Глава 1. ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ВЕРТИКАЛЬ 4 страница

Любопытно, что «пристройки», которые можно обнаружить в ри­сунках на античных вазах, относительно свободны, так как каждая из них выражена не в очень большой степени и в них нет ни полной зависимости, ни полной независимости. Вероятно, это и в некото­рой степени характеризует взаимоотношения между людьми в ан­тичном обществе; здесь еще не изжита патриархальная простота, здесь больше человеческого достоинства, чем, скажем, в рабовла­дельческом обществе «азиатского типа».

И наконец, важное замечание П.М.Ершова: «..."пристройки" об­ладают чрезвычайной выразительностью именно потому, что они непроизвольны. Они "автоматически", рефлекторно отражают то, что делается в душе человека: и его душевное состояние, него отно­шение к партнеру, и его представление о самом себе, и степень его заинтересованности в цели» [15].

Если вспомнить наше определение постоянной составляющей вертикали, мерилом которой является направленность кончика но­са, то по этому вектору легко будет определить характер пристрой­ки и ее топономной сущности. Пристройка есть указание собесед­нику (объекту) на ту топоному, с какой собеседник (субъект) се­бя в данный момент отожествляет.

Так, например, «пристройка сверху» как знак имеет значение «я выше тебя, я сверху» или, что то же самое, «я взрослее тебя». А мы знаем, что таким ассоциативным значением обладает вертикальная топонома. И чем выше она расположена, тем главнее. Поэтому «при­стройка сверху» — это не что иное, как привлечение внимания собе­седника к той или иной топономе. Если внимание таким образом было привлечено, то это равносильно произнесенному или напи­санному слову. Иначе говоря, внимание, направленное к той или иной топономе, есть знак.

Отожествление же себя с топономой — это указание на свое же­лание и, если хотите, готовность занять иное положение, в данном случае на вертикали. Даже взлететь! Была бы возможность. Но так как этого не дано, то хотя бы показать, куда устремляет человека это «полетное» чувство его превосходства.

То же самое можно сказать и о «пристройках снизу». С той лишь разницей, что это не буквальное коленопреклонение или даже па­дение ниц, а лишь указание на готовность к унизительному поступку.

Как показал опыт работы автора с актерами, для «пристройки» вовсе не обязательно манипулировать носом по вертикали. Доста­точно устремить косвенное внимание1 (т.е. внимание без прямого обращения взора на объект) к необходимой в данном случае топо­номе, расположенной вверху (воображаемая точка над головой собеседника) или внизу (точка ниже кончика его носа, вплоть до уров­ня пола). Тот факт, что в акте внимания участвуют буквально все мышцы нашего тела, делает внешнее проявление «пристройки» вполне читаемым и без утрированной пантомимики.

1 К рассмотрению косвенного внимания, наряду с другими его видами, мы еще вернемся.

Следует отметить, что феномен «косвенности», как это отмечал еще В.М.Бехтерев, обладает гораздо большей внушающей силой по сравнению с обращением «в лоб». Это необходимо помнить всякий раз, когда мы будем рассматривать проявление косвенности в быту и в искусстве.

Вроде бы не так явно проявленная сосредоточенность на опреде­ленной топономе выходит на первый план для собеседника, а на­рочитые пристройки остаются в тени. Т.е. мышечное выражение ис­тинной устремленности внимания гораздо красноречивее утриро­ванной нарочитой пластики, выражающей пристройку иного на­правления. Неопытные актеры как раз и пытаются не столько управ­лять своим вниманием, сколько изображать его. Профессиональные артисты высокого класса поступают иначе. Они, за счет разной на­правленности действительной и обманной «пристроек», дают зри­телю возможность разгадать такой пространственный подтекст.

Внешнее поведение тела в момент подсознательного обращения к вертикальным топономам П.М.Ершов определил как «вес тела». Вот, что он пишет по этому поводу: «Многие особенности "пристро­ек" (и вообще поведения человека) связаны с ощущением (разуме­ется, подсознательным) веса собственного тела.

Действуя, человеку приходится орудовать своим телом, которое имеет определенный вес. Человек молодой, сильный, здоровый, ув­леченный заманчивой перспективой, не замечает веса своего тела и отдельных органов его, не ощущает и тех усилий, которые нужны для того, чтобы встать, повернуть голову, поднять ее, поднять корпус и т.д. Тот же самый человек, находясь в состоянии крайнего утом­ления или после тяжелой болезни, менее расточителен в расходо­вании энергии. Для дряхлого, больного, "согбенного" старика груз собственного тела может быть почти непосильным. Он может не осознавать этого и не думать о весе своего тела, своих рук и ног, но он ощущает, что всякое движение требует от него усилий.

Если у человека мало сил, он, естественно, их экономит. Он де­лается осторожен и предусмотрителен в движениях: избегает лиш­них движений, резких поворотов, неустойчивых положений, широ­ких жестов. Поэтому действие, которое сильный, здоровый и моло­дой человек совершит расточительно и смело, расходуя энергию, человек слабый, старый, больной совершит бережно, экономя силы.

При этом вес тела играет, очевидно, роль не абсолютной ве­личины, а величины относительной — в отношении веса к силам человека. Между самым сильным, здоровым и молодым человеком, с одной стороны, и самым слабым, больным и старым — с другой, расположены все люди. Каждый более или менее приближается ли­бо к тому, либо к другому.

В эту общую схему вносит существенную поправку фактор, имею­щий для нас особенно большое значение, фактор этот — централь­ная нервная система, или состояние сознания человека, состояние его духа, вплоть до настроения его в каждую данную минуту.

Иногда старый, тучный и больной человек действует (а значит и двигается) неожиданно смело, решительно и легко; иногда молодой, сильный и здоровый сутулится, осторожен, тяжел и робок в движе­ниях; иногда бодрый, легкий и активный человек мгновенно "увя­дает", а "увядший" оживает.

Увлеченность делом, перепективы успеха, надежды "окрыляют" человека, увеличивают его силы или уменьшают относительный вес его тела. Падение интереса к делу, ожидание поражения, угасание уменьшают силы или увеличивают относительный вес тела.

Поэтому улучшение настроения, оживление надежд, появление перспектив, сознание своей силы, уверенность в себе, в своих пра­вах — все это влечет за собой выпрямление позвоночника, подъем головы и общей мускульной мобилизованности "кверху", облегчение головы, корпуса, рук, ног и пр., вплоть до открытых глаз, приподня­тых бровей и улыбки, которая опять-таки приподнимает углы рта и щеки. Всем известно, что дети и подростки подпрыгивают от радо­сти. (Кстати говоря, и всякая пляска содержит в себе преодоление веса собственного тела, демонстрацию силы человека, демонстра­цию победы над этим весом).

По характеру движений человека, в частности, по тому, сколько усилий он тратит, чтобы действовать (как он двигается, действуя), мы "читаем" и его общее душевное состояние и его настроение духа в данную минуту. Например, по тому "в каком весе" выходит чело­век, державший экзамен, из аудитории, иногда можно безошибочно определить, выдержал он экзамен или "провалился".

Как и характер "пристройки", изменения "веса" выдают то, что делается в душе человека. Если вы сообщите нечто важное вашему собеседнику, то, нравится это ему или нет, это выразится, прежде всего, в том, "потяжелеет" ли он, или "станет легче". Его слова могут выражать совсем другое — они могут лгать, скрывать, смягчать и т.д... "Вес тела" не может лгать.

Вы сообщаете вашему сослуживцу: "Я поссорился с тем-то или с тем-то". Ваш собеседник выразил вам полное сочувствие и даже стал на вашу сторону, но при этом стал чуть-чуть "легче" весом. Он рад вашей ссоре, она ему выгодна. Вы сообщаете домашним, что потеряли значительную сумму денег; желая ободрить вас, вам выража­ют словами полное безразличие к потере, но при этом чуть-чуть "тя­желеют". Они огорчены.

...Соответствие или несоответствие воспринятого интересам [вос­принимающего] всегда выражается в изменении "веса его тела"...» [15].

Из всего сказанного П.М.Ершовым не Трудно сделать вывод о том, как красноречива наша подсознательная устремленность к той или иной вертикальной топономе. Мы обращены к «верхней топономе» — и как бы становимся «легче». Обращены к «нижней топоно­ме» — и «тяжелеем».В данном случае здесь прослеживается и знако­вое указание на различные возрастные особенности: ведь как легко ходить взрослому и как тяжело идти тому, кто делает самые первые шаги в жизни.

В заключение разговора о вертикали, учитывая то, что движения по ней долгое время остаются для ребенка несамостоятельными и зависимыми от взрослых как и весь процесс общения с внешним миром, отметим ее доминирующее значение как иерархически со­циальной связи между ребенком и окружающей его средой. Имен­но в этом своем доминирующем значении и остается психологичес­кая вертикаль на всю жизнь для каждого из нас.

Но вернемся к поэтапному развитию ребенка. После того как в его подсознании уже достаточно прочно образовалась психологичес­кая вертикаль, наступает его знакомство со второй по счету психо­логической координатой. Этому предшествует сагиттальная зона ближайшего развития1. Типичный пример ее существования — ис­пользование ребенком взрослого как средства своего передвижения. Кому неизвестен этот приказывающий указательный жест ребенка, удобно расположившегося на руках у взрослого и заставляющего его переносить себя то к одному предмету, то к другому! Так, еще не умеющий ходить, недавно появившийся человек начинает позна­вать сагитталь.