Этот ублюдок звонил мне сегодня утром на работу и спрашивал, как я провела выходные».
«Что ты сказала?»
Сказала ему убираться ко всем чертям».
Я рассмеялась настоящим, громким, истерическим смехом. Почувствовав, как напряжение покинуло моё тело, улыбнулась, смотря на свой телефон:
Ты просто сделала мой день».
«Ты готова рассказать мне, что между вами произошло?»
Я вздохнула, потому что на самом деле не была. Я хотела рассказать ей в конечном итоге, но мне только удалось успокоиться и сосредоточиться на работе.
Мы можем встретиться завтра за ланчем? Мне нужен всего день, чтобы всё обдумать».
Звучит здорово. Но позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится пораньше. Знаю, у тебя сейчас много проблем. Я просто хочу убедиться, что ты не вычеркнешь меня из своей жизни».
Её слова заставили меня нахмуриться. Я прошла через многое, и, возможно, мне нужно немного пространства, чтобы всё понять, но Сэм была моей лучшей подругой, и я не могла представить свою жизнь без неё.
Я никогда не вычеркну тебя, Сэм. Ты мне нужна сейчас больше, чем когда-либо. Просто потерпи немного. Увидимся завтра».
Тогда увидимся».
Глава 5.
В тот вечер, когда я вышла с работы, Престон ждал меня у моего здания, прислонившись к своему Lotus, словно фантазия каждой женщины из «Шестнадцати свечей» (прим.пер.: англ. Sixteen Candles — фильм 1984 года, признанный эталоном жанра молодёжного кино). Со сложенными на груди руками, скрещёнными лодыжками и в сексуальной чёрной кожаной куртке, которая обтягивала его плечи, он выглядел так, каким я любила представлять его в своей голове. Я подошла к нему с улыбкой на лице, потому что он был истинным чудом после такого дня.
— Эй, — сказала я, останавливаясь в футе от него.
Мы вместе провели выходные в постели, но я не была уверена, каким образом должна его поприветствовать, тем более на публике. Я была всё ещё замужем и пыталась казаться счастливой женой, какой всегда надеялась быть.
— Эй, — произнёс он в ответ, уголок его рта приподнялся, будто Престон мог читать мои мысли и знал всё, что я действительно хотела сделать: прижаться к его губам и запустить пальцы в его прекрасные волосы.
Он оттолкнулся от машины, открыл мне дверь и, прежде чем закрыть её, убедился, что я уютно устроилась внутри. Я наблюдала за ним, пока он обходил автомобиль спереди и усаживался на своём водительском месте. Он завёл Lotus, и тот замурлыкал как кошка, ищущая ласки, а затем выехал со стоянки.
Как только мы отъехали на несколько кварталов, Престон протянул руку через консоль и положил её на моё колено, нежно сжимая. Благодарная за то, что он сделал первый шаг и прикоснулся ко мне, я повернула к нему голову, застенчиво улыбаясь. Я всё ещё не была уверена, как далеко мы зашли после совместных выходных. Я потянулась к его руке, которую он перевернул, и переплела свои пальцы с его.
— У меня есть новости, — сказал он, умело поворачивая руль одной рукой.
— Пожалуйста, пусть это будут хорошие новости.
— Это неплохие новости, но и не очень хорошие.
— Ладно, давай покончим с этим.
Он остановился на красный свет и повернулся, чтобы посмотреть на меня.
— Помнишь дом, в котором он живёт? Тот, в котором также живёт Джессика? Его имя не числится в документах. Он только на её фамилию. Я надеялся, что он владеет тем домом и это будет уликой против него, но либо она владела им до того, как они начали встречаться, либо Дерек был слишком умён и оформил дом на неё. Машина, которую она водит, также на её имя.
— Чёрт, — прошептала я. — Что ещё мы можем проверить?
— Я всё ещё пытаюсь получить доступ к банковским выпискам, чтобы узнать, есть ли у них общие счета, но, честно говоря, если дом только на её имя, сомневаюсь, что он мог допустить ошибку и пользоваться с ней одним счётом. Кроме этого я могу попытаться раскопать такие мелочи, как счета за электричество, воду и тому подобное, просто чтобы увидеть, сможем ли мы доказать, что он там живёт, но часть документов не сыграет роли в суде.
— Так ты говоришь, что дом был нашим лучшим вариантом и мы его потеряли?
— Я хочу сказать, что дом больше не в игре, — он снова тронулся, когда загорелся зелёный, бросив на меня взгляд. — Я найду что-нибудь, Лена. Обещаю, — он сжал мою руку. — У меня есть несколько идей, — сказал Престон, не уточняя, а я не стала давить.
Я доверяла ему, немедленно напомнив себе, что это его работа. Но я не была уверена, что чувствую в этой ситуации. Я наняла его в качестве частного детектива, чтобы он помог мне легко расторгнуть мой брак, но за последние несколько дней всё изменилось. Теперь мне казалось, что он помогает мне сделать это по другим причинам. Я надеялась, что Престон делает это потому, что хочет быть со мной, хочет, чтобы я была свободна от Дерека и его изощрённого поведения. Но, честно говоря, я не была уверена, что Престон будет хотеть этого, когда всё закончится.
— Куда мы едем? — спросила я, внезапно осознав, что мы направляемся не к моему дому.
— Ко мне домой.
— Престон, — начала я.
— Это не обсуждается, Лена. Ты поедешь со мной обратно в мой дом. Мы поужинаем, и ты расскажешь, что случилось этим утром.
— Мне нужно вернуться в свой дом сегодня вечером.
— Нет. Ты не вернёшься.
Я не стала с ним спорить. Знала, что он никогда не сдастся. Вместо этого повернулась к окну, наблюдая, как город проносится мимо нас, пока мы направлялись на запад, в горы. Пока он вёл свой Lotus, я почувствовала усталость, видимо, события дня негативно сказались на мне. Я зевнула, когда мы заехали в его гараж, и ещё раз, когда он за руку завёл меня в дом.
Престон проводил меня в спальню, где простыня и одеяло до сих были беспорядочно разбросаны после наших совместных выходных, и подвёл к кровати. Затем он аккуратно усадил меня, встал на колени и придвинулся ко мне настолько, что я почувствовала его дыхание.
— Я скучал по тебе, — прошептал он, его взгляд перемещался от моих глаз к губам.
— Престон, — начала я, желая сказать ему, что тоже скучала по нему, желая поговорить о том, что происходит между нами, но остановилась, когда он сократил расстояние и прижался своими губами к моим.
Это был самый мягкий, самый сладкий, самый медленный поцелуй, который у меня когда-либо происходил, и это возбудило меня: мой пульс бился всё сильнее и сильнее, — а также сделало ещё более сонной. Его поцелуи были особым видом наркотика.
— Ложись, милая. Поспи. Я принесу ужин.
Улыбка дёрнулась на моих губах.
— Ты не готовишь.
Он вернул мне улыбку и нежно провёл руками по моим бёдрам.
— Я сказал, что принесу его, а не приготовлю. Ты предпочитаешь китайскую или индийскую кухню?
Я наклонилась, чтобы поцеловать его, и он положил руку мне на шею, принимая и углубляя поцелуй, но я не собиралась с ним спорить.
— Китайская звучит отлично, — сказала я в его губы, когда поцелуй в конце концов прекратился.
Он улыбнулся и ещё раз быстро меня поцеловал, а затем встал и вышел за дверь, выключая за собой свет.
Я осмотрела комнату и почувствовала себя на удивление комфортно. Я встала и сняла свою рабочую одежду, а затем устроилась на кровати только в трусиках и бюстгальтере, наслаждаясь ощущением его мягких простыней. Я притянула подушку к груди, и окружённая ароматом Престона быстро провалилась в сон.
Я проснулась, когда почувствовала нежное прикосновение руки к своей щеке. Мои веки затрепетали, и я увидела сидящего рядом Престона, склонившегося надо мной. Он сидел на краю кровати, рукой убирая непослушные волосы с моего лица. Я потянулась как кошка, пробуждаясь от долгого сна, и, так как весь день мои мышцы были сильно напряжены из-за стресса, потягивание чувствовалось изумительно.
Вытянувшись на кровати Престона, я заметила его взгляд, блуждающий по моим не скрытым простынёй участкам тела. Ему открывался довольно приличный вид, и мне нравилось, как потемнели его глаза и как он облизал губы. Затем он пальцем осторожно отодвинул простыню вниз, обнажая всё, в чём я была под ней: трусики.
— Ужин готов? — спросила я с наигранной невинностью.
Он сузил полыхающие страстью глаза. Я подумала, что будет забавно подразнить его, но мне удалось лишь возбудиться самой. Оторвав от меня свои глаза, он прошёлся взглядом по моему телу, оставляя горячий след, словно на самом деле касался меня. Я не могла не извиваться под его пристальным взглядом, чувствуя тепло по всему телу.
— А ты всегда надеваешь на работу такое сексуальное нижнее бельё?
Его взгляд был всё ещё прикован к моему телу, когда он задал свой вопрос. Я почувствовала, как мурашки побежали по моей коже.
— Я всегда надеваю хорошее бельё под свою одежду, — мой голос слегка дрожал. Я сглотнула и постаралась меньше походить на маленькую напуганную девочку. — Если у меня под одеждой что-то красивое, я чувствую себя сексуально. Как будто храню секрет, о котором никто не знает.
— Хорошо, — проговорил он, возвращая взгляд к моему лицу. — Теперь я знаю твой секрет, и я согласен. Это очень сексуально.
Не сказав больше ни слова, он встал и прошёл в свою гардеробную. Удивлённая его поспешным уходом, я натянула простыню на грудь, пытаясь скрыть то, чем, как я думала, он наслаждался. Когда Престон вышел, у него в руках что-то было. Вернувшись к кровати, он протянул это мне. Я узнала свои вещи и послала ему вопросительный взгляд. Он пожал плечами:
— Пока ты была на работе, я зашёл к тебе домой и взял некоторые твои вещи. Не хочу, чтобы ты чувствовала себя некомфортно, пока будешь здесь, и хотя я люблю смотреть на твоё тело, одетое в атлас и кружева, весь грёбаный день, но это не поспособствует продуктивному образу жизни.
Я улыбнулась, когда надела знакомую ночную рубашку через голову и продела руки через короткие рукава. Было время всего несколько дней назад, когда из-за его нахождения в моём доме без меня в голове звучала тревога. Но теперь, напротив, мне была приятна мысль, что он проник в мой дом и собрал вещи, дабы мне было комфортно. Он протянул ко мне руки, а затем привлёк к себе, оборачивая руки вокруг моей талии.
— Чёрт, — сказал он и прижался губами к чувствительной точке на моей шее. Мои руки мгновенно нашли свой путь в его волосы.
— Что? — прошептала я.
— Думал, что, если принесу тебе самую скромную ночную рубашку, это заставит меня хотеть тебя меньше, — я захихикала, а потом вздрогнула, когда он щёлкнул языком, а затем лизнул мою кожу. — Получается, — произнёс он, покусывая шею, — нет разницы, что на тебе надето, потому что я всё ещё могу видеть каждый дюйм твоего тела в своей голове. Длинная ночная рубашка просто дразнит меня, умоляя, чтобы её сняли.
— Престон, — прохрипела я, и он переместил руки с талии на задницу, притягивая меня к своей эрекции.
— Ты голодна, малышка? — спросил он, будто не лапал меня в тот момент.
— Да, — простонала я.
Я жаждала его. Нас. Всего этого. Он нежно укусил меня за шею, прошёлся зубами до моей челюсти, а затем проследил путь до моего подбородка, где оставил крошечный поцелуй.
— Тогда пошли ужинать.
Его руки нашли мои, и прежде чем я смогла возразить, он вывел меня из комнаты и потянул по коридору в сторону кухни. Я последовала без возражений, но нахмурилась, когда увидела на обеденном столе всевозможные блюда китайской кухни.
— Я не знал, что именно ты любишь, поэтому пошёл и заказал всего понемногу.
— Ты не должен был заказывать всё это. Я была бы рада рису и крабовым шарикам.
— Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива, — сказал он, вся игривость исчезла из его голоса.
Я обернулась и увидела, что похоть тоже исчезла из его взгляда. Единственным выражением, которое он проявлял, была серьёзность. Я улыбнулась ему, наслаждаясь тем, как он заботился обо мне.
— Я начинаю понимать это, — прижалась своей рукой к его щеке и нежно провела по ней большим пальцем. Затем наклонилась вперёд и целомудренно его поцеловала. — Спасибо за ужин, — произнесла я, приникая своим лбом к его.
— Пожалуйста. Ну же. Садись. Давай поедим.
Пока мы ужинали китайской едой, которую никогда не смогли бы съесть полностью, я поняла, что есть элементарные сведения о Престоне и мне о них ничего неизвестно. Когда мы впервые встретились, он задал довольно много вопросов обо мне, но я никогда ничего не спрашивала у него, потому что задавать вопросы не входило в мои обязанности. Но теперь, когда я в ночной сорочке сидела напротив него за обеденным столом, стало очевидно, что есть вещи, которые я хотела бы о нём знать. Вещи, какие женщина должна знать о мужчине, с которым она спит.
— Престон?
— Да, малышка? — спросил он, убирая палочки с цзяоцзы (прим.: блюдо китайской кухни из теста с начинкой из мяса (чаще всего — свиного фарша) и овощей (чаще всего — капусты), реже только из мяса) ото рта.
— Ты расскажешь мне о своей семье?
Он проглотил еду и сделал глоток воды, а потом послал мне вопросительный взгляд:
— Что именно ты хочешь знать?
Я пожала плечами:
— Не знаю. Что-то обыденное. Сколько у тебя братьев и сестёр, ладите ли вы, как часто видитесь, близок ли ты со своими родителями. Например, об этом, — я вздохнула, не понимая, почему нервничала, расспрашивая его о нём. — Просто ты знаешь обо мне больше, чем я о тебе. Мне хочется узнать тебя.
Его взгляд смягчился после моих слов, и на губах появился намёк на улыбку.
— У меня два брата и сестра, — его улыбка стала шире. — Вообще-то, сестра-близнец.
— У тебя есть близнец?
— Да. Она классная. Ты скоро познакомишься с ней.
— Как её зовут?
— Пайпер, — сказал он с великолепной, любящей улыбкой.
— Пайпер и Престон, — произнесла я, проверяя, как звучат их имена. — Кто старше?
— Я; на три минуты. Она ребёнок в семье, и у неё есть три старших брата. Мы сделали её подростковые годы несчастными, — рассмеялся он.
— Она живёт поблизости?
— Сейчас она в Нью-Йорке. Мы переехали туда вместе после колледжа, но, когда я захотел уехать и вернуться в Портленд, она пожелала остаться.
Престон начал ковырять палочками свою еду на тарелке.
— Ты скучаешь по ней.
Он пожал плечами:
— Скучаю, но знаю, что она там счастлива.
— Твои братья остались здесь?
— Да. Они оба работают на моего отца в его юридической фирме в городе.
— Как их зовут?
— Паркер и Паттон.
Я рассмеялась:
— Так твоим родителям нравятся имена на «П»?
— Кому? Памеле и Полу? Да. Они любят имена на букву «П».
Я засмеялась на этот раз громче:
— Ты серьёзно?
— Абсолютно, — сказал он с каменным лицом, что заставило меня рассмеяться ещё громче.
— Хорошо, —проговорила я сквозь смех, — когда решишь жениться, тебе придётся принять важное решение, стоит ли добиваться женщину, чьё имя начинается с буквы «П».
— О, нет, — произнёс он громко. — Я не проведу свою жену и детей через это. Не будет никакой аллитерации имени, — его взгляд задержался на мгновение на мне, а затем он спросил: — У тебя есть родственники?
— Не-а. Я была единственным ребёнком. Ну, вроде. У меня была сестра, но она умерла, когда я была очень маленькой. Я даже не помню её.
— Ох. Я так сожалею, — сказал он, немного выпрямляясь после моей новости.
— Нет, правда, всё в порядке. Я имею в виду, что это ненормально, но произошло давно. Как уже сказала, я даже не помню её. Просто помню о ней.
— Ты не возражаешь, если я спрошу, что произошло?
— Нет, вовсе нет. Был День Независимости (прим.: 4 июля), и мы гостили у друзей моих родителей. Их дом находился около озера, и Надя заплыла далеко и утонула, — я вздохнула, вспоминая тот день глазами трёхлетнего ребёнка: — Это была настоящая трагедия, и, естественно, мои родители очень тяжело справлялись с её смертью. Пока я росла, они сильно меня оберегали, потому что боялись, что со мной может что-то произойти, — я посмотрела вниз на свою тарелку. — Прости. Это очень угнетающий разговор. Не хочу портить тебе настроение.
— Эй, всё в порядке. Мне очень жаль, что твоя семья прошла через это. Я не могу представить…
— Знаю. Это не то, через что должны проходить. Тем не менее мы пережили это, и я в порядке.
— Так раньше твои родители держали тебя на коротком поводке?
— Чрезмерно. Я не могла даже поговорить с мальчиками по телефону, пока мне не исполнилось шестнадцать; только тогда я смогла сесть за руль и сходить на свидание. Мне никогда не разрешали ночевать у друзей, и потребовались все мои уловки, чтобы наконец убедить моих родителей позволить мне получить водительские права.
Я встала и поставила свою тарелку в раковину, Престон последовал за мной. Он взял меня за руку и повёл в гостиную, затем потянул вниз на диван, располагая прямо между своих бёдер, так что моя спина упёрлась в его пах. Я позволила себе расслабиться в его руках, наслаждаясь теплом его груди, и улыбнулась, когда он обнял меня за плечи и прижал к себе.
— Мне жаль, что ты потеряла сестру, — прошептал он в моё плечо, нежно его целуя. — Но, видимо, ты потеряла гораздо больше, чем просто родную сестру.
Я кивнула.
— Пожалуй, — мои мысли метались, потому что я не привыкла думать о Наде и о том, как её смерть повлияла на меня или мою жизнь. Моя маленькая уловка, чтобы побольше узнать о Престоне, сгорела, и теперь я потерялась в своих мыслях, соединяя вместе то, на чём раньше никогда не заостряла внимание: — Мои родители защищали меня так, как могли, и у них был конкретный план относительно моей жизни. Они старались проложить передо мной очень чёткий и безопасный путь, и я никогда не подвергала сомнению их решения. Я никогда не думала о себе или о том, хотелось ли мне того, что они желали для меня.
— Думаешь, ты именно поэтому оказалась с кем-то вроде Дерека?
— О, я с Дереком потому, что именно этого хотел мой отец. В этом нет никаких сомнений. Но это не только его вина. Я любила Дерека. Парень, которого я встретила на втором курсе колледжа, не тот человек, за которым я замужем сегодня. Но всю свою жизнь мой отец пытался мной манипулировать: он хотел, чтобы я делала то, что надо ему. Всё это он делал потому, что любил меня, но это душило. Меня отправили в школу для девочек, чтобы вокруг не было мальчиков. После неё я была вынуждена быть волонтёром, поэтому ходить на вечеринки не представлялось возможным. Мои родители всё время хотели знать, где я, что делаю, и даже при том, что они боялись меня потерять, сами отдалились, — я прижалась к Престону, думая об этом и позволяя словам, которые никогда ранее не говорила вслух, срываться с языка. — Когда я встретила его и мои родители узнали, кто он, кто его отец, они позволили мне быть с ним. Они передали контроль, но не мне. Родители передали его Дереку. Они разрешили мне выселиться из общежития в первый год обучения, но при условии, что я перееду к нему. Они позволили мне выбрать специализацию, но при условии, что она пригодится в его работе. Когда я закончила обучение, они дали мне достаточно денег для первого взноса на дом, но я должна была купить его вместе с Дереком. Они заставили меня беречь деньги до тех пор, пока я не выйду замуж, а после, когда мы были готовы купить наш первый дом, отдали их ему.
Я напряглась, когда задумалась о смерти своих родителей и том, какая часть бизнеса моего отца осталась у Дерека. Я была пешкой в игре отца, и он использовал меня только для того, чтобы обзавестись сыном, о котором мечтал всю свою жизнь. О способном и подходящем сыне, который сможет управлять его бизнесом. Я была той, кого он мог обменять, той, которую он был готов отдать, если это означало, что у него будет сын.
Я закрыла глаза и почувствовала, как Престон прикоснулся ко мне губами, а затем осторожно начал прокладывать дорожку поцелуев от моего плеча к шее. Он не пытался соблазнить меня, а старался утешить. Он слушал, поэтому я продолжила говорить:
— На протяжении всего нашего брака, если я о чём-то просила Дерека, мы никогда не принимали решение сами, в этом всегда участвовали наши родители. Например, ребёнок. Я так сильно хотела ребёнка. Я хотела иметь детей, пока была молода. Я хотела быть молодой, красивой, беременной женщиной, у которой будет достаточно энергии, чтобы заниматься с пятилетними детьми. Хотела, чтобы мы были достаточно молодыми бабушкой и дедушкой, чтобы устраивать вечеринки с ночёвкой и водить своих внуков в парк, — почувствовав знакомое жжение в горле, я поняла, что близка к слезам. — Теперь я буду счастлива, если у меня вообще когда-нибудь появятся дети, — я остановилась и глубоко вздохнула, всё ещё борясь со слезами. — Каждый раз, когда мы говорили о детях, он говорил о «планах». У него и моего отца были планы, огромные планы, и, видимо, дети в них не вписывались. Он всегда говорил «позже», но я уверена, дети никогда не входили в его планы.
Эта мысль была отрезвляющей. Если бы я не узнала о его тайной жизни, если бы не решила двигаться дальше, то, скорее всего, он всегда был бы против детей. По крайней мере, теперь у меня был шанс.
— Ты никогда не переставала пить таблетки? — пробормотал Престон в мою щёку, водя по моей голой руке своей.
Я рассмеялась:
— Это не сработало бы. Он никогда не доверял мне и всегда пользовался презервативами, — я повернулась и прижалась щекой к его груди. — Всё хорошо. Это к лучшему. Я рада, что у меня нет ребёнка от него, иначе я была бы связана с ним до конца своей жизни.
— У тебя ещё есть время, — прошептал он мне на ухо.
— Знаю, — ответила я так же тихо. Мой пульс зашкаливал, пока я пыталась сформулировать следующий вопрос. Я думала не спрашивать у него об этом, но отчаянно хотела знать ответ. Престон крепко обнимал меня, и я, выводя пальцами круги по его предплечью, тихо произнесла: — Ты думал о том, чтобы когда-нибудь иметь детей?
Он ответил не сразу, и я не чувствовала каких-либо изменений в его теле из-за моего вопроса, но затаила дыхание в ожидании.
— Когда-нибудь, — выдохнул он против меня, и всё моё тело расслабилось, как будто Престон бросил мне спасательный жилет посреди бушующей реки.
Я знала, что если он ответит «нет», то нам придётся расстаться. Не было никакого смысла быть с мужчиной, который не хочет детей: это был бы конец, и я знала, что уход от него уничтожит меня.
— Когда-нибудь, — прошептала я снова. Это не было каким-то его обещанием или даже предложением, но заставило моё сердце парить, ведь я знала, что могу провести с ним время, не беспокоясь об этом. Я решила сменить тему и узнать о чём-нибудь ещё. — Ты когда-нибудь был женат?
Я почувствовала, как он покачал головой:
— Нет. Не встречал подходящего человека.
— Даже не приблизился? — любопытствовала я.
— У меня были несколько длительных отношений и одна очень серьёзная девушка, но, понимаешь, ни с одной из них я никогда не чувствовал, что хочу закрепить наши отношения. Я никогда не чувствовал, что не могу жить без них.
Я ощутила, как он щёлкнул языком по мочке моего уха и как моё тело задрожало в ответ.
— О, очень жаль, — сказала я только потому, что хотела заполнить тишину.
— На самом деле, — проговорил он, прикасаясь губами чуть ниже моего уха, — это чертовски здорово. Если бы я женился на ком-то из них, то сексуальная как грех женщина не сидела бы сейчас между моих ног.
Воздух покинул мои лёгкие, по венам разлилось тепло, и я насквозь промокла. Его руки медленно скользили по моей груди, задерживаясь на тугих сосках, которые тянулись навстречу его прикосновениям и ныли от непередаваемых ощущений. Когда он накрыл ладонью мою грудь, я убрала руки с его бёдер и крепко ухватилась за него. Выгибая спину, вжалась в него ещё сильнее.
Я застонала и закрыла глаза, пока он дразнил меня пальцами через ночную рубашку и бюстгальтер.
— Это может стать моим любимый предметом одежды, — сказал он мягко.
— Престон, — умоляла я, извиваясь напротив него. Он зажёг что-то горячее и электрическое во мне, и это опаляло меня изнутри. — Пожалуйста…
Без предупреждения он обвил лодыжки вокруг моих ног и раздвинул их, широко раскрывая меня на своём диване. Затем схватил за запястья и потянул руки вверх, оборачивая их вокруг своей шеи.
— Обхвати меня за шею, Лена.
Я сделала так, как он попросил; моя грудь то поднималась, то опадала из-за затруднённого дыхания.
— Теперь не убирай руки от моей шеи. Если ты это сделаешь, я свяжу тебя, малышка, но лучше проведу своё время радуя тебя, а не наказывая.
Он раздвинул мои ноги ещё дальше друг от друга, открывая меня шире. Начав от запястий, он провёл ладонями по моим рукам, останавливаясь на груди. Затем прижал их к моей талии и опустил на бёдра, нежно сжимая и впиваясь пальцами в кожу.
Престон схватил мою ночную рубашку и потянул её на себя, призывая меня приподнять бёдра, чтобы можно было получить лучший доступ к моей груди. Он не стал снимать её через голову, но прикрыл ею мне глаза, погружая в темноту. Я задрожала, когда представила себя со стороны: распластанная на диване, накрытая голова, расставленные ноги, частое дыхание.
Я ничего не видела, поэтому закрыла глаза и прислушалась к его дальнейшим указаниям. Я почувствовала его прикосновение прямо между грудей. Одна рука скользнула по центру моего тела — в ложбинку — и спустилась вниз к пупку. У меня перехватило дыхание, когда он начал играть с кромкой моих трусиков, запуская палец под резинку и щекоча кожу.
— Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе, милая?
— Да.
Я начала задыхаться, отчаянно желая его руки на мне и во мне.
Его ладонь переместилась ниже, в трусики, и скользнула по аккуратному треугольнику волос на моём холмике.
— Здесь? — спросил он, и я услышала улыбку в его голосе. Я быстро покачала головой. Он передвинул руку чуть-чуть ниже, но всё же недостаточно близко, и я застонала от досады. — Здесь?
— Нет.
— Где, любимая?
Моё сердце замерло от его слов. Остановилось, затем взлетело, а потом снова застучало.
— Ниже, — застонала я.
— Покажи мне, — прошептал он мне в шею.
Я приподняла бёдра навстречу руке Престона, направляя его палец в нужное место — место, которое болело из-за него. Мои руки за шеей дали преимущество, поэтому мне удалось направить его в правильном направлении, и, когда его палец скользнул прямо по моей щели, я вздохнула с облегчением.
— Здесь, — произнесла я, выглядя ужасно нетерпеливой и нуждающейся.
— Ах, я вижу, — сказал он, погружая в меня палец. Я закричала от такого приятного и интенсивного вторжения. Вынув из меня один палец, он закружил им по клитору, и я оторвалась от дивана, выгнув спину и вцепившись в его затылок. — Чёрт, Лена. Ты горишь.
— Помоги мне! — выкрикнула я, нуждаясь в большем от него.
— Всегда.
Он снова ввёл в меня два пальца и начал настойчиво двигать ими, найдя ритм, который заставил меня задыхаться, извиваться и стонать. Я безмолвно просила его, чтобы он одновременно продолжал и никогда не прикасался ко мне.
В то время, пока пальцами одной руки он входил и выходил из меня, другой Престон освободил мою грудь от лифчика и начал тянуть и теребить мой сосок. Это двоякое чувство послало меня в головокружительное падение, и я потерялась во всём этом.
Найдя большим пальцем мой клитор, он начал выводить вокруг него медленные, ленивые круги, но не касаясь его, а просто дразня. Я снова приподняла бёдра, так отчаянно нуждаясь в трении его руки и надеясь отыскать правильный угол, чтобы отправиться за грань. Я почувствовала его смешок, но это только придало мне решительности, и приложила ещё больше усилий.
Без какого-либо предупреждения он убрал руки, оставляя меня опустошённой и разочарованной. Я застонала, выказывая недовольство, но всё равно не могла ничего разглядеть, чтобы определить, что происходит.
Приблизившись ко мне, он взял меня за руки и вытянул их над головой. После чего потянул за мою ночную рубашку, обнажая голову и тело. Я оставила глаза закрытыми, не желая рассеивать чары между нами. Хотела, чтобы он взял весь контроль на себя. Хотела довериться и дать ему всё. Выпустив мои ноги из захвата, он быстро отдалился и ушёл. Сидя на диване с поднятыми руками, я почувствовала себя немного по-дурацки.
Вернувшись ко мне, он прижал руку между моих лопаток и легонько толкнул вперёд.
— На колени, Лена, — строго сказал Престон.
Моё сердце гремело в груди, пока я становилась на колени. Мои ноги дрожали от предвкушения и страха, и прежде чем я поняла, что происходит, он положил руки мне на бёдра и потянул меня назад. Переместив одну руку мне на плечо, он подтолкнул меня вниз на диван, пока мои ладони не оказались по обе стороны от его бёдер. Я почувствовала, как Престон оттянул мои трусики в сторону, а затем его тёплый язык, скользящий по моим складочкам.
Я ахнула, будучи не в силах сдержать своё удивление, но вскоре, когда его язык находил каждое местечко внутри меня, начала хныкать, что привлекало его внимание. Он целовал мою киску, будто ждал этого всю свою жизнь, и вкушал меня, будто был голоден, а я вскрикивала всякий раз, когда его язык щёлкал по моему клитору. Я стонала и хныкала, пока качалась напротив его рта, желая только и всего, что найти ту грань, к которой Престон вознёс меня ранее. Я чувствовала себя безнадёжно близко к краю и молча умоляла его подтолкнуть меня, найти ту самую точку, которая — я знала — отправит меня летать.
На одном особенно чувственном движении его языка я вскрикнула, распахнула глаза, будучи не в силах держать их закрытыми благодаря всплескам удовольствия, и обнаружила, что смотрю прямо на стояк Престона, натянувший джинсы. Без раздумий я вытолкнула пуговицу, расстегнула молнию, добралась тем самым до его брифов и освободила горячий и твёрдый член.
Даже если я всё ещё находилась на грани того, что несомненно станет славным оргазмом, невозможно было сопротивляться желанию взять его в мой рот. Я наклонилась и медленно лизнула головку его ствола, смакуя чистейший мужской запах Престона и солоноватый вкус ожидающего меня предсемени. Положила кончик в рот и затем взяла его член полностью, всасывая настолько, насколько только смогла. Я почувствовала, как его нога напряглась под моей ладонью и как он застонал у моего клитора, вибрация его голоса добавила ещё один сексуальный аспект в наше свидание.
Я скользила своим ртом вверх и вниз, стараясь как можно глубже его брать, затем кружила языком вокруг его головки, слушая стоны Престона и используя их, чтобы оценить, что ему нравится больше всего.
Мы поглощали друг друга, ни один из нас не отвлекался ни на что, за исключением ошеломлённых вздохов и гортанных стонов. Он придерживался определённого ритма: пальцы изгибались у передней стеночки моего влагалища, язык быстро ласкал мой клитор — сочетание всего этого резко вознесло меня к интенсивному и разрушительному оргазму. Я кончила жёстко и быстро, продолжая оправляться от электрических разрядов, проходящих через моё тело, когда почувствовала, что Престон выскользнул из-под моего тела, встал позади меня на колени и вонзился внутрь.
Всё ещё чувствительная и не полностью восстановившаяся после оргазма, я ахнула, а он ругался всеми известными нецензурными словами, полившимися из его рта.
— Блядь, Лена. Дерьмо. Я люблю твою киску. Чёрт, — каждое слово срывалось с его уст с придыханием.
Я не могла произнести что-то ещё, кроме стона, ибо по-прежнему не оправилась от кульминации, но, протянув руку, сжала его бедро в надежде, что это покажет мою ответную признательность. Это не было ласково. Это был не тот сладкий секс, который случился у нас раньше. Это было грубо, первобытно и абсолютно низменно. Это было грязно. Горячо.
Хоть Престон и застал меня врасплох, я понимала, что должна принять участие. Я начала осторожно двигать бёдрами назад, навстречу его толчкам, стараясь соответствовать его ритму. Когда моя задница соединилась с его бёдрами, мы оба закричали. Впившись пальцами в подлокотник дивана, я пыталась удержать себя в вертикальном положении, ведь чувство блаженства росло во мне, стремилось выплеснуться наружу, и одновременно использовала своё тело, чтобы помочь Престону достичь своего апогея. С помощью дивана я подтолкнула себя обратно к нему, и стон снова вырвался из моих глубин.
— Христос, Лена, — прорычал Престон.
Мы двигались синхронно, и каждый старался найти скалу, с которой можно было бы вместе нырнуть.
Он скользил руками по всему моему телу, лаская разные участки, и одновременно пытался проникнуть всё глубже и глубже. Он сжал мои бёдра и притянул назад. Затем сдавил моё плечо, заставляя ещё сильнее приникнуть к нему, и запустил руку в мои волосы, крепко захватывая их у корней. Это простое движение — ощущение, когда пальцы Престона запутались в моих длинных локонах ради его удовольствия — стало самым эротичным моментом в моей жизни. Моментом, который превратился в самый яркий сексуальный опыт. Я не назову его интимным, ведь я не могла даже увидеть лицо Престона, но в нём явно что-то было. На самом деле, так странно. Его руки на мне, моя потребность чувствовать его в себе как можно глубже — всё кричало об интимности. Я не могла видеть его глаза, но мне и не нужно было, чтобы знать, как они выглядели в тот момент. Они были тёмными и стеклянными и направлены были на меня.
Я подхватила его темп и начала двигаться с ним в такт. Когда почувствовала, что член ещё больше увеличился внутри меня, услышала учащённое дыхание Престона, я знала, что он близок. Снова толкнула свою задницу к нему и, почувствовав его полностью в себе, сделала круговое вращение бёдрами, опускаясь обратно на него.
Престон застонал и задержал дыхание, набирая ещё большую скорость и продолжая вколачиваться в меня.
Мы повторили это ещё несколько раз, и каждый толчок подталкивал нас обоих на вершину той скалы, пока наконец-то я не нашла своё освобождение, подстёгивая звуком и его. Громкое рычание Престона в сочетании с гортанным стоном стало для меня всем необходимым, чтобы последовать за ним в блаженство.
Глава 6.
На следующее утро я проснулась под звон будильника, но не ощутила обнимающих меня рук и окутывающей теплоты, потому что Престона не оказалось в постели. Я открыла глаза и прислушалась к душу, но везде было тихо. Когда перекатилась на спину, в моей голове всплыли картинки нашего вчерашнего вечера. Как Престон развёл своими лодыжками мои ноги. Как он прикасался к каждой части моего тела. Его рот. Я перевернулась обратно и застонала в подушку.
Я была в беде.
Каждая часть моего тела болела после произошедшего. Боль от удовольствия. Я бы солгала, если бы сказала, что мне не нравилось это. Мне нравилось, что каждый раз на протяжении всего оставшегося дня я буду чувствовать напоминание о том, что Престон был глубоко внутри меня накануне. Что он использовал моё тело, чтобы достичь кульминации. Что он возносил меня к вершине снова и снова.
Я определённо была в беде.
Мне удалось подняться с кровати, и я направилась в ванную, каждый немного болезненный шаг был ещё одним напоминанием. Я надеялась, что горячий душ поможет мне расслабиться, принесёт мне каплю облегчения. Я нашла записку на полке в ванной, улыбнулась и подняла её.
Ты выглядела так красиво, когда спала, и такой уставшей, что я не смог заставить себя разбудить тебя. Пожалуйста, чувствуй себя как дома. На кухне есть кофе, а также фрукты и кексы на завтрак. Твои ключи на кухонном столе, а машина припаркована перед домом. Надеюсь, ты придёшь ко мне домой сегодня вечером. Я буду ждать».
Я улыбнулась, потому что он продумал всё. Моя улыбка не исчезала до тех пор, пока я не оказалась за своим столом и не попыталась сосредоточиться на работе, которая быстро потеряла свою привлекательность. Я устроилась на неё, потому что она позволяла мне использовать мою степень по бизнесу и находилась недалеко от дома. Также компания Дерека сотрудничала с фирмой, где я работала, и сразу после окончания колледжа это стало хорошей для меня возможностью. Я упорно трудилась, поднялась по карьерной лестнице, добилась успеха, но поняла, что, когда в моей жизни всё находится в подвешенном состоянии, мне становится тяжело обуздать энергию и справиться с работой, которую я обязана выполнять.
Мой телефон загудел в верхнем ящике стола, и, вытащив его, я увидела сообщение от Сэм:
«Сегодняшний обед в силе?»
Я немедленно набрала ответ:
«Конечно. Хочешь встретиться возле передвижной закусочной?»
«Звучит здорово! Увидимся там!»
Когда я заметила Сэм возле грузовичка с закусками, улыбка пропала с моего лица впервые с тех пор, как я покинула дом Престона. Я подошла к ней с раскинутыми руками, и она прижалась ко мне, как делала это всегда. Мы обнялись, а затем отступили друг от друга, но Сэм продолжала удерживать свои руки на моих плечах.
— Ты в порядке? — спросила она, её лицо было напряжено из-за беспокойства, и от этого образовались морщинки между её бровей.
Я кивнула и искренне улыбнулась.
— Нет ничего, что не исправит тарелка с лапшой.
Она развернулась и встала рядом со мной, а затем, взяв меня под руку, подтолкнула в сторону нашего любимого грузовичка с лапшой Yaki Soba.
— Я тоже мечтаю об этой чёртовой лапше.
Мы взяли свои тарелки и, обнаружив пустой стол, сели напротив друг друга.
— Хорошо, женщина. Думаю, я была более чем терпелива. Теперь пришло время, чтобы обо всём узнать. Что происходит?
Я сделала глубокий вдох и задумалась, с какого места приступить к своему рассказу. Но решила, что, пожалуй, лучше всего начать сначала.
— В пятницу вечером я пошла с Дереком на благотворительный вечер, — я даже не успела договорить предложение полностью, когда Сэм начала фальшиво хрипеть. Я улыбнулась на её открытое отвращение к моему мужу. — Всё было хорошо, пока он не познакомил меня со своей любовницей.
Я сделал паузу для драматического эффекта.
— Он. Не сделал. Этого, — сказала Сэм, удерживая лапшу в воздухе, на полпути ко рту.
— Он сделал это. Её зовут Джессика Фейхи, и она точно знала, что я жена её парня. Она ненавидит меня, — я пожала плечами. — Честно говоря, было весело встретиться с ней, потому что мне было абсолютно наплевать на неё. Я даже спросила у неё, не хочет ли она примерить моё обручальное кольцо.
— Ты. Не сделала. Этого.
— Я сделала, — произнесла я с улыбкой. — Но, так или иначе, меня немного взбесило, что он настолько нагло ткнул свою любовницу мне в лицо, а когда я отлучилась в уборную, Престон затащил меня в кладовую.
Глаза Сэм расширились, но она продолжила подносить вилку ко рту.
— Что произошло дальше? — спросила она и засунула лапшу в рот.
— Вещи сексуального характера.
Я опустила взгляд и принялась накручивать лапшу на вилку, чувствуя, как моё лицо начало гореть.
— Нет! — ахнула она.
Я продолжила делиться с ней грязными и фантастическими подробностями наших совместных выходных и всеми нюансами, которыми женщина делится только со своей лучшей подругой. Такими деталями, как то, что мне постоянно приходилось проверять, не подслушивает ли нас кто-нибудь, отчего даже Сэм начала обмахиваться салфеткой. Такими деталями, от которых у нас обеих появился румянец, которые заставили меня ещё больше жаждать возвращения к Престону.
— Дерьмо, — ответила Сэм.
— Угу.
— Хорошо, итак, почему Дерек должен был позвонить вчера и почему ты плакала?
Моё лицо вытянулось, когда мысли вернулись к тому, что произошло в душе.
— Дерек знает, что я не вернулась домой на выходных, и мне нужно было алиби. Я сказала ему, что была с тобой, — я посмотрела вверх и встретилась с Сэм глазами, и её были наполнены яростью, когда она сложила два и два. — Спасибо, что прикрыла меня.
— Что он тебе сделал?
Я отрицательно покачала головой.
— Ничего из того, о чём ты думаешь. Он просто был зол. Мне удалось уйти. Престон не позволяет мне вернуться.
— Хорошо, — сказала она твёрдо. — Даже если бы он не трахал тебя до потери сознания все выходные, я за него, — мне оставалось лишь кивнуть в знак согласия. — Так какой план?
— Он сказал мне не возвращаться домой. Престон собрал для меня сумку и привёз её к себе домой, а ещё добавил, что собирается найти способ, чтобы доказать обман Дерека. Он, кажется, на миссии.
— Хорошо, Иисус. Интересно, почему, чёрт возьми, это так долго.
Мы обе вздрогнули, когда мой телефон зазвонил в сумочке. Я увидела, что это Престон, и с улыбкой ответила.
— Эй, — произнесла я сладко.
— Эй, детка. Ты занята?
— Просто обедаю с Сэм.
— Ну, у меня есть новости. Но это плохие новости, к сожалению. Я изучил банковские счета Дерека, дабы найти связь между ним и Джессикой. Но обнаружил только счета, которые у него с тобой, и никаких других. Я подумал, что это странно, учитывая, какую прибыль даёт компания. Я надеялся на IRA (прим. пер.: инвестиционный инструмент, используемый специально для индивидуальных пенсионных накоплений), 401Ks (прим. пер.: накопительный пенсионный счёт) или инвестиционные счета — хоть что-нибудь. Но я ничего не нашёл.
— Итак, ты говоришь, что у него с ней нет счёта?
— Правильно. Но есть кое-что ещё.
— Отлично, — сказала я с притворным энтузиазмом.
— Поскольку я не смог найти у него другой счёт, начал изучать твой. Вряд ли у тебя есть деньги, Лена.
Я нахмурила брови в замешательстве.
— Это неправда. Там есть деньги.
— Там были деньги. Когда ты последний раз проверяла свой баланс?
— Э-э, некоторое время назад, — я запнулась.
Обеспокоенность появилась на лице Сэм, и она перестала есть свою лапшу.
— Ну, некоторое время назад Дерек начал перечислять деньги непосредственно с вашего сберегательного счёта на оффшорный на Каймановых островах. Но это началось очень давно. Почти пять лет назад.
— Что?
— Да. Он постепенно перечислил все ваши деньги из банка. Но дам тебе три попытки, чтобы угадать, на чьё имя я нашёл счёт на Кайманах.
— Джессика, — я кипела.
— Ты не только чертовски сексуальна, но и сообразительна, милая.
— Получается, он взял мои деньги и перевёл их на её счёт? Что за мудак.
— Не знаю, что он задумал, но я, основываясь на произошедшем вчера, на твоём месте сходил бы в банк и открыл счёт. Сделай новый только на своё имя.
— Сколько денег на оффшорном счёте, Престон?
— Лена, просто иди в свой банк, пожалуйста?
— Скажи мне. Я имею право знать, сколько он отдал своей шлюхе.
— Детка, — прошептал он, и это прозвучало так, будто ему больно.
Нет, не так. Он звучал так, будто ему больно, потому что мне больно.
— Ладно, — прошептала я в ответ, желая повесить трубку и разобраться с этим. — Увидимся после работы.
— Поезжай после неё прямо ко мне домой. Я буду ждать тебя там.
— Ладно, — произнесла я снова, поскольку не могла подобрать других слов в тот момент.
Я услышала, что Престон отключился, и вздохнула, когда положила телефон обратно в сумочку. Я посмотрела на Сэм и вместо того, чтобы чувствовать грусть или шок от происходящего, была немного раздражена.
— Дерек украл все наши деньги и отдал их Джессике.
— Прости? — сказала Сэм, кашляя диетической колой.
— Да. Я живу в кино о реальной жизни. Дерек перевёл все наши деньги на — приготовься — оффшорные счета на Каймановых островах, — раздражение медленно освободило место для гнева. — Дерек унаследовал трастовый фонд, и он не знает какую опасную ведёт игру, указывая пистолетом себе в лоб. Кто он, чёрт возьми, такой, чтобы строить из себя Джеймса Бонда с нашими деньгами?
Я ударила по лапше, вымещая гнев на своём обеде. Когда Сэм и я закончили обедать, она проводила меня до машины.
— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? — кусая нижнюю губу, она выглядела обеспокоенной с приподнятыми бровями.
— Нет, — ответила я спокойно и покачала головой, глядя на землю.
Это было немного неловко. Мне было трудно представить, как я выглядела в глазах Дерека. Должно быть, он думал, что я самый дебильный, доверчивый, глупый человек на Земле. Наверное, Дерек и Джессика смеялись надо мной за моей спиной каждый раз, когда он делал перевод с наших счетов на её. Я могла представить их, сидящих на уютном диване, прижимающихся друг к другу, греющихся у камина в своём доме; как они держат бокалы, наполненные шампанским, и хорошо обученный золотистый ретривер отдыхает у их ног. Идеально.
— Я просто хочу, чтобы всё это закончилось, — вздохнула я. — Не хочу, чтобы меня преследовало ощущение, что последние семь лет были одной, большой, тщательно продуманной шуткой, — Сэм притянула меня к себе, но я не двинулась, чтобы обнять её. Я просто прислонилась к ней, принимая поддержку, которую она предлагала. Через несколько секунд я отстранилась, изо всех сил стараясь сохранить самообладание, и потёрла складку, которая образовывалась между бровями, когда у меня был стресс. — Мне нужно идти в банк.
— Ты пойдёшь сейчас? — она вывернула руку, чтобы посмотреть на свои часы. — Разве тебе не нужно вернуться на работу?
Я пожала плечами:
— Я, честно говоря, чувствую, что работа является частью шарады, в которой живу. Всякий раз, находясь там, я ощущаю себя ненужной и несчастной, — сделала глубокий вдох. — Сейчас мне очень трудно почувствовать, что я принадлежу какому-либо месту.
— Ненавижу объяснять очевидные вещи, тем более, что это плохие новости, но если ты бросишь Дерека и у тебя ничего не останется, то тебе будет нужна эта работа, Лена.
Дерьмо. Она была права. Я выдохнула, пытаясь не позволить слезам вырваться с моим дыханием.
— Ты права. Я знаю, что ты права, — расправив плечи, я встала прямо. — Мне просто нужно оценить, что важно прямо сейчас.
— Будь начеку, ладно? Есть свет в конце тоннеля. Это не будет продолжаться вечно. Надеюсь, Престон найдёт то, что ты ищешь.
— Надеюсь, — ответила я, подарив ей слабую улыбку, на которую была способна.
Мы расстались, и я решила вернуться на работу, приняв слова Сэм близко к сердцу. Она была права: мне понадобится работа, когда со всем этим будет покончено. Оказавшись разведённой женщиной, я должна буду обеспечивать себя.
Я выполнила все намеченные на день задачи и ушла немного пораньше, чтобы зайти в банк до его закрытия. Дружелюбная женщина сообщила мне, что мой муж на самом деле перевёл все деньги с нашего счёта: все, кроме двадцати тысяч долларов. Я быстро открыла новый счёт и перевела на него оставшуюся сумму, покинув ранее улыбавшуюся женщину с жалеющей и понимающей улыбкой на лице. Я догадывалась, что не каждый день приходит грустная, брошенная жена, которая выпрашивает ничтожные остатки своей прошлой жизни.
Я была немного раздражена, когда в конечном итоге приехала в кондоминиум Престона. Я тонула в бассейне из жалости и досады. Припарковав свою машину напротив его гаража, я поняла, что впервые самостоятельно приехала в его дом. Я подошла к двери и подняла руку, чтобы постучать, и, прежде чем мой кулак коснулся её, она открылась.
— Эй, — сказал мне Престон, отворяя её на себя.
У него была нерешительная улыбка на лице, будто он рад меня видеть, но не ожидал, что я приеду.
Я подошла прямо к нему и обняла за талию, приникая лицом к груди и вдыхая запах лосьона после бритья, а также ощущая его мускулистое тело напротив своего. Прижиматься к нему вот так не только успокаивало, но и давало мне немного облегчения, как будто всего за один такой момент я могла забыть всё то, что произошло. Когда он переплёл руки за моей спиной и, притянув к себе, крепко сжал, мной овладело ещё большее спокойствие.
— Привет, — пробормотала я напротив него и почувствовала, как его грудь затряслась от мягкого смеха.
Когда Престон переместил одну руку мне на затылок, а затем скользнул ею в волосы, обхватывая меня за шею, я просто растаяла. Он нежно сжал её, притягивая меня к себе, и инстинктивно я ещё крепче обняла его.
— Мне нравится, что ты пришла ко мне домой, — прошептал он, его дыхание прошло сквозь мои волосы. — Всё в порядке, да?
Я кивнула, сильнее прижимаясь к нему щекой:
— Да.
Глава 7.
Несмотря на то, что у меня был адский день и я не хотела никуда ехать, Престон убедил меня сходить с ним на ужин. Он попросил меня надеть платье, что-нибудь красивое, и, должна признать, моё настроение улучшилось после того, как я оделась и привела себя в порядок. Я чувствовала себя красивой и сексуальной, сидя напротив него за столом в «Люксе», роскошном ресторане в центре Портленда.
Престон заказал мне мартини с водкой, а себе чистый скотч, после чего начал медленно покручивать бокал пальцами. Я задрожала, когда услышала, как с его уст слетели слова «скотч, чистый». Я наблюдала за тем, как он смочил янтарной жидкостью свои губы, и это было возбуждающе. Он медленно потягивал его, и когда наши глаза встретились поверх бокала, поняла, что Престон знает, о чём я думаю.
— Осталось ли что-нибудь в банке для тебя? — его слова застали меня врасплох, и я немного смутилась.
Он вытащил меня из моих мыслей, и я вернулась обратно в реальность. Престон поставил свой бокал и продолжил медленно вращать его, по-прежнему смотря на меня.
— Осталось, — я вздохнула, — но немного.
Его бокал остановился, и я увидела, как побелели пальцы Престона из-за того, что он сжал его. Гнев отчётливо читался на его лице.
Я потянулась к нему и положила свою руку сверху. Его захват ослаб, и затем он повернул руку, переплетая свои пальцы с моими.
— Я хочу, чтобы ты переехала ко мне. Навсегда. Я хочу, чтобы ты возвращалась ко мне домой каждый день, Лена.
Мои глаза расширились от его слов. Я попыталась вызволить свою руку из его, но он усилил хватку, впиваясь в меня взглядом.
— Престон, — начала я, но он прервал меня.
— Не говори «нет», — его голос был настойчивым. Он просил меня о том, чего я не могла ему дать, но то, как он просил об этом — требовательно — зажгло внутри меня огонь, к которому я привыкла. Это послужило для меня убеждающим эликсиром одержимости и потребности, и это было исключительно из-за Престона. — Я знаю все причины, по которым ты должна отказать мне, — я открыла рот, чтобы ответить, но он поднял свободную руку, останавливая меня и вынуждая снова закрыть его: — Это слишком быстро. Ты состоишь в чрезвычайно неудачном браке. Мы ещё не знаем друг друга достаточно хорошо. Тебе нужно побыть самостоятельной какое-то время, — он замолчал и приподнял брови. — Я что-то пропустил?
Я отрицательно покачала головой.
— Теперь выслушай причины, почему ты должна согласиться на моё предложение и быть хорошей девочкой, Лена.
Он убрал свою руку от моей, и я почувствовала, что моя нижняя губа так и норовит выпятиться от обиды, но я смогла обуздать себя. Ему больше не было нужно топливо для огня, который он медленно разжигал. Престон оставил мою руку без тепла и поднёс пальцы к своему рту, потирая указательным небольшую щетину над верхней губой. Я сглотнула, представляя, как его щетина касается моего бедра, и почувствовала пульсацию между ног.
— Во-первых, я не верю в Бога как такового, но верю в судьбу. Верю, что по определённой причине именно я тот, кто поможет тебе покончить с этим. Неподходящее время? Очевидно. Но когда в последний раз хоть кто-то был готов найти нечто такое же фантастическое, как мы вместе, и это им легко удавалось? Никогда. Самое лучшее происходит тогда, когда это наименее удобно. Во-вторых, я могу помочь тебе, пока ты разбираешься со своим браком. Знаю, что это неприемлемо и тебе не нужна ничья помощь, но я могу всё упростить. Хочу облегчить это для тебя, — он остановился и сделал ещё один медленный глоток своего виски. — И третья моя причина — самая веская — я хочу тебя, Лена. Я никогда не желал ничего больше, чем тебя, и готов сделать всё, чтобы ты была со мной. Надеюсь, что ты доверишься мне и примешь это решение ради нас.
То, что он сказал, было безумием. Сумасшествием. Это была наихудшая идея, когда-либо приходившая в мою голову, завёрнутая в праздничную бумагу и положенная под чокнутое дерево. Но прошли годы с тех пор, как кто-то хотел меня. И хотя я знала, что это безрассудное решение, не могла не признать, что находилась под влиянием его слов. Не могла сказать своему сердцу прекратить стучать в груди, не могла заставить остановиться свой бешеный пульс и не могла помешать уголкам рта приподняться — даже больше — я не хотела.
Я заметила, как беспокойство охватило Престона, когда я не ответила сразу, и он снова взволнованно начал дёргать свой стакан:
— Я не смогу дать тебе всё то, что давал он, не смогу обеспечить такую же жизнь, которую смог он, но надеюсь, ты ищешь нечто другое.
Моя рука инстинктивно снова нашла его ладонь, пытаясь немного успокоить.
— Престон, — прошептала я, вдруг остро осознавая, что мы ведём настолько личный разговор за столом в центре шикарного ресторана. — Посмотри на меня, — его глаза нашли мои, и я увидела в них беспокойство. Его очевидная уязвимость разрывала мне сердце. — Я бы солгала, если бы сказала, что точно знаю, чего хочу, или где, как мне кажется, буду через месяц или год. Но точно знаю, что быть с тобой — самое лучшее за последние несколько лет. Даже среди разрухи, которой является моя жизнь, — я не сумела сдержать вырвавшийся смешок, — ты смог дать мне то, что я так долго искала и всегда хотела.
— Ты не дала мне ответ.
— У меня нет ответа.
— Это не очень хорошо.
Я пожала плечами.
— Это лучшее, что есть у меня на данный момент. Я не могу дать тебе то, чего у меня нет, а у меня нет никаких гарантий. Всё, что знаю, о чём с полной уверенностью могу утверждать: я здесь сейчас с тобой и больше нигде не хочу быть.
Престон не двигался в течение нескольких секунд, и я почувствовала, что мне становится тяжелее дышать из-за страха, что потеряла его, не согласившись на предложение. Паника, овладевшая мной, была ощутима, и я сразу захотела взять свои слова обратно, схватить их прямо из воздуха и засунуть обратно в рот. На самом деле я открыла рот, чтобы забрать их обратно, когда он наконец-то сдвинулся с места, только чтобы схватить свой стакан и вылить туда оставшийся скотч. Он вздрогнул, когда выпил его, но затем снова перевёл свой пристальный взгляд на меня.
— Лена, — его голос был резким и отстранённым. Обычно, когда он называл моё имя, внутри меня что-то расплавлялось. Но этот тон заставил всю меня напрячься, — я хочу, чтобы ты пошла в дамскую комнату, сняла свои трусики и, держа их в ладони, вернулась сюда.
Его слова потрясли меня и взволновали. В голове сразу промелькнул мой образ без трусиков в кладовой на благотворительном вечере, и я вспомнила, как волнующе это чувствовалось. Я встречалась с этим человеком, но не могла сказать, что знаю его, но кое-что понимала. Понимала, как он работает, как действует, и что он большую часть времени прямолинеен. Он всегда был честен со мной, всегда говорил мне именно то, что хотел, и хоть я не могла согласиться на особые отношения, где мы бы жили вместе, делая вид, что всё нормально, и не тратили бы напрасно время, я была в состоянии дать ему это.
Не говоря ни слова, я поспешно отодвинула свой стул, медленно встала и направилась в заднюю часть ресторана. С трудом я нашла уборную и поблагодарила богов за ванную комнату на одного с замком на двери. Не хотелось бы волноваться о том, что другая женщина увидит, как я стягиваю своё нижнее бельё вниз по ногам, сидя в соседней кабинке.
Держа чёрное кружево между пальцами, я опёрлась обеими руками на раковину и посмотрела на себя в зеркало, пытаясь узнать женщину, уставившуюся на меня. У неё было то же лицо, которое я знала, но глаза горели по-новому. Её кожа сияла как никогда раньше. Она была чем-то взволнована и отдалённо напоминала меня; я отказала единственному человеку, который мог заставить меня почувствовать себя вновь живой.
Глубоко вздохнув, обернула пальцы вокруг трусиков, убеждаясь, что никакая часть кружева не торчит и не кричит на весь ресторан, что я готова. Также я натянула пониже своё платье, которое теперь казалось немного короче, чем тогда, когда я покидала кондоминиум Престона. Подол, заканчивающийся чуть выше колена, теперь походил на скоростную автомагистраль, которая вела к моей самой интимной части.
Когда я возвращалась назад к нашему столику, мой взгляд порхал по всем в зале, ожидая, что кто-то заметит, что на мне нет нижнего белья, и укажет на это всем остальным. Подойдя, я заметила, что Престон передвинул мой стул к самому краю стола, прямо к углу, и сам сел так же. Я разгладила платье на заднице, пытаясь убедиться, что никто не попал на бесплатное шоу, и села, замечая, что наши локти теперь касаются: наши стулья были расположены очень близко друг к другу.
Престон наблюдал за мной, пока я садилась, и удовлетворённая улыбка осветила лицо, делая его ещё красивее. Я видела, как взлетели его брови, а улыбка стала ещё шире, когда мои руки расправили платье на заднице. Моё сердце затрепетало, когда я подумала о его взгляде на ней.
Он откашлялся и протянул руку, впиваясь в меня взглядом. Я подарила ему вопросительный взгляд, ведь было очевидно, что я не собираюсь передавать ему свои трусики открыто.
Он просто щёлкнул пальцами и снова положил раскрытую ладонь, ожидая, что я вложу в неё нижнее белье.
— Престон, — прошептала я с раздражением, наклонившись к нему чуть-чуть ближе.
— Милая, — ответил он, с надеждой глядя на меня.
Я быстро переложила трусики ему в руку и с силой сжала его пальцы вокруг них, надеясь, что никто поблизости не смог их разглядеть.
Его глаза загорелись, когда кружево коснулось кожи, и я увидела, как он зашевелил пальцами, ощупывая ткань. Затем я в ужасе наблюдала, как Престон положил их в передний карман своего пиджака, оставив крошечную часть чёрного кружева выглядывать, дразнить меня, будто грязный, эротический платок.
Именно в этот момент наш официант принёс заказ, и моё сердце остановилось, пока я ждала, что он заметит нижнее белье. Ждала, что он поймает нас, разоблачит наши грязные игры и выгонит нас со склонёнными от стыда головами. Но он не смотрел на нас. Ничего не заметил. Именно тогда я поняла, что была параноиком и, вероятно, придётся играть в эту игру вместе с Престоном.
— Успокойся, Лена. Ты практически дрожишь в своём кресле, и хоть мне нравится смотреть, как ты дрожишь, я больше люблю, когда это происходит из-за меня, а не потому, что ты на грани сердечного приступа. Никто не знает, что мы задумали.
Закрыв глаза, я сделала глубокий вдох. Он был прав. Я могла ужинать без трусиков. Ничего страшного.
Открыв глаза, я взяла свою вилку и поднесла немного ризотто ко рту. Съев половину, я остановилась, когда почувствовала тёплую руку Престона на прохладной коже моего бедра. Я напряглась, ожидая, что же будет дальше, задрожала от волнения, и мурашки побежали по моим рукам. Его прикосновения творили великолепные вещи со мной, чудесным образом заставляя нервы выходить из строя. Когда Престон положил руку мне между бёдер, я плотно сжала их, пытаясь сохранить какие-нибудь границы, и облегчённо вздохнула. Мне нравилось чувствовать его руку на себе, но вряд ли я смогла бы наслаждаться едой, если бы он забрёл туда, куда его не пускали.
Мы продолжили ужинать, поддерживая непринуждённый разговор. Мы разговаривали о проведённом дне и задавали вопросы, которые обычно спрашивают на свидании, когда пытаются получше узнать кого-то. В какой-то момент я засмеялась про себя, потому что мне было смешно, ведь мы делали всё наоборот. Я была замужем. Он только что попросил меня жить с ним, а я просто спрашивала у него, где его любимое место отдыха. Ещё я улыбнулась потому, что, даже если всё было наоборот, это не было неправильным. На самом деле это был самый правильный разговор, который у меня завязался с человеком за многие годы. Наша ситуация была странной, необычной и, возможно, немного напряжённой, но то, что я чувствовала к Престону, было совсем не неправильным.
У меня снова перехватило дыхание, когда он скользнул рукой дальше, вверх по ноге, теперь задевая край платья. Я схватила воду и сделала глоток, мышцы в ногах были напряжёнными из-из удерживания коленей вместе. Он сжал моё бедро и наклонился ко мне, держа лицо всего в нескольких дюймах от моего уха.
— Откройся для меня, Лена, — прошептал Престон.
Я не отвела взгляд от своей тарелки, потому что боялась, что если встречусь с ним взглядом, то сделаю это. Я хотела открыться, хотела почувствовать, как его руки скользят по ноге и во мне, но не здесь. Взволнованно прикусила нижнюю губу зубами и слегка покачала головой.
Моё тело начинало предавать меня: пульс громыхал по венам, кожа полыхала от волнения, а влагалище с каждой секундой — по мере приближения его руки — становилось всё влажнее. Моё тело хотело того, что он предлагал, не было никаких сомнений, но рациональная часть моего мозга находилась всё ещё под контролем.
Я выдохнула, даже не подозревая, что задерживала дыхание, и расслабилась, опуская плечи, когда почувствовала, как большим пальцем Престон выводит нежные и медленные круги на моей восприимчивой коже под кромкой платья, безмолвно прося меня сделать так, как он хотел, и впустить его.
Когда я наконец-то сдалась, уступила и раздвинула ноги, всхлип сорвался с моих губ. Мои мышцы были благодарны за то, что жгучая боль прекратилась, но новые, более мощные ощущения, затопили каждым дюйм моего тела, когда Престон скользнул выше по бедру.
Его кожа, задевавшая мою, щекотала самым возбуждающим образом, покалывала с обещанием удовольствия, и предвкушение было почти осязаемым, будто оно сидело с нами за одним столом, — это было так мощно.
Я наконец-то стала достаточно храброй и перевела свой взгляд на него, обнаружив, что Престон не обращает никакого внимания на ту часть меня, которая находится не под столом. Ему больше не был интересен наш разговор, и он даже не смотрел в мою сторону. Чем дальше вверх по ноге бродили его руки, тем учащённее становилось моё дыхание и тем сильнее стучало в груди сердце. Я взяла свой стакан и задержала его около губ, когда он легонько прошёлся пальцем по всей длине моего лона. Всего лишь чуть-чуть, но этого было достаточно, и я закрыла глаза.
Но сразу же распахнула их, когда услышала, как официант спрашивает у Престона, всё ли в порядке с нашей едой. Одновременно Престон скользнул пальцем внутрь меня и ответил на вопрос официанту:
— Да, всё отлично. Спасибо.
Меня парализовал страх из-за того, что нас поймают, но и острые ощущения его внутри заставили меня замереть, потому что в этом общественном месте происходило что-то очень личное.
Официант улыбнулся и ушёл, оставив нас, по-видимому, наслаждаться ужином. Я посмотрела на Престона, а он взял вилку и продолжил есть свою пасту, полностью погружая палец в меня.
Он сглотнул, а затем сказал:
— Твоя еда остывает, милая.
— Ты хочешь, чтобы я ела в то время, как ты находишься во мне?
— Нет, я хочу подарить тебе опыт, которого у тебя никогда не было прежде. Хочу смотреть, как ты корчишься, извиваешься и потеешь, всё время опасаясь, что кто-нибудь поймает нас, — он вынул палец, но потом снова вернул обратно, только в этот раз добавил второй.
Я шлёпнула ладонью по столу, и раздалось громкое «чмок». Несколько человек повернули головы в нашу сторону, но отвернулись, увидев, что ничего особенного не происходит.
— Престон, пожалуйста, — сказала я спокойно, когда он снова вынул пальцы и начал кружить по клитору.
— Скажи мне, чего ты хочешь, Лена.