Культура как совокупность социокультурных порядков
Важность выделения институционального уровня социокультурного пространства обусловлена значимостью социальных институтов в организации и регулировании совместного существования людей. Социальный институт определяется как совокупность устойчивых норм, правил и ролевых функций, сформированная общими усилиями для решения постоянно воспроизводящихся в обществе проблем удовлетворения потребностей, реализации интересов и запросов, поддержания сообществ. Иными словами, институты существуют как ответ на адаптационные императивы. Понятие «социальный институт» используется в двух частично различающихся смыслах. В более общем речь идет о любом нормативно-функциональном установлении, имеющем значимость в любом масштабе социальных отношений и связей: конкретная моральная норма, субкультуры паттерн, юридический закон и т. п. Более специальное значение понятие приобретает применительно к социальному (обще социальному) уровню рассмотрения общества. В этом случае оно означает определенную структурную единицу, выполняющую совокупность однородных социально значимых функций, нормативные положения которой распространяются на общество в целом, например правовые, образовательные, экономические, политические и др. институты. В дальнейшем понятие будет употребляться в этом втором смысле. Выделение институционального пространства при изучении социокультурной микро динамики имеет двойную значимость. Во- первых, следует знать о том, какие его аспекты и в каких формах определяют стабильность или изменения в обществе, каковы социальные последствия этого. Во-вторых, важно представлять себе институциональные формы взаимодействий и коммуникаций, определяющие культурное содержание различных его областей. Наконец, важно подчеркнуть, что концепцию институционального пространства следует эксплицитно строить как социокультурную. Дело в том, что социологическое рассмотрение институтов включает в себя культурную компоненту, поскольку предполагает содержательный, а не только структурный аспект соответствующих социальных ролей, норм, правил. Когда же речь заходит о культурных нормах, ценностях, паттернах, подразумевается, хотя чаще всего не анализируется, их социальная природа и потому стандартизованные структуры. Соответственно теоретическое объединение обоих аспектов — социального и культурного — позволит сделать доступным для изучения как структурные, так и содержательные компоненты институционального измерения социокультурного пространства. Его топологический аспект определяется концентрацией совместных усилий людей для решения антропологически значимых проблем, которые в силу своей воспроизводимости в обществе приобрели институциональные формы. При изучении упорядочения социокультурного опыта в обществе и культуре целесообразно обратиться к теоретико-информационным концептам и категориям. Это позволит в доступной для наблюдения форме провести различие между социальным взаимодействием (обмен действиями, объединение усилий, совместное оперирование инструментами и материалами) и культурной коммуникацией (обмен сообщениями, взаимопонимание, совместное оперирование символами). Как уже подчеркивалось ранее, есть резон для концептуального разграничения такого рода: не все процессы социального взаимодействия сопровождаются коммуникативными, но и последние могут осуществляться самостоятельно. В этой связи необходимой становится концептуализация опосредующего звена между активностью и ее символическим отображением, с одной стороны, и возможностями перехода из одной качественно определенной, институционализованной, специализированной области социокультурной реальности в другую. Обе задачи становятся разрешимыми, если обратиться к понятию кодирования, о котором уже говорилось, но которое следует конкретизировать применительно к построению концепции социокультурного пространства. В самом общем виде под кодированием понимается процесс отображения состояния одной системы через состояние некоторой другой, реализуемый с целью передачи информации. Соответственно можно говорить о том, что отношения людей с окружением отображаются в формах социального взаимодействия, которые в свою очередь фиксируются на уровне коммуникации и все это можно представить через процессы кодирования. Такие трансформации осуществляются с помощью специфичных систем условных знаков (символов) и их комбинаций, которым присваиваются особые значения, соответствующие выделенным областям социокультурного опыта и институционализированные, т. е. имеющие обще социальную значимость и закрепленные нормативно. С точки зрения упорядочения социокультурного пространства код можно определить как некоторое организованное множество действий и их функциональных значений, которым в ситуациях социального взаимодействия определенных классов поставлено в соответствие организованное множество символов, имеющих те же значения.
Правда, социокультурные коды относятся к разряду так называемых необратимых, т. е. при их использовании нельзя полностью восстановить ситуацию взаимодействия во всей полноте событий; отображаются главным образом ее общезначимые, разделяемые черты. Социокультурные коды определяются совокупностью признаков, совместное присутствие которых характеризует специфику трансформаций побуждений и действий, приводящих к результатам, соответствующим выделенным классам социальных необходимостей. Прежде всего, выделяется функциональная доминанта организованного взаимодействия, на основании которой институционализируются, т. е. нормируются соответствующие ситуации, формы, технологии и качество результатов взаимодействия. Она обусловливает выделенность и специфичность конфигураций организованных совокупностей взаимодействий и коммуникаций, разграниченность их даже при условии реализации сходных действий и использовании общих символов. Иными словами, она придает каждому классу институциональных взаимодействий не только социальное значение, но и культурный смысл. Следующие наборы признаков характеризуют так называемые входы и выходы определенной институциональной области социального взаимодействия. Под «входами» понимаются неупорядоченные поля активности, обусловленной выделенными антропологически универсальными адаптационными императивами. «Выходы» здесь рассматриваются как соответствующие каждой такой области социокультурные порядки, т. е. организованные наборы ситуаций, форм, технологий и результатов взаимодействий (артефактов). Далее, коды характеризуются классами операций, связанных с процедурами упорядочения социально значимой активности, составляющих программ/,1 трансформации ее в организованные ситуации взаимодействия и коммунакации. Специфика этих процедур диктуется содержанием побуждений, характером действий и качеством «материала» («входов»), соответствующих выделенным социально антропологическим императивам. Кроме того, важно выделить логику упорядочения действий и символов, соответствующих специализированным, институционализованным областям социокультурной активности. Она характеризует специфику деятельности, трансформирующей «входы» в «выходы» для каждой из выделенных социокультурных областей. Наконец, следует определить институционализацию каждого кода, соответствующего рассматриваемым социокультурным трансформациям. Речь идет о действии таких институциональных механизмов, как нормы, задающие границы соответствующих трансформаций; правила преобразования входов в выходы на уровнях взаимодействия и сопровождающей его коммуникации; критерии оценки адекватности получаемых результатов, релевантности их каждой из специализированных областей социокультурной активности. С помощью этих наборов признаков можно структурировать институциональное измерение социокультурного пространства с точки зрения его кодификации. Она является необходимой производной социальности, поскольку обеспечивает возможность поддерживать общественное разделение труда. Пользование кодами позволяет людям объединяться для решения социальных задач и проблем; использовать стандартизованные определения ситуаций и распределения функциональных ролей, а не начинать каждое взаимодействие заново; распознавать и идентифицировать ситуации взаимодействия по их социокультурному содержанию; выбирать из репертуара освоенных паттернов действий и поведения те, что соответствуют институционально определенным ситуациям. Но для того чтобы эффективно пользоваться такими системами, нужно владеть также навыками декодирования. Речь идет о процессе преобразования закодированных определенным образом сообщений в их первоначальную форму. В социокультурном контексте следует выделить следующие аспекты этого процесса. Прежде всего, речь идет о сведении выраженных в определенной интерсубъективной форме действий и символов к функциям, побуждениям и переживаниям, обусловившим их порождение. Далее, коммуникативные единицы могут сопоставляться с соответствующими паттернами действий и взаимодействий. Наконец, предполагается перевод социокультурной информации с одного специализированного языка на другой или на обыденный. Освоение институционализованных социокультурных кодов является необходимой составляющей процессов социализации и инкультурации. Благодаря этому люди приобретают навыки ориентироваться в институциональном социокультурном пространстве и осваивать его в масштабах, значительно превосходящих их непосредственный жизненный опыт. Сказанное позволяет представить в терминах кодов области институционального пространства, составляющие его, ранее выделенные домены: социальная организация, социально значимое знание и трансляция социально значимой информации.
Культура – это нормативная совокупность всех конструктивных форм социального бытия людей и поддержания порядка в этом коллективном существовании.
РЕГУЛЯЦИЯ СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ — одна из осн. функций культуры, связанная с обеспечением коллективных форм жизнедеятельности людей. Р.С. осуществляется в рамках организации социокультурной как процесс установления и поддержания опр. упорядоченности во взаимодействии людей для удовлетворения их индивидуальных и в особенности групповых интересов и потребностей, снятия противоречий и напряжений, возникающих при совместном общежитии, определения общих целей социальной активности и критериев оценки результатов деятельности. В отличие от регуляции социальной, ориентированной на решение прагматических задач организации коллективной деятельности, регуляция культурная основывается на ценностно детерминированных нормах упорядочения совместного существования людей, хотя реально оба типа регуляции представляют собой неделимый синтез Р.с., где социальное и культурное начала взаимообусловлены и полностью сращены в единой функциональной целостности. В зависимости от уровня социокультурного развития сообщества, его социально-функциональной стратифицированности, преобладания экстенсивных или интенсивных технологий в различных видах социальной практики и т.п., в Р.с. могут складываться разнообразные композиции конвенциональных и институциональных механизмов упорядочения форм коллективной жизнедеятельности с разной степенью доминирования тех или иных методов и уровней их взаимодополнительности. Р.с. относится к тем функциональным подсистемам культуры, где (как и в подсистемах адаптации и коммуникации социокультурной, а также в некоторых других) наблюдается опр. избыточность средств по реализации соответствующих функций, часть из которых в каждый данный момент действует в актуальной практике, другие же остаются в некотором “культурном резерве” сообщества и актуализируются в экстраординарных ситуациях.
Осн. функциональные задачи Р.с. — поддержание опр. уровня социальной консолидированности сообщества (необходимого для эффективного осуществления требуемых в существующих условиях форм деятельности, взаимоинформирование о своих намерениях, согласование целей, задач, принципов и технологий совместных действий, разделение функций и пространственных “площадок”, согласование во времени и процессуальной последовательности осуществляемых действий, взаимокорректировка в процессе совместной или взаимодетерминированной деятельности, выработка критериев оценки достигнутых рез-тов, их утилитарной эффективности и социальной приемлемости последствий этой деятельности и т.п. Все это имеет отношение не только к материально-производств. практике, но в равной мере и к любым иным формам социальной, интеллектуальной, коммуникативной, худож., религ., полит. и др. деятельности, осуществляемой коллективно или индивидуально, но с социально значимыми рез-тами, последствиями, влияниями.
Р.с. осуществляется, во-первых, на основе прагматич. целей, преследуемых действующими субъектами, проектирования и планирования процедуры исполнения требуемой деятельности, что включает в себя среди прочего и определение порядка взаимодействия исполнителей. Во-вторых, на основе накопленного (а отчасти и заимствованного) социального опыта по реализации задач такого рода, закрепленного в ценностных ориентациях, обычаях, нравах, законах, нормах, правилах, идеологии, верованиях, традициях, умениях и навыках, допустимых технологиях и пр. установлениях, определяющих принятый в данном сообществе порядок осуществления соответствующих действий и достижения соответствующих целей. Т.о., осн. механизмами Р.с. являются разнообр. виды и типы социальных конвенций (отчасти институционализированных), упорядочивающих формы коллективного общежития и взаимодействия людей.
Хотя воздействие Р.с. распространяется на все сферы групповой и индивидуальной практич. и интеллектуальной активности людей и выражается не только в непосредств. регулятивных установлениях (ценностях, нормах, законах, обычаях), но и опредмечивается в специфич. чертах технологий и продуктов любой целеориентированной деятельности людей, вместе с тем во многих случаях ограничители Р.с. не отличаются чрезмерной жесткостью, оставляя субъектам деятельности возможности для творч. импровизации, варьирования, поиска, инноваций и т.п., что имеет чрезвычайно важное значение и с т.зр. адаптивной пластичности форм социальной практики, и в интересах развития технологий в разл. специ-ализир. сферах деятельности.
На разных истор. стадиях социокультурной эволюции человеч. сообществ, как правило, доминируют разные виды и формы Р.с. с разл. уровнем жесткости императивных и запретительных установок, а также свободных пространств социальной жизни, где человеку предоставляется право совершать действия и выражать суждения по собств. усмотрению. На первобытной стадии преобладают в основном конвенциональные регуляторы в виде комплекса обычаев с довольно жесткими ритуальными установлениями (по крайней мере, в области практич. действий индивида), относящиеся гл. обр. к сфере непосредств. жизнеобеспечения, кровнородственных и соседских отношений, мифо-ритуальной табуированности некоторых действий и взглядов (прежде всего по отношению к феномену смерти) и т.п., при сравнительно низком уровне теор. обобщенности и абстрактности принципов, лежащих в основе этой Р.с., неразделенности в сознании материального и идеального начал (синкретизм) и т.п. При этом наблюдается довольно терпимое отношение к индивидуальным интерпретациям той или иной установки Р.с., мифологемы и пр. (различия в персональном жизненном опыте самих интерпретаторов столь незначительны, что и число вариантов подобных интерпретаций, как правило, крайне ограничено). В это время появляются и первые формы нормативных рефлексий социального опыта в виде мифов, играющих немаловажную роль в Р.с., социализации и инкультурации индивидов и пр.
На раннеклассовом (доиндустриальном) этапе развития описанный выше тип Р.с. не исчезает вообще, а локализуется прежде всего в среде сельских производителей в несколько трансформированном под воздействием элементов городской культуры виде). В городской же среде формируется совершенно иной тип Р.с., включающий в себя уже и постепенно развивающуюся институциональную компоненту, регулирующую прежде всего идеол. составляющие обществ, жизни (религиозную и политическую), имущественно-правовые и сословные отношения. Это эпоха порождения разнообр. “сакральных текстов”, лежащих в основании регулятивной практики сообществ, частично дополняемых кодифицированными законами гражд. права. В рамках норм, определяемых этими институциональными текстами, пространство индивидуальных интерпретаций социального опыта резко ограничивается (религ. каноном, процедурой исполнения закона и т.п.). Одновременно происходит и становление некоторых ин-тов Р.с. — полит. власти, бюрократии, армии, суда, церкви, школы. Весьма расширяется и палитра средств нормативных рефлексий социального опыта: появляются философия (преимущественно религиозная), этич. и эстетич. теории, проф. искусство, зачатки светской лит-ры и гуманитарных наук. При этом такие важнейшие сферы социальной практики людей, как технологии специализир. областей деятельности, формы обществ, самоорганизации, Р.с. коллективного общежития на микросоциальном (муниципальном) уровне, процессы воспитания, общего и специального образования, социализации личности и т.п., остаются в зоне чисто конвенциональной саморегуляции и самовоспроизводства на основе обычая и массовой традиции.
Переход к индустриальной стадии социокультурного развития характерен постепенным расширением зоны институциональной Р.с. и интенсификацией ее технологий. Прежде всего в сферу ин-тов Р.с. попадает такая важнейшая область, как нормируемые по своей утилитарной эффективности и уровням социальной приемлемости технологии, формы и порядок осуществления разл. специализир. деятельности (массовое и серийное производство социально значимой продукции), которая начинает регулироваться типовыми уставами, правилами и пр. нормативными документами, а также типовыми программами проф. подготовки специалистов и квалификационных требований к ним. Институционализация методов Р.с. все больше охватывает разные аспекты экон. деятельности людей и их обыденного общежития, стандартизируя их социальные интересы и потребности на основе рекомендуемых образцов, содержание работы социализирующих ин-тов (воспитат., общеобразоват.). В отличие от предшествовавшей стадии, где осн. инструментом Р.с. было идеологически (религиозно) санкционированное насилие, на индустриальном этапе все большую значимость приобретает принцип материальной заинтересованности субъектов, их вознаграждение за социально адекватное поведение расширенным доступом к социальным благам. Функции стихийной саморегуляции оттесняются преимущественно в область обыденных межличностных взаимодействий (и то с существ, ограничениями со стороны кодифицированных норм социального общежития). Вместе с тем сама процедура выработки институциональных текстов Р.с. становится более демократичной, учитывающей социальные интересы разл. страт; эти тексты во многом утрачивают характер императивных распоряжений власти и становятся добровольно принятыми сообществом социальными конвенциями коллективной жизнедеятельности людей. Одновременно происходит заметная либерализация в вопросах индивидуальной рефлексии и интерпретации личностью элементов социального опыта сообществ (прежде всего на уровне свободы суждений), развивается система ин-тов культурных рефлексий и выработки спец. нормативных текстов.
Постиндустриальный этап развития сообществ характеризуется резкой интенсификацией тенденций Р.с., начавшихся на индустриальной стадии. Принципиальной новацией становится появление массовой культуры как особого механизма Р.с. по максимальной стандартизации не только норм социального общежития и деятельности, но и идейно-мировоззренч. установок людей, их социальных притязаний, потребит. спроса и т.п., воздействующих на сознание масс через печатные и электронные СМИ, моду, рекламу, детские и образоват. учреждения, полит, партии, обществ. организации и клубы по интересам и пр. В этих условиях общество допускает максимальную либерализацию интеллектуальных и образных интерпретаций социальных норм, регулируя их практич. исполнение высокоэффективным манипулированием сознанием, интересами и потребностями людей. 20 в. породил и такую специфич. форму Р.с. как тоталитаризм, при котором осн. инструментарий Р.с. возвращается к формам грубого насилия над человеч. личностью, ее свободной волей и интересами. Формируется сложная система сочетания массовых репрессий с изощренным политико-идеол. воспитанием людей, массированной пропагандой ненависти к классовому или нац. врагу, культа социальной аскезы во имя идейной “чистоты” и своеобр. массовой культуры тоталитарного типа. Истор. практика показала, что Р.с. тоталитарного типа, будучи высокоэффективной при решении задач экстраординарной мобилизации сообщества, мало эффективна в режиме спокойного устойчивого развития, плохо сбалансирована с т.зр. социально-психол. мотивации нормативного поведения людей, предоставляет недостаточно возможностей для легитимной релаксации и инициативной самореализации человека. К к. 20 в. либеральный тип Р.с. практически повсеместно доказал свою наибольшую приемлемость в условиях индустриальной и постиндустриальной социальной организации и технологий.
Т.о., формы и механизмы Р.с. в наиболее выраженном виде отражают специфику достигнутого сообществом уровня социокультурного развития, воплощая особенности практикуемых технологий по производству материальных благ и интеллектуальных ценностей в соответствующих чертах и способах социальной консолидации и упорядочения форм коллективной жизнедеятельности людей, а также методов социального воспроизводства их сообществ.
Лит.: Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию. М., 1994; Морфология культуры: Структура и динамика. М., 1994; Манхейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994; Смелзер Н. Социология. М., 1994; ФлиерА.Я. Культурогенез. М., 1995; Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1996; Радаев В.В., Шкаратан О.И. Социальная стратификация. М., 1996.
С позиций культурологической парадигмы истолкования общественного бытия, человеческая деятельность и взаимодействие рассматриваются как социально значимая активность людей, стихийно и рефлексивно преследующая цель упорядочения мира (в той его части, которая втянута в сферу непосредственных человеческих интересов). И более всего это касается задач упорядочения самого человека в разнообразных процедурах его деятельности и социальных взаимодействий, упорядочения общества в формах его интеграции, его социальной организации и функционирования, создания эффективной и продуктивной системы нормативных порядков коллективной жизнедеятельности людей. Культура – это наблюдаемый результат (продукт) такой активности, актуальный образец социальной солидарности, изучая который, мы можем аналитически реконструировать, понять и описать основные сущностные параметры и смыслы человеческого бытия, как они понимались тем или иным обществом на том или ином этапе его истории.
В таком случае культурология – это современный метод реконструкции и дешифровки смыслов и целей человеческой жизни и деятельности в разные эпохи, закодированных в нормах и результатах ее осуществления (культурных артефактах), а также особый способ научного описания, систематизации и истолкования этой наблюдаемой социальной реальности. Это осмысление общества как культурно интегрированной социальной целостности, образовавшейся в первую очередь на культурных основаниях и регулируемой в своей жизнедеятельности с помощью культуры как универсального способа упорядочения социального бытия. Основная проблемно-ракурсная направленность культурологической парадигмы познания связана со стремлением ученых составить систематическое представление о принципах и алгоритмах образования устойчивых социальных структур, основывающихся не только на совпадении утилитарных интересов взаимодействующих людей (это задача социологии), но и на их ценностных ориентациях, на идеях и социальных смыслах мемориального, актуального и прогностического характера.
Разумеется, понимание человеческой деятельности как активности, направленной на упорядочивание мира, встречается в различных философских учениях, но касается этого вопроса в целом умозрительно . Культурология же постулирует эту сентенцию в ее инструментальном аспекте – как возможность инициирования и регулирования конструктивной социальной активности людей и процедур их взаимодействия не только средствами насилия или угрозы его применения (чем занимается политика), и не только методом апелляции к их материальным интересам (чем занимается экономика), но и с опорой на их внутренние культурно-ценностные установки и предпочтения, чем обеспечивается добровольный характер этой активности.
Непосредственно или опосредованно имея в виду эту социальную цель, культурология концентрирует внимание на возможности и необходимости упорядочения:
• процедур деятельности человека;
• информационных потоков, стимулирующих эту деятельность;
• социально значимых свойств технологий и норм, продуктов и результатов этой деятельности (материальных, интеллектуальных и социальных), а также образов (религиозных, художественных, политико-идеологических, речевых, жестовых, поведенческих, имиджевых), символизирующих и манифестирующих практикуемые культурные порядки;
• оснований солидарности и идентичности людей в рамках каждого сообщества;
• процессов коммуникации и взаимодействия одного человека с иными людьми, одной общности с иными общностями, стандартизации языков такой коммуникации и норм взаимодействия (специализированных и обыденных взаимоотношений между людьми по поводу их совместного существования и деятельности);
• на необходимости придания нормативного характера процессам мировосприятия, мироотражения, интеллектуальной и художественной рефлексии мира человеком, основаниям его самоидентификации и целям социальной самореализации, а также институционализации форм этой нормативности;
• организации окружающего (вмещающего) пространства человеческого бытия (в пределах того, насколько эта организация пространства влияет на осуществление человеческой деятельности в соответствии с принятыми нормами) и др.