Откровение св. апостола Иоанна Богослова. Глава 13 5 страница
Старшой откинул забрало, выудил из разгрузки сигариллу и, щелкнув зажигалкой, сладко затянулся:
– Совет, в принципе, дельный и не лишен здравого смысла, капитан. Одно уточнение – ты слышал, как вертушка выходила на связь, координаты наши передавала?
– Не слышал, но это не значит, что такого не было. Мой приемник берет от силы километра на полтора, а для вертушки – это пара секунд лёта.
– На полтора он мог брать твою ротную радейку, а на вертушке сигнал помощнее будет.
– Да мужики только после боя, взяли и не сразу передали, а через минуту!
– Я с тебя фигею, капитан! В этом рюкзачке – их боевая задача, и пока он в штабе Сил Контроля не оказался – задача не выполнена. Никем! Ни ими, ни мной, ни тобой! Мы и так ее наполовину завалили!
– А я не догадался бы об этом, если бы не твое ценное напоминание!
– Все! Прекратить разговоры! Значит, так, пока на нас с указаниями по эвакуации не вышли, выдвигаемся к периметру самостоятельно. Мы углубились в Зону километров на двадцать. Сейчас нужно повторить все в обратном порядке.
Он извлек из разгрузки ДжиПиЭс, посмотрел на разбитый экран, сплюнул и, вздохнув, зашуршал картой:
– Короче, мы сейчас у этого поворота... Стоп! – Он опустил забрало, видимо, сверяясь с компасом.
– Так, водонапорка на сто сорок пять градусов. Мы – здесь! – Палец в зеленой защитной перчатке ткнулся в карту.
Не спорю.
– До этого места, где остановка автобусная, поедем по шоссе, дальше свернешь на эту просеку, где ЛЭП. Там через лес километров восемь до параллельной дороги, которая ведет к деревне, далее вдоль железки. Выйти должны аккурат к твоему блоку. Если вертушки будут нас искать – везде, кроме леса, мы на виду. Не делай такое лицо недовольное, капитан. Я все понимаю, но медлить нельзя. Опять же фон растет – боюсь, Выброса можем дождаться. Сегодня, конечно, вряд ли, да и завтра тоже, но чем черт не шутит.
Поддерживая старшого, начинаю не спеша двигаться к нашей машине. Ключ в замке зажигания я крутил долго и упорно. И каждый раз – с нулевым результатом. Достаю из багажника «кривой стартер» и через минуту получаю то, что хотел, – убитый Зоной и погонями движок, покряхтев, заурчал на холостых оборотах.
Дорогу надо было скрасить разговором, да и любопытно мне было, ради кого сегодня я пятнадцать ребят своих потерял:
– Ряд вопросов есть, командир. Как насчет задушевного разговора, способного скрасить тяготы и лишения воинской службы?
– По поводу того, кто мы, что мы, откуда мы и каким боком монолитовцам на хвост наступить сумели?
– Ну, в принципе так, хотя, в силу секретности всего мероприятия, на деятельное раскаяние и помощь следствию, естественно, не рассчитываю.
– Рассчитывать действительно не стоит, капитан. Кстати, звать-то тебя как?
– Виталием. Если хочешь официоза – то Петрович по батюшке.
– Погоняла, само собой, нет? У ПОцев это, насколько я знаю, не практикуется?
– Мы все-таки не на зоне с маленькой буквы и не салабоны-срочники, чтобы этим баловаться.
– Не в том дело, Виталь! Традиция Зоны (с большой буквы) такая. Давно это появилось, что в Зоне каждый получает новое имя. Вроде как жизнь новую начал, все прежнее за спиной оставив. Опять же, криминала тут немало всегда было, тоже повлияло. Да и сказать кликуха о человеке может гораздо больше, нежели фамилия. Ну ладно, продолжаем прерванный процесс знакомства. Водолаз! Звать Серегой.
– А почему Водолаз, если не секрет?
– Да потому что по молодости в Зону лазил через дренажную трубу. Хабар тоже через нее волок, туристов даже иногда проводил, кто хотел как истинный сталкер, а не на блоках проход проплачивать.
– Погоди, а чего же ты тихарился-то? Вроде бы военным сталкерам и без таких шифров в Зону попадать можно?
Старшой снисходительно усмехнулся сквозь густую щетину:
– А с чего ты, Виталик, взял, что я ВОЕННЫМ сталкером был всю дорогу?
– Так ты...?
– Ну молодчина, догадался! Как Зона до деревни моей добралась, как про артефакты в мире прознали – такое началось, мама не горюй! Народ в Зону валом валит. Блоки бабло гребут лопатой, а еще чаще – отстреливают этих искателей хабара и приключений. Кто-то не заморачивался – бомбил одиночек, шедших с добычей, но это не для меня. Воспитание не то, да и уважал я людей, которых Зона приняла. Проводником заделался, для первоходов в основном. Опытные сталкерюги и сами в Зону пройти могли запросто. Ни мины, ни заборы, ни сигналка их не останавливали. А новички и «туристы» – этим без меня никуда! И нашел я дорожку – часа полтора ползком через две трубы и три канавы дренажных. В дерьме по уши, зато живой! Когда сталкерить на Силы Контроля предложили, даже не задумывался. Даже интересно стало. – Старшой выкинул окурок сигариллы в окно и прикрыл глаза.
До деревни, по моим расчетам, оставалось километра три, когда среди сосняка с грохотом выросло облачко сизо-белого дыма, а наш «козел», вильнув вправо и влетев правым передним колесом в небольшой «кисель» (а в учебке говорили, что эти аномалии преимущественно в строениях возникают!), замер, перекосившись. Старшой виртуозно отматерился, отпер дверцу и, чудом не влетев в «кисель», распластался на земле. Я пополз по сиденьям, следуя его примеру. В сосняке щелкнули два пистолетных выстрела, осыпавших на меня сверкающим дождем лобовое стекло. Через секунду мы уже сидели рядышком и доставали из кобур «форты» – автомат так и остался лежать между сиденьями, а рукоятка Серегиной «Грозы» была заляпана брызгами «киселя», поэтому воспользоваться ею мог только самоубийца.
– Опаньки! Ну че, мальчики-пионерчики? Так в гости рвались, и вдруг шкериться начали? Никак пацанов огорчить хотите, а?
Старшой исступленно откинул голову назад:
– Мать твою, бандосы. А может, просто мародеры из ближайшей деревни.
– Да мне, Водолаз, если честно, фиолетово, кто они. Минимум их двое, ружье и пистолет.
– Вряд ли двое – уж больно нагло ведут себя. А ведь знают, что мы тоже не без железок.
В водительскую дверь «уазика» влетел новый заряд картечи:
– Ну че притихли, фраера?! Волыны – на дорогу и с поднятыми выходим!
– Отползаем!
Бандиты наш маневр разгадали и выпустили наугад еще несколько пуль. Так, с пистолетами двое – у одного «ПМ», у другого «тэшка».
– Рюкзак остался внутри! – Он подергал заднюю дверцу, глухо. – Я свяжу их боем, а ты попытайся обойти с фланга.
По-моему, старшой вообще никогда не терял самообладания и способности мыслить тактически.
Я ползу через заросли полыни к кустарникам позади и правее нас. Пытаюсь незаметно, но не выходит. Заряд картечи срезает растительность неподалеку от меня. Старшой отвечает из «форта», в ответ – матюки и звонкие шлепки тэтэшных выстрелов.
– Вешайтесь, фраерня! Сами приговор себе подписали!
Черт, как раньше-то в голову не пришло?! У меня же еще один дым остался! Быстренько вынимаю из разгрузки картонный цилиндр эргэдэшки и, чиркнув теркой-колечком по головке запала, швыряю его между противником и собой.
– Фишка, пацаны! «Черемуха»!
– Да не «Черемуха» это, Вельвет, воняет не так! Кажись, дымовуха обычная!
«Бах-бах-бах» – прервал диалог Водолазов «форт».
– А, сучара! В плечо, кажись, кость не задел!
– Уроем падлу!
Задымлено уже порядочно, можно и к активным действиям переходить, а то скоро в дыму скроется все. Вскакиваю на ноги и, выставив пистолет вперед, начинаю осторожными прыжками двигаться на голоса. Пару раз спотыкаюсь, но противника пока не вижу. Блин, главное в «кисель» сейчас не влететь.
Опять ухнуло ружье. В ответ резко огрызается «форт». Подключаются «ПМ» с тэтэшником.
– Опаньки! Тут у них «калаш»!
Они открыли машину! Не таясь, бегу на звуки. Впереди из антроценового тумана вынырнула спина в кожанке. Не задумываясь, всаживаю под левую лопатку пулю. Спина резко уходит вниз. Еще пару раз бабахнул «форт».
– Все, валим!
Дважды стреляю по голосам. Мне отвечают одним тэтэшным выстрелом.
Выскочив из тумана, вижу только потревоженные ветви кустов, которые мирно колышатся впереди. Ко мне, хромая, вываливается матерящийся Водолаз:
– Ты чего тут устроил, урод мамин?! Ты охренел совсем?! Какого ты эту хреновину зажег?! Пиротехник, мля! Рюкзак – у них! Ты понял, дебилушка, чего ты натворил?! Они в дыму подобрались и рюкзак вынули из тачки! И автомат твой до кучи!
Да, действительно, натворил я дел... Хотел как лучше, а получилось как всегда! Когда дым от моей эргэдэшки накрыл машину, бандюки без проблем сумели подобраться к «уазику» и изъять оттуда рюкзачок вместе с моим «АКСом». Старшой прав на все сто – я действительно поступил как полный дебил.
Водолаз обессиленно присел на траву между колеями:
– Что делать будем, герой?
– Сухари сушить! – неумело пытаюсь острить я.
– Перспектива этого гораздо реальнее, чем тебе кажется, капитан, – осаживает меня старшой.
– Ладно, Водолаз, планчик не бог весть какой, но все же есть.
– Я слушаю внимательно, уважаемый!
– Для начала скажи, как внешне выглядит то, что в рюкзачке находится?
– Несколько тетрадей с записями, флешки, одна или две, фотик цифровой.
– То есть того, что простой и незамутненный пацан может сдать барыге вне Зоны за нормальные бабки, там нет?
– Ну, в принципе, нет.
– Ну, стало быть, они его обшмонают, да и выкинут за ненадобностью. За фотик ручаться не могу, а все остальное точно оставят. Главное, чтобы тетрадки на костер не извели.
– Стало быть, надо ноги в руки и бегом за ними! Особо далеко они не побегут – у них раненый. А его перевязать надо, вколоть чего-нибудь, если есть. Делаем так, Виталь. Ты прямо сейчас подрываешься и летишь в погоню. Трава примятая, ветки сломанные, кровь – следов будет море. Зубами их грызи, но чудо-сумочку отними! А я следом поковыляю. Давай, капитан, труба зовет!
Кивнув ему, срываюсь с места. Но для начала надо обыскать «кожаного». Улов небогатый – ружье «Моссберг-500» и пара десятков патронов в охотничьем патронташе, пополам жакан с картечью. Ну ладно, на пожаре, как говорится, и хрен насос. Лучше, чем на автомат с одним пистолетом лезть.
Следы братков мне удавалось находить практически без труда – они ломились через лес, как стадо мамонтов. Как в аномалию не загремели? За пять минут пути я обогнул три «мясорубки» и небольшую «карусель», да еще чуть не влетел в смертоносные нити «жгучего пуха».
И все-таки я опоздал. На полянке, которая открылась моему взору, я нашел только три бычка, разорванную упаковку от перевязочного пакета и пустую «чекушку». Все, приплыли. Обошел полянку с четырех сторон, и тоже безрезультатно. Уходили бандюки с нее уже неспешно, соблюдая все правила маскировки. Надо Водолаза дожидаться, только он сможет отыскать следы. С его-то опытом.
Вдали басовито проплыла вертушка. А толку? На связь с ними мне не выйти, ракет нет. Сомневаюсь, что они и машину-то нашу найдут на просеке – цвет у нее неброский, а травы там немерено.
Водолаз подтянулся минут через десять. И сразу все понял:
– Вставай, Макар-следопыт! Сейчас полянку обойдем и отыщем бандосиков наших!
– И сколько нам за ними по Зоне бегать? Пока собаки не сожрут? А если рюкзачок они просто в кусты выкинут по дороге?
– Если сейчас не выкинули, то вряд ли. Хотя им и сам по себе он мог приглянуться. Но мыслю я – дело тут в другом. Могли допереть они, что неспроста мы так за бумажки эти бьемся. Значит, инфа там ценная. А инфу ценную и барыге впарить можно. Причем лучше местному, на Большой земле еще не всякий возьмет. Да и попалиться с ней проще там будет.
– А барыги, они что, инфой тоже не брезгуют?
– Да ты чего, Виталик? Не артефактами едиными, как говорится... Барыги и инфу, и зонды потерянные скупают, да и трупами редких монстров заинтересоваться могут. Ладно, вот сюда наши лиходеи направились. Пошли, капитан.
Водолаз зашагал на северо-запад со всей бодростью, которая была возможна в его положении.
– Так, если они пошли до барыги этой дорогой, то, скорее всего, к Славику Мойше идут!
– Чего за Славик?
– Да барыга ж, говорю! Нам-то оно даже сподручнее будет – Мойша и радейку свою имеет, и в СБУ барабанит, как дятел по весне.
– Неплохо, сознательный барыга!
– Жить спокойно охота, вот и сознательный.
– Я фигею, Водолаз. На воле менты барыг крышуют, а здесь, значит, эсбэушники?
– Да понимаешь, капитан, всех-то не переловишь, не перестреляешь. Это ж Зона. Да и пользы от него такого больше, чем от мертвого. Он-то в свое время нам тех четырех пиндосов и слил!
– Американцы? А они каким боком к этому всему относятся?
– Да тут кто только не шастает! Все хотят, чтобы Зона им ключи от мира вручила. Пассажир-то наш не на ридну Украину сталкерил ведь. Ему эти проплатили, «серые», ну ты их видел во время боя у блока. Звали пассажира Леня Шплинт. Старлерюга экстра-класса! Перед ним что Драный, что я – все равно что душара-первогодок с твоего блока. И смастерил как-то раз Шплинт одну хреновину интересную. Он же инженером-электронщиком был в прошлой жизни, да к тому же не последним. А хреновина та позволила ему за Барьер ходить!
– К монолитовцам?
– К ним, к уродам.
– И что там?
– Да кто ж знает? Спроси у Шплинта, если жмуриков оживлять мастер. Решил он слить свое открытие америкосам. Сообразил, видимо, что от эсбэушников он только грамоту почетную получит. Что ему пиндосы пообещали – не знаю, но подписался он еще раз за Барьер слетать, замеры какие-то сделать, фоток нащелкать, записать кое-что. Так вот, комплектик-то для прохода у него всего один был. Он еще боялся, что гости его грохнут, прибор заберут, а потом у себя их наделают и сами к ЧАЭС полезут. Даже самоликвидатор соорудил, который взрывал аппарат, если у него с башки его снять. Порешили они, что Шплинт лезет один, а они его у Барьера ждут. А то хоть и мастер, да монолитовцев на хвосте все же притащил. Бойня пошла, амеров выкосило наполовину. Тут они по радейке и завопили, мол, спасайте. Ни кто, ни что – не сказали. Группой ученых прикидывались. У них даже оформлено все было, типа траву и кузнечиков зоновских изучать приехали. Там ни один из них микроскоп от вантуза отличить не мог, зато стреляли навскидку белке в глаз. А группа моя площадку под лабораторию мобильную готовила, ну не моя, конечно, а Пети Стилета, майора Бондаренко, покойного ныне. Мы и рванули к ним, думали, мелочь какая, типа собачек, на них напала. А там, мама дорогая! С полсотни монолитовцев их обложило. Тех пятерых наших, что к ним прибежали, положили всех. Но зато Шплинт со товарищи к нам прорвались. Знали бы, что там такое, вертушки бы вызвали. А тут вся кодла на плечах этих янки к нам в расположение ворвалась. До рукопашки дошло. Вот там-то радейке моей кирдык и настал. Отбились, смотрим – еще столько же валит. И начались скачки: мы – от них, они – за нами. И гнали, суки, в такую сторону, где и сталкеры-то ходить не любят. Половину людей, включая командира, по дороге в аномалиях да от зверья потеряли. А потом увидели мы километрах в двух каких-то очкариков отмороженных, которые одни, без охраны, зонды свои чертовы запускали. Я бойца одного, Митю Бидона, к ним и отправил, чтобы помощь с Большой земли вызвал, а сами снова к Периметру рванулись. А к монолитовцам еще и подмога приехала. Значит, дошел Бидон, да хранит его Господь. Только пока все зашевелились, мы, во-первых, сами к Периметру вышли, а во-вторых, монолитовцы нас догнали-таки. Ну а что потом, ты и сам знаешь.
– Так, а что такого Шплинт там нарыл?
– Ты сам-то еще не допер? Он узнал ВСЕ! Что такое Зона, почему Зона, зачем Зона. Все Шплинтяра разузнал! Потому и рвали мы к Периметру, потому и людей не жалели. Потому пиндосы и тихарились так. Шплинт живым нужен был обязательно. Записи записями, а его башку ничто заменить не могло. Но записи – это тоже немало. Я знаешь, чего боюсь, капитан? Боюсь, как бы там не оказалось такого, из-за чего Мойша решил бы положить на хозяев.
– Ты думаешь, такое возможно?
– Да легче легкого! Это тварь редкостная, еще по старым временам помню. Барыга, одно слово. Погоняло за особо высокий уровень хитрости получил. А ведь следы как раз к нему и ведут! Дальше по этому направлению, кроме Мойши, никого!
Лес меж тем начал понемногу редеть, переходя в низкорослый березняк. Обойдя небольшую «мясорубку», мы увидели метрах в двухстах шиферные крыши маленькой деревни.
В зарослях у самой околицы Водолаз жестом остановил меня.
– Значит, так, капитан, – зашептал он мне на ухо. – На время придется забыть о принадлежности к славной украинской армии, а именно – снять знаки различия и прочую хрень, которая засветит нашу ведомственную принадлежность. Сталкеры вояк не жалуют, сам понимаешь. Про себя вообще умолчу, с военным сталкером и разговаривать не станут. Даже те, кто знает по прежним временам и нормально относится, когда один на один.
– Да понял, не дурак.
Мы оперативно отпороли ножами жовто-блакитные шевроны, сняли фальшпогоны, ласково именуемые в армейской среде «гондончиками». Я, кроме того, спрятал в кустах приемник и запихнул в левый берец удостоверение офицера и личный жетон на случай поверхностного шмона. У Водолаза ксивы не было по определению – военные сталкеры, как и спецназ, уходят «работать» без документов.
Деревенька оказалась достаточно обитаемой, несмотря на наличие нескольких аномалий и фон, который был далек от идеального, хотя и высоким назвать его было нельзя. В наиболее крепких и хорошо сохранившихся домах были видны признаки жизни. Другие, с покосившимися стенами и обвалившимися крышами, смотрели на нас пустыми глазницами черных окон.
Водолаз уверенно сворачивает на тропинку, уходящую в запущенный яблоневый сад. Сразу за ним и стоит водонапорка, а рядом с ней – приземистое здание коровника. Стены из белого кирпича местами укреплены камнями и свежим бетоном – здание явно активно используется. Для чего? Скоро узнаем.
Пройдя мимо притаившейся в кустах «Нивы», подходим к двери. То есть раньше здесь были ворота, но сейчас они заложены причудливой мешаниной из старых кирпичей и бетонных блоков. Оставлен только метровый проходик с железной дверью без вывески. Водолаз уверенно открыл ее и шагнул внутрь.
Внутри я увидел довольно большое и неплохо обустроенное помещение, залитое тусклым электрическим светом. Барная стойка, десяток разнокалиберных столов, за которыми обосновались люди в самом невероятнейшем одеянии – от спортивных костюмов до экспериментальных защитных скафандров. Это была первая половина коровника. Другая отделена солидной стеной из тех же кирпичей-блоков, какими заложен вход. Попасть туда можно через небольшую дверь, охраняемую косматым бородачом с «узи» на пивном животике. В стороне от остальных о чем-то шепотом совещалась четверка подтянутых хлопцев в черных комбинезонах, украшенных шевронами с красными крестами. Ого, долговцы?! Впервые вижу этих ребят. Другой контингент представлял из себя нечто среднее между сельской шпаной и спецназом «морские котики» – огромный разброс в типах снаряжения и еще больший в части вооруженности. У некоторых пальцы покрыты замысловатой синей блатной «росписью», а в жестах видна характерная лагерная дерганость. Да, контингент тот еще! Как, интересно, им удается сидеть здесь и не перестрелять друг друга. Дело тут явно не в долговцах – мало их, да и не долговская это территория. Видимо, Славик Мойша, кроме того что он эсбэушный стукач, еще и сильный и авторитетный человек в здешних местах, если сумел построить эту братию. А нам с ним придется вести не очень приятный разговор на тему «Скупка совсекретной информации, жизненно необходимой для национальной безопасности».
Мы с Водолазом, сопровождаемые подозрительными, а иногда и откровенно враждебными взглядами, доковыляли до бородача. Улыбнулся нам только долговязый парень в углу – то ли давно знал Водолаза, то ли тоже был барабаном. Бородач, когда мы приблизились метра на три, медленно приоткрыл глаза и красноречиво положил большой палец правой руки на предохранитель «узи».
– Хлопчики, здесь свободных столиков нет. А стойка – два метра влево!
– А мы в курсе, родной, где здесь что! – сообщил ему Водолаз, радостно щерясь. – Ты бы Мойше просемафорил, что Водолаз пожаловал. Он, думаю, по такому случаю и кабинетик отдельный нам замутит!
– Мабуть, и замутит, да только ему перед этим вернуться надобно. Если хабар притащил – так можешь мне его сдавать. Ну а если с Мойшей у тебя какие особые дела – дожидайся. Сказал он, что дней на пять. Хочешь – номерок снимай, расценки, я думаю, знаешь, а не хочешь – пошерсти по деревне – домов свободных море.
Мы взяли литрушку «черниговского», бутерброды с копченой колбасой и вышли на улицу. Водолаз дохромал до развесистой яблони и без труда отыскал под ней потемневшую от времени скамейку. Пшикнула откручиваемая пробка, и пиво мутно-желтым потоком заструилось в кружки: в мою стальную армейскую и в крутую с термоизолирующими стенками Водолазову.
– Чует мое сердце – прочухал Мойша, что к нему в лапы попало, вот и сорвался!
– Так ты ж говорил – он с СБУ не ссорится, а тут такое палево!
– Не все так просто, капитан! Эти бумажки должны быть пропуском к центру Зоны. А Центр среди сталкеров – это легенда из легенд! Взять хотя бы Монолит. Да, монолитовцев все считают придурками, но ведь сколько народу все равно пыталось до камушка того добраться. И еще одно. Чем ближе к Центру, тем чаще попадаются артефакты. А значит, если продолжить рассуждения, в Центре их вообще немерено должно быть. Уже есть причина, чтобы рискнуть.
– Слушай, Водолаз, а ты не думаешь, что косматик этот с «узи» знает побольше, чем сказал?
– Да это и младенцу понятно!
– Надо бы попридирчивее с ним поговорить, и без свидетелей. Выясним для начала, приходили сюда наши гопники с просеки или нет.
– Да приходили, чего тут гадать. Это бородатый наврать может, а следы – никогда!
– Согласен, но на следах же не написано, что с Мойшей у них разговор был?
– Ну, ясен пень! А ведь верно – насчет этого бородатый должен быть в курсах! Так, время у нас еще есть, давай вздремнем пару часиков. Ночью нам, скорее всего, спать не придется!
Для отдыха мы выбрали подпол полуразрушенного сельского дома. Разгребли пустые консервные банки и пачки из-под сигарет, оставленные нашими предшественниками, и по очереди поспали на рюкзаках и бронепластинах. Есть у всех военных такое замечательное качество – моментально засыпать, как только такая возможность выпадает.
После полуночи, когда посетители бара стали потихоньку расползаться на ночлег, мы уже сидели на заднем дворе фермы за помойкой. Воняло изрядно, зато высматривать засаду здесь будут в последнюю очередь.
Бородатый объявился в начале второго. Вопрос с тем, были здесь наши бандюки или нет, отпал практически сразу. За пять минут он вытащил два больших свертка из полиэтиленовой пленки, в которых угадывались очертания начавших коченеть человеческих тел. При выносе третьего свертка бородач, жалобно всхлипнув, согнулся в букву «зю». Вполне оправданное действие, когда тебе в пах бьют прикладом «Моссберга». Его ноша со стуком упала на бетонные плиты, которыми был вымощен пол. Для катализа процедуры успокоения супостата приклад прошелся ему еще и по спине. За шумом я не заметил, как открылась дверь сарая, стоявшего рядом с помойкой. Оттуда вышла деваха непонятного возраста в накинутом поверх синего рабочего халата прорезиненном плаще от ОЗК. Она мастерски выхватила из-под него обрез двустволки, одновременно выпуская из рук мусорное ведро.
– Ах ты ж злыде...
Договорить и перейти на более высокие интонации ей не позволил Водолаз, который, проскакав в стиле Джона Сильвера на одной ноге три метра от помойки до девахи, резко ударил ее локтем в основание черепа. Обрез звякнул о бетон, а наша несостоявшаяся обидчица рухнула, где стояла, раскидав, как сломанная кукла, конечности.
– Слышь, Водолаз, тебе надо погоняло Окорок взять!
– Почему?
– «Остров сокровищ» читал?
– Не, мультик смотрел.
– Ладно, проехали. Держи мою помпу, посмотрю, что внутри интересного.
Вооружившись ножом и «фортом», я обследовал подсобку. Все складывалось как нельзя лучше. В подвальчике было столько всего, что, наверное, все прапорщики украинской армии удавились бы от зависти. Оружие, снаряжение, продукты, аппаратура, спецконтейнеры для артефактов и... Кривенчук, не отвлекайся!
Несмотря на подбитую ногу, Водолаз за минуту притащил бородатого в подвал и усадил в потертое дерматиновое кресло с подлокотниками. Моток скотча с треском наматывал круги вокруг его запястий, быстро уменьшаясь в размерах. Бородатый начал приходить в себя, всеми силами, однако, стараясь показать, что все еще находится в глубокой отключке. Водолаз тем временем безошибочно отыскал в куче хлама старый армейский телефон «ТА-57» и спутанные в клубок провода. Да, бородачу определенно не светило ничего хорошего. Зачищенные медные змейки обвились вокруг его пальцев. Водолаз деловито пощелкал складной ручкой вызова и вдруг резко повернул ее на пол-оборота.
– Ааааааа!
– Знаю, что неприятно! – Я исподлобья взглянул в испуганные глаза под развесистыми бровями. – А будет еще хуже. И сознание ты не потеряешь, и не загнешься раньше срока. Пора покаяться, феддаин хренов!
– Мужики, вы чего! Вы ж вояки? Я в курсах, что Мойша барабанит вам временами. Сначала вы чуть контору не спалили, когда в форме завалились. Хорошо, народ решил, что снаряга у вас трофейная. А со жмурами я не при делах, их Мойша с Храпом заделали. А мне сказали: «Подчисти здесь и следи за хозяйством, пока не вернемся».
– За жмуров поконкретнее!
– Да мародеры местные, пару раз до этого светились. Но приносили только хлам разный. Вчера пришли, приволокли чего-то. Хабар всегда только Мойша смотрит. Ну сдали они его, сели в баре, заказали по сто пятьдесят. А через минут десять Храп подваливает и говорит, давай, мол, всех троих к хозяину. Мое дело маленькое. Пошел, вызвал. Храп их, видимо, здесь и заделал. Он ножом работать мастер.
– А притаранили они что?
– Да рюкзачок у них был. Обычный такой, кровякой немного забрызганный. После этого Мойша с Храпом и умотали.
Понятно, худшие опасения начинают сбываться. Наш эсбэушный барабан Славик решил вести собственную игру. Ну что же, в авантюризме ему не откажешь. Когда подписываешься на такое, тут или победа, или смерть. Сорваться в центр Зоны, да еще перед самым Выбросом, – это, конечно, сильный ход.
– На чем они поехали?
– На «газоне» храповском, на «пятьдесят втором».
Водолаз оторвался от внимательного изучения стола, накрытого потертой клеенкой:
– А карту они здесь разглядывали?
– Ну да, расстелили, карандашом водили, а потом Мойша в разгрузку ее убрал.
– Подь сюды, капитан! Думаю, не все у нас так безнадежно.
Я подошел к столу, оставив прикрученного к креслу бородатого, который тихонечко перевел дух. Жилистый палец Водолаза скользил вдоль еле заметных извилистых линий, которыми была украшена клеенка.
– И чего ты тут открыл стратегически важного?
– Черточки видишь?
– Ну не слепой пока!
– Эти старые, а вот извилистая одна – она поверх всех выдавлена! Клееночка-то мягкая. А они карандашом рисовали, не фломастерами, а то бы следов не осталось.
– Водолаз! Да тебе в следаки идти надо было!
– Может, и пойду, когда сталкерить надоест. Но, думаю, Зона заберет меня раньше. Ты не отвлекайся, капитан, пленку найди какую-нибудь.
Пленка отыскалась в углу, в нее была завернута добрая дюжина изолирующих противогазов. Ножом выкроил кусок метр на метр – больше нам вряд ли понадобится. Водолаз тем временем закрасил еле заметную линию на клеенке темно-зеленым маркером, распространившим по подвалу соблазнительный запашок этилового спирта. Пленка легла на стол, и через несколько секунд темно-зеленая кривая была перенесена на нее.
– Так, дорога есть, с картой мы определились. Начинается она, само собой, отсюда. Осталось решить, в какую сторону ее по карте отмерять.
– Слышь, Водолаз, они ж на тачке уехали. «Пятьдесят второй», конечно, машина-зверь, но даже на ней по болотам они не поедут. Начало, по крайней мере, точно по дороге пойдет.
– Резонно! – Пленка легла на карту. – Так, если по дороге, то совпадение идет вот по этой. Только получается фигня какая-то. Они ж не в Припять сразу рванулись, а такой крюк делают!
Намеченный Мойшей и Храпом маршрут действительно делал неслабых размеров петлю, на первый взгляд абсолютно бессмысленную.
– А какие у нас обитаемые места или еще что-то значительное по этому пути есть?
– Да ни фига вроде нет. Тут – стоянка фонящей техники, еще с восемьдесят шестого, тут – заводик, битумный по-моему. Но ни в одно из этих мест маршрут конкретно не заглядывает, всегда проходит на удалении. Погоди! Видишь вот этот крючок? Тут линию оборвали, а потом стали рисовать заново, причем по кратчайшему пути к Припяти! Есть мысли?
– А какие тут еще могут быть мысли в моих красноармейских мозгах? Сюда нашему дуэту надо добраться перед тем, как лезть в Центр. Только что они там потеряли такого, о чем не раскололся вам Шплинт?
– Шплинт нам особо ни о чем расколоться не успел! Да и нам спрашивать времени особо не было – ноги бы унести.
– А как Шплинт в Центр ходил? Вернее, что за штука, которая ему такую возможность дала?
– Да я ж тебе говорил – типа шлема, на башню цеплялась. Он во время первого боя то ли потерял ее, то ли выкинул.
– Если бы она была в единственном экземпляре, стал бы Мойша сразу в Центр ломиться? По-моему, ему логичнее было бы на Большую землю свалить, там по Шплинтовым чертежам новый шлемак изготовить. Чует мое сердце – сбрехнул Шплинт насчет единственного экземпляра. Сам подумай, не у ворот же Припяти Мойша клепать новый шлем станет. Да и барыга он ведь, а не инженер.