Образ тела и схема тела: как их различать

Рассмотрим наше основное разграничение с другой стороны.

Схема тела специфицирует индивида как представителя вида, каковы бы ни были место, время и условия его проживания. Именно схема тела будет активным или пассивным выразителем образа тела в том смысле, что она позволяет объективацию интерсубьективности — речевого либидинозного отношения с другими, — которая без схемы тела, без опоры на нее навсегда останется фантазмом, который невозможно включить в коммуникацию.

Схема тела в принципе одна и та же для всех индивидов (примерно того же возраста, живущих в одном климате) человече­ского рода. Образ тела, напротив, носит индивидуальный характер: он связан с субъектом и его историей. Он отражает специфичность либидо в данной ситуации, тип либидинозного отношения. Из этого следует, что схема тела частично бессознательна, но также предсознательна и сознательна, в то время как образ тела в высшей степени бессознателен: он может частично стать пред-сознательным и лишь тогда, когда ассоциируется с сознательным языком, использующим метафоры и метонимии, отсылающие к образу тела как в речевой мимике, так и в вербальном языке.

 

Образ тела — это живой синтез нашего эмоционального опыта: отношений с людьми, пережитых через избирательные эрогенные ощущения, архаичные или актуальные. Его можно рассматривать как бессознательную символическую инкарнацию субъекта желающего и это еще до того, как данный индивид будет способен обозначать себя личным местоимением Я, уметь сказать «Я». Я хочу тем самым сказать, что бессознательный субъект желания, находящийся в отношениях со своим телом, существует с момента зачатия. Образ тела в каждый момент есть бессозна­тельная память всего опыта отношений, и в то же время он живой, актуальный, находящийся в динамическом развитии, одновременно нарциссический и межотношенческий: запрятываемый или актуали­зируемый в отношении здесь и сейчас через любое речевое выра­жение, рисунок, лепку, музыкальную инвенцию, пластическую форму, а также в мимике и жестах.

Благодаря нашему образу тела, воплощаемому схемой тела и пересекающемуся с ней, мы можем войти в коммуникацию с другим. В основе любого контакта с другим, будь то вхождение в коммуникацию или ее избегание, лежит образ тела, поскольку именно в образе тела, опоре нарциссизма время пересекается с простран­ством, бессознательное прошлое приходит в резонанс с пережива­емым моментом. В любом актуальном моменте всегда филигранно повторяется что-то из отношения прошлого. Либидо мобилизовано в актуальном отношении, но может быть разбужен, воссоздан арха­ичный отношенческий образ, загнанный внутрь н вернувшийся таким образом.

Давайте еще раз подчеркнем, что схема тела, представляющая собой абстракцию жизни тела в трех измерениях реальности, структу­рируется через обучение и опыт, в то время как образ тела структури­руется через коммуникацию между субъектами и запоминаемый изо дня в день след наслаждения, фрустрированного, подавленного или запрещенного (кастрация, в психоаналитическом смысле, желания в реальности). И в этом он имеет референции в воображении, в вооб­ражаемом интерсубъектнвном мире, отмеченном у человека с самого начала символическим измерением.

Если сказать иначе: схема тела относит актуальное тело в пространстве к непосредственному опыту. Она может

существовать независимо от языка, понимаемого как история отношений субъекта с другими. Схема тела бессознательна, предсознательна и сознательна. Она испытывает эволюцию во времени и пространстве. Образ тела отсылает субъекта желания к его наслаждению, опосредованному запечатленной речью комму­никации между субъектами. Он может существовать независимо от схемы тела и соединяется с ним через нарциссизм, порождаемый отелесниванием субъекта при зачатии. Образ тела всегда бессо­знателен и образуется из динамической артикуляции базового образа, функционального образа и образа эрогенных зон, где выражается напряжение влечений.