Исторический опыт противодействия коррупции в
Российском государстве
Нет ничего ошибочнее, чем мысль, что
казнями можно отучить от взяточничества.
В.Г. Короленко.
Русская государственность на начальных этапах своей истории характеризовалась княжеско-дружинным управлением. Они и составляли «аппарат власти». Дружина жила за счет доходов князя, многочисленные пиры и раздача богатств служили средством сплочения дружины и поддержания княжеского авторитета.
В древнерусских источниках сведения о первых злоупотреблениях должностных лиц сохранились примерно с XII в. Современники Даниила Заточника вопрошали, какая же судьба ожидает тиуна на том свете, потому что тиун несправедливо судит, взятки берет, людей мучит. Осуждение обществом этого порока сопровождалось порицанием и на государственном уровне.
Пространная редакция Русской Правды содержит две статьи (ст. 9, ст. 74), в которых устанавливает фиксированные размеры натурального и денежного обеспечения общиной государственных чиновников. Согласно этим положениям, государственным чиновникам, собиравшим виры, и судебным чиновникам при взыскании ими продажи полагалась определенная сумма от взысканных штрафов (1/5 часть), а также обеспечение продуктами питания по потребностям. Наказания производились по усмотрению князя или его доверенных лиц – в основном имущественного взыскания.
Отправной точкой в зарождении коррупционных отношений является традиция «почести», подношения даров.
Так, в тяжелые времена ордынского ига сложилась качественно новая ситуация: демократические вечевые традиции уходили в прошлое, русские князья должны были считаться с мнением золотоордынских ханов и их наместников. За ярлыком на княжение надо было ехать в столицу Золотой Орды, конечно, с подношениями хану и его приближенным. Князь и его окружение также стали воспринимать это как норму.
Есть несколько терминов связанных с проявлениями коррупции в период древней и средневековой Руси: почесть, посул (в т.ч. «тайный посул»), мздоимство лихоимство. Посул – слово, имевшее в русском языке несколько значений: это и обещанная плата, и выкуп, и пошлина, и взятка (сам термин взятка появляется в XVIII в.) – незаконное вознаграждение за осуществление официальных властных полномочий (впервые упоминается в Двинской уставной грамоте 1397-1398 гг.).
«Почесть» постепенно из официально незапрещенной формы добровольного приношения преобразовывается в мздоимство (получение благ за действие/бездействие без нарушения закона) и лихоимство (получение чиновником каких-либо благ за совершение противоправного действия/бездействия, нарушающие законодательство).
Первым, кто в нашей истории попытался законом ограничить действия любителей «запустить лапу» в государственную казну, стал Иван III (1462–1505). В Судебнике 1497 г. впервые вводилось запрещение брать посулы. Однако формальные запрещения были мало эффективны. Преступления должностных лиц все более распространялись, и к XVI в. стало очевидно, что без установления в законодательном порядке определенных санкций борьба со взяточничеством и лихоимством невозможна.
В период царствования Ивана Грозного по Судебнику 1550 г. взяточничество было признано преступлением, и были устанавливлены строгие наказания за нарушение этого запрета. Ответственность предусматривалась в виде временного и бессрочного тюремного заключения. Кроме того, изобличенные в преступлении подвергались телесным наказаниям. Виновному привязывали к шее вещь, взятую им в подарок, например, кошелек, серебро, жемчуг, соленую рыбу. Впервые в качестве наказания за чрезмерность во взятках была применена смертная казнь: дьяк, который принял в качестве взятки жареного гуся, начиненного монетами, по царскому приказу казнили. В Судебнике Ивана IV фиксируется одна из мер, с помощью которых правительство пыталось бороться с преступлениями такого рода: надзор начальников за своими подчиненными. Согласно статье 4 дьяк, составивший за взятку подложный протокол или исказивший показания сторон, уплачивал сумму иска и подвергался тюремному заключению. Вторую половину должен был уплатить боярин, не уследивший за своим подчиненным.
Политический строй Московского государства развивался в сторону централизации, но достаточно оформленного государственного аппарата еще не было. Административно-территориальное деление было архаичным. В это время в условиях отсутствия профессиональных управленческих кадров практиковалось назначение служилых людей в город или волость «для расправы людям и всякого устроения землям, себе же для покоя и прокормления». Власть на местах была передана в руки наместников и волостелей, которые получали в управление отдельные территории (уезды, волости) и за выполнение административных и судебных функций местная власть казенного жалованья от московской власти не получала, а получали в свое распоряжение судебные пошлины и часть налогов с населения, собранных сверх установленных податей в казну, т.е. они «кормились» за счет населения управляемых ими территорий. В дошедших до нас записях земских старост о расходах подробно указывается, сколько денег, мяса, рыбы, свечей, пирогов и других полезных в хозяйстве предметов «несено» воеводе, подьячим и прочим слугам государевым. Такие подношения были делом обыкновенным и непротивозаконным. Даже в московских приказах, где большая часть служащих получала жалованье, пусть и небольшое, «кормление от дел» было существенным и вполне легальным источником чиновничьего благосостояния. Подобные сохранившиеся «обычаи» есть не что иное, как видоизмененная практика подношений времен средневековой Руси.
Земской реформой 1555–1556 гг. институт «кормления» был ликвидирован, а сборы на содержание кормленщиков превращались в особый налог в пользу казны.
С этого времени можно говорить о развитии коррупции в современном смысле слова. С ростом управленческого аппарата коррупционные действия несмотря на многочисленные запрещения нередко приобретали всеобъемлющий характер.
Слабая информированность правительства о положении дел на местах, особенно в отдаленных окраинах, заставляла идти на предоставление широких полномочий воеводам. Но то же самое расстройство хозяйства не позволяло, отменив кормления, ввести выплату жалования воеводам, которые так же, как и другие административные работники, должны были кормиться «от дел».
Ярким примером того, к каким последствиям может привести коррупция, является Соляной бунт 1648 г. в Москве. Масштабы коррупции в это время настолько возросли, что послужили одним из поводов к восстанию. Непопулярные меры правительства в налоговой системе усугублялись лихоимством. Особенно отличились возглавлявший Земский приказ Леонтий Плещеев, который превратил суд в инструмент беспредельного вымогательства (по ложным обвинениям сажал людей в тюрьму и освобождал только за взятку), а также его шурин, руководитель Пушкарского приказа Петр Трахониотов, который месяцами не выплачивал жалованье стрельцам, оружейникам и иным подчиненным, присваивая деньги служилых людей. Во время бунта участники потребовали выдать ненавистных высокопоставленных чиновников. Казнь «лихоимцев» послужила уроком для других чиновников. Царю Алексею Михайловичу пришлось в специальном обращении к восставшим обещать, что он сам будет следить за тем, чтобы вновь назначенные судьи чинили расправу «без посулов».
Тенденцию борьбы с должностными преступлениями продолжило Соборное Уложение 1649 г. Принятое после бунта это уложение действовало более двух веков. Оно осуждало взяточничество и предусматривало многочисленные наказания за преступления, подпадающие под понятие коррупции: подлог при переписке судного дела, утайка пошлин при регистрации дел, притеснение населения. К нарушителям применяли достаточно суровые меры.
Судью, бравшего взятки, могли уличить собственные его слуги или взяткодатели, которые, по словам В.О. Ключевского, нередко пользовались доносом в случае, если не были удовлетворены исходом разбирательства. Должностное лицо, уличенное в коррупции, должно было вернуть взятые подарки и подвергнуться правежу, т.е. битью батогами, пока виновный не выплачивал штраф. Судьи за взятки подвергались казни, или «что государь укажет».
Анализ норм Уложения показывает, что основной законодательный акт XVII в. существенно дополнил законодательство по борьбе с лихоимством в сфере судебной деятельности, но при этом не внес каких-либо серьезных изменений в правовое регулирование борьбы с взяточничеством в иных сферах.
Тем не менее, Соборное уложение 1649 г. укрепило законом положение государства.
Борьба с коррупционными преступлениями занимала важное место в государственной внутренней политике Петра I (1682–1725). Большое значение в борьбе Петра I с должностными преступлениями имело введение в 1711 году института фискалов, с помощью которых Сенат осуществлял контроль над деятельностью государственных чиновников. Эта особая категория лиц, состоявших при Сенате, была призвана тайно выявлять и доносить, обличать в суде должностных лиц, наносящих вред государству, в том числе, во взяточничестве, казнокрадстве и др. Однако порок взяточничества имел место и среди самих фискалов. Например, фискал Нестеров был уличен во взятии с провинциал-фискала Попцова деньгами – 300 рублей, а также рожью, скотиной, часами и др.
Царь осознавал ту опасность, которую создавала коррупция для проводимых им государственных реформ. Указ от 23 октября 1713 года «О доношении всяким людям о государственных интересах царскому величеству самому» обещал вознаграждение тем, кто донесет на казнокрадов, и «кто на такого злодея подлинно донесет, …тому за такую его службу богатство того преступника движимое и недвижимое отдано будет; а буде достоин будет, дастся ему и чин его…». Следует отметить значение Указа Петра 1 «О воспрещении взяток и посулов и о наказании за оное» (24 декабря 1714 г.), в котором взяточничество квалифицировалось как преступление, подлежащее строжайшему наказанию. За взяточничество Петр I установил смертную казнь. В более легких случаях – вечная ссылка с вырыванием ноздрей и конфискация имущества.
В качестве предупредительной меры Указом было предусмотрено обязательное ознакомление всех чиновников с текстом законодательного акта под расписку, чтобы впоследствии неведением никто не отговаривался. Отличительной чертой Указа стало введение принципа равенства ответственности за взяточничество для всех чиновников, независимо от класса занимаемой ими должности.
С 1715 г. все чиновники стали получать фиксированную зарплату, получение взятки в любой форме рассматривалось как преступление. Количество чиновников при Петре I возросло так, что жалование выплачивалось нерегулярно, и взятки, особенно для чиновников низших рангов, вновь стали основным источником дохода.
При Петре взяточников нещадно били батогами, клеймили, ссылали, однако принимаемые меры желаемого эффекта не давали
Способствовал развитию коррупции получивший распространение при российском императорском дворе фаворитизм. Известны многочисленные эпизоды коррупционной деятельности фаворита Петра I князя Александра Меншикова, который трижды попадал под розыск по обвинению «в произвольном обращении с казенным интересом», но особое отношение царя избавило его от наказания.
Вскоре после смерти Петра I жалованье чиновникам отменили, и «кормление от дел» вновь стало для госслужащих единственным способом не умереть с голоду. XVIII век в целом характеризовался противоречивым отношением к лихоимству со стороны правительств. Причинам взяточничества правительство не уделяло должного внимания, а без их установления и искоренения уничтожить эти негативные явления невозможно. Такое направление государственной политики в области борьбы с должностными преступлениями просуществовало до Екатерины II. В отличие от своих предшественников императрица не ограничилась нравоучениями и показательной расправой над взяточником. Было возвращено фиксированное жалование чиновникам. 15 декабря 1763 г. Екатерина издала манифест о назначении фиксированного жалованья чиновникам, служащим не только в столице, но и в провинции. Этот манифест стал крупным шагом вперед в деле упорядочения внутреннего управления России. Годовой оклад служащего средней руки составлял 30 рублей в уездных, 60 рублей в губернских и 100–150 рублей в центральных и высших учреждениях, при этом пуд зерна стоил 10–15 копеек. Но одним назначением жалованья нельзя было ограничиться, и за 35 лет службы была назначена пенсия. Однако расхождения в размерах оплаты нижних, средних и высших чинов сохранялись и были огромными. Поскольку у центрального правительства обычно не было сил для тотального контроля над деятельностью чиновников, оно обычно довольствовалось поддержанием некоей «терпимой нормы» коррупции, пресекая лишь слишком опасные ее проявления.
Итак, существовали социально-политические противоречия в государственном управлении – с одной стороны, власть стремилась ограничить незаконное обогащение чиновников, вводила законодательные меры борьбы с проявлениями коррупции, с другой, низкие оклады вынуждали чиновников прибегать к вымогательству, коррупционным действиям. Причина этого явления в несовершенстве системы российского управления, поверхностности реформ, в традиционализме феодальной системы отношений, нерешительности в обновлении чиновничьих кадров. Указ Петра I «О воспрещении взяток и посулов» был развит в законодательных актах правительств Екатерины II, Александра I, Александра III и других государей. Но взяточничество оставалось негласной статьей доходов чиновников всех рангов. Фактически взятки превратились в механизм государственного управления. Расширялся круг коррупционных правонарушений – к взяткам приравнивались незаконные поборы с населения при сборе податей, принесении присяги, оформлении документов, вымогательство. Особая борьба была против казнокрадства, растраты казенных денег, своеобразным составом преступления против казны считалась расточительность, появился новый вид лихоимства – подлог.
Основными средствами борьбы с продажностью чиновничества признавались такие как создание правовой базы, повышение денежного содержания госслужащих, установление соразмерных с должностным нарушением мер наказания. По мнению императора Николая I, для борьбы со злоупотреблениями должностных лиц, в первую очередь, необходимо было установить повсеместный контроль за их деятельностью. Решить эту задачу было призвано созданное в 1826 г. III отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии.
В изданном в 1845 г. «Уложении о наказаниях уголовных и исправительных», которое действовало в борьбе с коррупцией вплоть до 1917 г.
В целом середине XIX в. в правительственных кругах наблюдалась непоследовательность в борьбе с должностной преступностью. Несмотря на общее негативное отношение к взяточничеству, к отдельным лихоимцам правительство было снисходительно, и метастазы коррупционных преступлений поразили все звенья государственного аппарата, стали реальной жизнью общества.
Особенно во всей красе взяточничество и казнокрадство расцвело накануне революции, этому способствовало отсутствие какого-либо контроля должностных лиц, слабый нравственный и образовательный уровень, малые оклады, бумаготворчество и многоуровневая система прохождения бумаг и т.д.
Для подтверждения этого достаточно вспомнить деятельность Григория Распутина во время царствования Николая II (1894–1917), который, пользуясь неограниченным доверием царской семьи, не забывал и о собственном кармане. Можно также вспомнить балерину Кшесинскую и великого князя Алексея Михайловича, которые на пару за огромные взятки помогали фабрикантам получать военные заказы во время Первой мировой войны.
Коррупция достаточно легко приспосабливается к изменениям законодательства. Необходимо было воздействовать на причины, порождающие должностные преступления. Такими причинами являлись
- исторический фактор - существование системы кормлений, когда служащие воспринимали государственную службу в качестве источника дохода;
- недостаточность содержания чиновников, отсутствие прочного правового положения у государственных служащих, когда у них не было уверенности в завтрашнем дне;
- недостаток юридического образования у лиц, отправлявших правосудие;
- централизм в организации государственной власти, сильнейшая зависимость населения от чиновнического аппарата;
- отсутствие должного контроля над деятельностью чиновников;
- непоследовательное отношение государства к нарушению закона высшими должностными лицами и простыми чиновниками;
- традиции чинопочитания, отсутствие правовой культуры подданных;
- корыстные побуждения чиновников.
Справедливости ради обязательно надо отметить людей, которые могут быть причислены к знаменитым людям в нашей истории, так как свято исполняли свой долг: честными хранителями казны были сенатор, президент Ревизионной коллегии, сподвижник Петра I князь Я.Ф. Долгоруков (1639-1720) и известный гидрограф и картограф Ф.И. Соймонов (1692-1780). Последний был определен в Адмиралтейств-коллегию «для надзора при сочинении подробных ведомостей с 1734 по текущий о расходах денежной казны», где раскрыл ряд упущений и растрат, нажил себе множество врагов, в том числе Бирона, был обвинен в измене и сослан. Не брал взяток и управляющий Санкт-Петербургской таможней Александр Радищев. Примером высокой нравственности, неподкупности остается выдающийся юрист А.Ф. Кони (1844-1927) и др. Однако, чиновник, отказывающийся от вознаграждения, многим обывателям казался странным и подозрительным, а его окружение старалось всеми средствами, в том числе и клеветой, избавиться от честного коллеги.
С изменением политического строя нашей страны коррупция среди чиновников всех эшелонов власти переместилась в новые государственные структуры.
При советской власти понятие «коррупция» не признавалось и было введено в употребление лишь в конце 80-х гг. Вместо него использовались термины «взяточничество», «злоупотребление служебным положением», «попустительство» и т. п. Отрицание данного термина было призвано продемонстрировать отсутствие коррупционеров среди социалистических чиновников. Причины возникновения этих явлений связывались с условиями, присущими буржуазному обществу. Борьба со взяточничеством, как правило, не затрагивала верхние уровни власти, но это не значит, что соответствующие спецслужбы и правоохранительные органы об этом не были осведомлены.
Большевистское государство вмешивалось практически во все сферы жизни, но произвол чиновников, наделенных чрезвычайными полномочиями, не исключал взяточничества. 8 мая 1918 г. был принят Декрет СНК «О взяточничестве», который стал первым в советской России правовым актом, предусматривающим уголовную ответственность за взяточничество (с лишением свободы на срок не менее пяти лет, соединенный с принудительными работами на тот же срок). В этом декрете покушение на получение или дачу взятки приравнивалось к совершенному преступлению. Однако необходимо отметить, что не был забыт и классовый подход: взяткодатель, принадлежащий к имущему классу и стремившейся сохранить свои привилегии, приговаривался «к наиболее тяжелым и неприятным принудительным работам», а все имущество подлежало конфискации.
Почти одновременно с принятием этого декрета дела о взяточничестве были переданы в ведение революционных трибуналов. Не случайно Ленин называл взятку основной напастью в одном ряду с коммунистическим чванством и безграмотностью. В Уголовном кодексе Советской России, принятом в 1922 г., взяточничество приравнивалось к контрреволюционной деятельности, а за доказанные коррупционные преступления полагался расстрел.
В 30-х годах наказание было смягчено, однако период сталинских репрессий 1937 г. ознаменовался, в частности, такими мерами, как борьба с коррупцией и казнокрадством, а также возвращением в государственную собственность незаконно приобретенной зарубежной недвижимости и средств в иностранных банках. При И.В. Сталине были введены так называемые «конверты» - ежемесячные денежные суммы для руководителей различного уровня и рангов. Эти «вознаграждения» за преданность не облагались налогами и даже партийными взносами. После XX съезда КПСС Н.С. Хрущев был вынужден отменить их, но сохранялась и совершенствовалась система бесплатных льгот[2].
Однако в целом замалчивание коррупции вело к неудачам в борьбе с ней. Поскольку взяточничество считалось буржуазным пережитком, было принято говорить, что по мере строительства социализма это явление исчезает. Замалчивание коррупции вело к неудачам в борьбе с ней. «Взяточничество, – читаем в вышедшей в 1957 г. брошюре в помощь юристам, – в современных советских условиях стало относительно редким явлением».
На рубеже 60-70-х гг. ХХ в. коррупция проникла в структуры правящей партии, усиливалась экономическая и должностная преступность. Основными преступлениями советских коррупционеров были: приобретение дефицитной продукции; выделение оборудования и материалов; корректировка и снижение плановых заданий; назначение на ответственные должности; сокрытие махинаций. Практически неприкосновенны для правосудия были высшие советские и партийные сановники. Так, например, в закрытом письме ЦК КПСС «Об усилении борьбы со взяточничеством и разворовыванием народного добра» от 29 марта 1962 г. говорилось, что взяточничество – это «социальное явление, порожденное условиями эксплуататорского общества». Октябрьская революция ликвидировала коренные причины взяточничества, а «советский административно-управленческий аппарат – это аппарат нового типа». В качестве причин коррупционных проявлений перечислялись недостатки в работе партийных, профсоюзных и государственных органов, в первую очередь в области воспитания трудящихся.
Большой общественный резонанс в СССР вызвало так называемое «узбекское дело» (собирательное название для серии уголовных дел об экономических и коррупционных злоупотреблениях в Узбекской ССР, расследование которых проводилось в конце 1970-х-1980-х гг. После смерти Л. И. Брежнева, последовавшей 10 ноября 1982 года, и избрания 12 ноября того же года Ю. В. Андропова на пост Генерального секретаря ЦК КПСС, расследование коррупционных злоупотреблений в Узбекистане получило новый стимул. Была создана специальная комиссия, ее работу возглавили Т. Х. Гдлян и Н. В. Иванов. Всего было возбуждено 800 уголовных дел, по которым было осуждено на различные сроки лишения свободы свыше 4 тыс. человек, обвиняемых в приписках, взятках и хищениях, причём далеко не все они были непосредственно связаны с хлопковой промышленностью.
Общество как бы встряхнулось от спячки. Люди свободно заговорили о непристойных делах руководителей различного уровня.
При Ю.В. Андропове, долгое время руководившем КГБ СССР и поэтому обладавшем довольно полной информацией о неблаговидных поступках тех лиц, которые при прежнем генсеке считались персонами неприкосновенными, был дан ход нескольким скандальным делам (Тарады и Медунова из высшего краевого руководства в Краснодаре и министра МВД СССР Щелокова). Зять Л.И. Брежнева Юрий Чурбанов был снят с поста заместителя министра внутренних дел и отправлен в тюрьму, а также бывший министр рыбного хозяйства А. Ишков, друг Косыгина. Активно поддерживавший в то время Андропова грузинский коммунистический лидер Э.Шеварднадзе провел массовую кампанию борьбы с коррупцией в подведомственной ему республике. Своих постов лишились более 300 высокопоставленных грузинских чиновников.
Было вынесено и приведено в исполнение несколько смертных приговоров, в том числе приговор за взятки Соколову, директору крупнейшего в Москве продовольственного магазина – «Елисеевского».
Это дело стало, пожалуй, последним показательным процессом советской карательной юриспруденции, когда смертная казнь являлась главным доводом режима в разговоре с собственными гражданами, дерзнувшими нарушить социалистическую законность. Подобные антикоррупционные акции, видимо, должны были продемонстрировать серьезность намерений руководства и запугать тех, кто поверил в свою безнаказанность, но проводились они никак не для того, чтобы на основе имевшейся информации предложить внятный план преобразований и выхода из кризиса.
Вместе с распадом Советского Союза коррупция, как это уже случалось после революции 1917 г., перекочевала в новый строй.
Коррупция нередко сопровождает растущие экономики, страны переходного периода. Для современной России эта проблема стала актуальной еще и потому, что при переходе от плановой системы к рыночной не только произошли кардинальные изменения в экономике, но и рухнула прежняя система моральных ценностей.
В условиях перехода к рыночным отношениям взяточничество в России получило дополнительный импульс. В этот период широко распространены нелегальная перепродажа дефицитных товаров (спекуляция) работниками торговых и иных организаций; взятки и иные злоупотребления должностных лиц, отвечающих за распределение потребительских благ; взяточничество в системе образования; труд шабашников; приписки в отчетности. Коррупция превращается в социальный институт, элемент системы управления, тесно взаимосвязанный с другими социальными институтами – политическими, экономическими и др., то есть имела место институционализация коррупции – превращение ее из разряда преступлений отдельных чиновников в массовое социальное явление, которое становится привычным элементом социально-экономической системы.
К специфическим причинам, спровоцировавшим размах коррупции в 90-е гг. можно отнести следующие: политическая нестабильность; распад партийной системы контроля; трудности преодоления тоталитарного режима; резкий переход к новой социально-экономической системе, не подкрепленной правовой базой и правовой культурой; отсутствие частной собственности в советский период.
Новые власти продолжили борьбу с этим явлением. И в то же время эффективность ее была низкой. По свидетельству руководства МВД РФ, число дел, возбужденных против коррупционеров, было крайне малым. Так, по данным Государственной налоговой службы в 1995 г. уголовные дела за получение взяток были возбуждены против 97 работников этой службы, а осуждено всего шесть. По статье «Злоупотребление властью» возбуждены дела против 17 работников. Не осужден ни один! Не лучшей была ситуация и в 1996–1997 гг. Это было время интенсивного проникновения коррупции в сферы государственного управления, становления коррупционных сетей, институционализации коррупции, сращивания ее с организованной преступностью, формирования новых видов и форм проявления, трансформировавшихся из ранее существовавших.
Таким образом, со сменой общественного строя в 1990-х гг. коррупция приобрела огромный размах, так как шла ускоренная капитализация экономических отношений общества, Россия включалась в глобальные мировые экономические отношения, а влияние на передел собственности со стороны государства было сведено к минимуму, чтобы в кратчайшие сроки создать класс собственников, которому вменялась в обязанность защита нового строя. После первого передела собственности началась борьба в кабинетах за господство конкретных кланов в экономике страны. Большое число чиновников и предпринимателей ощутили вкус личной наживы. Прежние законодательные и моральные ограничения оказались неэффективными.
Распространение коррупции представляет национальную угрозу, ставит под сомнение успех социально-экономических преобразований. Сегодня коррупция является главным препятствием на пути экономического роста страны.
Проблема противодействия коррупции стала вопросом престижа современной демократической России в цивилизованном мире.
Молодежь также может являться объектом и субъектом коррупционного давления и деятельности. Так, в нашей стране существуют представления о ценности именно высшего образования, что нередко превращает эту сферу в прибыльный бизнес. Российские семьи очень стремятся к тому, чтобы их дети получили высшее образование, не останавливаясь перед высокими материальными тратами. Общеизвестно, что лишь 25% от общего числа лиц с высшим образованием может быть использовано по прямому назначению, другая же часть выпускников вузов будет вынуждена работать не по специальности. Кроме того, «покупное образование», но недостаточно качественное тем более не может гарантируовать престижной и хорошо оплачиваемой работы. Студент, поступивший в вуз и проучившийся за взятки, не проявит на рабочем месте необходимый уровень профессиональной компетентности и работодатель постарается избавиться от него сразу же по окончании испытательного срока[3].
Безусловно, основная масса студентов поступает в вузы, не вступая в коррупционные отношения. Однако коррупция в сфере образования принимает различные формы. Е.А. Музалевская выделяет несколько разновидностей явной коррупции:
1. чистые взятки, которые берет преподаватель за «успешно» сданный экзамен, будь то вступительный, выпускной или промежуточный;
2. «благотворительный взнос на развитие вуза». Причем расходование этих средств совершенно непрозрачно;
3. «подготовительные курсы при вузах», гарантирующие стопроцентное поступление. Например, при подаче документов абитуриентам не просто сообщают о возможности посещать такие курсы, а «настоятельно рекомендуют». При низком качестве подготовки на занятиях такого рода это не только источник коррупции, но и дискредитация эффективно функционирующих курсов.
4. Продажа дипломов. Опасность данного вида коррупции заключается, прежде всего, в том, что вопрос о продаже диплома может быть решен лишь на самом высоком уровне. Понятно, что если руководство вуза замешано в коррупционных отношениях, то и рядовые сотрудники будут вести себя подобным образом.
На первый взгляд трудно представить, что существует прямая связь между «покупкой» экзаменационной оценки и психологическим благополучием человека, но это лишь на первый взгляд. Пройдя такую «школу», выпускник, студент в дальнейшем может поддерживать эту порочную социальную практику. Педагог всегда является примером для своих учеников, поэтому преподаватель-взяточник наносит государству и обществу не только материальный, но и значительный моральный ущерб.
Назовем ключевые требования законодательства в области образования к организации образовательной деятельности. В уставе ОУ должны быть указаны перечень платных образовательных услуг (типы и виды реализуемых образовательных программ) и порядок их предоставления на договорной основе.
Право на ведение образовательной деятельности по соответствующим образовательным программам у ОУ возникает с момента выдачи ему лицензии (разрешения). Лицензия выдается на основании заключения экспертной комиссии при выполнении лицензионных требований и соответствующих условий по обеспечению образовательной деятельности. Перечень образовательных программ, по которым ОУ имеет право ведения образовательной деятельности, указывается в приложении к лицензии. Право на выдачу выпускникам документов государственного образца о соответствующем уровне образования у ОУ возникает с момента его государственной аккредитации. Перечень аккредитованных программ, по которым ОУ имеет право выдачи выпускникам документов об образовании, указывается в приложении к свидетельству о государственной аккредитации. Свидетельство о государственной аккредитации ОУ подтверждает его государственный статус, уровень реализуемых образовательных программ, соответствие содержания и качества подготовки выпускников требованиям государственных образовательных стандартов.
Правила оказания платных образовательных услуг в сфере дошкольного и общего образования были прописаны в постановлении Правительства РФ. Взаимоотношения между исполнителем и потребителем(обучающимся) или его родителем (законным представителем) по предоставлению платных образовательных услуг оформляются договором (в простой письменной форме), который относится в соответствии с Гражданским кодексом РФ к договору о возмездном оказании услуг.
Нормативно утверждены примерные формы договоров об оказании платных образовательных услуг государственными и муниципальными общеобразовательными учреждениями, негосударственными образовательными организациями и индивидуальными предпринимателями.
Гражданское общество, как институт присущий демократическому режиму, способно повысить эффективность деятельности независимых комиссий по борьбе с коррупцией. Успешно подобные органы функционируют в Гонконге, Сингапуре, Малайзии, Тайване.