Забытый мир кумачей и ситцев

К. Борский

 

Опубликованные здесь от­рывки из воспоминаний Ми­хаила Александровича Ильинского (1856-1942) закан­чиваются временем, когда ему было уже под семьдесят лет. Его творческая биогра­фия отнюдь не клонилась к закату. В 20-е годы этот неуемный человек руково­дил налаживанием произ­водства красителей на Рубежанском заводе. А позд­нее - все с той же энерги­ей - разрабатывал новый, им изобретенный способ крашения текстильных мате­риалов, запускал производ­ство ализарина по совсем новому, разработанному им на пороге 80-летия методу, руководил лабораторией в научном институте органиче­ских полупродуктов и краси­телей (НИОПиК).

В 1935 году Ильинский был удостоен звания почетного академика.

Химики старшего поколе­ния помнят, как Михаил Александрович рассказывал подробности того, о чем здесь написано кратко и скромно,- о тягостях рабо­ты на Щелковском ализари­новом заводе. Как будили его среди ночи со словами: «Котел бунтует!» - и бежал он в цех, откуда все расхо­дились, становился в дверях и, следя за показаниям приборов в морской би­нокль, дожидался, пока раз­бушевавшаяся реакция утихо­мирится.

На этом самом «каторж­ном» производстве он и сделал одно из крупнейших своих открытий - обнаружил ртутный катализ в реакции сульфирования антрахинона. Прежде чем рассказать о сути этого открытия, напом­ним его предысторию.

В 1869 г. учитель Ильин­ского К. Либерман вместе с К. Гребе осуществил один из тех синтезов, которые вызвали к жизни современ­ную химическую промыш­ленность: из углеводорода антрацена получил краси­тель, тождественный природ­ному ализарину. Спустя два года ализарин уже произ­водился в промышленном масштабе. А с 1873 г. его начали изготовлять и в Рос­сии.

Купцы, заправлявшие текс­тильной промышленностью, восприняли новинку без осо­бого доверия: слово «синте­тический» было им незнако­мо - полученный на заводе краситель называли «искус­ственным», а это, естествен­но, ассоциировалось с чем-то поддельным.

Это был странный, преис­полненный тайн мир дедов­ских кумачей и ситцев. Окрашивались они не так уж пло­хо - лучшие ситцы русской фабрикации сначала снашивались, а потом уж выцве­тали. Но науки многие из ис­кусников-колористов не признавали. Все держалось на опыте и фирменных секре­тах, а трудоемкость традиционного крашения была огромной. Например, краше­ние тем же ализарином длилось до двух недель. «Выкраски» - так называют образцы окрашенных тканей в текстильном деле - полу­чались неистребимые, не­смываемые, но процесс включал десятки стадий. Все­возможных замочек, отжи­мок, выварок и т. п.

Таковы были заказчики, на которых работало новое про­изводство. Угодить им было нелегко, и малейшие откло­нения в качестве синтети­ческого продукта могли скомпрометировать его бес­поворотно. Поэтому долж­ность цехового химика была ответственной вдвойне. Лег­ко понять, какое волнение вызвало на этом и без того уязвимом производстве неожиданное падение выхо­да драгоценной продук­ции,- и какую неоценимую услугу хозяину оказал талант­ливый инженер, быстро и блестяще нашедший выход из положения.

По рецепту Либермана ализарин получался из сульфокислоты, образующейся при действии олеума на антрахинон (схема 1). Антрахинон делался из ант­рацена (исходное сырье - каменноугольная смола). По­сле превращения в сульфокислоту - сульфирования - продукт сплавляли со щело­чью, и происходила чрезвы­чайно оригинальная реакция: на гидроксильную группу замещался не только остаток серной кислоты, но и распо­ложенный рядом с ним атом водорода (схема 2).

Таким образом, ализарин,- а именно так называется 1,2-диоксиантрахинон, продукт последнего превраще­ния,- получался из антра­цена всего в три стадии.

Синтез этот, однако, выгля­дит просто только на бумаге. Каждая его стадия таила свои подводные камни, и на один из них едва не село произ­водство фирмы Рабенек. Роковое влияние следов ртути, которое так блестяще обна­ружил Ильинский, состояло в том, что катион этого металла катализировал сульфирование антрахинона в альфа-положение. А сульфокислота, получавшаяся при этом, уже не превращалась в ализарин: щелочь ее попро­сту разрушала.

Рядовой инженер, обнару­живший подобное явление, был бы вполне удовлетворен, устранив источник затруднений на своем участке произ­водства. Но Ильинский-то был прежде всего исследовате­лем! Обнаружив ртутный катализ, он стал работать над тем, чтобы пристроить свое открытие к делу. И добился этого. Оказалось, что в при­сутствии ртути сульфирование не только идет в другом направлении, но и облегчает­ся. Поэтому взамен одной сульфогруппы в тех же усло­виях в молекулу антрахино­на можно вводить две (схе­ма 3).

А образующиеся изомерные кислоты тоже превращаются в ценные красители; только сплавлять их нужно не с нат­риевой, а с менее «суровой» кальциевой щелочью.

Свое открытие в царской России Ильинский реализо­вать не смог. Промышлен­ность была отсталой, да и вообще ализариновое про­изводство под Москвой вско­ре было задушено иностран­ной конкуренцией. Открытие ртутного катализа было да­леко не единственным дости­жением Ильинского. Их пере­чень не исчерпывается и тем, о чем рассказано в опубли­кованных здесь фрагментах. Ильинский разрабатывал своеобразную теорию ва­лентности, которая сейчас, конечно, представляет лишь исторический интерес, но тогда, когда она создава­лась,- в начале 90-х годов прошлого века - была при­мечательна тем, что ее осно­вой служило предположение о сложности строения ато­мов. В те времена это было «ересью», на которую реша­лись только самые дерзкие и прозорливые умы.

Несколько слов следует сказать и о сернистых кра­сителях, которыми Ильинский занимался в начале 20-х го­дов. Точное строение входя­щих в их состав веществ не установлено до сих пор, однако эти красители отли­чаются простотой изготовле­ния и дешевизной исходных веществ: берут нитрофенолы и сплавляют с серой. Естест­венно, что молодой респуб­лике, разоренной войной, требовались прежде всего те виды продукции, которые можно было запустить в производство немедленно, из наличного сырья. Поэтому незатейливые эксперименты, которыми изобретательный старый химик занимался в ванной комнате, имели не­малое народнохозяйствен­ное значение - нельзя же было производить текстиль без красителей!

Воспоминания Ильинского были изданы в 1938 году тиражом 750 экземпляров. Книга, в которой они поме­щены, едва ли известна мно­гим. Между тем и сам Ильин­ский, и его труды, и его воспоминания заслуживают того, чтобы потомки о них не забыли.