SC — Сидней (Новая Шотландия) — Англия 8 страница
«...Чрезвычайно важно помнить, что французский и британский флоты продолжают господствовать [в] Атлантике и других океанах; помнить и о том, что все армии для сохранения своей боеспособности нуждаются в жизненно необходимых материалах из внешнего мира... Морская сила по-прежнему воздействует на мировую политику в соответствии с уроками истории, о чем хорошо известно адмиралу Дарлану».
К моменту перемирия французский флот дислоцировался следующим образом:
в английских портах: 2 линкора, 4 легких крейсера и лидера,8 эсминцев, несколько подводных лодок и около 200 мелких кораблей;
в Александрии: 1 линкор, 3 тяжелых и 1 легкий крейсер, 3 эсминца, 1 подводная лодка;
в Мерс-аль-Кебире близ Орана в Северной Африке:
2 линкора, 2 линейных крейсера, 6 эсминцев и лидеров, 1 корабль — авиатранспорт, несколько миноносцев и подводных лодок;
в Алжире: 4 тяжелых, 3 легких крейсера;
в Касабланке: 1 новый линкор («Жан Бар») без готовой к бою артиллерии;
в Дакаре: 1 новый линкор («Ришелье»), почти законченный постройкой;
на Мартинике: 1 авианосец и 2 легких крейсера.
Британский кабинет решил, невзирая на правовую [105] сторону вопроса, действовать, если потребуется, силой оружия. Рано утром 3 июля корабли, находившиеся в английских портах, были внезапно захвачены, причем не обошлось без перестрелки и потерь с обеих сторон. Стремление Черчилля оправдать свои действия ссылкой на то, что немцы с такой же легкостью завладели бы французскими кораблями (находись последние в занятых ими портах), есть лишь обычная для него попытка навести тень на ясные, но неудобные факты. В занятых немцами портах не было ни одного французского военного корабля, за исключением нескольких тральщиков; все линкоры и тяжелые крейсера покинули даже южнофранцузские базы, хотя последние находились в нескольких сотнях километров от оккупированной немцами зоны, и отправились в Северную Африку, где нападение на них немцев совершенно исключалось.
Несмотря на это, англичане в тот же день поступили грубо и здесь. В Александрии положение французов было безнадежным; полные решимости оказать сопротивление, они в конце концов все же были вынуждены уступить натиску намного превосходящих британских сил и дать разоружить себя. Команды остались на борту; в 1943 г. корабли снова стали участвовать в военных действиях на стороне союзников.
Перед Мерс-аль-Кебиром появились корабли, вышедшие из Гибралтара, так называемая «Force Н» — боевая группа в составе линейного крейсера «Худ», линкоров «Резолюшен» и «Вэлиант», авианосца «Арк Ройал», 2 крейсеров и 9 эсминцев, под командованием вице-адмирала Соммервилла. Он предъявил командующему французской эскадрой адмиралу Жансулю ультиматум, во исполнение которого последний должен был либо присоединиться к англичанам, либо под британским наблюдением привести свои корабли в британский порт и там сдать, либо, наконец, разоружить их в одном из французских портов в Вест-Индии. В то же время он пригрозил открыть огонь, если французы снимутся со стоянки.
Эти требования противоречили условиям перемирия; никакой опасности нападения с немецкой или итальянской стороны не существовало. Поэтому Жансуль отклонил ультиматум, и около 18 часов 3 июля 1940 г. британцы открыли из тяжелых орудий огонь по скученным за внешним молом хорошо просматривающейся гавани кораблям своего бывшего союзника и одновременно атаковали их с воздуха. Несмотря на то, что они находились в тактически безвыходном [106] положении, французы отвечали на огонь столь энергично, что четверть часа спустя нападающая сторона прекратила бой, не достигнув полностью своей цели. Правда, линкор «Бретань» взорвался, причем французы понесли тяжелые потери, а поврежденные линкор «Прованс» и линейный крейсер «Дюнкерк» пришлось поставить на грунт. Однако линейному крейсеру «Страсбург» и эсминцам удалось, несмотря на мины, выйти в море и достигнуть Тулона, куда за ними последовали стоявшие в Алжире крейсера, а впоследствии — после такого ремонта, какой было возможно произвести на месте, — туда же пришли «Прованс» и «Дюнкерк». Набег бывших союзников стоил жизни 1300 французам.
8 июля британские военно-морские силы атаковали Дакар и с помощью глубинных бомб, сброшенных моторным катером поблизости от линкора «Ришелье», и авиационной торпеды временно вывели из строя новый линкор «Ришелье». С согласия Германии Виши тогда усилило тамошний гарнизон войсками, которые были доставлены на трех легких крейсерах и трех эсминцах. С 23 по 25 сентября 1940 г. Дакар несколько раз отбивал атаки британской боевой группы, пытавшейся высадить войска де Голля. Сами подвергаясь ожесточенному обстрелу, «Ришелье» и береговые батареи отметили ряд попаданий в корабли нападающей стороны; одна подводная лодка торпедировала линкор «Резолюшен», так что последнему пришлось повернуть вспять. Военные действия были прекращены, а де Голль утвердился в Камеруне.
Эти атаки, направленные против бывшего союзника, равно как и отношение к Норвегии, очень ясно показывают, как толковала Англия международное право, когда нужно было использовать свое морское могущество и укрепить свое положение как морской державы.
Нападения на французские корабли и владения усилили отрицательное отношение к Англии, особенно во французском флоте. Германская политика упустила и эту возможность; во французских портовых городах появилась пара пропагандистских плакатов, изображающих идущую ко дну «Бретань» — вот и все, что было сделано, чтобы нажить политический капитал на английских правонарушениях.
Операция "Морской лев"
До капитуляции Франции стратегия Гитлера приносила большие военные успехи; поэтому тот факт, что, вызвав вступление Англии в войну, она провалилась в политическом [107] отношении, отошел на задний план, а значение оперативной ошибки, допущенной им под Дюнкирхеном, еще не стало ясным. Исходя из собственных умонастроений, Гитлер переоценивал свои успехи; он, а с ним и ВГКВС (OKW) были уверены, что Англии просто придется идти на мировую.
Этим настроением, вероятно, объясняется тот факт, что Гитлер долгое время не реагировал на попытки Редера выяснить его отношение к возможной высадке десанта в Англии. ГВМФ уже в ноябре 1939 г. поручил РВМ изучить этот вопрос, ибо в то время наступление на Западе представлялось делом ближайшего времени, но потом прекратил это изучение, поскольку наступление все время откладывалось, а ГКА(OKH) не было уверено в возможности быстро добиться успеха. Когда такой успех все же был достигнут, Редер 21 мая 1940 г. впервые подробно доложил Гитлеру об исследовании вопроса в РВМ. 4 июня, когда Редер пожаловался на недостаток внимания к выполнению программы строительства подводного флота, Гитлер сообщил ему, что после окончания похода во Францию намерен сократить армию, предоставив приоритет военно-воздушным силам и военно-морскому флоту. Его явно интересовали больше детали, относящиеся к усовершенствованию береговой обороны Норвегии.
18 июня английское правительство категорически заявило, что будет продолжать борьбу при всех обстоятельствах. Два дня спустя вопрос о высадке в Англии впервые был поставлен на обсуждение всех участников совещания у фюрера. Редер требовал ожесточенных воздушных налетов на британские военно-морские базы, а также провозглашения «осады Англии». Для осуществления же высадки он настаивал на достижении абсолютного господства в воздухе, а также ограничении количества материальной части, которую возьмут с собой наземные войска. После этого стали обсуждать различные детали, как-то: десантные суда, конструкцией которых интересовались самые разнообразные инстанции, минные постановки и т. д. Гитлер заговорил об экспедиции, имеющей целью оккупацию Исландии, но Редер отговорил его от этого, ибо не представлялось возможным обеспечить доставку туда всего необходимого. В общем Гитлер занимался больше планами создания нового мирового порядка, чем планами, имевшими целью окончание войны. Выдвинутые им впоследствии проекты занятия Азорских или Канарских [108] островов стояли еще дальше от действительности и были хотя и изучены, но отклонены Редером.
Только 2 июля ВГКВС дало первые указания о подготовке к десантной операции под условным обозначением «Морской лев». На совещании у фюрера 11 июля был, в частности, затронут этот вопрос; касаясь его, Редер прямо заявил, что эта операция на самый крайний случай. Гитлер согласился с ним, однако издал 16 июля «директиву № 16». содержавшую приказ всем трем видам вооруженных сил приступить к подготовке десанта. Вскоре выяснилось, что эти приготовления не смогут быть закончены к 15 августа, как было намечено, и что для проведения операции невозможно обеспечить высадку 40 дивизий, как было запланировано армией. После длительных переговоров армия удовольствовалась тринадцатью дивизиями, которые должны были создать главный фронт от Бичи-Хеда до Фолкстона, впрочем, с последующей высадкой нового десанта в районе от Селси Билла до Брайтона, так что общая протяженность фронта составила бы 150 км вместо общей протяженности около 290 км, предусмотренной первоначальным планом высадки войск от бухты Лайм (к западу от острова Уайт) до Нортфорленда, расположенного непосредственно к югу от устья Темзы. Виды вооруженных сил не достигли полного единодушия в вопросе о способе форсирования пролива. В июле военно-воздушные силы успешно действовали против вражеского судоходства; директива фюрера № 17 от 1 августа вместо этого поставила задачей атаку самой Англии, в ходе которой военно-воздушные силы пошли собственным путем к тотальной воздушной войне.
Военно-морской флот в результате большого напряжения собственных сил, а также благодаря немецкому каботажному флоту и судоходству на внутренних линиях сосредоточил к назначенному сроку в отправных пунктах от Антверпена до Гавра следующие суда:
155 транспортов — 700000 брт;
1277 паромов, барж и лихтеров, большей частью несамоходных;
471 буксир;
1161 мотобот.
Одновременно началось сооружение тяжелых батарей у Гри Не.
Первая из них — «Гроссер курфюрст», с четырьмя 28-см орудиями, к 1 августа была готова открыть огонь. До середины сентября за ней последовали «Фридрих-Август» [109] с тремя 30,5-см орудиями и «Зигфрид» с четырьмя 38-см. Однако завоевать господство на море было невозможно. Правда, экспедиция в Норвегию удалась и без него; но успех ее был полностью основан на внезапности появления у цели небольших, рассредоточенных на обширном пространстве открытого моря групп быстроходных кораблей. Теперь это совершенно исключалось. Противник располагал мощными военно-воздушными силами; он сумел эвакуировать из Северной и Западной Франции 136000 человек с вооружением, значительная часть тех 300000 человек, которые подарил ему Гитлер на пути через Дюнкирхен, должна была уже быть вооружена заново. Он мог направить в угрожаемый район большое число орудий среднего калибра и некоторое количество тяжелых, снятых со старых военных кораблей, равно как и резервов. Среди немецких транспортных средств было лишь немного судов, способных совершить рейс собственным ходом, влезть на, берег и немедленно выгрузить войска и материальную часть через откидной порт. Пароходам пришлось бы встать на якорь вдали от берега; было подсчитано, что выгрузка продлится 36 часов — безнадежное дело в пределах досягаемости еще боеспособных военно-воздушных сил противника. Буксирные караваны — 33 буксира с двумя баржами каждый — совершили бы переход со скоростью 2 — 3 узла. то есть 4 — 5 км. Скорость течения в узком месте пролива, направленного наперерез движению буксиров, доходила до 5 миль, то есть 9 км в час, ширина пролива в местах перехода — минимум 40 — 50 миль, следовательно, переход должен был занять не менее 15 часов. При этом экспедиция была весьма недостаточно ограждена от атак с флангов. При наличии сильного течения и приливов минные заграждения в лучшем случае могли послужить лишь временной и относительной защитой. Военно-морские силы, имевшиеся в наличии, были представлены всего лишь несколькими эсминцами, миноносцами и некоторым количеством тральщиков. Что касается авиации, то нельзя было рассчитывать, что она сумеет отличить друга от недруга, если буксирные караваны будут атакованы легкими силами противника, не говоря уже о том, что, как следовало предполагать, ей и без того хватит дела в связи с действиями британских военно-воздушных сил.
Все обернулось бы совсем иначе, если бы государственное руководство» убежденное в полном успехе запланированной операции во Франции, сразу же после войны с Польшей перенесло центр тяжести на строительство десантных [110] судов типа позднейших самоходных барж. Последние поднимали до 100 т груза, брали три грузовика или небольших танка, либо соответствующее количество людей и, пройдя 10 миль, могли, благодаря плоскому дну, вылезать на берег, а благодаря наличию откидного порта — немедленно разгружаться. Если бы сразу после Дюнкирхена имелось в наличии несколько сот таких судов, да притом еще несколько парашютных и авиадесантных дивизий, то можно было бы рассчитывать на успех с гораздо большей уверенностью, чем теперь, когда противник располагал мощной обороной, а собственные войска нужно было перевозить через открытое водное пространство со скоростью, несколько уступающей той, с которой Цезарь 2000 лет назад совершил переход в Англию под парусами!
Не удивительно, что при более тщательном знакомстве с деталями операции ни одна из заинтересованных инстанций .не проявила особого энтузиазма. Геринг с самого начала не проявлял к ней интереса. Однако и его удар по британским военно-воздушным силам не достиг цели, а после того, как он переключился на Лондон, германские потери стали расти, причем не компенсировались соответствующими успехами. Противник имел здесь на своей стороне все преимущества: разветвленную сеть связи командования, всеохватывающую систему радарного наблюдения, возможность массированного применения истребителей. Ему было бы гораздо труднее защищать свои плохо вооруженные торговые суда и многочисленные порты, немецкие же атаки этих объектов не стоили бы таких больших потерь. В создавшихся же условиях противник в начале сентября смог даже перейти в контрнаступление и бомбить флот вторжения в его базах, причем были потоплены или повреждены 21 транспорт, 214 барж и 5 буксиров — около 10% всего тоннажа выделенного транспортного флота. В результате во второй половине сентября этот флот был частично рассредоточен, что в случае осуществления операции привело бы к потере времени. 12 октября операция была окончательно перенесена на следующую весну; тем самым с ней было покончено. Гитлер оказался столь же неспособен, как и Наполеон, обеспечить себе господство на Ла-Манше хотя бы в течение суток. [111]
Глава 7-я. Война на море в 1940 г.
У берегов
Между тем военно-морские флоты не оставались праздными в собственной сфере. Немецкие силы с большим напряжением справлялись с обширными задачами, которые встали перед ними в связи с необходимостью оборонять оккупированное побережье и прибрежную полосу. Норвежское побережье от входа в Скагеррак до финляндской границы к востоку от Нордкапа имеет протяжение в 2200 км; это равно приблизительно расстоянию от Берлина до Сталинграда — вдвое больше береговой линии, которую приходилось оборонять до этого в Северном и Балтийском морях. До Нарвика нужно пройти примерно две трети этого пути, который необходимо было обезопасить, по крайней мере до этого пункта, чтобы обеспечить доставку руды и воинских грузов. С завоеванием побережья Голландии, Бельгии, Северной и Западной Франции прибавилась береговая линия почти такого же протяжения, но иного характера, и ставившая иные задачи.
В Норвегии — немногочисленные порты, слабо развитая железнодорожная сеть, лишь немного заходящая за Тронхейм, многочисленные прибрежные острова, которые на большом протяжении защищают судоходство от атак вражеских подводных лодок и легких сил, но не от воздушных налетов. Большие глубины — отсюда возможность ставить мины только в определенных местах, ближайшие базы противника на Шетландских островах, в 320 км от Бергена, и Скапа-Флоу — в 450 км от Ставангера. Наблюдение за прибрежной полосой с воздуха разумно и необходимо в целях дополнения и облегчения деятельности кораблей охранения. У Геринга были, однако, свои взгляды. Не советуясь с флотом, он бесцеремонно перебросил на Запад почти все авиационные соединения, а когда флот стал на это жаловаться, он в резкой форме отклонил протест, как вмешательство в его планы. Что касается артиллерии береговой обороны, то [112] Гитлер часто и детально занимался ею, хотя никогда не видел береговой батареи ни здесь [в Германии], ни на каком-либо другом морском побережье.
Не тревожимое запертыми на Западе англичанами, каботажное судоходство было быстро восстановлено под защитой нескольких флотилий тральщиков и сторожевиков, переброшенных с родины в Норвегию, а также соединений, сформированных из найденных там судов. Уже в июле 1940 г. в норвежские порты прибыли торговые суда общим тоннажем почти в 1 млн. брт.
На Западе первой задачей явилась очистка заминированных собственной авиацией гаваней, что и удалось сделать в несколько недель. Еще до подписания перемирия 2-я флотилия тральщиков под командованием капитана 3 ранга фон Камптца прибыла в Брест и принялась расчищать для подводных лодок входы в гавани Западной Бретани — Брест, Лориан и Сен-Назер. В то же время верфи и портовые сооружения были приспособлены к потребностям немецкого военно-морского, особенно подводного, флота. В середине июля в Лориан вошла первая подводная лодка.
Вместе с тем, однако, надо было позаботиться о том, чтобы военные корабли и торговые суда всех классов могли пользоваться морским путем от Немецкой бухты в Северном море до испанской границы на всем его протяжении. От Ден-Хелдера и до самого Бреста английское побережье нигде не отстояло от него больше чем на 200 км, а в самом узком месте это расстояние составляло всего 32 км. Таким образом, участок протяжением в добрую тысячу километров был открыт для атак легких английских сил, начиная с торпедных катеров. Глубина моря не являлась здесь препятствием для постановки якорных мин; к востоку же от Шербура начинается такое мелководье, что почти повсеместно можно было применять и донные мины. Немногочисленные флотилии тральщиков и сторожевиков, которые после отсылки других соединений в Норвегию можно было использовать на Западе, не могли хотя бы до некоторой степени обеспечить безопасность судоходства на этом участке. Поэтому из всех найденных в этом районе плавучих средств — от рыболовных траулеров до 15-т суденышек, на которых баски ловили омаров, — были сформированы 8 флотилий (250 судов), каждая из которых была прикреплена к соответствующему участку побережья и расположенным на нем портам. Они образовали [113] стационарное охранение, которое было дополнено мобильным, в составе «старых» флотилий тральщиков, сторожевиков и охотников за подводными лодками.
Эта структура позволила при наличии сравнительно небольшого числа кораблей постоянно держать под контролем весь путь, а в случае надобности быстро перемещать центр тяжести на тот или иной его участок. Вначале имелся командир соединений сторожевых кораблей и командир соединений тральщиков. В феврале 1941 г. их функции были объединены в связи с учреждением должности командующего силами охранения на Западе; эти силы, сфера деятельности которых простиралась от Шельды до испанской границы, подразделялись на три охранных отряда, по 100 — 150 судов в каждом. Такая структура была экономичнее. Флотилии тральщиков использовались и для охраны конвоев, а сторожевики, применявшиеся в основном для охраны конвоев, были снабжены простейшими приспособлениями для обнаружения мин.
Не представлялось возможным учредить постоянный контроль за наличием мин во всей прибрежной полосе, простиравшейся в ширину примерно до середины Ла-Манша. Поэтому, если только позволяла погода, регулярно, то есть несколько раз в неделю, производилась очистка от донных и якорных мин двух — трех фарватеров вдоль побережья. Сами же конвои часто шли без сопровождающих тральщиков, особенно в узкой части Ла-Манша, которую всего важнее было миновать быстро. В таких случаях незадолго до конвоя по тому же маршруту проходило соединение тральщиков.
Методы и приспособления для обнаружения якорных мин были настолько усовершенствованы еще в мирное время, что потребовались только некоторые улучшения, чтобы быстро и с малыми потерями управляться со всем тем, что мог выставить противник. Однако донные мины, первоначально магнитные, а начиная с лета 1940 г. — также акустические или магнитно-акустические, напротив, ставили все более сложные задачи, так что между средствами нападения и обороны началась напряженная борьба, в которой немцы опередили противника на небольшую, но чрезвычайно для них ценную Дистанцию. В основе магнитного траления лежало перемещение в воде сильного магнитного поля. Это достигалось посредством витков кабеля, через которые пропускался ток, раздвинутых кабелей (в этом случае электрическую цепь замыкала морская вода), самолетов с кольцевыми кабелями, через которые пропускался ток, и прерывателями минных [114] заграждений — судами водоизмещением в 1500 — 5000 брт, которые, благодаря огромным виткам кабеля в носовой части, превращались в сильнейшие магниты. Последним англичане противопоставили «глухую» мину, которая реагировала только на самое сильное магнитное поле непосредственно под прерывателем минных заграждений. Из этого положения тоже нашли выход, сводя на нет действие магнитного поля судна, снабженного таким устройством, непосредственно под самым судном.
Против акустических мин применялись источники шума, большей частью в виде буев, которые тащили на буксире. Приборы срочности и кратности (под действием последних мина срабатывала только после прохождения над ней нескольких судов), а также иные приспособления затрудняли траление. Соответствующее противоядие, однако, всегда находилось своевременно, и даже «думающую» мину, которая должна была срабатывать только при прохождении нужного судна, удалось вводить в заблуждение, комбинируя противоминные средства.
Воздействие взрывов мин с дистанционными взрывателями, происходивших поблизости от корабля или на значительной глубине под ним, также вызвало к жизни новые проблемы. В отличие от мин с неконтактными взрывателями взрыв этих мин не разрушал часть борта, чтобы затем разрядиться вхолостую в наполненных легко сжимаемым воздухом внутренних помещениях корабля, а наносил через промежуточную несжимаемую массу воды короткий, но чудовищно сильный удар, который почти не повреждал борт, однако вызывал огромные разрушения внутри корабля. Главные и вспомогательные механизмы, насосы и клапаны оказывались сорванными со своих мест, чугунные части ломались, заклепки вылетали, горловины корежились. Вначале ряд кораблей погиб потому, что на них оказались выведенными из строя все водоотливные средства, хотя поступление воды было само по себе незначительным. Аналогичные проблемы возникали на подводных лодках, вблизи от которых разрывались глубинные бомбы. В принципе эти проблемы были разрешены тем, что упругость. — насколько это было возможно, — заменили пластичностью. Машины стали устанавливать на амортизирующий металл или на рессорные основания, чугунное литье — заменять стальным, в трубопроводы стали вставлять эластичные секции. Команды научились устранять мелкие повреждения подручными средствами. а в тех случаях, когда главная силовая установка [115] выходила из строя, стали применять переносные моторные насосы. Особенная выдержка со временем выработалась у команд прерывателей минных заграждений. Однако никакого «противоядия» от детонации при взрывах, происходящих под кораблем на малых глубинах (меньше 20 м), найдено не было, и с течением времени эти корабли пришлось из подобных районов оттянуть.
Англичане ставили при посредстве торпедных катеров и самолетов гораздо больше мин, чем немцы. Однако потери оставались в целом незначительными.
В области береговой обороны на военно-морской флот, помимо группы батарей у Гри Не, имевших задачей поддержку наступательных действий{42}, была возложена лишь одна задача: заботиться о главных портах. Задача эта решалась обычно путем установки у каждого из них одной батареи тяжелой артиллерии и двух батарей орудий среднего калибра. За малые порты и длинные участки побережья между ними несла ответственность армия. Опасность высадки британского десанта была пока невелика, однако, учитывая британские традиции, необходимо было считаться с возможностью рейдов, подобных зеебрюггскому рейду 1918 г. Явная пассивность противника в районе Ла-Манша на протяжении 1940 и 1941 гг. показала, до какой степени были напряжены его силы и насколько неуверенным в себе сделали его неудачи. Он снова обрел веру в себя лишь на Средиземном море.
Действия надводного флота против британского судоходства
РВМ ни на мгновение не упускало из виду действия на морских коммуникациях противника. Когда все военные корабли были предоставлены для Норвежской экспедиции, в море вышли два первых вспомогательных крейсера — 11 марта 1940 г. судно № 16 («Атлантис») под командой капитана 1 ранга (впоследствии вице-адмирала) Рогге, а затем — 7 апреля 1940 г. — судно № 36 («Орион») под командой капитана 2 ранга (впоследствии контр-адмирала) Вейхера.
8 середине апреля они получили приказ проявить себя возможно быстрее, чтобы оттянуть от Норвегии британские [116] военно-морские силы и прежде всего авианосцы. № 36 захватил свое первое судно 24 апреля в Северной Атлантике, а № 16 — 3 мая в Южной Атлантике.
В мае и июне за ними последовала вторая очередь: судно № 21 («Виддер») под командой капитана 3 ранга фон Руктешелля, судно № 33 («Пингвин») под командой капитана 1 ранга Крюдера и судно № 10 («Top») под командой капитана 1 ранга (впоследствии вице-адмирала) Кейлера. Все эти суда прошли в Атлантику через Датский пролив; все пять вскоре достигли успеха; торговые суда общим тоннажем в 300000 брт, которые с июня по сентябрь 1940 г. стали жертвами германских надводных кораблей, следует отнести на счет главным образом вспомогательных крейсеров. Стоило, значит, основательно изучить опыт первой мировой войны, соответственно подобрать и вооружить суда и хорошо подготовить командиров с помощью знающих офицеров торгового флота.
Все это кажется, быть может, само собой разумеющимся, но следует помнить, что ни итальянцы, ни японцы не подготовились столь успешно к применению этого метода ведения войны и не смогли достигнуть в данной области сколько-нибудь существенных успехов, хотя те и другие располагали и судами, и базами.
Германские вспомогательные крейсера появились на британских торговых путях уже в начале первой мировой войны. Однако в то время полагали, что дело прежде всего в скорости хода, а потому выбрали большие и быстроходные пароходы, не учитывая, что нет судов, более бросающихся в глаза, и что они имеют чудовищную потребность в «угле»; удовлетворить которую при отсутствии собственных баз, чрезвычайно трудно. Поэтому позднее пришли к использованию грузовых пароходов средних размеров, со средней же скоростью хода и большой длительностью пребывания в море, вооружив их замаскированными мощными 15-см орудиями и торпедными аппаратами. Лишь немногие из этих судов участвовали в военных действиях, но они себя оправдали. Имена «Мёве» и «Вольф» прославились.
Теперь, можно сказать, была создана целая наука о том, как сделать такие суда возможно более незаметными и добиться первоклассной маскировки их под безобидных нейтралов; посредством изменений в палубных надстройках и окраске пароходов последним было придано сходство с определенными типами судов, встречи с которыми можно было ожидать в районах их действия. Частые смены этих районов [117] мешали противнику обнаружить корабли. В общем они следовали указаниям РВМ, но в частности пользовались большой свободой. Именно поэтому была так велика роль командиров, которые должны были уметь одинаково хорошо оценивать тактическую обстановку и обращаться со своими людьми, а также обладать духовными и физическими качествами, необходимыми для того, чтобы выдержать исключительно большое напряжение многомесячного крейсерства. Каждый из них создал собственный стиль, что не укрылось от внимательного противника. В целом применение этого метода военных действий ознаменовалось значительными успехами в потоплении вражеского тоннажа и заставило противника прибегнуть на всех морях к обширным контрмероприятиям, которые в первые месяцы войны отвлекли значительную часть его сил.
Таким образом, вспомогательные крейсера заполнили пробел, который образовался в результате Норвежской экспедиции, в действиях надводных кораблей против вражеского судоходства. РВМ намеревалось как можно скорее послать в море оба броненосца. Однако начатый еще до войны капитальный ремонт машинной группы «Адмирала Шеера» продлился дольше, чем предполагалось, и корабль был подготовлен к отплытию только осенью 1940 г. Во время короткого рейда в Северную Атлантику в начале войны «Лютцов», носивший тогда название «Дейчланд», также страдал от перебоев в работе машин. Этот корабль был отремонтирован незадолго до экспедиции в Норвегию, но по настоянию ВГКВС его включили в состав группы, направленной к Тронхейму. После овладения этим портом броненосец должен был отправиться в Атлантику. Однако за несколько недель до «Везерского учения» во вспомогательных механизмах обнаружились дефекты, в результате чего он был причислен к более тихоходной группе, направленной к Осло. Если его вообще следовало посылать в Норвегию, — мнения о целесообразности такой меры разделились, — то именно здесь, у самого важного объекта экспедиции, этот корабль, со своей тяжелой артиллерией, оказался на месте.