Дважды задохнуться и однажды захлебнуться...
Безвыходная ситуация
Саундтрек к главе: Tokio Hotel - Freunde Bleiben
-Заткнись, Том! – кричал черноволосый паренек, швыряя в брата стеклянный кувшин, который вдребезги разбился о стену, пролетев над головой пригнувшегося мальчишки и забрызгав все водой. – Если тебя что-то не устраивает, можешь валить из группы!
Том выпрямился и со злорадной усмешкой посмотрел в глаза взбешенного близнеца. Он явно был доволен происходящим, с наслаждением впитывал волны отчаяния, проносящиеся по воздуху.
-Билли, не кричи, я уже наслушался твоего нытья, пока ты записывал эту дурацкую песню, - все шире улыбаясь, говорил он. – Не знаю, как Дэв тебя еще не послал на все четыре стороны. Вопишь. Как кот по весне или поросенок на бойне.
-Хватит! – закричал Билл, выходя из себя. Казалось, что еще чуть-чуть, и из его ушей повалит дым. – Ты меня достал! Не понимаю, как я мог родиться в один день с таким придурком! Тебе не нравятся наши песни? Не нравится, как я пою? Может, тебя еще и место в группе не устраивает? А кто тебя, скажи мне, заставляет? Можешь катиться в Америку к своим разлюбимым рэперам, а мы найдем гитариста получше, выскочка!
Том только еще шире улыбнулся, наблюдая, как краснеет и раздувается от злости его брат. Зрелище не для слабонервных, но парню это доставляло почти физическое наслаждение.
-На мне вся группа держится. Ты вообще у нас в качестве декорации на сцене, чтобы народ привлекать, пугало! Посмотри на себя: ты же девка с членом, ей-богу!
Теперь Билл окончательно не выдержал и бросился с кулаками на близнеца. Но тот ловко увернулся от удара, грозящего ему справа, и от пинка в коленку. От негодования его брат сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели, а ногти до боли впились в нежную кожу ладоней, стиснул зубы, чтобы не закричать в голос, и с тихим рыком вылетел из студии, хлопнув дверью.
-Истеричка, - прошипел ему вслед Том и повернулся к остальным находящимся в комнате – Георгу, Густаву и звукорежиссеру, которые с откровенно скучающими лицами следили за развернувшимся представлением.
Всем, кто работал в группе с ребятами, уже давно надоели ежедневные скандалы, происходящие между близнецами. Не смотря на столь тесные кровные узы, парни на дух друг друга не переносили. Да, они были совершенно разные по стилю и характеру, но ведь они могли бы спокойно общаться, как с другими людьми, не менее от них отличающимися. Но нет: с кем угодно, но только не между собой. Каждый день они ссорились, кричали друг на друга, ни часа не могли провести в тишине или просто в спокойной обстановке. Постоянно находились раздражители, самые малые искорки, от которых разгорались настоящие стихийные бедствия. Том постоянно издевался над Биллом, от души критикуя его самого и все, что с ним связано. А тот, в свою очередь, не оставлял подколы брата без внимания, на каждое слово находя достойный ответ в виде обидных фраз или просто-напросто кулаков. Окружающим людям ничего не оставалось, кроме как наблюдать и ждать очередного затишья, когда близнецы остынут и возьмутся вновь за работу. Но их терпения никогда не хватало надолго, чуть погодя они снова начинали разбор полетов и перемывание косточек друг друга. Любые попытки их примирить кончались неудачами, даже родитель беспомощно разводили руками.
***
Дверь кабинета продюсера едва не слетела с петель, когда Билл, влетая в комнату, распахнул ее одним пинком.
-Я не могу! – закричал он с порога. – Я не хочу больше с ним работать, Дэв! Он меня окончательно достал! Ищи нового гитариста, если не хочешь искать нового солиста!
Парень почему-то был уверен, что в проигрыше не останется. Его логика была проста, как Божий день: таких необычных людей, как он, Билл Каулитц, таких привлекающих внимание молодежи, не так уж много, и практически все они уже задействованы в шоу-бизнесе. А Дэвид Йост сидел в кресле, разглядывая какие-то бумаги, даже не подняв головы на раскрасневшегося парня. Он уже привык, что ежедневно, иногда по нескольку раз, один из близнецов, или оба сразу, врываются к нему и начинают истерику. Поэтому сейчас он просто подождал, пока поток гневных слов иссякнет, и поднял на подопечного взгляд.
-Припомни, сколько раз ты грозил мне этим? – спокойно произнес он. Парень молчал, сверкая глазами, и мужчина продолжил: - А теперь вспомни, что я каждый раз тебе отвечал...
-Но... – начал было Билл, но Дэвид не дал ему ничего больше сказать.
-Послушай снова, если забыл. Вы оба – лицо группы. Без вас это не будет тем, что нужно нашей аудитории. Если один уйдет, все рухнет, проект Tokio Hotel не может существовать ни без эпатажного Билла, ни без его братца-ловеласа Тома. Вы позвоночник. Если нет части позвонков, тело умирает, верно? Поэтому... Ты знаешь, что я скажу дальше.
Да, солист это прекрасно знал. Перед ним не было тупика, всегда стоял только выбор: терпеть брата и заниматься любимым делом или бросить все, уйти из музыки на пике карьеры. Для него вариантов не было: не петь и не писать песни парень не мог и всегда оставлял все как есть. Его близнец тоже склонялся в пользу музыки, поэтому им двоим ничего не оставалось, только терпеть.
Билл стоял посреди кабинета, размышляя. Хотя, о чем было размышлять, если все настолько очевидно? Продюсер это понимал, поэтому с относительно довольным видом смотрел на все еще красное лицо напротив. Относительным его удовлетворение было потому, что ситуация между братьями его не радовала. Все было очень неустойчиво, держалось на последнем издыхании и могло разрушиться в любую секунду. Огромных трудов стоило заставить их вести себя хотя бы на публике так, будто они очень дружны.
Выходя в свет, Том и Билл, стиснув зубы, играли крепчайшую братскую любовь, имитировали синхронные движения по запланированному сигналу, которые воспринимались фанатами с огромным восторгом. Конечно, не обходилось без перепалок, когда кого-нибудь из них заносило. Но, спохватившись, близнецы быстро все переводили в шутку, дружеский спор, и их настоящие взаимоотношения продолжали быть тайной. Но никто не мог угадать, сколько они еще продержатся, поэтому проблема оставалась актуальной для всех.
Дэвид и Билл еще минуту молча смотрели друг на друга, после чего мужчина вновь потянулся к своим бумагам.
-Иди работать. Мы и так откладываем выпуск альбома. Если вы и дальше будете тянуть, наш рейтинг упадет окончательно. Иди! – строго сказал он.
Солист в последний раз сверкнул взглядом на Йоста, который уже, казалось, забыл о существовании парня, и вышел, едва сдерживаясь, чтобы не хлопнуть дверью.
***
Когда Билл вернулся в рубку звукорежиссера, Тома там не было. Густав что-то лениво отбивал на своей установке, остальные потягивали ароматный кофе, уютно расположившись на кожаном диванчике в углу.
-Где... этот? – процедил он сквозь зубы, не обращаясь ни к кому конкретно.
Ударник удивленно замер, подняв палочки, чтобы снова опустить их на звенящие инструменты, но словно забыл это сделать.
-А может, не надо, а? Хватит уже на сегодня...
-Густав! – неожиданно резко рявкнул Каулитц. – Я не за этим его ищу! Нам нужно переписать песню... Он снова налажал.
-А... Он, кажется, курить пошел, - наконец, опустив руки, ответил парень и поджал губы.
Больше говорить ничего никому не хотелось. Все знали, что влезать в перепалки близнецов опасно. Доставалось больше всех, как правило, разнимающему.
Билл сел на ближайший к нему стул и закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Гнев на брата не проходил, он уже привык на него постоянно злиться и был бы удивлен, если бы это хоть на минуту прошло.
Успокоиться ему так и не удалось, потому что уже через пару минут в комнату вошел Том. Увидев младшего, он злорадно усмехнулся, глаза загорелись недобрым огнем. Он подкрался к стулу сзади и... обломался, потому что Билл открыл глаза и обернулся, посмотрев на неудавшегося пугателя холодным взглядом. Взгляд того мгновенно потух, но отступать он не хотел.
-Всю посуду Дэву перебил, псих? – с нескрываемой издевкой произнес он.
Брат поджал губы, не желая поддаваться на провокацию. Он медленно встал и пошел в рубку к микрофону, бросив через плечо:
-Пошли, запишем гитару с вокалом, и хватит на сегодня, иначе я сорвусь.
Парень подошел к стойке, надел наушники и с презрением стал наблюдать за братом, проверяющим свой инструмент. Когда все было готово, он поднял вверх большой палец, звукооператор включил аппаратуру, и началась запись. Сначала все шло сносно: вступление, куплет, припев... Пока на середине проигрыша гитара Тома не дзынькнула. Порвалась струна, едва не хлестнув того по лицу.
-Ах, чтоб тебя! – выругался гитарист, разглядывая инструмент. – Какого черта? – поняв, что починить он ничего не сможет сейчас, он со злости бросил жалобно звякнувшую гитару в угол и встал, злобно посмотрев на Билла, будто тот был во всем виноват. А Билл, в свою очередь, закатил глаза и сжал пальцы в кулаки.
-У тебя руки из задницы растут? – произнес он. – Мы когда-нибудь закончим с этой песней?
-Заткнись, Билли, - оскалился Том. – От твоего голоса уже струны рвутся.
-Значит, опять я виноват, так? – парень уже снял наушники и встал, сложа руки на груди, лицом к близнецу. – Кто тебя учил игре? У меня хотя бы ничего не ломается.
-А это потому, что ты ничего не делаешь. Только и умеешь, что выть в микрофон и закатывать концерты.
Они уже стояли в позах полной готовности к драке. Казалось, еще секунда, и начнется потасовка. Но в эту минуту между ними возник неизвестно откуда взявшийся Йост.
-Хватит! Довольно! Валите в отель! Я с вами завтра разберусь.
Билл и Том испепеляли друг друга взглядами, но обстановка уже была не так напряжена. Накал страстей прошел, оставляя после себя неприятную дрожь в воздухе. Противники расходились по своим углам. Солист первым вышел из студии, подхватит свою приличных размеров сумку из последней коллекции какого-то известного дизайнера, и направился к парковке. Через пять минут его Ауди выехала на шоссе. Еще через четверть часа Том тоже отправился в отель.
#2#
Последняя надежда
Дэвид Йост ехал по незнакомому переулку Берлина, с такой силой сжимая руль автомобиля, что костяшки пальцев побелели. Вторая рука его сжимала клочок бумаги с очень неразборчивой надписью. Но со стороны могло показаться, будто он держит в руках карту, на которой начертан путь ко всем сокровищам мира. А для него все так и было.
-Черт, что же это за специалист такой, что его офис находится в такой глуши? – непонятно к кому обращался он. – Так... улица, вроде, та... Дом семь... девять... О! Вот он! – громко воскликнул продюсер. – Одиннадцатый...
Черный фольксвагген резко затормозил у ограды двухэтажного дома, отделанного в стиле эпохи Ренессанса. Территория, часто засаженная высокими статными деревьями, была окружена высоким резным забором, на широких воротах которого была закреплена чеканная гравюра с надписью витиеватым шрифтом: «Поместье рода Шульманов». С той стороны было хорошо видно шикарный сад, через который к крыльцу дома вела мощеная дорожка.
-Мда... И это офис? Ничего себе, - пробурчал себе под нос Дэвид и, выйдя из машины, подошел к небольшой калитке в воротах.
С той стороны к нему уже спешил мужчина средних лет в строгом черном костюме. Он бегло взглянул на гостя и быстрыми ловкими пальцами снял крепкий замок с резной дверцы. Он пригласил взглядом Йоста следовать за ним, и по пути к входу задал всего лишь два необходимых вопроса:
-Вы Гер Йост?
-Да, - подтвердил продюсер с легким кивком головы.
-Хозяин ждет вас, - словно самому себе ответил мужчина. – Отогнать вашу машину на стоянку?
-Не думаю, что это нужно. Я скоро уйду.
-Как пожелаете, - кивнул дворецкий, – а это был именно он, - приглашая в дом. – Вам на второй этаж, первая дверь по левую сторону коридора, - сказав это, он с легким поклоном удалился.
Дэвид, поднимаясь по винтовой лестнице, не смог не удивиться шикарной обстановке и изысканному дизайну дома, отделанного под старинный замок. Он не мог понять, зачем психологу, пусть и самому лучшему во всей Германии, такая роскошь, как золотые блюда века эдак семнадцатого, стоящие за стеклом в высоком резном шкафу. Но от размышлений пришлось отвлечься. Потому что он уже оказался перед нужной дверью, которая была распахнута. Прямо напротив проема стоял широкий добротный стол, за которым сидел мужчина лет тридцати. По крайней мере, он выглядел не старше, и этот факт заставил гостя засомневаться в правдивости слухов об опыте этого человека.
-Вы Доктор Шульман? – неуверенно произнес он, все еще не решаясь ступить на порог кабинета.
Мужчина поднял темноволосую голову и посмотрел на продюсера улыбающимися почти юношескими глазами.
-Да, Гер Йост, проходите, - он жестом указал на удобное кресло напротив. – Вижу, вы удивлены, - не переставая улыбаться, произнес он. – Ожидали увидеть седовласого старца с многолетним опытом за плечами?
-Ну... – вошедший замялся, но кивнул, решив, что скрывать очевидное бессмысленно, тем более, от психолога. – Вообще, да. Не думал, что доктор, которого так нахваливают, может оказаться...
-Парнем двадцати семи лет, - совершенно спокойно закончил мужчина и весело рассмеялся, увидев, как еще больше вытянулось лицо напротив. Он смеялся так открыто, как ребенок, у которого чистая душа, которому незачем закрываться от мира, прятать свои эмоции.
У Дэвида от услышанного и увиденного начинала отпадать челюсть. Она стремительно приближалась к полу и, если бы не была намертво прикреплена к голове, то упала бы и укатилась далеко. Это зрелище, в свою очередь, заставляла доктора покатываться со смеху, но через полминуты он быстро взял себя в руки и успокоился. Смахнув набежавшие слезы, он заговорил:
-Сколько раз ни наблюдаю подобные лица, не устаю смеяться. Ну, да, ладно. Приступим к делу, - последнюю фразу он сказал неожиданно серьезно со строгим выражением лица, отчего Йост в ту же секунду убедился в компетентности этого человека.
***
-Значит, вы сможете разобраться в этом? Примирить ребят? – с неприкрытой надеждой спросил Дэвид через полчаса очень эмоциональной для него беседы, во время которой Доктор Шульман окончательно вырос в его глазах: он ни разу не перебил, слушал крайне внимательно и задавал вопросы только по существу.
-Точно я смогу сказать только после личной встречи с братьями, - вертя в пальцах позолоченную ручку, ответил психолог. – Самый большой вопрос у меня вызывает тот факт, что они сами смогли создать группу, без чьей-либо помощи. Если у них все так сложно, как у них получилось найти это, то, что так крепко их связывает, почти так же, как кровные узы? Я думаю, это именно та нить, которая дает нам надежду...
-У них обоих музыкальный талант. Может, в этом дело? – предположил продюсер, на что Шульман согласно кивал. – Думаете, музыка – то самое средство, которое нам поможет? Но почему тогда...
-Нет-нет, вы не поняли. Это не средство. Эта их связь указывает на то, что все еще возможно, не все так плохо, как кажется. Было бы гораздо хуже, если бы у близнецов вообще не было этого общего дела... Насколько я понял, это единственное, что у них общее... – мужчина помолчал минуту, глядя в одну точку на стене. – Нужно понять, где кроется источник конфликта. Приводите их ко мне.
-Когда?
-Завтра, я думаю. В то же время. Вам подходит? – доктор поднялся, Йост последовал его примеру.
-Для этого я готов отменить даже встречу с самим канцлером, поверьте.
Они пожали друг другу руки, и продюсер вышел из кабинета. Внизу его уже ждал дворецкий, чтобы сопроводить до ворот. Дэвид находился под приятным впечатлением и со счастливой улыбкой предвкушения вел в машину к отелю. Том и Билл категорически не хотели идти на примирение и соглашались на подобные мероприятия только под угрозами, которые на них сыпались от Йоста. Но сейчас даже перспектива вновь шантажировать братьев не могла испортить мужчине настроение. Он легко поднялся по лестнице, минуя лифты, на четвертый этаж отеля, где находились номера его подопечных.
Он постучал сперва в дверь Билла. Парень ему открыл почти сразу, даже не спрашивая, кто пожаловал, словно предчувствовал визит продюсера. Косметики на его лице не наблюдалось, отчего он становился почти точной копией своего близнеца, что абсолютно естественно. Только лишь родинка под губой, цвет волос и пирсинг в правой брови указывали на то, что это именно младший Каулитц.
-Только не говори, что надо снова ехать в студию. Я спать собрался, - даже не подумав пригласить визитера внутрь, пробормотал юноша.
-Нет, никаких записей! – с довольным выражением лица и таинственным блеском в глазах воскликнул Дэвид. – Мы откладываем выпуск альбома!
Сон с Билла как рукой сняло. Его аккуратные брови поползли вверх, выдавая крайнее удивление.
-Опять? Но ты же только сегодня сам говорил, что...
-Так! Стоп. Пойдем к Тому, я вам сразу обоим все объясню. Не натирать же мозоль на языке дважды.
-Опять к этому, - прошипел парень, но послушно вышел в коридор, заперев номер на ключ.
Комната старшего из братьев находилась в конце коридора. Том, в отличие от близнеца, долго не открывал, хотя было очевидно, что он находится внутри. Когда дверь, наконец, открылась, Йост первым бесцеремонно шагнул внутрь, отодвинув парня в сторону. За ним прошел Билл.
-Что за... – начал было пораженный такой наглостью юноша, но осекся, когда увидел не терпящий возражения жест продюсера.
-Садитесь, - кивнул он на светло-бежевого цвета диванчик.
Том развалился на одном его конце, а его брат осторожно опустился на подлокотник с противоположной стороны. Они оба абсолютно одинаковыми ничего не понимающими взглядами смотрели на продюсера, стоящего у окна к ним лицом, сложив руки на груди. Мужчина в который раз замечал, насколько близнецы одинаковые при всех их различиях. Он улыбался своим мыслям и решил, что пора удовлетворить любопытство подопечных.
-Я принял решение, что еще одна попытка сделать из братьев братьев не помешает, - Том и Билл несколько секунд находились в ступоре, после чего старший только фыркнул, а второй закатил глаза и задал вертящийся у обоих на языках вопрос:
-Что на этот раз ты придумал? В прошлом году отправил нас на Мальдивы. Помнишь, чем все кончилось? Кучу бабла пришлось выложить журналистам за фотографии нашего мордобоя. Куда теперь? На северный полюс пошлешь? В русскую тайгу, может? – парень откровенно издевался, не воспринимая всерьез только что услышанное. Все попытки продюсера примирить непримиримое смешили до тех пор, пока не начинали выводить из себя.
-Нет, ребята. Теперь все намного проще. Завтра вы посетите лучшего во всей стране психолога. И вот он-то и будет решать нашу с вами проблему.
-К психологу? Мы же не сумасшедшие, Дэв! – воскликнул Том. – Вся наша проблема в том, что мы несовместимы! Не смешивай зеленое с красным, это безвкусно.
Вот в чем – в чем, а в этом мнения близнецов были идентичными: зря ведь их продюсер тужится, пыжится и пытается изо всех сил их исправить. Ничего у него не выйдет, как они считали. Братья переглянулись, в глазах друг друга они прочитали насмешку над сияющим надеждой Йостом и крепкое презрение друг к другу.
***
Следующим утром Дэвид сообщил, что всю группу освобождает от работы, а близнецов обязал к четырем часам дня быть в холле отеля, откуда они втроем отправятся к Доктору Шульману. Он был уверен, что эти двое слиняют из отеля и попытаются откосить от запланированного визита к психологу.
Том и Билл окинули друг друга откровенно ненавидящими взглядами, после чего разошлись по своим делам. Младший брат решил снять напряжение перед, очевидно, тяжелым разговором «по душам», и делать это он собирался в самом большом торговом центре Берлина. У старшего был другой способ расслабиться. Точнее сказать, их было два: девочки и спорт. Так как был день, и цеплять цыпочек было проблематичным занятием, оставался только второй вариант. Парень собрал в сумку дорогой тренировочный костюм и направился в качалку. Ему как никогда требовалась разрядка. Перспектива посещения психолога казалась унизительной: он же не пятнадцатилетний подросток, переживающий период полового созревания. Ему почти двадцать, и он вполне сам, без посторонней помощи, мог решить свои проблемы. А эти ужасные, переходящие все границы отношения с братом он и проблемой-то не считал. Это давно стало нормой для них обоих. Тома коробило от одной мысли, что кто-то посторонний будет копаться в его внутреннем мире. Отвлечься Каулитц смог только в тренажерном зале, где вся энергия уходила в упражнения, а думать о посторонних вещах просто не было сил.
А младший братец, тем временем, мотался по магазинам в сопровождении девушки-визажистки, которая по традиции таскалась за ним везде, где только можно. Он покупал совершенно ненужные ему вещи, не слушая советов со стороны. Скорее всего, все это найдет свое успокоение на дне какого-нибудь чемодана и никогда больше не увидит свет. Шопинг не радовал, парень не мог отделаться от мысли, что кто-то собирается копаться чуть ли не в его нижнем белье. Это было противно, по коже пробегали мерзкие мурашки. Он не горел желанием мириться с братом, который казался ему дикарем в своем образе недорокера-недорепера с его моральными устоями. Точнее сказать, с полным их отсутствием, как считал Билл.
Он перебирал дорогие тонкие ремешки в очередном бутике, когда в его сумке с большими блестящими пряжками заиграла им же исполненная песня. Достав мобильник, он принял вызов, даже не взглянув на имя на экране.
-Алло...
-Время без четверти четыре. Где вас обоих носит? – без приветствия рычал в трубку Йост.
-Ну, без четверти же, а не четыре, - поморщившись от досады, наигранно спокойно произнес парень. – Я прекрасно знаю, сколько времени, - он врал: если бы Дэвид не позвонил, то ему еще долго пришлось бы ждать, когда Каулитц-младший соизволит вспомнить, где ему нужно быть. – Где носит моего придурошного братца, я не знаю и знать не хочу, а я скоро буду на месте.
-Давай-ка, поторопись. Опаздывать, как минимум, неприлично! – сказал продюсер и отключился без всякого прощания.
Билл вышел из торгового центра и направился на парковку, где их с визажисткой уже ждала машина с водителем.
-Гони в отель, - бросил он, садясь на заднее сиденье и раскидывая вокруг себя покупки. – У нас десять минут. Опоздаем – уволю! – звонок еще больше испортил настроение, и он готов был срываться на каждого, кто попадется под горячую руку.
Ровно через минуту после разговора с Биллом, Йост набрал номер старшего близнеца. Тот, в отличие от первого, на самом деле уже подъезжал к отелю. Но, если быть до конца честными, он тоже забыл бы о времени, если бы не устал в спортзале. И ему пришлось бы точно так же, как и брату, врать в трубку.
Младший Каулитц вошел в холл отеля ровно за минуту до того, как большие часы под высоким потолком пробили четыре часа дня. Том уже был там вместе с продюсером. Когда солист появился, все трое с холодком во взглядах переглянулись, и только в глазах Дэвида сквозило что-то теплое, похожее на веру с примесью надежды. Они вышли на улицу и направились к черному фольксваггену.
#3#
Копнем поглубже
Дворецкий дома-офиса доктора Шульмана, как и в прошлый визит Дэвида Йоста, провел гостей в холл и удалился. Парни были явно впечатлены дизайном помещений, но выражали свои эмоции они совершенно по-разному. Билл восхищенно осматривался, останавливая взгляд на каждой побрякушке, которых было бесконечно много, но ни одной лишней, и они все сияли, словно крича: «Посмотри на меня! Потрогай меня, Билли!» И ему ужасно хотелось подчиниться этому зову, но он сдерживал себя, заведя руки за спину и сцепив их там в замок. Том же, прищурившись, скользил глазами по стенам, ища изъяны, к которым можно было бы придраться, а не найдя таковых, одобрительно присвистывал себе под нос и продолжал подъем по лестнице вслед за братом и продюсером.
Доктор уже ждал их в своем кабинете. Он стоял у высокого стеллажа и листал какую-то небольшую книжицу, названия которого вошедшие уловить не успели, потому что брошюра была быстро возвращена на свое законное место на полке. Увидев гостей в дверном проеме, мужчина широко улыбнулся, поздоровался со всем дружелюбием и приглашающим жестом указал на кожаный диванчик у противоположной стены. Младший Каулитц, поджав губы и нахмурив брови, с царственным видом опустился на мягко прогнувшееся сидение. Его старший близнец, с таким же пренебрежением во взгляде, вальяжной походкой пересек комнату и сел на тот же диван, но с другой его стороны. Психолог проводил их изучающим взглядом и, сделав для себя в голове пометку, улыбнулся снова еще шире и доброжелательнее, чем раньше.
-Простите, я не очень хорошо осведомлен... Вы Том? – он внимательно, с легким хитрым прищуром посмотрел на Билла, чьи глаза тут же полезли из орбит.
-Я Билл! – возмущенно-удивленным голосом воскликнул он. – Неужели я так похож на этот мешок с дерьмом, что меня можно с ним спутать? – в глазах явное негодование.
-Следи за словами, селедка! – откликнулся тут же второй.
Шульман пытался разглядеть в их взглядах все эмоции и причины такой реакции. Разумеется, мужчина прекрасно знал, кто из братьев Том, а кто Билл. Его «ошибка» была продуманным ходом, который сразу должен был обрисовать характер их отношений. Все казалось таким простым и сложным одновременно. Было две основные причины такого поведения парней. «Для них непривычно то, что их не узнают, а вторая причина в том, что оба очень уж не хотят быть похожим друг на друга, изо всех сил стараясь как можно сильнее отличаться. Близнецы бегут от своей схожести... И ведь, насколько удалось выяснить у продюсера, это началось в раннем детстве, когда проблем, в принципе, возникать не должно, кроме глупых детских ссор. Но факт остается фактом: даже будучи шестилетними мальчиками, они ненавидели друг друга. А до этого? Неужели здесь дело не в психике этих двоих? Неужели это заложено на генетическом уровне? Да быть такого не может! Они же связаны с рождения, между ними не должно быть столь прочной стены, которая ощущается сейчас почти физически. Но...»
Шульман быстро заморгал, понимая, что только что на минуту выпал из реальности, погрузившись в свои мысли. И теперь на него с любопытством смотрели три пары глаз. Доктор коротко улыбнулся и поднял ладони в примирительном жесте:
-Ребята, простите, я должен был сразу понять, кто есть кто! – он произнес это тихо, про себя делая еще одну заметку: их глаза имеют в некоторые моменты одинаковое выражение, что означает только одно: их мысли все-таки иногда сходятся.
Как же все оказывалось непросто. С каждой минутой, с каждым жестом, словом и взглядом все сложнее. Но с чего-то же нужно начинать работу над проблемой? Психолог несколько секунд переводил взгляд с одного брата на другого, решая, с кого из них сделать старт. Они упорно смотрели в разные стороны, демонстрируя неприязнь друг к другу и нежелание идти на контакт. Билл теребил длинными пальцами цепь, свисающую с его пояса и лежащую на диванной подушке серебряной змейкой. Том сидел, сложив руки на груди, а его правое колено нервно подрагивало, выдавая волнение. Оценив обстановку, Шульман сделал свой выбор:
-Господин Йост, я попрошу вас и Тома подождать здесь. Билл, пойдем со мной, - он приглашающим жестом указал парню на дверь.
Тот бросил осторожный взгляд на продюсера, но, не увидев с его стороны никакой реакции, быстро вышел в коридор, слегка вздохнув, когда поднимался с диванчика. На пороге он оглянулся и встретился глазами с ехидной усмешкой брата.
***
Билл остановился в растерянности посреди коридора, не зная, куда идти. За спиной послышался звук закрываемой двери, и крепкая рука легла на его плечо. Доктор Шульман обошел его, отпуская, и поманил за собой, словно наивную овечку, прямо по коридору к самой дальней двери. За ней находился еще один кабинет, но обставлен он был менее официально и был намного уютнее. Обстановка напоминала чем-то библиотеку: высокие стеллажи по периметру и пара столов с несколькими стульями вокруг. Все здесь навевало спокойствие и умиротворение.
-Присаживайся, Билл, - мужчина подошел к одному из стеллажей и провел кончиками пальцев по корешкам довольно старых книг. – Можешь выбрать любое кресло, стул. Даже на стол можешь сесть, если тебе будет удобно.
Парень на миг остановился возле стола с небольшой стопкой книг. Ему вообще было все равно, на чем сидеть, хотя, если подумать, он больше предпочитал высокие стулья, но здесь таковых не обнаруживалось, и он опустился на обычный стул с мягкой спинкой. Тут же он закинул ногу на ногу и, взяв в пальцы ту же цепь, которую теребил несколькими минутами раньше, посмотрел выжидающе в спину Шульману. Тот не заставил себя ждать и улыбнулся Биллу.
-Что же, начнем, - он сел на точно такой же стул напротив Каулитца, но повернулся в пол оборота. – Думаю, не будем начинать издалека: ты взрослый человек, прекрасно понимаешь, для чего ты здесь. Поэтому не стану медлить. Билл, скажи мне, как ты думаешь, в чем причина таких отношений с близнецом?
Парень на секунду задумался, разглядывая собеседника. Тот всем своим видом излучал дружелюбие, внушал доверие, но Билл-то знал, что это всего лишь уловка, маска, чтобы расположить «пациента» к откровению. А раскрывать душу перед незнакомым человеком не хотелось, тем более, выставлять напоказ их отношения с братом. Пусть это и не самые лучшие братские узы, но все-таки, их личное дело. В руках собеседника не было ни листков, ни блокнота для записей, что показалось необычным, ведь в фильмах и немногочисленных телешоу, что удавалось посмотреть при их плотном графике, все психологи ходили с ручкой и блокнотом, чтобы записывать наблюдения за людьми.
-А вы ничего не будете писать? – спросил он, прищурившись.
-Нет, зачем нам это? Лишние бумажки, не более. А моя записная книжка в моей голове, не беспокойся. Просто отвечай на вопросы, - терпеливо объяснил доктор. – Все, что думаешь. Выкладывай!
-Да что тут говорить? – Билл сцепил пальцы замком на колене, принимая закрытую позу. – Мой недоразвитый братец – просто недоносок в широких штанах! – он поджал губы и замолчал, всем видом показывая, что к большим откровениям он не готов.
-Значит, дело в одежде? – уточнил Шульман, как будто не поняв.
-Да при чем здесь одежда?! – парень даже взмахнул руками и поставил обе ноги на пол, что говорило об эмоциональности, которая заставляет забывать о нежелании открываться. Это уже говорило о многом. – Пусть он хоть в мусорные мешки оденется. Хотя, он и так это делает... – Билл на пару секунд задумался, закусив губу, а потом принял прежнюю позу, видимо, успокоившись. – Нет, дело в другом. Я думаю, что мой брат идиот. Это недостаточно веская причина? - его правая бровь насмешливо поползла вверх.
-И в чем это выражается?
-Ну... – казалось, он ищет причины там, где их нет, потому что молчал довольно долго. – Он постоянно меня оскорбляет, - заключил он в результате.
-Почему он это делает, как ты думаешь? – дружелюбно улыбаясь, продолжал вопросы психолог.
-Да что вы заладили: «Почему-почему?» Я откуда знаю, чем угодил этому недоумку? Может, он с рождения запрограммирован на это. Может, в его мозгу не хватает серого вещества? У него спросите! – парень снова взмахнул руками, его глаза метали искры.
-А ты заметил, что сам его в каждом предложении обзываешь? – подметил Шульман.
-А как иначе? Он других слов не понимает! – он оперся руками о колени и подался корпусом вперед в агрессивном порыве, что не ускользнуло от цепкого взгляда напротив.
-Но сейчас ведь его нет рядом, - мужчина обвел руками вокруг себя в подтверждение своей правоты, и Билл тут же откинулся назад, стушевавшись.
-Это... привычка, должно быть... – понизив тон, сказал он, опуская глаза на руки, которые вновь принялись теребить цепочку.
-То есть, в целом, тебе не за что ненавидеть брата, так? Только его отношение к тебе заставляет так реагировать даже на его присутствие? – попытался вернуть Каулитца к беседе.
-Есть, - уже спокойно продолжал парень. – Он просто невыносим. Эти его постоянные шутки ниже пояса. Вечные тусовки, с которых он буквально выползает. Он как балласт – тянет меня на дно. Лучше бы я один родился, честное слово. Даже дышать было бы легче. А так, он будто отнимает у меня половину моего кислорода...
-Но он старше. Разумно подумать, что, если бы уж кто-то родился один, это был бы он, а не ты.
-То, что он на каких-то десять минут раньше появился на свет, не значит, что он лучше! А ведь даже в детстве, когда мы малышами совсем были, он во всю пользовался этим, хотя вряд ли осознавал факт своего старшинства! Представляете: ребенок еще толком говорить не научился, а уже дрался! Я в синяках и ссадинах ходил, и все из-за него! – похоже было, что парень снова начинает заводиться, поэтому психолог поспешил закончить беседу.
Картинка начала медленно складываться, оставляя белые участки, которые теперь мог заполнить только Том. Но вряд ли пазл когда-нибудь станет полным, ведь ситуация такая непростая...
***
Билл с хмурым видом вошел в кабинет, где скучали в ожидании Дэвид и Том. Он, ни на кого и ни на что не глядя, прошествовал к дивану и сел, демонстративно отвернувшись. Брат смерил его насмешливо-презрительным взглядом и встал.
-Я так понимаю, моя очередь? – спросил он, шагая к двери, в проеме которой стоял доктор Шульман. Он улыбнулся и пропустил гордо задравшего голову парня в коридор.
Тот же кабинет, то же самое, до последней буквы, предложение присесть, и психолог с едва заметной, тщательно скрываемой улыбкой и блеском в глазах отмечает, что старший Каулитц выбрал тот же самый стул, что и Билл. Несколько секунд поерзав, Том успокоился и принял излюбленную позу: одна нога на другой с высоко задранным вверх коленом, и руки сцеплены на животе в замок. Схожесть поведения и жестов бросалась в глаза такому внимательному человеку, как Шульман.
За вечер после встречи с Йостом он изучил историю группы, просмотрел в интернете уйму видео и интервью, где они изображали из себя дружных, почти зависимых друг от друга близнецов. Несведущий человек не заметил бы негатива, проскальзывающего во взглядах парней, но так же бросалась в глаза некоторая синхронность. Причем не та синхронность, которая была тщательно продумана перед съемкой, а именно такая, какая бывает у близнецов на подсознательном уровне. Они даже дышали одновременно. Такие противоречащие друг другу моменты вызывали при просмотре очередного видео улыбку. И сейчас со всем этим было просто необходимо разобраться.
-Начнем, Томас? – вернулся к реальности доктор.
-Том. Пожалуйста, просто Том, - тихо поправил парень, дружелюбно улыбаясь.
Улыбка казалась искренней, но только не такому хорошему психологу, как Шульман. Он видел настороженность и нежелание идти на контакт, как и у брата. Но, не смотря на это, нужно было продолжать разговор.
-Хорошо, Том. Перейдем сразу к делу. Как думаешь, в чем причина ваших ссор с Биллом?
-Да все очень просто, - насмешливо произнес Каулитц. – У него кретинизм высшей степени тяжести. Как с таким мирно жить?
-Кретинизм? – доктор выгнул брови дугами. – Ты серьезно? Вообще-то это диагноз. И, по-моему, он этим не страдает.
-Вы его плохо знаете. Корчит из себя Диву, пытается что-то кому-то доказать. Я не знаю, что там насчет диагноза, но он идиот, однозначно!
Том, по-сравнению с Биллом, был сдержан в эмоциях, но так же несдержан в словах. Ничто не мешало ему выражать презрение ничуть не меньшее, чем то, что выказывал его близнец. После еще нескольких контрольных вопросов, доктор понял. Что глубже копать не получится. Он отпустил парня, а сам сел в свое кресло и на минуту прикрыл глаза. Во всей ситуации было о чем подумать. Он не смог добраться до истоков таких тяжелых отношений братьев, поэтому найти верное решение было крайне трудно.
Очевидно, обычными регулярными посещениями психолога это не исправить. Вмешательство посторонних здесь будет только мешать, раздражая юные нервы. Нужно искать путь, в котором Том и Билл сами нашли бы точки соприкосновения... Полное уединение, изоляция от внешнего мира... Постоянно вместе... Это было безумием, но другого варианта среди скучных стандартных методов он не находил.
#4#
Нестандартное решение
Когда доктор Шульман заглянул в свой кабинет, где его ждали, там царила абсолютная тишина. Напряжение в воздухе было почти ощутимо: эти трое о чем-то яростно спорили, пока психолог пытался найти недостающие ответы в книгах. Сказать, что он потерпел неудачу – ничего не сказать. Но, не смотря на это, он улыбнулся трем хмурым взглядам и, сев за свой стол, заговорил:
- Я все обдумал и решил, что дальнейшие контакты со мной мальчикам ни к чему, - он услышал, как Билл фыркнул, но сделал вид, что не обратил внимания. – Вы, ребята, можете идти. Спуститесь в холл, Алекс проводит вас в столовую, подождите своего продюсера там, за чашечкой кофе, если хотите. Нам с господином Йостом нужно обсудить детали.
Близнецы переглянулись, одновременно бросили недовольный взгляд Дэвиду, но все-таки молча вышли. Им обоим казалось ужасной несправедливостью то, что их судьбы решали сейчас без их участия. Но ничего не оставалось, кроме как смириться.
-Как думаешь, что они придумают на этот раз? – с пренебрежением спросил младший, спускаясь по лестнице.
-Это не имеет значения. Все будет снова бесполезно, - выплюнул, словно змея яд, ответ Том и ушел вперед, отрываясь от брата на приличной скорости.
Дворецкий встретил их на первом этаже и повел в просторную столовую, где уже были готовы две изящные чашки с крепким напитком. А двое мужчин, тем временем, обсуждали план действий, намеченный доктором Шульманом...
-Я всегда считал, что подобные методы непедагогичны, - широко улыбаясь, говорил продюсер. – Когда им не было восемнадцати, было гораздо проще, ведь мальчики были еще под влиянием родителей. Я частенько прибегал к их помощи. Но потом... Они совсем от рук отбились, почуяв свободу, - он направил на собеседника серьезный взгляд. – Я не уверен, что это поможет. Год назад я уже пытался сделать подобное...
-Не забывайте о небольшом дополнении к условиям, в которые я предлагаю поместить близнецов.
-Да, но это можно будет принять за незаконное лишение свободы... Тогда было по-другому: они были свободны, да и вообще – курортные острова мало похожи на место заточения...
-А их родной дом похож? – приподнял брови психолог. – В любом случае, у меня для вас есть предложение... Я беру всю ответственность перед законом на себя, если перед таковым придется предстать, - увидев удивленный взгляд на себе, он продолжил: - В моей практике еще не было подобного, мне не приходилось решать проблемы подобными путями. И меня просто распирает профессиональное любопытство. Если все получится, я смогу дополнить своими исследованиями книги по психологии. Это может помочь многим... Враждующие близнецы... Нонсенс. И я готов отвечать за свои решения. Конечно, последнее слово за ребятами, но я уверен, что вы сможете их уговорить, если, конечно, согласитесь попытаться...
-Я согласен! – на одном дыхании выпалил продюсер.
-Замечательно! – доктор поднялся и протянул руку для пожатия.
Дэвид с благодарностью сжал ладонь, после чего положил на середину стола плотный конверт: если дело выгорит, получите еще десяток таких, - и он, не прощаясь, вышел из кабинета, горя от нетерпения: хотелось скорее ошарашить близнецов новостью о внеплановом отпуске.
***
-Ну, чем ты нас порадуешь на этот раз? – с сарказмом спросил Том, сидя на соседнем с водителем сидении.
-О! Вам понравится новость, ребятки! – с широкой улыбкой ответил мужчина. – Вы завтра же едете домой!
-Домой? – Встрепенувшись, переспросил Билл, а на его лице отразилась смесь разочарования и радости. – Отпуск? А как же альбом? Если мы в сентябре его не выпустим...
-Фанаты подождут, - оборвал Дэвид. – А вы некоторое время побудете наедине.
-Ты ведь помнишь, чем это кончилось в прошлый раз! – снова подал голос старший. – Или тебе опять напомнить? Это, наверное, была самая долгая наша драка... – он будто мечтательно прикрыл глаза.
-Тогда вы были в чужой стране, далеко от дома. Непривычная обстановка, знаете ли, - неопределенно пожал плечами Йост. – Сейчас вы будете дома, вдвоем...
-Ох, лучше бы меня оставили в клетке с голодными тиграми, - выдохнул Билл с заднего сидения, ставя локти на колени и подпирая голову кулаками.
-Да, Дэв, лучше бы ты его оставил в клетке с голодными тиграми, - поддакнул Том, не упустив шанс съязвить, и усмехнулся. - Ему самое место там, - но тут же посмотрел на Дэвида, крепко сжимавшего руль. – Ты сказал, что мы будем вдвоем? А как же мама? Гордон?
-Я звонил им. Пока вы распивали чай. Они согласны уехать на пару месяцев... – он поджал губы и добавил чуть тише: - Что естественно, если учесть, кто оплачивает их отпуск...
-Пару месяцев? – пропустив мимо ушей последнее предложение, всполошился младший Каулитц. – Ты хочешь, чтобы группа лишилась голоса? Я же не выживу столько времени с этим существом. Да я просто повешусь на собственных шнурках, если мне повезет, и он не убьет меня раньше!
-Билли, ты сам, кого хочешь, убьешь, братик. Это мне самое время бояться за свою жизнь. Эх, даже не знаю, как мне сохранить барабанные перепонки за все это время... – он наигранно вздохнул, заламывая руки.
-Успокойтесь, парни. Я вам завтра на месте объясню все условия вашего сосуществования.
Близнецы одновременно нахмурились, но покорно замолчали. Бесполезно спорить, отговаривать. У Йоста в рукаве большой козырь против них. И если уж он решил не раскрывать всех карт сейчас, то пытаться что-то выяснить бесполезно. Билл и Том были крайне напряжены от осознания того, что долгое время придется провести вдвоем. И, желательно, не разнести дом, или хотя бы не поубивать друг друга. Дэвид думал о следующем разговоре, который он собирался устроить в Лойтше. Нужно было сообщить главную идею всего плана по восстановлению братских отношений этих двоих. Была уверенность, что придется выслушивать яростные протесты. Но он знал, куда надавить и чем пригрозить, чтобы они, не раздумывая, подчинились.
***
К большому дому в маленьком поселке подъехала вереница черных машин. У ворот их встретили мужчина и женщина, грузящие чемоданы в высокий семейный автомобиль. Увидев выходящих из первой машины близнецов, Симона Каулитц-Трюмпер, бросив все, побежала им навстречу. Том и Билл по очереди поцеловали мать в разные щеки и повернулись к подошедшему продюсеру. Тот искренне улыбался, приветствую родителей своих подопечных.
-Во сколько у вас самолет?
-Через пять часов, - ответил Гордон, запихнув-таки последний чемодан в багажник. – Мы выезжаем прямо сейчас на случай пробки на шоссе.
Отчим повернулся к парням и дружески похлопал обоих по плечам. Те ему слабо улыбались, не гладя в глаза. Они знали, как родители надеются на то, что они, наконец, помирятся. И ждать от них сочувствия и помощи в сопротивлении Йосту не приходится. Им самим-то было давно плевать на все, ненависть друг к другу въелась в них, словно так и надо. Не то чтобы не хотелось от этого избавляться. Просто не казалось нужным и, в силу ужасных характеров обоих, не представлялось реальным.
-Ох, мальчики мои, - вздохнула Симона. – надеюсь, к нашему приезду вы не разнесете дом. А еще лучше, если вы дружно нас встретите! Именно дружно! – она погрозила сыновьям пальцем, строго посмотрев каждому в глаза.
Близнецы переглянулись и снова посмотрели в разные стороны, поджав губы. Каждому до боли в челюсти хотелось разразиться гневной тирадой, возражающей словам матери, хотелось обливать друг друга последними словами, доказывая, что в их случае «дружно» исключается. Но расстраивать женщину хотелось еще меньше, поэтому Билл сделал по возможности ласковое лицо, когда снова посмотрел на нее.
-Все будет в порядке, мам, - выдавил он из себя.
Ты, расчувствовавшись, обняла их в последний раз на прощание и, помахав всем рукой, запрыгнула в машину. Гордон пожал руки Дэвиду и пасынкам, а возле Тома остановился на пару секунд дольше, многозначительно глядя в глаза. На него он, как на старшего, возлагал больше надежд, чем на малохарактерного, по его мнению, младшего близнеца. Хотя, по темпераменту и силе характеров братья могли долго противостоять друг другу, но никто не оставался бы в проигрыше.
-Даже не думай, что я стану играть с тобой в братскую любовь, когда они вернутся, - прошипел Каулитц-старший, стоя чуть позади Билла, который махал рукой удаляющемуся бамперу.
Тот только хмыкнул и, ни на кого не глядя, пошел в дом. Родные запахи окружили его, как только нога ступила на порог: домашняя выпечка, свежий аромат фиалок и тонкий оттенок акварели. Мать никогда не выносила краски за пределы своей мастерской, делая исключение только для этих – любимых.
Парень остановился на пороге гостиной, прикрыл глаза и вдохнул полные легкие воздуха этого дома. Умиротворение, так редко посещавшее его в последнее время, обняло теплыми руками.
-Чего расцвел, как редкий кактус? – послышался насмешливый голос Тома, приближающегося сзади.
Сильный толчок в плечо заставил младшего схватиться за косяк, чтобы не упасть. Он открыл глаза и злобно посмотрел на брата, устраивающегося в мягком кресле. Надменный, дерзкий, вредный, невыносимый, - Билл мог подобрать ему много не самых лестных эпитетов и пообиднее. И он уже хотел было их озвучить, но так и замер с открытым ртом, а через секунду на лице расплылась блаженная улыбка: ног коснулась нежная мягкость чего-то теплого и маленького.
-Казимир! – воскликнул он, подхватывая полосатое урчащее чудо на руки.
Кот приветственно мяукнул, прикрывая от удовольствия глаза, когда тонкие пальцы хозяина начали почесывать ему за ушком.
-Теперь я понимаю, почему вы спелись, - протянул Том. – Оба лохматые, надоедливые, орете по утрам одинаково противными голосами.
Билл и Казимир одновременно и очень похоже фыркнули. Второй – будто все понял, а первый – будто его не задели эти слова, хотя это было совсем не так. Захотелось срочно обрить этого заносчивого болвана налысо... А лучше – без наркоза сделать эпиляцию по всему телу каким-нибудь самым болезненным способом.
Парень, обнимая питомца, прикрыл глаза, представляя себе эту сладкую месть, и снова расплылся в улыбке. И снова его прервали. На этот раз Йост. Он ввалился в гостиную, таща за собой приличных размеров спортивную сумку. Он бросил ее возле дивана и, сев, быстро ее открыл.
-Значит так, малышня! – он запустил руку в темный зев и стал доставать содержимое. – Вы уже поняли, что какое-то время будете здесь наедине. Совсем одни. И никого больше. Мне надоело пытаться вас исправить, теперь будете делать это сами. Мне плевать, как это будет происходить, ясно?
Близнецы продюсера не слушали, они одинаковыми недоумевающими взглядами смотрели на кучу разноцветного тряпья, которое тот выкладывал на диван рядом с собой. Билл первым решился рассмотреть все это поближе и подошел. Он тонкими пальцами, словно брезгуя, выудил обыкновенную черную футболку и покрутил ее в руках. Футболка как футболка. Только в плечевые швы встроены молнии, тянущиеся от горловины к концам коротких рукавов. Парень пожал плечами и, отбросив тряпку в сторону, взял следующую. Та же история: обычная кофта, но с замком на рукавах.
-Что это? – подняв правую бровь, спросил он.
-А это вы будете носить, пока ваше пребывание здесь не закончится.
-Эта ваша терапия заключается в смене гардероба? – спросил Том, наконец, поднявшись с кресла и тоже начав рассматривать многочисленные футболки, водолазки и майки. В каждой в плечах и рукавах были молнии.
-Я думал, что вы быстро заметите особенности этой одежды. Это все сшито на заказ за одну ночь, - только пожал плечами Дэвид.
-А... – протянул Билл. – Так эти молнии... Это что, какой-то психологический ход? Типа: две половинки замка сходятся, и мы, близнецы, должны совпасть точно так же? В этом фишка? Но почему тогда только в рукавах?
-Нет, - Йоста явно разочаровала недогадливость подопечных. – Здесь нет никакого психологического умысла. Просто для удобства. Чтобы вам не мучиться с переодеванием...
Братья недоумевающе переглянулись.
-У нас... э-э... – начал Том. – Ну, по крайней мере, у меня с этим проблем пока не было...
-Теперь будут, - продюсер как-то ехидно ухмыльнулся, его глаза загорелись, а рука снова потянулась к сумке, ныряя к самому дну. Из черного зева послышался звон, после чего на свет показалась сияющая цепь толщиной в палец. В ней было около полуметра длины, а на концах...
-Это что такое? – прошептал одними губами Билл, во все глаза с ужасом глядя на это.
-Наручники, идиот, - огрызнулся Том, не отрывая почти такого же испуганного взгляда от серебристых звеньев. – Дэв, что это значит?
-Вы будете прикованы друг к другу все время, что будете здесь. Каждый день, каждую минуту на расстоянии, которое позволит эта цепь. Вместе в любое время суток. Днем и ночью. Теперь ясно?
Братья искали в глазах мужчины шутливые искорки, но он был серьезнее статуи.
-Скажи, что ты пошутил, - первым не выдержал младший.
Йост ничего на это не ответил, а только схватил две первые попавшиеся футболки и, бросив их близнецам, вышел из гостиной, через плечо сказав: «Переодевайтесь!» Без права на возражение.
Том сжимал в руке тонкую хлопковую ткань, с ненавистью глядя на растерянного Билла. Выхода не было. Смысла сопротивляться нет, возражать тоже. Все равно все может повернуться против них, если они откажутся. Да, имеют право отказаться, но им ведь могут устроить сладкую жизнь... Точнее, просто вышвырнуть и шоу-бизнеса. Из музыки... Придется подчиняться. Но как же разум протестует, как отчаянно бьется душа, а внутренний голос вопит: «Нет! Нельзя! Опасно!» Да что, черт возьми, опасного?
-Что будем делать? – старший Каулитц удивился, услышав этот вопрос, - близнец никогда не спрашивал у него, что делать, тем более, во множественном числе, подразумевая местоимение «мы», имеющее в виду только их двоих, Тома и Билла, которые, кроме музыки, никогда ничего не делали вместе.
-Одевай, - пробурчал старший, снимая свою огромную футболку. – Помучаемся несколько дней до его приезда, - он говорил тихо, чтобы продюсер не мог его услышать. – Сделаем вид, так и быть, что все идеально. Только надо будет хорошо постараться. Ты ведь постараешься? – он с тенью угрозы посмотрел на брата.
-И что потом? Всю жизнь притворяться? Даже перед близкими? – парень был в шоке от того, как понял предложение, прозвучавшее несколько секунд назад, но все же снимал свою водолазку, обнажая худое бледное тело.
Старший отмахнулся.
-Нет, даже не думай об этом! Я иду на это только ради спасения собственных нервов. Потом расслабимся. Может, поймут, наконец, что им нас не исправить, - он пожал плечами и поправил молнии на рукавах непривычно узкой футболки.
Когда Йост вернулся, от него сильно пахло дорогими сигаретами. Он холодным взглядом окинул близнецов, стоящих в противоположных концах комнаты, и усмехнулся: скоро они не смогут так далеко отойти друг от друга.
-Ну, ребята, подставляйте руки, и я поеду, - он звякнул маленькими ключиками, заставляя парней повернуться к нему лицом. – Охрана у ворот есть, но она вам не понадобится, - зловещая, не предвещающая ничего хорошего улыбка появилась на лице мужчины.
Два крохотных замка защелкнулись, приводя приговор в исполнение. Черный автомобиль продюсера скрылся за поворотом в сопровождении машин охраны. В огромном доме на двоих повисла гробовая тишина, которую через минуту нарушило протяжное мяуканье. Пушистый комок шерсти вился у ног Билла, но тот его раздраженно отпихнул в сторону. Настроение у обоих близнецов равнялось абсолютному нулю.
#5#
Дважды задохнуться и однажды захлебнуться...
Братья сидели в кухне, расположившись друг напротив друга. Окутывающую тишину нарушало лишь мерное тиканье настенных часов. Оба парня упорно смотрели по сторонам, и, если бы не связывающая их цепь, вьющаяся по столу змеей, они разошлись бы по разным комнатам в ту же секунду.
Билл то и дело поглядывал на стрелки, которые, казалось, издевались над ними, не спеша вращаясь вокруг оси. Все в нем: поза, взгляд, выражение лица с поджатыми губами, - все выдавало крайнее напряжение. Том выглядел не лучше. Он постоянно дергал молнию на рукаве, словно она ежесекундно жгла его кожу. Пальцы его сами тянулись к ушам и начинали нервно теребить мочку с тоннелем. Цепь тревожно позвякивала от любого движения, иногда натягиваясь, когда руки близнецов расходились слишком далеко. Наручники, обшитые изнутри мягкой тканью, не причиняли боли и никакого особого дискомфорта, но жутко раздражали. Старший бросал на серебристую виновницу их несвободы злобные взгляды, а младший шипел, словно кот, которого тянули за хвост.
Парни вздрогнули, когда в гостиной забили высокие старинные часы, возвещая о наступлении полудня, а заодно и напоминая о том, что вечно вот так сидеть полуживыми статуями невозможно. Каждый понимал, что нужно хотя бы имитировать жизнедеятельность, иначе можно превратиться в простейших одноклеточных. Следующим толчком к действиям был громкий продолжительный мяв проголодавшегося животного. Казимир важной походкой прошествовал к миске со своим именем и многозначительно посмотрел на хозяина – Билла. Тот встрепенулся. Он тяжело вздохнул, поднимаясь со стула и косясь на недовольно нахмурившегося близнеца. Ведь и он должен был вставать за ним: они привязаны друг к другу.
-Если ты думаешь, что я оторву свой зад от стула, то ошибаешься. Я не собираюсь лишний раз напрягаться из-за этого комка шерсти, - пробурчал Том, не двигаясь с места.
Младший только фыркнул и, повернувшись спиной, двинулся к шкафчикам, висящим на противоположной стене. Цепь почти мгновенно натянулась, обижено дзынькнув. Биллу пришлось остановиться. Он недовольно оглянулся на брата, но, поджав губы, промолчал. Его взгляд обратился к шкафчику, до которого оставалось всего пара шагов. Парень протянул руку в надежде достать до небольшой круглой ручки, но не хватало какой-то пары дюймов. Цепь натянута, руки младшего разведены в стороны так широко, как только можно. И впервые в жизни габариты кухни были мысленно им сто раз прокляты. У всех людей кухни как кухни: все рядом, можно дотянуться рукой. А у них целый стадион, хоть скачки проводи.
-Том, - процедил Билл, но тот и не думал реагировать.
Нервы не выдержали, младший Каулитц рванул руку с наручником на себя с такой силой, что брат, совершив резкое вращательное движение вокруг своей оси, чуть не свалился на пол, удержавшись только благодаря крепкой хватке, с которой он вцепился в столешницу.
-Сука! – закричал он неожиданно грубым басом и резко поднялся, исподлобья посмотрев на брата.
Было очевидно, что он готов броситься в драку. Но близнец и не думал пугаться: он нарочито медленно, с выражением бесконечной душевной гармонии на лице открыл шкафчик и достал кошачий корм. И старшего все это только еще больше разозлило.
-Расслабься, милый, а то взорвешься. Вон какой весь красный уже, - сладенько проговорил он, уже насыпая мясные шарики в миску.
-Ты... ты... – казалось, из ушей Тома вот-вот пар повалит.
Слов, чтобы выразить всю ненависть к брату, катастрофически не хватало, даже все мыслимые и немыслимые немецкие маты вдруг показались слишком ласковыми для этого дредастого женоподобного существа. Поэтому, за неимением лучшего, он намотал цепь на запястье и резко дернул на себя, после отступая в сторону и позволяя Биллу пролететь тряпичной куклой мимо и остановиться, врезавшись в стол. Миска с кошачьей едой, которая в эту секунду все еще была у парня в руках, влетела вверх и, перевернувшись в воздухе, обрушила на вопящего Казимира его персональную манну небесную.
А Каулитц-младший, сперва растерявшись, несколько мгновений почти лежал грудью на холодной поверхности стола. Но очухавшись, он резко выпрямился с твердым намерением не оставлять братца без ответа на его грубый выпад, но тут же лишился дара речи, когда увидел развернувшуюся картину. Он стоял, открывая рот и глядя на то, как Том поднимает ощерившегося кота за шкирку над полом. Животное шипело и дергалось, пытаясь лапами дотянуться до руки, причиняющей боль, и оцарапать. А парень не обращал внимания на слабые попытки животного вывернуться. Он, прищурившись, смотрел на близнеца, стоя на расстоянии двух шагов.
-Отпусти его, - на выдохе смог, наконец, выдавить Билл.
-Знаешь, что я с ним сделаю? – пропуская шипение брата мимо ушей, вкрадчиво начал старший. – Сварю-ка из него суп... Нет, я сначала спущу с него шкуру, а потом закину в печь и подам тебе на ужин вместо индейки в День благодарения.
А парень напротив с ужасом, широко распахнув почерневшие глаза, слушал, глядя на уже смирившегося со своей участью питомца, и только тихо подвывающего. Никогда Том еще не угрожал Биллу чем-то, связанным с его любимцем, потому он и не задумывался над тем, что может иметь слабость перед старшим братом. Оказалось, может. Сейчас он был готов практически на все, лишь бы любимый пушистый комочек был отпущен на свободу.
-Он ведь ни при чем, - дрожащим голосом попытался разрулить ситуацию Билл.
-Он твой кот, этого достаточно для того, чтобы быть «при чем».
-Не думал, что ты садист. То, что у тебя мозгов нет, знал. А вот... – он осекся, поняв по темнеющему взгляду, что язвить сейчас – себе дороже. Том не был похож на шутника в эту минуту.
-Что ты сказал? Знаешь, Билли, на первый раз я сделаю вид, что не расслышал этих слов. Но потом за твои ошибки будет расплачиваться это мяукающее убожество.
Младший стоял, едва сдерживая так и рвущийся поток ругательств. Он с силой сжимал кулаки до побелевших костяшек, до кровавых ран на ладонях от наращенных ногтей. Он будто гипнотизировал Тома. А тот, поняв, что брат ничего не собирается говорить, отшвырнул животное в сторону, даже не заботясь о том, чтобы ничего тому не повредить. Казимир еще в полете громко взвизгнул, после чего неловко приземлился на бок и, вскочив, скребя когтями по паркету и проскальзывая по лакированным дощечкам, унесся с кухни прочь, начав жалобно кричать от обиды уже откуда-то с верхних этажей.
Братья стояли, глядя каждый в карие глаза напротив. Между ними, казалось, вот-вот начнут сверкать молнии, которые разрядами своими могли бы спалить не только их самих, но и кухню, и дом, и всю округу. Но из этого яростного транса их вывел звонок домашнего телефона, висящего на стене у огромного холодильника. Том, не отрывая взгляда от лица близнеца, протянул руку и снял трубку с аппарата.
-Алло.
-Том! – раздался из динамика голос матери, которая всегда безошибочно отличала своих сыновей даже по телефону, прекрасно зная, как они реагируют, когда их путают. – Том, милый, как вы там? – она говорила быстро, словно торопясь, и громко, словно пытаясь кого-то перекричать.
-Нормально. Ни одно животное не пострадало, - с ехидной улыбочкой произнес старший.
-Животное? Сынок, ты о чем? Что с Биллом? Он рядом? – обеспокоенный голос, она ведь знает, что парни запросто могут избить друг друга.
-Куда же он теперь денется, - хохотнув, ответил парень и протянул телефон брату. – На, скажи маме «привет».
-Алло, мам, привет, как вы? – младший изо всех сил старался сделать по возможности спокойный голос.
-Ой, мы хорошо! – женщина легко отвлеклась от беспокойств, услышав своего младшего сына. Так всегда было: он ее успокаивал одним своим присутствием, когда они с братом что-то в очередной раз выкидывали. – Скоро уже вылет, ох, мы с Гордоном так давно не отдыхали вместе... Спасибо Дэвиду!
-Да, Дэв молодец, - на автомате ответил Билл и кивнул, будто мама могла его видеть, но видел только Том, и он широко улыбался, наблюдая за тем, как братец уводит Симону подальше от опасных тем.
-Ой, сынок, главное, чтобы это все не прошло впустую. Вы там хотя бы постарайтесь поладить! – не вышло отвлечь...
-Да, ма, конечно. Я уже стараюсь...
-Но мне показалось...
-Тебе показалось! – мягко, но достаточно бесцеремонно остановил он женщину. – Все в порядке. Передавай привет Гордону. Приятного отдыха.
-Передам, спасибо, милый. Люблю вас!
-И я тебя люблю, - за себя одного, как и всегда, ответил Билл и отключился.
***
В гостиной, освещаемой только светом огромного телевизора, раздавался хруст чипсов и тихие разговоры героев какого-то фильма. Два парня сидели на широком диване на расстоянии полуметра друг от друга и, глядя в мелькающий экран, медленно хрустели тонкими ломтиками рифленого картофеля. Никого из них не привлекал сюжет, разворачивающийся в кино, но только так они смогли договориться. Ни один не хотел уступать, каждый пытался вставить в плеер диск со своим фильмом. И дело могло бы дойти до драки, если бы не Казимир. Да, кот в этой ситуации выступил истинным героем, правда, по случайности и непризнанным. Когда близнецы спорили, разбрасывая вокруг себя коробки с дисками, он все бегал рядом, обеспокоенно мяукая, а потом, видимо, плюнув на все это в своей кошачьей душе, стал гонять по полу одну из цветных коробочек. Это поведение питомца привлекло внимание хозяина, идея мгновенно пришла в его голову.
Этот фильм любила их мать, такой жар не был интересен ни одному из них. Но разнести дом не хотелось точно так же, как не хотелось уступать друг другу. Поэтому сейчас они с безразличием наблюдали за тем, как бедный художник пытается добиться персональной выставки, а в этом ему помогает анонимный воздыхатель, конечно, богатая девушка, имя которой пока не раскрывается даже зрителю. Но не смотря на все минусы, в доме установился покой, пусть временный и очень хрупкий.
Билл невидящими глазами уставился на мелькающие картинки и машинально таскал в тонких пальцах чипсы от тарелки в рот. Он делал это медленно, пытаясь хотя бы от острого вкуса на языке получить удовольствие. Том же поглощал картофель быстро, совсем не пытаясь его распробовать. И уже через полчаса его блюдо опустело. Его рука нырнула за очередной порцией чипсов и наткнулась на дно, усыпанное мелкими крошками и приправой. Но его это ничуть не расстроило. Идти на кухню за новой порцией не хотелось, ведь за собой пришлось бы тащить и брата, который, он был уверен, сопротивлялся бы. По этой просто причине парень просто протянул руку к блюду, стоящему на коленях у Билла и, захватив нехилую горсть, переложил себе.
-Эй! – возмущенно воскликнул младший, мгновенно выныривая из раздумий. – Ты!.. Ты!
-Прикрой хавалку, это из-за твоего кота я мру со скуки, - спокойно произнес Том, заново усаживаясь поудобнее, в то время, как брат уже всем корпусом развернулся к нему, открывая и закрывая рот, не находя слов.
-Да если бы не мой кот!..
-Если бы не твой кот, я бы тебя заткнул и сейчас смотрел бы что-нибудь захватывающее, а не эту муть!
-Если тебе интересно, мне тоже не доставляет удовольствия эта хрень. Но так мы хотя бы не крушим все вокруг!
И Том понимал, что близнец прав, но признать это даже перед самим собой казалось самым большим унижением в его жизни. Даже еще большим, чем то, что он испытал, затащив какую-то дешевую шлюху в чилл-аут, будучи в хламину пьяным. Конечно, у него тогда просто не встал. Неприятная история, но он бы лучше пережил подобное еще сто раз, чем отступил перед братом. Потому парень, не находясь с ответом, просто схватил свое блюдо с горстью чипсов и с размаху швырнул в лицо напротив. Мелкие крошки, перец с солью и ломтики целых рифленых кусочков накрыли черную макушку Билла желтой россыпью.