Глава 43. Королевство Слепых 2 страница
Красный Глаз знал, что мы были здесь. Знал, где нас искать. И я захотела чётко обозначить, что в этом не было необходимости.
— Мы идём, — сообщила я спрайт-боту, почти уверенная, что обращаюсь непосредственно к Красному глазу. — Ты ведь этого хотел, верно?
Спрайт-бот продолжал наигрывать музыку.
Я смотрела на него целую минуту, возможно, даже две, прежде чем с отвращением отвернуться.
— Каламити! Реджи! Выдвигаемся.
Я стала удаляться от спрайт-бота, но затем остановилась. Я подбежала назад к нему, мой рог мягко светился, когда я сообщила:
— Извини. Я должна убить тебя. — Сейчас, однако, я обращалась не к Красному Глазу, а к самому спрайт-боту. Моя ПипНога всё ещё была неисправна, и я собиралась использовать маленького механического шпиона для того, чтобы перезагрузить её.
Мой телекинез открыл ремонтный люк в спрайт-боте и выдернул его спарк-батарею.
Спрайт-бот упал, как камень. Мёртв. Или что там у роботов вместо смерти.
Присев, я отключила в нём все аудио- и видеопередачи и вернула его к жизни роботом-овощем. (Или типа того. Плевать. Идиотские роботы, вечно портят все мои метафоры.)
Я посмотрела вниз, на мой ПипБак, гротескно вплавившийся в переднюю ногу. Ужасно. Я подумала, что, возможно, это даже хорошо, что Хомэйдж никогда больше не увидит меня. Пусть она запомнит меня такой, какой я была до жар-бомбы. До Кантерлота. И до Арбы.
Лайфблум подошёл ко мне, пока я перезагружала свою ПипНогу.
Наверное, он собирался утешить меня или спросить о Наблюдателе или о сборах. Я опередила его, задав вопрос о той, кем был занят мой разум.
— Как ты познакомился с Хомэйдж? — непривычно тихим голосом спросила я. У меня не было сил скрывать охватывавшую меня печаль.
Лайфблум замялся, затем присел рядом.
— Общество Сумерек направило её ко мне, — сказал он. — Они думали, что я смогу сблизиться с ней.
Лайфблум начал рассказывать, покачиваясь на передних копытах.
— Когда она впервые получила вид на жительство в Башне Тенпони, она была в трауре. Она потеряла кобылу, которую любила, и не была уверена, что сможет когда-либо снова обрести любовь. — Он нежно улыбнулся. — Я рад видеть, что она ошибалась.
Это сделало боль только сильнее. Моё сердце обливалось кровью, и я чувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза. Они жгли, как огонь. И, что ещё хуже, маленькая пони в моей голове совсем не хотела слышать о предыдущей любви Хомэйдж. Разумеется, у неё должен был быть хоть кто-нибудь до меня. Нельзя же стать столь... искусной без практики, верно? Но мне нравилось думать иначе. Даже зная, что я неправа. Даже точно зная, кто это был.
Джоукблу.
Я не собираюсь ревновать. Не к покойной возлюбленной Хомэйдж. Я отказываюсь быть столь ужасной.
— Мы были одного возраста, и я тоже переживал свою собственную потерю, что в глазах других членов Общества делало нас похожими, — продолжал Лайфблум, но его тон говорил, что Общество в этом ошибалось. Он уточнил: — Меня вышибли из Республики, когда выяснилось, что я предпочитаю жеребцов.
Я удивлённо заморгала.
— Чего?
Я вспомнила, что Республика была маленьким городком, который уничтожили рейдеры из Домика Флаттершай. Кучка чудаков навроде культа, странные, но неплохие ребята, если верить Крестоносцам Пустоши.
— Они вышибли тебя только из-за этого? — Я была поражена. С юности я была поставлена перед фактом, что моя тяга к кобылам делает мои перспективы найти любовь весьма туманными. Но я никогда не встречалась с открытыми предубеждениями против этого. Я даже не представляла, что такое возможно. — Почему? Зачем им было делать это?
— Я считаю, по той ж причине, по которой Анклав это поощряет, — произнёс Каламити, приближаясь к нам, его слова породили ещё одно погоди, чего? от маленькой пони в моей голове. — Контроль рождаемости. Держу пари, такому маленькому поселению, как Республика, требуется столько детей, сколько они только могут получить.
Лайфблум хмуро кивнул.
— И раз я не собирался вносить свой вклад в рост населения Республики, я был не нужен.
— А что Анклав? — спросила я, преисполненная любопытства. Моя ПипНога загудела, подавая признаки жизни, на экране вспыхнули отчёты о состоянии системы. Я включила Л.У.М. и проверила наиболее важные показания.
— Над облачной завесой не так много сельхозугодий, все они расположены вокруг этих башен. Слишком много пегасов означает голод. Анклав крепко держит узды рождаемости.
Официально вы уже мертвы, сказал Каламити Трекеру и другим пегасам в Новой Эплузе. В течении недели Анклав вышлет соболезнования и разрешения на рождение нового ребёнка.
— Возможность завести ещё одного жеребёнка — одна из привилегий, которую получают пегасы, вступающие в Анклав, — признался Каламити. — И хотя это и не озвучивается официально, Анклав отдаёт небольшое предпочтение тем офицерам, которые не собираются воспользоваться этим правом.
Я сидела и обдумывала это всего секунду. Затем стряхнула это с себя, словно воду со шкуры.
— Нам действительно пора. — Я поднялась и посмотрела на Лайфблума сверху вниз. — Но когда мы вернёмся, я хочу услышать от тебя всё, что ты знаешь о Хомэйдж.
Он странно посмотрел на меня.
— Это не любопытство, — объяснила я. — Просто я... я скучаю по ней.
* * *
Уже через несколько минут мы поднимались сквозь дым. Мы видели под собой пламя, пробивающееся через лес. Если верить Реджи, сами деревья не горели, но иногда, когда вспыхивал мох или обвивающие их лианы, создавалось именно такое впечатление.
Мы все повязали шарфы, чтобы защититься от отвратительного дыма, но они лишь смягчали его мерзость. Мои лёгкие горели, нестерпимо щипало глаза, голова раскалывалась. В основном от дыма, но не только от него. Я была абсолютно вымотана, особенно после душераздирающих новостей, которые я услышала от Наблюдателя. Стоило огромных, почти титанических усилий держать глаза открытыми.
фьють!
Я тихо взвизгнула, когда что-то ударило меня в левое заднее копыто, чувствуя резкую боль с последующим за ней жжением. Я подняла его, обнаружив острый шип, вонзившийся в основание копыта. Жжение нарастало. Яд.
фьють фьють фьють фьють
— Твоюжмать! — закричал Каламити, закладывая резкий вираж, когда воздух наполнился множеством шипов. Нас обстреливала лесная растительность! О Богини, как же я ненавидела этот лес.
Растения прекратили обстрел, когда пожар добрался до них. Каламити мужественно терпел плотный дым в попытке держать нас вне зоны поражения любой другой враждебной растительности Вечнодикого леса.
Огонь в моём копыте с ноющей болью начал распространяться вверх по ноге. Но я испытывала и куда более сильные страдания. Чёрт, да меня даже поджигал дракон. По сравнению с этим, чёрт, по сравнению с тем множеством ранений, что я получила в бою с Вондерболтами, растительный яд из шипа был пустяком.
Мы нагоняли «Громовержец», но это требовало времени. Я не включала МГ СтелсБак II из опасения, что он израсходуется раньше, чем мы достигнем укрытия на Циклоне.
Я закрыла глаза на несколько минут. Я использовала свою левитацию, чтобы облегчить свой вес в копытах Каламити. Я чувствовала себя в безопасности. Я могла себе позволить закрыть глаза на минутку...
Я была Рэйнбоу Дэш.
Облака подо мной были прекрасно белыми, пушистыми и мягкими. И они тянулись бесконечно под тёплым сиянием солнца Селестии. Я могла видеть разноцветных пегасов, порхающих и летающих вокруг. Поблизости находился город, но я не смотрела на него. Не хотела смотреть.
Вместо этого я смотрела на белоснежный океан, раскинувшийся под куполом из яркой синевы.
Я была Рэйнбоу Дэш, и я была несчастна.
Везде под этими облаками была Эквестрия. Или то, что от неё осталось. Повсюду внизу царил кромешный ад, в котором пони, которым не посчастливилось укрыться в одном из Стойл и которые не погибли при нападении, были обречены на страдания и умирали.
И я видела пони, летающих вокруг и благополучно игнорирующих скрытое от них тем, что некоторые начинали называть "Облачной Завесой".
Это было неправильно.
Дело было не в том, что все мои друзья, каждый из них, находились сейчас где-то внизу, и я не знала, живы они или нет. Я не могла просто жить здесь наверху и делать вид, что Эквестрии никогда не существовало. Да, это было сильное искушение. Но я была не из таких пони. Но остальные пегасы, видимо, были готовы смириться, и это ранило моё сердце сильнее, чем оно могло выдержать.
Я должна была чувствовать отвращение ко всем ним. Вместо этого я просто грустила.
Я была Рэйнбоу Дэш, и мне было стыдно, что я пегас.
Если теперь быть пегасом означало именно это... что ж, возможно, для меня настало время уйти.
Я почувствовала, как захлопали мои крылья, медленно отрывая меня от облаков. Я обожала летать, но сегодня я едва нашла в себе силы, чтобы поднять себя. Моя голова была опущена, моё тело свисало с моих крыльев мёртвым грузом. Копыта коснулись облаков, когда я сдвинулась с места.
Я повернулась спиной к летающим разноцветным пони. И обернулась бросить последний взгляд, прежде чем улететь прочь...
...Я проснулась от приступа кашля, настолько сильного, что Каламити пришлось прижать меня к себе, чтобы не дать мне выскользнуть из его объятий.
Мы пролетали над частью отряда огнемётчиков, продвигавшегося через уже обработанную огнём часть леса. Я смотрела на единорожку, шагавшую перед крылом грифонов Красного Глаза. Рог её светился. Свечение распространялось по земле перед ней, освещая большие полосы сожжённой лесной земли. Секунду спустя земля начала взрыхляться сама по себе.
Грифоны тут же вышли вперёд и начали поджигать своими огнемётами сплетения голубых лоз, которые были "выкорчеваны" заклинанием единорожки.
— Э, ау, Лил'пип! — взволновался Каламити. — Ты там в порядке?
— Д-да, извини, — извинилась я, снова оборачивая себя левитационным полем. — Вздремнула немного.
— Хах, как окажемся на борту, найдём местечко, где залечь, а там уж вздремнёшь. — «Громовержец» уже был ближе к нам, в паре минут полёта. — Может, всего пару часов, но это ж лучше, чем ничего.
Я включила свой улучшенный СтелсБак. Мы уже были достаточно близко, так что всем нам нужно было стать невидимками. Реджи и Каламити последовали моему примеру, натягивая капюшоны своих зебринских стелс-плащей.
Вдруг, откуда ни возьмись, странного вида силуэт (тёмного цвета фигура размерами с пони, но с кожистыми крыльями, наподобие крыльев летучих мышей, напомнила мне о Ксенит и её летательном амулете) пулей вылетел из облаков и, словно таран, врезался в один из Хищников.
— Чё это была за херня!? — выпалила Реджи. — Вы тоже эт видели?
Хищник начал менять направление, уходя в сторону от Циклона. Я левитировала свой наушник, вставила его в ухо и быстро настроилась на частоту радиопередач анклавовских войск.
"...корпус повреждён. Повторяю, на борту обнаружен неприятель." — Голос офицера связи Анклава звучал профессионально, равнодушно и даже несколько скучно. — "Изменяем курс, чтобы разобраться с нарушителями, приём."
«Громовержец» всё ещё был в часах полёта от Собора, а нападения уже не заставили себя ждать. Сомнений не было, за все этим стоит Красный Глаз, но всё-таки что-то было не так. Одним-единственным существом эту армаду не остановить, даже не задержать. А это значило, что смысл у этой атаки был совершенно иным.
"Принято, Хищник «Перистый». Как только разберётесь с нарушителями, ждём вас у цели. Конец связи."
Я уже начала подозревать, что Красный Глаз захотел немного ослабить силы Анклава, прежде чем ввести в игру какой-нибудь эдакий козырь, что он до сих пор скрывал под плащом.
"Перистый Громовержцу!" — На этот раз в голосе радиста звучала паника. — "На борту демон! Повторяю, на борту демон!"
На. Борту. Кто?!
Реджи начала было что-то говорить, но я взмахом копыта попросила её помолчать (позже я осознала, что этот поступок был полным идиотизмом, так как я была невидимой), всё мое внимание было сфокусировано на радиопередачах в моём ухе.
"Громовержец Перистому. Подтвердите, монстр, который сбил «Трубчатого», у вас..."
Офицеру с «Громовержца» так и не удалось закончить свой вопрос, а уж тем более получить ответ. Мой наушник взорвался громкими помехами, а канал внутренней связи военного корабля Анклава начал нести смерть.
Я взбрыкнула в объятьях Каламити и в моих глазах всё покраснело, когда взрыв боли покатился по моему мозгу и сжал рог. Я как можно скорее вырубила радио моей ПипНоги, ловя ртом воздух и стирая кровь с глаз. Что бы там ни было на борту «Перистого», оно только что пустило в эфир военного канала кантерлотский сигнал!
Во имя гривы Луны!
Мы встретились с осквернёнными передатчиками в Зебратауне. Но даже когда Кантерлот превратился в груды обломков, уцелевшие передатчики всё равно продолжали вещать свою смертельную волну. Блин, да один из них всё ещё был у меня в седельных сумках. Мне и в голову прийти не могло, что кто-нибудь в самом деле захочет использовать какой-то из этих передатчиков для вещания по обычным каналам!
К счастью для Анклава, всё, что им надо было сделать, чтобы обезопасить себя — это выключить свои приёмники. Однако же это означало, что армаде Анклава придётся сойтись в битве с силами Красного Глаза без каких-либо средств коммуникации.
Битва началась.
* * *
Жжение, которое сперва ощущалось только в моем копыте, а потом распространилось по всей ноге, вроде бы утихло. И хотя теперь моя нога здорово распухла и с трудом гнулась, худшее, казалось, было уже позади. Яд, содержавшийся в шипе, был не смертелен. Ну, по крайней мере, чему-то большему, чем кролик.
Если не учитывать недавнее нападение растений, то наша тайная операция пока шла идеально. Никто не стрелял в нас, пока мы приближались к «Громовержцу». Все орудия Циклона были направлены в другую сторону. Нам нужно было лишь долететь до люка, взломать замок и незаметно проскользнуть внутрь. А так как Каламити идеально знал архитектуру Циклонов, люк мы нашли быстро.
Я прокляла Анклав, пегасов и все технологии крылатых, когда увидела это. Грёбаный облачный интерфейс.
— Этот взломать не получится, — сказал Каламити приглушённым голосом. Интересно, он имел в виду себя или меня? Возможно, обоих.
— Рэйнбоу! — закричала я так громко, как только осмелилась в такой близости от «Громовержца».
— Дэш, — последовал приглушённый ответ. Зебринский стелс-плащ сделал голос как будто звучащим из-под воды. Из-за этого нельзя было точно сказать, где находилась грифина, но было ясно, что она рядом.
— Окей. Теперь план Б, — объявил Каламити достаточно громко, чтобы Реджи (мы надеялись на это) нас услышала. Мы не могли знать, где могла находиться грифина, и поэтому прибегли к навигации "вызов-ответ". Я уже начинала жалеть, что мы отказались от идеи связать нас вместе верёвкой. — Мы сейчас просто поднимемся чуток повыше, приземлимся на одну из палуб и подождём, пока кто-нибудь не откроет дверь.
Сказав это, Каламити заработал крыльями, поднимая нас вверх.
Тут под нами с шипением открылся люк.
— Вы идёте? — раздался голос грифины.
Я попыталась обменяться взглядом с Каламити и, естественно, потерпела неудачу.
— Сдаётся мне, вы тут считали, что одна только Литлпип замки умеет взламывать.
* * *
Мы были во внутренних коридорах «Громовержца», гром от его грозовых облаков сотрясал весь его фюзеляж. Вибрация смешивалась с жужжанием ламп; это жужжание казалось более низким, чем на «Дождевом» или внутри Стойл, более зловещим, но, возможно, это было просто игрой воображения. Голоса пегасов слышались отовсюду, кроме самых изолированных проходов.
Коридоры были окрашены в чёрный, отчего казалось, что лампы светят слепяще ярко. На стены были нанесены цветные полосы, которые были похожи на схематичную радугу, они отражали свет, который сами стены поглощали, из-за чего казалось, будто они светятся. Цветные линии не были сплошными, они то прерывались скошенными концами, то к ним добавлялись новые, по мере того как мы продвигались через корабль. Я предположила, что это своего рода навигационные метки, помогавшие пегасам Анклава узнать, приведёт ли их этот коридор в нужную им секцию этого массивного корабля, или нет. Вдоль стены через равные промежутки висели экраны, на каждом из которых горел символ Анклава — эмблема из облаков и крыльев, с парой глаз, смотрящих из-под арки, зелёная с фиолетовым на чёрном.
Мы двигались тихо, держа друг друга за хвост, Каламити шёл впереди. Моя задняя нога делала ходьбу неприятной и немного трудной. К счастью, чтобы красться через недра «Громовержца», не требовалось бежать.
Я чувствовала себя неловко и неприятно тепло от ощущения, как Реджина Грознопёрая держит мой хвост у себя в клюве. Я попыталась сосредоточиться на том, что происходит спереди, и тут же пожалела об этом. Судя по вкусу, Каламити не мыл свой хвост неделями. (Я знала, что это не могло быть так. Вельвет Ремеди просто не допустила бы этого. Но легче от этого не было.) Я медленно проигрывала битву со своим собственным рвотным рефлексом.
Я пережила примерно пять минут и два этажа, пока мы не достигли уединённой лестничной клетки, где я наконец смогла отпустить хвост своего друга и отплеваться в углу.
Я почувствовала, как Реджина выплюнула мой хвост.
— Ага, будто твой был вкуснее, — иронично прошептала она.
Если я правильно понимала навигационную схему «Громовержца», полосы на металлических ступеньках означали, что мы находимся между его казармами и медицинским отсеком, за которым должны были находиться жилые помещения офицеров. Я ожидала, что такая лестница будет использоваться интенсивно, но она была абсолютно пуста.
— Погоди-ка здесь, Лил'пип, — распорядился Каламити. — Я схожу, подберу себе анклавовской брони. Казармы тут, этажом ниже, напротив центра физподготовки.
Мы добрались до лестницы, пройдя мимо этого самого центра физподготовки, хорошо при этом его разглядев через широкие смотровые окна. Физцентр представлял собой просторное трёхэтажное помещение, полное кобыл и жеребцов, которые занимались, поднимали тяжести и даже летали через установленные на разной высоте кольца, причём ни на ком из них не было ни брони, ни униформы. На третьем этаже было расположено тучбольное поле, на котором увлечённо играли два десятка взмокших от пота кобылиц и жеребцов Анклава. Должна признать, заглядевшись на некоторых из пегасок, я на некоторое время отвлеклась от мерзкого привкуса во рту.
Тогда вполне логично, что вся броня хранилась совсем рядом. Но...
— Один? В казармы? — спросила Реджи, вторя беспокоившим меня мыслям, прежде чем я успела их озвучить. Но после добавила: — Может, подождать у лестницы, пока здесь не пройдёт какой-нибудь ублюдок из Анклава, и по тихому его прикончить? Он и пикнуть не успеет, я как-никак с ножами Кейджа.
— Нет! — воскликнула я, опешив. Сражение с Анклавом в открытом бою — это одно. Но это? Это же убийство!
— Моему братцу смерть бы не помешала, — строго сказал Каламити. — Но большинство пони здесь совсем не плохие. Они прост следуют приказам. Мы не должны убивать этих пони.
— Нет здесь невинных, — прошипела Реджи.
— Может статься и есть, — возразил Каламити. — Не помню такого, чтоб «Громовержец» раньше сам участвовал в боях.
— Мы так не делаем, — присоединилась я, только заставив Реджи глумиться ещё больше.
— Да ладно, — продолжала гнуть своё Реджи. — Не забыла, что я дочь Гуады? Знаю я, что ты тогда устроила в Разбитом Копыте. Если надо, то ты и наёмным убийцей готова стать.
Я вздрогнула. Мне правда, правда не хотелось представлять себя в таком свете, но Реджина была права. И я заслужила этот подлый удар по самооценке, сбросивший меня с собственного пьедестала.
Несмотря на душевные боли, я сменила тактику:
— Ладно, ты права. Но Каламити — тоже. Мы уже видели мятеж команды. Есть вероятность, что большая часть этих пони перейдёт на нашу сторону; дай им шанс и немного возможности.
— Но они уж точно не согласятся, коли ты будешь им глотки резать на лестнице.
Реджи, казалось, согласилась с этим. Она замолчала.
Я двинула к нескольким анклавовским ящикам, лежавшим под лестницей, и легла, приготовившись погрузиться в сон. Каламити (как я предположила) ушёл, чтобы принести броню. Я не могла точно сказать, но это было разумным предположением. Но в любом случае они с Реджиной больше не спорили и не поднимали неприятные этические моменты. Тихо и спокойно. Время сна.
Слишком тихо.
— Рэйнбоу, — прошептала я.
— Дэш.
* * *
Я проснулась, когда Каламити вернулся с анклавовской бронёй и, как я предположила, со всем тем, что смог вынести из медицинского отсека.
— Всё прошло гладко, — сказал он, снимая зебринский плащ-невидимку и передавая его мне. Я потянулась к нему и поняла, что могу видеть свою переднюю ногу. МГ СтелсБак II выдохся, пока я спала. К счастью, никто (по крайней мере, достаточно наблюдательный) до сих пор не использовал лестницу.
Так, стоп.
— Сколько я проспала?
— Да достаточно долго. Он уже устроил себе тут экскурсию, — подразнила меня Реджи откуда-то неподалёку. — Мы решили, что должны дать тебе поспать. — Реджи переключила внимание на Каламити: — А ты не думаешь, что твой брат всё-таки заметит, что целый его грёбаный корабль исчезнет?
Готова поклясться, у одной из Богинь была слабость к нездоровым шуткам. До того, как Каламити ответил, мы услышали дверь, открывшуюся несколькими этажами выше. Музыка затопила лестничную площадку, скрытые динамики у входа ожили, заиграв навязчивую оркестровую музыку с главным музыкальным инструментом — изысканно звучащей виолончелью.
— Вот чёрт, — тихо простонал Каламити. — Это ж Отэм. — И в ответ на мой сомневающийся взгляд он объяснил: — Кто ж ещё, имея целый корабль, будет проигрывать классическую музыку, куда б ни пошёл? — Я заметила, что он встал, расправив крылья так, чтобы почувствовать Реджи, если она попытается пройти мимо него. Я не была уверена, хочет ли он остановить грифину, или просто предупредить её.
На лестничной площадке раздалось эхо голосов:
— И снова, сэр, я приношу свои глубочайшие извинения, — говорила кобыла, почти ноя. — Я всё ещё не могу понять, как этот монстр прошёл мимо нас.
— Без сомнения, с помощью заклинания телепортации, — ответил Отэм Лиф, его голос был твёрд. — Две твари наподобие этой, пытавшиеся прорваться в Нейварро, могли телепортироваться, — добавил он, — но это пустяковое заклинание не помогло ни одной из них.
— Сэр, вы же понимаете, что это западня? — сказала кобыла.
— Конечно же это западня. — Голос жеребца был гладок, как стекло. В отличии от других братьев Каламити, в его голосе не было ни следа фамильного акцента. — Красный Глаз вызывает меня. Нет просто других объяснений этой... — в голосе Отэм Лифа чувствовалась злоба, — ...ментальной атаке.
У меня голова пошла кругом. Если я правильно истолковала услышанное, то, получается, я была не единственной, кого аликорны Красного Глаза "тестировали" своим ментальным изнасилованием.
Отэм Лиф серьёзно заявил:
— И я не собираюсь его разочаровывать.
Только сейчас я поняла, почему Отэм Лиф выдвинулся раньше запланированного.
— Сэр? — начала умолять кобылка, её голос всё приближался. — При всём моём уважении, я считаю что для вас будет серьёзной ошибкой вступать в подобную схватку.
— Я не сомневаюсь в этом, — ответил пегас, принёсший слишком много вреда, разрушения и смертей Эквестрийской Пустоши. — Но есть такие преступления, которые требуют личного счёта.
Я услышала, как над нами открылась другая дверь.
— Если я умру, — проинструктировал её полковник Отэм Лиф, — или меня схватят в заложники, вы будете следовать отданным вам приказаниям. — Его голос начал удаляться, когда оба пони вышли. Я еле расслышала, как он добавил: — Кроме того, Красный Глаз не сможет этого предвидеть...
Дверь начала закрываться. Как только она закрылась, виртуальный классический оркестр испарился, погрузив лестничную площадку в угнетающую тишину.
— Рэйнбоу? — с опаской спросила я.
Ответного "Дэш" не последовало.
* * *
Я включила своё радио, из-за чего мне пришлось, сдерживая кровавые слёзы, срочно выпить ещё одно лечебное зелье из тех, что раздобыл Каламити. Боль, раскалывавшая голову и рог, отступила, а затем и вовсе исчезла. По крайней мере, попав сюда, мы могли восстанавливать здоровье. Даже опухоль в моей ноге почти полностью исчезла.
Кантерлотский статический сигнал с Хищника «Перистый» всё ещё наводнял внутрикорабельный канал Анклава. Тот факт, что «Перистому» не удалось ни заглушить его, ни увести достаточно далеко от «Громовержца», чтобы вывести того из зоны действия сигнала, указывал на то, что силам Анклава на его борту не удалось успешно разобраться с "демоном". Я готова была спорить, что по крайней мере один из других Хищников пытался преследовать «Перистого». Но без средств связи координировать свои действия им было совсем не просто. Я представляла, как солдаты Анклава летают между кораблями, доставляя сообщения.
Я отключилась от того канала сразу же, как услышала ЭТО, но концентрированный удар кантерлотского сигнала до сих пор негативно сказывался на мне. Теперь я переключалась между другими каналами: анклавовский сигнал, контролирующий адских гончих, внутрикорабельный канал классической музыки (одна виолончель, постоянно), радиовещание Красного Глаза (ведётся прямиком из Собора, минуя башни, а значит неподконтрольное Анклаву) и, наконец, обычное вещание пустоши (всегда Анклав; ну, почти всегда).
От Реджи по-прежнему не было ни слуху ни духу. Прошло уже пятнадцать минут.
— У меня несколько бутылочек ледяной Спарк~Колы в рюкзаке, — заметил Каламити. — Они почти так же хороши, как ещё пара часиков сна, я считаю. — Он повернулся к ящикам под лестницей, открывая первый же незапертый. — Ого, — присвистнул он, — гранаты!
Я тут же начала рыться в его рюкзаке под фанфары, звучащие в моём ухе.
— Тебе действительно нужен ПипБак, — шепнула я Каламити с усмешкой. В очередном приступе клептомании он свалил содержимое неимоверного количества аптечек и ящиков Анклава в свои седельные сумки и ещё больше в свой боевой рюкзак. — Хотя бы для сортировки своего барахла.
Мелодия по радио сменилась. Теперь звучала мрачная струнная музыка.
— Ах чёрт, — ответил Каламити, со стуком приложившись своим бронированным копытом по шлему. — В броне ведь есть один из таких. — Очевидно, он впервые должным образом пользовался бронёй Анклава. В те несколько раз, когда я видела его в собственной броне, на нём никогда не было шлема, за исключением краткого пребывания в Старом Олнее.
Я усмехнулась, собираясь сказать что-нибудь остроумное, когда обнаружила ледяную Спаркл~Колу. И пару баночек Минталок за ней. Я уставилась на них, чувствуя, как меня пробирает ледяной озноб.
— Каламити, — спросила я как бы между прочим. — Ты вообще когда-нибудь разбираешь свой хлам?
— Не-а. — Я почти ощущала, как он ухмыляется сквозь шлем. Он понятия не имел, что я там увидела. — Я так подумал, если Отэм хочет это, то пусть оно будет у меня.
Верно. Я оглянулась на рюкзак, мой разум настаивал на том, чтобы снова ощутить вкус Праздничных Минталок, это чувство мощности, интеллекта, уверенности...
Я взяла ледяную Спаркл~Колу в зубы и телекинезом застегнула молнию рюкзака; маленькая пони в моей голове вторила Каламити:
Не-а.
Мне удалось понаслаждаться своей маленькой победой буквально одну минуту, затем я услышала звук открывающейся двери под нами. Пара офицеров Анклава в лёгкой броне широким шагом побежала вверх по лестнице. Каламити взмахнул своим скорпионоподобным бронированным хвостом, отдавая честь. Один из офицеров поступил так же.
Я проследила за тем, как они ушли вверх по лестнице, следуя линии, что вела их прямо в офицерские казармы, при этом даже не замечая её. Как только они отошли достаточно далеко, я переключила своё внимание на Каламити.
— Хочу кое о чём тебя спросить, — сказала я ему, открывая ледяную бутылку Спарк~Колы и наслаждаясь тихим шипение и ароматом моркови и колы.
— Спрашивай, — ответил он, освобождая ещё один ящик от его содержимого, которое, среди прочего, включало чью-то коллекцию журнала "Вингбонер", семнадцать довоенных монет и копию довоенной книги "Дай гороху шанс: рецепты вегетарианской кухни". — Не стесняйся.
Вспомнив ехидное замечание Реджи по поводу ношения лечебных зелий, я начала наполнять свои седельные сумки лекарствами из рюкзака.
— Какие именно средства защиты Анклав там понаставил у центрального узла П.О.П., — спросила я, перед тем как наклонить бутылку колы и сделать глоток. (Морковка, йей!) Я знала, что центр и так имел собственные средства защиты, и самым выразительным из них был щит, окружавший всё строение целиком, но Анклаву они были неподвластны. Проект Одного Пегаса был гарантом власти Анклава в небесах. И даже если никто туда не мог попасть, я должна была допускать наличие там какой-нибудь охраны или хотя бы сигнализации.
— Ты имеешь в виду Нейварро? — спросил Каламити.