в Елабужское бюро краеведения

Письмо Николая Михайловича Бехтерева

 

В тягчайшем горе, потеряв великого брата Владимира Михайловича Бехтерева, нахожу некоторое утешение в получаемых из разных отдаленных углов СССР соболезнованиях, и был очень тронут неожиданным сообщением в газете, что бюро организует поездку на родину брата в с. Сарали собрать, если сохранились сведения об его жизни.

Первое, что я сделал, прочитавши это известие, послал два номера «Вестника знания», и второе, что я должен – написать в бюро, не говоря уже о глубокой благодарности, что-либо полезное для предпринятого дела. К сожалению, тогда как на западе даже в крестьянских семьях часто ведутся семейные записи с дорогими словами летописуя о предках, у нас подобного архива не имелось. В таком положении и в виду того, что в Саралях брат Владимир жил не более четырёх лет со дня рождения (переехав потом с родителями на год в село Уни Глазовского уезда), мне кажется, исполняющий поручение бюро не найдет в Саралях чего-либо в памяти жителей (и разве достанет только метрику). Я, старший брат, смутно очень припоминаю, что как будто мы жили в деревянном доме, а потом, после пожара что ли, поселились во втором этаже каменного дома, из окна которого выпал средний брат Александр, смотря на представление на улице медведя. Не знаю, из этой жизни или ранее запомнилась комета с большущим хвостом[1]. Но, несмотря на безнадежность поисков о жизни Владимира, командированный много сделает, если восстановит природную жизнь того времени (57-60 годы) села Саралей, а именно окружено ли оно было тогда лесом, где была речка; оба предмета должны были запечатлеваться у ребёнка, может быть, в них была заложена любовь к природе, развившаяся в любовь к науке естествознания. Во всяком случае, представляет интерес и снимок нынешнего села Саралей.

Но помимо этого, мне думается, что бюро найдёт возможным путём митинга познакомить саралинцев с их счастьем как родины всемирного ученого, и они, может быть, признают чем-либо отметить родину Владимира Михайловича, например, школу назвать его именем, или даже хлопотать переименовать самое село. Конечно, саралинцы слышали, что такое представляет Владимир Михайлович, я им посылал юбилейные номера «Вестника знания» о Владимире Михайловиче, и последние два послания в бюро тоже предназначил послать в их волисполком, но, несомненно, они подробно не знают, что дал миру Владимир Михайлович. Поэтому я решил послать копию только что полученной для «Вестника знания» статьи его ученика, которую я желал бы огласить на митинге в сокращенном виде.

 

«Умер В.М. Бехтерев…

Как тяжело и как трудно произносить эти слова… Что нужно и что можно сказать об ушедшем от нас? Как ни богат русский язык словесными символами и образами, но их не хватит для описания жизни, характеристики личности и деятельности этого «богатыря русской неврологии», мирового колосса, ученого, богатейшего по своему внутреннему содержанию человека…

Жизнь Владимира Михайловича – это целая эпоха русской творческой научно-исследовательской и общественной жизни.

Рассказывать о жизни Бехтерева – это сказывать былину о мощном богатыре, созидавшем титана, огромный мощный и красивый храм той части восточно-европейской науки, где впервые положено начало полного всестороннего изучения личности человека в проявлениях его индивидуальной и общественной жизни.

Но не нам сказывать эту былину до конца у только что закрывшейся урны с прахом нашего учителя…

Для полной оценки всего, что сделано Владимиром Михайловичем, необходимы годы, а быть может и целая новая эпоха.

Мы же угнетённые поистине незаменимой утратой сможем лишь поверхностно коснуться прошлого этого с необычайной энергией и неутомимого человека, положившего всю свою жизнь на раскрытие тайн природы во имя торжества положительных знаний во имя блага здорового и больного человечества.

Родившись в 1857 году в одном из сёл Елабужского уезда Вятской губернии, и как бы отражая в фигуре своей и в чертах лица мощь и суровость русской северной природы, и как бы запасшись у ней неиссякаемой энергией и ценными дарами её, В.М. Бехтерев в 1872 г. 16 лет, уже полный интереса к естествознанию под влиянием Дарвина, Молемота, Бюхнера поступает в Петербургскую медико-хирургическую академию. С первых же шагов сказались в нем стремление к точности исследований, пытливость ума и проявилась поражавшая всех до последних дней его жизни энергия и продуктивная работоспособность.

Проявляя живой интерес к невропатологии и психиатрии, к областям ещё совершенно не разработанным, Владимир Михайлович в 1848 г. 21 года от роду весьма успешно заканчивает курс Медико-хирургической академии и остается при ней для подготовки к профессорской деятельности.

Уже через три года, проработав в нервно-психической клинике Мержеевского, защищает диссертацию, сейчас же получает прив-доцентуру и читает курс диагностики нервных заболеваний.

Наряду с этим в осуществлении намеченного еще на студенческой скамье плана систематического изучения человека со всей сложной его структурой и механикой Владимир Михайлович по собственной инициативе, почти без всякого руководства, приступает к ряду экспериментальных работ, положивших начало его уже непрерывавшейся научно-исследовательской деятельности. Увлекаясь исследованиями функций головного мозга, Владимир Михайлович ко второй половине 1884 года, через пять лет по окончании Академии, представил последней свыше 50 научных работ на русском и иностранном языках. Эти работы не только дали Владимиру Михайловичу известность, как в России, так и на Западе, но дали также ему возможность быть избранным в том же 1884 году на кафедру психиатрии в Казани и получить двухлетнюю заграничную командировку. Пользуясь последней, он уезжает к авторитетам Запада с целью изучения не только тонкого строения нервной системы и преимущественно методов исследования её, но и вообще ради расширения круга своих сведений. Флексиг, Вестфаль, Вундт, Шарко – вот учителя и руководители Бехтерева.

С возвращением в Казань для занятия кафедры начинается самостоятельная, кипучая творческая научно-исследовательская деятельность Бехтерева, положившая начало большой первой русской психоневрологической школы.

Начался казанский период научной и организаторской деятельности нашего ученого. Нужно было не только сеять, но и пахать, и усилиями его создаются: 1) клинические отделения – психиатрическое и нервное; 2) гистологическая, физиологическая и психофизиологическая лаборатории; 3) учреждается общество невропатологов и психиатров. Основывается журнал «Неврологический вестник», на страницах которого отражается 7-летняя казанская научная мысль Бехтерева и его учеников. Этот период является историческим не только для неврологии русской, но и мировой…

В эти 80-е гг. заложен мощный фундамент стройного здания тонкой анатомии нервной системы и положено начало действительного изучения физиологии головного мозга. Экспериментальные работы этого периода вошли в содержание всемирно известного 2-х томного труда «Проводящие пути» и легли в основу вышедшего в 1907 г. семитомного «Учения о функциях головного мозга», являющихся настольными книгами как у русских, так и у иностранных невропатологов. Наряду с этим велись работы из области психологии, преимущественно по психометрии.

Благодаря энергии и научному энтузиазму Владимира Михайловича Казань сделалась научным центром…

После казанского периода начинается новый ещё более деятельный петербургский, когда Бехтерев в 1894 году получает кафедру при Военно-медицинской академии.

Но условия жизни и быта нервно-психической клиники и приказной дух тогдашней Военно-медицинской академии не удовлетворяли требованиям и не соответствовали воззрениям Владимира Михайловича.

С первых же дней реформируется в пользу больных внутренняя жизнь психиатрической клиники, улучшаются условия преподавания. Для осуществления научно-исследовательских планов не хватает места… Расширяются клинические здания, выстраивается нервная клиника с первым в Европе невро-хирургическим отделением и создаётся ряд лабораторий, ряд научных и лечебных кабинетов, как ответы на запросы жизни…

Развернулась и расширилась начатая в Казани научно-исследовательская работа все увеличивавшейся школы Бехтерева…Круг работы расширяется и по содержанию…

Наряду с работами чистой анатомии и физиологии велись параллельно, а впоследствии и преимущественно и в других направлениях – клиническая психиатрия, невропатология, биология, философия, социология, педагогика, психология, экспериментальная и объективная, гипнотизм, внушение, наконец, рефлексология, явившаяся надгробным памятником на могиле субъективного метода исследования и изучения больной и здоровой личности человека – вот области, привлекшие научно-исследовательскую мысль Бехтерева, а вместе с ним и его сотрудников.

Научная жизнь клиники, поставленная Бехтеревым на небывалую высоту, отражалась как на заседаниях организованных Бехтеревым же: 1) Общества врачей клиники душевных и нервных болезней; 2) Русского общества нормальной и патологической психологии и руководимом им; 3) Общества психиатров; так и на страницах созданных им же журналов «Обозрение психиатрии, неврологии экспериментальной психологии и гипнотизма», «Труды клиники» и «Неврологический вестник», а затем и «Вестник психологии».

Но несмотря на благоприятно созданные в клинике для свободной творческой работы условия Владимир Михайлович не получал полного удовлетворения… Атмосфера свободы, созданная Бехтеревым в клинике, далеко не консонировала с тогдашней эпохой, и Владимир Михайлович стремился вынести работу из стен казенного учреждения… У него созревает мысль о создании Психоневрологического института на других более свободных началах. Задача была более чем трудная при тогдашних условиях. Лишь энергия и всемирная популярность Владимира Михайловича позволяла на частные средства и на казенной земле создать и построить первое в мире по величине своей и широте замыслов учреждение, с первых же дней носившее печать крамольности в глазах тогдашнего правительства.

Много было положено труда и истрачено энергии не только для создания института, но и для защиты дальнейшего существования его.

И если Владимиру Михайловичу удалось спасти жизнь нового учреждения, не удалось ему остаться в клинике, несмотря на наличие бодрости, кипучей деятельности, сил и инициативы. Смелые его выступления на съездах, дело Бейлиса, свободный дух в новом институте – все это в 1913 году послужило препятствием к утверждению Бехтерева на новое пятилетие. И он ушел в стены своего Института, где он мог уже свободно при поддержке своих ближайших старых и все увеличивающихся в количестве учеников продолжать наносить удары субъективной психологии, пробивая путь к научному обоснованию материалистического мировоззрения на психические процессы, а также и к учению о личности, как явлению биосоциального порядка.

Устав, план и характер преподавания, отвечавшие потребностям передовой молодежи тогдашней России, привлек со всех отдаленных углов страны огромное количество жаждущих знания, но лишенных законной возможности получать его в правительственных ВУЗах того времени. Сама жизнь потребовала расширения Института, и вскоре было организовано несколько факультетов. Таким образом, инициативой и энергией Владимира Михайловича был создан первый частный университет, возглавляемый им же.

Революционная эпоха создала благоприятные условия для развития и расширения Института согласно новым условиям.

И здесь начинается послереволюционный ленинградский период жизнедеятельности Бехтерева, когда он всю свою энергию, всю свою силу отдает уже без внешних трений той народной массе, среди которой он родился и провел годы своего детства и для которой он так широко открыл двери в своем Институте еще при царском правительстве.

Революционная эпоха не ослабила энергии и работоспособности Владимира Михайловича. Наоборот, он попал в родную стихию. Он снова весь в организационных работах. Он снова в научно-исследовательской деятельности. Он снова в авангарде движения вперед новых поколений. Он, как и раньше, бодр, энергичен, неутомим.

Где же источник небывалой работоспособности и энергии этой многогранной высокоодаренной и всемирно известной личности – гордости нашей земли, нашего Союза? В девизе, провозглашенном Бехтеревым на половине пройденного им пути, и в стремлениях, ещё смутно сознаваемых Бехтеревым-студентом и отчётливо вылившихся у Бехтерева – уже зрелого учёного!

«Познать человека» – какой это высокий девиз, – сказал Владимир Михайлович в 1908 году при открытии курсов своего Института. – Девиз, который может наполнить сердце любовью там, где была кровь… может оживить человеческую мысль, и пробудить надежду там, где она глохла… может зажечь огонь в груди и увлечь на подвиги там, где была одна пассивность и равнодушие. «Познать человека», – продолжает далее Владимир Михайлович, – в его высших стремлениях, в его идеалах истины добра, красоты, дабы отделить доброе от дурного, изящное от грубого…

Познать дитя в его первых проявлениях, привязанности к матери, к семье, чтобы дать ему всё, чего жаждет его младенческая душа. Познать юношу в его стремлениях к свету и правде, чтобы помочь ему в создании нравственных идеалов…

Познать сердце человека в его первых порывах любви, чтобы эту любовь направить на всё человечество.

Познать обездоленного, голодного, толкаемого судьбой на преступление, чтобы путём проповеди улучшения быта и перевоспитания предотвратить эти преступления…

Познать и изучить нервно- и душевнобольного, чтобы облегчить его страдания, а где можно и излечить его…

Познать всё это, – спрашивает он, – не значит ли разрешить самые больные и самые жгучие вопросы общественной жизни?»

Но на знамени движения вперёд, по убеждению Владимира Михайловича должен быть начертан девиз не просто «Познать человека!», но и породить в нем всечеловеческое и уважать в нем права человеческой личности.

И пусть этот девиз любви и уважения личности в человеке возрастит в юных сердцах любовь к знанию о человеке и воспитает в них те социальные чувства и те идеалы, которые будут вечно светить над человечеством и будут служить для них верными руководителями не только в светлые периоды подъёма общественных сил, но и в мрачные эпохи народных испытаний и грозных мыслей.

Вот этот девиз «Познать человека» и связанные с ним стремления и явились программой яркой жизни современного богатыря от науки. Но 24/XII-27 г. на 71 году жизни смерть внезапно сразила Владимира Михайловича на посту служения народу и прервала выполнение им широко задуманной программы.

Умер Бехтерев… Его уже нет…

Но социально остаётся он бессмертным.

Уйдя от нас, он не оставил нас одинокими… В своих 600 научных трудах он завещал нам любовь к знанию и труду. Он как радий снабдил нас частицами своей энергии для тяжкой борьбы за познание тайн природы.

В многочисленных созданных им учреждениях и журналах он призывал и призывает нас, выражаясь его же словами «к изучению человека с его стремлениями к вечной истине, к бесконечному добру и к несравненной красоте».

И наш долг идти на его зов, ставя этим памятник учителю».

 

(Статья профессора Платонова в Харькове, переданная для напечатания во «Врачебное дело» и в «Вестник знания»).

 

Мне кажется, с несколько сокращенной этой статьей о личности Владимира Михайловича можно познакомить ваш исполком и жителей Саралей. Центр воспоминаний о Владимире Михайловиче сосредотачивается в Ленинграде в Рефлексологическом институте по изучению мозга, Петровская, 3, где музей его имени.

 

Николай Михайлович Бехтерев

 

[1] Домашняя наша детская жизнь, помнится, протекала под присмотром пожилых родственниц, нянчившихся с нами.