Нехоженая сибирская тайга... 2 страница

– Чью там постель Алексеевна прибирает? – спросил он. – Твою?

– Мою.

Зина тоже поднялась из-за стола. Молча следила, как дядя Дима расхаживает по квартире, с явным неодобрением разглядывая ее затейливую обстановку. Он даже заглянул в раскрытый шкаф, где висел целый ворох платьев и стояли туфли разных цветов и фасонов.

– И это все твое?

Заложив руки в карманы, он остановился возле бамбуковой подставочки, где стояла статуэтка Дианы.

-Подумать только, – начал он сердито, обращаясь к фарфоровой богине,каких-то пять лет тому назад вот эта самая девчонка могла ходить в лыжных штанах из чертовой кожи и сама пришивала себе пуговицы. А сейчас она не решится выйти на улицу, если не наденет шелковое платье и замшевые туфли, за которыми, конечно, тоже следит Алексеевна.

Зина собиралась что-то возразить, но дядя перебил ее: – Раньше эта девчонка могла пить чай прямо из котелка, спать на сосновых ветках и умела чистить картошку.

– Я и сейчас умею, – вставила Зина.

– А сейчас, – все более расходился дядя, –а сейчас она спит только на пуховой постельке, которую сама не убирает, и кушает только из блюдечка с золотой каемочкой...

– Дядя Дима, – не выдержала наконец Зина, – вы хотели, чтобы я и сейчас пила чай из котелка и чистила картошку?

– Я хотел бы, – гремел дядя, – чтобы ты не забывала, как это делается. В пятнадцать лет ты была смелым человеком, мы с тобой переплывали Обь в охотничьей лодчонке в бурю. А сейчас ты боишься выбрать себе дипломную работу по душе, трусишь, что не сможешь ее защитить.

– Я советовалась с дядей Витей...

Дядя Дима отвернулся от Дианы, прошел в другой угол, где на полированной тумбочке сидел улыбающийся китайский мандарин из красной обожженной глины, толкнул его пальцем в лоб. Мандарин закачал головой, продолжая глупо улыбаться. Дядя Дима сердито насупился.

– Знаешь что, –вдруг сказал он, – давай поедем ко мне на рудник.

– На рудник? – не поняла Зина. – Но... зачем?

– А просто так, ни за чем. Отдохнуть. Проветришься, тайгу посмотришь, свежим воздухом подышишь. А потом и за диплом возьмешься.

– Подожди... ты как-то сразу. Я не знаю...

– Чего там не знаю! – дядю Диму увлекло собственное предложение, и он уже не слушал Зину. – Чего там не знаю! Отдохнуть-то тебе нужно после болезни? Boт и доживешь у нас недельку, другую. Мы с тобой на рыбалку сходим, у костра заночуем, уху из харюзов поедим, – глаза у дяди задорно заблестели. – А ты знаешь, что за уха из харюзов?.. Ну вот, ничего ты не знаешь. А про нее еще Мамин-Сибиряк писал... И ловить их, знаешь, как интересно. Да что харюзы, там у нас таймени на спиннинг ловятся. Здоровые, как лошади... во!

Дядя Дима энергично махнул рукой, Диана испуганно покачнулась на столике, дядя с неожиданной для его крупной фигуры ловкостью поймал ее на лету.

– Ф-фу! – облегченно протянул он. – Даже в пот ударило со страху. Съел бы меня Виталий. – Дядя установил статуэтку на место. – Фарфор... – заключил он неодобрительно, –хрупкая вещь... Что бы ее из чугуна отлить.

 

 

Золотая стрела

 

Вечером все Вихоревы собрались за ужином.

Дядя Дима побродил по Москве, заглянул в комиссионный магазин и принес оттуда здоровенного бронзового медведя.

– В подарок от меня, – заявил он брату, любуясь своей покупкой, в которой было не меньше пуда весу. – Может быть, не так красив, как твоя Диана, зато все твои фарфоры переживет.

– Так мне девать некуда эту зверюгу, – возражал профессор. – На столик нельзя – раздавит.

– А я тебе из тайгл кедровый чурбан пришлю,успокоил его дядя Дима. Вот и поставишь вместо тумбочки.

Валя где-то задержался, пришел позднее, Зина встретила его в прихожей.

Одет он был модно, пожалуй, немножко пестро, как иногда одеваются молодые люди. У Зины хватало вкуса и здравого смысла не следовать примеру Вали, хотя к его "стильному" виду она уже привыкла.

Но сейчас, взглянув на него глазами дяди Димы, она невольно заметила: – Послушай, Валя, что это сегодня за галстук такой на тебе?

– Какой "такой"?

– Расцветка у него уж очень немыслимая.

– Что ты, девочка! Цвет самый модный. Тебе, помню, он даже нравился раньше.

– Ну, раньше, раньше...

– Да что с тобой?

Валя воровато оглянулся на двери, притянул Зину за локоть к себе. Она сдержанно подставила щеку.

– Пойдем, я тебя с дядей познакомлю.

– С каким еще дядей?

– С дядей Димой. Он только сегодня с рудника прилетел. Из тайги.

– Из тайги?.. – протянул Валя – Воображаю!

– А ты не воображай. Он меня к себе зовет, в тайгу.

– В тайгу? – опешил Валя. – Да ты что?.. Вот смех.

В этот момент в прихожую вошел сам дядя Дима.

– Где-то тут у меня папиросы в пальто, – поспешил объяснить он свое появление.

– Дядя Дима, познакомься, – сказала Зина. – Это вот... Валя...

– Понимаю! – дядя Дима первый шагнул вперед и протянул руку – Уже прослышал о вас, весьма рад познакомиться, – он окинул Валю быстрым внимательным взглядом, и Зине вдруг костюм Вали показался совсем несуразным, она даже удивилась, как могла не замечать этого раньше.

С беспокойством она ожидала, что скажет сейчас дядя Дима. Но он, если и сделал какое-то заключение, то ничем не проявил его. Наоборот, он дружески обнял Валю за плечи и повел к двери.

– Вовремя пришли, пойдемте-ка в столовую. Покажите, чему вас там в институте научили.

– А, молодой поклонник Фемиды, – профессор Вихорев, не вставая из-за стола, протянул гостю белую холеную руку. – Опаздываешь, мой дорогой, у нас ужин в восемь, ты же знаешь. Но ничего, ничего, присаживайся... Димитрий, налей-ка ему штрафную, дабы в другой раз не опаздывал.

Бесшумная, как тень, Алексеевна уже поставила на стол чистые тарелки Дядя Дима потянулся к бутылке.

– Столичную вкушаете? – спросил он.

– Вкушает, вкушает, – ответил за гостя профессор.

Было заметно, что Валя – частый гость в семье Вихоревых, что к нему привыкли, как к возможной будущей родне. Не отказываясь, Валя молодцевато хлопнул большую рюмку водки и закусил маринованной горошиной.

– Ну, теперь держись, Димитрий, –сказал профессор Вихорев, – у нас полку прибыло. Ты, Валя, нашего главного разговора не захватил, но суть его я тебе сейчас передам, – профессор откинулся на спинку стула и потащил из жилетного кармана зубочистку. – А суть всего разговора заключается в том, что вот этот единоутробный, но волосатый таежный брат мой собирается утащить у нас племянницу.

– Это я уже знаю! – невольно вырвалось у Вали.

– Когда же это ты узнал? – удивился профессор и взглянул на Зину. Ага, понимаю. Ну, если знаешь, тем лучше. Так давай-ка, брат, тоже протестуй. По моему мнению, это тебя тоже касается.

– Валю, положим, не касается, – быстро вставила Зина.

– Как это не касается, – продолжал профессор. – Вот увезет тебя Димитрий в тайгу, затуманит тебе голову своей таежной, этой самой романтикой, да и выдаст там за какого-нибудь леснoго принца, вот с такой же непроходимой бородищей. Как считаешь, Валя, будет это тебя касаться или нет?

Зина пренебрежительно фыркнула. Валя нахмурился, Дядя Дима спрятал в бороде улыбку.

– Ты не смущай молодежь, – сказал он брату. – А то Валя на меня и так уже волком смотрит.

– Да нет... что вы.

Валя смутился. На самом деле он не мог скрыть неуклонно растущей, какoй-то завистливой неприязни к этому человеку, о которoм так много слышал от Зины и который – он только сейчас это остро почувствовал – так много значил для нее.

Вот и сейчас она сидит и смотрит на своего дядю – и только на него одного – влюбленными глазами и, кажется, готова ехать с ним куда угодно. И Валя вдруг подумал, что если бы такое идиотское предложение – ехать куда-то в сибирскую тайгу, к чертям на кулички! – исходило от него, Зина первая бы подняла его на смех.

Такая мысль вызвала дополнительное ощущение ревности и досады. Валя с маху ткнул вилкой в горошину. Вилка визгнула по тарелке. Зина невольно поморщилась.

Заметив это, Валя насупился еще более.

– Что касается меня, – заявил он с плохо скрытой досадой, – то я ничего привлекательного не нахожу в сибирской тайге.

– А ты в ней когда-нибудь был? – спросила Зина.

– Ну, пусть не был, – признался Валя. – Но это ничего не значит. Я, например, не был и в джунглях Амазонки, но по тому, что читал, могу себе представить. Вот там на самом деле заманчиво.

– А в сибирской тайге, вы считаете, ничего заманчивого нет? – учтиво спросил дядя Дима.

За учтивостью Валя расслышал вызов и решил принять его, – Да, – заявил он несколько повышенным тоном. – Нам здесь прожужжали все уши о вашей сибирской тайге. По-моему, все эти рассказы идут от давнего прошлого Сибири. От времен Мамина-Сибиряка. А вот мне хотелось бы узнать от вас, обратился он к Димитрию Вихореву, – что хорошего, занимательного осталось в вашей тайге сейчас?

– А это зависит от точки зрения, – так же учтиво ответил дядя Дима. – Вы расскажите вначале, что, по-вашему, было хорошего в тайге раньше. Во времена Мамина-Сибиряка?

– Хорошо, – воинственно согласился Валя. – Расскажу. По моему мнению, раньше, – во времена Мамина-Сибиряка – в сибирской тайге на самом деле встречалось много интересного. Это был дикий, неизведанный край, полный таинственной романтики. В рассказах о Сибири правда всегда смешивалась с ложью, быль с выдумкой. Такие рассказы безотказно действовали на воображение – неизведанные края всегда привлекают к себе людей. О Сибири никто ничего толком не знал. В этой огромной, никому не ведомой стране существовали реки, озера, горы – да что там горы – целые горные хребты, еще не нанесенные на карту. В мерзлой земле лежало золото. Тысячи пудов никому не принадлежащего золота Можно было наткнуться на него и разбогатeть. Можно было открыть неизвестную реку, нанести на карту и прославиться. Так было раньше.

Валя видел, что Зина тоже слушает его внимательно. Это прибавило ему красноречия.

– Теперь вся сибирская тайга изведана, исхожена вдоль и поперек картографами, топографами, геологами-разведчиками. А там, где не могли пройти люди, над теми местами пролетели самолеты аэрофотосъемки. В тайге не осталось сейчас ни одного уголка, не нанесенного на карту. И заблудиться в ней человеку с компасом так же трудно, как, скажем, в парке культуры имени Горького.

Валю немножко раздражала спокойная улыбка дяди Димы но, стремясь начисто разделаться с таежной романтикой, он сознательно шел на некоторые искажения.

– Железо, золото, урановые руды, – продолжал он, – теперь можно обнаружить с самолета, не тратя на это особенного труда. Исчезли опасности, угрожавшие ранее смелому разведчику. Забылись красивые таежные легенды, их заменили точные и сухие труды географов и геологов. Нет теперь в тайге ни белых пятен, ни тайн, ни загадок. И если на то пошло, от всей прошлой экзотики и романтики в вашей тайге остались сейчас одни комары.

Валя уверенно закончил на высокой ноте. Зина подвинула ему чашку с салатом, и он победоносно подцепил его ложкой.

– Ну как, Димитрий? – спросил брата профессор. – Заметно, что Валя юридический закончил?

– Заметно, – согласился дядя Дима. – Неплохо говорит. Жаль только, не все верно.

– А что не верно? – вскинулся Валя. – Скажите, комаров нет?

– Комары есть... Ho и белые пятна есть, и опасности, и загадки.

– Загадки? – фыркнул Валя не совсем учтиво.

– Да, загадки, – спокойно повторил дядя Дима.

– Ну, это все слова.

– А если не слова?

– Тогда докажите, – заявил Валя. – Давайте нам вашу загадку. Или ее у вас с собой нет?

– Есть! – сказал дядя Дима. – Сейчас я вам покажу одну вещь, а вы попробуйте мне объяснить, чта и к чему.

– Только учтите, – предупредил Валя, – мы не геологи. Если у вас что-нибудь из "Занимательной геологии" Ферсмана?..

– Это не из Ферсмана, – успокоил Валю дядя Дима. – Это скорее из Брет Тарта.

– Так ты давай не тяни, – сказал профессор, – показывай свою задачку. Где она у тебя?

..Дядя Дима достал из кармана пиджака небольшой, c палец, сверточек газетной бумаги. Неторопливо развернул. В его руках оказался продолговатый предмет, величиной и формой напоминающий колпачок от авторучки. Поверхность колпачка была неровная, как бы выбитая молотком. Грани отсвечивали желтоватым металлическим блеском.

– Вот она, моя задача, – сказал дядя Дима. – Вначале отгадайте, что это за штука?

– А ну-ка покажи, – протянул руку профессор Вихорев и сразу обратил внимание на вес колпачка.

– Смотрите-ка!– удивился профессор. – Да ведь это ЗОЛОТО?

– Верно, – сказал дядя Дима. – Но вот что это такое? Что означает этот предмет?

Зина и Валя по очереди повертели в руках странный кусочек золота. Валя пожал плечами и молча вернул колпачок профессору. Тот потрогал его заостренный конец, потом надел на палец, как наперсток.

– Знаете, – сказал профессор несколько неуверенно, – очень похоже на наконечник от стрелы.

– Угадал, – подтвердил дядя Дима. – А как вы думаете, где могли найти этот наконечник?

– Вероятно в земле, – предположил профессор, – скажем, при разработке каких-либо месторождений.

– Тогда чего же здесь загадочного, – подхватил Валя, – обыкновенные следы обыкновенного доисторйческого человека. Конечно, любопытная находка: золотой век и так далее. Но загадочного, я считаю, ничего нет.

– А если этот наконечник нашли в теле человека? – спросил дядя Дима.

– Вы хотите сказать: в скелете доисторического человека, – поправил его Валя.

– Нет, я выражаюсь совершенно точно. Стрелой с этим наконечником всего полгода тому назад был убит в тайге наш геолог.

Все в озадаченном молчании уставились на остроконечный кусочек золота, по-прежнему торчавший на мизинце профессора.

Уговорил!

Профессор Вихорев снял наконечник с пальца и поставил его на скатерть.

– Да, – проговорил он, – ничего не скажешь, занимательный случай. Ты не мог бы рассказать подробнее?

– Я и сам не очень-то много знаю, – ответил дядя Дима. – Прошлым летом с нашего рудника в трудный, совершенно неисследованный участок тайги отправилась группа геологов-поисковиков. Они плыли по реке, временами выбирались на берег и углублялись в тайгу километров на тридцать, на пятьдесят. Нужно заметить, что даже тридцать километров по нашей тайге это тяжелый и продолжительный путь. Там тебе и каменистые ущелья, через которые не сразу переберешься, и болота, по которым не пройдешь, и бурные речонки и завалы – словом, все препятствия, которые обычно и делают тайгу непроходимой. Лето прошло в поисках, ничего существенного найти не удалось. Группе пришлось возвращаться ни с чем. И вот один из молодых геологов, раздосадованный неудачами, предложил новое продолжение маршрута. Начальник группы не согласился. Тогда геолог самовольно покинул группу и ушел один. И не вернулся... Кстати, – решил добавить дядя Дима, – это случилось примерно в тех же местах, где десять лет тому назад потерялась экспедиция Николая.

Все несколько секунд хранили молчание. Зина, опустив потемневшие глаза, крутила бахрому на скатерти.

Притих и Валя, который знал семейную трагедию Вихоревых.

– Геолога долго искали, – продолжал дядя Дима, вызывали по радио самолет. Но в нашей тайге найти человека не легче, чем иголку в стогу сена. Поиски ни к чему не привели. Прошел месяц, другой – и вот поздней осенью в устье реки, километров за пятьсот oт того места, где работала партия, рыбаки нашли на берегу труп, прибитый течением. Рыбаки сообщили о своей находке в местный поселок, оттуда по радио передали куда нужно. Труп опознали – это оказался тот самый потерявшийся геолог. На шее его заметили глубокую рану и извлекли застрявший в шейных позвонках наконечник. В нем еще торчал обломок размокшего дерева. Врачебная экспертиза установила, что геолог был убит золотой стрелой и потом упал или был сброшен в реку. Химический анализ золота показал, что это золото из какого-то нового месторождения, известного только тому, кто сделал эту стрелу и пустил ее в геолога.

– И это все? – спросила Зина.

– Да, на этом заканчиваются достоверные факты. Далее – следуют одни предположения. Многие пытались так или иначе объяснить происхождение стрелы. Высказывались остроумные истории, достаточно интересные для любого приключенческого сюжета. Но толком никто ничего доказать не мог.

– Что ж, случай занимательный, – задумчиво согласился профессор Вихорев. – Золотая стрела! Нa самом деле, готовое заглавие для приключенческого романа. Мне кажется, я что-то похожее уже встречал. У Кервуда есть "Золотая пуля" или что-то в этом роде.

– У Кервуда "Золотая петля", – хмуро поправил Валя.

Ему было досадно признать, что в споре он проиграл. Возразить было нечего. Можно только не поверить.

Профессор Вихорев с сомнением уставился на брата: – Скажи, Димитрий, по-честному, ты случайно не сам отлил эту... золотую пулю?

– Да зачем мне нужно? – возмутился тот.

– Ну, зачем, зачем... Бывает. Ради интереса хотя бы.

– Тогда я вам сейчас копию медицинского заключения покажу.

– Ладно, ладно, сиди! – замахал руками профессор. – И так верим. Но ты сам посуди; у нас тут двадцатый век: автоматы, реактивные истребители, водородные бомбы... и вдруг – ты привозишь нам стрелу. Да еще золотую. Анахронизм. Конан Доил с Вальтером Скоттом! Поневоле не поверишь.

– Как раз здесь ничего особенного нет, –возразил дядя Дима. – Человек, который пустил стрелу в геолога, почему-то безвыездно живет в тайге и не общается с культурой двадцатого века. Вот он и воспользовался тем оружием, которое могла дать окружающая тайга. Лук – из лиственницы. Тетива – из лосевой шкуры. Стрела – из сосны и наконечник – из золотого самородка.

– А почему не из железа? – спросила Зина.

Дядя Дима с неудовольствием взглянул на нее.

– И такой вопрос задает мне будущий инженер!

Зина сконфузилась и завозила вилкой по тарелке.

– Поняла, – сказала она. – Просто не подумала сразу.

– Может быть, и нам объяснишь? – полюбопытствовал профессор. – Я думаю. Вале тоже интересно.

– Объяснение здесь простое, – ответила Зина. – Железо не Встречается в природе в самородном виде, выплавить его из руды очень трудно в кустарных условиях. Золотой самородок или золотой песок на хорошем костре можно расплавить хотя бы в глиняном черeпке. А сделать в песке форму для отливки наконечника уже нетрудно.

– Вот это говорит инженер, – одобрил дядя Дима. – Одним cловом, как сделан наконечник, мы знаем. Но где сделан, кем, почему им убит геолог... этого пока не знает никто.

– Да, – согласился профессор. – Туманная история. Может быть, молодой, но отягченный знаниями муж, – профессор повернулся к Вале, – пожелает пролить на эту историю свет своей мудрости?.. Нет, не желает?..

– Дмитрий, мы оба пас! Так и признаем: в твоей тайге имеются не только сосны, бороды и комары, но н загадки.

Дядя Дима завернул наконечник в газету и положил обратно в карман.

Все молчали. Чтобы развеять впечатление от трагической истории, дядя Дима рассказал один забавный случай из своих многочисленных таежных приключений. Однажды, спустившись в узкое ущелье, вооруженный одним геологическим молотком, дядя Дима внезапно наткнулся на медведя, который, сидя в ручье, ловил в омутке рыбу.

Дядя вскрикнул, медведь ухнул, и оба сломя голову кинулись бежать. Но выход из ущелья вел в одну сторону, поэтому они добрую сотню метров бежали рядом, разделенные только узеньким ручейком. Каждый думал, что преследуют именно его, и прибавлял ходу. Наконец, медведю удалось вырваться вперед, и это спасло дядю Диму, как он сказал, от разрыва сердца. Сообразив, что медведь бежит не за ним, а от него, дядя Дима остановился.

Когда Валя собрался домой, Зина вышла его проводить.

Вечер был пасмурный. Холодный – не по-летнему – дождь сочился с темного неба. Каблуки прохожих торопливо стучали по сырому асфальту. Одетая в легкое платье, Зина невольно поежилась и не решилась выйти на улицу. Они остановились в подъезде. Валя накинул на нее полу своего широченного пиджака. Зина не возражала. Она задумчиво смотрела вдоль улицы, была молчалива и рассеяна.

Зловещий золотой наконечник подействовал на ее воображение сильнее, чем она могла предположить. И почему-то упорно казалось, что все рассказанное дядей имеет отношение к трагической судьбе ее отца. Неясные и непонятно-тревожные догадки приходили в голову. Зина никак не могла отделаться от них. Валя cnpoсил, что с ней.

Она не сразу собралась с ответом.

– Знаю! – заключил Валя обиженно. – Тебе хочется поехать со своим дядей. Ты только об этом и думаешь весь день.

Зину раздосадовало, что Валя так далек от ее истинных мыслей. Она не стала ничего объяснять, не стала и разубеждать его. – А почему бы мне не поехать, – заявила она.

– Чего тебе там делать, – заговорил Валя. – Если хочешь отдохнуть, поедем вместе на юг, в Сочи или на Кавказ. И близко, и культурно. И комаров нет. А то тайга! Смешно. Жить в землянках...

– Почему в землянках. Там рабочий поселок, дома.

– Дома! – усмехнулся Валя. – Это тебе твой дядя наговорил. Может, по-ихнему, по-таежному, и дома, а на деле – условное понятие: четыре стены и крыша из дерна. Грязь, клопы. Фу, гадость!

– Клопов там нет! – возразила Зина.

– Вот еще. Есть, конечно.

– Нет клопов! – Она не знала, есть в поселке клопы или нет, а спорила уже из упрямства.

– Ну, пусть клопов нет, – согласился он. – Но и водопровода нет, и ванной нет, и вообще никаких коммунальных удобств. Как ты там будешь жить?

– А так же, как люди живут.

– Так люди там привычные, не тебе чета. Возьми своего дядю, он же из чугуна сделан, ему что. Он где угодно проживет. А ты привыкла к другому: к уюту, к ванной, к электричеству, к парикмахерской... и вообще. Ты только подумай, что ты там будешь есть, где спать, как одеваться? Да ведь там все в сапогах ходят.

– Ну и я буду в сапогах.

– Ты – в сапогах?.. Вот уморила. Да тебе их и не надеть самой. Ведь сапоги с портянками носят, а ты еще не знаешь, что это такое. Представляю, как ты будешь выглядеть в сапогах. А сапоги вот такие, как у твоего дяди, полуболотные, сорок пятый размер. И дегтем смазаны обязательно. И штаны брезентовые, заляпанные. А физиономия вся распухшая – комары накусали. Картина!

Зина недовольно прищурилась, выражение лица стало неприязненным и холодным. Но Валя слишком увлекся.

Он знал: высмеять идею – значит, ее убить.

Зина слушала и молчала.

Когда он, наконец, остановился, подбирая более красочное выражение, она перебила его: – Знаешь, я что-то замерзла. Домой пойду.

– Валя спохватился, хотел накинуть на плечи пиджак, но она немедленно отодвинулась.

– Нет, нет! Я пойду. Спать уже нужно.

– Ты, может, обиделась? - запоздало побеспокоился Валя.

– Ну вот еще... Ты так хорошо говорил и убедил меня. Вероятно, так и есть – я неженка и белоручка. Мне дядя Дима это сказал, так я думала, он ошибается... Значит, на самом деле стала такой...

Она решительным движением освободилась из Валиных рук. Заботливо застегнула ему пиджак, подняла воротник.

– Иди, мой дорогой! До свиданья. Не простудись.

И, поцеловав его в нос, скрылась за дверями.

Назавтра, свежевыбритый, благоухающий, с букетиком фиалок в петлице пиджака и с двумя билетами в цирк на китайских фокусников. Валя взлетел, прыгая через две ступеньки, к дверям квартиры Вихоревых.

– Где Зина? – воскликнул он, проскочив мимо оторопевшей Алексеевны. Зина, где ты?.. Собирайся скорее, опаздываем. Пятнадцать минут осталось, я такси заказал... Зина!.. Зиночка!

В столовой он наткнулся на профессора Вихогова.

Тот посмотрел на Валю так, как будто это не Валя, а тень отца Гамлета.

Запоздавшая догадка мелькнула с быстротой электрической искры. Валя в смятении уставился на профессора.

– Зина... Где Зина?

Профессор Вихорев ответил не сразу – Так, так, – протянул он, с сожалением разглядывая Валю. – Что ж, узнаю племянницу. Значит вчера она тебе ничего не сказала. И ты так ни o чем и не догадался? Так о чем же вы там беседовали с ней, разреши узнать?

– Да ни о чем, – бормотал Валя. – Я ее уговаривал...

– Уговорил!.. Эх, Валя, а еще юрист. Ведь она же уехала с Димитрием на аэродром два часа тому назад.

Валя кинулся к телефону.

– Поздно, – остановил его профессор. – Я уже звонил. Улетели.

 

Часть вторая

КАРТА

 

 

Дядя Дима ухмыляется

 

Самолет шел на север.

Солнце было где-то за хвостом. Через большое окно Зина видела под собой тайгу, пологими волнами уходящую вдаль. Черная тень самолета стремительно неслась вперед. Сине-зеленому океану не было конца.

Дядя сидел впереди. Он летал здесь не один десяток раз. Бесконечность таежных просторов вызывала у него скорее досаду и неудовольствие. К руднику не было сухопутной дороги. Все оборудование, снаряжение, продовольствие приходилось доставлять либо по реке, во время коротких весенних паводков, либо на самолетах. В этом году от ближайшего населенного пункта к поселку, где находился рудник, начали прорубать дорогу. Но только поднявшись в воздух и пролетев над будущей трассой дороги, можно было понять, сколько потребуется труда и сколько времени пройдет, прежде чем на рудник доберется первая автомашина.

Поэтому, чтобы не расстраиваться лишний раз, дядя Дима предпочел в самолете спать, предоставив Зине одной восхищаться безбрежным зеленым океаном.

Ногам стало немного холодно. Зина летела в светлых туфлях и тонких чулках. Еще в гостинице дядя предложил ей надеть лыжные брюки и сапоги. Сапоги были обычные, кирзовые, наверное на два номера больше, брюки – из толстой лохматой байки. Зина примерила этот наряд, осмотрела себя в зеркале и вспомнила слова Вали. Идти по городу в таком наряде? Нет. В тайге еще куда ни шло. Но здесь!

И решительно отказалась.

Она ожидала, что дядя Дима будет настаивать. Но он только ухмыльнулся и положил брюки и сапоги в свой рюкзак.

Зина заметила его усмешку и подумала, что, пожалуй, напрасно отказалась от сапог. Дядя Дима ухмыляется не зря. Он всегда говорит, что ничто так не убеждает человека, как свершившийся факт.

Самолет несколько раз нырнул, проваливаясь в воздушные ямы. К горлу подкатил комок, Зина заморгзла и покраснела. Бортмеханик, сидевший рядом с пилотом, оглянулся на нее, что-то сказал пилоту, Зина видела, как он в зеркальце продолжает наблюдать за ней, и старалась держаться как можно увереннее.

Самолет начало качать сильнее. Под ложечкой опять сдавило от мучительной тошноты. Она уже не глядела в окно, сидела, стиснув зубы, вцепившись в подлокотники кресла, и с ужасом думала, что еще минута такой болтанки – и она оскандалится.

На ее счастье, покачивание прекратилось. Зина только Перевела дыхание, как вдруг самолет резко наклонился на бок и начал падать. Ее прижало к окну. Она охнула от испуга.

Дядя Дима тоже качнулся, поднял голову и сказал спокойно: – Прилетели!

И тут под самолетом вместо зеленого лохматого ковра блеснула ярко-синяя полоса, стремительно надвинулась на окна. Зине показалось, что сейчас они врежутся в воду, но самолет плавно развернулся и быстро заскользил по реке.

Рев моторов затих. На берегу стояли люди и махали шапками. Пилоты открыли дверку и спустили лесенку прямо в воду.

С берега к самолету шли лодки. На передней алюминиевой шлюпке греб рослый плечистый парень в рубашке без пояса. Он сильно взмахивал веслами и оглядывался через плечо на самолет.

Подогнав лодку к лесенке, парень ухватился за нее и протянул руку дяде Диме, стоявшему в дверях.

– С приездом, товарищ Вихорев!

– Спасибо, Семен! Ну-ка, принимай чемоданчик.

– Тут что? – поинтересовался Семен. – Запчасти?

– Запчасти, – ухмыльнулся дядя: – чемодан был с Зиниными вещами. Смотри, в воду не урони.

Семен установил чемодан в носу лодки, помог дяде спуститься и тогда уже увидел на лесенке Зину. Она стояла на ступеньке, в нерешительности поглядывая на лодку, которую сильно раскачивала быстрая речная волна.

– Ну, что же ты, Семен, – заметил дядя, – девушек, что ли, не видал. Племянница моя в гости приехала. Помоги ей, а то как бы в воду не кувыркнулась.

Семен вытер громадную ручищу о штаны, замазанные машинным маслом. Неуклюже поддерживая Зину за локоть, усадил ее в носу лодки и взялся за весла.

– К пристани? – спросил он.

– Давай прямо к берегу – сказал дядя. – Тут к дому ближе.

К самолету уже подплывала тяжелая дощатая лодка за грузом. На ней гребли, сильно засаживая весла в воду, две девушки в платочках, краснощекие, как матрешки.

Они с любопытством оглядели Зину, потом одна из них опустила платок на шею и насмешливо запела:

 

Девка в лодочке каталась,

А под лодкою вода.

Девка юбку подмочила

Перевозчику беда...

 

И уже обе вместе подхватили задорный припев

 

Перевозчик молодой

Юбку сушит над водой...

 

Семен с неудовольствием покосился на них. Девушки рассыпались звонким смехом.

Зина чувствовала себя не особенно ловко, но сделала вид, что песенка ей понравилась. Дядя сидел с каменным лицом, и только в глазах его дрожали веселые искорки.