Куда подевались ответственные мужчины?

 

Ответственность отца – это выбор и подвиг, это активное отношение к жизни, а не результат социального или физиологического изменения. Это продолжение любви к своему отцу. Когда молодой мужчина становится отцом, его душа приносит дар благодарности тому, кто родил его. Так исполняется закон рода[7]. Но как часто он НЕ исполняется!

Об ответственности приходится говорить достаточно часто, скорее даже о проблеме ее отсутствия в сознании современного мужчины. Вроде бы он часто стремится к тому, чтобы быть ответственным, но зачастую такие попытки выходят какимито искусственными. Утвердиться в своем мужском начале часто не получается. Почему?

Господь дал нам очень много силы, которую мы можем назвать властью. Но формирование этого навыка власти и ответственности по отношению к миру и прежде всего к своим близким – это задача развития личности. Я думаю, что все основные события, которые влияют на формирование этого качества, лежат в семейных отношениях.

Власть мужчины натыкается на препятствия, прежде всего, со стороны жены. Многие процессы, происходящие с младенцем, по своей природе лежат в материнской сфере. Вынашивание, рождение, вскармливание, уход в первые годы жизни – все это связано с женщиной. И для женщины вполне естественно (но не духовно) рассматривать свою ответственность за жизнь и здоровье ребенка как свое право. Для женщины естественно (но не духовно) ощущать ребенка как часть своего тела, как часть своего организма, как продолжение тех процессов, которые происходят в ее теле, и, конечно же, как продолжение тех психологических ощущений, которые женщина переживает и до родов, и после родов, и в годы раннего развития ребенка. Поэтому для женщины вполне естественно рассматривать ребенка как объект, который ей принадлежит.

Матери очень трудно нарушить физиологическое ощущение этой близости, телесности ребенка и относиться к нему с уважением как к свободной и независимой от нее личности. Это требует духовного движения, это духовный шаг. Но если мать в этом смысле духовно не развивается, она начинает претендовать на единоличную ответственность за развитие ребенка, начинает ограждать дитя от того влияния, которое может привнести в его жизнь отец. Когда мать видит, как отец берет младенца на руки, у нее замирает сердце. В движениях мужчины есть смелость, уверенность, он подбрасывает малыша в воздух, кувыркается с ним… Женщине страшно на это смотреть, ей кажется, что отец слишком неосторожен, что он может навредить. И естественный ее порыв – не допустить, встать между отцом и ребенком.

Без духовного смысла отношения в триумвирате «мужчина, женщина, ребенок» нарушаются. Получается, что ответственность отца за ребенка ограничена естественным правом женщины. Не духовным правом, а природным, почти физиологическим. Но поскольку женщина не догадывается о том, что это право у нее чисто природное, что в нем нет ничего духовного, она продолжает на нем настаивать. К тому же главенство в отношениях с ребенком приносит матери чувство удовлетворения – она ощущает себя состоявшейся, обретает свое место в жизни. А потребность в самоценности и сопричастности – одна из ведущих для человека. И вот женщина начинает наступать на права отца, ограничивать их, не догадываясь о том, что таким образом она разрушает семейные связи – между собой и супругом, между отцом и ребенком.

В этих условиях у мужчины есть выбор – либо стать агрессивным и попытаться отвоевать у женщины занятые ею позиции и захватить главенство в отношениях с ребенком, либо попытаться выстроить свои отношения с ребенком напрямую, вопреки воле жены и матери, либо самоустраниться. Многие выбирают последний, третий вариант – прежде всего потому, что не хотят портить супружеские отношения.

Если же отец всетаки начинает агрессивно отвоевывать свои права у матери, он сталкивается с огромным сопротивлением расширенной семьи: за женщину вступаются ее родители, тетушки, бабушки, старшие дети, братья и сестры. Заступается и феминизированное, детоцентристское современное общество[8]. Противостоять всему этому непросто. И для тех мужчин, которые сами выросли с подавляющей, контролирующей, отвергающей своего мужа матерью, выбор самоустранения оказывается самым естественным и самым сохранным. Они отступают и отказываются от своей ответственности за ребенка.

В других социальных условиях все происходит иначе. В Азии, на Кавказе, в Африке, в Латинской Америке, то есть в странах традиционного общества, права матери и отца четко зафиксированы. Там отец не участвует в воспитании младенца, его права на этом этапе ограничиваются наречением имени, выбором религии, традиции воспитания и т. д. Отцовское воспитание начинается, когда ребенок (прежде всего мальчик) становится старше.

В нашем обществе нет перехода ребенка под ответственность отца, нет инициации. Дети на протяжении всего периода взросления часто остаются в зоне контроля матери. Право отцовской ответственности нарушается, так что говорить об отцовской власти не приходится.

Вспоминается песня Бориса Гребенщикова «Держаться корней». Там есть замечательные слова: «Все помнят отцов, но зовут матерей». И это действительно так! Вообще культура создала огромное количество произведений, памятников, кинофильмов, которые отражают именно эту ситуацию в обществе.

Процесс феминизации, процесс развития женского естественного права как бы положил преграду развитию отцовства. И это не просто внутрисемейная, но и социальная драма.

Мне кажется, что любую мать страшит тот момент, когда дети переходят под влияние отца. Ей тяжело сознавать, что ее родное чадо, ею выношенное, рожденное, вскормленное, сберегаемое, теперь переходит в зону риска и опасности. Самый яркий пример, который мне встречался в классической литературе – эпизод из «Тараса Бульбы». Тарас собирается утром увести сыновей в Сечь. Мать в ужасе. Она всю ночь льет слезы над Андреем, сидит рядом, пока он спит, ловя каждую минуту, оставшуюся ей, чтобы насладиться материнством. Это типичный конфликт материнской и отцовской зон влияния. Но мать в повести Гоголя не может перечить Тарасу. В те времена власть отца была непоколебима, и, если отец решил, что хватит детям нежиться рядом с матерью, пора заняться мужскими делами, значит, так тому и быть.

Выход изпод материнской опеки – вечная тема. Самый высокий пример такого «выхода» показал нам Христос, покинувший Божию Матерь и последовавший на страдания тем путем, который указал Ему Отец (Богоотец). Материнский подвиг Богородицы в том, что она отпускает Сына, не перечит Ему. Это очень трагический момент, в нем перед нами предстает образ подлинной матери – той, которая дает Сыну свободу.

В современных семьях часто бывает иначе. Область воспитания в нашем обществе давно перешла в руки женщины, поставив отца вне семьи. Чем больше отец начинает входить в жизнь ребенка, проявляя свою власть, ответственность, заботу, любовь, тем сильнее он противоречит супруге. Опасаясь за свое чадо, мать пытается оторвать его от отца. Делать это женщина может двумя способами: либо подавлять авторитет отца, либо удерживать ребенка в инфантильном состоянии «у своей юбки». Есть, правда, и третий, особенно патологический способ – инвалидизировать ребенка, убедить его и всех вокруг, что он болен, затаскать по врачам, и проч. Примеров тому в психологической практике достаточно.

Отец выводит дитя в мир. Но он же и охраняет мир и охраняет порядок в мире, чтобы его детям в этом мире можно было развиваться. Отец – гарант безопасности мира вокруг семьи и детей. Микрокосмос окружающий семью – это зона ответственности отца. Это дом и двор, подъезд и лестница, улица и школа. Всюду в этом микромире присутствие отца, в той или иной степени, гарантирует ребенку относительную безопасность для его развития. Если на улице, где гуляют дети, им чтолибо угрожает – машины, взрослые, сквернословие, грязь, преступность – отец вмешивается, чтобы навести порядок.

Это идеальная картинка. Часто ли вы такую встречали? Увы! И одна из причин того, что ответственные отцы стали редкостью – разрушение роли отца. Насколько утрирована в семье роль матери, настолько же разрушена и роль отца. Это звенья одной цепи.

 

Власть отца

 

В норме власть отца – это спасительный полог жизни. Это сильная и надежная защита, под которой ребенок смело осваивает окружающий мир, рискует его исследовать, учится брать на себя ответственность за успехи и неудачи, развивает целеустремлённость и любознательность. Власть отца необходима для утверждения духовного и нравственного начала, как авторитет и система ценностей. Власть отца – это любовь, облеченная в ответственность и силу. Это власть добра над злом. Добра в том смысле, в каком его понимает сам отец исходя из своих ценностей, своей веры, своего духовного пути и мужества. Мужество и вера без власти невозможны, а потому если отцовская власть натыкается на сопротивление жены и семьи, то дети вырастают в страхе и бессилии. Они не уверены в себе, в своих ценностях, своих правах и ответственности. Если мужчина обращается к психологу с проблемой неуверенности в себе и с комплексом «неполноценности», в подавляющем большинстве случаев это значит, что его отец не имел в семье власти и ответственности, отношения мальчика с отцом были слабыми, или отсутствовали.

Использование власти во благо возможно только в любви. Когда любовь подменяется властью, возникает подчинение и управление. Это дрессировка, а не воспитание. Когда любящий отец применяет власть, он одновременно учит власти ребенка. Отец заинтересован научить свое дитя власти. Наряду с верой, этикой, жизненными принципами, власть – это одна из ценностей, которые он стремится передать детям. Это власть и самовластие.

Часто возникает ощущение, что, применяя власть, отец вторгается во внутренние процессы ребенка, не воспитывает в нем свободу, а, наоборот, подавляет. Где же та грань, за которой ответственность превращается в насилие? Как понять, когда власть отца дает ребенку возможность развиваться, а когда превращается в травмирующее ограничение развития? Насилие – иная сторона отцовства. И потому вопрос пределов отцовской власти очень важен.

Тиран не учит своих подопечных власти. Он отнимает ее. Тирану, деспоту, диктатору нужно, чтобы власть была только у него, поэтому он показывает только одну сторону власти – силу. И тогда сила становится насилием. Для этого тиран и диктатор отбирает у властных отношений смысл. Он говорит: «Ты должен только подчиняться. И не спрашивай, зачем и почему. Я носитель смысла, а ты бессмысленно подчиняешься мне». Это и есть насилие.

Любящий отец, подчиняя детей своей власти, показывает им, в чем ее смысл, объясняет им свои требования. Всегда. Когда детям объясняют смысл происходящего, они могут, конечно, сопротивляться и капризничать, но при этом они понимают, почему важно и необходимо подчиниться словам взрослого. Когда же говорят: «Ты просто должен слушаться и ни о чем не спрашивать», – действие власти становится враждебным ребенку, потому что наносит ущерб его личности. Вопервых, в таком требовании нет свободы, вовторых – нет смысла.

Действие власти всегда должно быть оговорено. Оно должно иметь область применения и время применения – от и до. Например, отец говорит сыну: «Я буду требовать, чтобы ты выполнил уроки, но какие отметки ты за это получишь, это уже не так важно. Отметки – это дело школы, а я буду требовать от дисциплины». Или: «Для меня важно, чтобы ты не опоздал в школу, но за счет чего – это уже не так важно». Подростку отец ставит границу: «Я не позволю тебе грубить мне и матери, но свое мнение ты всегда можешь нам высказать».

Когда отец сидит с хронометром в руке и засекает время, за которое его дочь уберется в комнате, это издевательство, деспотия. И ничего, кроме ненависти, это не вызовет. Когда отец не просто проверяет уроки, а настойчиво требует от ребенка объяснений, почему тот получил «тройку», а не «четверку», почему у него не решилась задача: «Нет, ты мне объясни, как тебя угораздило?» – это деспотия, а не власть.

Власть дает ребенку ощущение границ допустимого, границ возможного и невозможного. Как ни странно, именно благодаря власти ребенок обретает свободу действовать, пробовать, исследовать, общаться. Он знает, что ему не грозит наказание, если он останется внутри границ, поставленных отцом. И, наоборот, выходя за рамки этих границ, он испытывает тревогу, потому что не знает, каковы могут быть последствия. Кроме того, ребенок видит, что власть отца не всесильна, не безгранична. А тоталитарная власть безгранична и потому бессмысленна.

Принимая власть отца (при поддержке матери), дети учатся подчиняться. Не следует путать подчинение и послушание, до которого ребенку нужно ещё духовно дорасти. Ведь послушание, добровольная передача собственной свободы выбора своему руководителю – это добродетель для взрослых, дети этого уметь не могут. А потому неуместно говорить о детском послушании родителям.

Принимая власть отца, дети получают более нормированные, т. е. обозначенные рамками и правилами, отношения с родителями. Это очень важно. Предсказуемые и понятные правила в отношениях помогают снизить тревожность и следующую за ней депрессивность у детей и подростков. Напряжение снижается, высвобождаются силы для развития.

Принимая власть отца, дети принимают власть родителей, при этом рассчитывая, что мать будет скорее поддержкой и утешением. Власть матери вызывает больше протестов у детей, потому что от неё ожидают противоположного – заступничества.

Но горе матери, которая отрицает власть отца и настраивает детей не принимать эту власть: когда дети вырастут, её саму будет некому защитить. Никто не скажет детям: «Я не позволю вам оскорблять или не уважать мать!» Если бы матери и жены понимали это…

Иногда родители говорят: «Кто ты такой, чтобы иметь собственное мнение?» Это насилие. Ребенок не просто должен иметь свое мнение – он должен развивать свое мнение в диалоге с родителем. Родитель заинтересован в том, чтобы у ребенка было собственное мнение.

Учась подчиняться отцу, ребенок учится властвовать сам. Это происходит не раньше, чем у него возникает мотивация самовластия. Принимая на себя ответственность за то или иное свое действие, навык или привычку, ребенок учится управлять собой, отдавая себе отчет в успехах и неудачах. Так власть над самим собой становится важнейшим структурным компонентом личности, наряду с ответственностью и свободой выбора.

Принимая власть отца, ребенок овладевает властью, которую, в свою очередь, сможет позже применять в собственной семье.

Основное различие между насилием и властью заключается в их смысле, границах и формах проявления. Если отец самоутверждается на детях, отношения искажаются. Власть дана отцу не для самоутверждения, а для облегчения вхождения ребенка в мир, для защиты, покровительства и поддержки.

 

Отцы и дочери

 

Считается, что пример отца помогает девочке сформировать идеальный образ мужчины, который она затем обретет в своем избраннике. Это ошибка. Конечно, отец дает дочери и образ мужчины, и образ будущего мужа. Но главное – девочке точно так же, как и мальчику, нужны «мужские» качества: упорядоченность, дисциплина, аккуратность, устремление к успеху. Когда женщина проявляет целеустремленность в учебе и в работе, нередко это свидетельствует именно о том, что с ней занимался отец. Само присутствие отца в жизни ребенка вносит в ее жизнь некоторую осмысленность и упорядоченность. Там, где живет мужчина, возникает рациональность – в вещах, в распорядке дня, в принятии решений.

Мать говорит: «Пойдем прогуляемся». Мужчина так никогда не скажет. Он всегда обоснует, куда, зачем, поставит цель, определит порядок действий. И дети видят, что у всякого поступка есть причина и цель. Ребенку нелегко понять, что имеет значение в первую очередь, что – во вторую. И как одно влияет на другое. Умение ставить перед собой четкие цели, выстраивать иерархию смыслов, действовать осмысленно – это как раз те качества, которых недостает очень многим людям. Они в равной степени нужны и мальчикам, и девочкам. И чаще всего они исходят от отца.

Исследования показали[9], что девочки склонны адекватно принимать отцовскую критику, тогда как материнские замечания звучат для них как отвержение и рождают тревожность. Отец для девочки – источник смысла и рациональности, как мать – источник красоты и чувств. Отец – контролирующая и властная, но справедливая и любящая личность.

Если же отец применяет насилие, девочка скорее всего будет потом воевать со своим мужем, выберет себе подкаблучника или того, кто будет ее бить. Насилие ведет к искажению личности ребенка, а затем к искажениям в выборе партнера.

Что касается замужества дочери, то здесь отец играет особую роль. Это хорошо видно в тот период, когда дочь начинает встречаться с женихом. В России отцы не сопровождают своих дочерей на свидания, как это бывает в Средней Азии, на Кавказе, на Ближнем Востоке. Но если девушка находится под покровительством отца, даже его незримое присутствие влияет на стиль ее отношений с молодыми людьми. Мужчина даже не начнет ухаживать за такой девушкой, если не имеет серьезных намерений.

 

Мужское и женское

 

В каждом человеке есть и мужское, и женское. Все дело в пропорциях. Деформация личности возникает, когда женственность начинает преобладать в мужчине. Если же в нем доминируют мужские черты, тогда никакой проблемы нет.

Женственность обогащает мужчину. Любовь, нежность, забота, понимание – можно ли считать это проявлениями женственности? Отцу эти чувства необходимы, без них он не сможет ощутить меру своей власти. Ведь ребенок должен получать от отца не только власть и силу, но и поддержку одновременно.

Отцовство – это такое отношение к ребенку, в котором сочетается сила и нежность, любовь и требовательность. В этом искусство отца. Когда он будит сына по утрам в школу, от него требуется одновременно и твердость, и чуткость. Да, в школу надо приходить вовремя. Для отца это может быть важнее, чем, скажем, завтрак, и в этом он проявляет свою власть и принципиальность. А любовь может подсказать ему, что ребенок медлит, потому что заболел или просто не в состоянии сразу вскочить с кровати. Одни дети просыпаются быстро, другие – очень медленно. Это природные качества, их невозможно переделать. И именно любовь подсказывает отцу, когда надо проявлять твердость, а когда эта твердость превращается в жестокость.

Каждая семья проходит через испытания. Болезни близких, несчастные случаи – любой стресс в семье лишает ее членов покоя и здравого смысла. И в эти моменты отец призван стать островком эмоциональной устойчивости. Он лучше владеет собой, чем мать, способен к напряженной концентрации и подавлению эмоций. Мать может принимать неверные решения, преувеличивать или, наоборот, преуменьшать опасность. Присутствие отца позволяет стабилизировать эмоциональную ситуацию, снять с матери и с других членов семьи часть напряжения, увидеть перспективные решения. Иногда в таких ситуациях женщина обвиняет мужчину, мужа и отца, что он нечувствителен, что он не переживает, не сочувствует ей, что он отстранен, холоден. Но это не так. Именно его меньшая эмоциональная реактивность помогает семье в целом держать ситуацию под контролем. Роль отца можно сравнить с ролью капитана судна во время шторма. Он может ошибаться, но он способен принимать адекватные решения.

Мальчику важно проживать с отцом все события, происходящие в жизни семьи – и трудности, и радости. Когда он вырастет и, возможно, станет отцом, он сможет использовать этот опыт. Есть две стратегии использования детского опыта во взрослой жизни. Первая – так называемый «сценарий», то есть воспроизведение модели родительских отношений. Вторая – «антисценарий», когда человек стремится делать все наоборот, не так, как делали его родители. Предсказать выбор стратегии невозможно, да и не нужно. Личность свободна в своем выборе, в том числе и в выборе своей семейной стратегии. Однако, для того чтобы сделать этот выбор, ребенку необходим опыт жизни с отцом, даже если этот опыт трагичный или травматичный.

 

Введение в большой мир

 

В жизни ребенка есть два мира: семья и то, что находится за дверью дома. Мир внешний непонятен, он пугает своей силой, стихией, враждебностью. И в то же время ребенку хочется в этот мир заглянуть, а со временем – даже отправиться в далекие путешествия. В пору отрочества эти два чувства – опасение и любознательность – приходят в равновесие, затем желание узнавать мир и погружаться в него становится сильнее. Так происходит в норме. Совершается сепарация – психическое отделение от родителей, нарастает социализация, т. е. освоение социальный ролей, приобретение навыков общения, познание мира и опыт себя в этом мире.

Два мира в ощущении ребенка в норме соединены мостом – надежным, крепким, безопасным. Этим мостом является отец. Самому ребенку слишком сложно рискнуть шагнуть во внешний мир, слишком страшно! Но при поддержке отца, ощущая его сильную и любящую руку, дети решаются на смелые шаги. Отец не только открывает мир, он вводит в него, знакомит, объясняет правила жизни и взаимодействия с людьми и, что не менее важно, представляет своего ребенка миру.

В дворянской культуре России был такой момент в жизни девушки, как первый бал. Чтото вроде женской инициации. Введение в клуб светской жизни, в клуб невест, в клуб взрослого мира. На этот первый бал по традиции девушка приходила в сопровождении отца. В деревенской культуре отец выдавал дочь замуж, т. е. был «мостом» и «гарантом» между семьей и новым родовым миром для дочерей.

Юношу отец вводит в мир через знакомство со своими соратниками, коллегами, сослуживцами, а также соперниками и врагами. Мальчику и юноше самому трудно понять этот мир, а открыть всё его многообразие без отца просто невозможно. Идея пробиться самому, без отцовской поддержки – идея болезненная, сиротская!

Самостоятельно, без отцовского участия юноша открывает мир неадекватно, искаженно. Отец не только проводник по незнакомой местности мира, он лидер, пастырь (власть имеющий), предводитель, покровитель. Самый успешный и самый прочный опыт, который потом мужчина использует в своей жизни, – тот, который он приобрел под покровительством отца.

Отец открывает не один мир ребенку, он открывает миры: природу и её многообразие – через путешествия и походы, общество – через знакомства и публичные события, мир техники и профессий – через включение ребенка в свой труд.

Както раз, проезжая по сельскому району, я увидел подростка, ведущего по полю трактор. Рядом сидел отец и поправлял неопытную руку пахаря. Так было всегда: отец вводит подростка в мир труда, где позже юноша будет сам осваивать свои профессии. Но у него к этому времени уже будет опыт поддержки, опыт смелого и рискованного поступка под надежной сенью отцовской силы и власти.

Открытия мира могут быть различны. Опыт ребенка зависит от того, какое из пространств открыл ему отец. Один приобщается к походам, другой хорошо разбирается в устройстве автомобиля. Мир, куда вводит отец, будет для повзрослевшего ребенка привычным и безопасным. Там же, где отца не было, человеку будет неуютно. Это не значит, что в незнаком мире он не добьется успеха. Но этот успех будет стоить ему большего напряжения. Напротив, в мире, где с отцом были сделаны первые шаги, человек осваивается легче и успешнее.

По судьбе человека можно судить о том, есть у него опыт сыновнего обучения или нет. «Безотцовщина» чаще выглядит мнительной, напряженной, воинственной. Робкие, неуверенные и нерешительные мужчины, как правило, тоже не имеют позитивного опыта отношений с отцом. Женщины, не имевшие такого опыта, с трудом доверяют мужчинам и выбирают таких партнеров, которых могут контролировать, то есть несамостоятельных и неуверенных.

Вы, наверное, уже заметили, что мы совсем не говорим о роли матери в познании мира. Но ведь мать тоже «учит». В чем же разница?

Мать учит, вопервых, выживанию; вовторых, заботе о себе; втретьих, эмоциональным отношениям («она тебе нравится?», «с ним надо быть поучтивее»), красоте и радости.

Отец учит правилам, взаимодействию, развитию, функциональности и успешности (иногда – конкурентности). Мать учит любить и устраивать жизнь.

В российской действительности есть событие, которое проявляет всю гамму различий отцовского и материнского – служба сына в армии. Будь на то материнская воля, сын бы вообще в армию не пошел. Но уж если идет, то мать учит его горло беречь, носки теплые носить и проч. Но главное – чтобы писал ей почаще (надо же както контролировать ситуацию).

Отца больше заботят отношения с сослуживцами. Отец наставляет сына, какими правилами руководствоваться в отношениях с начальством, а какими – в отношениях с равными себе. Выстраивает для сына нравственные порядки и нормы. Для отца страшнее всего, если сын не справится со службой, для матери – если заболеет. Для отца важнее научить сына служить, для матери – жить.

Для личности каждого человека дефицит отцовства означает неумение налаживать отношения на работе, неумение работать над ошибками, властвовать (в том числе над собой) и подчиняться власти. Вечные бунтари – это безотцовщина или инфантильные личности.

 

Патриарх рода

 

Предельное предназначение отца – удержание целости рода, семьи, причем всей, так сказать, расширенной семьи. Однако целостность рода важна не сама по себе. Патриарх рода передает и контролирует духовные ценности и жизненно важные смыслы. В этом проявляется его духовное лидерство и главенство. Это предназначение реализуется патриархом не с опорой на естественную старческую мудрость и почтение к возрасту, а особыми духовными трудами. Первая задача – сохранить и пронести через всю жизнь, через все испытания ценности, полученные от своего отца и своих предков. Выполнить ее бывает очень сложно. Как часто, чтобы сохранить ценности рода, иконы, книги, фотографии, вещи – люди жертвовали самым ценным, здоровьем и даже жизнью.

Одна прихожанка в 1930е годы, боясь, что в ее отсутствие свекор избавится от иконы и Евангелия, которые ей оставила бабушка, носила на животе эти священные предметы, рискуя, что на проходной завода их отнимут или арестуют ее за «агитацию» по 58й статье. Я видел это потертое и зачитанное, но намоленное Евангелие, и ощутил всю ценность этого семейного священного предания.

Другой пример рассказала наша студентка. Ее бабушка происходила из аристократического рода. Когда в 1920е годы начались аресты и расстрелы, она поняла, что ей грозит опасность, а на руках у нее две дочери. Тогда женщина сожгла все книги и архивы, раздала иконы и ценные вещи, оставив только самое необходимое имущество, не больше чем у рядовых обывателей. Она не пощадила ничего и, быть может, поэтому сохранила семью и свою жизнь. Эта бабушка оставила только одно – память и традицию, которую передала дочерям и внукам.

Ещё один пример. Умирал в больнице один старичок. Не часто посещали его внуки. Однажды, когда младший из двух внуков с женой приехал его проведать, старичок снял с шеи образок, дешевый и потертый, и повесил внуку на шею. «Я его от матери получил, когда на фронт уходил; один раз при артобстреле на дне траншеи потерял, так чуть под расстрел не попал – пока не нашел, не вылез наружу, а командир в трусости обвинил. Ничего, обошлось». Мне довелось быть свидетелем этой священной сцены в больнице. Так хранятся и передаются семейные ценности.

Однако мало сохранить, нужно ещё и передать их потомкам, то есть детям, внукам, правнукам. Для этого важен авторитет и духовная сила. Патриарх рода – тот, кто имеет в семье несомненный духовный вес. Духовная атмосфера семьи складывается поразному, но если старший ее член сам ведет духовную жизнь, если для него эти ценности имеют высшее значение, тогда его будут слушать и примут от него то, что он хочет передать. Таким образом, родовое патриаршество – это духовный путь, духовный подвиг. Здесь нет формального статуса, возрастного положения, а есть только духовная правда.

Передача ценностей, духовных, религиозных, нравственных, не всегда выглядит так, как в Библии, но библейские примеры архитипичны, они учительны для нас, назидательны. Вот, например, история Иакова (Израиля): И призвал Иаков сыновей своих и сказал: соберитесь, и я возвещу вам, что будет с вами в грядущие дни; сойдитесь и послушайте, сыны Иакова, послушайте Израиля, отца вашего. (1–2)… Вот все двенадцать колен Израилевых; и вот что сказал им отец их; и благословил их, и дал им благословение, каждому свое. (28) (Быт., 49).

В классической русской литературе, особенно XIX века, трудно найти даже намек на патриархальность. Скорее наоборот, легче обнаружить свидетельства «войны» отцов и детей. Тем не менее, чтобы хоть както проиллюстрировать тему патриаршего благословения, приведу пример из «Войны и мира» графа Льва Толстого. Перед Аустерлицким сражением князь Андрей Болконский получает отцовское благословение. Князь Николай прощается с уезжающим сыном:

 

Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его.

Старик встал и подал письмо сыну.

– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу,

чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.

Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.

– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.

Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.

– Все исполню, батюшка, – сказал он.

– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне, старику, больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – А коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.

– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.

Старик замолчал[10]…

 

Это не традиционное, библейское благословение, но основные его элементы мы видим: ценности чести, достоинства, служения, верности, долга, мужественности, ответственности. Несмотря на критическое отношение к отцу князя Андрея, он с благодарностью, любовью и почтением принимает наставление и благословение отца.

Еще менее традиционным выглядит «благословение» отца Андрея Штольца из романа «Обломов» Ивана Гончарова. Андрей, уезжая из семьи в Петербург, получает наставления отца:

 

В день отъезда Иван Богданович дал сыну сто рублей ассигнациями.

– Ты поедешь верхом до губернского города, – сказал он. – Там получи от Калинникова триста пятьдесят рублей, а лошадь оставь у него. Если ж его нет, продай лошадь; там скоро ярмарка: дадут четыреста рублей и не на охотника. До Москвы доехать тебе станет рублей сорок, оттуда в Петербург – семьдесят пять; останется довольно. Потом – как хочешь. Ты делал со мной дела, стало быть, знаешь, что у меня есть некоторый капитал;

но ты прежде смерти моей на него не рассчитывай, а я, вероятно, еще проживу лет двадцать, разве только камень упадет на голову. Лампада горит ярко, и масла в ней много. Образован ты хорошо: перед тобой все карьеры открыты; можешь служить, торговать, хоть сочинять, пожалуй, – не знаю, что ты изберешь, к чему чувствуешь больше охоты…

– Да я посмотрю, нельзя ли вдруг по всем, – сказал Андрей.

Отец захохотал изо всей мочи и начал трепать сына по плечу так, что и лошадь бы не выдержала. Андрей ничего.

– Ну, а если не станет уменья, не сумеешь сам отыскать вдруг свою дорогу, понадобится посоветоваться, спросить – зайди к Рейнгольду: он научит. О! – прибавил он, подняв пальцы вверх и тряся головой. Это… это (он хотел похвалить и не нашел слова)… Мы вместе из Саксонии пришли. У него четырехэтажный дом. Я тебе адрес скажу…

– Не надо, не говори, – возразил Андрей, – я пойду к нему, когда у меня будет четырехэтажный дом, а теперь обойдусь без него[11]…

 

Отец передает сыну ценности своей немецкой семьи и народа: трудолюбие, амбиции, соперничество, мужество, скромность и бережливость, целеустремленность, терпеливость. Для России это непривычно, и автор романа посмеивается над немцем Штольцем, но отец и сын понимают и любят друг друга. В то же время, если отец не проявляет эмоций, то и сын сдерживает их. Так принято, так надо. Сын идет за отцом, и, как мы знаем, он выполнит свое обещание.

Увы, в отличие от средневековой, литература XIX века патриархальность почти не демонстрирует. Может быть, это обстоятельство и определило наступившее в XX веке уничтожение «отцов»: революцию, цареубийство, расстрелы, лагеря и тюрьмы. Все меньше и меньше становится в веке революционном патриаршества.

Совсем иное, внешне не патриархальное, диалогическое «благословение» дает сыну Иван Ильин. Это другой жанр, письменный, это благословениеразмышление. И оно не имело бы той трагической и окрыляющей, духовно выверенной силы, если бы не впитало традицию отцов. Вот выдержки из него:

 

Итак, ты думаешь, что можно прожить без любви: сильною волею, благою целью, справедливостью и гневной борьбой с вредителями? Ты пишешь мне: «О любви лучше не говорить: ее нет в людях. К любви лучше и не призывать: кто пробудит ее в черствых сердцах?»…

Милый мой! Ты и прав, и не прав. Собери, пожалуйста, свое нетерпеливое терпение и вникни в мою мысль…

Нельзя человеку прожить без любви, потому что она сама в нем просыпается и им овладевает. Нельзя человеку прожить без любви и потому, что она есть главная выбирающая сила в жизни. Нельзя человеку прожить без любви и потому, что она есть главная творческая сила человека. Нельзя человеку прожить без любви потому, что самое главное и драгоценное в его жизни открывается именно сердцу. Нет, мой милый!

Нельзя нам без любви. Без нее мы обречены со всей нашей культурой. В ней наша надежда и наше спасение. И как нетерпеливо я буду ждать теперь твоего письма с подтверждением этого[12].

 

Главный смысл благословения отца – духовные ценности: любовь, вера, праведность, смысл жизни, добродетели, нравственные ориентиры. Чтобы передать их потомкам, нужна опытность, ясность ума, твердость в вере, любовь к детям и внукам.

Именно любовь патриарха рода к своим потомкам есть та сила, которая открывает сердца детей, их жен, их мужей, всех родственников и близких. Иногда патриарх рода становится патриархом поколения, народа, а иногда его завет становится основой жизни страны и мира, как это было с Израилем.

Для русских людей таким заветом стали «Слово о законе и благодати», «Духовное завещание Владимира Мономаха», «Бородино» Лермонтова.

В каждой семье есть человек, который мог бы «завещать» особый смысл жизни потомкам. Патриарх рода – это особая духовная роль, определенная мужчине природой человека и Божьим призванием. Исполнить её может каждый, хотя это и не просто.

 

 

V. Вымирающий вид

 

Отцы и отечество

 

Библия рассказывает о том, какой трагедией оборачивается для человека и даже для всего его рода бунт против отца. И это не вымысел, это действительно так. Неслучайно противление отцу считалось одним из самых страшных преступлений, которое в Моисеевом законодательстве каралось вплоть до смерти. Давид горько оплакивал своего сына Авессалома, восставшего на него. Сын Иакова Рувим был проклят за это же преступление. И более поздняя история знает немало подобных примеров. По сути дела, то, что называется революцией, цареубийством, переворотом, есть ни что иное, как восстание против отца. Вспомним, ведь царь всегда воспринимался народом как отеческая фигура. В русской традиции отцом иногда становился и начальник, особенно офицер. Неслучайно в поэме «Бородино» М. Ю. Лермонтова полковник – «отец солдатам». Отец как покровитель, заботящийся о своих чадах, берущий на себя ответственность, вплоть до смертной жертвы, – эта метафорическая фигура в нашей словесности встречается очень часто.

Бунт, восстание против отца – это преступление, в основе которого лежит подростковый бунт, не завершившаяся подростковая сепарация. В такой ситуации отношение к отцу будет обесценивающим и отвергающим. Но отвержение отца – это отчасти отвержение себя самого. Если отцовство – часть моей собственной личности (мужчины и женщины), то, отвергая в себе отца, я отвергаю часть самого себя. Такое отвержение обрекает «бунтаряподростка» на вечную «недомужественность». Че Гевара, Дубровский, Рэмбо – это все героиподростки, так и не доросшие до отцовства, до мужества. История, однако, развивается таким образом, что вечных подростков становится все больше, а отцов все меньше.

В некотором смысле история народа – это история становления мужчиныотца. Зрелость мужчин – зрелость народа и нации. Чем больше мужество усваивается личностью, тем более зрелым оказывается народ. Отечество – это поколения зрелых отцов. Но не только! Отечество – это живая связь поколений. Отечество должно быть востребовано. Его должно принимать новое поколение отцов, молодых мужчин, переживших подростковый период и вступивших в период зрелости, период любви к отеческим гробам и благодарности к отцам. Без этого само отечество невозможно. Отечество – это не фигура речи, а важнейшая динамическая антропологическая и психологическая задача. Это передача традиций и ценностей.

Общение отца с сыном – вечная тема. Вспомните фрагмент росписи Сикстинской капеллы, где две руки в полусоприкосновении являют эту тему: отец дающий и сын принимающий. На наших глазах совершается дар от Отца и дар Отцу!