Облегчение, модулирование и контейнирование выражения аффекта
Тесная связь горя и горевания (grief and mourning) сделала их фактически синонимами. Но горевание может включать в себя целый спектр аффектов, которые, будучи нормальными и здоровыми, кажутся противоречащими сознательно удерживаемому отношению к утраченному объекту. Эти аффекты горевания могут включать гнев, ненависть, страх, радость, голод, сексуальное возбуждение и т.д. То, что является общим для этих аффектов горевания - это их интенсивность и связь с утратой. Для работы с этим измерением процесса горевания крайне важной является способность выражать, контейнировать и модулировать эти аффекты. Столороу с соавторами (1987) отмечали: "Процессы горевания и горя после утраты могут протекать, только если депрессивные аффекты могут быть идентифицированы, поняты и выдержаны" (p. 75). Многие аналитики и исследователи подчеркивали повсеместность и важность выражения аффекта при горевании, особенно - аффекта горя (Deutsch, 1937; Lindemann, 1944).
Аффективное переживание горевания можно характеризовать как временную регрессию к архаичному состоянию заброшенности, беспомощности и тоски. Паркес (1972) понимает само по себе горе как отчаянную попытку восстановить (получить обратно) утраченный объект через дистрессирующий аффект. Столороу и др. (1987) отмечает, как зрелые люди "могут повернуть назад к более архаичным, соматическим формам выражения аффекта в бессознательной надежде таким образом вызвать тот отклик в других, в котором они нуждаются" (p. 73). Некоторые авторы приводили примеры того, как отсутствие других людей, которые могли бы разделить аффекты горевания, ведет к патологическому исходу (R. Furman, 1968; Kliman, et al., 1969; Moller, 1967; Solnit, 1970). Многие другие авторы подчеркивали важность значимых объектов любви, которые сочувствуют и принимают чувства горюющего, но они не разработали этот момент в теоретическом плане (Klein 1940; Lindemann, 1944; Ottenstein, et al., 1962; Paul, 1969; Peniston, 1962; Steiner, 1970).
Интенсификация амбивалентности к потерянному объекту может вести к конфликту. Гнев, фрустрация и даже ненависть для скорбящего может быть невыразимой. Во многих случаях товарищи по горю (и общекультурные традиции) не поощряют эти негативные аффекты. Запретительные санкции соединяются с защитой и усиливают ее, что может вести к патологическому исходу, или, по крайней мере, к сходу с рельс нормального процесса горевания. Присутствие Других, которые принимают и облегчают выражение полного спектра аффектов, помогает контейнированию, модулированию и разрешению амбивалентности. Благодаря эмоциональной откликаемости и эмпатии, Другой создает окружение, которое позволяет открытое выражение чувств. (Заметьте, что это окружение не следует смешивать с защитной переоценкой в западной культуре утешения и подавления, что означает блокирование выражения болезненных или пугающих аффектов горевания).
Кристал, Кохут, Эмде и Столороу подробно обсуждали функцию другого в артикуляции, интеграции и развитийной трансформации влечений и аффективности. Столороу отмечал, что эмоциональная настройка помогает в модуляции, градации и контейнировании сильного аффекта. Это приводит к синтезу противоречивых аффективных переживаний и, в конечном счете, к эффективному использованию аффектов как сигналов Я. (Stolorow, et al.,1987). Кристал (1978) подчеркивает, что без способности быть сигналами на службе Я, аффекты имеют тенденцию к возвещению травматических состояний, и таким образом, вызывают защиту против себя; затем они переживаются как изолированные и неприемлемые. Как отмечают Дейч (1937) и Линдеманн (1944), страх регрессивного переживания утраты может вести к вытеснению и отрицанию, и, таким образом, к откладыванию горевания. С другой стороны, Столороу отметил, что взаимное разделение и принятие приводит к интеграции аффективных состояний в когнитивно-аффективную схему, которая является ключевым элементом психической структуры (см. также Horowitz, 1990).