Мне ты уже преподнесла самый бесценный дар на свете - ты сделала счастливым моего сына и скоро подаришь мне внука. 12 страница
Он раздвинул руками ее бедра, склоняясь ниже. Девушка задохнулась, когда его губы коснулись самой интимной ее точки, оставляя влажный след. Снейпу приказали «исследовать» ее. Один, потом два пальца скользнули в нее, вторгаясь глубже. Она снова попыталась отодвинуться, отползти на локтях, но ее плечо, к счастью не сломанное, ногой прижали к полу, и Гермиона замерла.
Темная фигура Снейпа нависла над ней, и что-то твердое коснулось ее бедра. Не в состоянии сдержаться, Гермиона просто смотрела ему в глаза. Раньше она неоднократно видела это лицо, губы, изогнутые в насмешке, черные глаза, горящие подозрением, злобой, сарказмом, отвращением и множеством других оттенков гнева и презрения. Но сейчас лицо Снейпа выражало лишь ужас, являло собой окно в личный ад человека, который зашел уже слишком далеко.
- Сделай это! - приказал Малфой.
Снейп сжал ее бедра и грубо втолкнул себя, разрывая ее девственную плеву. Вторжение оказалось столь болезненным, что Гермиона не могла даже закричать и скорчилась под его весом. Следующий толчок был еще сильнее, и когда он проник глубже, ей показалось, что он разрывает ее изнутри. Голоса вокруг стали едва слышны, девушка оказалась на грани обморока, но спасительное беспамятство не пришло. Она чувствовала, как он входит в нее, приподнимая бедра. Все повторялось снова и снова.
Она сделала ошибку, посмотрев вверх, и ужаснулась, заметив, как один из мужчин мастурбирует через мантию, явно надеясь продолжить с ней, когда настанет его очередь. Все кричали и улюлюкали так, будто смотрели спортивный матч. Слезы отчаяния стекали по лицу девушки, и она желала лишь одного: умереть. Не чувствовать больше боль и унижение, а раствориться, исчезнуть из этого мира навсегда.
Сквозь насмешки и пошлые замечания она уловила тихий голос, произносящий ее имя. – Разожми … руку… Гермиона…. Разожми…– Слова были едва слышны, но она подчинилась, прежде чем поняла, что одновременно с этим Снейп чуть подвинул руку. Девушка почувствовала, как он разжимает ее кулак, и в ладонь скользнуло что-то … тонкое…длинное. Его волшебная палочка!
Она сжала палочку. Снейп поднял голову, его лицо оказалось напротив ее, скрытое спутанными волосами. Их взгляды встретились, и он сжал ее руку. - Finite Incantatum, - прошептал мужчина. Легкая дрожь прошла сквозь пальцы Гермионы, когда волшебная палочка признала ее власть, позволяя использовать себя вместе с силой истинного хозяина. В ту же минуту заклятие удушения испарилось.
Шум и боль на время исчезли, пока они смотрели друг на друга, прежде чем природа наконец взяла свое. Снейп отвернулся, его тело содрогнулось. Девушка почувствовала, как глубоко в ней он запульсировал и выплеснул горячее семя. Мужчины вокруг зашумели, заметив все признаки завершения, и он немедленно покинул ее тело.
Звук размеренных хлопков вынудил ее посмотреть на Малфоя, который аплодировал устроенному представлению. Снейп застегнул брюки. Его руки, бледные и крепко сжатые в кулаки медленно опустились вдоль тела, хотя он по-прежнему выглядел безвольным.
Довольное выражение на лице Малфоя сменилось откровенной яростью, и он шагнул к Гермионе, расстегивая брюки и не обращая внимания на Снейпа. Никто, включая Гермиону, не заметил, когда Снейп выхватил нож из своего ботинка, но он всадил лезвие Малфою в бок.
Малфой хрипло вскрикнул, и один из мужчин бросился и пнул Снейпа. Как по сигналу, все набросились на него. Айвери схватил Снейпа за грудки и, встряхнув, ударил его в лицо. Второй удар отбросил Снейпа к камину. Маленькие фарфоровые безделушки и медные подсвечники с грохотом упали на пол, когда Снейп сбил их, пытаясь удержать равновесие: лицо мужчины заливала кровь. Крэбб и Гойл направились к нему.
Все забыли о Гермионе, и она, перевернувшись на бок, отползла в сторону, игнорируя боль, пронизывающую ее истерзанное тело, и прижалась к стене. Палочка запуталась в ее рваной юбке, но звуки ударов сказали ей, что необходимо воспользоваться представившейся возможностью.
Собравшись с силами, она чуть слышно пробормотала слова, освободившие ее запястья. Недаром Гермиона считалась самой умной ученицей в Хогвартсе. Для колдовства нужна концентрация и четкое произношение, которому препятствовало заклятье Малфоя. К тому же ее не должны были услышать.
Веревка упала, и кровь снова побежала по затекшим рукам. Гермиона посмотрела на мужчин и убедилась, что ее никто не замечает. Один из громил поддерживал Люциуса Малфоя, шепча заживляющие заклинания, пока двое других продолжали медленно и методично избивать Снейпа, повисшего в их руках.
Малфой выпрямился, все еще прижимая руку к боку, и его красивое лицо перекосилось от ненависти. Он ударил Снейпа в пах. Мужчина беззвучно согнулся. Двое Пожирателей дали ему упасть, наблюдая, как он пытается сжаться, защищаясь от ударов. Они обступили его, как шакалы окружают раненого льва, желая добить его. Все замолчали, предвкушая убийство.
В отчаянии оглядывая комнату, надеясь на озарение или чудо, Гермиона заметила опрокинутую серебреную шкатулку и кучку серой пыли. В ее голове родился отчаянный план, и она бросила в камин щепотку летучего пороха, удостоверившись, что огонь еще теплится. Характерное зеленое пламя подтвердило, что камин подключен к Сети. Она сможет исчезнуть мгновенно, и эти глупцы еще долго будут удивляться, куда она пропала.
Она переложила палочку в правую руку и осторожно встала, захватив горсть порошка, прежде чем повернуться к мужчинам, делавшим все возможное, чтобы убить Северуса Снейпа.
Она глубоко вздохнула и призвала все свои силы.
- Expelliarmus! Stupefy! Stupefy!
Палочка Снейпа казалась непривычной для ее руки, но заклинания сработали, подпитываясь страхом, злостью и болью девушки. Айвери и Гойл упали, оцепенев, а Крэбба отбросило к стене и он, ударившись о камень, сполз на пол. Люциус Малфой пошатываясь, обернулся. Его пропитанная кровью мантия прилипла к ране на боку. Губы мужчины презрительно изогнулись, и он оглядел Гермиону, избитую, в разорванной одежде. Девушка осторожно подняла палочку, а он достал свою, готовый защищаться.
- Accio Снейп!
Малфой ожидал чего угодно, только не того, что безвольное тело Снейпа собьет его, направляясь в девушке. Гермиона бросила порошок в огонь и выкрикнула место назначения. Окровавленное тело Снейпа навалилось на нее, и они вместе упали в камин.
---------------
*Vocabulus Strangulatem – (vocable – слово; strangle/strangulation - душить/удушение)
Глава 15
Гермиона, задыхаясь, пробиралась сквозь зеленое пламя, но неожиданно обнаружила, что сражается с одеялом, которым ее накрыл Северус, когда она уснула. Судя по затухающему огню в камине, это случилось давно. Скатившись с кровати, она кинулась в уборную, почувствовав приступ тошноты.
Северус проснулся немедленно, едва Гермиона сбросила его руку, а звуки рыданий и кашля девушки немедленно прогнали остатки сна. С беспокойством он схватил ее халат и свою рубашку.
- Свет, - произнес он, проходя мимо подсвечника. Пламя свечи осветило обнаженную фигурку, скорчившуюся над унитазом. Не зная, чем помочь, Северус накинул на плечи Гермионы халат, и придержал ее непослушные волосы, пока девушку рвало.
Когда приступ прошел, он наполнил стакан водой с мятным привкусом и подал Гермионе. Ее перестало тошнить, но судорожные всхлипывания беспокоили его не меньше. Намочив полотенце, Северус аккуратно вытер ей лицо. Глубоко вдохнув, Гермиона попыталась успокоить неровное дыхание. Надев халат, она обхватила себя руками.
- В чем дело? - тихо спросил Северус, убирая растрепанные пряди с лица девушки, когда она бессильно прислонилась к стене. - Приснился кошмар?
Взгляд Гермионы потемнел, и она посмотрела на него, как будто увидела впервые. Прежде чем он смог задать новый вопрос, она схватилась за лацканы его рубашки и распахнула ее. Руки Гермионы тряслись, когда она провела пальцами по шрамам на его груди, а затем на ребрах. Ее холодные ладони заскользили по его телу, плечам, шее, лицу, как будто чтобы убедиться, что он стоит на коленях здесь, рядом с ней.
- Гермиона! Гермиона! - он сжал ее руки. - Что случилось?
- Как ты мог?! - воскликнула она, едва сдерживая слезы. - Как ты мог это сделать?
Он оцепенел, смятение промелькнуло в его черных глазах. - Ты вспомнила, - глухо произнес он, ничего не спрашивая.
- Я вспомнила. Вспомнила все. Как ты мог так…. - Гермиона не могла подобрать слова, и снова заплакала.
- Я уйду, - безучастно произнес Северус, вставая на ноги. Ощущение потери было столь реальным, что он не мог найти слов.
- Уйдешь? НЕТ! - Гермиона бросилась за ним и, схватив за руки, заставила посмотреть на себя. - Пока не объяснишь мне, почему позволил им сделать это! Ты даже не сопротивлялся! Ты позволил им убивать себя! Ради бога, почему?!
Северус посмотрел на нее в замешательстве. Только сейчас он понял: она обвиняла его не в том, что он сделал с ней, а в том, что ничего не сделал, чтобы спастись.
- Почему? - пробормотал он. - А почему бы и нет? Однажды я пообещал Альбусу не совершать самоубийства. Почему же я должен был останавливать Малфоя, когда он преподнес мне такой дар?
Гермиона со всей силы ударила его по щеке. - ДАР?! - крикнула она. – Жизнь - это дар! Этот ребенок - дар! Смерть - вор, который лишает всего! Как ты можешь такое говорить?
Северус схватил девушку за плечи и встряхнул. - Какая тебе разница? Я изнасиловал тебя, сделал тебе ребенка! Почему ты хочешь, чтобы я жил? Почему?
- Потому, что я люблю тебя! - закричала она, вцепившись в его рубашку. На лице Гермионы промелькнул испуг, как если бы она выдала страшную тайну.
Онемев, Северус скованно обнял девушку, и она уткнулась в его шею. Он гладил ее по спине, пока Гермиона продолжала беспомощно плакать. Северус не умел утешать, но объятья казались верным решением. Глубинный инстинкт, которому он не мог противостоять, призывал защищать ее. Но он все еще был ошеломлен признанием. Разумеется, она не серьезно. Она не могла любить его.
Рыдания девушки затихли, и неожиданно он почувствовать неловкость оттого, что они оба едва одеты, особенно когда она, задрожав, прижалась к нему растущим животом, вынуждая наклоняться. Гермиона лишь что-то неразборчиво пробормотала, когда он отстранился и повел ее к кровати. По пути Северус торопливо запахнул рубашку.
Вытерев заплаканное лицо рукавом халата, девушка позволила уложить себя в постель и накрыть одеялом. Погрузившись в подушки, она утомленно смотрела на него.
- Я вернусь через секунду, - сказал он. Стоило ему щелкнуть пальцами в кухне, как появился эльф, уже расправившейся с посудой от ужина. Он кивнул в ответ на просьбу, и через секунду была готова чашка горячего шоколада.
Северус вернулся в спальню и передал чашку Гермионе. – Выпей, – она послушно отпила глоток и скоро расслабилась и успокоилась, когда шоколад и тепло возымели свой эффект. Но в ее больших темных глазах осталось все то же выражение настороженности.
- Ты не уйдешь, нет? - спросила она, когда Северус отвернулся, чтобы надеть пижамные брюки.
- Только, если ты захочешь этого.
- Не уходи, - попросила она дрожащим голосом. - Пожалуйста.
Северус молча присел на край кровати. - Допивай шоколад, - произнес он гораздо грубее, чем хотел бы. Гермиона кивнула, но ее внимательный взгляд задержался на волшебной палочке, торчащей из его кармана.
- Она уцелела, - прошептала девушка.
Не задумываясь Северус достал палочку и протянул ей. Гермиона осторожно взяла ее, ощутив тепло твердого дерева. Теперь она понимала свое прежнее восхищение: она пользовалась этой палочкой раньше.
- Помнишь, я дал ее тебе?
Она кивнула. - Я помню все, что случилось той ночью. Помню, как Малфой наложил на тебя Imperio и как ты сопротивлялся, - она вернула ему палочку и, сделав новый глоток шоколада, устроилась удобнее, откинувшись на подушки.
- Если завтра утром ты захочешь вернуться в Хогвартс, - отрывисто заговорил Северус, - или, точнее, уже сегодня, я отведу тебя.
Разглядывая чашку, Гермиона покачала головой. - Я хочу остаться с тобой.
Северус промолчал. Он не понимал, как она может оставаться в одном доме с ним. Не говоря уже об одной постели.
Девушка поставила чашку с недопитым шоколадом на столик рядом с кроватью. - Я пойду в ванную, - тихо сказав это, она выскользнула из постели. Северус кивнул и приготовился ждать неизбежного.
Гермиона взяла щетку и пасту. Память милосердно молчала, пока девушка старательно чистила зубы, следуя правилам, усвоенным с детства. Мятный вкус пасты избавил от привкуса ужина и шоколада, а холодная вода смягчила горечь в горле. К несчастью, журчание воды напомнило о других потребностях. И только теперь Гермиона увидела последствия вчерашнего вечера. Между ног саднило, бедра были липкими, напоминая об удовольствии, которое она испытала с Северусом.
Приняв душ, она посмотрела на себя в зеркало: заплаканные глаза, бледное лицо. Отвернувшись, Гермиона обхватила себя руками, заставляя успокоиться. Воспоминания о ночи Хэллоуина нахлынули вновь и, сопротивляясь им, она представила, как обнимали ее минуту назад сильные руки.
Прижавшись к двери и не обращая внимания на то, что пол был холодным и ноги замерзли, Гермиона вспоминала прошедший день. Ощущения плеч Северуса под своими ладонями, вкус его губ, когда он целовал ее в кухне… Кирпичик за кирпичиком, воспоминание за воспоминанием, мысленно она возвела высокую стену, ограждавшую ее от страшного кошмара из прошлого.
В эту минуту малыш начал толкаться; в последние недели он брыкался все активнее, и Гермиона даже забеспокоилась, сколько рук и ног может оказаться у ее ребенка. Она погладила себя по животу и улыбнулась, вспомнив, как был потрясен Северус, впервые почувствовав движения их ребенка.
Покинув ванную комнату, она испугалась, заметив, что Северус по-прежнему не шелохнувшись сидит на краю кровати. Казалось, он даже не дышал.
- Северус? – позвала она.
Мужчина посмотрел на нее, и на мгновение на его лице промелькнуло выражение беспомощности, как если бы он ждал, что она ударит его. Она вспомнила, что только что сделала это. Руку до сих пор жгло. Красноватый след на щеке мужа привлек внимание Гермионы, и, шагнув ближе, она нежно прикоснулась к его лицу. Северус безмолвно смотрел на нее, ожидая роковых слов.
- Извини меня, - сказала она. - Я не хотела сделать тебе больно.
Северус схватил ее за руку. - Ты извиняешься передо мной? - он не верил своим ушам. - Ты сумасшедшая?! Говоришь, что все вспомнила и одновременно сожалеешь, что ударила меня? – с его губ сорвался короткий яростный смешок. – Невероятно!
Пристально глядя в черные глаза мужа, Гермиона наконец поняла: он смирился и ждет, что она отвергнет его, изгонит из своей жизни. Все, с чем она столкнулась в изоляторе Помфри - его чувство вины, его презрение к себе - вернулись вновь. Сейчас ей следует быть очень осторожной, или она рискует потерять этого необычайно сложного человека навсегда.
- Северус, - заговорила она, обхватив его лицо ладонями. - Ты сделал мне больно не по своей воле. Той ночью мы оба были жертвами. Благодаря тебе я жива.
Он отстранил ее руку. - Гермиона, ты сама спасла себя, я только дал тебе палочку.
- Мы спасли друг друга. Без твоей помощи я была бы мертва. Ты помог мне, Гарри и еще многим другим. Я очень рада, что осталась в живых, несмотря на последствия.
- Стать матерью в восемнадцать, выйти замуж за человека, которого презирают все твои сверстники. Боюсь, тебе следует пересмотреть свои взгляды, - но его глубокому голосу не доставало обычного сарказма, и Гермиона была уверена: он услышал ее. Еще чуть-чуть, и он сдастся и поймет, что она говорит правду.
- Меня никогда не интересовало, что думают мои сверстники. Меня волнует лишь мое собственное мнение. И твое.
Он настороженно посмотрел на нее, ища подтверждения искренности слов. Ее сердце болело за него, умоляя поверить: это правда, он много значит для нее. Не в силах придумать что-то еще, Гермиона наклонилась и коснулась губами его губ.
Северус замер от неожиданности, а девушка прижалась к нему, обвивая руками его шею. Казалась, его уже ничто и никто не сможет удивить, но Гермионе удавалось невозможное. Он поднялся и, подхватив ее на руки, с жаром ответил на поцелуй.
Задыхаясь, он впивался в ее губы, а ее пальцы зарылись в его волосы. Гермиона не выпустила его из объятий, когда Северус попытался отстраниться, желая унять бешеное возбуждение, разгоравшееся во всем теле. - Ненавижу эту рубашку, - пробормотала девушка, стащив ткань с его плеч и лаская открытую кожу.
Северуса охватило чувство отчаянной страсти, когда губы Гермионы прикоснулись к его шее. Он застонал, одурманенный ощущением теплых губ, скользящих по его плечу. Их хриплое дыхание смешалось - он снова завладел ее губами, погружаясь в страстный поцелуй.
Они упали на кровать, на смятые простыни. Никто не произнес ни слова, пока она срывала рубашку с его рук, а он освобождал ее от халата и стягивал пижамные брюки. Их тела слились в яростном порыве страсти, почти граничащей с отчаянием.
Своим женским чутьем она распознала желание и открылась ему на встречу, даря свое тепло и любовь. Гермиона обняла его, чувствуя, как он двигается внутри нее, приближая к тому экстазу, который она испытывала прежде лишь однажды, но страстно желала снова. Она жаждала его тела, его удовольствия так же сильно, как своего собственного. Она не могла придумать имя своему желанию, но была уверена, что умрет без этого.
Вскрикнув, Северус вошел глубже в нее, оргазм накрыл его и, дрожа, он увлек ее за собой в блаженство. Через мгновение, все еще тяжело дыша, он перекатился на бок, убирая свой вес с ее тела. Мышцы рук и спины болели от напряжения: он не хотел слишком давить на ее, но оно того стоило.
Разочарование Гермионы из-за того, что он так неожиданно отстранился, немедленно исчезло, как только Северус прижал девушку к себе. На их лицах и телах поблескивали капельки пота. Прядь его черных волос упала ей на лицо, но Гермиона не стала убирать ее.
Прошло несколько минут, прежде чем Северус набрался смелости заговорить. - Я не сделал тебе больно? - глухо спросил он, лаская ее бедро и живот.
- Ты не можешь сделать мне больно, - сонно ответила она, и в подтверждение прижала его ладонь к своему животу, где довольно заворочался малыш.
Северус попытался придумать подходящее возражение. Конечно, он мог сделать ей больно. Изнасиловал и только что заставил ее заниматься любовью как одержимый. Но вместо этого он приподнялся и, подтянув скомканное покрывало, накрыл им Гермиону.
Она уже спала и едва приоткрыла глаза, когда он ее укрывал. Темно-карие честные глаза мерцали, излучая удовольствие, незнакомое ему, и Северусу показалось, что он может утонуть в бездонной глубине этих глаз. Он склонился и нежно поцеловал ее в губы.
Гермиона только улыбнулась в ответ. Она устала, но ее горевшая страстью душа была удовлетворена.
* * *
Волны солнечного света затопили кровать, заставляя Гермиону проснуться, но покидать теплый и уютный кокон из одеял совершенно не хотелось. Она поглубже зарылась в одеяла, но смешок заставил ее открыть глаза. Взгляд девушки натолкнулся на широкую грудь и проследовал выше, по плечам, шее и, наконец, по лицу Северуса Снейпа. Его тонкие черные волосы в беспорядке падали на серьезное лицо, но она еще никогда не видела этой ленивой усмешки в его глазах. Он слегка улыбнулся.
- Ты наконец проснулась?! - поддразнил он, и она улыбаясь, кивнула. - Я уже начал волноваться.
- Вчерашняя ночь вымотала меня, - весело произнесла она, но тень, скользнувшая по его лицу, заставила девушку пожалеть, что она выразилась так неопределенно.
- Все хорошо?
- Разумеется. Позволь мне… - она кивнула в сторону ванной.
В ответ Северус протянул ей халат. Гермиона взяла одежду, умышленно не пряча свое тело от взгляда мужчины.
Она умылась и почистила зубы. Ее отражение в зеркале выглядело как обычно, но большое красное пятно на шее свидетельствовало, что вчера она занималась любовью. Дважды. Самодовольная улыбка отказывалась покидать лицо, и Гермиона решила оставить ее в покое.
- Я приму душ, - крикнула она, но, посмотрев на кран, уточнила. - Нет, ванну. Постараюсь, как можно быстрее.
- Скоро будет готов завтрак, - ответил он. - Ты снизойдешь до плотного завтрака, или достаточно чая и тостов?
- Я так голодна, что съем все, что ты предложишь.
В предвкушении еды Гермиона вымылась с феноменальной скоростью, затем беспощадно расчесала волосы и собрала их в хвост, заколов заколкой. Вернувшись в спальню, она обнаружила, что эльф, чье имя она до сих пор не выпытала, уже застелил постель и положил ее сумку с вещами на ровное покрывало. Волшебная палочка торчала из бокового кармана. Выбрав одну из мантий, купленных Северусом в тот день, когда он сделал ей предложение, она быстро избавилась от складок, проговорив заклинание.
- Доброе утро, - произнесла она, входя в кухню.
Северус оторвался от газеты. - Доброе утро. Чай или может, ты любишь кофе? - формальный тон совершенно не сочетался с его взъерошенным видом. «У него тоже!» - обрадовалась она, заметив красную отметку на его шее.
- Чай, пожалуйста, - боясь, что его будет раздражать ее бьющая ключом энергия, Гермиона сложила руки и попыталась контролировать себя. Она наблюдала, как тяжелый шелк мантии скользит по его плечам, когда Северус наливал ей чай и передавал чашку. Появившийся эльф поставил перед ней тарелку с таким количеством еды, которое вряд ли осилил бы и Гарри даже после тренировки по квиддичу.
- Спасибо… - произнесла Гермиона, растянув паузу в надежде, что эльф назовет свое имя.
- Пожалуйста, мадам, - пискнул человечек и быстро исчез.
- Ее зовут Ногги, она из хогвартских кухонных эльфов, - пояснил Северус, прожевав кусок бекона. - Ей несколько раз предлагали одежду, но она очень преданна Дамблдору, и всякий раз отказывалась. Вот почему директор выбрал ее, чтобы помогать нам.
- Ааа, - тихо ответила Гермиона. И неожиданно задумалась. - Откуда берутся домашние эльфы?
- Почему тебя это интересует?
- Ну, я никогда не видела детей эльфов. И если ты умеешь превращать людей в домашних эльфов, то я предлагаю кандидатуру Люциуса Малфоя. Я была бы готова потратить на это хоть сто лет. Что скажешь?
Северус не ответил, но его взгляд из-под опущенных ресниц дал ей понять, что он согласен. Некоторое время они ели в тишине, пока она не задала новый вопрос: - Ведь Люциус Малфой совсем не глуп?
Северус подлил себе кофе. - Нет, не глуп.
- И он все еще ищет тебя, правда?
- Да, - коротко ответил он, ожидая, пока самая умная его студентка сложит два и два и сделает выводы.
- Как только он узнает, что мы поженились, то поймет: мне известно, где ты.
- Вероятно, но… - продолжил он, прежде чем она задала новый вопрос, - этот дом под защитой Дамблдора. Он «ненаносим», лишь несколько сов смогут найти его. Кроме того, директор отправит брачное соглашение в Министерство только в последний день каникул. К тому времени, когда Малфой обнаружит, что мы женаты, ты снова вернешься под защиту школы, а я присоединюсь к сомнительной компании Римуса Люпина и Сириуса Блэка.
Подцепив еще один кусок бекона с тарелки, он добавил. - И еще кое-что. Если вдруг здесь появится кто-нибудь кроме Люпина, Блэка или Дамблдора, я хочу, чтобы ты ушла в спальню и немедленно заперла дверь.
- Ожидаешь неприятностей?
- Нет, но осторожность не повредит. Многие из Ордена знают это место как убежище, защищенное даже от вторжения Волдеморта. Поэтому за любым пришедшим сюда может быть слежка, а я не хочу подвергать тебя опасности.
Он видел, как она побледнела, обдумывая эту новость, и поспешил добавить: - Но все-таки это наш медовый месяц. Немного осторожности, и все будет как обычно.
Гермиона немедленно оживилась: - Значит, мы сможем прогуляться?
- Уже чувствуешь приступ клаустрофобии?
- А ты? - парировала она, - Ты сидел в четырех стенах дольше, чем я. Сходить в деревню безопасно?
- Конечно.
- Тогда, я хотела бы пройтись сегодня утром. Желательно, чтобы перед прогулкой ты побрился.
Северус вытер салфеткой рот и бросил ее на тарелку. - Все понял, - ответил он, потерев щетину на подбородке. Его взгляд упал на ее шею, где сияла любовная отметка.
- С тобой все в порядке? - спросил он. - Глупый вопрос. Но первый раз ты на него не ответила.
- Я не уверена, что могу ответить однозначно, - сказала Гермиона. - Ты был прав, я рада, что не помнила этого раньше. С другой стороны, хорошо узнать всю правду, не важно, насколько это болезненно. Но отвечая на твой вопрос: я в порядке. Честно.
Взгляд черных глаз встретился с ее. – Хорошо, - тепло произнес Северус.
Момент был слишком интимным, чтобы тратить его на завтрак, и сообразительная ведьма быстро придумала новую тему для разговора. - Знаешь, что действительно раздражает меня в колдунах? - спросила она, жуя тост.
- Сократила список до одного пункта? - спросил он с подозрением.
Явная насмешка Северуса развеселила ее, но не позволила сбить с толку.
- Маги не проводят серьезных исследований. Вы все полагаетесь на то, что если заклинанием пользовались долгие годы, то оно эффективно. Например, Заклинание Временного Забвения, которое использовал Дамблдор. Скорее всего, он мог снять его и через минуту, так как оно быстро делает свою работу. Некоторые заклинания должны действовать какое-то время, для других достаточно секунд.
- Все заклинания, которые ты изучала в Хогвартсе, использовались столетиями.
- Ты когда-нибудь изучал кожу дракона под микроскопом? Или проводил спектральный анализ зелья?
- Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь, но уверен, этого не требуется, - невозмутимо ответил он, хотя в его голосе слышалась насмешка. - Если тысячелетний опыт для тебя не аргумент, то все твои большие надежды обречены.
- Общество, которое не развивается, обречено на вырождение и угасание, - ответила она. - Если мне придется тащить отбивающийся и вопящий колдовской мир в будущее, то я это сделаю!
- Не сомневаюсь, ты справишься! Однажды, возможно, ты даже заставишь меня купить зеленый шейный платок.
Гермиона наклонила голову и откровенно оценивающе посмотрела на него. - Знаешь, я сделаю все что угодно, лишь бы увидеть тебя в джинсах. Думаю, они тебе пойдут.
Северус свирепо нахмурился. - Разве что для маскарада.
* * *
Час спустя Северус открыл калитку, пропуская Гермиону вперед. Оказавшись на улице, он быстро зашагал по булыжной мостовой. Гермиона стойко пыталась не отстать, но скоро сдалась.
- Не мог бы ты идти помедленнее? - взмолилась она, немного запыхавшись. Северус остановился, поджидая ее.
- Помфри права, ты начинаешь ходить вперевалочку, - заметил он, а затем имел дерзость обиженно посмотреть на нее, когда она шлепнула его по руке. – Ой! – вскрикнул он, но не слишком убедительно.
- Прекрати хныкать.
Он едва заметно усмехнулся. - Гермиона, мои извинения, - искренне произнес он, - мой пыл обогнал мои хорошие манеры.
- Как будто они есть, - пробормотала она, отплатив за его прежнее замечание, и получила в ответ еще одну усмешку. Ей нравились эти усмешки, и она решила вызывать их так часто, как возможно.
Он предложил ей руку. Чинной походкой они направились к центру маленькой деревушки, изредка переговариваясь, и влились в толпу покупателей, гуляющих по оживленной торговой улице.
Впервые Гермиону не тащили в спортивный магазин, чтобы повосхищаться последними новинками метел; вместо этого не сговариваясь они направились в книжную лавку и с большим удовольствием изучили все, что там было, хотя и не нашли ничего выдающегося. Магазин Зонко они проигнорировали, но задержались у витрины с мужской одеждой.
- Я собираюсь сжечь твою пижаму, - предупредила Гермиона Северуса.
- Серьезно? - прошептал он в ответ. - Придется применить Огнеупорные чары, она мне очень нравиться.
- Я куплю тебе новую. Зеленую, - шаловливо добавила она.
- Вот это вряд ли.
Они пошли дальше, но аромат шоколада, витающий в воздухе, заставил Гермиону пересечь улицу и войти в «Сладкое Королевство», затащив за собой и Северуса. Он оглядел магазин, насмешливо изогнув бровь.
- Кажется, я не был здесь сто лет, - произнес он.
Гермиона оставила его осматриваться, а сама подошла к прилавку, где плитки нуги, усеянной орехами, соблазнительно подмигивали из-за стекла. Быстро подсчитав сикли и кнаты в кошельке, девушка попросила продавщицу завернуть вкусных сладостей.
- Что-нибудь еще?
- Пожалуй, да. А что там? - спросила она, показав на коробку, наполненную разноцветными засахаренными лентами.
- Они ужасны, правда? Маггловские сладости. Думаем, ребята будут без ума от них. Жутко кислые.
Похихикав, Гермиона попросила упаковать еще и червей-тянучек. Северус подошел сзади и свободно положил руки ей на плечи, не обращая внимания на людей вокруг.
- Хочешь устроить пир из сладостей, - спросил Северус.
- Нет. Я предпочитаю сардины и арахисовое масло, но думаю, профессору Дамблдору понравятся эти ужасные штучки.
Взгляд Северуса полыхнул отвращением, когда тот заметил разноцветных червей. - Он будет в восторге. Что ты делаешь? - возмутился он, когда она отсчитала деньги за покупку. Опередив Гермиону, он вручил продавцу несколько сиклей.
- Но я могу заплатить, - запротестовала девушка.
- Гермиона, я способен обеспечить тебя карманными деньгами.