Пяльница, 5–го арора 1779 РіРѕРґР°. РќР° борту «Терпсихории». 2 страница

Беллис без всякого труда научилась не обращать внимания на то, что говорит, — просто пропускала через себя информацию. Делала она это не из патриотизма или преданности правительству Нью—Кробюзона (ничего подобного она не испытывала), а только из скуки. Предмет тайных переговоров был ей непонятен, те обрывки информации, что выходили из ее уст, наводили на нее тоску. Она думала о тоннах воды над ними и удивлялась тому, что не чувствует страха.

Некоторое время она работала автоматически, почти немедленно забывая, что говорит. Но вдруг она почувствовала, как голос капитана изменился, и обнаружила, что прислушивается.

— РЈ меня есть еще РѕРґРёРЅ РІРѕРїСЂРѕСЃ, ваше превосходительство, — сказал капитан РњРёР·РѕРІРёС‡, РїСЂРёРіСѓР±РёРІ поданное ему питье. — Р’ Ке—Бансса РјРЅРµ велели проверить странный слух, переданный представителем Нью—Кробюзона. Сведения эти были такими нелепыми, что РјРЅРµ показалось, СЏ ослышался. Тем РЅРµ менее СЏ РѕР±РѕРіРЅСѓР» Плавники. Р’РѕС‚ почему РјС‹ опоздали СЃ прибытием. Делая этот РєСЂСѓРі, СЏ, Рє своему разочарованию Рё тревоге, обнаружил, что слухи эти верны. РЇ поднимаю этот РІРѕРїСЂРѕСЃ, потому что это касается нашей дружбы СЃ Салкрикалтором. — Голос капитана стал жестче. — Речь идет Рѕ наших предприятиях РІ водах Салкрикалтора. РќР° южной границе Плавников, как известно советникам, расположены жизненно важные для нас сооружения, Р·Р° размещение которых СЃ нас берут немалую арендную плату. РЇ, конечно же, веду речь Рѕ наших платформах. Рћ наших буровых установках.

Беллис до этого никогда не слышала сочетания буровая установка и потому произнесла его на рагамоле. Креи, похоже, поняли. Беллис переводила автоматически и гладко, но при этом с тревогой прислушивалась к каждому слову капитана.

— Мы проходили мимо них после полуночи. Сначала мимо одной, потом — мимо другой. На «Маникине» и на «Траштаре» все было в полном порядке. Но, господа советники… — Он выпрямился на своем стуле, поставил стакан и злобно уставился на них. — Куда девалась третья платформа?

 

Официальные представители креев смотрели на капитана. Они переглянулись с неторопливой, комической синхронностью, потом снова обратили взгляды к капитану.

— Мы просить прощения… не понимать, капитан, — медленно проговорил за свое начальство переводчик.

Говорил он все тем же ровным тоном, но Беллис на долю секунды поймала его взгляд. Между ними пробежала какая—то искра, какое—то общее недоумение, чувство товарищества.

«И во что мы с тобой вляпались, брат?» — подумала Беллис. Она была напряжена и ужасно хотела курить.

— Мы не знаем, о чем вы говорить, — продолжал ее коллега. — Нас не интересовать платформы, пока мы получаем арендную плату. Что случилось, капитан?

— Случилось то, что «Сорго», — сказал капитан Мазович, повысив голос, — наша плавучая платформа исчезла. — Он дождался, когда Беллис переведет его слова, а потом подождал еще немного, удлиняя молчание. — Добавлю, что исчезла она с командами пяти броненосцев, своими офицерами, обслуживающим персоналом, учеными и геоэмпатами. Первое известие о том, что «Сорго» исчезло со своей стоянки, дошло до острова Танцующей птицы три недели назад. Команды других платформ стали интересоваться, почему им не сообщили о приказе «Сорго» передислоцироваться. Но такого приказа не отдавалось. — Капитан поставил стакан и посмотрел на двух креев. — «Сорго» должно было оставаться на своем месте еще как минимум шесть месяцев. Платформа должна была находиться там, где мы ее оставили. Господин первый советник, господин советник… что случилось с нашей буровой установкой!

Заговорил Скаракатчи, и переводчик попытался воспроизвести его увещевательный тон:

— Нам ничего не известно.

Капитан Мизович хрустнул пальцами.

— Это произошло всего в сотне миль отсюда, в водах Салкрикалтора, в районе, патрулируемом вашим флотом и охотниками. А вам, значит, ничего не известно? — Говорил он сдержанным, но угрожающим тоном. — Господа советники, это выходит за все рамки. Вы понятия не имеете о том, что случилось? То ли платформу опрокинул шквальный ветер, то ли на нее напали и уничтожили? Вы что, хотите мне сказать, что ни о чем таком не слышали? Что кто—то может так поступить с нами в ваших водах, а вы будете оставаться в неведении?

Последовало долгое молчание. Два крея наклонились друг к другу и прошептали друг другу несколько фраз.

— До нас доходит много всяких слухов, — сказал через переводчика король Скаракатчи; Друд'аджи внимательно смотрел на них обоих. — Но об этом мы ничего не слышали. Мы можем предложить наши соболезнования и помощь нашим друзьям из Нью—Кробюзона, но, к сожалению, никакой информации.

— Должен сообщить вам, — сказал капитан Мизович, шепотом посовещавшись с Камбершамом, — что я в высшей степени огорчен. Нью—Кробюзон больше не сможет платить арендную плату за пользование установкой, которой нет. Наша арендная плата, таким образом, сокращается на одну треть. И я пошлю назад в город сообщение о том, что вы не смогли предоставить нам никакой помощи. И у наших властей, не исключено, возникнут сомнения насчет того, может ли Салкрикалтор охранять наши интересы. Мое правительство пожелает продолжить эту дискуссию. Возможно, придется заключить новые соглашения. Благодарю вас за гостеприимство, — сказал он, допив свой стакан. — Мы пробудем в гавани Салкрикалтора одну ночь. С якоря снимемся завтра утром.

— Одну минуту, капитан. — Глава совета поднял руку и что—то быстро пробормотал Друд'аджи, который кивнул и торопливо и грациозно засеменил из комнаты. — Нам нужно обсудить еще один вопрос.

Когда Друд'аджи вернулся, глаза у Беллис расширились. За ним шел человек с открытым, улыбчивым лицом. Он был немного моложе ее. В руках он нес большой пакет, а одет был в чистую, хотя и поношенную одежду. Он обезоруживающе улыбнулся Беллис. Она чуть нахмурилась и отвела глаза.

— Капитан Мизович? — Человек говорил на рагамоле с нью—кробюзонским акцентом. — Лейтенант Камбершам? — Он пожал им руки. — Боюсь, с вами, мадам, я не знаком, — сказал он, протягивая руку.

— Мисс Хладовин — наш переводчик, сэр, — сказал капитан, прежде чем Беллис успела раскрыть рот. — Вы должны иметь дело со мной. Кто вы?

Человек вытащил из кармана какую—то бумагу с печатями.

— Прочтите, и вам все станет ясно, капитан, — сказал он.

Капитан внимательно просмотрел бумагу. Полминуты спустя он поднял пронзительный взгляд на человека, помахивая листом бумаги.

— Это что еще за идиотизм? — неожиданно прошипел он.

Беллис, услышав его голос, вздрогнула. Он сунул бумагу Камбершаму.

— Я думаю, там все ясно написано, капитан, — сказал человек. — У меня есть другие экземпляры на тот случай, если вы не сможете сдержать гнев и уничтожите этот. Боюсь, мне придется, э—э, реквизировать ваш корабль.

Капитан рассмеялся резким, похожим на лай смехом.

— Неужели? — Р’ его голосе послышались угрожающие интонации. — Разве так делаются дела, мистер… — РѕРЅ наклонился Рё пробежал глазами РїРѕ бумаге РІ СЂСѓРєРµ лейтенанта, — мистер Фенек. Разве так?

Бросив взгляд на Камбершама, Беллис поняла, что тот с удивлением и тревогой смотрит на незнакомца. Он прервал капитана.

— Сэр, — сказал он взволнованным голосом, — может быть, мы поблагодарим наших хозяев — у них наверняка много важных дел, требующих их участия.

Он многозначительно посмотрел на креев. Переводчик внимательно слушал.

Капитан, поколебавшись, коротко кивнул.

— Прошу вас, передайте нашим хозяевам, что их гостеприимство выше всех похвал, — грубым тоном приказал он Беллис. — Поблагодарите их за то, что они уделили нам внимание. Дорогу назад мы найдем сами.

Беллис перевела, креи величественно откланялись. Два советника подошли к гостям и, к плохо скрываемой ярости капитана, снова обменялись с ними рукопожатиями, а потом удалились через ту дверь, из которой появился Фенек.

— Мисс Хладовин. — Капитан указал на дверь, ведущую к подлодке. — Прошу вас, подождите нас там. Это государственное дело.

 

Беллис, остановившись в коридоре, безмолвно чертыхалась. Она услышала озлобленный голос капитана за дверью, но, как ни напрягалась, разобрать, о чем идет речь, не смогла.

«Проклятье!» — пробормотала она себе под нос и вернулась в безликое помещение, где, словно свинья в грязи, лежала подлодка. Служитель—крей бездельничал в ожидании, слегка посапывая.

Рулевой подлодки ковырял РІ зубах. Изо рта Сѓ него пахло рыбой.

Беллис прислонилась спиной к стене и стала ждать.

Минут через двадцать дверь распахнулась и появился капитан. За ним шел Камбершам, отчаянно пытаясь успокоить его.

— Да заткните вы пасть, Камбершам, — сказал капитан; Беллис удивленно уставилась на него. — Лучше позаботьтесь о том, чтобы этот мистер сраный Фенек не попадался мне на глаза, или я за себя не отвечаю, предъяви он мне хоть сто этих говенных писем.

За Камбершамом из дверей выглядывал Фенек.

Камбершам показал знаками Беллис и Фенеку, чтобы они побыстрее садились в лодку. Вид у него был испуганный. Когда он сел перед Беллис рядом с капитаном, она увидела, что помощник старается держаться подальше от Мизовича.

РњРѕСЂРµ СЃРЅРѕРІР° стало заполнять помещение через трубки РІ бетонной стене. Раздался Р·РІСѓРє невидимых двигателей, лодка завибрировала. Человек РІ потертом кожаном пальто повернулся Рє Беллис Рё улыбнулся.

— Сайлас Фенек, — прошептал он и протянул руку. Беллис не сразу, но протянула свою.

— Беллис, — пробормотала она. — Хладовин.

 

По пути на поверхность никто не произнес ни слова. Когда они снова оказались на палубе «Терпсихории», капитан опрометью помчался в свою каюту, бросив на ходу:

— Мистер Камбершам, приведите ко мне мистера Фенека.

Сайлас Фенек увидел, что Беллис наблюдает за ним. Он повел головой в направлении исчезнувшего капитана и на кратчайшее мгновение закатил глаза, потом кивнул на прощание и рысью припустил следом за Мизовичем.

Иоганнеса на борту не было — гулял где—то в Салкрикалторе. Беллис бросила негодующий взгляд на огни, высвечивавшие башни. У борта «Терпсихории» не было ни одной лодки, и никто не мог доставить Беллис в город. Она кипела от негодования. Даже эта нюня — сестра Мериопа и та сподобилась оставить «Терпсихорию».

Беллис нашла Камбершама — он смотрел, как его люди латают поврежденный парус.

— Мисс Хладовин? — Он равнодушно посмотрел на нее.

— Лейтенант, — сказала она, — я хотела узнать, как мне оставить письмо для отправки в Нью—Кробюзон — мне капитан говорил, тут есть какая—то специальная кладовая. У меня срочное сообщение…

Ее голос смолк. Он в ответ только покачал головой.

— Это невозможно, мисс Хладовин. Не могу никого отправить с вами туда, ключей у меня нет, а просить об этом капитана сейчас я и не подумаю… Мне продолжить?

Беллис редко чувствовала себя такой несчастной, но не подала и виду.

— Лейтенант, — медленно проговорила она, стараясь говорить ровным голосом, — лейтенант, капитан сам мне сказал, что я смогу оставить здесь письмо. Это чрезвычайно важно.

— Мисс Хладовин, — сказал он, — если бы я мог, то лично проводил бы вас, но я не могу, и боюсь, на этом вопрос исчерпан. К тому же… — Он воровато оглянулся, потом прошептал: — К тому же — прошу вас, никому об этом ни слова, — но… вам не понадобится эта кладовая. Больше я сказать ничего не могу. Через несколько часов сами все поймете. Капитан завтра утром устраивает собрание. Он объяснит. Поверьте мне, мисс Хладовин. Вам нет нужды оставлять здесь ваше письмо. Даю вам слово.

«Что он имеет в виду? — подумала Беллис, охваченная паникой. — Что, черт его побери, он имеет в виду?»

 

Как и большинство заключенных, Флорин Сак никогда не отходил далеко от места, которое занял. Оно располагалось вблизи от не часто проникавшего сверху света и места раздачи пищи, так что охотников на него было немало. Дважды кто—то пытался занять его — укладывался на Флоринов клочок пола, пока он ходил поссать или посрать. В обоих случаях Флорин без драки убедил пришельцев уйти подобру—поздорову.

Он часами сидел в углу клетки, прижавшись спиной к стене. Шекелю никогда не приходилось его искать.

— Эй, Сак!

Флорин вздремнул, и туман в его голове рассеялся далеко не сразу.

Шекель ухмылялся ему из—за решетки.

— Проснись, Флорин. Хочу сказать тебе кое—что про Салкрикалтор.

— Заткнись, парень, — проворчал человек рядом с Флорином. — Мы пытаемся поспать.

— А ну, закрой хлебало, звездюк, — отрезал Шекель. — А то не получишь жратвы, когда я опять приду.

Флорин умиротворяюще шевельнул рукой.

— Успокойся, парень, успокойся, — сказал он, пытаясь прогнать остатки сна. — Давай, рассказывай, что там у тебя, только потише.

Шекель усмехнулся. Он был пьян и взволнован.

— Флорин, ты когда—нибудь видел Салкрикалтор—сити?

— Нет, приятель, я никогда не выезжал из Нью—Кробюзона, — тихо ответил Флорин. Говорил он вполголоса, надеясь, что Шекель поступит так же.

Мальчишка закатил глаза и сел.

— Садишься в лодку и гребешь мимо таких здоровенных домов, которые торчат прямо из моря. Кое—где они стоят так близко друг к другу, как деревья в лесу. А наверху между ними мосты, а иногда… иногда видишь, как оттуда прыгает кто—нибудь — человек или крей. Если человек — он ныряет, а если крей, то поджимает все свои ноги и ударяется об воду, потом плывет или исчезает внизу. Я, понимаешь, был в одном баре Наземного квартала. Там был… — Он жестикулировал, создавая руками иллюстрации к своему рассказу. — Вот ты выходишь из лодки, там такая здоровенная дверь, а за ней — здоровенная комната с танцовщицами… — Он по—мальчишески ухмыльнулся. — А потом — бар, пола ни хера нет… один только пандус такой уходит в море далеко—далеко. И все подсвечено снизу. И крей мельтешат туда—сюда, уходят и приходят по этому мосту, то в бар, то снова к себе домой, то в воду, то из воды.

Шекель все время ухмылялся и качал головой.

— Один из наших так напился, что обоссался. — Шекель рассмеялся. — Пришлось тащить его оттуда мокрого. Никогда в жизни ничего подобного не видел, Флорин. Они тут повсюду, они и сейчас тут под нами копошатся. Вот прямо сейчас. Это как сон. Вот этот город торчит тут в море — и снизу его больше, чем сверху. Словно отражается в воде… Но они—то ходят по этому отражению. Флорин, я хочу это увидеть, — взволнованно сказал он. — На корабле есть костюмы, шлемы и всякая такая фигня. Знаешь, я бы туда хотел. Увидеть все это так, как видят они…

Флорин пытался придумать, что Р±С‹ такого сказать, РЅРѕ усталость РІСЃРµ еще одолевала его. РћРЅ потряс головой, пытаясь вспомнить какую—нибудь РёР· С…СЂРѕРЅРёРє Раконога Рѕ жизни РІ РјРѕСЂРµ. РќРѕ РѕРЅ РЅРµ успел заговорить — Шекель вскочил РЅР° РЅРѕРіРё.

— Пожалуй, я пойду, Флорин, — сказал он. — Капитан повсюду развешал объявления — утром собрание, важные сообщения, хуе—мое. Пойду морду помну.

РљРѕРіРґР° Флорин РІСЃРїРѕРјРЅРёР» историю РїСЂРѕ Раконога Рё раковин—убийц, Шекель уже исчез.

ГЛАВА 5

Когда на следующее утро Беллис встала с койки, «Терпсихория» была уже в открытом море.

По мере продвижения на восток становилось теплее, и пассажиры, собравшиеся по призыву капитана, оделись полегче. Команда стояла под бизань—мачтой, офицеры столпились у трапа, ведущего на капитанский мостик.

Новенький, Сайлас Фенек, стоял в одиночестве. Увидев, что Беллис смотрит на него, он улыбнулся ей.

— Вы с ним знакомы? — спросил Иоганнес Тиарфлай, стоявший у нее за спиной. Он потирал подбородок и с любопытством поглядывал на Фенека. — Вы ведь вместе с капитаном были там, внизу, когда появился мистер Фенек?

Беллис пожала плечами и отвернулась.

— Мы с ним не разговаривали, — сказала она.

— Вы не знаете, почему мы отклонились от курса? — спросил Иоганнес.

Беллис нахмурилась в знак непонимания. Тиарфлай раздраженно посмотрел на нее.

— Солнце, — медленно сказал он, — оно у нас слева. Мы идем на юг. Не в ту сторону. Когда капитан появился над ними на трапе, шепоток на палубе смолк. Капитан поднес ко рту медный рупор.

 

— Спасибо, что так быстро собрались! — Ветер разнес над собравшимися его высокий голос с металлической ноткой. — У меня неприятная новость. — Он на мгновение опустил рупор, словно бы размышляя, что сказать дальше. Когда он снова заговорил, голос его звучал непримиримо. — Хочу вам сообщить, что я не потерплю никаких споров или возражений. То, что я говорю, — не предмет для обсуждения. Я реагирую на непредвиденные обстоятельства и не позволю оспаривать мои решения. Мы не идем в Нова—Эспериум. Мы возвращаемся в Железный залив.

Над палубой разнесся взрыв возмущения пассажиров, команда же недоуменно вздохнула. «Он не имеет права это делать!» — подумала Беллис, чувствуя, как ее захлестывает паника — но не удивление. Она поняла, что именно такого сообщения и ожидала после полунамеков Камбершама. Поняла она и то, что где—то в глубине души мысль о возвращении вызвала у нее ликование. Она изо всех сил попыталась подавить в себе это чувство. «Для меня это вовсе не возвращение домой, — горько подумала она. — Мне нужно бежать. Что теперь делать?»