Мифы детей о приемных родителях
Человек так устроен, что все значимые события в его жизни не только запоминаются.
Со временем они «мифологизируются», обрастая дополнительными деталями и смыслами. И начинают отражать не столько реальность, сколько личную значимость этих событий для того, с кем они происходили. В особенности это касается тех событий, понять которые было сложно – либо в силу недостатка информации, либо в силу ограниченных возможностей для понимания.
Все это справедливо и в отношении детей, переживших утрату кровной семьи и помещенных в новые, приемные семьи.
Недооценивать глобальность такого события для ребенка было бы ошибкой. Хотя бы потому, что сравнить это можно только со «вторым рождением».
Дети, в сознательном возрасте (после 3-х лет) покинувшие родные семьи, с первого дня жизни в новой семье оказываются перед серьезной задачей «совмещения» двух своих семейных статусов в процессе формирования целостного представления о себе.
Дети, принятые в новые семьи младенцами, рано или поздно также должны будут понять и принять свое реальное прошлое.
В любом случае, формирование у детей представлений о себе и своей жизни всегда зависит от позиции близких взрослых. Только они могут помочь ребенку разобраться с этими непростыми вопросами, сформировать адекватное, последовательное и максимально позитивное представление о прошлом. Более подробно мы рассмотрим проблему «Как рассказать ребенку, что он приемный?» в специально посвященной этому статье.
Тема этого сообщения – то, каким образом дети объясняют себе самостоятельно (если взрослые не помогают им!) свое происхождение, и что может из этого получиться.
Ниже мы приведем наиболее распространенные типы нарушенногосамовосприятия тех детей, с которыми нам приходилось работать в терапии, и соответствующие им представления-«мифы» о родителях. Мы подчеркиваем, что речь идет о нарушенном представлении о родителях, поскольку в большинстве случаев родителям и специалистам удается сформировать адекватное восприятие жизненной ситуации у приемных детей.
- «Жертвы киднепинга». Представления ребенка о самом себе базируются на представлениях о своей семье. Естественное для всякого человека желание чувствовать себя нормальным, а для ребенка – еще и хорошим, значимым образом связано с отношением к своим родителям. Маленькие дети некритичны. Они любят своих родителей не такими, какие они есть, а такими, какими они должны быть. И в случае с детьми из неблагополучных семей мы часто имеем дело с идеализацией кровных родителей, подкрепленной процессом переживания утраты. При этом сотрудники милиции могут рассматриваться как «насильники», вмешавшиеся не в свое дело, а приемные родители, пусть и хорошие, но – «Похитители». Особенно сильно это проявляется, если ребенок неудовлетворен отношениями с приемными родителями. Тогда, как аргумент в противостоянии с реальными родителями, возникает образ «идеального родителя» - в данном случае кровного. Если желаемое сильно расходится с действительностью, дети вытесняют реальные воспоминания, подменяя их фантазиями. У детей с истероидной акцентуацией компенсаторные мечты могут доходить до того, что они всем рассказывают, что их родители – миллионеры, арабские шейхи и т.д, а сами они «здесь оказались случайно и временно», до тех пор, когда их найдут. Такие «Маленькие принцессы» и вести себя начинают соответственно: авторитетов среди взрослых для них нет, друзей среди детей – тоже.
- «Маленький преступник». Позиция ребенка в этом случае – «меня бросили, потому что я плохо себя вел(а)». Поведение колеблется от агрессии и провокаций возвратов (чтоб вернуться туда, откуда забрали, и чтоб оправдать негативное представление о себе) до аутоагрессии («я виноват навеки» – мотив искупления), и отражает прежде всего восприятие разлуки с семьей и связанную с этим боль как наказание за что-то плохое – дальше ребенок сам находит, за что именно. Приемные родители в этом случае – «Несведущие личности», которые со временем поймут, с каким плохим ребенком имеют дело, и сделают то же, что и кровные – бросят. И чтоб не оттягивать неизбежное, агрессивный малыш будет драться и ругаться матом на своих новых родителей, а депрессивный ребенок-жертва, например, может страдать анорексией (отторжение пищи, искусственная рвота) или даже «расписывать» стены фекалиями, провоцируя отвращение к себе. Вариация «маленького преступника» - «Али-Баба, попавший в пещеру с сокровищами разбойников». Главная задача – вынести как можно больше, пока тебя не «вычислили». Такие дети могут нести деньги или продукты в кровную семью, друзьям во двор или в детский дом. Они не слишком маскируются, поскольку убеждены – все равно их непременно выгонят!
- «Возвращенцы». Маленькие дети, знающие, что от них отказались, все время ждут маму и папу. И когда за ними наконец приходят – они часто думают, что это те же люди, которые когда-то их покинули (что вообще-то вполне логично!). В таких случаях дети боятся или просто не способны открыто обсуждать это с родителями («вдруг рассердятся и бросят снова»). В то же время они испытывают подавляемое беспокойство и агрессию, которые находят выход в немотивированном с точки зрения взрослых деструктивном и провокативном поведении: побеги, капризы, непослушание. Приемные родители для них - «Изменщики»Иногда стремление изводить новых родителей и обвинение их начинает носить отнюдь не завуалированный характер, но вот объяснить, в чем же именно родители виноваты, ребенок по существу не может, в том числе и себе самому.
- «Идеальный ребенок» для «Идеальных родителей».В этом случае, который относится к детям старшего дошкольного-младшего школьного возраста, характерна позиция ребенка «Раньше все было плохо, а теперь все будет хорошо, я заслужу!». Такие дети реалистично воспринимают ситуацию с неблагополучием в кровной семье и обладают сохранной способностью к привязанности. Они готовы строить новые отношения и очень стараются быть хорошими в них, принимая на себя ответственность за благополучие в новой семье. Но в любых новых отношениях возникают «установочные конфликты», а привязанность формируется далеко не сразу. В результате через некоторое время срабатывает «эффект маятника», воодушевление сменяется разочарованием, дети падают духом, чувствуют растерянность и безвыходность. Потому что надежды на новые отношения были «плотиной», сдерживавшей печаль утраты по несостоявшейся любви в кровной семье. И когда «плотина рушится», бежать от нахлынувшей печали некуда - такой ребенок впадает в самую настоящую депрессию.
Вышеприведенные примеры характерны для детей младшего возраста, сохранивших смутные воспоминания о том, что когда-то у них была другая семья. Очевидно, что убеждения детей существуют не на интеллектуальном, а на эмоциональном уровне - в виде чувств, которые не осознаются. То есть названы и объяснены самим ребенком быть не могут. И основная масса этих чувств адресована кровным родителям, но по законам «психологического переноса» «отвечать за все» приходится тем, кто является родителем в настоящий момент.
В терапевтической работе со случаями такого рода первый шаг – помочь родителям понять мотивы поступков ребенка и выработать адекватную линию поведения. Которая, с одной стороны, контролировала бы деструктивную активность ребенка, с другой – не поддерживала бы ролевую дихотомию «врага-родителя» и «отчужденного дитя», которые ребенок поневоле навязывает своей новой семье. Очевидно, что очень много зависит здесь от терпения родителей и их способности «не повестись» на предложенную «Игру в войну», и психологи, работающие со взрослыми, могут оказать в этом существенную поддержку.
В работе с ребенком последовательно необходимо решать следующие задачи:
1. При помощи тестирования, беседы, проективной диагностики постараться понять основную «претензию» ребенка – так, как он ее для себя формулирует.
2. Работая с чувствами ребенка, помочь ему выразить их и осознанно адресовать тем, кому они должны быть направлены – кровным родителям.
3. Отделить в представлениях ребенка образы кровных родителей от образов приемных родителей, определяя специфику характеров и отношений
4. Прорабатывать амбивалентные чувства привязанности-гнева в отношении кровных родителей, помогая ребенку от агрессии в процессе переживания утраты кровной семьи перейти к стоящей за ней неудовлетворенной потребности в любви
5. Ориентировать ребенка на отношения с приемными родителями как на источник нового позитивного опыта и привязанности
6. Работая с Книгой жизни, воссоздавать последовательную истории жизни ребенка, сохраняя все позитивное и переосмысливая негативное.
Излишне говорить о том, какой целительной силой может обладать реальная информация о кровной семье. Поскольку зачастую фантазии детей о родителях – еще и реакция на отсутствие контактов и сведений о кровной семье. Такое «игнорирование» со стороны кровной семьи ребенок воспринимает как оценку – «я недостоин внимания и любви, я для них – никто!». Не зная правды, легко потерять ориентиры в жизни. В то же время правда не должна уничтожать, и это уже забота специалистов и близких взрослых.
Ко всему вышеперечисленному необходимо добавить еще один пункт – подростковые конфликты с приемными родителями:
- «Гамлеты» и родители-«Узурпаторы». Реакция эмансипации от семьи в подростковом возрасте характерна для всех детей. Пересмотр авторитетов, негативизм в отношении взрослых становятся необходимым этапом формирования юношеской идентичности и последующей самостоятельности. Излишне упоминать про подростковую некритичность и «борьбу за права», в результате которой все проблемы этого периода в отношениях с приемными родителями объясняются просто: «Я им не родной!» - обычно имеется в виду, что гоняют, как родного, а любят недостаточно. Правда, для многих родителей тоже есть искушение в виде «генов». Но поскольку кроме стереотипов и самолюбия и у родителей, и у детей есть в запасе здравый смысл и взаимная привязанность, обычно конфликтные ситуации удается разрешить.
Очень продуктивны в этом отношении семейные сессии (см. «Наши технологии. Работа с семьей в кризисе»). Когда сначала происходит отдельная работа в парах «взрослый психолог-родитель(ли)» и «детский психолог-ребенок», цель которой – снять аффективное напряжение, вспомнить о том позитиве, который есть в отношениях клиентов, и выйти на конструктивный уровень, на котором все члены семьи готовы поискать альтернативный расставанию выход. Далее происходит совместная работа психологов и членов семьи в режиме регулярных встреч (обычно 3-5 сессий), на которой вырабатываются новые правила взаимодействия для того, чтобы потребности в понимании и взаимные ожидания всех участников конфликта удовлетворялись в той степени, в которой это возможно. Кроме того, индивидуальная работа с детьми этого возраста предполагает необходимую проработку темы «лояльности» к кровной семье и формирования подростковой идентичности, когда разделяется признание (или привязанность) к кровным родителям от желания следовать за ними, повторяя их ошибки. Опыт показывает, что социальная наследственность и трансгенетические переносы имеют большее значение, чем «генетика» - и, в отличие от генетики, не столь незыблемы.
Подводя итог этому краткому очерку, хочется еще раз отметить важность и обязательность работы с жизненной историей всех перемещенных детей. С объяснением и переосмыслением всех фактов и событий этой истории. Дети к большинству ситуаций относятся так, как к ним относятся их близкие взрослые. И чем ребенок младше – тем это сильнее. Боязнь «травмировать» ребенка обсуждением проблем его жизни отражает нежелание взрослых иметь дело с болезненными переживаниями детей. Результат такого замалчивания – дети остаются один на один с мучающими их вопросами, и ответы, которые они находят или придумывают, зачастую хуже и вреднее, чем правда – тем более та правда, которая разделена и смягчена сочувствием взрослых.
Статья написана Марией Капилиной, детским психологом и руководителем реабилитационной службы детского дома №19.