ФОРМЫ ВЫРАЖЕНИЯ ПРАВОВОГО НИГИЛИЗМА
Правовой нигилизм многолик, изощрен и коварен. Он способен быстро мимикрировать, видоизменяться, приспосабливаться к обстановке. Существует множество различных форм, сторон, граней его конкретного проявления. Укажем лишь на некоторые из них, наиболее яркие и очевидные.
1. Прежде!всего это прямвге преднамеренные нарушенная действующих законов и иных нормативно-правовых актов. Эти нарушения составляют огромный, труднообозримый массив уголовно наказуемых
•696'
Тема 31. Правовой нигилизм и правовой идеализм
3. Формы выражения правового нигилизма
деяний, а также гражданских^ административных и дисциплинарных
проступков. Злостный, корыстный уголовный криминал — наиболее
грубый и опасный;,вид правового нигилизма, наносящий неисчисли-
' мый, не поддающийся точному определению вред обществу — фиэи-
i ческий, материальный, моральный. i ;
1 В 1998 г.| в России было совершено 2,5 млн преступлений, из них 60% — тяжких и особо тяжких; свыше 30 тыс. — умышленных убийств. Плюс полмиллиона .нераскрытых дел из прошлых лет. И это только видимая часть айсберга, его верхушка. А сколько скрытых (латентных)? По данным Генпрокуратуры РФ на каждое зарегистрированное преступление приходится несколько незафиксированных. Поэтому общий (реальный) уровень преступности гораздо выше, чем показыва-' ет( статистика, он приближается к 10 млн преступлений в год. ,.,
Криминогенная ситуация в стране оценивается сегодня с помощью
таких эпитетов, как разгул,, обвал, беспредел. Преступность за послед
ние годы возросла! в 8 раз и приобрела мафиозно-организованный ха
рактер с преобладанием жестоких насильственных форм. Произошло
сращивание ее с коррумпированной частью госаппарата, что, собствен
но, является определяющим признаком мафии. Появилась «крими
нальная юстиция». ,,....
, Законы попираются открыто, цинично и почти безнаказанно. Пре
ступный мир диктует свои условия, ведет наступление на само государ
ство, претендует на власть. Он отслеживает и отчасти контролирует
действия правоохранительных органов, использует по отношению к
ним методы шантажа, подкупа, угроз, не останавливается перед распра
вой с законодателями, журналистами, судьями, банкирами, предприни
мателями.
Преступность — мощный катализатор правового нигилизма, мрач
ная зона которого стремительно расширяется, захватывая все новые и
новые сферы влияния. Помимо теневой экономики, которая была и
раньше, возникла теневая политика, невидимые кланы и группы давле
ния. Злоумышленники не боятся законов, умело обходят их, используя
разного рода правовые «дыры» и «щели». Действуют вполне легально
или полулегально. Именно так разбогатели нынешние российские оли
гархи, которые сами пустили в оборот фразу «меня назначили милли
ардером». . . j • :
i Президент РФ в своем третьем ежегодном Послании Федеральному Собранию признает: «Преступный мир, по существу, бросил вызоз государству, вступив с ним в открытое единоборство. Появились хорошо организованные преступные сообщества со своими мозговыми центрами, исполнителями, «судами», «силовыми подразделениями». Эти структуры фактически осуществляют «регулирование» некоторых
хозяйственных отношений, даже «защиту» собственников, но уже по своим, криминальным правилам».
Передел собственности, «первоначальное накопление капитала», «черный бизнес», обогащение любой ценой, люмпенизация населения — все это, как правило, происходит вне правового поля. Доля теневого сектора экономики составляет сегодня от 40 до 60%, а в некоторых регионах — до 70%. Он контролирует около 50% частных предприятий, 60% — государственных и до 80% — банков. Девятый вал преступности угрожает захлестнуть все общество, приостановить его демократическое развитие.
Слово «нигилизм» — слишком мягкое для отражения всего происходящего в данной области. Это — некая запредельность, «законы джунглей». Давно установлены международные преступные связи. По данным Прокуратуры РФ, только в 1998 г. за рубеж утекло свыше 9 млрд долларов. Это на много больше, чем правительство «выпрашивает» у МВФ. А за все годы реформ — 350 млрд. Россия превращается в одно из самых криминогенных государств планеты. Беспрецедентно растет так называемая беловоротничковая преступность. По степени продажности своих чиновников Россия входит в первую десятку наиболее коррумпированных стран мира. Бандократия стремительно врывается в нашу личную и общественную жизнь. Все это создает непосредственную угрозу национальной безопасности страны.
2. Повсеместное массовое несоблюдение и неисполнение юридических предписаний, когда субъекты (граждане, должностные лица, государственные органы, общественные организации) попросту не соотносят свое поведение с требованиями правовых норм, а стремятся жить и действовать по «своим правилам». Неисполняемость же законов — признак бессилия власти. В одном из своих предвыборных выступлений Президент РФ признал, что «сегодня в России царит правовая анархия, законы никто не выполняет».
А в президентском Послании парламенту 1997 г. отмечается: «Абсолютное большинство возникших у нас проблем порождено,, с. одной стороны, пренебрежительным отношением к правовым нормам, а с другой — неумелыми действиями власти или ее пассивностью». Неподчинение же законам наносит не меньший вред обществу, чем их прямое нарушение.
Международные организации, и эксперты оценивают наше законодательство на «четверку», а за его соблюдение, исполнение, претворение в жизнь ставят «единицу». Ниже только нуль. Есть над чем задуматься. Многие федеральные и региональные чиновники или даже целые коллективы, субъекты Федерации отказываются выполнять те
Тема 31. Правовой нигилизм и правовой идеализм
3. Формы выражения правового нигилизма
или иные законы, так как они, по их мнению, «неправильные». Либо выставляют разные условия, ультиматумы, требования.
Законы легко переступают, блокируют, с ними не считаются, что означает своего рода социальный бойкот, саботаж, обструкцию. Закон для многих стал весьма условным понятием. Случается, что указы Пре1 зидента России не признаются или толкуются на свой лад местными властями. Расхожая мысль о том, что законы пишутся для того, чтобы их нарушать, нередко у нас, к сожалению, оправдывается. Некоторые лица и структуры весьма стесненно чувствуют себя в конституционных рамках, они постоянно пытаются выйти из них.
Такое всеобщее непослушание — результат крайне низкого и деформированного правосознания, отсутствия должной правовой куль1 туры, а также следствие общей разболтанности и безответственности; В подобной мутной среде, т.е. в условиях «криминальной демократии», весьма вольготно чувствуют себя всевозможные дельцы, нувориши, не привыкшие жить по закону. Легально и полулегально отмываются «грязные деньги», перераспределяются материальные блага, общество* расслаивается на «очень богатых» и «очень бедных».
Немалый вред правопорядку, интересам личности и общества при
чиняет и обыкновенное воровство — застарелая черта российского на
ционального быта. На Руси воровали всегда, воруют и сейчас. В наши
дни это выражается прежде всего в тащиловке. Ею занимаются не во
ротилы преступного мира, а так называемые «несуны», «хватуны», лю
бители подбирать то, что плохо лежит. Крадут с полей, дач, огородов,
цехов, складов, баз. Известная сентенция «не пойман — не вор» все
чаще переиначивается в народе — «не пойман, но вор». Общественная
мораль не очень-то и осуждает подобные явления — настолько это уко
ренилось в психологии многих людей. Мол, обычное дело, человек
«умеет жить», государство не обеднеет и т.д. Закон же, будучи не в
состоянии эффективно пресечь это массовое зло, практически молчит,
хотя Уголовный кодекс предусматривает состав мелкого хищения. На
такой «ухоженной» почве нравственно-правовой нигилизм процветает
без особых помех. ;
Еще римские юристы провозгласили: бессмысленны законы в без- , Нравственной стране. Они также утверждали, что бездействующий закон хуже отсутствующего. В России сложилась ситуация, когда игнорирование юридических норм, самой Конституции стало привычкой. Красноярский губернатор А. Лебедь в одном из своих интервью мрачно пошутил: «Собираюсь поставить в крае эксперимент: попробовать жить по закону». Это означает, что сейчас там живут не по закону, а, видимо, по криминальным правилам.
3. Война законов, издание противоречивых, параллельных или даже взаимоисключающих правовых актов как бы нейтрализуют друг друга, растрачивая бесполезно свою силу.Нередко подзаконные акты становятся «надзаконНыми». Принимаемые в большом количест-' ве юридические нормы не стыкуются1, плохо синхронизированы. В результате возникают острейшие коллизии.
С другой стороны, имеются значительные пласты общественных j отношений, не опосредуемых правом, хотя объективно нуждающихся в этом. Дает о себе знать и перенасыщенная регламентация отдельных сторон жизни общества, сохраняющаяся с прежних времен. Все это создает правовой беспорядок, неразбериху, войну законов и властей. Именно поэтому Наше общество нередко называют системой, где все можно и в то же время ничего нельзя, где многое делается; не благодаря, а вопреки закону. Запутанность же законодательства дает простор для волюнтаристских действий должностных лиц, властных структур.
Существует мнение, что война законов ушла в прошлое, что она велась, когда был союзный центр. Это не совсем так. Война законов не прекратилась, а видоизменилась. Конечно, накал ее спал, особенно в смысле риторики, эмоций, но она продолжается. Теперь эта война идет в рамках России между законами, указами, судебными решениями, правительственными постановлениями, а также между федеральными и региональными актами.
В президентском Послании Федеральному Собранию 1999 г, указывается: «Необходимо как можно быстрее законодательно закрепить систему инструментов федерального контроля за законностью нормативных актов субъектов Федерации, предусматривающую, в частности, введение федерального Регистра правовых актов субъектов Федерации и установление санкций за умышленное неподчинение должностных лиц правовым актам федеральных органов власти. Требуется в короткие сроки разработать механизм реализации решений Конституционного Суда о признании неконституционными нормативно-правовых актов субъектов Федерации, противоречащих федеральному законодательству. Процедуры федерального принуждения могут быть также использованы в отношении органов государственной власти субъектов Федерации, нарушающих федеральные законы и судебные решения. Государственный контроль, федеральное принуждение на законной основе — обязательный элемент любой жизнеспособной федерации»1.
Известно, что некоторые республики в составе;РФ провозгласили приоритет своих законов над общероссийскими. А ведь именно с этого началась в начале 90-х годов война законов в СССР, послужившая
Российская газета. 1999.31 марта.
TeMaSll Правовой нигилизм и правовой идеализм
3. Формы выражения правового нигилизма
одной из причин его распада. Сегодня мы имеем «второе издание» этой
,. войны, но уже между новым центром и новыми его субъектами. Кстати,
ни в одной стране мира с федеративным устройством региональные
Законы не имеют превосходства над федеральными. В противном слу
чае был бы налицо государственный нигилизм, |
i Особенно тяжелые бои (в буквальном и переносном смысле) раз
вернулись в сентябре —'октябре 1993 г. между актами бывшего Верхов
ного [Совета и президентскими указами. В тот момент беспрецедентная
!война законов и властей достигла своего апогея и существенно измени
ла морально-психологический климат в стране. Это был. «верхнеэше-
лонный» правовой нигилизм в его предельно острой, драматичной
форме, приведший к кровопролитию и жертвам. Ничего подобного
современная история не знает, аналогов нет. . '
1 По мнению многих политологов и юристов (наших и зарубежных),
известный Указ Президента РФ №'1400 от 21 сентября 1993 г. и пос
ледовавшие за ним события явились государственным переворотом,
поскольку они привели к упразднению законно избранных органов
власти и к смене общественно-политического строя, который затем был
легализован выборами и принятием новой Конституции. Объектив
ности ради надо заметить, что в названных выше событиях правовой
нигилизм проявили обе конфликтующие стороны, только в разной сте
пени и в разных целях. > , ! ;
Некоторым трагическим повторением происшедшего можно счи
тать способ разрешения чеченского кризиса. В этой связи весьма акту
ально звучат сегодня слова B.C. Соловьева, который предупреждал:
«Если Россия не откажется от права силы и не поверит в силу права,
если она не возжелает Искренне и крепко духовной свободы и1 истины,.
она никогда не сможет иметь прочного успеха ни в каких делах, ни
внешних, ни внутренних»1. Ставка на силу не решает проблем, а заго
няет их вглубь. ! '.'. | |' ^
I Но существует не только война законов, но и война с законом.
Последняя принимает самые различные формы. А. Чубайс, будучи в
!свое время первым вице-премьером, заявил однажды в Госдуме: какие
бы законы вы тут ни принимали; мы все равно будем делать так, как
считаем нужным. Помимо двойного вето, воздвигнутого Конституцией
да пути закона, он нередко подменяется, сводится на нет указа!ми, ин-;
'струкциями и другими подзаконными актами, изменяется или допол- i:
няется чиновниками2.; i ;
1 Соловьев В. С. Оправдание добра. Нравственная философия//Соч.: В 2 т. М, 1988.
T.'l. С. 24. j . .'• ; • . • . ' . ,
2 См.: Лучин.В.О. «Указное право» в России. М., 1996. ' ' ' ;
Есть и третье вето (предварительное) — это когда правительство
в своем заключении накладывает табу на;тот или иной проект закона
из-за отсутствия средств для его реализации. А поскольку практически .
любой закон требует определенных затрат для своего осуществления,
то при желании исполнительная власть может всегда остановить i
любой неугодный закон. Но главное —' это коллизии между законами
и указами. ' ' • :, ч . • , -•.'• '' ., •. • \ . .••'•' ;- ',; : ••; •••••.
К сожалению, Конституция РФ' четко не разграничивает предметы '
законотворчества и |«указотворчестйа>>, не оговаривает твердо и одно- ,
значно; что законы обладают высшей юридической силой по сравне- ;
нию со всеми иными нормативными актами, в том числе и указами,
хотя этот основополагающий принцип является общепризнанным во '•
всем мировом опыте. у ; • •• i
В ней лишь глухо говорится о том, что «указы и распоряжения '
Президента не могут противоречить Конституции Российской Феде
рации» (ст. 90), что «Конституция РФ и федеральные законы имеют
верховенство на всей территории Российской Федерации» (ч. 2 ст. 4),
чем подчеркивается главным образом пространственный момент.
Между тем в правовом государстве закон должен иметь безусловный и
неоспоримый приоритет. |
Спикер Госдумы Г.Н. Селезневу своей книге «Вся власть —закону»
пишет о негодной практике подмены законов указами, о параллелизме
между этими актами, подчеркивает, что «россиянам, в том числе высо
копоставленным, необходимо пересмотреть свое отношение к закону и
преодолеть правовой нигилизм»1. i
'Война законов и властей — абсурдная и наиболее разрушительная форма правового нигилизма. Пагубность ее была убедительно продемонстрирована всей российской практикой последних лет. Общая картина усугубляется еще и тем, что кроме войны юридической в стране идет множество других войн (парламентов, президентов, бюджетов, суверенитетов, компетенций, юрисдикции, телерадиоэфиров, политических деятелей и даже... компроматов). Что касается компроматов, то война между ними приняла в последнее время особенно неприглядный и безнравственный характер. Соответственно много и разных беспределов — ценовой, налоговый, криминальный, информационный, спекулятивный, инфляционный и т.д. В этих условиях ни один, даже самый i демократический, институт не в состоянии нормально работать.
i 4. Подмена законности политической, идеологической или прагматической целесообразностью, выходы различных официальных должностных лиц и органов, общественных групп и сил на неправо-
--- ! ': • I • . ...
. 1,\ Селезнев Г.Н. Вся власть -закону. М., 1998. С. 17. , '
702'
Тема 31. Правовой нигилизм и правовой идеализм
3. Формы выражения правового нигилизма
вое поле деятельности, стремление реализовать свои интересы вне рамок Конституции: или в «разреженном правовом пространстве» — вот приметы нынешней политической жизни в России.
При этом целесообразность может выступать под разным «соусом» — в виде государственной, партийной, местной, региональной; практической и даже личной. В любом случае закон отодвигается в сторону. Раз необходимо что-то сделать, а закон мешает, появляется тот или иной вид целесообразности. Законность нередко противопоставляется и так называемому здравому смыслу,'от которого один шаг до произвола и самоуправства, или просто «правовой самодеятельности1».
На данную форму правового нигилизма как весьма вредную и опасную указывают официальные лидеры. Президент РФ: «Нередко федеральными и региональными органами власти, отдельными должностными лицами делаются попытки обойти нормы Конституции и законов в угоду сиюминутной целесообразности и конъюнктуре»1. Установка на то, что «ради дела* или «здравого смысла» можно поступиться законом, владеет умами многих чиновников высокого ранга. Это касается и самого Президента.
Например, по мнению. В.О. Лучина, «глава государства присвоил себе дискреционную власть, основанную на преобладании целесообразности над законностью»2. Дискрециошостъ в переводе с латинского — «благоусмотрение», «воля победителя». В таких случаях обычно торжествует не сила права, а право силы. Так оно и произошло после «победы» одной из сторон в событиях осени 1993 г. В дальнейшем многое делалось, исходя из целесообразности. Данная форма правового нигилизма особенно опасна и нетерпима.
Это напоминает злополучную «революционную» или «классовую» законность. Наряду с «телефонным» и «мегафонным» правом нередко действует «право сильного», «захватное» или «явочное». Между тем; попытки утвердить демократию вне законности порочны в своей основе. В прессе и специальной литературе не раз подчеркивалось: даже самый плохой закон лучше самой благой целесообразности, поскольку последняя не имеет границ. В принципе недопустимо, чтобы политическая логика брала верх над юридической.
Вместе с тем следует заметить, что идея законности'И порядка при определенных обстоятельствах может быть использована заинтересованными лидерами и властными структурами как повод для примене-' ния силы и нарушения прав человека, равно как и необходимость борь-
1 Выступление на Общероссийском конгрессе по правовой реформе // Российская
юстиция. 1996. № 5.С. 3. j . i I '
2 Лучин В.О. «Указное право» в России. М.,. 1996. С. 7. , i V
бы с преступностью. Практика последнего времени подтверждает это. А как известно, нет ничего опаснее, чем узаконенное беззаконие. Это своего рода правовой конформизм, когда идеи права и законности приспосабливаются к ситуации, когда они используются не во благо, а во вред.
Очень точно подобную метаморфозу выразил И.А. Ильин: «По своему объективному назначению, — писал он, — право есть орудие порядка, мира и братства; в осуществлении же оно слишком часто прикрывает собой ложь и насилие, тягание и раздор, бунт и войну»1. Ш. Монтескье также указывал, что самая жестокая тирания — та, которая выступает под сенью законности и справедливости. Р. Иеринг продолжает эту мысль: «Ужасное беззаконие может вершиться под видом права над самим правом»2.
К примеру, в фашистских государствах законы обычно соблюдаются строго и неукоснительно, но это вовсе не говорит о демократизме или правовом характере этих государств. Важно, чтобы реально обеспечивалась защищенность личности, ее прав и свобод, в том числе и даже прежде всего от произвола самой власти. Лозунг «диктатуры закона» выдвигался и выдвигается в разных целях. Хорошо известно, что в свое время у нас многое вершилось именно под флагом незыблемости «социалистической законности».
В президентском Послании Федеральному Собранию 1995 г. справедливо подчеркивается: «Важно осознать, что уважение к праву в обществе укоренится только тогда, когда право будет уважаться властью. ...Нет важнее задачи, чем утверждение в стране авторитета права. Десятилетиями, даже столетиями в России существовало неуважение к закону со стороны не только граждан, но и власти. И сейчас ее представители нередко переступают через закон. Именно поэтому необходимо начать всемерное укрепление механизма властвования в рамках права. ...Переступить грань, за которой произвол становится системой, — значит открыть прямую дорогу к полицейскому государству».
Надо сказать, что здесь хорошим положительным примером мог бы служить сам Президент, но, увы, этого не происходит. Как свидетельствует со знанием дела бывший руководитель его администрации С.; Филатов, не понаслышке знающий всю подноготную «политической кухни» в Кремле, «Президент не всегда исполняет Конституцию и является плохим гарантом ее соблюдения другими. Отсюда многие неприятности. Ну чего стоит, например, один из указов Президента, где есть такие слова: «Впредь до изменения соответствующего закона». Это
1 Ильин ИА. О сущности правосознания. М., 1993. С. 225.
2 Иеринг Р. Борьба за право. М., 1991. С. 60.
Тема 31. Правовой нигилизм и правовой идеализм
3. Формы выражения правового нигилизма
705'
значит, что завтра может появиться указ с более крутыми словами:1 «Впредь до изменения Конституции...» Президент часто обходит законы, которые его по тем-или иным причинам не устраивают. Ведь по Чечне был подготовлен Указ о введении, чрезвычайного положения, но его нужно утверждать в Совете Федерации, а это хлопотно и может не .получиться, проще придумать другую формулировку»: В более поздней своей публикации С. Филатов снова подчеркнул: «Первый человек* государства должен прежде всего строго соблюдать Конституцию, это1
I его главная обязанность. Но он не только этого не делает, но часто игнорирует или нарушает ее»1. Опять злополучная целесообразность, причем на самом высоком уровне.