PROBABLY THE BEST EXERCISE IN THE WORLD
Датский посол был похищен во время визита в зону военных действий. Его держат в плену в отдаленном пустынном районе. Похищение организовали террористы, которые предъявляют требования к датскому правительству, по выводу своего военного контингента из региона. В противном случае посол будет казнен.
Американский беспилотный разведчик Predator смог обнаружить убежище террористов.
Спустя 24 часа было принято решение задействовать Jagercorps, что спасти заложника и уничтожить террористов.
Темный и мокрый осенний вечер на авиабазе Аалборг.
Jagercorps участвует в Night Hawk - учения, которые среди элитных спецподразделений НАТО считаются самыми лучшими и реалистичными по содержанию задач, упражнений и стремительной меняющейся обстановке. Американцы в лице SEAL, германская Kommando Spezial Krafte, голландский Korps Commando Troepen и шведская Särskilda Skyddsgruppen также принимали участие в этом мероприятии.
Учения шли 5 дней и включали в себя все типы миссий, которые могут возникнуть у спецподразделений. Среди разведывательных действий и миссии по спасению заложников были задания по инфильтрации.
Таким образом, мы должны были совершить парашютный прыжок с С-130, под прикрытием истребителей Ф-16, "ганшипа" АС-130 и вертолетов сводной группировки из Германии, Великобритании и Дании. В нашу задачу входила миссия "прямого действия" - освободить в бою датского консула до завтрашнего утра.
Мой патруль из 8 человек закончил последние штрихи подготовки к трудной ночной миссии. Традиционно, как сапер, я отвечал за взрывчатку, которую мы используем, чтобы вломиться в дом, где содержаться посол. В мой арсенал также входит карабин Diemaco С8, дробовик для выноса дверных петель и замков, пистолет и прибор ночного видения (ПНВ). Особая роль отводится парашюту.
У нас будет прыжок с высоты 5 километров. Ночной прыжок с парашютом - это всегда очень сложно и все для этого должно быть подготовлено до мельчайших деталей.
Группа егерей должна выпрыгнуть на Западном Побережье, в нескольких милях от пляжа, установить посадочную зону на пляже и обеспечить посадку С-130. Последний нес два HUMVEE - транспорт для нас до места действия и средство отхода, когда мы освободим посла. После уничтожения террористов и освобождения заложника мы должны были вернуться на пляж и улететь на С-130.
По всему С-130 выключен свет. Только флуоресцентные палочки красного и зеленого света мерцают в салоне, выхватывая из темноты силуэты егерей и HUMVEE. Машины занимают почти все пространство, поэтому сегодня мы прыгаем не через открытую грузовую рампу, как обычно, а через боковую дверцу.
Я иду сразу за поинтменом патруля Клаусом.
Дверь открывается и в салон врывается оглушительный шум двух работающих двигателей, в нескольких метрах впереди. Я смотрю вниз, в эту большую черную дыру. Не видно ровным счетом ничего. Нет ни луны, ни отраженного от земли света. Остается верить, что внизу в 5 километрах Ютландия.
Прыжок будет в течение двух минут. У меня вместо крови уже чистый адреналин и я чувствую, как мощно стучит мое сердце. Прыжок в темноту с высоты пяти километров - это что-то запредельное, вне логики. Не так-то просто заставить себя прыгнуть из полностью исправного самолета в темноту.
Я падаю вниз.
Очень холодно, но я не обращаю внимания на это. Начинаю искать других егерей - у нас у всех в нижнюю часть ноги вставлена зеленая флуоресцентная палочка - но никого нет.
Теперь взгляд на высотомер. Он показывает, что у меня еще 2 километра свободного падения, прежде чем надо будет открывать парашют.
Когда я дергаю кольцо, то получаю сильный динамический удар от раскрывающегося парашюта. Мой ПНВ, закрепленный на каске, от этого импульса бьет меня в лицо и нос.
Горячая кровь потекла в рот и по челюсти. Неясно, но, похоже, что нос сломан или серьезно задет.
Мне все равно. Сейчас самое главное - ориентация в пространстве, если я не хочу сесть в море.
Я ищу землю под ногами, проверяю компас и ищу других егерей в небе.
Увы, раньше были мрачные инциденты, когда егери сталкивались в воздухе. Это самый кошмарный сценарий, который можно представить ночью - столкновение, переплетение строп парашютов, падение на землю и прощай amigos!
Мой разгрузочный жилет и карабин с установленным на нем 40-мм подствольным гранатометом сместились вверх к голове, вокруг шеи и челюсти, когда раскрылся парашют, поэтому я могу смотреть только вперед. Я не могу поворачивать голову, каждый раз, чтобы сориентироваться приходится тянуть ручки управления "крыла" вниз, для поворотов.
Посадочная зона должна будет быть видна, когда я спущусь на высоту в 500 метров - именно на этой высоте в ПНВ я смогу увидеть мигающий инфракрасный маяк.
На горизонте видны тысячи огоньков от городов Северной Ютландии и автомобилей. Но нет никакого мигающего света в поле внизу. Это очень плохо, так как после посадки у нас будет менее часа на то, чтобы создать посадочную зону для С-130.
Другой проблемой является ветер. Он гораздо сильнее, чем указывалось в сводках.
Смотрю вниз, готовлюсь к посадке в поле и срочному марш-броску в точку назначения. Немного нервничаю из-за того, что не вижу, что позади меня и вдруг холодок пробежал по спине, когда я услышал этот звук. Это большой глубокий и однообразный звук, похожий на дыхание. Я знаю, что это. Я тяну один из рычагов "крыла", чтобы убедиться в этом.
Дерьмо! Два гигантских работающих ветряка, так называемый возобновляемый источник энергии. Я лечу прямо на них, к тому же ветер дует в спину, увеличивая скорость. Высота меньше 100 метров. Единственный вариант - пролететь между ними. Я беспокоюсь о турбулентности от лопастей, которая может сделать меня неуправляемым.
В следующий момент купол парашюта ужасно заколыхался. Каким-то чудом я не задел лопасти ветряков. Надо готовится к посадке. Прежде чем я это подумал, я ударился об землю и несколько раз неконтролируемо перекатился, приложившись лицом об землю, добавив себе повреждений.
Я перевернулся на спину с сильно бьющимся сердцем и оглянулся на ветряную мельницу.
Нужно было привести себя в порядок, включить рацию, GPS и найти патруль.
После нескольких километров энергичного марш-броска я встретился с патрулем. У нас оставалось полчаса для того, чтобы добраться до пляжа и выставить инфракрасные маркеры, чтобы пилоты видели куда садиться.
Посадка на пляж ночью с сильным боковым ветром - это непросто и предъявляет особые требования к британским пилотам, ведущим сегодня наш С-130. Они летят с полностью погашенными огнями и без света в салоне, ориентируясь только через наголовные ПНВ. Это не случайные люди и самолеты - это подготовленные экипажи, специализирующиеся на совместной работе с британской САС. Мы тренировались вместе с ними ранее и имели хорошие отношения с экипажами.
Группа на месте, маяки расставлены.
С-130 неожиданно выныривает из темноты - огромный тяжелый кусок металла. Из-за рева бушующегося моря я даже не слышу его двигателей. Но в ту же секунду шасси самолета ударили об землю и все четыре двигателя взревели в другой тональности.
Было как в аду.
Я сижу около одного из маяков, готовый сразу же сесть в один из джипов. Хотя я сижу на краю взлетно-посадочной полосы, я чувствую себя маленьким и уязвимым, глядя, как ко мне приближается огромный бушующий силуэт.
Проехав примерно 700 метров, самолет почти остановился, тут же HUMVEE на высокой скорости выгрузились по грузовой рампе. Пока я садился в головной джип, пилоты С-130 повысили обороты двигателей до максимума, и пошли на взлет. Посадка, выгрузка джипов и взлет заняли менее трех минут!
В пяти километрах на юг находился дом, посреди большого пустынного болотистого участка. Этот дом построен специально для операций по освобождению заложников, внутри есть мебель, двери, неустановленное число мишеней террористов и одна "кукла"-манекен - наша цель. Оружие будет использоваться настоящее, ровно, как и боеприпасы.
Мы отрабатывали штурм подобного дома на базе в Аалборге, но есть существенная разница между тренировкой и настоящими действиями, тем более - ночью. Перестрелка идет в темных комнатах, наполненных дымом, криками и шумом из рации. В этот момент не должно быть никаких сомнений или поспешных действий. Как говорят наши американские и британские коллеги про такие моменты - "Спешка – основная причина всех про№бов!"
500 метров до дома, пора провериться.
В воздухе реют два датских истребителя Ф-16 и американский АС-130 "ганшип". Они докладывают о готовности. Через полминуты мы стартуем на HUMVEE. Но сначала ход снайперов.
Выстрелы! Обе мишени на веранде дома поражены в голову и падают. Сразу же в своем наушнике я слышу приказ выдвигаться.
Как сапер я должен "проломить" дверь. В одной руке у меня пистолет, в другой взрывчатка, т.к. одной рукой карабином управлять неудобно. Через ПНВ не очень хорошо видно руки, так что взрывчатку и детонатор я собираю практически наощупь. Здесь надо быть осторожным - если внутри меня услышат, то будет утерян элемент неожиданности.
"5, 4, 3, 2, 1...." - я нажимаю кнопку, и тишина обрывается взрывом, который превращает дверь в мешанину пыли и опилков.
"Go-go-go!!".
Ситуация мобилизует все тело и буквально выплескивает нашу силу и агрессию наружу. Мы кричим подобно зверям и входим в дом, включая подствольные фонари.
В этот момент уже не нужно думать о человеческих жизнях, о ее ценности.
Несколько быстрых одиночных выстрелов, голос в наушниках - "Два танго упали!". Это доклад о первых мишенях, застреленных егерями.
Клаус впереди, я иду за ним. Скорость имеет сейчас первостепенное значение. Никаких лишних слов или жестов сейчас. Только вперед к заложнику, которого мы называем "гольф".
Я хватаю свой дробовик, трижды стреляю в дверь, передергивая цевье, и затем мощно бью своим 44-размером. Дверь вылетает, сразу же шесть светошумовых гранат летит внутрь, освещая комнату вспышками и грохоча взрывами. Егери подобно ртути входят в комнату и снова выстрелы - "трое танго поражены!".
Сзади я слышу крик и оборачиваюсь. Егерь Ларс, заместитель командира патруля, лежит на полу и корчится от боли. Из его бедра брызжет кровь, похоже, что задета артерия.
Я нахожусь у входа, еще не вошел, что впереди - неизвестно. Я не могу ему помочь, т.к. цель миссии приоритетна. Но прежде чем уйти я кричу нашему санитару, Яну.
Ян бросает быстрый взгляд на Ларса. "Помоги себе сам - используй жгут!" – искаженно кричит он на ходу. Это правильный выбор. Если мы остановимся, чтобы помочь ему, то можем проиграть схватку и потерять заложника. Ларсу необходимо наложить самому себе жгут на ногу.
Егерь Том кричит - "Далее комната!".
Я снова "выношу" дверь с помощь дробовика. Здесь нас ждет успех - заложник лежит за диваном в наручниках.
Том докладывает - "Гольф взят!".
Ян приседает возле Ларса, который все еще лежит на полу. Он смог наложить свой жгут и прекратил кровотечение. Ян стабилизирует его, вводя ему обезболивающее.
Очевидно, что Ларс получил перед выходом на задание пакет с кровью, мини-насосом и приказ сымитировать "раненого" в ходе штурма. Никто из нас об этом не знал.
С момента, как я взорвал первую дверь до момента, когда мы начали выходить с "гольфом", прошло менее 5 минут.
Мы перемещаемся вместе с «гольфом» и «раненым» к HUMVEE. Машины ждали нас в нескольких сотнях метрах около бархана.
По рации докладывают о приближении противника.
Сорен, наш авианаводчик, наводит пару Ф-16. С помощью инфракрасного маркера он помечает силуэты вражеской техники и выдает по рации кратко и сжато инструкции. Практически сразу же началась бомбежка – землю сильно встряхнуло, а от взрывов стало светло как днем.
Пулеметы на HUMVEE открыли огонь по целям, пробивая нам коридор.
Я выпустил две гранаты из АТ-4 (одноразовый гранатомет, аналог РПГ-18) и поразил из карабина несколько быстро возникающих мишеней на дистанции 300-400 метров.
Чтобы пробить коридор для машин, Сорен обратился к АС-130, который парил над нами на высоте нескольких километров. Эта летающая крепость несет на борту 25мм-, 40мм- и 105 мм пушки, а также имеет тепловизоры, от которых нет спасения ночью. Сорен размечает цели с помощью маркера. Через секунду цели исчезли в облаках пламени.
У нас оставалось менее 20 минут, чтобы добраться до пляжа.
Я веду HUMVEE. В кромешной тьме со скоростью 80-100 км/ч по лесной дороге. Фары не включены, ориентируюсь с помощью ПНВ, плюс егерь рядом сообщает мне расстояние до следующего поворота: "500 метров вправо, 100 метров осталось...." Мне чертовски нравится это мальчишеское ощущение, когда ты ведешь машину весом в 2.5 тонны в полной темноте через лес.
За 5 минут до приземления мы выходим на пляж. Как только С-130 приземлиться и опустит рампу у нас будет 10-15 секунд, чтобы заехать внутрь. Техник, руководящий погрузкой, должны будет дать нам сигнал инфракрасным маяком.
Смотрю на часы - 03:50.
"Одна минута" - трещит голос британца мне в наушник.
Я уже слышу глубокий рев моторов и вот самолет появляется как из ниоткуда. Колеса касаются земли. Как только я увидел, что самолет начал останавливаться, я надавил на газ до упора.
300-400 метров до самолета, я держусь на прямой линии сзади по отношению к рампе. Две инфракрасные вспышки. Резко жму на тормоз и останавливаюсь в 10-15 метрах от рампы.
Авиационные двигатели работают на высоких оборотах, шум не поддается описанию, песок вовсю сечет по стеклу.
При заезде в салон С-130 справа и слева от HAMVEE должно быть по полметра, поэтому необходимо быть точным. Удар! Автомобиль забрался на рампу, я аккуратно жму газ и заезжаю внутрь. Выключаю двигатель, выскакиваю и помогаю техникам закрепить машину к полу. Второй HUMVEE появился сзади, рампа сразу стала закрываться, двигатели взревели и мы тронулись.
Хватаюсь за стойку зеркала, чтобы не упасть и сажусь обратно в сидение водителя. Самолет трясет так будто мы сейчас развалимся. Меня вжимает в спинку сидения в тот момент, когда самолет разгоняется.
Взлетаем. Вся операция прошла по плану.
Я поворачиваюсь назад и смотрю на "посла". У "гольфа" краской нанесена улыбка во все уши. Неожиданно я засмеялся, отвечая ему взаимностью.
Это была потрясающая ночь.
После нескольких часов сна мы продолжаем участие в учениях. Эта операция прогоняется несколько раз, днем и ночью, с разными объектами. На сон каждый раз выделяют по несколько часов. Восхитительно!
Много внимания уделяется отработке высадки с вертолета на тросах. Это необходимый навык, так как часто вертолет не может сесть, например, в гуще леса, а патруль должен высадиться. Любопытным способом эвакуации является веревка, к которой прицепляются и взлетают сразу 4 егеря.
Учения продолжаются, мы участвуем в ночной операции по освобождению от террористов большого завода Northern Power, в Аалборге. Сборная британо-немецкая вертолетная группа летит низко над фиордами. Я сижу на внешней скамье на борту вертолета, опираясь ногами в посадочные полозья. В зеленом свете ПНВ я вижу еще шесть вертолетов за нами. Без веревок, мы синхронно прыгаем на крышу, когда вертолет зависает над ней. Другие вертолеты высаживают десант более традиционным способом, с 15 метровых веревок.
В огромных коридорах нас ждет большое количество террористов. Сегодня наша амуниция - патроны с краской, позволяющие поражать цели на дистанциях около 25 метров. Таким образом перестрелки проходят очень динамично и реалистично, без права на ошибку.
Я считаю, что Night Hawk - это лучшие в мире учения для спецназа, особенно, если он не участвует в боевых действиях.
Мы тратим очень много времени на отработку тактики действий в ближнем бою, в помещении. Для этого мы часто ездим за границу - в Швецию, в Норвегию и Германию, где тренируемся в "домах смерти" с использованием настоящих боеприпасов. Эти дома строятся с пуленепробиваемыми стенами и имеют много ловушек и хитрых спецэффектов, имитирующих настоящий бой - вода по ногами, дым, резкие и громкие звуки, мигающий свет. Везде установлены видеокамеры, что позволяет после разобрать все ошибки патруля и выявить недостатки.
Большая часть обучения проходит за рубежом, так как в Дании зачастую нет или нужных полигонов, техники или подходящих климатических условий.
Альпинизмом мы занимаемся в Швейцарии, Австрии и Норвегии. Множество изнурительных восхождений и спусков доводят нас до крайности и заставляют вспомнить свой афганский опыт с огоньком в глазах.
Боевым действиям в зимних условиях мы обучаемся в Швеции. Здесь находится одна из наиболее уважаемых в мире школ в этой области. В 20-30 градусные и более морозы мы отрабатываем скалолазание, катание на лыжах и снегоходах, обустройство лагеря на ночь. Финальным испытанием мы проходим через несколько процедур выживания, включая плавание в ледяной воде в полном снаряжении.
Мне посчастливилось побывать во Флориде, США, на авиабазе Халберт, где базируется группа грозных АС-130. Сидя в тамошних болотах, с помощью радио, я наводил эту летающую крепость на вражеские "танки". Мне повезло - мне разрешили попасть на борт самолета и понаблюдать за работой экипажа. Это удивительная смесь современной техники и тяжелой ручной работы. Так называемые "канониры" стоят в задней части самолета и фактически лопатой выгребают гильзы. Другие сидят за компьютерами и наводят самолет на цель, используя бортовые системы, включая мощный инфракрасный прожектор, который окрылил меня в горах А-стана в 2002 году.
Корпус предлагает и еще более экзотические места для обучения. Егери учатся воевать в джунглях на островах Борнео (Индонезия), и в Белизе (Центральная Америка). Там мы неделями жили в джунглях среди дикой природы.
Нескольким группам повезло - они проходили курс обучения действиям в джунглях на Гавайях, бок о бок вместе с американской "Дельтой".
У меня на счету 524 прыжка с парашютом. Я снова и снова тренируюсь в затяжных прыжках.
Франция, лето 2006 года, я лечу на гражданском двухмоторном самолете на высоте 5 км. В самолете полный патруль егерей и англичан из САС.
Сегодня я прыгаю с необычной развесовкой снаряжения - рюкзак со снаряжением закреплен спереди. Обычно рюкзак закрепляют на ногах сзади, но не сегодня. Так как все снаряжение находится спереди, то тело двигается очень нестабильно, поэтому, для стабилизации, помимо основного парашюта, используется еще один, маленький, около одного метра в диаметре. Из любопытства я захотел прыгнуть без этого стабилизационного парашюта. За мной прыгал оператор с видеокамерой на шлеме, чтобы все записать.
Сразу же после ухода с рампы самолета начались проблемы - любые движения заставляли меня неконтролируемо вращаться. Я терял контроль, поэтому старался не двигаться, падая лежа. Но это невозможно, когда ты падаешь со скоростью почти 200 км/ч. В течении ближайших 30 секунд я должен буду выпустить парашют, поэтому мне надо изменить положение тела. Правой рукой я тянусь к кольцу и тут же срываюсь. Ускорение так велико, что оператор теряет меня из виду.
Небо и земля вращаются вокруг меня, пока я лихорадочно пытаюсь занять нужную позицию. Напрасные попытки. Центробежная сила такова, что я чувствую, что моя голова вот-вот взорвется из-за прилива крови. У меня нет понятия на какой высоте я нахожусь. Из-за всех сил я стараюсь не потерять сознания.
Как-то отстраненно мой мозг размышляет над тем, что до автоматического срабатывания системы выпуска запасного парашюта осталось совсем немного. На той скорости, на которой я двигаюсь, и положении тела, я запутаюсь в стропах. Тут-то игре и конец...
Лежа на спине, я изо всех сил стараюсь принять нормальное положение. В последнюю секунду я выпрямляю руки вдоль тела и выпрямляюсь сам. В этот момент парашют раскрылся. Я взмолился о том, чтобы парашют не обернулся вокруг меня. И удача, эта свинья, не оставила меня! Купол развернулся далеко над головой.
Пока я опускался вниз и приходил в себя, внутри себя проклинал все и вся. Это была чертовски высокая цена за любопытство. В четвертый раз я прыгал с парашютом и подвергал свою жизнь серьезной опасности. К черту глупое любопытство!
Внутри Дании корпус сотрудничает с элитным подразделением полиции, AKS, Politiets Aktionsstyrke. По крайней мере раз в году мы проводим совместно с полицией антитеррористические учения, с очень большим бюджетом и весьма реалистичными сценариями.
В первую очередь, это сценарий захвата террористами пассажирского парома. Это актуальный сценарий для ряда стран, включая Швецию, Норвегию, Германию, Голландию и Бельгию.
Штурм парома происходит рано утром и включает в себя совместную атаку группы вертолетов и большого количества RIB-лодок с мощными 600-900 сильными двигателями.
До штурма группа боевых пловцов проникает на борт парома и получает информацию о местоположении и численности террористов.
Полицейские идут на штурм с лодок, поднимаясь по лестницам на присосках. Егери спускаются с вертолетов на тросах. Наша группа зачищает верхние палубы, проходя одно помещение за другим. Противник, не смотря на сопротивление, рано или поздно будет уничтожен или сдастся перед лицом бескомпромиссно превосходящей силы.
Многие из этих учений и упражнений весьма травматичны, порой гораздо сильнее, чем участие в настоящих боевых действиях. За все эти годы я ломал нос, руки, пальцы, запястья и ребра, у меня выбивало зубы, рассекало брови. Сейчас у меня хронические повреждения колен, спины и шеи.
Летом 2007 года я пострадал особенно сильно. В наших новых машинах "Supacat", установлены кроссовые мотоциклы КТМ, водить которые мы все должны быть обучены.
Меня учил водить мотоцикл опытный офицер, капитан, по кличке "Плечо". Он совершенно исключительный офицер, с прошлым спортсмена-тяжелоатлета, из-за чего у него огромные широкие плечи.
"Плечо" болезненно одержим мотоциклами.
Учитывая мой скромный опыт вождения мотоциклов, он отправил меня кататься в гравийный карьер вверх-вниз по склонам. На одном особенно высоком холме я выкрутил газ посильнее, подпрыгнул очень высоко и потерял контроль над управлением. Несколько раз перевернулся и упал на землю, потеряв сознание.
Очнулся я только в отделении неотложной помощи. Диагностика показала два сломанных ребра и несколько трещин в других ребрах. Мне прописали прием обезболивающих. Я впал в депрессию, так как из-за травмы мог пропустить участие в ежегодной программе патруля.
Но через несколько дней настроение заметно улучшилось. Ко мне пришел "Плечо" и сказал, что, не смотря на мою инвалидность, хочет "сделать мне предложение, от которого я не смогу отказаться".
- "Хочешь ли ты снова попасть в Ирак?"
Я не колеблясь ответил "да".
I LORT TIL HALSEN
1000 метров на юго-восток в сторону болота. Затем по краю болота следуйте 2000 метров на юг, потом на восток, пока не выйдете на небольшую дорогу к северу от группы домов. Еще 1000 метров на восток пока не упретесь в канал. 2000 метров в юго-восточном направлении через пальмовую рощу, пока не выйдете на дом группировки "Армия Махди" (АМ), где они держат оружие.
Я на юге Ирака, лето 2007 года. Прошло несколько дней после операции "Викинг" (см. 1 главу), когда мы уничтожили китайскую ракету АМ.
Мы готовимся к новой операции.
5 минут до высадки, когда пилоты могучего транспортного вертолета ЕН 101 пойдут на посадку. Почти уже ритуальным усилием мысли я прокручиваю в голову маршрут нашего проникновения. Территория кишит боевиками, в основном АМ, но есть и другие враждебные группировки, которые знаю, что в этом районе работает спецназ. Местные жители сочувствуют АМ и против нашего присутствия в стране. Таким образом полностью исключается какая-либо операция патруля из 8 человек днем.
У нас не будет шансов против численно превосходящего противника, если мы будем обнаружены. Ночь и мрак наш лучший друг.
Я проверю свое оружие, GPS, фокусировку ПНВ и подсумки на разгрузочном жилете. Я уже весь пропитан потом из-за 35 градусной ночной жары. Немного теплой воды из гидратора, чтобы смочить горло.
Ребра по прежнему сломанные и заживают после падения с мотоцикла в Дании. Несколько недель назад боль вообще была просто адской и приходилось ее игнорировать.
Маршрут выглядит неплохим, исходя из карты и спутниковых снимков. На пути нам придется пересечь один канал и порядка 30-35 канав. Приложив немного удачи и много личного мастерства мы справимся за 5-6 часов.
Наш объект - это 3-хэтажный дом, окруженный плотной пальмовой рощей в жилом районе крупного города. Здесь много каналов и небольших рек, что делает чрезвычайно трудным незаметное передвижение.
Дом является местом сбора высших должностных лиц АМ и работает как хранилище НУРСов, ракет для РПГ-7 и других боеприпасов.
Ни спутники, ни беспилотные дроны не смогли собрать достаточно информации, чтобы можно было санкционировать бомбежку дома с воздуха. Более того дроны показали, что в доме полно женщин и детей, входящих и выходящих в него. Это заставляет командование быть очень осторожными и здесь нужны мы. Патруль должен подобраться к дому максимально близко и собрать всю информацию, что утвердить или отменить удар с воздуха.
"Одна минут" - слышно голос британского техника по погрузке, сидящего рядом со мной на рампе. Он сидит за 7.62 мм пулеметом.
Посадка. "Go-go-go!"
Я прыгаю с рампы мимо него в иракскую ночь. Вокруг роится крупное облако песка и гальки. Вдруг все исчезает. Вертолет улетел.
Над нами только звездное ночное небо и исчезающий отдаленный гул. Как всегда после посадки тишина кажется сюрреалистической. После оглушительного шума вертолета я как в вакууме.
Этот момент очень уязвимой стадии. До ближайшего дома не более нескольких километров и вертолет, скорее всего, услышали. АМ уже знает про нас.
"Вперед" - сказал наш патрульный офицер Кеннет.
Я закрываю рукой голову от песка и выбираю направление на юго-восток. Самый близкий ко мне спутник - Расмус идет сразу после меня. Другие патрульные держатся в 20-30 метрах от нас.
Я очень высоко оцениваю нынешнюю команду. И не только их профессиональные навыки и опыт, но и их жизненный опыт и характер. Все они очень спокойные и обладают гибким мышлением.
Кеннет первоклассный солдат. Рыжеволосый и очень темпераментный, половину своей жизни был солдатом, в том числе больше 5 лет в Афганистане и Ираке, плюс командировки на Балканы. Расмус наш сапер, являет собой экземпляр физически очень хорошо развитого и красивого мужчины. Сорену 26 лет, наш воздушный наводчик, он самый молодой в патруле. Фредерик санитар патруля. В прошлом году был ранен в Афганистане осколком минометного снаряда. Так вот, все 25 000 крон, полученных в качестве компенсации за ранение, Фредерик потратил на организацию вечеринки для патруля - это очень типично для него. Кристиан наш второй санитар, еще один рыжеволосый, я очень ценю его. Джон, радист, степенный и солидный егерь. Мы все очень уважаем его. И, наконец, Ганс, снайпер патруля, жизнерадостный молодой парень.
В ПНВ видно не так много признаков жизни вокруг. Слышно лай пары собак и пение из динамиков на мечети.
Свет из бесчисленных окон и фонарей отражается как большие и яркие точки в моем ПНВ, поэтому я смотрю вниз, под ноги, чтобы не ослепнуть.
Я составил маршрут так, что идти как можно дальше от зданий. Где дома, там люди, где люди - есть враги, а это проблема для нас. Вот почему мы движемся по заболоченному озеру. Когда мы свернем на юг, то пойдем по влажной почве, так что отряд не оставит следов.
Иногда, я и Расмус останавливаемся, чтобы прислушаться. Необходимо любой ценой избежать приближения к источникам шума от машин, голосов и тем более - светящимся огонькам от сигарет. Эти точки от сигарет можно разглядеть в ПНВ.
Болото расширяется на восток, где мы должны найти дорогу, ведущую к каналу. Сейчас мы не ближе нескольких сотен метров к ближайшим домам.
Я вздрагиваю, когда внезапно вижу человека на одной из крыш. Я становлюсь на колено и медленно сгибаю руки в локтях, фиксируя плечом приклад, готовый подняться в стрелковой стойке. Дважды щелкаю тангетой рации, давая сигнал патрулю.
Человек стоит на крыше и наблюдает за полем. Руки он держит у лица, как будто смотрит в бинокль. Если это был бы ночной бинокль, человек, вероятно, уже обнаружил бы нас. Но это вряд ли. Мы совершенно точно знаем, что у АМ всего несколько ПНВ.
В сотне метров от нас разносится лай пары диких собак, сцепившихся в драке. Это привлекло внимание наблюдателя. Нас он не видит, благодаря темноте. Но вертолет наблюдатель безусловно слышал и, видимо, подозревает о нашем присутствии. Расмус и я стараемся не двигаться.
Спустя вечность наблюдатель опускает руки и уходит на другую сторону крыши. Я медленно поднимаюсь и продолжаю идти к дороге. До нее несколько сотен метров.
Оставаясь незамеченными мы подходим к каналу. Я с нетерпением жду этого момента, чтобы оценить насколько он широк, глубок и насколько здесь мощное течение.
У нас есть вполне конкретные процедуры для того как пересекать водную преграду. Это чрезвычайно уязвимый момент, так как на воде мы практически беззащитны против врага. Это не просто прыжок а-ля "в ванную" с шумом и плеском.
Я упаковываю бронежилет и разгрузочный жилет с чувствительной радиоаппаратурой в черный водонепроницаемый мешок. Этот же мешок я использую как платформу для поддержки винтовки, если понадобится стрелять, плывя в воде.
До воды два метра высоты и мне нужна помощь сильного егеря, чтобы тихо спуститься в нее. Огромный Сорен ловко помогает мне спуститься в теплую воду, пахнущую гнилью. Я урчу от боли, когда мои ребра проезжают по грязной стене.
Внезапно я получаю точку опоры по ногами - дно канала. Я быстро понял, что болотистое дно работает как присоска, ноги надо тянуть со всей силой, чтобы шагать.
Расмус медленно плывет рядом. Даже без бронежилета форма и ботинки кажутся очень тяжелыми. Но что еще хуже течение сильнее, чем я думал поначалу. Вода быстро нас уносит вниз по каналу от остальной части патруля. Мы стараемся подплыть как можно ближе к другому берегу, вместе с тем обозревая все вокруг, через ПНВ.
Я цепляюсь за корни деревьев на стене. Несколько минут борьбы и мы взбираемся на стену. Молча разбираем снаряжение, я мигаю дважды инфракрасным маяком на другую сторону канала, как знак, что мы на берегу.
В воду входит другая пара. Потребовалось полчаса, чтобы собраться.
В рации слышно доклад с беспилотного дрона "Тень" о многочисленной деятельности в районе.
Мы двигаемся через плотную пальмовую рощу. Я убрал ПНВ с глаз и огляделся. Зрелище было театральное. Огромная оранжевая луна низко висела в небе. Все пальмы вокруг были четко видны. Лай собак сливался с бесчисленными заунывными пениями вечерней молитвы из мечетей. Через несколько сотен метров пальмовая роща переходила в кустарники. Это плохо, так как увеличит нашу шумность.
Я достигаю первую траншею-канаву и озадаченно смотрю на нее. На снимках она выглядела небольшой, но сейчас я стою перед рвом двухметровой ширины. Уровень высоты берега по все длине неоднородный - от полуметра до двух. Вдоль каждого берега видно старые ржавые спирали колючей проволки. Очевидно, владельцы приусадебных участков так обозначают свою территорию.
Патруль собирается вместе и я вижу злой взгляд Кеннета. Эта канава усложняет инфильтрацию. По плану в пределах следующего часа мы должны достигнуть точки наблюдения за целью.
"Тень" сообщает Сорену о деятельности среди домов в 100 метрах впереди.
"Вперед" - шепчет Кеннет - "у нас мало времени".
Мы в нескольких километрах от цели. Иду в сторону от колючей проволки и пытаюсь надавить на нее ботинком, но теряю равновесие и падаю. Кляну себя за то, что не взял перчатки - проволка режет руки. Моя ошибка, черт побери!
Мы перешли через проволку и стоим на берегу канавы. Снова мне нужна помощь войти в воду как можно тише. Расмус ложится на живот и опускает вниз. На определенном этапе он не может более помогать и я держусь за его винтовку, которую он опускает вниз.
Я чувствую теплую воду, подползающую к горлу... И тут неописуемый смрад достигает моих ноздрей. Сладкий и кислый гнилостный смрад от мочи и кала. Меня чуть не стошнило. Боже, это общественная канализация! Мы в буквальном смысле в дерьме.
Сточные воды доходя до самого подбородка, я с трудом борюсь с рвотой. Похоже это будет необычный отвратительный опыт. Мое снаряжение слишком тяжелое, чтобы плавать здесь. Я делаю шаг к другому берегу и застреваю.... Одна нога еле-еле достает до дна. Я поворачиваю голову к своим и вижу их обеспокоенные лица. Я не могу двинуться без посторонней помощи и машу Расмусу. Через минуту он рядом со мной. Не смотря на ситуацию мы находим секунду для улыбки друг другу. Но надо двигаться дальше - часы тикают.
Расмус толкает меня вперед и я хватаюсь за корни, свисающие с берега. В глаза потемнело от боли в ребрах, когда я подтягивался. Слышу собственный стон.
Наверху получаю еще порцию разочарования - здесь тоже полно колючей проволки. Приходится раздвигать ее голыми руками. Чувствую горячую и густую жидкость между пальцами...
Когда я пролезаю через проволку ПНВ поднят вверх и я почти ничего не вижу впереди, кроме контуров местности. Не очень-то осмотрительно с моей стороны, как фронтмена.
Я помогаю остальным перебраться через проволку. Это было тяжело, на лицах у всех это написано. Проверяю карту. 1700 метров до цели и через каждый 100 метров канава. Если они все такие же как пройденная, то это будет похоже на дурную комедию. Но выбора нет - мы должны успеть.
Аккуратно идем через пальмовую рощу, след в след, чтобы минимизировать его.
Другая канава. Такая же как первая. Дерьмо! Снова я лезу через колючую проволку в канаву, другие идут за мной, Расмус помогает мне.
Инфильтрация превращается в ад, бег с барьерными препятствиями в замедленном воспроизведении. Мы все обмазаны мочой и калом.
Я на пределе физических сил, боль в груди только нарастает. Во рту характерный привкус крови, это происходит когда лопаются кровеносные сосуды в легких из-за интенсивной нагрузки. Мое внимание как разведчика и фронтмена опасно ослабло.
200 метров до цели, я снова по подбородок в кале, когда Расмус шепчет, чтобы я застыл. Я смотрю вверх и вижу, что патруль занимает положение наизготовку к стрельбе. Из ближайшего дома, в 30-40 метра, мерцает свет. Это очень плохо, нас могут обнаружить. Особенно плохо для меня, так как я не смогу быстро выбраться из канавы.
Слышу слабый голос и вижу, что свет становится сильнее - они приближаются. Патруль медленно оседает, прячась за кустами. Луч фонаря перемещается все ближе и ближе к кустам...
Луч останавливается, я слышу мужские голоса метрах в 15-20. Прикидываю про себя, что нахожусь для них в мертвой зоне и они никак не могу посветить на меня. Сначала им придется встать на берегу канавы.
Свет потух, голоса стали удаляться. Это придало мне силы. Вылезаю из канавы. Нужный дом должен быть на "11 часов" и вскоре я выхожу на него. Здесь нет канавы, только забор из колючей проволки.
Становлюсь на колено, жду патруль, поправляю ПНВ.
До дома всего 40 метров.
Он окружен пальмовыми деревьями и кустарниками. По фотографиям я знаю, что к фасаду примыкает пространство примерно в 100 квадратных метров, покрытое гравием, а другой стороны идет одна из основных дорог в город. Слева густонаселенный район, справа широкий канал. Откуда мы пришли - бесчисленные канавы. НП здесь оборудовать естественно невозможно и очень рискованно. Нужно пройти вдоль канала к мосту, ведущему к другой части села.
До операции нам сказали, что в доме вероятно дюжина мужчин и женщин. Сорен получил сигнал от дрона, что перед домом два человека и возможно кто-то на крыше. Я вижу лицо Сорена, полностью мокрое от пота - ему, наверное, было очень адски трудно выбираться из канав с тяжеленной рацией на спине, в придачу ко всему снаряжению.
Медленно отмеряя шаги, я иду по тропинке в сторону от дома, периодически посматривая на крышу. Про себя молюсь, чтобы здесь не было собак. Между домом и мной есть небольшая кучка деревьев, кустов и чего-то похожего на отходы. Очень трудно выбрать здесь дорогу, чтобы не оставить следы.
Я в шести метрах от деревьев. Внезапно в промежутке между деревьями я вижу свечение от сигареты. Один человек. Точка разгорается, когда он затягивается. Он стоит у стены, метрах в десяти от меня, навстречу ему идет еще один, от ворот.
Я бесшумно продвигаюсь на метр вперед. Вижу, что у обоих на плечах АК-47.
Охранник у стены бросает сигарету, другой что-то говорит напарнику и уходит в дом.
До сих пор нет никаких признаков охраны на крыше. Сорен готов дать сигнал, если получит что-то от "Тени".
Я стою у дерева и вижу, что во дворе стоят несколько старых автомобилей. Двор окружен трехметровой стеной, только со стороны пальмовой рощи ее нет.
Я продвигаю ногу вперед и внезапно наступаю на сухую ветку.
Охранник встрепенулся и стал оглядываться. Внезапно он посмотрел на меня. Я замер, надеясь, что другие члены патруля заметят мою реакцию и не выдадут меня.
Охранник взял в руки АК и двинулся к деревьям.
Слишком поздно что-либо менять.
Он медленно подходил ко мне, ничего не видя в темных кустах. ПНВ при работе отбрасывает слабый зеленый свет на мои глазницы и я мог только надеяться, что охранник его не увидит.
Часовой остановился в нескольких шагах передо мной. Мы стояли и смотрели друг другу прямо в глаза. Мое сердце билось так сильно, что я физически боялся, что он может его услышать. Казалось это продлиться вечность. Ноги начало потихоньку потряхивать от напряжения.
Охранник посмотрел из стороны в сторону и, наконец, пошел в сторону дома, где сел на пороге и достал свежую сигарету.
Сердце потихоньку приходило в себя и я опустился на колен, чтобы расслабить затекшие ноги.
Войти в дом было нереальной задачей, любые попытки хотя бы осмотреть его через окна неизбежно привлекли бы охранника. Так что мы просто смотрели и запоминали все детали - расположение дверей и окон, толщину стен и материал из которого они сделаны, какая крыша и какое оружие в пределах видимости, я пересчитал количество магазинов у охранника. Все эти сведения пригодятся для планирования нападения на дом.
В наушниках раздаются два щелчка. У нас больше нет времени, пора уходить. Я медленно разворачиваюсь и иду к патрулю. В месте сбора мы обмениваемся условными жестами о том что мы увидели. Завершаем все знаком "большой палец вверх", как сигнал, что информации достаточно. Время идти домой.
Возвращаемся к канаве.
"Путь назад через канавы невозможен" - говорит Кеннет - "У нас нет на это времени. Остался всего час до экс-фильтрации".
Ищем альтернативный вариант. Выбор падает на передвижение вдоль канала к деревянному мосту. Недостатком является то, что уходить придется через деревню. Все с этим согласны и мы снова формируем цепочку, я снова фронтмен и Расмус идет за мной.
Подойдя к мосту я осматриваюсь несколько минут. Деревня в 20 метрах за ним. Если бы у нас было время мы бы никогда не пошли через нее. Но удача нам улыбнулась - на улицах никого, даже животных. Еле-еле светят два небольших уличных фонаря.
Мы двигаемся по обе стороны улицы, распределяя сектора наблюдения по диагонали от себя. 300 метров по улице пройдены без каких-либо проблем. До зоны посадки вертолета 1500 метров.
Немного отойдя от деревни, мы тратим сотню-другую метров для маневра под названием "петля". Это дугообразный маневр, возвращающий нас к деревне, чтобы убедиться, что за нами нет преследователей. К счастью никого не было.
Через 20 минут мы были в зоне посадки. Сорен вступил в контакт с вертолетом.
"Две минуты!
Я с нетерпением жду, стоя на колене. И вот я слышу звук лопастей несущего винта. Опускаю голову, чтобы пилот как следует разглядел мигающий инфракрасный маркер у меня на шлеме. Натягиваю на глаза мои старые парашютные очки, чтобы защитить глаза от пыли, песка и камней.
Из тьмы появляется огромная ревущая черная глыба и садится носовым шасси четко передо мной.
Я проходил это бессчетное число раз. Необходимо сильно пригнуться вперед, балансируя туловищем, чтобы не унесло ветром от сильной турбулентности работающего винта.
Не смотря на сильный шум и крутящийся ад из песка и гальки, это фаза - лучшее, что есть в операции. Хотя мы еще не дома, это чувство подобно тому как наши отцы забирали нас из школы. Безопасность и надежность. Здесь же эту роль играет вертолет и техник по погрузке. Он выходит и мигает дважды инфракрасным маркером. Я сразу же пробежал вдоль борта и зашел внутрь. За мной забегали остальные егери.
Через несколько секунд вертолет взмыл в небо.
Мы еще не дома, на базе, поэтому не надо снимать снаряжение и убирать винтовку. Но я наконец могу расслабить свое больное тело. Мои ребра ноют каждый раз, когда я двигаюсь. И только теперь я могу разглядеть как глубоки кровавые раны на руках.
Смотрю на обоих техников вертолета - они бурно жестикулируют, махая руками у горла, лица полны отвращения.
Мы воняем.
Сорен и Кеннет засмеялись.
Что касается меня то я уже не чувствовал вонь и слишком устал смеяться.
USYNLIG I JAM’S BAGHAVE
После нескольких дней восстановления, ухода за руками и ребрами, я готовлюсь к возвращению на "индейскую территорию". Время для новой операции.
Зима-весна 2007 года. Продолжаются массированные ракетные обстрелы базы НАТО на аэродроме Басры. Однажды, в течении суток лагерь обстреляли 14 раз.
Таким образом, никто по лагерю не перемещается без бронежилета и каски.
Когда служба радиолокационного предупреждения включает сирену - знак ракетного обстрела - у нас есть от 15 до 30 секунд, чтобы найти укрытие. Если вы двигаетесь в машине - необходимо остановиться, выйти и лечь рядом, на живот, закрыв голову руками в надежде на лучшее...
После обстрела также нежелательно двигаться, пока саперная команда не найдет воронку или неразорвавшийся боеприпас.
Угроза обстрела и состояние постоянной бдительности заставляет людей страдать от стресса, идут непрерывные проблемы со сном. Как следствие солдаты не успевают отдохнуть между заданиями и восстановиться.
Многие привыкли спать в ботинках, не снимая снаряжения, чтобы успеть среагировать на сигнал тревоги.
Вдобавок, в бункерах жарко и тесно.
Многие молодые солдаты начали испытывать серьезные проблемы с психикой и мораль сильно упала за последние недели.
Поэтому были собраны два патруля егерей. Они получили задание обследовать предполагаемые районы запусков ракет, чтобы предотвратить дальнейшие запуски и, если надо, нанести поражение противнику в бою.
Большая часть боеприпасов противника попадает в Ирак контрабандой из Ирана, через пустыню и неконтролируемые коалицией районы. Мы знаем об этой проблеме и вынуждены признать, что коалиция не в состоянии перекрыть границу и не допустить поставок иранского оружия боевикам "Армии Махди".
Наша задача трудна. Это не просто поиск иголки в стоге сена. Область поиска - огромное пространство, проходящее через пустыни, болота и поселения. Все что у нас есть - это примерная карта областей, наиболее часто использующихся для обстрела.
Противник редко самолично пускает ракеты. Он использует всевозможные таймеры для задержки запуска и, как правило, уже сидит дома, в кругу семьи, когда происходит запуск.
Наш сектор поиска - район болот. Это отдаленный и тихий район, который используют боевики для хранения боеприпасов и оружия.
Выйдя из болот, на юг, мы прочешем сельскохозяйственный район, прилегающий к пустыне. Здесь плотность населения куда выше. Ежедневно здесь перемещаются крестьяне со своим скотом, от пастбищ к сети малых ирригационных каналов. А еще дальше на юг - крупный город. Здесь невозможно действовать тайно. Вся область представляет собой настоящее лоскутное одеяло из групп АМ, шиитских групп ополчения и просто бандитов. Все они беспощадно режутся друг с другом за власть. И последнее, что мы бы хотели - оказаться на их поле боя.
Но они и так знают о нас. Они знают про "спецназ НАТО". Наш отъезд из Дании, к сожалению, был широко разрекламирован в датских СМИ. В заголовках газет было четко указано, что Корпус дислоцирован на юге Ирака.
Мы не "дома", поэтому у нас немного шансов в бою. Мы должны оставаться нераскрытыми в течении 4-5 дней. Для оптимизации огневой мощи, мы высаживаемся единой группой. На задание собирают только опытных егерей, старше 30 лет.
Первоначально мы действуем вместе, потом разделяемся на две группы, наблюдая за двумя разными районами, где, как мы предполагаем, проводятся запуски.
Собираем снаряжение. Еда, вода, оружие, включая пулеметы, боеприпасы, гранаты, ПНВ, аккумуляторы, аппаратура наблюдения, радио и GPS - все это килограммы, которые нам придется нести на себе. Но, в отличии от Афганистана, операция будет короче, поэтому рюкзак намного легче.
Я в последний раз прохожусь по маршруту и запоминаю карту. Смазываю ладони, руки и лицо стойким британским маскировочным гримом. Проверяю оружие, чеки в гранатах, свой ПНВ и лазерный целеуказатель на винтовке. Последним идет бронежилет.
Я готов.
Через несколько часов после приземления с вертолетов.
Мы идем в небольшом отдалении от передового дозора, держась на север. Я наблюдаю через ПНВ. Ночь в Ираке в его свете захватывающая. Огромная желтая луна, тысячи звезд, простирающийся перед нами ландшафт...
Идиллия нарушается, когда я добираюсь до первой канавы со стоячей гнилой водой. Медленно, по грудь в воде, я продолжаю двигаться через грязь к своим.
Когда вся команда перебралась через канаву, внезапно я услышал голос Мортена в наушнике. Он сегодня один из передовых егерей. Примерно в 50 метрах от нас он засек небольшой крестообразный дом. На крыше сидят двое, вооруженные крупнокалиберным пулеметом.
Пока все выглядит так, будто бы у них нет ПНВ. Это делает задачу проще, но нас тут 16 человек и малейший шум может нас выдать. Дисциплина имеет важное значение тут. Каждый шаг должен быть тщательно проверен, за снаряжением надо следить, что не было ни звука. Удар металла об металл, небольшой всплеск воды и мы раскрыты. В этих краях не следует ждать предупредительных окриков или, что там не среагируют. Их оружие существует для того, чтобы им пользоваться и они не колеблясь начнут стрелять. Они даже рады будут прервать свою скуку и повседневные дела ожесточенной перестрелкой.
Но мы здесь не для того, что застрять в случайной перестрелке, непонятно с кем.
Наоборот, мы здесь, чтобы оставаться невидимыми в течении всей операции, стараясь найти в первую очередь место запусков. Если обстоятельства так сложатся, что мы вступим в бой с командой "ракетчиков", то это будет только бонус, не более того.
Мортен докладывает, что он и его напарник подойдут к дому, чтобы оценить возможность обойти его, к району выполнения задачи. Для прикрытия вперед выдвигаются наши пулеметчики, со своими верными Н&К, они будут готовы подавить огневую точку противника на крыше дома. Другие егери скрываются среди кустов и зарослей камыша.
Через десять минут Мортен выходит на связь. К сожалению, не возможности незаметно обойти дом, по крайней мере единой группой. Похоже, что охранники начеку. Слишком велик риск. Поэтому отряд распадается на части. Первый патруль идет на восток, в пустыню. Моя команда идет на запад, погружаясь в болото.
Миновав дом и углубившись в болото, патруль останавливается. Я вхожу в заросли поглубже, достаю свое пончо и, как следует укрывшись им, начинаю работать с рацией при красном свете маленького налобного фонаря. Каждый егерь воспитан на строжайшем соблюдении правил светомаскировки ночью. Много лет назад, в 1990 году, в Бельгии, на курсах подготовки егеря я был жестоко наказан за нарушение этих правил - мои инструктора набили мой рюкзак тяжелыми камнями и заставили носить неделю.
Сегодня я радист в группе. Приходится, прорываясь через помехи, выходить на связь с базой, сидя под пончо.
Проснувшись утром, я отметил, что солнце уже стоит высоко в зените.
Когда мы изучали карту, то предположили, что этот изолированный и плохо наблюдаемый со спутника район хорошо подходит для запусков ракет. Мы будем прочесывать его, ища следы запусков, металлические направляющие, электропровода и тому подобное.
Рядом со мной идет Расмус, сапер патруля. На его винтовке установлен глушитель - это может быть полезно при внезапной встрече с противником. Мы идем в авангарде, в 30-40 метрах от остальных.
Через 300-400 метров останавливаемся перед небольшим каналом. Снова надо лезть в воду.
После очередного заплыва я лежу с другой стороны и вслушиваюсь в темноту.
Ничего.
Мигаю патрулю стробом, что все в порядке.
Сверяюсь с компасом и снова иду по грязи. Пот на голове под каской просто горячий и я уже чувствую вкус соли на губах.
Снова канал и снова заплыв. По видимому, патруль находит в этом какое-то удовольствие, так как каждый раз сзади я вижу чьи-то белозубые улыбки.
Когда я вылез из воды, проклиная все и вся, то заметил через ПНВ, что обстановка вокруг стала светлее. Впереди была поляна.
Было похоже, что мы нашли небольшую площадку, которую можно было использовать как стартовую позицию. Размером она была 20 на 30 метров.
Мы прочесали мелкой гребенкой каждый квадратный метр, но не нашли ничего. Не было никаких признаков, что здесь когда-либо была стартовая позиция.
Очень жаль. Если бы мы нашли хоть что-нибудь, то занесли бы координаты этого места в GPS и, после возвращения на базу, беспилотный дрон "Тень" начал бы следить за этим местом. В случае обнаружения ракетчиков можно было бы вызывать АС-130...
Два часа ночи. В районе трех часов мы должны были воссоединиться со второй половиной патруля и продолжить движение на юг. Примерно в шесть начинает светать и мы должны будем спрятаться.
Встреча патрулей состоялась и идет обмен информацией между офицерами. Часть докладов сразу идет на базу по рации.
Я пью воду и ем энергетические батончики. Я полностью мокрый после всех заплывов, но не смотря на ночь, не мерзну - температура воздуха здесь около 35 градусов.
Группа выдвигается через пять минут. Растительность становится редкой, пустыня все больше и никаких канав впереди! В нескольких километрах справа - возделываемые сельскохозяйственные земли и еще в пяти километрах - город.
К сожалению, здесь мало укрытий и мы на виду. Плюс ночь освещена луной. Я стараюсь использовать малейшие укрытия, но все равно это рискованный маневр. Если здесь неподалеку окажется противник, оснащенный самым примитивным ночным биноклем, то нас заметят.
Нам уже точно известно, что часть подразделений АМ оснащены старыми русскими ПНВ и ночными биноклями.
Как всегда я впереди и мое оружие наготове и снято с предохранителя. Для того, чтобы его снять необходимо время, а оно - наиболее ценно, при внезапной встрече с противником. Как я считаю, это разница между жизнью и смертью.
Как поинтмен, я буду решать, что делать при встрече с врагом. Патрульный офицер за мной не может оценить обстановку. Я выбираю - начинать бой и идти вперед. Или, если враги нас превосходят, отступать назад под огнем.
Егери называют это "боксер". Это означает, что патруль распадается на две части, где одна половина ведет ураганный огонь, а другая отбегает на 20-30 метров на новую позицию. Таким образом мы попеременно прикрываем друг друга, двигаясь в обратном порядке, непрерывно поддерживая стрельбу.
Мы отрабатывали это упражнение бесчисленное количество раз с боевым оружием и патронами. Агрессия здесь ключевое слово. Каждый должен отринуть в сторону налет цивилизации и привлечь самые темные и дикие стороны своей личности - здесь необходимо думать только о том, чтобы задавить противника огнем.
За 5-10 минут, что происходит этот сценарий, мы выпускаем несколько тысяч патронов, используем 20-30 ручных и дымовых гранат, включая подствольные гранаты. Расход боеприпасов не имеет значения - это ситуация, когда речь идет о выживании.
Смотрю на компас и корректирую курс правее, к небольшой гравийной дороге, которая ведет на крупную автостраду. Необходимо пересечь дорогу, произвести поиск в сельскохозяйственной местности и затем создать наблюдательную базу.
Как только я ступил на гравий, я напрягся. В зеленом свете ПНВ видно, что по дороге тихо едет без какого-либо света автомобиль. Прячусь на обочине, скидывая рюкзак, одновременно щелкая тангетой рации, давая всем сигнал остановится и спрятаться.
Расмус и я лежим в 15 метрах от дороги. До машина 100 метров. Едет без огней, со скоростью 5-10 км/ч.
Вряд ли это развозчик пиццы.
Они ищут нас. Боевики слышали вертолет и уже развернули поисковую сеть.
Машина приближается. Я лежу на животе, чувствуя как подбородочный ремень каски давит на шею.
Автомобиль останавливается в 20 метрах. Если у них есть ПНВ, то мы уже обнаружены. Но я догадываюсь, что его у них нет - они ехали медленно и без света, чтобы наблюдать вокруг своим естественным ночным зрением.
Неизвестные стоят и я слышу слабый шум от работающего вхолостую двигателя. Стараюсь не двигаться, наблюдая за ними боковым зрением. Оружие наготове - если дверь начнет открываться, я высажу весь магазин в нее.
Двигатель заработал сильнее и машина снова начала двигаться, вниз по дороге. Вижу силуэты четверых в салоне.
Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы проконтролировать дыхание. Хотя все закончилось мирно, нет гарантий, что они нас не видели.
"Мотоцикл справа"- шепчет Расмус только я собрался дать "отбой" по рации. Поворачиваю голову и вижу мотоцикл, который быстро едет вниз по дороге. Когда он проносится мимо, мы видим АК у водителя за спиной. Похоже здесь настоящий час пик на дороге. Необходимо уйти отсюда как можно быстрее.
Надеваем рюкзаки и углубляемся в обрабатываемые земли. В 500 метрах есть оазис растительности, который годится для создания наблюдательной базы. Днем мы спрячемся там и затаимся, наблюдая за дорогой. Попутно, мы будем держать связь с "Тенью", чтобы превентивно организовать засаду на дороге, если понадобится. Кроме того, рядом несколько предполагаемых стартовых позиций. В течении 15-20 минут мы можем быть на них, если понадобится.
Примерно через час будет светать. До этого мы оставались незамеченными. Но днем фермеры обнаружат нас довольно быстро.
Два человека встают на охрану, другие начинают быстро собирать пальмовые листья для создания небольшого визуального "забора", достаточно большого, чтобы восемь человек с рюкзаками могли лечь. Вокруг нас идут несколько каналов и невозможно незаметно подобраться к нам. Дополнительно Расмус устанавливает несколько "Клеймор" на самых опасных направлениях.
Теперь остается только ждать и надеяться, что мы в нужном месте и в нужное время.
Сейчас не моя очередь нести охрану, так что съев несколько печений с толстым слоем арахисового масла, я растянулся на коврике рядом с рюкзаком и уснул.
Я проснулся от того, что кто-то дернул меня за руку. Ханс лежал на животе рядом со мной, глядя мне в глаза, приложив палец ко рту. Я осмотрелся. Вокруг все уже были наготове. Джон показал жестами, что к нам идут двое мужчин.
Уже видно, что они без оружия. Скорее всего это крестьяне, которые идут за своим скотом. Прямой угрозы от них нет, но вот если они нас обнаружат.... Независимо от того - друзья они или враги - как только они вернуться домой весть о нас распространится как рябь по воде. И если не повезет - через час мы примем бой с превосходящими силами местного ополчения. Так что обнаружение равносильно провалу - придется сразу уходить.
Наша маскировка будет сейчас подвергнута испытанию.
Крестьяне остановились в 15 метрах от "забора" и я уже могу слышать их разговор. Я думаю, что они увидели недалеко наши следы. А у некоторых из нас нехарактерно большие для этой местности размеры обуви - вплоть до 47-го.
Весь отряд сохраняет полную неподвижность. Я отчетливо вижу крестьян через дырки в пальмовых листьях. Они стоят лицом к "забору" и ведут свою "светскую" беседу, не видя нас.
Наконец, они двинулись с места и ушли за своими коровами.
Все издали вздох облегчения - визуальная маскировка базы не подвела.
Время тянется в лагере очень медленно и в основном - из-за жары. Я чувствовал раньше нечто подобное на наблюдательных пунктах и в лагере, но сегодня я впервые чувствую солнечные ожоги на открытых участках тела. Рот абсолютно сухой, язык как сосновая шишка. Определенно нашей нормы в 7 литров воды за день недостаточно. Ханс измерил температуру воздуха с помощью своих часов Suunto. В тени было 49.5 градусов по Цельсию(!).
Невозможно спать при такой жаре. Я взял маленькую веточку с листьями и стал обмахивать лицо, как старя леди на концерте оперы.
Наш патрульный офицер Кеннет рыжий и, кажется, страдает больше других. Я вижу его лицо, иссушенное как изюм, и улыбаюсь про себя.
Но мы все еще егери и мы профессионалы. Никто и не подумал скинуть одежду или ботинки. Все в полной готовности покинуть лагерь в течении нескольких секунд.
После этого неприятного и изнурительного дня мы с нетерпением ждем ночи, когда температура спадет до приемлемого уровня. Моральный дух группы поднимается.
В течении дня мимо нас раз восемь проезжал груженый пикап. Брезент над кузовом кажется нам подозрительным. Было принято решение с наступлением сумерек устроить засаду на дороге и остановить машину для досмотра. Это попахивает авантюрой, но мы посчитали, что риск того стоит.
Сгустилась темнота. Я установил ПНВ на шлеме, смазал гримом лицо, шею, руки и проверил оружие. Ползком группа выбирается из лагеря. В 20-25 метрах от дороги мы обрудовываем засаду и ждем.
Ничего не произошло. Никаких машин, ни людей за всю ночь не было.
Рассвело и изрядно расстроенные мы вернулись в лагерь. Больше пикап мы не видели.
Днем продолжаем следить за дорогой. Местные иракцы проходят мимо порой в пяти метрах, но единственные, кто обнаружил нас - это коровы.
Ночью я лежу на коврике и смотрю в небо. Надо головой видны тысячи звезд, издали слышен слабый звук лая и громкоговорителей в мечети. И, хотя мы здесь не для развлечения, я чувствую себя отлично. Здесь все просто и понятно, прямо как черно-белый мир - вокруг лучшие компаньоны, которых можно представить, мы имеем общую цель, никакой бюрократии и вялости, характерной для внешнего мира. Просто работа и все.
Я прикрыл глаза и задремал. Но вдруг раздался глубокий утробный рык. Я вскочил. Небо на юге пожелтело - запущена ракета. Еще одна вспышка, рык и тот же свет в небе. До них около мили.
Весь отряд проснулся и все наблюдают за этим бурным событием.
Как правило, ракете нужно 30-40 секунд, чтобы достичь базы. Так оно и случилось. Раздался один взрыв, затем второй. Это мог быть только аэродром Басры. "Армия Махди" нанесла очередной удар.
Мы выходим на связь с базой. Две ракеты упали на британской части аэродрома. К счастью пострадавших нет.
Воцарило уныние. Нам была поставлена задача остановить запуски и мы не справились. Единственное оправдание - нас слишком мало для такой огромной области и мы просто не можем поспеть повсюду. Более того у нас есть все основания, что враг знает, что мы на их территории и ищем места запусков. И вместо того, чтобы вступить в бой с нами, они просто произвели запуск из совсем другого района.
Четвертый день в нашем временном лагере. Снова незваные гости, и снова крестьяне. Они тут повсюду. Однажды один фермер встал в пяти или шести метрах от забора и смотрел за своим стадом, почесывая промежность.
На этот раз мимо идет стадо коров с одним пастухом. Теперь мы полностью уверены в своей маскировке. В противном случае придется признать, что местные необычайно тупые.
К забору подходит худая корова, которую мы успели окрестить Норой. Она начинает жевать наши пальмовые листья, разглядывая нас своими огромными карими глазами, старательно пережевывая.
Стадо уходит и Нора за ним. Мы снова можем расслабиться.
Вторая половина дня. Как всегда жарко. Мои ноги в ужасном состоянии, как-будто вот-вот распадутся на части. Даже любимая еда не лезет в горло. Почти 17 часов дня, через 10 часов эксфильтрация на вертолете.
В 23:00 мы осторожно разбираем пальмовые листья и стираем все следы пребывания. С собой забираем все отходы, включая личные мешки с дерьмом. Самый маленький кусочек бумаги или пластика оставленный здесь может выдать нас и сделает последующие операции гораздо опаснее.
Во время выдвижения к зоне эксфильтрации внезапно мы услышали негромкое стаккато стрельбы из автоматического оружия и хлопки гранатометов. Это продолжалось в течении нескольких минут, направление - несколько километров на юг. Но мы спокойно относимся к этому. Совершенно точно это не британцы, и не датчане - они не работают здесь в темное время суток.
До зоны посадки вертолета всего три километра и мы быстро доходим на нее.
Как мы потом выяснили за четыре дня аэродром всего один раз подвергся обстрелу. Так что мы не разочарованы.
19 PA HALENE
Несколько часов назад две ракеты с оглушительным звуков взорвались менее, чем в 100 метрах от нашей палатки. Толстый тент с треском несколько раз хлопнул, напугав нас. Весь удар на себя приняла защитная стена вокруг палатки - двухметровой высоты сетка, полная песка.
Пришло время действовать и поэтому мой патруль сидит на кроватях и быстро готовит своей снаряжение, доставая все что нужно из рюкзаков, шкафчиков и ящиков. Офицер Кеннет уточняет план в штабе. На приграничной с Ираном территории есть кирпичный завод, где, как мы подозреваем, собирают эти ракеты для АМ. Оттуда они распространяются по мелким ячейкам вокруг Басры и используются для бомбежек аэродрома Басры.
Один патруль уже на месте и ведет наблюдение за заводом. Моя группа и еще два других патруля готовятся к ночной операции - штурм завода и его уничтожение.
Мы также входим в группу быстрого реагирования (ГБР) - если патруль около завод влипнет в неприятности, мы будем там менее чем через час, чтобы оказать им поддержку.
Но вместо этого мы получаем новую задачу.
В дверь вошел "Плечо", на его лице нет привычной улыбки и он очень серьезен.
"Забудьте о заводе. МЕКИНФ в беде. Готовится сводная ГБР от всего батальона. Готовность 15 минут. Я иду собирать информацию для вас."
МЕКИНФ - эта сложная аббревиатура обозначает датскую мотострелковую роту. По видимому, они в серьезной ситуации.
Наше снаряжение уже готово, но для данной конкретной ситуации мы берем больше боеприпасов и гранат, плюс больше комплектов для оказания первой помощи.
Обычно мы никогда не работаем среди бела дня. Это задача пехоты. Мы - спецназ - и работаем всегда ночью. С другой стороны, мы хорошо знаем, что сейчас в батальоне некомплект личного состава - идет время замены для солдат, отслуживших 1.5 года и пока еще не прибыли все сменщики. Из-за дефицита живой силы во всем батальоне только две роты могут выполнять свои задачи.
Снова "Плечо".
"Датский солдат тяжело ранен в грудь, вероятно снайпер. Рота завязла под сильным обстрелом противника, вероятно "Армия Махди".
Мы выбежали из палатки и устремились к вертолетной площадке. За пять минут пробежки под палящим солнцем я полностью взмок.
На площадке мы получаем еще один сигнал, что все очень серьезно - на нее прибывает еще одна группа, британские солдаты. Человек 30-40. Это уже не обычная ГБР. Это все свободные на данный момент люди.
"Сюда!" - кричит "Плечо", перекрикивая шум вертолетов.
"Дополнительная информация. Группа датских солдат вытащила своего раненого снайпером товарища в