Евсин И.В. «ГРИГОРИЙ РАСПУТИН: прозрения, пророчества, чудеса».

Мультатули П. В. "Император Николай II. Человек и монарх". — Москва: Вече, 2016. Серия: лучшие биографии. — 734 с. — 2500 экз

Мультатули П. В. "Император Николай II. Мученик". — Москва: Вече, 2016. Серия: лучшие биографии. — 679 с. — 2500 экз

Миронова Т. Из-под лжи. Государь Николай II. Григорий Распутин: оболганная жизнь, оболганная смерть Изд.: ИПК «Вести», 2005 г. Тираж: 3000 экз.

5) Варламов А. Григорий Распутин-Новый. — М.: Молодая гвардия, 2007. — 850 с. — (Жизнь замечательных людей). — 5000 экз. 

Евсин И.В. «ГРИГОРИЙ РАСПУТИН: прозрения, пророчества, чудеса».

8) Боханов А. Н. «Правда о Григории Распутине.»

*******

Ниже приведен фрагмент книги Мультатули П. В. "Император Николай II. Человек и монарх". Рассказывающий о действиях подлинных инициаторов травли Григория Ефимовича…

… Не вызывает сомнений, что Распутин, помогая Илиодору, выполнял волю Государя, который полагал, что можно решить ситуацию с мятеж­ным монахом, направив его неукротимую энергию, так сказать, в «мирное русло». Сделать это должен был Распутин, который, разумеется, сам был сторонником такого решения вопроса. Илиодор внешне с этим согласил­ся, и началась его «дружба» с Распутиным, который ездил к Илиодору в гости в Царицын, а затем вместе с ним и к себе на родину в Покровское, Там Распутин и Илиодор встречались с крестьянами, ловили рыбу, вели беседы на богословские темы. Казалось, что сибирский климат и умиро­творяющее влияние Г.Е. Распутина подействовали на Илиодора в луч­шую сторону. Он стал мягче, во многом соглашался с мыслями гостепри­имного хозяина. Было решено вернуться в Петербург, где Илиодор хотел встретиться с руководителями «Союза русского народа», а Распутин должен был встретиться с Государем. По словам дочери Г.Е. Распутина Матрены, как раз в это время в Покровское пришло письмо от Госуда­рыни, в которой она сообщала о возобновлении приступов гемофилии у Цесаревича²⁹⁶⁷. Следует сказать, что вышеизложенная информация о приступах гемофилии у Наследника в этот период не подтверждается другими источниками, помимо А.А. Вырубовой, которая, описывая свое пребывание в Ливадии в 1909 г., пишет, что «осенью заболел Наслед­ник. Все во дворце были подавлены страданием бедного мальчика. Ничто не помогало ему, кроме ухода и забот его матери»²⁹⁶⁶. Однако в своих воспоминаниях, написанных много лет спустя описываемых событий, Вырубова часто путается. Так, сообщая о болезни Наследника осенью 1909 г., она тут же пишет: «Мы прожили до середины декабря; стало хо­лодно, в горах выпал снег. Государь уехал в Италию, в Ракониджи, к королю итальянскому». На самом деле Николай II уехал в Италию 6 октября, а вернулся через 10 дней, 16 октября. Ни одного упоминания о болезни Цесаревича за осень-зиму 1909 г. в дневнике Государя нет.

Что же касается М.Г. Распутиной, то к ее всякого рода воспоминани­ям следует относиться с большой осторожностью". По непонятным при­чинам М.Г. Распутина и в своих показаниях следователю Н. А. Соколову, и в своих (или якобы своих) воспоминаниях часто сообщала откровенно ложные сведения. Здесь у нас нет возможности останавливаться на при­роде и анализе этой лжи. Частично такой анализ был проведён в нашем труде об убийстве Царской Семьи²⁹⁶⁹. Опять-таки со слов Матрены, ее отец по душевной простоте или по иным причинам прочитал письмо Илиодору. Если это было действительно так, то Распутин совершил серьезный проступок независимо от того, какими стремлениями при этом он руководствовался. Илиодор, видя, куда Распутин положил письмо Царицы, взломал замок ящика и его. Позже в своей лживой книжонке Илиодор будет сочинять э десятках писем от Царской Семьи и вели­ких князей, написанные Распутину, которые тот ему якобы показывал и даже подарил несколько из них! Сам Распутин рассказал о краже пись­ма только в 1914 г., после своего тяжелого ранения Хивронией Гусевой. Тогда он сказал следователю: «Был Илиодор у меня года четыре назад в селе Покровском, где похитил важное письмо, которое и передал высшим властям'. Собственно, сегодня мы до конца не можем быть уверены, что похищенное письмо было именно от Государыни. В 1916 г. отрекший­ся от Церкви и бежавший из России за границу Сергей Труфанов (быв­ший Илиодор) пытался шантажировать Царскую Семью публикацией имеющихся у него «компрометирующих» её писем. Однако 31 августа 1916г. посол Российской Империи в Вашингтоне Г.П. Бахметев, докла­дывая о результатах своей встречи с Труфановым, писал: «Он (Илио­дор. — Я. М.) утверждает, что никаких подлинных Высочайших писем у него не имеется, и что последние были им переданы 2 марта 1916 года министру внутренних дел;>²⁹⁷¹. Г.Е. Распутин утверждал, что похищенное у него письмо Илиодор передал «высшим властям» в 1914 г. Эти слова подтверждаются тем, что в книге Илиодора никаких подлинных писем членов Царской Семьи Распутину нет.

По дороге в Петербург Распутин и Илиодор заехали в Саратов к владыке Гермогену. Последний был весьма доволен тем, что опасная ситуация с бунтарскими проповедями Илиодора, которая могла вполне коснуться и его, успешно завершилась при помощи Распутина. Поэтому ему был оказан владыкой самый милостивый приём. Когда же через два дня Илиодор и Распутин прибыли в Царицын, то, благодаря постоянным восхвалениям иеромонаха, сибирского старца встречали с великими почестями. Илиодор сообщил, что Григорий Ефимович намеревается построить в Царицыне женский монастырь. В Петербург Распутина про­вожала полуторатысячная толпа во главе с Илиодором.

Между тем в начале 1910г. против Г.Е. Распутина началась настоящая травля. С.В. Фомин пишет, что ее «открыла пресса»²⁹⁷². Однако это не со­всем так. Тайным организатором травли Распутина был епископ Феофан (Быстров). Его отношение к «брату Григорию» внезапно изменилось, и он стал считать его «искусителем», человеком, находящемся в «духовной прелести», и т.д. Писатель И.В. Евсин справедливо вопрошает:« Что же такое могло случиться, чтобы владыка Феофан переменил свое мнение о Распутине на прямо противоположное? »^2т По нашему мнению, под­линной причиной такого изменения стало то, что Феофан был сильно уязвлён тем, что вопрос о ходатайстве за Илиодора перед Государем, который он, духовник Царской Семьи, отказался решать, был успешно решен без него каким-то сибирским мужиком! Более того, этот мужик был определен самим Государем как «куратор» Илиодора, встречен с по­четом епископом Гермогеном и с восторгом царицынскими почитателями мятежного иеромонаха. Владыка Феофан не мог не понимать, что в лице Распутина появилась сила, на которую он не мог никак влиять, но которая была независима, подконтрольна одному Императору. В на­чале 1910 г. Николай II регулярно встречается с Распутиным. Только за январь он принял его 10 раз, в феврале 4 раза. Предполагать, что темой их разговоров были только душеспасительные речи на духовные темы, было бы по меньшей мере наивно.

Такая сила в лице Распутина была опасна для епископа Феофана, и его надо было отстранить от Царя. Именно в январе 1910 г. владыка поручил своему ученику иеромонаху Вениамину (Федченкову) соби­рать на Распутина «компромат». Конечно, это не было сделано в прямой форме, то есть «пылкая и метущаяся» натура отца Вениамина искренне верила в те «письма» и «исповеди», которые поступили против Распутина зимой-весной 1910г. Тогда же владыка Феофан написал письмо епи­скопу Гермогену с требованием поддержать его в борьбе с Распутиным: «Когда нехорошие поступки Распутина стали раскрываться, — пока­зывал Феофан на допросе ЧСК, — Гермоген долго колебался, не зная, как отнестись к этому. Но я написал ему письмо, чтобы он выяснил свое отно­шение к Распутину. Ибо если мне придется выступить против Распутина, то тогда и против него»²'³¹⁴'. Сам епископ Гермоген вспоминал: «5 начале 1910 года, времени точно не помню, я получил письмо от владыки Феофана. В письме этом последний сообщал мне, что Григорий Распутин оказался совершенно недостойным человеком. Владыка приводил мне целый ряд фактов, порочащих Распутина, как человека развратной жизни. Получив это письмо, я при встрече с Распутиным указал ему недостойностъ его по­ведения. Полученное мною письмо, а также мои личные неблагоприятные Распутину наблюдения за ним послужили поводом к резкому изменению моего отношения к Распутину, которого я даже перестал принимать»²³¹'. В то же время иеромонах Вениамин (Федченков) в письме обрабатывал Илиодора: «Дорогой отец Илиодор! По поручению Владыки Феофана я пишу вам о следующем. Мы оба умоляем вас не защищать Григория. <„ > На исповеди у Владыки Феофана открылись его пакостные дела. Дамы, им обиженные, и девицы, В. и Т., им растленные, свидетельствуют про­тив него. <...> Поверьте нам и не защищайте больше его»²⁹⁷⁶. По словам Вениамина, к владыке Феофану пришла светская молодая девушка и на исповеди «рассказала, как Распутин соблазнил ее. И не ее оЭнг/»²⁹⁷⁷'²⁹⁷⁸ Илиодор, хотя и не сразу, примкнул к антираспутинской кампании.

Таким образом, нельзя не согласиться с мнением А.Н. Варламова, что против Распутина сложился «союза двух епископов»²⁹⁷⁹. Причина этого союза, кроме той, какую мы называли выше, была приоткрыта епископом Гермогеном уже после убийства Г.Е. Распутина его зятю Б.Н. Соловьеву в начале 1919 г.:« Ты отлично знаешь историю моих отношений с покойным Григорием! Я его любил и верил в него, вернее, в его миссию внести что-то новое в жизнь России, что должно было укрепить ослабевшие связи между Царём и народом, на пользу и благо последнего! Но его самовольное от ступление от нашей программы, противоположный путь, по которому он пошел, его нападки на аристократию и на таких людей, как Великий Князь Николай Николаевич, которых я всегда считал опорой Трона, заставило вначале отвернуться от него, а затем, видя его усилившееся влияние при Дворе и учитывая, что при этом условии его идеи будут еще вредонос­нее, я начал энергичную кампанию против него»²⁹⁸⁰. Заметим, ни слова с «несчастных изнасилованных девицах», «пьяных дебошей», а отход от какой-то программы, нападки на Великого Князя Николая Николаевича, который, к слову сказать, всегда был тайно оппозиционен Государю. То есть у владык была своя программа, к которой они привлекли Распутина, но тот быстро понял, что программа эта не имеет ничего с волей и жела­нием Самодержца. Распутин, будучи настоящим, а не декларативным верноподданным, сказал Царю правду и стал действовать согласно его воле, а не епископской. Именно это и послужило поводом с их стороны начать травлю Распутина.

Обеспечив себе поддержку со стороны главных «союзников» Рас­путина (владыки Гермогена и иеромонаха Илиодора), епископ Феофан написал Государю письмо, в котором утверждал, что Распутин «не только находится в состоянии духовной прелести, но является преступником в религиозном и нравственном смысле, ибо, как следовало из исповеди, отец Григорий соблазнял свои жертвы»²⁹^.

В то же самое время владыка Феофан поспешил к Государыне, у ко­торой он был духовным отцом, и доложил о слышанном, нарушив тем самым тайну исповеди. Игумен Серафим (Кузнецов) отмечал, что этим поступком епископ Феофан «показал свою неопытность духовную, на слово поверил этой женщине, которая, впоследствии оказалась невин­ной; но это еще ничего: он доложил Царице, что ему на исповеди такая-то открыла нехорошее по отношению к поведению Григория. Каково же было глубоко верующей Императрице слышать от своего духовника то, что ему было открыто на исповеди! Значит, сегодня он будет говорить одно, завтра другое. Царице было известно каноническое постановление о строжайшем наказании духовников, которые дерзают нарушить тайну исповеди. Этим своим поступком, недопустимым для духовника, он решительно оттолкнул от себя так преданную доселе духовную дочь — Царицу, которая чуть-чуть совершенно не потеряла веры в подобных епископов-духовников. Подобному доносу своего духовника Императрица не только не поверила, а сочла его поступок самым недостойными и преступным против церковных канонов >^тг.

На все «доказательства» епископа Феофана Государыня отвечала: «Это — клевета». Здесь следует отметить, что, по словам Великой Кня­гини Ольги Александровны, «Ники и Алике прекрасно знали о прошлом Распутина. Совершенно не зерно говорить, что они считали его святым, не способным на грех. Я говорю это опять, и я имею право так говорить: они не были одурачены Распутиным»™³. Поэтому Царица руководство­валась в своем ответе не «слепой верой» в непогрешимость Распутина, а точными сведениями о лживости той информации, какую изложил ее духовник.

Однако владыку Феофана вовсе не смутила реакция Императрица Он стало активно организовывать кампанию против Распутина, в которую вскоре оказались втянуты, в той или иной мере, не только церковные иерархи, но и представители общественности, государственные деятели и придворные, в том числе П. А. Столыпин и Великая Княгиня Елизавета Феодоровна. Масштабы травли Распутина росли день ото дня, приобретая грандиозные размеры. Они приобретали не только ангираспутинские, но главным образом антицарские черты. Главными ее «застрельщиками: по-прежнему были епископ Гермоген и иеромонах Илиодор, которые все больше времени проводили в столице. 16 декабря 1911 г. в Петербурге на Ярославском синодальном подворье епископ Гермоген и тогда еще иеромонах Илиодор пригласили Распутина якобы для беседы, а затем пытались в храме (!) оскопить Распутина. При этом они требовали от него перестать без их разрешения «переступать порог царских дворцов» С большим трудом Распутину удалось вырваться и убежать от них²⁹⁸⁴. Во всем этом веет неким ритуальным действом, и если уж принято безо вся­ких на то оснований связывать Распутина с хлыстами, то почему, исходя из этого эпизода с попыткой оскопления, не связать епископа Гермогена и Илиодора со скопцами или иными сектантскими сообществами? Тем более что, по имеющимся сведениям, владыка Гермоген совершил в юно­сти над собой акт самооскопления²⁹⁸⁵. А если учесть, что вторая попытка оскопления была совершена над Распутиным в июне 1914г., опять-таки по наущению Илиодора, с помощью кинжала, предположение о том, что против Распутина действовало некое тайное сообщество, вполне имеет право на существование.

В начале 1912 г. Святейший Синод приказал Гермогену вернуться в епархию, но тот не подчинился, прося по телеграфу приема у Государя, чтобы открыть ему «одну тайну». На это Николай II лаконично ответил: «Ни о какой тайне я знать не желаю». Тогда же Государь выразил уве­ренность, что << Святейший Синод убедит епископа Гермогена уехать из Петербурга в Саратов»'²⁹*⁶.

Понадобились страшные годы революции, Гражданской войны, большевистского террора и крушение Российского государства, чтобы епископ Феофан (Быстров) и епископ Гермоген (Долганёв) поняли, какую опасную игру они затеяли в начале 1910 г. и как страшно оши­бались в отношении Г.Е. Распутина. К их чести стоит отметить, что они оба покаялись, а владыка Гермоген принял мученическую смерть от рук большевиков. Ныне оба владыки предстоят в лике Новомучеников и ис­поведников Российских.

Мы убеждены, что Распутин был тайным помощником Государя, чело­веком, оказывающим ему неоценимые услуги в тех задачах, где требовалось присутствие неофициальных уполномоченных. Не занимая никаких офи­циальных постов, Распутин пользовался несравненно большей свободой, чем любой полицейский чиновник. Он мог делать Государю такие сообще­ния, на которые не отважился бы ни один министр. Это подтверждается характером его отношений с уже упоминаемым нами чиновником для особых поручений Департамента полиции Б.К. Алексеевым. Особые по­ручения, которые выполнял для Департамента полиции Б.К. Алексеев, заключались в аналитической разработке и выявлении деятельности ма­сонских лож в высших эшэлонах власти Российской Империи. Бывший Директор департамента полиции С.П. Белецкий на допросе следственной комиссии Временного правительства рассказывал, что Алексеев составлял для Государя доклады о масонстве, особенно по деятельности французских и германских лож²⁹⁸⁷. Алексеев был хорошо знаком с Распутиным и по его запискам посещал многих видных сановников. Например, имеется письмо Б.К. Алексеева к Дворцовому коменданту В.Н. Воейкову от 9 февраля 1915 г. В этом письме Алексеев пишет, что «Григорий Ефимович Распутин сказал мне, что он уже говорил Вашему Превосходительству обо мне, снаб­дил меня собственноручным к Вам письмом и приказал мне быть у Вашего превосходительства в один из ближайших дней»^2Ж. Эти встречи Алексеев совершал не с корыстной целью, а для передачи им конфиденциальной информации по вопросам, касавшимся государственной безопасности. Причём делал он это по распоряжению Распутина.

Раскольничьи и сектантские сообщества были тесно связаны со мно­гими ведущими лидерами российского крупного капитала, представители которого были ведущими деятелями думского и оппозиционного лагеря. Опасен был Распутин и российским либералам, так как опровергал их демагогию о том, что к Царю «простой человек» не может попасть, что Царь «страшно далёк от народа» и т.п. Распутин, имя которого все больше становилось известным среди простого народа, являлся убедительным опровержением этих домыслов. Поэтому такие враги Николая II, как октябрист А.И. Гучков и кадет П.Н. Милюков, несмотря на свои полити­ческие и партийные разногласия, выступали сообща против Распутина и принимали активное участие в его травле.

Именно окружением Милюкова фабриковались так называемые «письма», «телеграммы» Г.Е. Распутина, а также его «фотографии» с Царской Семьёй. Они, как и десятки других, являют собой образцы яростной кампании по дискредитации Распутина. Кем и как велась эта кампания, видно из письма некоего Афанасия Худоносова П.Н. Милю­кову от 24 февраля 1912 года: «Премногоуважаемый Павел Николаевич. Уведомляю Вам: при мне есть фотографическая карточка на одной трое личностей Григория Распутина, епископа Гермогена и иеромонаха Илио­дора. Внизу под каждой своеручная роспись, от которых Вы бы могли заключить, что нужно, из поз и над почерком Григория Распутина можно подивиться, лично доказывает малограмотность»™⁹.

Из этого письма ясно следует, что Милюков собирал любые мате­риалы о Распутине, которые можно было использовать в качестве ком­прометирующих его свидетельств. А так как этих свидетельств не было, их приходилось придумывать.

Занимался сбором фотографий и автографов Распутина и А.И. Гуч­ков…

Запоздалое прозрение о причинах…