б) Преобразование ВКП (б) в государственную партию и установление режима личной власти Сталина.

 

Решением вопросов национально-государственного устройства являлось важным элементом формирования советской политической системы. В 30-е гг. окончательно оформилась та политическая систе­ма управления советским обществом, которая была тесно связана с функционированием государственной партии, обладавшей полномочиями верховной власти в стране.

Процесс преобразования коммунистической партии России в; государственную партию начался в годы гражданской войны, когда наряду с Советами, призванными после Октября 1917г. осуществлять власть в центре и на местах, стали создаваться в каждом уезде, волости, губернии и партийные комитеты. Опыт большевистской партии, рассчитанный на экстремальную ситуацию, помог партийным комитетам успешно освоить технику государственного управ­ления и заменить Советы.

Превращению большевистской партии в государственную структуру власти способствовали глубокие изменения внутри самой партии.

В первую очередь к концу 20-х гг. в результате Ленинского и Октябрьского призывов она становится массовой партией, насчитывающей к 1927 г. 1200 тыс. человек. Подавляющая масса принятых тогда в партию — люди малограмотные, от которых требовалось прежде всего подчиняться партийной дисциплине. Коммунисты массовых призывов, прошедшие через борьбу против оппозиции, прочно усвоили основы репрессивного мышления: необходимость политического отсечения идейного оппонента и подавления всякого инакомыслия. Слой старой большевистской гвардии становился все тоньше и тоньше. К тому же его верхушка, втянутая в борьбу за власть, была ослаблена, а затем и вовсе уничтожена.

Следующим важным шагом на пути превращения больше­вистской партии в государственную и утверждения административ­но-командной системы управления в стране явился XVII съезд ВКП (б). Резолюции съезда позволили большевистской партии непосред­ственно заниматься государственным и хозяйственным управлени­ем, дали неограниченную свободу высшему партийному руководст­ву, узаконили безусловное подчинение рядовых коммунистов руко­водящим центрам партийной иерархии.

Прежде всего, съезд ввел новую структуру партийных комите­тов. Взамен «функционалки», как пренебрежительно был назван принцип организации парткомовских отделов, создавались теперь «целостные производственно-отраслевые отделы». Возникали, та­ким образом, параллельные отделы парткомов, наряду с отделами по промышленности, сельскому хозяйству, культуре, науке и учебным заведениям и др. при исполкомах Советов. Однако функции этих одинаково названных отделов имели существенное различие. Поли­тическая роль партийных комитетов на деле становилась решающей и приводила к подмене власти советских и хозяйственных органов партийными. Врастание партии в экономику и государственную сферу с этого времени стало отличительной особенностью советской политической системы.

Существенным решением XVII съезда явилось упразднение прежней системы партийно-советского контроля, предложенной еще Лениным. Съездом учреждалась новая децентрализованная, лишенная силы система контроля. Упраздняя Наркомат Рабоче-крестьянской инспекции, съезд преобразовал Центральную Кон­трольную комиссию, избираемую съездом, в Комиссию партийного контроля при ЦК ВКП (б). Руководитель Комиссии назначался из числа секретарей ЦК Одновременно была преобразована Комиссия инспекции при СНК Союза ССР в намечаемую съездом партии и ут­верждаемую ЦИК и СНК Союза ССР Комиссию советского контроля при СНК Союза ССР. Руководитель и этой Комиссии назначался из числа заместителей председателя СНК Союза ССР. Таким образом, съезд учредил «зоны вне критики», деятельность проверяющих ор­ганов была взята под строгий контроль ЦК партии и Генсека.

Выстраиваемую съездом пирамиду партийно-государствен­ного управления, на вершине которой прочное место занимал Сталин как Генеральный секретарь ЦК ВКП (б), дополнило и закрепило еще одно решение съезда. В уставе, принятом на этом съезде, принцип де­мократического централизма был конкретизирован 4 пунктами, предложенными Сталиным: выборностью, отчетностью, подчинени­ем меньшинства большинству и безусловной обязательностью для всех коммунистов принимаемых решений. Если первые два пункта можно признать декларативными, то два последних действительно строго и неукоснительно выполнялись. Все коммунисты соблюдали партийную дисциплину, которая в первую очередь выражалась в подчинении любого меньшинства любому большинству, а также были обязаны выполнять решения всех вышестоящих партийных органов.

Система управления на основе демократического, а на самом деле бюрократического централизма была возведена съездом в за­кон, распространяющий свое действие не только на партийную, но и на другие сферы управления в условиях советской действительнос­ти. Такая система работала в одном строго заданном направлении — только сверху вниз и, следовательно, не могла быть жизнеспособной без дополнительных средств и искусственно создаваемых стимулов.

Утверждение власти административно-командной системы партийно-государственного управления сопровождалось возвыше­нием и укреплением силовых структур государства, его репрессивных органов. Уже в 1929 г. в каждом районе создаются так называе­мые «тройки», в которые входили первый секретарь райкома пар­тии, председатель райисполкома и представитель Главного полити­ческого управления (ГПУ). Они стали осуществлять внесудебное разбирательство виновных, вынося свои собственные приговоры. В этом же году происходит численное увеличение милиции, которая переходит в подчинение Объединенного Главного политического уп­равления (ОГПУ) на уровне Союза, выходя тем самым из республи­канского подчинения. В декабре 1932 г. в стране введена особая пас­портная система. Все сельское население страны, за исключением тех, кто проживал в приграничной 10-километровой зоне, было ли­шено паспортов и учитывалось по спискам сельсоветов. Строгий кон­троль за соблюдением паспортного режима не позволял подавляю­щему большинству советских граждан самостоятельно решать во­просы о месте своего проживания.

В июне 1934 г. ОГПУ было преобразовано в Главное управле­ние государственной безопасности и вошло в Наркомат внутренних дел. При нем учреждается Особое совещание (ОСО), которое на со­юзном уровне закрепило практику внесудебных приговоров.

Усилению репрессивных действий во многом способствовали события на XVII съезде партии, вошедшем в ее историю неофици­ально как «съезд расстрелянных». Действительно, из 1961 делегата съезда репрессиям было подвергнуто 1108, а из 139 членов ЦК, из­бранных на съезде, — 98.

Главной причиной репрессий, организованных Сталиным, явилось разочарование в нем как в Генеральном секретаре ЦК ВКП (б) определенной части партийных работников и коммунистов. Они осуждали его за организацию насильственной коллективизации, вы­званный ею голод, немыслимые темпы индустриализации, привед­шие к многочисленным жертвам. Недовольство это нашло выраже­ние при голосовании за список Центрального Комитета. 270 делега­тов выразили в своих бюллетенях вотум недоверия «вождю всех времен и народов». Более того, они предложили пост Генерального секретаря Кирову, который, понимая всю тщетность и опасность их усилий, предложения не принял. Однако это Кирову не помогло: 1 декабря 1934 г. он был убит.

В день убийства Кирова по телефонному распоряжению Ста­лина в экстренном порядке было принято постановление ЦИК СССР и СНК СССР «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик». Изменения каса­лись расследования дел о террористических организациях и подоб­ных актах против работников советской власти. Вводились чрезвы­чайные формы рассмотрения и слушания дел, срок действия был ограничен 10 сутками, слушание дел допускалось без участия сторон, отменялось кассационное обжалование, приговор к высшей ме­ре наказания приводился в исполнение немедленно. По существу, это постановление можно квалифицировать как постановление о массовом терроре.

Машина репрессий набирала ход. В марте 1935 г. был принят Закон о наказании членов семей изменников Родины, а через месяц — Указ о привлечении к уголовной ответственности детей с 12-лет­него возраста. Миллионы людей, подавляющее большинство кото­рых не являлись виновными, оказались за проволокой и стенами ГУЛАГа. Невинные жертвы призывали к сопротивлению, с которым набравшая силу власть расправлялась немедленно.

Сопротивление продолжалось и «наверху». Каждый, кто произносил слово протеста, знал, что обречен, и тем не менее люди шли на это. В Высшем эшелоне политического руководства в 1930 г. образовалась группа во главе с Председателем Совнаркома РСФСР, кандидатом в члены Политбюро С. И. Сырцовым и секрета­рем Закавказского крайкома партии В. В. Ломинадзе. Группа совет­ских и партийных работников выступила против некомпетентнос­ти и бюрократизма партийно-советского аппарата. Вопрос о Сырцове и Ломинадзе рассматривался на специальном заседании Сов­наркома.

Партийные и советские работники краев и областей РСФСР весной и летом 1930 г. подняли вопрос о создании РКП (б), перенесе­нии столицы России в Ленинград. Расправа с участниками этой группы проходила с грубым нарушением Устава партии и совет­ских законов.

Особое место в антисталинском сопротивлении занимала группа во главе с М. Н. Рютиным. Он выступал в роли идеолога и ор­ганизатора «Союза марксистов-ленинцев» (1932 г.), подготовил ос­новной программный документ этой организации «Сталин и кризис пролетарской диктатуры», а также манифест-обращение «Ко всем членам ВКП(б)». Впервые авторитетные руководители обращались с апелляцией на действия Сталина ко всем членам партии. Рютин указывал, что кризис в стране — это результат не отдельных оши­бок, а общей политики. Лозунг «ликвидация кулачества как класса» — авантюристический, опирающийся на фальшивую основу. Це­лые районы находятся в условиях перманентной войны. Рютин и его последователи утверждали, что Политбюро в результате про­граммных изменений превратилось в банду политиканов. Они пре­дупреждали, что борьба будет длительной и потребует много жертв, но иного пути нет, и прямо призывали к свержению Стали­на. Расправа с членами «Союза» была скорой и вершилась в обста­новке особой секретности. Находясь в заключении, Рютин теорети­ческой деятельности не прекращал. Впервые в «деле Рютина» была предпринята попытка соеди­нения стихийного сопротивления с теоретическим обоснованием его. Не случайно, видимо, к этому делу были подключены Г. Е. Зиновьев и Л. В. Каменев. По прямому указанию Сталина они были исключены из партии и осуждены во внесудебном порядке.

В 30-е гг. раскрыто еще несколько групп, участники которых выступали против единовластия Сталина. Наиболее известны груп­па А. П. Смирнова, Н. В. Толмачева, Н. В. Эйсмонта — трех наркомов; группа Крылова — активного участника социалистической револю­ции и гражданской войны, заместителя начальника сектора пропа­ганды Наркомсвязи. Ее главной задачей было «свержение строя и за­мена его Российской демократической республикой с выборным пре­зидентом по образцу Франции и Америки».

После убийства С. М. Кирова сопротивление значительно ос­лабло, хотя и не прекратилось, несмотря на террор.

На июньском (1937 г.) Пленуме ЦК ВКП(б) выступили член ЦК И. А. Пятницкий и нарком здравоохранения Г. Н. Каминский, которые потребовали прекращения репрессий и смещения Сталина. Они бы­ли тут же арестованы.

С апелляцией на действия Сталина к мировому общественно­му мнению выступили «невозвращенцы» — В. Г. Кривицкий, Л. Рейсс, дипломаты Ф. Ф. Раскольников и А. Г. Бармин. В стране их представи­ли как отщепенцев, дискредитирующих СССР накануне нападения на него фашистской Германии.

Среди тех, кто открыто и без боязни выступал против Ста­лина, был академик И. П. Павлов. В своих письмах в Совнарком он писал о том, что «мы живем и режиме террора и нажима», что «все происходящее в стране — гигантский эксперимент» и т.п. И это действительно было так: к этому времени в стране установился режим произвола и репрессий, тоталитарно- командная система набирала силу...

Таким образом, Советская власть, провозгласив своей целью достижение высших идеалов социальной справедливости, по сути вершила высшую социальную несправедливость, террор и беззако­ние. В ее основе, как считает академик РАН В. Н. Кудрявцев, лежали следующие положения:

подмена социализации основных средств производства их ого­сударствлением;

деспотизм и произвол «вождя», хотя и опиравшегося на пар­тийный и государственный аппарат, но фактически стоявшего над партией и аппаратом;

административно- командные методы принудительной (вне­экономической) организации труда, вплоть до государственного террора;

неспособность к самокоррекции, тем более к внутренним ре­формам из-за отсутствия как экономических, так и политических (демократических) регуляторов общественной жизни;

закрытость страны, тенденции к автаркии во всех сферах жизни;

идеологический конформизм и послушание масс, деспотизм в науке и культуре.

Важнейшим фактором общественно-политической жизни со­ветского общества 30-х гг. стало принятие в декабре 1936г. Конститу­ции СССР. Ее текст сдержал много демократических норм: отменя­лись ограничения прав граждан по классовому признаку, вводилось всеобщее, прямое, равное, тайное голосование, провозглашались та­кие права и свободы граждан, как неприкосновенность личности, тайна переписки и др. Но Конституция не имела механизма реализа­ции и оставалась документом-декларацией, резко расходившимся с реальной жизнью 30-х гг.