Глава 7. Жажда расстройства 14 страница
Appetite for Destruction был выпущен 21 июля 1987, без особой помпезности. Справедливости ради скажу, что это была успешная схема распространения; со своим небольшим культом почитания, передаваемым из уст в уста, как и в случае с Kill 'em All Металлики (в пер. с англ. – Убей их всех — первый альбом группы Metallica, выпущенный в июле 1983 г.). Мы обрели прежних фанов The Cult после того, как их вокалист, Ян Эстбери (Ian Astbury), видел наш концерт в the Marquee в Лондоне; позже он сказал мне, что сразу понял огромный потенциал нашей группы. Он предложил нам открывать их концерты в двухмесячном туре по Северной Америке в поддержку альбома Electric.
Этот альбом продюсировался Риком Рубином (Rick Rubin) и был исходным моментом в развитии готических мотивов The Cult. Было очевидно, что они хотели поддержать хард-роковую группу вроде нашей, потому что Electric звучал, будто записывался в 1973. К тому времени The Cult имели огромную международную аудиторию, и хотя Electric мог стать альбомом, принесшим им большую популярность в Америке, этого не произошло. Я познакомился с этой записью благодаря девочке, которой спал в то время. Цыпочки были хороши для того, чтобы узнать, что является крутым в тот момент — они всегда, казалось, были в курсе новинок.
Прежде, чем мы поехали в тур с The Cult, мы сняли наше первое видео "Welcome to the Jungle". Съемки длились два дня. В первый день мы отсняли все те небольшие эпизоды, определяющие индивидуальные характеры каждого из нас в видео: Эксл выходит из автобуса, Иззи и Дафф сидят на улице, и т.д. Если ты моргнешь, то пропустишь мой образ: я – пьяный сижу у двери с бутылкой Джека, упакованной в коричневый пакет. Мы снимали те сцены на Ла Бри (La Brea – улица в Лос-Анджелесе), рядом с витриной одного небольшого магазина электроники, который нашел наш директор, Найджел Дик (Nigel Dick). Я был уже знаком с длинным и трудным процессом создания видео: я участвовал в клипе Майкла Шенкера (Michael Schenker- экс-гитарист Scorpions и UFO) на песню с его альбома Assault Attack в 1982.
В течение вечера, пока ждал своего съемочного часа в "Jungle", я напивался. Я находился в постоянном режиме "побыстрей и подожди", что является обычным для съемок любого фильма или клипа, так что, когда они были готовы к съемке моей сцены, я более соответствовал своему образу. Этот клип запечатлел, каким я был в тот момент: спустя минуту после сигнала режиссера «Снято», я подрался с нашим менеджером, Аланом Найвеном (Alan Niven), понятия не имею почему — и он тоже. Я отчитал его, и затем блуждал в ночи и путешествовал автостопом черт знает где.
Следующей ночью мы снимали в Park Plaza Hotel, где располагался Scream Club Глории Дэйл. Дэйл - местная знаменитость ночной жизни в Лос-Анджелесе, управляющая сетью клубов – Scream был наиболее известным среди них. На второй день, как обычно, была очередная долгая выездная съемка, но, по крайней мере, мы снимали группу, играющую песню живьем. Мы сделали это случайно: мы сняли песню при закрытом зале, затем мы открыли клуб, впустили зрителей и сыграли песню три раза подряд. Это было круто. И это было нашим первым видеоклипом.
Через день или два, может через неделю, мы отправились с The Cult в двухмесячный тур, проходивший в августе-сентябре по Канаде, Западному Побережью и Югу. Тот тур был великолепным; не было того обычного дерьма, когда хэдлайнеры нарочно портят саунд открывающих групп, чтобы им пришлось повозиться, прежде чем выйти на сцену. Я думаю, что The Cult решили эту проблему, выбирая нас; никому не известная группа из Лос-Анджелеса. Как бы там ни было, между нами были хорошие дружеские отношения. Ян и Эксл ладили между собой, и мы с Даффом часто зависали с басистом Стивеном «Хагас» Хэррисом (Stephen "Hagus" Harris). Однако я не совсем уверен, что они представляли, чем все закончится, когда нанимали нас. Одно знаю точно: это путешествие подтвердило мою страсть к турам. Это были жалкие попытки, но они послужили началом моей беззаветной любви к путешествиям - я остаюсь неисправимым дорожным псом даже сейчас, когда пишу эти строки.
В это же время в моей жизни утвердилась другая привычка: я отказался от ежедневного приема героина и плавно перешел на выпивку. Мы теперь работали, так что я, как и следовало ожидать, заменил одну зависимость на другую, героин на беспробудное пьянство. Я наивно полагал, что был настолько сильным, что сам очистился и не имею никаких проблем с зависимостью вообще — правда в том, что ничего не изменилось. Я просто поменял вещество. Я перевел свою зависимость из незаконной области в юридически легальную; потому что алкоголь был приемлемым для всех. Это был ожидаемый аспект повседневной жизни в рок-н-ролле, так, если я ухожу в запой, но не ширяюсь, все в моем окружении довольны. Что они знали?
С того момента, за исключением нескольких отдельных инцидентов, прошло несколько лет, прежде чем у меня снова возникли серьезные проблемы с героином. Интересно, что на время мое мнение о героине изменилось: вскоре появилось ощущение, будто я вообще никогда не употреблял его. Так или иначе, я совершенно забыл о нем, и потерял всякий интерес, даже когда окружающие меня люди ширялись в моем присутствии. Я до сих пор не употребляю героин. Я заменил бесконечный героиновый кайф на выпивку, хотя на самом деле сложно не превышать свою норму перед концертом.
Давным-давно кто-то научил меня, что лучшим средством от похмелья является еще один стакан — клин клином вышибают. Это стало моей философией, потому что это срабатывало; единственная проблема состояла в том, что во время этого периода вечеринки, казалось, никогда не прекращались, и это был замкнутый круг. Я просыпался с похмельем каждый день, так что каждое мое утро начиналось со свежего глотка, и затем пил до очередной ночной вечеринки. Вечеринки вмиг стали расплывчатыми: я пил день и ночь напролет. Действительно у меня не было ни дня без алкоголя, потому что это был праздник каждый день; это была сплошная вечеринка в моем распорядке дня.
Мы были бандой дикарей, думающих, что все знаем, но на самом деле ничего не знающих
В ТУРЕ С THE CULT МЫ ОСТАНАВЛИВАЛИСЬ в более дешевых гостиницах, чем они, но это не мешало нам разрушать их. Часто, ночь заканчивалась тем, что меня с Даффом выгоняли или персонал гостиницы или сама группа, и мы сталкивались с проблемой поиска гостиницы. Однажды ночью я был настолько пьян, что упал без чувств на кушетку в холле гостиницы The Cult и Дафф оставил меня там. Я проснулся около пяти утра от ощущения сырости в штанах. В довершение всего, у меня не было своего ключа от гостиничного номера и никаких представлений о том, где мы остановились. Гостиничный персонал не мог мне ничем помочь, вероятно, потому, что я был пропитан мочой и жутко вонял. Я выполз в канадский холод; подмораживало, и я блуждал по улицам в надежде найти свой путь. Мне повезло, что первая же гостиница, на которую я наткнулся по дороге, оказалась нашей. К тому же мне повезло, что на мне были мои кожаные штаны, я не успел промерзнуть. Есть у кожаных штанов одно замечательное достоинство — когда ты обоссался, это не так заметно, как в джинсах.
Я просто был так взволнован, быть в туре где угодно с настоящим тур-автобусом, как бы дерьмово и ненадежно это ни было. Как группа, мы были похожи на кучку неудачников из спортивного фильма; у нас были фиговые инструменты, и ни цента за душой, но у нас было достаточно силы, чтобы победить чемпионат — мы были рок-н-ролльной версией «Удар по воротам» (Slap Shot- фильм 1977 г. с П.Ньюменом в гл. роли, о второразрядной хоккейной команде). Мы даже играли на хоккейных катках в Канаде: тур начался в восточной области и перемещался по Западному Побережью, вниз к северо-западной части Тихого океана, на юг через Калифорнию, затем через Аризону и Техас в Луизиану и район Дельты Миссисипи. Это было большое путешествие.
В Канаде нас ничто не потрясло, но мы потрясли всех. Слишком часто мы были похожи на Братьев Блюз (Blues Brothers – амер. комедийный киномюзикл 1980 г.) как в той сцене, когда они приходят, чтобы отыграть концерт в деревенском баре и их закидывают пивными бутылками. Мы были настороже всякий раз, когда оказывались неожиданно в агрессивной обстановке, и нам это нравилось… потому что такое уже не раз случалось.
Даже когда мы ничего не делали, по всей Канаде на нас бросали странные взгляды, где бы мы не появлялись. Мы думали, что вполне нормальны, но мне было довольно ясно видно, что наш образ жизни не казался нормальным всем тем людям, по правде говоря. Мы были бандой дикарей, думающих что все знаем, но на самом деле ничего не знающих. Предполагаю, что The Cult видели в нас временную единицу оборудования: мы были интересны им, потому что у нас был уникальный тембр; но мы были машиной, способной сломаться в любой момент.
Вокалиста The Cult Яна Эстбери (Ian Astbury) действительно развлекало, каким взрывчатым веществом мы были: он наслаждался этим; по его мнению, мы были дикими и по настоящему жаждущими и завидующими все качествам матерых рок-звезд. Он был прав: мы были такими, даже более — мы были похожи на M80 в кока-коле (добавить ментол в кока-колу). Гитаристу The Cult Билли Даффи (Billy Duffy), с другой стороны, было все по фигу. Он вообще ничем не интересовался. В любом случае, не чаще, чем они заглядывали к нам, взглянуть на наши выходки.
МЫ ШЛИ И ИГРАЛИ СВОИ КОНЦЕРТЫ каждую ночь в том туре, но по правде говоря, я никогда не чувствовал удовлетворение от тех выступлений. Тем не менее, мы должны были стать солидной гастролирующей единицей; однако мы не были матерыми профессионалами, и это беспокоило меня. Вероятно, это делало нас интересными, потому что нас ничто не сдерживало: мы выступали без опыта; с одной рубашкой на теле, аппаратурой на сцене, и горсткой песен, чтобы играть для людей, которые никогда не слышали о нас. Я думаю, мы были единственным, кто знал, что у нас есть альбом.
Мы играли на хоккейных катках, в театрах, и на нескольких маленьких фестивалях с незначительным количеством участников. И как бы ни был я счастлив в том туре, который казался мне самым крутым событием, я не мог не признать тот факт, что все было не так хорошо, как следовало быть. По-моему, мы вообще не добились успеха, потому что наши выступления просто были не на должном уровне. Но это казалось чрезвычайно важным только мне, что является определенно чертой моего характера. Я не мог отказаться от тех концертов как, предполагаю, поступили бы Sex Pistols.
И все-таки, возвращение домой уже чувствовалось, когда тур The Cult добрался до Лонг-Бич Арены (Long Beach Arena). Я помню, как, возвращаясь поздно ночью, разглядывал днаие арены, сплошь в звездных афишах. Я видел Оззи, AC/DC, Black Sabbat, Judas Priest, Билли Айдол, и множество других и так далее. Я думал, играть там означает, что ты добился успеха.
Я даже увидел там Ratt вопреки моему желанию: поскольку я говорил уже, Ивонна встречалась с их певцом, Стивеном Пирси (Stephen Pearcy), еще тогда, когда они назывались Mickey Ratt (до 1983 года). Когда мы с ней были вместе, группа была там хэдлайнером, и она так гордилась им, что мы должны были пойти, даже при том, что он был полным идиотом. Она была взволнована, что Ratt из своего сосуществования в одной дешевой квартире добились хэдлайнерства на Лонг-Бич Арене. И вот теперь я должен признаться; когда мы получили тот концерт, я испытывал огромное чувство удовлетворения. Для раскрученной группы, по большому счету, играть перед почти пятью тысячами зрителей Лонг-Бич Арены не мало — но для нас в то время, это было все.
Это было также подобающее возвращение домой. Мы остановились возле арены и припарковали автобус на улице возле гостиницы. Так или иначе, мы умудрились подобрать двух девочек, стоящих тут же на тротуаре, и парни утащили их в конец автобуса. Затем мы зарегистрировались к гостинице, и помню, как потягивал свое спиртное, одновременно рассматривая через парковку арену, чье здание вырисовывалось на горизонте, большем, чем жизнь. На следующий день появились наши друзья из Лос-Анджелеса, и когда мы выступали, они уделили нам больше внимания, чем вся канадская публика вместе взятая. Это было великолепно, мы были дома.
Они были из тех равноправных группиз, готовых трахаться со всеми в любое время по принципу "с любой группой в любое время".
МЫ ВЗЯЛИ С СОБОЙ В ТУР ТОГДАШНИХ ПОДРУЖЕК естественно; мы сразу же потеряли к ним интерес. Мы были готовы к этому; мы быстро миновали этот этап, без особых усилий. Когда мы добрались до Аризоны, думаю, так и было, мы впервые столкнулись с группиз; желающими трахаться с нами, потому что они были нашими фанами — мы уже были на пути домой. Они были из тех равноправных группиз ", готовых трахаться со всеми в любое время по принципу "с любой группой в любое время''.
В целом, возраст группиз обычно колебался между семнадцатью и двадцати двумя годами; если им было ближе к 25 годам, они наиболее вероятно подрабатывали своим телом на улице неоднократно - быть может слишком много — и были совсем зрелые, составляя странную комбинацию дочки-матери. Но в некотором смысле, группиз в захолустье были более доступными, чем группиз в Лос-Анджелес: культура среды проживания этих девочек была минимальна, и они посвятили себя стремлению получить от жизни максимум. И вряд ли все было прилично.
Всякий раз, когда мы не выступали, Эксл отсиживался в гримерке, восстанавливая голос сном. Иногда, когда у нас был выходной, он мог проспать весь день там, вместо того, чтобы зарегистрироваться в гостинице. Однако он каждый раз выходил с нами тусоваться, и это было всегда круто. Все было просто замечательно в то время – если можно сказать, у нас был успех на сцене. Дух товарищества был высок; мы были идеальной компанией ребят, путешествующих вместе... мне даже не с чем сравнить те ощущения. Мы были всем очень довольны.
Пока в нашем дерьмовом автобусе не сломался кондиционер где-то в Техасе. Пока мы сидели там, мучаясь о жары, нам пришло в голову, что мы должны были путешествовать классом повыше.
Вест Аркин (West Arkeen- соавтор песен “GN'R”) приехал в Техас через нескольких дней, устроив несколько вечеринок, несмотря на настоящую пустыню Сахара в автобусе: Вест уехал спустя четыре или пять дней, ставший похожим на свою собственную тень. Я прикинул, он, потея, потерял около восьми футов. После этого у нас было три свободных дня в Техасе, в этом курортном отеле в Богом забытом месте, и в течение тех трех дней мы уволили своего автобусного водителя и менеджера тура, которого звали «Купером» (“Cooper”).
Купер был чудаком; он носил кепку разносчика газет все время и водил желтый Lotus. Он был тощим, поджарым английским парнем с очень нервным поведением – предполагаю из-за кокаина, который он употреблял. Проблема Купера в том, что он превратился в эгоистичную рок-звезду и забыл про свои обязанности тур-менеджера. Нас тошнило от Купера, соблазняющего цыпочек, мы заходили в его комнату в надежде на кокаин и секс. Он просто врал нам, когда мы звонили ему в номер, спрашивая, где девочки. Он говорил, что они смылись, и мы верили ему, пока не врывались в его комнату и ловили с поличным.
К тому же у него была плохая привычка обещать мне с Иззи грамм кокса, если мы встанем пораньше, чтобы дать интервью. Он давал нам немного, но стоит только нам появиться на радио или дать интервью или еще чего-нибудь, он обычно пытался отступить от своих обещаний. Это было просто глупо — если ты обещаешь нам наркотики и не даешь их, мы рано или поздно дадим тебе пинка под зад.
Последней каплей была ситуацией, когда Алан поручил Куперу позаботиться о группе, и у него снесло крышу, и он с опозданием привез нас на концерт. Это была большая лажа, и так ему и надо; Алан сразу уволил его и автобусного водителя. Они просто ушли. Следующее, что мы слышали, как Купер продавал телефонные справочники, ходя по домам.
Я был впечатлен, когда Алан вышвырнул Купера безо всяких объяснений — так я узнал о его серьезных намерениях. Это был пример его чрезмерно покровительственного, отеческого, и собственнического отношения к нам. Это радовало, потому что мы были такими скандалистами, которым на все насрать.
Это было здорово, что Алан избавился от них; но проблема состояла в том, после тех выходных мы должны были добраться до следующего концерта в Хьюстоне, и у нас не было ни тур-менеджера, ни автобусного водителя. Мы вынуждены были искать другой транспорт на месте. Я не помню, как поступили другие парни, но мы с Даффом поехали на Trans Am (серия гоночных автомобилей) с той девочкой, которую я подцепил. Все было прекрасно, пока мы не попали в сильнейший ливень, потому что у ее автомобиля не было дворников ветрового стекла. Дождь усиливался, так что мне пришлось высунуться из окна с пассажирской стороны и использовать свое тело как щит, защищающий от дождя одну половину окна, в то время как я вытирал другую половину своей рукой, чтобы она могла видеть дорогу достаточно хорошо.
Наш Хьюстонский концерт был убийственным, и после него мы ближе познакомились с Югом. В Луизиане я был как дома, особенно в Новом Орлеане, со всем этим колдовством и африканской религией и черной магией. Мы пошли в настоящий речной ресторан на болоте, где я съел гремучую змею и темнокожего аллигатора. Это было великое время для меня; я понял, что только в дороге буду чувствовать себя отлично. Я попал прямо в точку, учитывая свою карьеру.
МЫ ТАКЖЕ СФОРМИРОВАЛИСЬ В ТОМ ТУРЕ как дорожная команда, действующие лица которой стали нашей командой на годы. Мы репетировали перед туром с Майком "Mакбоб" Мэйхью (Mike “McBob” Mayhew) в качестве техника ритм- и бас-гитар; и "McBob" использовал свое едкое чувство юмора, чтобы напоминать нам как низко мы были по пищевой цепи (Food chain - пищева́я цепь - взаимоотношения между организмами, через которые в экосистеме происходит трансформация вещества и энергии), постоянно указывая на заурядную сущность гастрольного проживания. У него был многолетний дорожный опыт, и его постоянные небольшие комментарии были всевозможными необходимыми нам напоминаниями, что Шангри-ла (Shangri-la - земной рай) в нашем автобусе всего лишь мираж.
MакБоб со мной и Даффом до сих пор — он – часть Velvet Revolver — и в конце концов одним из наиболее интересных аспектов его поведения являются по-прежнему его бесконечные дорожные истории. Большинство из них заканчиваются тем, что Майк попадает в больницы по причине всевозможных болезней и ранений, которые обычно наносил сам себе, или как непредвиденный результат вечеринок. Одна из самых незабываемых историй в его арсенале о том, как он настолько опьянел, что выпал из автомобиля, затормозил своей головой об тротуар, и проснулся в больнице с металлической пластиной в черепе. Иногда ее фиксируют металлоискатели в аэропортах. МакБоб похож на Роберта Шоу-капитан Квинт из фильма «Челюсти» (Captain Quint, “Jaws”-1975), сидящего на носу касатки, обрушивающего на нас эти тяжелые боевые истории как атомную бомбу.
Наша команда завершалась Биллом Смитом (Bill Smith), моим гитарным техником, которого, как я вскоре понял, интересовало исключительно пиво. Он был милым парнем, любил вечеринки, и сидел сбоку сцены, он больше смотрел шоу, чем выполнял работу за кулисами. Я мог сказать, что он, вероятно, поменял струны пяти гитар за весь тур; он умел хорошо их натягивать, только делал это согласно своему логическому распорядку. Благодаря Биллу, я учился играть с большей осторожностью – стараясь не порвать струны, иначе я не знал, когда смогу вернуть себе гитару. В туре у меня было всего две гитары, так что я не думаю, что это занимало так много времени. Бесполезно было говорить, что мне нужно заменить Билла. Учитывая все нюансы нашей команды и нашей непрофессиональности, наш тур закончился с успехом, как в фильме «Несносные Медведи» (“Bad News Bears”,1976, реж. Майкл Ритчи).
БЫЛО НЕСКОЛЬКО ВАЖНЫХ ПРИЧИН для тура, которых мы тогда не понимали: мы понятия не имели, что этот тур был предназначен для раскрутки нашего альбома. Мы думали только о выступлениях. По мне, это было работой ради работы, потому что без тура я был бы никем. Мы только учились думать о раскрутке нашего "продукта", день за днем выходя на сцену, но Алан пытался вычислить, как продать эту вещь, по всей вероятности у него были кое-какие идеи по поводу, как заставить это работать.
Алан и кто-либо из Геффен (Geffen) хреново работали, потому что единственное, что я остро понимал, выступая каждую ночь, было то, что о нашем альбоме вообще никто не знал. Мы чувствовали себя никому неизвестной группой. Так что мы продолжали двигаться, продолжали тур независимо от того, как нас принимали, и Алан и Том Зутот (Tom Zutaut) продолжали раскручивать Аппетит. Единственным другим вариантом было вернуться домой, и у нас не было никакого намерения возвращаться, делая все, что в наших силах.
В течение всего года, с августа 1987 до примерно конца 1988, мы не задерживались в Лос-Анджелесе больше, чем на несколько дней; мы просто переключались с одного тура на другой. Алан Найвен (Alan Niven) включил нас в тур по всей Европе на разогрев для Aerosmith, с Faster Pussycat в программе, который должен был начаться спустя несколько дней после окончания тура с The Cult. Aerosmith только что вернулся в рок-н-ролл, и мы не могли и представить, что подходим больше остальных. Но вероятно наше время не пришло — в последнюю минуту Aerosmith отменил тур, так что вместо возвращения домой, Алан отправил нас с Faster Pussycat и великолепной японской группой под названием EZO, чтобы выполнить наши обязательства.
Это был наш первый хедлайнерский тур; начался в Германии, в Марктхалле (Markthalle) в Гамбурге 29 сентября 1987. Круто было стать хедлайнером, но у нас возникло несколько проблем. Faster Pussycat была одной из тех групп, из-за которых мы ненавидели Лос-Анджелес; они были просто тем типом людей, которых мы пытались избежать. В туре мы также испытали что - то вроде культурного шока: В Гамбурге все еще ощущалась тревожная атмосфера после Второй мировой войны — город с довольно ограниченным мировоззрением. Это был мрачный, индустриальный, закисший город, который, казалось, совершенно не желал нас видеть, если бы это было в его силах. Такая окружающая среда всегда вдохновляла нас, чтобы лучше показать нашу истинную суть, что не всегда получалось. Каждый раз, когда мы входили в ресторан, все поднимали свои головы и в комнате становилось тихо. И когда это происходило, мы решительно заказывали выпивку и курили и вели себя неприлично более, чем когда-либо.
Тот тур был нашим первым опытом с Дугом Гольдштайном (Doug Goldstein), новым тур-менеджером, которого Алан назначил, чтобы заботиться о нас. Я помню, что мы вернулись глубокой ночью — целый день после Faster Pussycat —проснувшись на следующее утро я пошел в комнату Дуга, чтобы получить наши суточные, прежде чем мы отправимся осматривать достопримечательности. По всей Германии, и особенно в Гамбурге, есть ужасно оформленные порно-магазины, обычно в легкодоступном месте, прямо в центре, и туда мы отправились. Я обалдел — я никогда не видел что-нибудь столь непристойное в моей жизни. Я был похож на ребенка в кондитерской, разбирая эти безумные журналы на полках с жуткими зверствами, беременными женщинами, невозможно вообразить более развращенных вещей, - оглядываясь на других ребят, "Ты видел это дерьмо?"
Мы остановились в одной гостинице с Faster Pussycat, и встретились с ними в холле и поздоровались прежде, чем начался тот день. Я бы сказал, что мы были вежливы, но нельзя сказать дружественными. Небрежно мы дали им знать, что собираемся прошвырнуться по городу, Mark Майклс (Mark Michals), ударник Pussycat, настаивал на том, чтобы пойти с нами.
Его группа выглядела немного возбужденной. "Нет, нет, останься здесь с нами," сказал один из них.
"Нет, успокойтесь, я собираюсь пойти," сказал Марк.
"На самом деле, тебе надо остаться, мы пойдем позже," сказал другой.
"Да все в порядке, я иду с этими парнями," сказал он.
Мы его даже не приглашали. Помню один из нас ляпнул, "нет, останься с ними," но он ходил по пятам за Иззи, Стивом, Даффом и мною весь день. Наша первая остановка была обедом в Евро-МакДональдс. Я стал большим поклонником McRib во время записи Аппетита, так что эта кухня была мне по душе. Я был счастлив увидеть McRib в меню в Гамбурге, и на первый взгляд казалось, что это оно и есть, но я ошибался: вместо барбекю у него был какой-то непонятный коричневый соус. Там я поел единственный раз за весь день. Вот причина, почему мы были так изнурены в те времена, мы никогда не питались нормально.
В любом случае, мы блуждали весь день, и когда наступил вечер, мы отправились на Рипербан (Reeperbahn), улицу с пятью кварталами борделей, где женщинам нечего делать — настоящий квартал красных фонарей в Амстердаме, с доступными девочками, которых ты можешь пожелать. Мы были на небесах: мы никогда не видели ничего подобного и в тоже время, у нас не было друзей в группах, которые понимали бы в этом больше, чем мы, так что не было компании опытных парней, рассказавших нам что-нибудь об этом месте. Я бежал вприпрыжку. Думаю уже через пятнадцать минут Стивен спустил все свои суточные деньги на проституток. Мы шли, когда он внезапно исчез в этом подземном гараже, с целой витриной проституток, рядами тусующихся под цветными флуоресцентными огнями.
Уже темнело, а этот парень Maрк все еще тащил нас. Мы ушли с Рипербан (Reeperbahn) и отправились в один бар, в котором когда-то играли Битлз в начале своей карьеры. Как обычно, мы вошли туда и стали сущим наказанием, но нам было безразлично; мы пили Джека с одним кубиком льда (потому что это - все, что они клали в стакан), пока они не закрылись. Мы вернулись в гостиницу, и этот парень был все еще с нами — в этот момент мы перестали с ним вообще разговаривать. Это был длинный день, так что я без сознания рухнул на свою кровать, в то время как Марк завалился на другую — кровать Даффа. Иззи всегда был Великим Подстрекателем: он мог взбаламутить любую хрень без своего участия, так что он не упустил этой возможности приколоться.
"Эй, Дафф," сказал он. "Тот парень спит в твоей кровати."
"Да, это он, это не он," сказал Дафф.
"Ты разрешишь ему так поступить с тобой, чувак?" Иззи сказал. "К черту! Он не не имеет права так себя вести с тобой."
"Никоим образом! Проклятье, чувак!" сказал Дафф.
"Кто этот гребаный парень, в конце концов, чувак?" спросил Иззи.
"Да, что он о себе возомнил?" сказал Дафф, становясь довольно возбужденным. "К черту этого парня!"
Они попытались разбудить его некоторое время, но Марк был без сознания.
"Я знаю, что нам надо сделать, чувак," сказал Иззи. "Давай свяжем его и опустим в шахту лифта."
"Да, твою мать!" Дафф сказал. "Мы опустим его в шахту лифта. Пусть спит на крыше лифта."
Они связали этого парня довольно крепко: его плечи, руки, лодыжки были полностью связаны, а рот заклеен. Он был не крупным парнем, примерно 140 фунтов (чуть больше 60 кг), так что они подняли его и потащили к лифту, и только тогда он проснулся и начал визжать как заколотая свинья. Они быстро поменяли первоначальный план и просто бросили его в лифт и отправили вниз в холл. Гостиничный персонал обнаружил его там. Они развязали его, и как только он сказал им, кто он есть, им пришлось пройти через цепь команд, пока они не связались с его группой, которая должна была приехать за ним, потому что у него не было ни ключа от номера, никакого удостоверения личности, никаких денег, ничего. Это была последняя ночь, когда я разговаривал с ним; весь оставшийся тур я просто кивал ему головой. Если подумать, это было последнее, что мы слышали от них.
Следующей ночью у нас был концерт, первый в нашем хэдлайнерском туре, и хорошо, что все прошло без прецедентов. Мероприятие было на воде; это была реально индустриальная, темная комната со скамьями и длинными столами по бокам. Все было оформлено в черных красках - это был самый черный клуб, который я когда-либо видел, и там просто ужасно воняло несвежим пивом. На стенах были подписи и граффити от множества отдельных хэви-метал и трэш - групп, побывавших там.
Аудитория была без сомнения самой тоскливой толпой, которой мы когда-либо играли: насколько я помню, они были столь же холодны и несчастны, как и погода. Я помню, что перед нашим выступлением в клубе звучала только Металлика (Metallica), без остановок. Было очевидно, что любая Американская группа, или любая группа вообще, непохожая на Металлику, не сможет выступить. И я был прав. Мы сыграли концерт и единственная мысль, блуждающая у меня в голове, когда мы закончили, была, я чертовски ненавижу, что завтра придется играть снова.
Я чрезвычайно опасался, как пройдет остальная часть тура, так как у нас было запланировано несколько концертов в Германии. У нас было пару дней перед следующим концертом, все это время мое беспокойство нарастало. Но как только мы добрались до Дюссельдорфа, более воздушного города с большим количеством деревьев и с меньшим количеством бомбоубежищ, я обнаружил совершенно иную обстановку и понял, насколько большая и разнообразная страна Германия: индивидуальная атмосфера каждого города уникальна.
ВО ВРЕМЯ НАШЕГО ПУТЕШЕСТВИЯ ЧЕРЕЗ ВСЮ ЕВРОПУ группа становилась все более сплоченной; наше непосредственное взаимодействие становилось более профессиональным и играть было в удовольствие. Большую часть нашего европейского тура мы провели в экскурсионном автобусе, который преобразовали в коммунальную ночлежку, убрав большинство сидений и накидав на пол подушек. Иззи подцепил немку по пути и она привела с собой подружку, с которой я начал встречаться. Мне всегда нравилось находить подругу в каждой стране, через которую мы проезжали; и так как у меня уже была английская девочка, Салли, ждущая меня, я должен был закончить свой немецкий роман сразу же при пересечении Канала. Я сказал моей немецкой подружке, буквально перед дверью в комнату, где меня ждала Салли, что она должна немедленно пойти домой.