Июня Воскресенье, Св. Троица 14 страница
Завязывается разговор с Биллом Пенсом, директором фестиваля.
Послали поздравительную телеграмму Тяпе — с началом учебного года.
Звонил Двигубский из Лондона и просил позвонить.
Теллурайд — впечатление декорации. Строят не дома, а кинодекорации, как на киностудии.
Сентября
Лариса разговаривала с Биллом и Стеллой Пенс и с Томом Лади насчет наших проблем, и они обещали помочь. Что касается книги, то они с удовольствием будут искать подходящее издательство. Также обещали помочь со сценариями. Сказали, что «Гамлета» надо делать под эгидой Копполы, который в прекрасных отношениях с Анной-Леной Вибум. Проблему с Андрюшей и Анной Семеновной можно решить очень быстро: сделать контракт с Копполой на «Гамлета» и, представив его нашему начальству, просить у СССР разрешения. В эту просьбу можно включить и Рейгана. Даже если надо будет (придется) просить политического убежища, то все это в СССР может остаться без последствий для родственников, если Рейган вмешается.
Разговаривал с Лондоном. Двигубский говорит, что все идет хорошо, просил скорее приехать в Лондон. Я сказал, что до середины сентября занят. Просил передать Тули проблему с визой.
Очень плохо смотрела публика «Ностальгию». Много уходило из зала. <…>
Очень грустный день…
Октября Лондон
«Уважаемые товарищи!
Обеспокоенный неясным и противоречивым поведением представителей культурного отдела советского посольства в Риме, взявшихся переслать месяц тому назад мое письмо на имя генерального секретаря КПСС Ю. В. Андропова, вынужден беспокоить Вас его копией, так как не уверен, что оно дошло до адресата.
Народный артист РСФСР
А. А. Тарковский
Лондон, 17.10.83 г.»
Ноября San Gregorio
[Перевод вырезки из «Europio», от 1.10.1983 г., см. Приложение {13}]
Сегодня мы с Ларой вернулись из Лондона после постановки «Годунова». Все это время я не притрагивался к дневнику: то ли из-за того, что не писалось в чужом доме, то ли из-за чувства временности нашей лондонской жизни. Но начну по порядку.
Сначала мы улетели в Теллурайд (US Colorado ), куда нас пригласили на фестиваль (и приглашали уже давно, но Госкино «не желало»). Директор фестиваля Билл Пенс, которому помогает жена Стелла. Главный их помощник — Том Лади, — работающий в фирме у Копполы. Теллурайд — игрушечный город в горах, чуть ниже развалин бывшего рудника. Горы, в горах снег, канадские ели, осины, цветы. Ручеек, на берегу гостиница из дерева.
Ноября
Когда я раньше видел американские фильмы, действие которых разыгрывалось в деревне или в маленьких заштатных городках, мне всегда казалось, что декорации домов, улиц плохо сделаны. Но когда я увидел воочию эти места, то убедился в обратном. Вся Америка — какой-то Диснейлэнд (декорация). Дома строятся из реечек, обструганных досок и фанерок. Впечатление временности, недолговечности царит надо всем. Кшиштоф Занусси, с которым мы путешествовали, объясняет это динамизмом американцев, нежеланием засиживаться, готовностью мчаться на другой конец страны, если предложена более выгодная работа.
«Гамлета» — его части — надо снимать в Monument Valley . Поразительно, что в таких (подобных М. V. ) местах, где надо разговаривать с Богом, американцы снимают вестерны, по примеру Джона Форда. Квакеры. Деревня. Суперквакеры. Девочки в длинных юбках. Огромные пространства, шоссе, на которых не попадаются встречные машины. Пустота. Игрушечные городки и великолепные степи.
Бедные американцы — бездуховные, без корней, живущие на земле духовного богатства, которой не знают и не чувствуют цены. Нью-Йорк ужасен. Брежник (сын) — еще более ужасен (прокатчик). Было несколько интервью.
Встречался с Васей Аксеновым в Вашингтоне. Он какой-то помрачневший, или углубленно деловитый, не понял толком. Майя, его жена, показалась мне домашней, не суетливой. Живут они в стандартной квартире, показавшейся мне (после Италии) неуютной. Он много пишет и читает лекции в одном из университетов, чтобы жить.
Потом отправились к Славе Ростроповичу (он оказался в Вашингтоне, куда я звонил из Нью-Йорка. Не застал его, но он, узнав о моем звонке, перезвонил сам). Он ужасно милый, правда, страшный матерщинник. Манера разговора — совершенно Коля Сидельников! Теперь понятно, в кого наш Коля. Очень близко к сердцу принял нашу проблему. Обещал помочь. Он считает, что если мы попросим политического убежища в Америке, то Андрюшка и Анна Семеновна будут здесь очень скоро. Нет, кажется, напутал: это Том Лади и Билл Пенс говорили об этом, когда узнали о наших проблемах. Я оставил свою «краткую биографию» для Славы: он хочет поговорить обо мне. Он, по-моему, подыскивает мне что-то вроде работы. (Хотя я не совсем понимаю, зачем она мне сейчас, когда я начинаю фильм.) Для того, кажется, чтобы оказаться нужным Америке. Что-то неловкое, с моей точки зрения. В общем, Слава нас обнадежил. Затем мы вернулись в Нью-Йорк, а затем и в Италию.
Дома в Сан Грегорио тянется волынка с ремонтом дома. Разрешения, заявления, проекты…
Перед поездкой в Лондон виделся в Риме с Сизовым, который заехал в Рим с фестиваля в Венеции, где был главой советской делегации. Оттуда-то у них и убежал журналист-кагэбэшник Олег Битов (брат Андрея-писателя). Сизов сказал, что мне надо возвращаться в Москву, так как, «говоря неофициально» (?), есть «решение» дать мне положительный ответ на мое письмо, а для того, чтобы все урегулировать, мне надо быть в Москве. Я ответил, что в Москву не поеду. Сизов был с Нарымовым. Кстати, Сизов сказал (на мой вопрос), что в своем письме я во всем не прав. Т. е. это значит, что он выполнял поручение начальства, и не хочет иметь по этому поводу никакого частного мнения. Тем более, что он был с Нарымовым.
Таким образом, написано: письмо Ермашу, письмо Шауре и письмо Андропову (послано дважды, т. к. в посольстве начали говорить, что не знают, где мое письмо, адресованное Андропову). Расстались прохладно, а Франко встретил их у выхода из Чак-студии и говорит, что Сизов был ужасно мрачен, а Нарымов злобно кричал и размахивал руками.
Оформлял визу в Лондон. Тули добился того, что мне дали отдельную на специальной странице, с фотографией и приложение к паспорту. Перед отъездом случилась страшная вещь — я потерял записную книжку с паспортами моим и Лариным, визами, soggiorno , деньгами — короче говоря, со всем! И она нашлась!(?). Перед этим я позвонил Анжеле и она сказала, что все найдется. Это действительно чудо! Анжела сказала, что это произошло специально для того, чтобы утвердить меня в вере, отбросить сомнения.
Андрей, Лариса и Кшиштоф Занусси на кинофестивале в Теллурайде, США
Ноября
В Англии мы были около двух месяцев. Месяц я репетировал. С Аббадо мы работали очень легко и расстались друзьями. Труппа была очень хорошая. И персонажи соотнеслись с актерами удачным образом. Зав. постановкой Джеффри — работал изумительно. Стивен, ассистент, был очень хорош. Хуже было с Двигубским. Он истратил много денег зря и не смог сделать главного. Мне обещал доделать в спектакле то, что еще не было доделано, а театральным работникам говорил о том, что работа окончена. Когда летом (еще до Америки) я был в Лондоне, чтобы разработать макет, вернее, выглядело это поначалу как сдача Двигубским макета, разработанного нами в Риме. Но пришлось макет изобретать заново, все переделывать. Затем теперь, когда я впервые увидел декорацию, уже на сцене выяснилось:
1. Нельзя использовать так называемую циклораму, так как на ней сосредоточивался весь паразитный свет, не говоря уж о том, что невозможно было добиться полной темноты на сцене.
2. Правое и левое крыло декорации были за пределами видимости (?!) зрителей, и т. д… Опять все пришлось переделывать и терять время, отведенное мне для установки света.
Кончилось тем, что после генеральной репетиции, когда Джон Тули заявил, что Двигубский ему сказал, что несогласен с моей постановочной концепцией, я не выдержал и выгнал вон Двигубского как двурушника и бездаря; главное, конечно, — как лгуна и обманщика.
К счастью, спектакль получился. Успех был огромный. И потом в течение всех восьми спектаклей аплодисменты длились более двадцати минут. Пресса была очень хорошая. Здесь, в Риме, тоже много писали о триумфальном успехе спектакля. Тоскан Дю Плантье тоже был в восторге, мечтает о фильме. Я пока согласился. Клаудио Аббадо очень хочет этот фильм. «Гомон» готов принять участие в каждом моем фильме (увидим).
Познакомился в Лондоне с Эндрю Энгелем, с которым довольно холодно разговаривал в Канне. Оказывается, он — прокатчик всех моих картин в Лондоне. Оказался очень милым человеком. Когда я спросил у него, почему он прокатывает мои фильмы, если это не слишком выгодно, то он ответил, что я для него являюсь «священной коровой». Очень мило.
Жили мы с Ларой у переводчицы Ирины Барашко (Браун), жены валторниста Тимоти, изумительной души человека. Познакомились со многими русскими: очень хорошие, участливые люди. Были в Кембридже, куда нас возила Ирина Кириллова, тамошняя преподавательница. (Сейчас конкурс при поступлении в Кембридж достигает шестидесяти человек на одно место.) Англия — спокойная, достойная и уютная. Не хотелось уезжать нам. Новые знакомые, друзья, новые возможности.
Разговаривал с Джоном Робертсом, который повел себя странно, предал меня с головой Любимову, о котором я поделился с ним своим мнением. (Я сказал, что не очень хочу его видеть, так как боюсь, что в силу своего характера он может процитировать меня где-нибудь ради красного словца, а нам сейчас это ни к чему вовсе.) Тем не менее мы были в гостях у Юрия и проговорили допоздна. После своего знаменитого интервью (которое он, конечно, дал для того, чтобы не возвращаться) он показался мне несколько неуверенным. Прямо не говорил, что назад пути нет, но было ясно. Произвел на меня странное впечатление: показывал Брежнева, Сталина, хохмил… Как будто нет более важных проблем, чем карикатуры на советских вождей. Он все-таки совершенно советский человек. Что бы он делал без советской власти! И очень уж Актер Актерович!
«Ностальгия» в Лондоне идет очень хорошо. Нужно за день заказывать билеты. А вчера началась ретроспектива в Riverside studio : «Иваново детство», «Рублев», «Зеркало», «Сталкер».
Будто бы английская критика выдвинула «Бориса» на премию «Лучший спектакль года».
Наше посольство настигло меня и в Лондоне, конечно… Дважды виделся с ними, очень они хотели меня затащить в посольство.
Из Лондона послал копию письма Андропову. Еще раз. На всякий случай. Если в Риме письмо замотали для Ермаша. Вернулись с Ларой в субботу 19-го.
Очень меня беспокоят дела с ответом на мою просьбу в Москве. В Лондоне нас по телефону разыскала женщина, видевшаяся с Кшиштофом Занусси, и которой он рассказал (для передачи нам) о встрече Беаты Тышкевич с Ермашом в Москве. На ее (Беаты Тышкевич) вопрос, что с Тарковским, он ответил будто бы: «Ничего особенного, он (Андрей Тарковский) просит три года работы и семью, и мы ему это разрешаем…»
Франко Терилли мне звонил в Лондон и говорил, что кто-то из посольства обещал ответ на мои письма на этой же неделе. Я же вчера звонил в отдел культуры посольства Матисову, и он ответил, что ничего никому не обещал и когда будет ответ — неизвестно. Франко нас встретил как всегда очень внимательно и очень помогал.
За эти два месяца истрачено очень много денег. Я в панике.
В Лондоне видел Анну-Лену, которая полна энтузиазма, но хоть и верит в «Гамлета», рекомендует начать с «Жертвоприношения». Сказала, что 28-го будет в Риме.
Звонил Пио Де Берти, пригласил нас на свадебный ужин (он официально женится 3-го).
1 декабря у меня выступление перед студентами Римского университета.
Ноября
Вчера начал «Жертвоприношение». Поработал немало, но не слишком успешно. В каком-то возбуждении. Кое-что определилось. «Вечное возвращение». Название? (Никак не могу найти в «Заратустре» историю с Карликом. Нашел. 137-я страница, но это не то. Стр. 194, 195.)
Что такое творчество? Уверенность. А раз уверенность, значит, то, что ей сопутствуют ошибки. А раз ошибки — значит ложь? Нет, во-первых, ошибки не всегда ложь, а во-вторых, чтобы избежать ошибок, искусство оперирует не правдой, не истиной, а образом правды, образами истины.
На с. 515: Андрей Тарковский и Клаудио Аббадо на репетиции «Бориса Годунова», «Ковент-Гарден», Лондон
Франко никак не может дозвониться до Матисова в посольстве, чтобы узнать о сроках ответа. Кажется, он от Франко бегает. Если так, то почему этот мудачок боится с ним разговаривать. Франко мне подтвердил, что Матисов сказал ему, что ответ мне будет через две недели, даже наверняка будет. Мне же Матисов сказал, что ничего похожего он Франко не говорил. Что может это значить?
1. Что Матисов ради красного словца (это он может — нервен и суетится) пообещал ответ, как говорится, «от фонаря». Как Хлестаков. Правда, остается непонятным, почему он навернякаобещал ответ. Тоже ради словца? А теперь боится, т. к. ответа не будет.
2. Он (Матисов) рассказал о своем разговоре с Ф. начальству и ему (М.) от начальства влетело за самодеятельность. Зачем ты говоришь то, что не следует?
3. Сначала решено было дать ответ, а потом отменили.
Не знаю, что верно. С другой стороны, сведения от Занусси и Беаты не могут уж быть такими бессмысленными. Только разве что их переврали. Не знаю. А Франко следует продолжать ловить Матисова. А может быть, позвонить консулу (Франко)? И попросить у того объяснений?
Ноября
Вчера Франко Терилли снова звонил в посольство. И снова Матисов избежал разговора с Франко. Барышня на коммутаторе сначала сказала было, что сейчас его позовет, но затем, как и раньше, сказала, что он ушел. Тогда Франко поговорил с кем-то другим из так называемого культурного отдела, и тот ответил, что пока ответа нет… Нет и неизвестно… Потом Франко разговаривал с Тонино Гуэрра. Тому звонил Нарымов с тем, чтобы разыскать меня (Франко он звонить не стал, видимо, считает его моим доверенным лицом. А Тонино не считает?) и сообщить мне, что через неделю в Риме будет Ермаш и что он хочет встретиться со мной. (Правда, у Нарымова есть причина не хотеть разговаривать с Франко: последний раз Н. сказал Фр., чтобы к нему по поводу Тарковского не обращались…)
Звонила Ира Браун от Иона (издательство в Лондоне), хочет иметь права на двухтомник: первый — книга о кино, и второй том — «Белый день» и «Гофманиана». В Лондоне большой успех моей киноретроспективы. Вчера был последний в этом году спектакль «Годунова», который прошел с большим успехом тоже.
Ноября
Лариса позвонила Нарымову насчет его разговора с Тонино. Это было с нашей стороны ошибкой, ибо нет никакой необходимости морочить друг другу головы, лучше говорить правду. Тем не менее, Нарымов ответил Ларисе, что ничего нового нет и он меня не искал. Все запуталось от вранья еще больше, и тогда я позвонил Нарымову сам и сказал, что я слышал от Франко Терилли (от Тонино Гуэрра), что приезжает Ермаш и хочет со мной встретиться. Так как я хочу уезжать из Рима, то было бы неплохо знать, когда он приезжает. Нарымов ответил, что не сегодня. Дела обстоят так, что Ермаш должен быть на межправительственной комиссии по поводу будущих планов и соглашений, по поводу сотрудничества в области кино числа 11 декабря. Я сказал, что хотелось бы (в связи с моими планами уехать) знать об этом поточнее. Нарымов сказал, что на следующей неделе все станет определенно ясно. Я сказал, что позвоню узнать. Тем самым ясно, что Нарымов говорил с основанием о приезде Ермаша и о его желании со мной встретиться. Если Ермаш хочет этого действительно, то скорее всего решение по нашему поводу уже есть (иначе о чем можно говорить со мной?) и Ермаш призван урегулировать со мной дела официально: будущие контракты и прочее.
Рассчитывать на последний (со стороны Ермаша) нажим на меня со стороны властей вряд ли им есть смысл, хотя и это не исключено. Правда, в этом случае Ермашу не останется времени на обсуждение технических проблем моего здесь «оставания» и работы под эгидой Госкино. Логичнее всего предположить, что решение уже есть, и они хотят последний раз со мной переговорить с новых позиций. Тогда станут понятными и сведения от Беаты Тышкевич, и ответ Матисова Франко, и его исчезновение. То есть просачиваются сведения о решении по нашему поводу. Может быть, я так думаю оттого, что иначе мне думать невозможно и страшно? Возможно и такое. Но логического оправдания слухов Беаты, Матисова и Нарымова (о Ермаше) как признаков отрицательного ответа у меня нет. Тонино Г. и Франко Т. считают, что ответа нам не будет. Мне кажется (и Жоре Владимову), что будет.
Декабрь 1983
Декабря
Пока никаких новостей. Были на свадебном обеде Пио и Брунеллы в Trattoria del Ursu . Было много народу, встретили Джанкарлу Рози.
Сегодня звонила Ирина Браун из Лондона, там сейчас Георгий Владимов. Кстати, он получил письмо от Андрея Битова. Тот пишет, что на многих собраниях, совещаниях и прочих сборищах многие задают вопрос: «А что с Тарковским?», — а начальство отвечает, что он за границей работает и пробудет несколько лет.
В Риме была Анна-Лена Вибум, говорили о постановке и договорились, что сценарий будет готов в конце января и что снимать я начну в июне. Сказал ей о Нюквисте и Юсефсоне.
Сегодня пришли книги из Лондона, которые я сам себе послал, — пять пакетов из восьми.
Декабря
От Нарымова никаких новостей. Вчера Лариса звонила в Москву и очень расстроена: Андрюша после каждого звонка плачет… Боже, что за мерзавцы!
Франко вчера высказал мысль о том, что неплохо бы (риск невелик) поговорить с Берлингуэром. Ведь несмотря на конфликт с нашими в Москве, они общаются непрерывно и в определенном смысле находятся в зависимости друг от друга.
Ужасные, тяжелые дни. Если на этих днях не появится Ермаш с желанием поговорить со мной, то надо будет заявить в посольстве о том, что я беру политическое убежище. А прежде подготовить его.
Декабря
Два дня тому назад была встреча с Ермашом. Приехал в Рим он не один, со своими замами Шкаликовым и Суриковым. Разговаривали мы вчетвером: Ермаш, Шкаликов, Нарымов и я. Повторилось все то же, что и раньше. Он сказал, что не хочет полемизировать со мной по поводу моего письма, а хочет сообщить, что мое письмо «было доложено руководству» (имеется в виду мое письмо Андропову), и есть решение разрешить мне работать за границей в течение трех лет, захочу — совместно с Госкино, захочу — без него. Но оформить документы и паспорта надо в Москве. То есть нам надо ехать в Москву. Я сказал, что в Москву не поеду и что все это можно сделать без нас в виде исключения. На что Ермаш сказал, что это не по правилам и совершенно невозможно. Я ответил, что для нашего мощного государства нет ничего невозможного. Я переспросил: «Это вам из секретариата Андропова поручили мне все это передать?» Он ответил: «Я совершенно официально заявляю (вместе с двумя свидетелями — что очень важно: он не может врать, вернее, перевирать решение Андропова или его помощников при свидетелях), что вам разрешено все, о чем вы просите, но, конечно, оформить все это надо в Москве».
В словах Ермаша сквозило, что он делает акцент на первой части, а то, что касается оформления документов, — прибавляет от себя. Его трудно будет поймать на лжи (он сказал, что решение есть): он не сказал, что Андропов настаивает на моей поездке в Москву. Пытался акцентировать, вернее, объединить в одно и разрешение на работу, и необходимость нашего приезда в Москву. Но если бы Андропов настаивал на этом, Ермаш непременно сказал бы об этом. Я думаю, если бы позитивного решения не было, Ермаш не стал бы говорить, что оно есть. Я в результате этого разговора сказал, что если к Новому году не будет разрешения, я возвращаю им наши паспорта. Они очень перепугались, вид у них был растерянный, и было видно, что они «темнят».
Сегодня мы с Франко были у Анжелы. Анжела вообще сказала, что решение было дано уже два месяца тому назад. Я тоже думаю, что уже есть решение, но оформление паспортов и всех дел отдано на откуп Ермашу, который тем самым оказался меж двух огней. И эта встреча была для Ермаша последней возможностью надавить на меня. Вечер, проведенный с Анжелой, очень успокоил меня. Она уверена, что все в порядке, все будет хорошо.
Декабря
Сегодня приезжал Франко с тетушкой Кикко — показать нам виллу Catena (которая сейчас принадлежит Лаурентису и который сейчас бросил это место и не живет здесь больше. Хочет продать. Приблизительно 2 млрд).
Есть идея устроить там школу. Всего на вилле, вернее на этой земле, восемьдесят один гектар и десять зданий. Первое, главное, — в лучшем состоянии: там собирался жить Лаурентис:
1. Огромный дом, который следует приспособить для занятий.
2. Большой дом, который мы сегодня не увидели, совершенно разрушенный, есть надежда, что там можно сделать в будущем театральный зал.
3-4. Два здания рядом для квартир слушателей и гостей. Дома большие.
5. Маленький дом на шесть спален, с ванной, с кухней и столовой.
6. Домик, где родился Кикко, с двумя спальнями и двумя ваннами.
7. Большой дом, где жил Франко, разрушен настолько, что один архитектор сказал, что проще построить новый. Здесь я бы хотел жить.
8. Маленький дом: внизу был скот, верх (две комнаты?) — мы не попали.
9. Домик, в котором мы не были.
10. Домик для сторожа возле ворот.
Чтобы привести все в порядок, нужна куча денег. Столько же, сколько и для покупки. Беда в том, что есть еще охотник купить эту виллу, кажется, коммуна этого района.
Звонила Ирина Кириллова из Лондона, сказала, что с московскими делами сейчас ничего не выйдет.
Декабря
Звонили Юри Лина и просили его как можно скорее переправить деньги Анне Семеновне. Он сказал, что три тысячи уже есть. Мы просили его сделать как можно скорее.
Были в гостях. Сначала у мэра Франческо, потом у Пачифико. Какие они все милые люди! Я никак не могу себе представить, что может случиться так, что я изменю о них свое мнение.
Декабря
Итальянское Рождество мы были приглашены Франко провести у него в его доме в Умбрии. Было очень мило. Франко с Джулией уступили нам свою спальню даже.
Очень трудно пишется сценарий.
В Амстердам приехал Дима, только что разговаривал с ним. В Москве полно идиотских слухов обо мне и моем бегстве.
На с. 520: Андрей Тарковский в Лондоне
Январь-февраль 1984
Января San Gregorio
Вот и новый год… Что-то принесет он нам. Встретили его в доме Pacifico . Здесь Новый год не такой большой праздник, как в России. Звонили (вчера) в Москву. Деньги еще Анне Семеновне не приносили. Настроение у них скверное. Что делать, не знаю. Надо придумать что-то, чтобы продемонстрировать наш следующий шаг и вместе с тем оттянуть момент возвращения им паспортов. Дима Шушкалов говорил, что ему помогло (даже всё решило) письмо Громыко, которое он написал в ответ на отказ выдать ему заграничный паспорт. Завтра надо будет попросить Франко позвонить в консульство насчет ответа на наше заявление в ОВИР (т. е. на адрес консула, вернее, на его имя). Они должны нам дать официальный ответ на это заявление.
Звонил Вася Аксенов из Вашингтона, дал телефон Ростроповича в Лозанне.
Января
Вчера вечером звонил из Германии Георгий Владимов. Со дня на день ждет немецкие паспорта. Когда они появятся, они с Наташей смогут свободно путешествовать и намерены приехать в Рим увидеться с нами. Я рассказал ему о наших мытарствах. Он предложил немного потянуть. Сам же подумает над изобретением шага, который будет означать нашу твердую позицию и вместе с тем позволит не торопиться с Америкой.
Января
Мы решили действовать несколько иным путем. Прежде всего написать еще одно письмо в правительство СССР с тем, чтобы потребовать письменного ответа на наше письмо. Руководство по закону обязано ответить. В письме сказать, что министр Ермаш сказал, что есть решение разрешить мне работать за границей (кстати, есть какое-то международное соглашение, которое подписало и советское правительство, о праве советских художников (?) работать по контрактам за границей). И что я хотел бы иметь письменный ответ на свои многочисленные письма. Может быть, даже обещать вернуться в Москву «для оформления документов». Затем организовать письма от правительств и культурных деятелей в Европе и Америке. В Америке для этого попросить содействия у Тома Лади, в Германии — у Владимова, в Италии — у Рози, Берлингуэра, у которого попросить также написать письмо от компартии Италии; во Франции — у Максимова, в Англии — у Ирины Кирилловой и фон Шлиппе, в Швеции — у Анны-Лены.
Лариса звонила в Милан по телефону, который дал Георгий Владимов. Этот человек сказал, что готов приехать в Рим, чтобы поговорить о необходимых шагах в смысле помощи нам и об издании книги и сценариев. Он об этом же говорил сам.
Тяпус прислал трогательное письмо и рисунок, где изобразил замок Бранкаччо очень похоже. Об Андрюшке я уже боюсь не только писать, но и думать…
Вчера звонил Рози, он хочет со мной встретиться. Оставил ему свой телефон. Он обещал позвонить.
Сценарий продвигается очень медленно и с огромным трудом.
Звонил прокатчик из Германии, просил, чтобы я приехал на премьеру. Я ответил, что не могу. Был звонок из Роттердама: ждут меня на фестивале и говорят о том, что визы нам дадут в любой момент. (Остается работа над сценарием и виза (обратная) в Италию.)
Вчера видел Пио: он просил написать заявление (по поводу моих претензий РАИ) на его имя. Намекнул, что продвигается выше по службе.
Господи! Помоги…
Января
Анна-Лена приезжает 21-го. Сказала, что в Стокгольм приезжает Громыко и что премьер Швеции вручит ему письмо по поводу меня и моей работы.
Января
Виделся с Франческо Рози, он обещал, что необходимо сделать: поговорить для совета с Тромбадори. Выразил также идею о том, что надо быть очень лояльным с СССР, действовать очень дипломатично.
Из Москвы новость: будто бы Госкино направило на фестиваль в Японию «Рублева» и «Зеркало». Если это так, то ясно, что они не хотят скандала. Будем верить, что правда. В Москве трудно — очень трудно с деньгами. Надо что-то изобретать.
Января
21-го была Анна-Лена. Сговорились, что сценарий я буду писать еще в течение февраля. Чтобы начать съемки 1 августа. Школой она заинтересовалась, но сказала, что ее муж давно уже лелеет ту же идею (?!). И что нам следует встретиться. Мне же в любом случае надо будет (по делам фильма) ехать в Стокгольм в первых числах апреля. Слух о разговоре Пальме с Громыко ложный (я ошибся). Анна-Лена не знает, говорили они или нет. (Позвонит мне, чтобы сказать об этом.) Если нет, то будет письмо Пальме Громыко. Я очень устал. На мне места живого нет.
Января
Андрей и Лариса в Риме
Вчера встретился с Крюгером. Договорились об издании книги и сценариев. Я говорил о «Гофманиане», «Светлом ветре» и «Ностальгии». В Германии и Монако сейчас выходит «Ностальгия». В Нью-Йорке тоже — вернее, уже идет и идет хорошо. Неясно в каком соотношении с Ольгой должно происходить издание. Придумать название для книги. Следует также привести в порядок «Зеркало». Это большая работа, а времени нет — работаю над «Жертвоприношением».
Вчера же Анжела познакомила меня с профессором (?) из Милана, который занимается проблемами пранотерапии, обещал повести нас всех на прием к Папе в Ватикан.
Надо через новых знакомых в Милане (Серджо) попробовать продлить soggiorn [19].
Января
Из Германии звонила Корнелия Герстенмайер, сказала, что они стараются найти контакты (бесскандальные) с Москвой. Пока трудно. Так как лучше всего было бы действовать через промышленников, фирмы, но в Германии сейчас это невозможно. (Советовала мне поискать эти возможности в Италии (Sergio ).) Правительства меняются, а дельцы остаются, и советские это знают.