Современность как поздний модерн: Теория радикализированного модерна Энтони Гидденса
Осмысление современности, обществ конца XX - начала XXI века в терминах постмодерна, в тех тезисах, которые были рассмотрены выше, было подвергнуто серьезной критике в рамках академической социологии. Более того, в рамках академической социологии были созданы теории современного общества, включающие их внутреннюю соотнесенность как с модерном, так и с разработанными в рамках постмодернистской социологии тезисами постмодерна. Результатом соответствующих разработок стал совершенно определенный диагноз - современность следует характеризовать как поздний, радикализированный модерн.
Рассмотрение современных теорий позднего модерна или радикализированного модерна мы построим на основе изложения и анализа идей Энтони Гидденса, чья теория достаточно полно представляет соответствующий сегмент современной теоретической социологии.
Концепция Э. Гидденса, которую он сам называет концепцией радикализированного модерна, создается им по существу в противовес концепциям постмодерна. Это весьма разработанная и практически законченная теория. Особое внимание в рамках своей теории Гидденс уделяет, во-первых, институциональным измерениям модерна; во-вторых, природе и характеру современных, или позднемодерновых, социальных институтов;
в-третьих, изменениям, претерпеваемым личностью, и, наконец, в-четвертых, тому, что из себя представляет возможное постмодерновое состояние.
Институциональные измерения модерна
Гидденс указывает, что большинство социологических подходов стремились выявить какое-то одно доминирующее институциональное звено в обществах модерна. Социальные институты этих обществ рассматриваются как капиталистические или как индустриальные, а капитализм - как тип индустриализма или наоборот. В отличие от подобной, редуционистской точки зрения, Гидденс рассматривает капитализм и индустриализм как два различных <организационных сочленения>, или институциональных измерения, модерна^.
<Капитализм является системой производства товаров, основанной на отношении между частной капиталистической собственностью и не имеющей собственности рабочей силой. Это отношение формирует главную ось классовой системы. Капиталистическое предприятие зависит от конкурирующих рынков, цены являются сигналами для инвесторов, производителей и потребителей>^. <Главной характеристикой индустриализма является использование неживых источников материальной энергии в производстве благ, связанное с центральной ролью машинной технологии в производственном процессе>^. Индустриализм предполагает регулируемую социальную организацию производства в целях координации человеческой деятельности, машин, потребления и выпуска сырых материалов и товаров. Индустриализм является характеристикой не только производства эпохи <индустриальной революции>, но и производства эпохи электронного машиностроения. Индустриализм определяет не только место работы, но и способы передвиже-
^То же самое фактически делает Мануэль Кастельс в своей концепции, представленной в работе <Информационная эпоха: экономика, общество и культура> (русский перевод 2000 г.).
^Giddens A. The Consequences of Modernity. - Stanford, 1990. P. 55.
^Ibid. P. 56.
ния, коммуникации и домашнюю жизнь.
Индустриальные капиталистические общества рассматриваются Э. Гидденсом как представляющие один из типов модерновых обществ. Индустриальное капиталистическое качество общества определяют его специфические институциональные черты. Во-первых, как указывалось выше, экономический порядок предстает таким, каким он был охарактеризован выше, т. е. капиталистическим и индустриальным. Конкурентная и экспансионистская природа капиталистического предприятия предполагает, что технологическая инновация имеет тенденцию к постоянству и всеобщности. Во-вторых, экономика явно отлична, или <отделена>, от других социальных сфер, особенно от политических институтов. В-третьих, разделение государства и экономики (имеющее много различных форм) основывается на безусловном признании частной собственности на средства производства. В системе классовых отношений последняя непосредственно определяет процесс товаризации наемного труда. В-четвертых, автономия государства обусловлена его опорой на процесс накопления капитала, над которым оно, однако, не имеет контроля.
Но почему капиталистическое общество вообще является обществом? Только потому, подчеркивает Гидденс, что оно является национальным государством. Административная система капиталистического государства и вообще всех современных государств должна интерпретироваться в терминах координированного контроля над территорией. Ни одно из домодерновых обществ не достигало такого уровня административной координации, который развили национальные государства. Такая административная концентрация зависит в свою очередь от развития функций надзора, существенно усилившихся в сравнении с аналогичными функциями в домодерновых обществах. Развитый аппарат надзора составляет третье институциональное измерение модерна вслед за капитализмом и индустриализмом. Он возникает только вместе с появлением модерна. Надзор относится к контролю за деятельностью населения прежде всего в политической сфере. Он может быть прямым (в тюрьмах, школах и т. д.), но чаще осуществляется опосредованно -
через контроль над информацией.
Четвертое институциональное измерение модерна - контроль над средствами насилия. Военная сила всегда была центральной чертой домодерновых цивилизаций. Однако в них политический лидер никогда не мог сколько-нибудь продолжительно удерживать монопольный контроль над средствами насилия на данной территории, локальные конфликты и войны постоянно нарушали эту монополию. Успешная и устойчивая монополия над средствами насилия присуща только государствам модерна.
Эти четыре институциональных измерения - капитализм, индустриализм, развитый административный аппарат надзора и контроль над средствами насилия - обусловливают распространение модерновых институтов по всему миру. Национальные государства концентрируют административную власть куда более эффективно, чем традиционные государства, и благодаря этому даже самые малые государства могут мобилизовать значительные социальные и экономические ресурсы. Капиталистическое производство, особенно связанное с индустриализмом, обеспечивает массовый рывок, экономическое благосостояние и военную мощь. Комбинация всех этих факторов делает невозможным сопротивление экспансии Запада. Возникает феномен глобализации модерна.
Рассматривая феномен глобализации модерна, Гидденс указывает на то, что идея <общества>, означающего связанную систему, должна быть заменена в рассуждениях социологов другим отправным пунктом - анализом того, как организована социальная жизнь во времени и пространстве. В этом суть современности и суть современного социологического подхода.
Предлагаемая Гидденсом концептуальная схема направляет наше внимание на комплекс отношений между локальной вовлеченностью (обстоятельствами соприсутствия) и взаимодействием на расстоянии (связями присутствия и отсутствия). В современную эпоху уровень пространственно-временного дистанцирования значительно выше, чем в любой предшествующий период, и отношения между местной и отдаленной социальными формами и событиями становятся <растянутыми>.
Глобализация относится к этому процессу <растягивания>. Она может быть определена как интенсификация повсеместных социальных отношений, которые связывают отдаленные районы таким образом, что локальные феномены формируются под влиянием событий, происходящих на громадном расстоянии от них, и наоборот. Это диалектический процесс.
Глобализация имеет четыре составляющих: мировая капиталистическая экономика, система национальных государств, мировой военный порядок и международное разделение труда. Именно эти явления в своей взаимосвязи позволяют говорить об определенном едином для всего мира качественном состоянии.
Природа и характер современных, или позднемодерновых, социальных институтов
Гидденс выявляет три основные черты, которые определяют характер общества модерна и особенно его новейшей фазы современного общества конца XX в. Первая - это неимоверно возросшая скорость изменения и протекания всех процессов, развертывающихся в обществе, несопоставимая с динамикой изменения во всех домодерновых и даже классических модерновых обществах. Особенно это касается технологии. Вторая черта - сфера изменения. Различные районы мира социально и информационно втянуты в самое тесное взаимодействие друг с другом. Третья - это символическая и экспертная природа современных институтов. Все три черты внутренне взаимосвязаны.
Гидденс указывает три основных источника динамизма модерна, особенно позднего, тесно связанные со своеобразием его социальных институтов. 1. В домодерновых обществах время и место были жестко увязаны, поскольку пространственные параметры социальной жизни для большинства людей являлись доминирующими, социальная жизнь всегда осуществлялась как жизнь локального сообщества. <Приход модерна разорвал пространство и время, установив отношения с отсутствующими <другими>, удаленными от любого взаимодействия лицом к лицу>^. Понятие локального становится в условиях модерна
^Ibid. P. 18.
фантасмагорическим, оно пронизано и оформлено в терминах социального влияния и социальных отношений, не связанных с ним своей природой. <Пространство <независимо> от любого определенного места или региона>^. С этим процессом жестко связан второй источник динамизма модерна.
2. Развитие механизма <высвобождения>. Речь идет о процессе <высвобождения> социальной деятельности из ее привязанности к локализированным контекстам, об организации социальных отношений по всему объему пространства и времени. Гидденс вычленяет два типа механизмов высвобождения. Оба они существенным образом вовлечены в развитие модерновых социальных институтов. Первый связан с созданием символических знаковых систем, второй - с утверждением экспертных систем.
Под символическими знаковыми системами подразумеваются средства обмена, которые могут функционировать безотносительно к специфическим характеристикам индивидов или групп, использующих их в любых контактах. Примерами символических знаковых систем служат различные средства политической легитимизации, деньги и т. д. <Денежная собственность> является интегральной составляющей социальной жизни модерна и его специфическим символом.
Под экспертными системами подразумеваются системы технического исполнения или профессиональной экспертизы, организующие наше материальное и социальное окружение. Большинство из нас пользуется консультациями профессионалов - юристов, архитекторов, врачей и т. д. - нерегулярно, но системы, в которые включено экспертное знание, определяют нашу жизнь постоянно. Экспертные системы вместе с символическими знаковыми системами <вырывают> социальные отношения из их непосредственности. Они предполагают разделение пространства и времени в качестве условия пространственновременного дистанцирования, средством которого они являются.
3. Третий источник динамизма модерна - рефлексивное усвоение знания. Речь идет об использовании элементов эксперт-
^Ibid. P. 19.
ного социального знания социальными агентами. Производство систематического знания социальной жизни становится интегральной частью системы воспроизводства всех аспектов социальной реальности.
Личность и трансформации идентичности в условиях позднего модерна
Процесс глобализации модерна трансформирует <внутреннюю жизнь> человека и его идентичность^. Трансформация идентичности в современных условиях может быть понятной только в терминах конструирования Я, самости, в качестве рефлексивного проекта. Этот рефлексивный проект Я состоит в том, что индивид должен выбирать свою идентичность среди стратегий и выборов, предлагаемых абстрактными системами.
Рефлексивно усвоенное знание приводит к качественному изменению внутриличностных психологических процессов, созидающих индивидуальное Я в качестве рефлексивного проекта. Если в традиционном обществе личностная самоидентичность складывалась из набора последовательно сменяющих друг друга психовозрастных характеристик, обладавших четкими социальными <метками> (типа инициации), то современный индивид вынужден использовать все прежние образы своего Я как конституирующие элементы самоидентичности в изменчивом, <контрфактическом> социальном контексте. В процесс личностной саморефлексии оказываются вовлеченными системы экспертного знания, которые предлагают постоянно расширяющийся набор педагогических, психотерапевтических, медицинских и социопсихологических рекомендаций, заменяющих однозначную определенность традиции. Я как рефлексивный проект - это <осуществление целостного, постоянно корректируемого биографического повествования в поливариантном контексте выбора, пропущенного через фильтры абст-
^Реконструкция этого компонента теории Э.Гидденса осуществлена на основе его работ: Modernity and Self-Identity. Stanford (Cal.), 1981; Giddens A. The Transformation of Intimacy: Sexuality Love & Eroticism in Modern Societies. - Stanford (Cal.), 1992.
рактных систем>. В таком случае осуществление тождества своей личности, или <разработка траектории Я>, становится одной из главнейших жизненных задач индивида.
В условиях позднего модерна Я как самоидентичность обладает набором качественных характеристик, которые позволяют говорить о специфическом стиле Я позднего модерна. Гидденс выделяет следующие его характеристики: - Я есть рефлексивный проект, за который отвечает сам индивид; <мы являемся тем, что мы сами из себя создаем>, поэтому понимание себя подчинено более фундаментальной задаче построения и реконструкции целостного чувства идентичности; - Я разрабатывает траекторию своего развития, возвращаясь к прошлому и прогнозируя будущее; путешествие в прошлое дает эмоциональную свободу для предвидения и созидания грядущего; построение траектории Я базируется на идее многоэтапного жизненного цикла; именно жизненный цикл (а не события внешнего мира) выступает доминантой траектории Я; - рефлексивность Я всеохватна и непрерывна, она обладает той же природой, что и историческая рефлексивность позднего модерна как эпохи; целостность самоидентичности опирается на непрерывность связного автобиографического повествования (будь оно артикулировано или нет); - самоактуализация Я предполагает <диалог со временем> или вычленение зон личного времени, лишь отдаленно связанных с внешним фиксированным временным порядком; - рефлексивность Я охватывает и сферу телесности индивида, так как тело - это часть индивидуальной системы действий, а не ее пассивный объект; - самоактуализация индивида требует <равновесия возможностей и рисков>, которое достигается благодаря эмоциональному преодолению прошлого и осмысленному прогнозированию будущего; - нравственная задача самоактуализации - это достижение аутентичности Я, т. е. <верности самому себе>; этот процесс требует интерпретации прежнего опыта и дифференциации истинного и ложного Я; - жизненный цикл личности воплощен в последовательной смене этапов, периодов или эпизодов, которые, в отличие от ситуации в традиционном обществе, почти не имеют ритуальных меток или внешней обусловленности. Движение от эпизода
к эпизоду, воплощающее в себе возможности и риски, осуществляется благодаря рефлексивной мобилизации траектории Я; развитие Я, т. е. его жизненная траектория, обладает внутренней референтностью; единственно значимой <путеводной нитью> жизненной траектории выступает она сама. Таким обра- зом, внутренняя целостность Я, т. е. его аутентичность, достигается посредством рефлексивной интеграции жизненного опыта в контексте биографического повествования о саморазвитии.
Постмодерн и его черты по Гидденсу
Все рассмотренные явления и процессы современности позволяют, по мнению Гидденса, характеризовать современную эпоху как радикализированный модерн, главной чертой которого является рефлексивность.
Тем не менее, за нынешними чертами современного общества высокого, или радикализированного, модерна уже угадываются черты нового, постмодернового состояния, характер которого сложно предугадать. Гидденс указывает на четыре возможные черты постмодерна. Во-первых, речь идет о постдефицитной экономике, которая обусловлена такими факторами, как: а) скоординированный глобальный порядок, б) ликвидация угрозы войны, в) создание системы планетарной экологической службы и г) социализированной экономической организации. Во-вторых, политическое участие множества непрофессионалов в управлении обществом через движение за мир, различного рода экологические, демократические, трудовые движения. В-третьих, демилитаризация мира. В-четвертых, гуманизация технологии.
Однако, по Гидденсу, будущее открыто и не детерминировано. В равной мере постмодерн может быть и обществом очень высокого риска, связанного с прямо противоположными тенденциями, - возможным коллапсом механизма экономического роста, ростом тоталитарной власти, возможными ядерными и другими конфликтами, ухудшением экологической ситуации или просто с бездействием со стороны всех социальных сил. <И никакие силы Провидения не вмешаются, чтобы спасти нас, и
никакая историческая телеология не гарантирует того, что эта вторая версия постмодерна не вытеснит первую, - констатирует Гидденс. - Апокалипсис стал банальностью, как контрфактичность нашей повседневной жизни. Тем не менее, подобно всем параметрам риска, он может стать реальностью>^.
^Giddens A. The Consequences of Modernity. - Stanford (Call.), 1990. P. 173.