Эмоциональная ситуация ребенка

Мелани Кляйн. Любовь, вина и репарация

Две части этой книги обсуждают очень разные аспекты человеческих эмоций. Первая, «Ненависть, жадность и агрессия», рассматривает сильные импульсы ненависти, составляющие фундаментальную часть человеческой природы. Вторая, в которой я пытаюсь дать картину одинаково могущественных сил любви и влечения к репарации, дополняет первую, поскольку на самом деле в психике человека не существует явного деления, подразумеваемого данным способом изложения. Разделяя нашу тему таким образом, мы, пожалуй, не можем ясно выразить взаимодействие любви и ненависти; однако деление этой огромной проблемы было необходимо, поскольку показать пути развития переживаний любви и тенденций к репарации в связи с агрессивными импульсами и вопреки им возможно лишь при рассмотрении роли деструктивных импульсов во взаимодействии ненависти и любви.

Параграф Джоан Ривьер разъяснил, что эти эмоции впервые появляются в раннем отношении ребенка к грудям матери и, в основном, переживаются в связи с желаемой личностью. Необходимо вернуться к психической жизни ребенка, чтобы изучить взаимодействие всех различных сил, начинающих выстраивать самую сложную из всех человеческих эмоций, которую мы называем любовью.

Первый объект любви и ненависти ребенка — его мать — и желанна, и ненавидима со всей интенсивностью и силой, характерной ранним побуждениям ребенка. В самом начале он любит мать в тот момент, когда она удовлетворяет его потребности в питании, облегчая его чувство голода и давая ему чувственное удовольствие, которое он переживает, когда его рот стимулируется сосанием груди. Это удовлетворение, существенная часть сексуальности ребенка, в действительности, является ее первым выражением.

Однако, когда ребенок голоден и его желания не удовлетворяются или когда он чувствует боль или дискомфорт в теле, вся ситуация внезапно меняется. Пробуждаются ненависть и агрессивные переживания, начинают доминировать импульсы разрушить ту самую личность, которая является объектом всех желаний и которая в его психике связана со всем, что он переживает, — в равной степени как с плохим, так и с хорошим. Более того, как подробно показала Джоан Ривьер, ненависть и агрессивные переживания вызывают у ребенка весьма болезненные состояния, такие как удушье, одышка и другие подобные явления, которые он считает деструктивными для своего тела; таким образом, агрессия, несчастье и страхи опять-таки усиливаются.

Прямым и первичным средством, приносящим ребенку облегчение от этих болезненных состояний голода, ненависти, напряжения и страха, является удовлетворение его желаний матерью. Временное переживание безопасности, которое достигается при получении удовлетворения, значительно увеличивает само удовлетворение; соответственно, переживание безопасности становится важным компонентом удовольствия всякий раз, когда личность получает любовь.

Это относится и к ребенку, и к взрослому, к более простым формам любви и к самым сложным ее проявлениям. Поскольку мать сначала удовлетворяла все наши первые потребности в самосохранении и чувственные желания и давала нам безопасность, роль, играемая ею в нашей психике, постоянна, хотя различные способы, которыми осуществляется это влияние, и формы, которые оно принимает, могут быть совсем неочевидными в более поздней жизни. К примеру, женщина, которая, по всей видимости, отдалилась от матери, но все же бессознательно ищет некоторые черты своего раннего отношения к ней в своем отношении к мужу или к мужчине, которого любит.

Весьма важная роль, играемая отцом в эмоциональной жизни ребенка, также влияет на все более поздние любовные отношения, а также на все иные человеческие связи. Однако поскольку он считается удовлетворяющей, дружелюбной и защищающей фигурой, раннее отношение ребенка к нему, отчасти, моделируется по образцу отношения к матери.

Ребенок, для которого мать первично является лишь объектом, удовлетворяющим все его желания — то есть хорошей грудью, — вскоре начинает отвечать на эти удовлетворения и заботу матери, развивая чувства любви к ней как к личности. Однако деструктивные импульсы в корне нарушают эту первую любовь. Любовь и ненависть борются в психике ребенка; и эта борьба в определенной степени сохраняется на протяжении всей жизни и с большой долей вероятности становится источником опасности в человеческих отношениях.

Импульсы и переживания ребенка сопровождаются некоей психической активностью, которую я считаю самой примитивной: это выстраивание фантазий или, проще говоря, образное мышление. К примеру, ребенок, переживающий желание груди матери, когда она не тут, может представить себе, что она тут, то есть может пред ставить себе удовлетворение, исходящее от нее. Такое примитивное фантазирование является самой ранней формой способности, позднее развивающейся в более сложную работу воображения.

Ранние фантазии, сопровождающие переживания ребенка, бывают различных видов. Опыт показывает, что часто дети, не получившие грудного вскармливания, развиваются довольно хорошо. Тем не менее в анализе таких людей можно всегда обнаружить сильное стремление к груди, которое не было удовлетворено, и хотя отношение “грудь—мать” было в определенной степени установлено, на психическое развитие оказывает влияние то, что самое раннее и фундаментальное удовлетворение было получено от суррогата, а не от настоящей желанной вещи. Можно сказать, что, хотя дети могут хорошо развиваться, если их не кормить грудью, их развитие все же отличалось бы и в той или иной степени было бы успешнее, если бы они получили грудное вскармливание. С другой стороны, из своего опыта я заключаю, что дети, чье развитие нарушено, несмотря на то, что их кормили грудью, без него были бы еще болезненее». воображает себе удовлетворение, которого ему недостает. Однако приятные фантазии сопровождают и фактическое удовлетворение; деструктивные же фантазии сопровождают фрустрацию и переживания ненависти, пробуждаемые ими. Когда грудь фрустрирует ребенка, он атакует ее в фантазиях. Но если эта грудь приносит ему удовлетворение, он любит ее, и у него возникают приятные фантазии по отношению к ней. В агрессивных фантазиях он желает искусать и разорвать мать и ее груди, а также другими способами разрушить ее.

Очень важная черта этих деструктивных фантазий, равносильных пожеланиям смерти, заключается в том, что ребенок считает, что то, чего он желает в своих фантазиях, в действительности уже произошло; то есть он переживает, что в действительности уже разрушил объект деструктивных импульсов и продолжает разрушать его: это имеет чрезвычайно важные для развития психики последствия. Ребенок находит поддержку против этих страхов во всемогущественных фантазиях восстанавливающего типа: это также имеет чрезвычайно важные для его развития последствия.

Если ребенок в агрессивных фантазиях повредил мать, искусав или разорвав ее, возможно, вскоре он выстроит фантазии, что соединяет кусочки воедино и восстанавливает ее. Однако это не до конца уничтожает страхи того, что он разрушил объект, который, как мы знаем, является тем, кого он любит, в ком больше всего нуждается и от которого полностью зависит. На мой взгляд, эти основные конфликты глубоко влияют на течение и силу эмоциональной жизни взрослых личностей.