Россия и единое евразийское экологическое пространство
Границы природных зон, речных бассейнов, отдельных ландшафтов, как правило, не совпадают с государственными и административными рубежами. Существование единого экологического пространства на территории распавшегося СССР не нуждается в особых доказательствах.
В качестве наиболее убедительного аргумента в пользу идентификации общего экологического «поля» можно привести острую межгосударственную проблему безопасного функционирования атомной энергетики (особенно с учетом последствий Чернобыльской аварии), включая вопросы захоронения отходов АЭС и других атомных объектов, борьбы с имеющимися пятнами радиационного загрязнения и т.д. К ней теснейшим образом примыкает военно-экологическая проблема, включающая ликвидацию последствий ядерных испытаний (в частности, на Семипалатинском полигоне), уничтожение химического оружия, рекультивацию земель в местах бывшей дислокации советских войск и проведения ими военных учений и т.п.
В опасные «экологические стыки» превращаются интернациональные морские бассейны: Балтийское, Черное, Каспийское моря. Так, в последнем из них пересеклись экономические интересы России, Азербайджана, Казахстана, Туркмении (а также Ирана). Активное вовлечение в хозяйственный оборот все новых и новых нефтегазоносных участков континентального шельфа Каспия различными странами без проведения скоординированной природоохранной политики способно в считанные годы привести к полной экологической деградации уникального водного бассейна мира. Острой межгосударственной проблемой остается также сохранение в нем поголовья осетровых (90% мирового стада). Как известно, осетровых в море ловить нельзя, поскольку стадо в этом случае может быстро исчезнуть: промысел обычно осуществляется в период нереста в реках. Но не все республики, расположенные на берегах Каспия, имеют впадающие в него реки. Отсюда Россия и Казахстан должны делиться частью волжского и уральского улова с Азербайджаном и Туркменией (которые могли бы вылавливать осетровых прямо в Каспии), а последние должны участвовать в строительстве рыбозаводов и рыборазводных мероприятиях. К подобной комплексной программе целесообразно привлечь и Иран.
Можно привести множество иных примеров, подтверждающих реальность и обоснованность идентификации единого экологического пространства в границах бывшего Союза. Существует широко распространенное мнение, что экономические и социальные последствия национального эгоизма в сфере экологии могут вполне угрожать суверенитету новых государственных образований.
С учетом существования единого евразийского экологического пространства, актуальной становится задача создания некоего третейского суда, т.е. активно работающего мониторинга, с тем чтобы осуществлять комплексные (а не только метеорологические и отчасти гидрологические) наблюдения за состоянием природной среды, особенно в пограничных районах. Причем во многих случаях логично совмещать метеостанции с гидрологическими постами и комплексными ландшафтно-наблюдательными пунктами, т.е.. создать сеть нормально оборудованных станций экологического мониторинга.
В органической связи с последним находится и проблема оптимизации единого экологического пространства. Для ее решения, как минимум, необходимы три условия:
1) создание единой системы слежения за состоянием природной среды(т.е. мониторинга); 2) учреждение единого надгосударственного органа, осуществляющего подобное слежение(скажем, Госкомприроды СНГ) и наделенного широкими административными полномочиями вплоть до применения экономических санкций по отношению к нерадивым и расточительным природопользователям; 3) выделение материальных и финансовых средств для эффективной природоохранной деятельности.
Экологическая политика
Проявившаяся инерционность в смене приоритетов экологической политики страны связана не только с тяжелейшим социально-экономическим кризисом, потрясшим все основы российской государственности. Среди причин, все еще оказывающих влияние на анти-экологическое развитие России, можно выделить следующие:
1) действие на протяжении десятилетий «затратного» хозяйственного механизма, способствовавшего использованию природных ресурсов практически на безвозмездной основе и реально не стимулировавшего ресурсосбережение;
2) монопольное положение ресурсоэксплуатирующих ведомств (прежде всего таких министерств, как Минводхоз, Минцветмет, Минчермет, Минудобрений, Минхимпром и др.), чинивших настоящий экологический произвол посредством развития и размещения новых производственных мощностей и объектов без надлежащей экологической экспертизы;
3) фактическое отсутствие экологического законодательства и как следствие этого — таких распространенных в современном мире категорий, как «персонифицируемая экологическая ответственность», «экологическое преступление» и др. Иногда практиковавшиеся штрафы за явный экологический ущерб носили скорее символический характер и поступали в государственную казну, как правило, из ...государственного кармана;
4) отсутствие также на местах соответствующих органов управления природопользованием или хотя бы координирующих деятельность ведомственных организаций, непосредственно ответственных за использование местных природных ресурсов;
5) наличие слабого и малоэффективного института экологической экспертизы как элемента превентивного регулирования процесса природопользования, нерешенность вопросов финансовой независимости экспертных групп на междисциплинарной основе;
6) наконец, относительная неразвитость экологического сознания, объясняющаяся не только слабым уровнем экологизации науки, культуры, образования, но и низким уровнем жизни населения (там, где царит нужда, на охрану природы часто смотрят как на роскошь, которую могут позволить себе только те, кто стоит на верхней ступени лестницы прогресса).
Первые постперестроечные годы показали, что с сокращением производства и снятием завесы секретности с экологических проблем положение с охраной природы в России лучшим не стало. Выбросы загрязняющих веществ в атмосферу несколько уменьшились, а сброс промышленных и сельскохозяйственных сточных вод остался практически на прежнем уровне. Но при этом в действие . вступили другие угрожающие факторы: экономика, оснащенная в основном устаревшими, опасными для окружающей среды технологиями и механизмами, уже давно подошла к порогу экологической реконструкции. Износ основных фондов в промышленности страны превысил 50%, а в нефтепереработке, электроэнергетике, лесопереработке, химической индустрии и ряде других отраслей и производств достиг критических отметок.
Нельзя исключать из числа факторов, которые еще долго будут тормозить осуществление Россией новой экологической политики (нэп!), в высшей степени суровые климатические условия на большей части страны, резко повышающие стоимость природоохранных мероприятий, а также господство на наиболее освоенной и обжитой европейской ее части западного переноса воздушных масс, способствующего «импорту» дополнительных градиентов загрязнения с территории индустриально развитых государств Западной и Восточной Европы.
Вместе с тем чрезвычайно редкая (по сравнению с большинством стран мира) плотность населения и производственной деятельности в расчете на единицу территории существенно снижает общий фон загрязнения природной среды, и в первую очередь воздушного бассейна России, хотя в крупнейших городах и их агломерациях, в большинстве индустриальных центров деградация ландшафтов достигла критического уровня.
Современная экологическая политика России должна осуществляться общегосударственными и территориальными органами власти и базироваться на тщательно разработанном экологическом законодательстве. Правительством РФ еще в 1993 г. введен в действие документ, в соответствии с которым с предприятий и организаций должна взиматься плата за выброс в атмосферу, гидросферу и педосферу загрязняющих веществ, а также за такие виды вредного воздействия, как шум, вибрация, электромагнитные и радиационные воздействия.
Однако настоящего экологического законодательства и, главное, механизмов его реализации в стране пока не существует. Его создание, в частности, упирается в отсутствие надежных методик нормативов денежной оценки природных богатств и платежей за них.
Не следует забывать однако, что даже при наличии хорошего экологического законодательства экологическая ситуация в Новой России может быть стабилизирована и улучшена только путем изменения ориентации социально-экономического развития страны, формирования новых ценностных и нравственных установок, пересмотра прежних целей, приоритетов и мотивов экономической деятельности.