ИНДИВИДУАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ 4 страница

– 81 –

ной дорогой адекватен ее боязни любви и брака: она не может довериться ничьей чужой воле.

2. Разумеется, этот механизм “мужского протеста” можно изучать и в самом детстве. Особенно отчетливо он проявляется у девочек; эта экспансивная тенденция встречается в самых разных вариациях, и можно увидеть, как она моментально распаляет, зачастую до безграничных размеров, реально существующую напряженность между ребенком и его окружением. Я еще ни разу не видел, чтобы этот мужской делирий отсутствовал.

А из чувства ущербности постоянно развивается фанатизм бессилия, позволяющий нам понять все формы повышенной возбудимости, негативизма и невротических уловок ребенка. Например, в целом здоровая трехлетняя девочка постоянно сравнивала себя с матерью, проявляла необычайную чувствительность к любой форме принуждения и пренебрежения, а также своенравие и упрямство. Постоянно наблюдались отказ от еды, запоры и другие формы протеста против домашних порядков. Ее негативизм стал почти невыносимым. Так, однажды, когда мать робко предложила ей полдник, последовал такой монолог: “Если она скажет молоко, я выпью кофе, а если она скажет кофе, я выпью молоко!”. Нередко проявлялось ее стремление к равенству с мужчиной. Однажды, стоя возле зеркала, она спросила свою мать: “Ты тоже всегда хотела быть мужчиной?” Впоследствии, когда необратимость женских особенностей стала ей понятной, она сказала матери, что хотела бы иметь еще сестру, но ни в коем случае не брата; и наоборот, когда она станет большой, у нее будут только мальчики. В дальнейшей жизни у нее по-прежнему проявлялась безусловно более высокая оценка мужчины.

3. Для полной ясности я хочу привести еще несколько деталей из жизни другой здоровой трехлетней девочки: ее любимое занятие состояло в том, чтобы наряжаться в одежду своего старшего брата, но не сестры. Однажды во время прогулки она остановила отца возле магазина одежды для мальчиков и попыталась заставить его купить ей там мальчишескую одежду. В от-

– 82 –

нет на замечание, что мальчикам тоже не покупают одежду для девочек, она указала на пальтишко, которое при случае могло бы оказаться пригодным и для девочки, и пожелала иметь хотя бы это. В данном случае можно увидеть нередко встречающееся изменение форм ведущей линии, которая тем не менее подчинена мужской конечной цели: достаточно одной видимости.

В этих типичных случаях с двумя маленькими девочками, демонстрирующих нам модус развития, который, с моей точки зрения, является общим для всех, необходимо поставить вопрос: какими средствами располагает в настоящее время педагогика, чтобы окончательно примирить одну половину человечества с состоянием, постоянно вызывающим у нее неприятные чувства? Ведь понятно одно: если это не удается, то мы всякий раз имеем перед собой то состояние, о котором я уже подробно говорил: постоянное чувство неполноценности всегда будет служить поводом к недовольству и разным попыткам и уловкам, чтобы вопреки всему добиться доказательства собственного превосходства. Тогда и возникает то оружие, отчасти реальное, отчасти воображаемое, которое придает внешний облик неврозу. То, что у этого состояния есть и преимущества, что оно способствует более интенсивному, более тонкому образу жизни, в данный момент, когда мы ищем выход из затруднительного положения из-за гораздо большего вреда, причиняемого им, в наше рассмотрение не входит.

Это душевное состояние, в котором одним полюсом является чувство неполноценности, а другим — стремление к квазимужскому признанию, обостряется еще больше, как только девочка оттесняется на задний план по сравнению с мальчиком, как только она видит ограниченность возможностей своего развития, как только она снова оказывается в невыгодном положении в связи с функциями женского организма — месячными, родами, климаксом. Известно, что эти сроки часто имеют решающее значение для невротического бунта и поэтому он может быть предсказан нами заранее. Если таким образом корень невротического зла стал нам понятен, то весьма печально, что ни в педагогическом, ни в терапевтическом инвентаре мы не нашли средства, чтобы предотвратить последствия этой природно и об-

– 83 –

щественно данной ситуации. С нашей точки зрения, прежде всего возникает необходимость в профилактических и терапевтических целях своевременно внушить ребенку невозможность изменить органические половые особенности, но научить его понимать их негативные стороны и преодолевать их, как обычные жизненные трудности, с которыми можно справиться. Тем самым, как нам кажется, из женского труда исчезнут и та неуверенность и покорность судьбе, а с ними и чрезмерная жажда признания, в основе которой столь часто лежит неполноценность*.

4. Случай с десятилетним мальчиком должен показать, как проникший каким-то образом яд — в нашем случае мужской протест против женского пола — распространяется на мальчика и вызывает аналогичные явления. В связи с высокой оценкой, которая, как правило, дается представителям мужского пола, высказывается открыто и отчасти проистекает из наших общественных отношений, мальчик чувствует себя не только польщенным, но еще и обязанным соответствовать. Таким образом, у него тоже возрастает напряженность в отношениях с миром. В известной мере это сопровождается реальными достижениями, более того, на этом обострении балансирует вся наша культура в целом. Однако даже умеренного давления, преграждающего путь к социально приемлемым формам агрессии, в таком случае достаточно, чтобы вызвать враждебные действия, недоброжелательность, стремление к господству и соответствующие представления. Мальчик зачастую боится оказаться неспособным справиться со своими обязанностями, не добиться той степени признания, которая, по его мнению, необходима для достижения мужского совершенства. И поэтому уже в раннем возрасте можно увидеть, что при органической неполноценности, избалованности и задавленности дети начинают строить планы, жадно стремиться к тому, чтобы вопреки всему добиться превосходства, следствием чего во многих случаях является использование своей слабости, общая боязливая манера поведения, сковывание себя сомнениями и колебаниями, постоянное “Назад!” — или же открытый или тайный мятеж и явное неже-

* См.: Шульхоф. Индивидуальная психология и женское движение. Мюнхен, 1914.

– 84 –

лание сотрудничать. Тем самым почва для невроза подготовлена и вред становится очевидным.

Случай, о котором я хочу рассказать, касается одного мальчика, страдавшего сильной близорукостью, который, несмотря на все свои старания, никак не мог добиться равенства со своей сестрой, которая была старше его на два года. Его агрессия проявлялась в постоянных пререканиях. Матери тоже не удавалось на него повлиять. Однако всех их по своему значению и влиянию превосходил отец, игравший в семье ведущую роль и нередко поносивший “бабье хозяйство”.

Мальчик оказался целиком ориентированным на отца, что я и покажу в дальнейшем. Пребывая в несколько угнетенном положении, он сомневался, что когда-нибудь достигнет равенства с отцом. Из-за этого и еще, пожалуй, из-за своей близорукости он чувствовал себя несчастным. Однажды он захотел освоить отцовскую пишущую машинку, но отец, не долго думая, прервал это занятие*. Отец был страстным охотником и иногда брал мальчика с собой на охоту. Это казалось мальчику теми внешними признаками мужского поведения, которые доказывали его равенство с отцом и превосходство над “бабьим людом”. Но поскольку отец столь же часто с собой его не брал, мальчик стал страдать энурезом, всякий раз выводя отца из себя. Такая же ночная “авария” случилась и после того, как отец дал ему почувствовать свой авторитет и иным способом.

Эта связь была выявлена в течение нескольких бесед, кроме того, выяснилось, что энурезу способствовало вызывание мальчиком в сновидениях образов соответствующих принадлежностей. Нетрудно заметить, что его недуг проистекал из стремления пойти с отцом на охоту, а не оставаться одному, а то, что перед или после ночной “аварии” ему обычно снилось, что отец (который не взял его с собой на охоту) умер, являлось бурным протестом, направленным против отца. На вопрос о своих планах на будущее мальчик отвечал, что хочет стать, как и отец, инженером и нанять домработницу. Я спросил его, не хочет ли он, как отец, жениться? Он отверг это предположение, заметив, что женщины не имеют ни-

* В отличие от остальных, это представляется нам важным не как событие, а в качестве иллюстрации положения отца и сына с вытекающими из этого последствиями.

– 85 –

какой ценности и годятся лишь для уборки. Здесь можно легко распознать подготовительную установку мальчика, его аранжировку жизни. Если он останется на такой линии боязни женщины и этому в дальнейшем будут сопутствовать другие обстоятельства, то напрашивается мысль, что со временем при исключении женщины он может прийти к гомосексуализму.

5. Похожим образом и все же совсем по-другому мужской протест проявился у восьмилетнего мальчика, страдавшего умеренными задержками умственного и физического развития. Он пришел лечиться по поводу навязчивой мастурбации. Его мать почти целиком посвятила себя младшему брату и сестре, а его самого отдала на попечение прислуги. Отец был вспыльчивым человеком, любившим командовать. Чувство неполноценности у мальчика проявлялось в нерешительности, застенчивости и в преисполненном благодарности отношении к людям, которые им занимались. В качестве компенсации, в которой он остро нуждался, у него возник неутолимый интерес к волшебству, что проявлялось в увлечении сказками и кинофильмами. Он был увлечен ими гораздо больше, чем другие дети, и, по существу, все время стремился отыскать волшебную палочку и очутиться в сказочной стране. Его ведущая идея состояла в том, чтобы уклониться от всех трудностей и получить все даром. Частично эту идею он реализовал в том, что постоянно заставлял других все делать за себя — такое поведение являлось карикатурой на то, что он наблюдал у отца, который тоже заставлял всех остальных себе прислуживать. Он мог идти только этим путем, поскольку сам оставался неспособным и неумелым. Так что ничего другого и быть не могло.

Спустя достаточно длительное время мать заметила, что он мастурбирует. После этого она вновь обратила свой интерес к мальчику. Тем самым он приобрел влияние на мать. Его “статус” значительно повысился. Не желая, чтобы он упал, мальчик был вынужден продолжать заниматься мастурбацией. Поэтому он ею и занимался.

Его цель быть равным отцу проявлялась также в навязчивом влечении к тому, чтобы носить, подобно маленькому зада-

– 86 –

ваке, тугие шляпы взрослых и все время держать во рту кончик сигары.

В кратком резюме я позволю себе распространить наши знания о невротических уловках, возникающих в детском возрасте, на детство человеческой истории. Вера в волшебные силы, собственные или других людей, раньше проявлялась более отчетливо, но и сегодня она является едва ли не всеобщей предпосылкой человеческого поведения и недостаточной веры в себя, т. е. чувства неполноценности. Страх мужчины-невротика перед женщиной и его враждебность к ней находят свою аналогию в преследовании и сжигании ведьм, страх пациентки-женщины перед мужчиной и ее мужской протест отражаются в страхе перед чертом и преисподней и в стремлении заниматься колдовством. Следует только заметить, что в результате принижения женщины страдают естественные взаимоотношения в любви, что воспитание повсеместно стремится вместо уважения постулировать действие чар друг на друга, насильственно навязывает авторитет мужчины и многое другое. Все это скорее развивает иллюзорное мышление, чем способствует душевной гигиене.

Резюме

1. В понятии “жизнь” уже содержится органический и душевный модус, который повсюду предстает перед нами в качестве “внутренней потребности к постановке цели”, поскольку жизнь требует от нас действия. Тем самым душевная жизнь принимает характер, соответствующий конечной цели.

2. Постоянное стремление к достижению цели обусловлено у человека его чувством неполноценности. То, что мы называем влечениями, уже представляет собой путь, ориентированный на цель; желания же, несмотря на свои внешние противоречия, накапливаются, чтобы проникнуться этой единой целью.

3. Так же, как неполноценный орган создает невыносимую ситуацию, следствием которой являются многочисленные компенсаторные попытки, пока организм вновь не почувствует себя способным справляться с требованиями своего окружения, так

– 87 –

и душа ребенка вследствие его неуверенности в себе пытается найти тот запас дополнительной энергии, которая должна создать надстройку над его чувством неполноценности.

4. Изучение душевной жизни в первую очередь должно считаться с этими пробными попытками и напряжениями энергии, проистекающими из конституционально данных реалий и пробных, а в конечном счете и испытанных действий, в которых человек использует среду в своих целях.

5. Любой душевный феномен следует понимать лишь как частное проявление единого жизненного плана. Поэтому все попытки объяснения, которые отказываются от этого, чтобы проникнуть в сущность детской психической жизни через анализ явления, а не его контекста, можно объявить неудачными. Ибо “факты” детской жизни никогда нельзя рассматривать как готовые — они представляют собой подготовительные действия по отношению к цели.

6. В соответствии с этим конспектом ничего не делается просто так. Как наиболее важные мы хотим выделить следующие руководящие линии.

– 88 –

7. Непременным условием этих направляющих линий является исключительно высокая цель — всемогущество и богоподобие, которая должна оставаться в бессознательном, чтобы быть действенней. Как только смысл и значение этой цели и ее противоречие с истиной становятся совершенно очевидными, человек перестает ей подчиняться, он может устранить ее механизирующее, схематизирующее влияние путем осмысленного сближения с объективными требованиями общества. В соответствии с конституцией человека и его опытом эта цель облачается в самую разную одежду и в такой форме, в том числе в форме психоза, может быть осознана. Бессознательный характер цели достижения власти продиктован ее непреодолимым противоречием с реальным чувством общности. Из-за недостатка осмысленного проникновения в нее и вследствие всецелой одержимости человека потребностью к власти едва ли можно ожидать, что эта цель будет понята без посторонней компетентной помощи.

8. Внешнее “облачение” стремления к власти чаще всего создается по схеме “мужчина — женщина”, “низ — верх”, “все или ничего”, иногда оно принимает противоречивый вид и указывает на то количество власти, которым хочет обладать ребенок. С тем, что в этой схеме понимается как противоположность власти (обычно со слабостью), борются как с враждебным элементом, как с тем, что должно быть побеждено.

9. Все эти явления принимают у невротика острую форму, поскольку пациент из-за своего состояния борьбы и своеобразной апперцептивной схемы уклоняется от серьезной ревизии своих ошибочных детских суждений. В этом ему очень помогает его солипсическая точка зрения.

10. Таким образом, нет ничего удивительного в том, что любой невротик ведет себя так, будто ему все время надо доказывать свое превосходство (почти всегда это превосходство
над женщиной).

– 89 –

ПСИХИЧЕСКОЕ ЛЕЧЕНИЕ

НЕВРАЛГИИ ТРОЙНИЧНОГО НЕРВА*

Среди невротических явлений, затрудняющих жизнь или служащих поводом к отстранению от какой бы то ни было деятельности и соответственно к исключению в значительной мере любых требований общества, большое место занимают болевые ощущения. Их интенсивность, а зачастую локализация и оценка больным всегда созвучны цели, которую необходимо разгадать врачу. С одной стороны, локальная органическая неполноценность (сколиозы, аномалии зрения, повышенная чувствительность кожи, плоскостопие и т. д.) и, с другой стороны, аранжировка болей, например, в результате заглатывания воздуха, в таких случаях, как правило, позволяют констатировать и вскрывать избирательное влияние невроза и его аффектов.

Вместе с тем индивидуально-психологический метод имеет свои строгие показания и, пожалуй, больше, чем любой другой метод, нуждается в точном разграничении области применения. То, что он предназначен для лечения психогенных заболеваний, дополнительных пояснений не требует. Однако способность к психической переработке может быть нарушена не только из-за интеллектуальных расстройств пациента, но и в результате потери рассудка, слабоумия, делириев. В какой мере подвластны влиянию психозы — этот вопрос по-прежнему остается сегодня открытым. Тем не менее они, несомненно, доступны анализу, обнаруживают такие же главные линии, что и неврозы, и могут оказать ценную помощь в изучении ненормальных психических состояний. То, что возможны улучшения и даже излечение благодаря большим усилиям специалистов в области индивидуальной психологии, занимающихся лечением психозов, которые еще не успели привести к разрушению психики, я могу утверждать, основываясь на собственном опыте.

* Впервые опубликовано в “Zentralblatt iur Psychoanalyse”. Bd. 1, 1910, S. 1 — 10.

– 90 –

Чтобы возможности индивидуально-психологического метода были реализованы полностью, прежде всего следует иметь дело с заболеваниями, психогенная природа которых не вызывает сомнений.

Что касается типичных психоневрозов, неврастении, истерии и неврозов навязчивых состояний, то убежденность науки в их психогенной природе утвердилась настолько, что возражения выдвигаются с опаской и лишь с одной стороны. В таком случае выделяют только конституциональный фактор и все явления (как функциональные, так и психические нарушения) пытаются подвести под точку зрения о врожденной дегенерации, не замечая перехода из органической неполноценности в невротическую психику. Я давно уже показал, что такой переход не является обязательным и что другие переходы ведут к гениальности, преступлению, самоубийству и психозу*. В этой и других работах я пришел к выводу, что если врожденная неполноценность системы желез и органов влияет на психику, т. е. если она вызывает у наследственно отягощенного ребенка чувство неполноценности по отношению к своему окружению, то она является причиной невротической диспозиции**. В соответствии с этим решающее значение имеет ситуация ребенка и его личная, то есть подчиненная детским заблуждениям, оценка своей позиции. При более обстоятельном исследовании неврозы предстают перед нами в качестве позиционных, а не диспозиционных заболеваний. Так, внешние признаки дегенерации, если только они служат причиной обезображиваний и уродств или являются внешними сигналами скрытой от глаз органической неполноценности — уродливые уши с врожденными аномалиями слуха, цветовая слепота, астигматизм или другие аномалии рефракции, косоглазие и т. д.,— помимо своих объективных симптомов вызывают в душе ребенка чувство неполноценности и неуверенности в себе. Такое же воздействие оказывают и другие неполноценные органы, особенно если они не угрожают жизни и в целом не препятствуют психическому развитию. Рахит может затормозить рост тела, стать причиной бросающегося в

* Адлер А. Исследования неполноценности органов.

** Адлер А, О невротической диспозиции (см. сборник “Лечение и воспитание”).

– 91 –

глаза малого роста и неуклюжести; рахитические деформации — плоскостопие, Х- или О-образные ноги, сколиоз и т. д.— могут сказаться как на подвижности, так и на самооценке ребенка. Нарушение функций надпочечников, щитовидной железы, тимуса, гипофиза, внутренних половых органов, особенно их легкие врожденные формы, симптомы которых зачастую вызывают скорее неприязнь со стороны окружающих, чем подвергаются соответствующему лечению, препятствуют не только органическому, но прежде всего психическому развитию, вызывая и поддерживая чувства пренебрежения и неполноценности. Так, пагубное и в том и в другом направлении действие оказывает также экссудативный диатез, лимфатико-тимический статус и астенический хабитус*, а также гидроцефалия и легкие формы слабоумия. Врожденная неполноценность мочеполового и пищеварительного аппарата наряду с объективными симптомами** вызывает субъективное чувство неполноценности, нередко окольным путем через детский энуретический недуг или в связи с тем, что физические затруднения, боязнь наказания и боли зачастую требуют чрезвычайной осторожности во время еды, питья и сна***.

Подобного рода рассуждения и доказательства, касающиеся объективных и субъективных иррадиации органической неполноценности, представляются мне крайне важными, поскольку они демонстрируют, как под влиянием врожденной органической неполноценности возникают невротические симптомы и прежде всего невротические черты характера, а также служат доказательствами двойственной роли конституциональной органической неполноценности и первичных психогенных факторов как источников невроза. Основа этих напряженных отношений между органическим и психическим достаточно очевидна: она заключается в относительной по сравнению со взрослым органической неполноценности ребенка, даже здорово-

* Кречмер выхватил из этого ряда два типа и схематически их охарактеризовал.

** Адлер А. Об этиологии, диагностике и терапии нефролитита (Wien. klin. Wochenschr. XX. Jahrg., № 49) и Миэлодисплазия или органическая неполноценность?; Цапперт “Энурез и миэлодисплазия” (Wien. klin. Wochenschr., 1920, № 22).

*** Жан Поль Шмельцле прекрасно изображает этот страх ночи, вскрывает и затем обсуждает “защитные тенденции”, позволяющие легко распознать неполноценность мочеполового и кишечного аппаратов.

– 92 –

го, которая вызывает у него (пусть даже в более приемлемой степени) чувства неполноценности и неуверенности в себе, перерастающие (при явной абсолютной органической неполноценности, особенно постоянной) в невыносимое чувство неполноценности, которое я наблюдал у большинства невротиков. В нашей культуре ребенок всегда стремится казаться взрослым и фантазирует и мечтает как раз о таких достижениях, которых ему по своей природе трудно добиться. Ему хочется все увидеть, если он близорук, все услышать, если у него аномалии слуха, все время разговаривать, если у него дефекты речи или заикание, и он все хочет понюхать, если врожденные наросты на слизистой оболочке, искривления носовой перегородки или аденоидные разрастания препятствуют обонянию*. Честолюбие неуклюжих детей, испытывающих затруднения в движениях, всю жизнь будет проявляться в том, чтобы всегда и во всем быть на первом месте, равно как и у тех, кто родился в семье вторым, и у последышей. Кто уже ребенком оставил надежды стать ловким, всегда будет мучиться страхом опоздать и по любому поводу будет спешить и гнаться, и вся его жизнь неизбежно будет проходить словно в бегах. Желание летать чаще всего возникает у тех детей, которые испытывали большие трудности уже при совершении прыжков. Это противоречие органических дефектов с желаниями, фантазиями и грезами, то есть компенсаторными психическими стремлениями, является настолько принципиальным, что из него можно вывести основной психологический закон о диалектическом превращении органической неполноценности через субъективное чувство неполно-

* Во всех случаях такой органической неполноценности могут быть выявлены изменения или ослабления функций, значительные усиления чувствительности, ощущения зуда в области органов чувств, являющиеся следствием измененной деятельности неполноценного органа. Нога представляет собой рудиментарную руку, однако ее большие функциональные возможности очевидны на земле. Ощущения зуда в носу, глотке и дыхательных путях, их сужение, провокация секреторного отделения вследствие резкой назальной инспирации (желания чихнуть) играют главную роль при невротической астме, чихательном спазме и, вероятно, также при сенной астме. Превосходное изображение состояний раздражения носоглотки нервного характера и связанного с ними чувства неполноценности можно найти в романе Фишера “Тоже единица”. Выпячивание и искусное усиление этого “порока” в попытке защититься от брака и вступления в общественные и любовные отношения изображены настолько корректно, что правомерно предположить: остроумный философ взял эти процессы из действительности и поэтому показал их фундаментальное значение для установки по отношению к жизни.

– 93 –

ценности во внутреннее стремление к компенсации и сверхкомпенсации. Однако следует помнить об одном “но”: речь идет не о законе природы, а об общем, напрашивающемся совращении человеческого духа.

Следы этого диалектического превращения отчетливо видны во внешних манерах поведения и во внутренней психологической установке ребенка, предрасположенного к неврозу, уже в чрезвычайно раннем возрасте. Его поведение, каким бы разным оно ни было в каждом отдельном случае, позволяет понять, что он стремится быть “на вершине” во всех проявлениях своей жизни. Честолюбие, тщеславие, желание во всем разобраться, всегда участвовать в разговоре, превосходить всех в физической силе, красоте, одежде, быть первым в семье, в школе, привлекать к себе внимание хорошими и дурными поступками — все это характерно для первых фаз его ненормального развития. Легко пробиваются на поверхность чувства неполноценности и неуверенности в себе, выражающиеся в боязливости и нерешительности, которые могут затем закрепиться в виде невротических черт характера. При этом ребенок руководствуется тенденцией, во многом сходной с честолюбием: меня нельзя оставлять одного, кто-нибудь (отец, мать) должен мне помогать, со мной нужно быть дружелюбным, ласковым (надо добавить: ведь я слаб, неполноценен). И эта тенденция становится лейтмотивом его душевных побуждений. Постоянно распаленная гиперчувствительность, недоверие и жалостливость “следят” за тем, чтобы не допустить обиды и нанесения ущерба. Порой ребенок становится крайне осторожным, подозрительным, зондирует любые возможности ущемления своих интересов с явным намерением от него защититься. При этом он прибегает к разным способам — активному вмешательству, позитивным достижениям, присутствию духа, находчивости или же опирается на более сильного, пробуждает сострадание и симпатию, выпячивает какой-либо недуг, вызывает или симулирует болезнь, обмороки и желание умереть, которое может доходить до импульсов к самоубийству, всякий раз преследуя цель вызвать к себе сострадание или отомстить за причиненный вред*.

* См.: Адлер А. Три статьи по проблеме самоубийства у школьников (в сборнике “Лечение и воспитание”).

– 94 –

Чувства ненависти и мести тоже становятся распаленными. Раздражительность и садистские наклонности, тяга к запретным действиям и постоянное расстройство планов воспитателей из-за безразличия, лени и упрямства — все это характеризует ребенка, предрасположенного к неврозу, в его сопротивлении против мнимого или действительного подавления. Всякий раз, когда их заставляют поесть, умыться, одеться, почистить зубы, лечь спать и учить уроки, такие дети устраивают склоку, сопротивляются уговорам сходить в уборную. Или аранжируют приступы рвоты, когда их заставляют обедать или идти в школу; пачкаются мочей и калом, аранжируют энурез — чтобы ими занимались даже ночью, не оставляли спать одних; разнообразные нарушения сна — чтобы спровоцировать доказательства любви, улечься в родительскую постель. Короче говоря, чтобы благодаря своему упрямству или состраданию окружающих заставить остальных с собой считаться.

Чаще всего эти факты лежат на поверхности и находятся в полном согласии между собой, независимо от того, получены ли они из анализа жизни или характерологических особенностей ребенка, предрасположенного к неврозам, или из анамнеза невротика, или в результате прояснения динамики его симптомов. Порой, однако, приходится иметь дело с внешне “примерными детьми”, демонстрирующими удивительное послушание. Тем не менее при случае они тоже выдают себя в непонятных приступах ярости или же на верный след наводят их повышенная чувствительность, постоянная обидчивость, плаксивость или боли, не подтвержденные объективными данными (головные боли, боли в животе, в ногах, мигрени, чрезмерные жалобы на жару, холод, усталость). И тогда становится совершенно ясным, что послушание, скромность, постоянная готовность повиноваться являются всего лишь целесообразными средствами для того, чтобы заставить других считаться с собой и получать вознаграждения, доказательства любви, абсолютно так же, как это удалось мне показать в динамике мазохизма у невротика*.

• ⇐ Назад
• 1
• 2
• 3
• 4
• 567
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• 13
• 14
• 15
• 16
• Далее ⇒