Глава 2. «Система моды». Основные идеи

Ролан Барт начал писать "Систему Моды" в 1957-м. В "Системе Моды" речь идет не о модной одежде как таковой, а об одежде как знаковой системе. На примере моды Барт демонстрирует, какие предрассудки завуалированы под рациональным строем нашей повседневности. Тогда, в середине 1960-х годов, подобный взгляд на обыденность был в новинку. В самых незатейливых, казалось бы, вещах - реклама, пища, фотография - Барт призывал усматривать тайные прописи современных мифов.

Так что "Система Моды" - книга не о моде, а о том, как устроены и как работают знаковые системы. Чтение, исполненное всех прелестей семиотического "know how" - со сложно дифференцированной терминологией, таблицами, схемами, функциями и матрицами. Читатели, взявшие эту книгу в надежде полакомиться историей современного гламура, жестоко обманутся. Для Барта мода - это всего лишь идеальная модель смыслообразования вообще. Абсолютно эфемерная, оторванная от функции, от бытовых реалий, мода представляет собой чистый, самодовлеющий смысл, риторику, апофеоз идеологии, не больше и не меньше. К тому же Барт избирает для анализа вовсе не реальную одежду и даже не модную картинку, а систему письменной Моды - как в модных журналах описывают моду. В результате оказывается, что именно слово наделено могуществом акцентировать, подчинять костюм детали, развенчивать один аксессуар как старомодный и провозглашать другой символом морального здоровья и социального успеха. Язык, делает вывод Барт, осуществляет в современном обществе абсолютный диктат над действительностью. В демонстрации этого факта и состояла сверхзадача "Системы Моды".

Итак, каковы же основные идеи семиологии Ролана Барта? Прежде всего в «Системе моды» надо отметить эстетическое отношения автора к знакам. Эстетический подход к знаку заметен уже в отборе материала – семиотических систем, подвергаемых научному анализу. Мода, по Барту, так же как пища, бытовые вещи, это эйфорическая система, доставляющая своим пользователям приятные переживания, нередко путем замалчивания неприятных сторон реальности.

Изучая подобные системы, Барт-ученый ищет средства для предупреждения ненаучного применения семиотических категорий. Одним из таких средств является проверка на переводимость. Имея дело с искусственно-бытовыми системами, исследователь выделяет в них дискретный код лингвистического типа. Вещь соотносится с кодом языкового типа,есть возможность высказать ее с помощью языка. Оттого, даже чисто фиктивная, нереальная функция модной одежды («платье для коктейля», «для отпуска на Таити», и т. п.) стала для Барта счастливой находкой: ведь здесь язык открыто поддерживает своими категориями бытовую вещественность одежды.

По Барту, в системе моды оппозиция трех систем спроецирована внутрь одной системы, выражаясь через оппозицию трех видов сообщения, «трех одежд», соседствующих на страницах модного журнала: 1) одежды-образа (фотографии или рисунка, обладающих лишь ограниченной знаковостью), 2) одежды-описания (текста, комментирующего и эксплицирующего образ) и 3) реальной одежды (вернее технологических операций, излагаемых в «указаниях для пошива», то есть в практически-транзитивном тексте Моды). Сложным знаковым устройством обладает вторая система (и именно ее структурному анализу посвящена монография «Система Моды»): первая и третья системы в основном исчерпываются своим денотативным сообщением – передачей визуального образа или инструкцией для практических действий.

В результате возникает уникальный феномен «именования означаемых», специфичный для многих высказываний Моды и отсутствующий практически во всех знаковых системах. При семиотической ситуации, описанной Соссюром, означаемое носит имплицитный характер, мы понимаем его лишь путем опознания означающего, в случае же «мирских означаемых» Моды оно не только угадывается в одежде-образе, но еще и эксплицируется в специально сопровождающем тексте. Этот текст приобретает метаязыковой характер, наподобие учебника или словаря, объясняющего значения знаков. Конечно, это не простодушная откровенность рекламы, прямо заявляющей о своей коммерческой «сверхзадаче»: «мирские означаемые» Моды отсылают к фиктивному, мистифицированному миру, и все же сам факт удвоения означающих(с одной стороны, собственно описание одежды, с другой - прямо названное понятие «для коктейля») провоцирует метаязыковую деятельность, окончательным итогом которой, собственно, и является толстая монография Барта.

Центральное место в работе Барта занимает понятие вестиментарной матрицы. Минимальная структура означающего в модной одежде-описании складывается, как показывает Барт из трех членов – объекта (вещи в целом), суппорта (выделенной части или детали) и варианта (качеств этой части или детали, варьирование которых как раз и образует смены Моды): так, в структуре кардиганс закрытым воротником объектом значения является кардиган в целом, непосредственным носителем- суппортом значения – конструктивная деталь воротник , а вариантом – его закрытость , которая при другой моде может заменяться открытостью. Такие матрицы представляют собой минимальные кирпичики, из которых складывается описание любой модной одежды.

Структура матрицы – особенно пары «суппорт-вариант», которую Барт выделяет в особую категорию «модные черты», - отчетливо напоминает предикативную структуру: с одной стороны, есть логический субъект (воротник), с другой стороны, приписываемый ему предикат (закрытый). Предикат имеет абстрактную форму, это отвлеченное понятие, тогда как субъект-суппорт обладает смешанной природой, имеет не только понятийную, но и материальную определенность.

По мысли Барта, такое деление на неизменную субстанцию и переменчивое формальное различие всегда присутствует в производных семиотических системах типа одежды или пищи, опирающихся на такой материал, который, в отличие от звуков речи, изначально имеет иное практическое назначение, кроме сигнификации: «…все системы коммуникации, опирающиеся на объекты, которые существуют технически или функционально до своего значения, обязательно должны включать в себя суппорты, отличные от вариантов».

Существенно, однако, что между тремя элементами вестиментарной матрицы происходит процесс, который Барт называет «излучением смысла»: «В одежде (одежде-описании) система лишь кое-где ставит свою печать в изначально не значимой массе, но через посредство матрицы эта печать как бы излучается на всю вещь». Это значит, что фокусом или источником модного смысла является только нематериальное качество «закрытости», приписанное ограниченному элементу одежды – «воротнику», но через этот точечный суппорт смысл, возникающий благодаря переменчивости варианта, разливается на весь объект, сам по себе инертный в отношении модного смысла; Мода умеет «просвечивать смыслом инертные материалы».

Этика «мелочи», минимального отличия, образующего элегантность, проанализированная Бартом в статье «Дендизм и Мода», с точки зрения ее социологического генезиса, получает здесь семиологическую интерпретацию: она обусловлена процессом текучего распространения смысла, изначально сосредоточенного лишь в некоторых пунктах среди «изначально незначимой массы». Происходит любопытный перекрестный обмен: текстуальная «одежда-описание» проецирует свои дискретные категориальные членения на непрерывную форму «одежды-образа», но при этом сама заражается континуальными процессами на уровне своих элементарных микроструктур.

Хотя матрица означающего сама по себе еще не обладает значением (значение лишь приписывается ей из вне системой Моды – скажем, тот же «кардиган с закрытым воротником» может нести коннотацию «нарядности»), этот процесс перетекания или излучения смысла аналогичен «истечению» смысла от одного знака к другому при коннотации, а потому и многоэтажная «архитектура матриц», элементы которой могут образовываться другими, более детализированными матрицами, по форме своей почти точно совпадает с многоярусным строением коннотативных знаков и знаковых систем, между которыми циркулирует смысл.

Как можно понять из вышеизложенного, «Система моды» Барта – чисто научный труд. Однако он чрезвычайно интересен всем изучающим моду и культурологию.

Глава 3. «Структурализм как деятельность»

В работе Р. Барта «Структурализм как деятельность» изложены основные философско-культурологические идеи структурализма вообще и Р. Барта в частности.

Р. Барт один из крупнейших представителей французского структурализма, семиолог, литературовед. Исходит из того, что любые культурные феномены – от обыденного мышления до искусства и философии – неизбежно закреплены в знаках, представляют собой знаковые механизмы, которые необходимо рационально объяснить. Семиология должна быть «наукой о значениях», которыми человек – в процессе социально-культурной деятельности – наделяет весь предметный мир. Барт, как и все структуралисты, утверждает, что некоторые знаковые системы непосредственно осознаются и сознательно используются людьми, а другие знаковые системы не осознаются и используются бессознательно.

Несмотря на свою стихийность и иррациональность, эти бессознательные механизмы использования языка тем не менее представляют собой систему регулярных зависимостей, подчиняющихся определенным правилам, и таким образом, вполне поддаются рациональному анализу. При этом было открыто, что бессознательное в целом структурно упорядочено в соответствии с теми же законами, которые управляют естественными языками – причина, объясняющая, почему именно естественный язык стал в XX веке привилегированным полем методологических исследований и моделью для гуманитарных наук.

Привилегированную роль естественному языку Р. Барт отводит потому, что видит в нем «интерпретатора» всех прочих знаковых систем. Барт, в сущности, стремится создать семиотическую ипостась антропологии, культурологии, социологии, литературоведения и т.п. При этом Барт понимает, что гуманитарные науки, при всем их возрастающем могуществе, в принципе не способны исчерпать бездонность культуры. В поздний период своего творчества Барт постепенно преодолевает позицию сциентистского структурализма и переходит к постструктурализму.

Во-первых, если структурализм рассматривает свой объект как готовый продукт, как нечто налично-овеществленное, неподвижное и подлежащее описанию и моделированию, то постструктурализм Р. Барта, напротив, предполагает перенос внимания с «семиологии структуры» на «семиологию структурирования», с анализа статичного «знака» и его твердого «значения» на анализ динамического процесса «означивания» и проникновения в кипящую магму «смыслов».

Во-вторых, в противоположность сциентизму, устанавливающему жесткую дистанцию между метаязыком и языком-объектом, убежденному, что метаязык должен конструироваться как бы «над» культурой, в некоем внеисторическом пространстве объективно-абсолютной истины, Барт настаивал на том, что метаязык гуманитарных наук, сам будучи продуктом культуры и истории, в принципе не может преодолеть их притяжения, более того, стремится не только отдалиться от языка-объекта, но и слиться с ним. При этом Барт не отрекается от науки, но лишь трезво оценивает ее возможности.

 

 

Список использованной литературы

1. Барт Р. Мифсегодня // Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. — М.: Издательскаягруппа «Прогресс», «Универс», 1994.

2. Барт Р. Нулевая степень письма // Семиотика, М., 1983.

3. Ролан Барт. Система моды. Статьи по семиотике кульруры. / Пер. с фр., вступ. ст. и сост. С. Зенкина. - М.: Издательство им. Сабашниковых, 2003, 512 с.

4. Ролан Барт Избранные работы: Семиотика. Поэтика. - М., 1989.