СМЕРТЬ А. И. ЧЕХОВА И ЕГО ПОСМЕРТНАЯ ЖИЗНЬ 23 страница
Наперед твоих.
А моим-то курянам
Поведано,
Куда им идти!
Под трубами они повиты,
Под шеломами всхолены,
Концом копня вскормлены;
Пути им ведомы,
Родники но оврагам знаемы;
Луки у них натянуты,
Колчаны отворены,
Сабли изострены;
Сами скачут,
Будто серые полки по нолю,
Князю славы ища»
Чести — себе».
И вступил Игорь-князь
В злат стремень тогда
И поехал по чистому полю.
*
Тьмою солнце ему
Путь заступало;
Ночь, стеная,
Грозою —
Птиц пробудила;
Свист звериный
Восстал.
Див с древка кличет,
Велит послушати
Земле незнаемой:
Волге и Поморию,
И Посулию,
И Сурожу,
И Корсуни,
И тебе,
Тмутороканский болван!
А половцы
Дорогами ненаезженными
Побежали к Дону великому
Телеги в полуночи
Криком кричат —
Скажи:
Лебеди распуганные...
Игорь к Дону войско ведет.
А птицеподобный
От бед
Его стережет.
Волки по оврагам
Выкликают грозу;
Клектом на кости орлы
Зверье зовут;
Брешут лисицы
На багряный щит...
О земля моя Русская!
Уже за холмами ты!
Долго ночь меркнет,
Но вот свет-заря
Отпылала,
Туманы поля покрыли.
Щекот соловий затих,
Галочий говор
Проснулся.
Поля великие
Русичи
Щитами багряными
Прегородили:
Князю славы ища,
Чести — себе.
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ БИТВЫ.
НОЧНОЙ ОТДЫХ И НОВЫЙ БОЙ
Утром в пятницу рано
Потоптали поганое
Половецкое войско;
И, рассыпавшись стрелами по полю,
Красных дев половецких
Помчали...
А с ними и злато,
И паволоки,
И океамиты драгие.
Епанчами да покрывалами.
Да кожухами
И иными узорочьями
Половецкими —
Словно стали мосты мостить
По болотам, по грязи.
Багрян стяг,
Бела хоругвь;
Багряна челка,
Серебряно древко —
Храброму Святославичу!
*
Дремлет в поле
Олегово
Хороброе гнездо:
Залетело далече!
Не было оно
Обиде обречено:
Ни соколу,
Ни кречету,
Ни тебе,
Черный ворон,
Половчанин поганый!
А уж Гза серым волком бежит,
Кончак ему след указует —
К Дону великому.
А на другой день поутру
Раным-рано
Кровавые зори
Возвещают рассвет;
И черные тучи
Надвигаются с моря
И прикрыть хотят
Все четыре солнца —
Л трепещут в тех тучах
Синии молнии:
Быть грому великому!
Идти дождю стрелами
С Дона великого!
И копиям
Преломиться тут,
И саблям
Притупиться тут
О шеломы о половецкие
На реке на Каяле,
У Дона великого.
О земля моя Русская!
Уже за холмами ты!
*
И ветры,
Стрибожии внуки,
Стрелами с моря веют
На храбрые полки
Игоревы.
Земля гудёт,
Реки мутны текут,
Пыль поля застилает,
Стяги глаголют:
То половцы идут от Дона,
Идут от моря,
И русские полки обступили —
Кругом.
И поля преградили:
Дети бесовы —
Кликом,
А храбрые русские —
Щитами багряными.
*
Яр-тур Всеволод!
Стоишь, отбиваясь,
Прыщешь на воинов стрелами,
Гремишь о шеломы
Мечами булатными!
Куда, тур, поскачешь,
Златом шелома посвечивая,
Там и ложатся
Поганые
Головы половецкие...
Каленою саблей расщеплены
Шеломы оварские
Тобой,
Яр-тур Всеволод!
О ранах ли думать,
Братия,
Тому,
Кто и сан забыл,
И жизнь забыл,
И город Чернигов свой,
И отчий злат престол,
И милой жены своей,
Красавицы Глебовны —
Свычаи да обычаи!
ВОСПОМИНАНИЯ О ПОХОДАХ
ОЛЕГА СВЯТОСЛАВИЧА
Были сечи Троянские,
Минули годы Ярославовы;
Выли походы Олеговы,
Олега Святославича.
Тот Олег
Мечом крамолу копал,
Заседал землю стрелами:
Как ступит, бывало,
Во плат стремень
В Тмуторокани-городе,
Так уж слышит тот звон —
Великого, древнего
Ярослава сын —
Всеволод,
А Владимир в Чернигове
Всякое утро
Уши себе закладал.
А Бориса Вячеславича,
Молодого князя и храброго,
Слава на суд привела
И наказала:
Ниву зеленую,
Как саван, постлала
За обиду Олегову.
С такой же Каялы
Князь Святополк
Повелел отца своего
Между иноходцами
Угорскими
Ко святой Софии
В Киев повезть.
Так было втапоры
При Олеге Гориславиче:
Сеялось и возрастало
Усобицами
И погибло в них
Достояние
Дажбожьего внука:
В княжьих крамолах
Век человеческий
Укорачивался.
И по Русской земле тогда
Редко пахари Перекликалися,
Но часто зато
Граяли враны,
Трупы между собою деля;
Да и галки
По-своему переговаривались:
Куда б полететь на еду?
Так было и в сечи те,
И в походы те,
А такого боя
Не слышано!
ПОРАЖЕНИЕ РУССКИХ
И ВЕЛИКАЯ ПЕЧАЛЬ
РУССКОЙ ЗЕМЛИ
От раннего утра до вечера
И от вечера до света
Стрелы летят каленые,
Сабли о шеломы гремят,
Копия трещат булатные
В поле незнаемом,
Середи земли
Половецкой.
И черная земля
Под копытами
Костями была засеяна,
А кровию полита:
Кручиною они повсходили
По Русской земле.
*
Что мне шумит,
Что мне звенит —
Там, далече,
Пород зорями, рано?
То Игорь полки
Поворачивает:
Жаль ему милого брата —
Всеволода.
Бились так день,
Бились другой,
А к полудню на третий день
Пали знамена
Игоревы.
Тут-то братья
И разлучилися —
У быстрой Каялы
На берегу.
И вина кровавого тут
Недостало;
Тут и пир тот докончили
Храбрые русичи:
Сватов напоивши,
А сами полегши —
За Русскую землю.
Никнет трава от жалости,
А древо с кручиною
К земле приклонилось.
*
Так-то,
О братия,
Невеселая година настала,
Ратную силу
Пустыня прикрыла.
Поднялась Обида
В силах Дажбожия внука,
Девой вступила
На землю Троянскую;
Крылом лебединым
Всплескала —
На море синем
У Дону;
И, плещучи так.
Тоску пробудила
О довольстве былом:
Коли между князьями
Усобицы,
Так нам-то поганые —
Гибель!
Ибо князья
Стали брат брату:
«Это мое,
А то — тоже мое!» —
Говорить,
И стали про малое
Молвить:
«Это великое!»
И начали сами себе
Крамолу ковать,
А поганые
На Русскую землю
Со всех сторон приходили
С победами!
О, далече сокол зашел,
Птиц бия,
К морю!
а Игорева храброго полку
Не воскресить!
*
И но Русской земле
Горе вскричало,
И понеслись, поскакали
Скорбные вести
И жалобы —
От одного человека
К другому;
И были уста людей
Горячи,
И скорбь, как смола,
Прикипала на них.
Русские жены восплакались,
Так причитая:
«Уж как нам своих милых,
Любимых —
Ни мыслию смыслить,
Ни думою сдумать,
Ни очами увидеть,
А злата и серебра
И вовсе не нашивать!»
И восстонал,
Братия,
Киев кручиною,
А Чернигов напастями,
И тоска разлилась
По Русской земле,
И густая печаль течет
По земле Русской.
А князья сами себе
Крамолу ковали.
А поганые сами,
С победами рыская
По Русской земле,
Дань взимали:
От всякого двора —
Звонкого серебра
По беле-монете.
Так-то двое они,
Игорь да Всеволод,
Храбрые Святославичи,
Самовольством своим
Старое лихо
Вновь пробудили,
А его усыпил было
Их отец Святослав
Грозный, великий
Князь Киевский.
Грозою —
Притрепал он поганых:
Полками могучими,
Мечами булатными —
Наступил на землю
На Половецкую;
Притоптал там
Холмы и овраги;
Возмутил
Озера и реки;
Иссушил
Потоки, болота...
А Кобяка поганого
Из Лукоморья,
От железных, великих
Полков половецких,
Словно вихрь, отторг.
И пал Кобяк
В граде во Киеве,
В гриднице Святославовой.
Тут немцы
И вепедейцы,
Тут и моравцы
И греки —
Славу поют Святославову,
Осуждают, жалея,
Игоря князя,
Что погрузил добро,
Русского злата насыпавши,
На дно половецкой
Каялы-реки,
А сам пересел
Из златого седла
В рабье седло.
СОН СВЯТОСЛАВА
И БЕСЕДА ЕГО С БОЯРАМИ
И уныли стены
Городские,
А веселье и в домах
Поникло.
Смутный сон приснился
Святославу
В городе во Киеве —
На горах.
«В ночь сию, с вечера,
Одевали меня
(Так говорил)
Саваном черным
На кровати из тиса —
Красного дерева;
И вино мне черпали —
Синее,
С горечью смешанное;
Из тощих колчанов
Поганых толковников,
Переводчиков, —
Скатный сыпали жемчуг
На лоно мое,
И всяко меня
Ублажали.
И вот доски
В тереме моем златоверхом
Уже без князька;
И уже с вечера
На целую ночь —
Вещие
Взграяли враны,
Там, на болотине,
Внизу у поречья,
И понеслись
Через далекие дебри —
К синему морю».
И промолвили
Князю бояре:
«Уже, княже,
Кручина
Ум полонила:
Это два сокола
Отлетели от злата стола
Отцовского —
Града Тмутороканя
Себе поискать,
А либо шеломом
Дону испить.
Уже соколиные крылья
Половецкими саблями —
Приземлили,
Припешили,
Да и самих их опутали
В путы железные.
И было темно
В тот третий день.
Два солнца померкли,
И оба столпа багряные погасли,
А с ним,
С Игорем князем,
И два молодых его месяца —
Олег и Святослав —
Тьмою заволоклись.
Так на реке на Каяле
Тьма свет покрыла.
А на Русскую землю
Хлынули половцы,
Как леопардов охотничьих
Выводки,
И затопили,
Как морем, ее,
И буйство поганых тех
Возросло еще боле.
Уже бесчестие
Славу сменило,
Уже насела
Неволя на волю,
Уже повержен
На землю Див,
А готские девы-красавицы Воспели на бреге
Синего моря,
Русским златом звеня;
Седую поют старину:
Славят месть Шаруканову.
А мы-то, дружина,
По веселию мы —
Стосковались».
ЗЛАТО СЛОВО СВЯТОСЛАВА.
ПРИЗЫВЫ К ЕДИНЕНИЮ КНЯЗЕЙ
И великий Святослав тогда
Изронил Злато Слово,
Со слезами смешанное,
И сказал:
«О мои сыновцы
Игорь и Всеволод!
Рано вы начали
Половецкую землю
Мечами дразнить.
А себе славы искать.
Но не честно вам было
Одним
Добиваться победы.
Не честно
И кровь проливать их
Поганую.
Пусть сердца ваши храбрые
Твердым булатом окованы.
А закалены отвагою,
Да то ли, что надо,
Вы сотворили
Серебряной моей седине?
А уж не вижу я
Мощи сильного и богатого
Прага моего Ярослава
С его множеством воинов,
В Чернигове пребывающих —
С дружиной могучей.
Да и с горцами,
И с шатунами,
С бродягами,
И с крикунами.
Да с их атаманами:
Эти-то и без щитов,
С ножами да голенищами,
Криком полки побеждают,
Звоня в прадедову славу.
А вы сказали:
Мужаемся сами,
Грядущую славу
Одни мы похитим,
А прошедшую славу
Одни мы поделим!
А что,
Уж такое ли братия, диво:
Старому да помолодеть?
Коли сокол линяет,
Птиц высоко взбивает,
Гнезда своего он в обиду
Не даст!
Да вот оно зло:
Князи-то мне не помога...
Плачевно года обернулись:
У Римова вот —
Под саблями кричат
Половецкими,
А Володимир
Под ранами...
Кручина-тоска Сыну
Глебову!
*
О великий князь
Всеволод!
А не мыслишь ли ты
Прилететь издалече —
Отчий злат стол
Поберечь?..
А ведь можешь ты Волгу
Веслами всю раскропить,
Дон шеломами
Вычерпать!
Коли был бы ты там,
Так была бы у нас —
По дешевке рабыня,
А совсем за бесценок
И раб.
Ты же можешь и посуху
Живыми стрелять
Самострелами,
Удалыми сынами
Глебовыми!
*
Ты, буй Рюрик,
И ты, Давыд!
Не у вас ли шеломы золоченые
По крови плавали?
Не у вас л и дружина храбрая
Рыкает, как туры, израненные
Саблями булатными
На поле незнаемом?
Так вступите же, князи,
Во злат стремень:
За обиду нашего времени —
За землю Русскую,
За раны Игоревы —
Храброго Святославича!
*
Галицкий Осмомысл Ярослав!
Высоко сидишь ты
На престоле своем
Златокованом,
Горы подпер Угорские
Своими полками,
В железо одетыми,
Заградив путь королю.
Затворив Дунаю ворота,
Перекидывая громады войск
Через облеки,
Суды до Дуная рядя.
Грозы твои но землям текут:
Отворяешь врата Киеву,
Стреляешь
Со злата стола отчего
Султанов за землями...
Стреляй Кончака, господине,
Поганого кощея стреляй —
За землю Русскую,
За раны Игоревы —
Храброго Святославича!
*
А ты, буй Роман,
Со Мстиславом!
Мысль ваша храбрая
Влечет ум на подвиги,
И высоко ты
Соколом плаваешь
В буйной отваге своей:
На ветрах ширяяся,
Птицу в буйстве ее
Норовя одолеть,
Ибо есть у вас
Подвески железные
Под шеломами
Крылатыми —
Латынскими.
И от воинов тех
Земля сама треснула,
И многие страны поганые —
И Хинова,
И Литва,
И Ятвяги,
И Деремела,
И Половцы —
Копия повергли свои,
Л главы свои преклонили
Под мечи те булатные...
Но вот уже, княже,
Померкнул для Игоря
Солнечный свет,
А древо листву обронило
Не по доброй воле своей:
По Роси-реке,
По Суле-реке,
Города поделили,
И Игорева храброго полку
Не воскресить.
Дон тебя, княже, кличет
И зовет князей
На победу...
Ведь одни только Ольговнчи,
Храбрые князи,
Доспели на брань...
*
Ингвар,
И Всеволод,
И все вы.
Трое Мстиславичей, —
Не плохого гнезда
Шестикрыльцы.
Не в боях вы грады поделили,
Так к чему же златы шлемы ваши,
И щиты,
И копия из Польши?
Заградите Полю ворота
Острыми стрелами —
За землю Русскую,
За раны Игоревы —
Храброго Святославича!»
ПЕЧАЛЬНАЯ ПЕСНЯ
О КНЯЖЬИХ РАЗДОРАХ
Уже и Сула-река
Со струями ее серебряными
Перестала быть
Переяславльской рекой,
И болотом Двина течет
К полочанам тем грозным —
Под кликом поганых!
Лишь один Изяслав,
Сын Васильков,
Острым мечом своим
Позвонил
О шеломы литовские,
Славу тем притрепав
Своему деду Всеславу,
Но и сам под багряным щитом
На кровавой траве
Мечами литовскими
Притрепан был.
И со смертию лежа,
Словно с возлюбленной,
Так говорил:
«Княже!
А дружину твою
Крылья птиц приодели!
А кровь ее
Зверь полизал!»
Ни брата его не было тут —
Брячислава,
Ни друга его —
Всеволода:
Один —
Из храброго тела
Чрез ожерелье златое
Жемчужную душу
Он изронил.
Голоса приуныли,
Поникло веселье,
Трубы трубят
Городенские...
О вы, Ярославичи,
И вы, внуки Всеслава!
Приспустите знамена свои,
В ножны вложите мечи
Притупившиеся,
Ибо уж выпали вы
Из дедовской славы;
Ибо своими крамолами
Начали вы наводить
Поганых
На Русскую землю,
На достоянье Всеславово:
Из-за ваших раздоров
И было насилие
От земли Половецкой!
*
На седьмом веке Троянском
Метал Всеслав жребий
О девице ему любой,
И, на клюки опираясь,
Добравшись до кровли,
Скакнул с конька в город
И дотянулся древком копья
До злата стола
Киевского.
И потом отсель
Лютым зверем скакал;
А в полночь из Белгорода
Скрылся, окутанный
Синею мглою;
Наутро ж,
Ударив секирами,
Отворил врата
В Новегороде,
Славу —
Ярославу расшиб;
До Немиги с Дудуток
Волком скакал...
А на Немиге
Снопы стелют
Головами,
Молотят цепами
Булатными,
Жизнь па току кладут,
Веют душу от тела.
И кровавые берега
Немиги той
Не добром были посеяны
Костями посеяны
Русских сынов!
Всеслав-князь
Людей судил,
Князьям города рядил,
А сам в ночи
Волком рыскал;
Из Киева дорыскивал
В Тмуторокань —
До петухов:
Поликому Хорсу
Волком
Путь перерыскивал.
А тому Всеславу
Позвонят в Полоцке
Заутреню раннюю
У святыя Софии
В колоколы,
А он уже слышит звон
В Киеве.
Хоть и была прозорлива душа
В теле отважном,
Но часто страдал он
От бед.
И князю тому
Вещий, мудрый Боян
Впервые такую
Припевку сказал:
«Ни хитрому,
Ни гораздому,
Ни по птице гораздому
Суда божия не миновать!»
О, стонать Русской земле,
Вспоминая начальные леты
И первых князей:
Того ли старого Владимира
Нельзя пригвоздить было
К горам Киевским!
И вот ныне стяги его
Одни стали Рюриковыми,
Другие — Давыдовыми;
Но врозь развеваются
Их бунчуки!
ПЛАЧ ЯРОСЛАВНЫ
Не копья поют на Дунае, —
То слышен мне глас Ярославны,
Кукушкой неузнанной рано
Кукует она:
«Полечу я кукушкой,
Говорит, по Дунаю.
Омочу рукав я бобровый
Во Каяле-реке,
Оботру я князю
Раны кровавые
На застывающем
Тело его...»
Ярославна рано плачет,
На Путивльской стене
Причитая:
«О Ветер-Ветрило!
К чему, господине,
Веешь насильем?
Стрелы поганские
На крылах своих мирных
На воинство милого
Гонишь — к чему?
Тебе но довольно ли было б
Высоко под облаком веять
Да на синем море
Колыхать корабли?
К чему, господине,
По ковылю ты развеял
Веселье мое?»
Ярославна рано плачет,
По Путивле-городе,
На стене причитая:
«О Днепр ты Славутич!
Каменные горы пробил ты
Сквозь Половецкую землю,
И на себе колыхал ты
Ладьи Святославовы
До стана Кобякова;
Прилелей на волнах, господине,
Моего ладу ко мне,
Чтобы не слала к нему я
Ранней зарею
Слезы на море».
Ярославна рано плачет,
На Путивльской стене
Причитая:
«О светлое,
Трижды светлое
Солнце!
Для всех ты тепло и отрадно!
Так к чему ж, господине,
На воинство милого
Свой луч простираешь
Горячий?
В поле безводном
Жаждой им луки стянуло,
Колчаны кручиной свело...»
БЕГСТВО ИГОРЯ
И ПОГОНЯ КОНЧАКА
Вздыбилось море в полночь;
Идут смерчи мглами;
Игорю князю
Бог путь кажет
Из земли Половецкой
На Русскую землю —
К отчему злату столу.
Погасли вечерние зори.
Игорь спит —
Игорь не спит;
Игорь в мыслях своих
Мерит поля —
От великого Дону
До мала Донца.
Конь готов к полуночи —
Свистнул Овлур за рекой:
Князю велит разуметь!
Не быть князю Игорю
По имени кликнуту...
И задрожала земля,
Зашумела трава,
Зашатались шатры половецкие,
А Игорь-князь
Поскакал к тростнику
Горностаем,
Белым гоголем — на воду;
Кинулся на борза коня
И спрыгнул с него
Серым волком,
И понесся к лугам Донца.
И соколом полетел
Под туманами,
Избивая гусей-лсбедей
К завтраку,
И обеду,
И ужину.
И как Игорь соколом полетит,
Так Овлур волком бежит,
Отрясая собою
Студеную росу;
Надорвали они
Борзых коней своих!
И Донец сказал:
«Игорь-князь!
Немало хвалы тебе,
А Кончаку огорчения,
А Русской земле веселия!»
Игорь сказал:
«О Донец!
И тебе немало хвалы:
Тебе,
Что лелеял
Князя на волнах;
Стлал ему
Зелену траву
На серебряных берегах своих
Одевал его
Теплыми туманами
Под сению зелена древа;
Стерег его —
Гоголем на воде,
Чайками на струях,
Чернетью на ветрах.
Не такова-то, сказал,
Стугна-река:
Беспокойные струи имея.
Пожравши чужие ручьи,
И струги растирает,
Влача по кустам;
Так и юноше-князю она —
Ростиславу —
Днепр затворила,
И на темном ее берегу
Плачется мать Ростислава
По юноше князе,
По Ростиславу,
И от жалости
Приуныли цветы,
И древо с кручиною
К земле приклонилось».
To не сороки застрекотали —
Едут по следу Игореву
Гза и Кончак.
И враны тогда не граяли,
И галки примолкли,
И сороки не стрекотали,
И поползли-птички
Ползали только.
Дятлы, носом долбя,
Путь к реке кажут,
Да соловьи
Веселыми песнями
Свет возглашают.
Молвит Кончаку Гза:
«Ежели сокол
Ко гнезду летит,
Так расстреляем мы
Соколича
Стрелами своими
Золочеными!»
И говорит Кончак Гзе:
«Ну, ежели сокол ко гнезду летит,
То мы сокольца опутаем
Красною девицей».
И говорит Кончаку Гза:
«А ежели его мы опутаем
Красною девицей,
Так не будет нам
Ни сокольца.
Ни девицы красной нам,
Да почнут еще русские соколы
На поле половецком
Нас с тобою бить!
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ «СЛАВА»
УЧАСТНИКАМ ПОХОДА:
КНЯЗЬЯМ И ДРУЖИНЕ
Молвил так Боян,
Песнотворец давнего времени,
Княжьего —
Ярославова, Олегова:
«Хоть и тяжко тебе,
Голова, без плеч,
Но и зло же телу, тебе,
Без головы» —
Русской земле
Без Игоря!
Солнце светится
На небе:
Игорь-князь —
На Русской земле!
*
А девицы поют
На Дунае,
Вьются их голоса
Через море до Киева!
По Боричеву
Игорь едет
Ко святой богородице
Пирогощей:
Страны рады!
Грады веселы!
*
Песню пропевши
Старым князьям,
Споем и молодым:
«Слава —
Игорю Святославичу,
Буй-тур Всеволоду,
Владимиру Игоревичу!
Невредимыми будьте,
Князья и дружина,
В битвах грядущих —
За христиан
С полками погаными.
Князьям — слава!
А дружине,
Полегшей в бою, —
Вечная память!»
«ЗАДОНЩИНА»
ВСТУПЛЕНИЕ
А сойдемтесь мы,
Други, и братия,
И сыны русские,
И составим мы —
Слово да к слову:
Возвеселим мы
Русскую землю
И напустим печаль —
На страну
На восточную,
На жребий
На Симов;
И воздадим мы
Поганому Мамаю-царю —
Нашей победою,
А великому князю
Дмитрию Ивановичу
И брату его — князю
Владимиру Андреевичу
Хвалой воздадим!
И скажем мы
Таково слово:
«А всего лучше нам,
Братия,
Начать говорить —
Некими словами
Похвальных сих
Повестей:
О походе
Великого князя
Дмитрия Ивановича
И брата его — князя
Владимира Андреевича,
Правнуков князя
Святого —
Владимира Киевского;
И рассказ наш начать
О делах,
Воистину бывших.
Но пронесемся мыслью
Над землями,
И помянем мы
Первых лет времена,
Вещего Бояна похвалим,
Славного гусляра
Киевского:
Как тот вещий Боян
Златые персты свои
На живые струны клал,
Славу русским князьям
Воспевая:
Первую славу —
Великому князю Киевскому
Игорю Рюриковичу,
Вторую славу —
Великому князю
Владимиру Святославичу,
Третью славу —
Великому князю
Ярославу Володимировичу.
Так и мы здесь помянем
Великого князя
Дмитрия Ивановича
И брата его — князя
Владимира Андреевича —
Правнуков великого князя
Владимира Киевского;
И помянем их и почтим —
И песньми,
И говором громким —
На гуслях,
Ибо их мужество было,
И желанье их было —
За Русскую землю,
За христианскую веру