раверс Медвежьего. 5 января 1943 года. 10.00 9 страница

Пока Вержа усаживался, Клод упорно не поднимала глаз. Дельмес терпеливо ждал.

— Пожалуйста, мадам, повторите свое заявление!

Это требование ее не слишком воодушевило: она все еще побаивалась Вержа, зная, каким он бывает в гневе.

— Вы не могли бы зачитать мои показания? — попроси­
ла она.

— Нет.

Поколебавшись, Клод заговорила. Она сказала, что давала Вержа деньги, два года назад заплатила за аренду виллы, участвовала в покупке БМВ.

— Ложь, — сказал Вержа, когда она закончила.
Дельмес прочел Клод маленькую нотацию в духе: будьте-

вшшателыгы-то-что-вы-говорите-очеыь-важно, — вы-задеваете-честь-человека и т, д. Ну прямо сама искренность!

— Я сказала правду, — произнесла Клод.

Она пи разу не взглянула на Вержа. Это была крупная женщина с лошадиным лицом и. восхитительным телом. Вер­жа вспоминал о нем теперь со злостью. Он попался как ре­бенок. А она мстила за все и пи за что, злясь, быть может, что он спит с Сильвеной, стараясь купить благосклонпость, жертвуя всем, что у нее было, чтобы выпутаться из дела, или просто потому, что у нее была подлая душа и она не хотела одна идти ко дну. Когда она была любовницей Вержа, она считала, что ей навсегда обеспечена безнаказанность. Разоча­ровавшись, она теперь готова была все растоптать.

— Ваше слово против ее слова, — сказал Делъмес Вержа.

— Именно, — подтвердил Вержа. — Но когда в суде я даю
показания против бандита, которого я арестовал, все обстоит
так же.

— С той разницей, что мы можем произвести определен­
ную проверку. Например, в агентстве по найму.

Дельмес- пристально смотрел на Вержа.

— Вы стоите на своем?

— Разумеется.

— Вы не отрицаете, что поддерживали с обвиняемой самые
сердечные отношения и даже больше?

S3

— Я уже объяснил вам, при каких обстоятельствах.

— Это отношения, о которых можно было бы многое ска­
зать. Они свидетельствуют о прискорбных взглядах.

Вержа прервал следователя:

— Полиция всегда работала подобным образом, а право­
судие давало нам свое благословение.

Дельмес иронически улыбнулся.

— Когда полицейский спит с сутенершей, он ищет благо­
словения правосудия.

— Вы прекрасно понимаете, что я хочу сказать: во Дворце
правосудия всем известно, что наши источники информации
текут не из Францисканского монастыря!

Дельмес сделался еще более любезным.

— Не беспокоя сих почтенных верующих, нельзя ли попро­
сить полицию пересмотреть свои методы?

— Даже если пользы будет меньше? В конце копцов мы
ведь ваши поставщики!

— Я пе работаю сдельно, господин комиссар!

— Но вы любите, когда вам приводят крепко связанных
преступников.

Он указал на метра Дюбуа.

— Спросите его. Я всегда занимался только своим делом,
в самом классическом стиле. Я сражался только с гангсте­
рами. В вашем кабинете в том положении, в каком нахожусь
аеперь я, никогда не окажутся полицейские, которые ведут
учет ваших друзей или врагов.

Следователь нахмурил брови.

— Что вы хотите этим сказать?

— А вот что. Теперь существ5'ет два сорта полицейских:
те, кто запимается политикой, и те, кто ею не занимается.
Я принадлежу ко второму, вы это прекрасно знаете. Первые
пе подвергаются никакой опасности. В них пикогда не угодит
шальная пуля, опи никогда но окажутся в вашем кабинете.
Они попросту рискуют оказаться в лагере побежденных. Но я
за них не волнуюсь. Они принимают меры предосторожности.
Официально они занимаются в настоящий момент наблюдени­
ем за левыми элементами. Но я вам кое-что раскрою, если вы
этого не знаете. Они готовят потихонечку досье на предста­
вителей большинства. У них нет .времени бездельничать. Они
вам преподнесут все это на тарелочке в тот день, когда ваши
нридут к власти.

Дельмес казался удивленным.

— Какие мои друзья? — спросил оп. — Я прошу вас замол­
чать, господин комиссар.

Вержа, в свою очередь, улыбнулся.

— Я высказал то, что собирался.

— Я это не записываю.

— Жаль, — сказал Вержа с иронией.

— Других вопросов не будет, — сухо проговорил Дельмес.
Вержа вышел первым. В коридоре его догнал Дюбуа. Адво­
кат был очень доволен.

— Вы утерли нос этому напыщенному болваиу. Но, навер­
ное, напрасно.

 

— Почему?

— Они сделают все, чтобы уничтожить вас.

— Успокойтесь; у меня есть другие аргументы.
Адвокат рассмеялся.

— Ни минуты не сомневаюсь.

Он дружески похлопал Вержа по плечу.

— Какой тошнотворный мир, — сказал оп. — Я пе мора­
лист. Но тем не менее! Люди — это ходячие'трупы. Никаких
идеалов, ни частицы любви не осталось в них.

Дюбуа пожал Вержа руку.

— Жаль, что я не могу взять ваше дело.

Он указал на Клод, которая ждала, повернувшись к ним спиной.

— Почему она обвиняет мепя? — спросил Вержа.

— Вы еще спрашиваете? Потому что это подлая душа. —
Он невесело усмехнулся. — Если вас это может утешить, я
беру с нее по максимуму. Чем опи отвратительней, тем
больше я с них требую. Если и дальше гак пойдут дела, за
два года я сколочу состояние.

* * *

Вержа позавтракал с Мопикой. Он повел ее к Альже. Она была задумчива. Он утверждал, что не ложился всю ночь. А где же он побрился? Она задала вопрос, не гребуя ответа: она знала. Вообще-то он должен был бы доживать свою жизнь с ней, ведь когда-то они вместе и трудились и мечтали. Но без Сильвены он будет страшно несчастеп, а он нуждался в счастливой старости, если только она возможна.

Альже появился к половине второго. Он осторожно прибли­зился к комиссару. Он знал Монику и уверял, что очень ува­жает ее. Он пытался таким образом пристыдить Вержа. Пре­ступники часто проявляют склонность к морализированию.

Он поцеловал Мопике руку, и она посмеялась про себя: ей было известно, кто такой Альже.

— Я видел Мора, — сказал он. — Спасибо за обе инфор­
мации!

Инспектор оказался еще более сообразительным, чем думал Вержа: он сказал Алъже не только про мотоциклистов, но и про Жужу.

— С персоналом все больше трудностей, — пожаловался
Альже. — Просто не знаю, где ею искать теперь.

Вержа объяснил Монике, что Алыке просил его навести справки о метрдотеле и официанте, которых тот собирался на­нять. Она рассеянно слушала.

Когда они собирались уходить, 'Альже придержал Вержа за руку.

— Мой парень сделает дело сегодня после ооеда, — сказал
он. — Ты уверен, что это необходимо?

— Уверен.

— Ты не слишком рискуешь?

 

— Совсем нет.
Альже почесал ухо.

— И почему я так верю в тебя?! — воскликнул он.

* * *

Жюетэн Кокемер был веселым тридцатилетним парнем. Он работал в городском банке и был убежден, что годам кпяти­десяти будет сидеть в Париже в кресле генерального дирек­тора. Когда Жюстэн бывал в столице, он долго прогуливался по бульвару Осман, изучая фасады надменных особняков, где находятся крупнейшие банки. Он смотрел на толпу жал­ких" служащих, высыпавших в полдень из дверей этих зданий. Когда-нибудь он будет командовать всеми ими. Он заставит их трудиться до седьмого пота. Жюстэн Кокемер был парано­иком с самого детства, которое прошло под строгим надзо­ром тетки, любившей стегать его тростью и получавшей от этого пемалое удовольствие.

В настоящее время он оказывал услуги определенному чис­лу имепитых граждан города, которые предпочитали, чтобы их денежки покоились в каком-нибудь налоговом убежище, где от народа но приходится ждать неприятных сюрпризов. Но и в этом варианте нельзя было быть ни в чем уверенным, нто являлось причиной озабоченности. По-прежнему предпоч­тение отдавалось Швейцарии, хотя лсвонастроенные граждане этой страны начинали идти по стопам Гильома Теля. Байки иногда занимались этими трансфертами в форме незримых компенсаций. По в банковских книгах оставались следы. И ко­гда-нибудь после победы объединившихся левых сил можно было бы опасаться, что жаждущие равенства контролеры на­падут на след затерявшихся капиталов. Вот почему Жюстэн Кокемер и некоторые ему подобные время от времени отправ­лялись в Швейцарию, Испанию пли Лихтенштейн, куда по от­лично организованным каналам убегали миллионы в виде банковских билетов или кассовых чеков. Переправка требо­вала одпого или даже двух обходных маневров: десять про­центов была немалая сумма, даже поделеппая мея«ду этапами.

В этот день Жюстэн отправлялся в Мадрид, чтобы перевезти туда сотню миллионов, спрятанную в крыльях его спортив­ной машины. Опасаться нечего. В Веобии французский тамо­женник получал тысячу франков за то, что останавливал Жюстэна, спрашивал, нет ли у него чего-либо, о чем следо­вало бы заявить, в тут же отпускал. На испанской границе ничего не спрашивали..Деньги перевозились транзитом через Мадрид, прежде чем исчезнуть на Багамских островах, где их вкладывали в приобретение акций компании, занимавшей­ся строительством отелей. Два министра уже имели в ней интересы. Один из них информировал клиента Жюстэна, вер­нее, его патрона — директора банка, который таким образом сколачивал себе небольшое состояние.

Жюстэн был рад, что едет в Мадрид. Он с удовольствием отправился бы и в Женеву, которая благодаря миллионам, разбрасываемым нефтяными королями, становилась всеевро­пейским борделем. Чтобы получить свой кусок этого пирога, туда приезжали хорошенькие девочки из Франции, Италии, ФРГ. Но в Мадриде у Жюстэна была любовница маникюрша, которую он жаждал видеть. Он напевал, ведя машину по из­вилистым дорогам Жера, прекраспым ипустынным.

На протяжении двадцати километров он не встретил ни од­ной машины, как вдруг заметил сзади большой автомобиль «ровер», который, казалось, ехал довольно быстро. Чтобы по­забавиться, он увеличил скорость, но «ровер» не отставал. Жюстэн взял максимальную скорость, насколько это позво­ляла дорога. «Ровер» приблизился. Ничего не поделаешь. Жюстэн не собирался становиться автомобильным асом. Впро­чем, скоро у него будет шофер. Водить машину — искусство не для благородных людей. Он осторожно притормозил.

«Ровер» его обогпал, и поведение водптеля удивило Жю­стэна: он вдруг уменьшил скорость и встал почти поперекдороги. Но это был виртуоз. Он остановился таким образом, что Жюстэн проехал в нескольких саптиметрах от пего, иэ задев. Жюстэн высунул голову в окно, чтобы крикнуть не­сколько элегантных, по крепких ругательств. Однако не ус­пел: из «ровера» выскочили двое мужчин с пистолетами. Жю­стэн донял. Не первый раз перепранщик подвергался ограб­лению. Представители этой профессии не были героями: ни­кто из пих не собирался умирать ради этих вошочпх денег. Времена дилижансов миновали.

Он поднял руки. Мужчины подбежали к нему. На них были черные маски и серые комбинезоны, скрывающие одежду. Жюстэн отметил номер «ровера» на всякий случай, ни на что не надеясь: он наверняка фальшивый. Жюстэн попытался увидеть, нет ли па кузове какой-нибудь царапины. Но в лю­бом случае он не сообщит ничего полицейским. Жалобы не будет.

Один из двоих мужчин открыл дверцу. Он приказал Жю-стэну выйти, произнося слова с сильным крестьянским акцен­том, без сомнения, деланным. Жюстэн подчинился. Он сожа­лел, что не удастся съездить в Мадрид. Ему всю ночь сни­лась его маникюрша.

Человек, который велел ему выйти из машины, приставил дуло пистолета к его спиае и приказал идти до поля, окру­женного деревьями. Жюстэн сказал, что не собирается сопро­тивляться и что он терпеть не может, когда ему в спину упи­рается дуло пистолета, который всегда может выстрелить слу-чайпо. Мужчина засмеялся. В это время его спутник усажи­вался за руль автомобиля Жюстэна. Тот мысленно прики­дывал, в скольких километрах находится деревня.

— Вы не могли бы подбросить меня до какой-нибудь фер­
мы? — спросил он на всякий случай.

— При твоей работе ты мало двигаешься, — сказал мужчи­
на. — Эта прогулка пойдет тебе на пользу.

Жюстэн должен был усесться на траву у дерева, а мужчи­на обвил его веревкой вокруг живота и привязал к стволу. Земля была влажной, и Жюстэн подумал, что простудится. Такая история происходила с ним впервые. Хотя он давно знал, что избежать ее не удастся. Он подумал о своем кли­енте. Тому все это вряд ли понравится. Он страшно жаден.

Человек исчез. Жюстэн услышал шум мотора своего авто­мобиля. Он задавался вопросом, как потом разыщет его. Оя обязан заявить о пропаже. Иначе окажется в затруднитель-

ном положении, когда полиция сообщит ему, что обнаруже­на его машина. Он стал вспоминать, не совершил ли какую-либо оплошность в предшествующие дни, не следили ли за ним. Но вспомнить ничего не мог. Нападавшие были, как видно, опытными профессионалами.

Он попытался освободиться от веревки, немного подрыгал ногами. Узел был крепкий. Он попробовал дотянуться до не­го, но безуспешно. Послышались шаги на дороге. Жюстэн за­тих. Ему. не нужна была никакая помощь, никакой свидетель. Но в тот же момент ему неодолимо захотелось чихнуть: по­следствие сидения на влажной земле. Жюстэн чихнул и за­метил, как к нему идет крестьянин в широкополой шляпе. Он был приятно удивлен, увидев Жюстэва в этом положении. Замечание, которое он сделал, говорило о том, как быстро прогресс проникает в деревню:

— Ты, наверное, думаешь, что ты в самолете, раз привязы­
ваешься ремнем?

Он отаязал Жюстэна. Тот иоднялся и чихнул еще раз.

— В это время земля влажная, — сказал крестьянин.
Жюстэн объяснил, что приятели подшутили над ним после

веселого обеда. Потом спрооил, где можно найти такси. Кре­стьянин пригласил его следовать за собой. По дороге он рас­сказал Жюстону все штуки, которые проделывались у них здесь на банкетах по случаю свадьбы и на поминках. И сам смеялся своему рассказу.

* * *

Фредерик Лардат был первым заместителем мэра города. Это был мужчина, приближающийся к пятидесяти, но выгля­девший лет на пять старше, плотный, с круглыми плечами, короткими ногами, с довольно благородным лицом и с нозд­рями, жадно вдыхающими аромат жизни. Его эгоизм грани­чил с мегаломанией. Он начал как налоговый и юридиче­ский советник. У него была удивительная память. Он мог цитировать наизусть целые законы, особенно те, которые ка­сались недвижимости. Когда человек зол (как он), отличное знание закона делает из него поистине бульдозер общества. Лардат рано пришел в политику. Но не смог все же поднять­ся действительно высоко. Он был доверенным лицом и другом мэра, который являлся также сенатором. Он был президентом ХЛМ * и за это получил прозвище «Мосье 5%», за которым скрывалась целая программа. Он владел голосами большого района, удаленного от центра, и отдавал их за кандидата большинства во втором туре. Он являлся одним из хозяев го­рода.

Прежде чем отправиться на условленную . встречу с Лар-датом^ Вержа положил в свой портфель некоторые докумен­ты, которые он достал из ящика своего письменного стола, снабженного секретным замком. Ящик был почти пуст. Уже в течение нескольких дней Вержа каждый вечер переносил

• ХЛМ,— муниципальные дома с дешевыми квартирами.

по частям его содержимое в стенной шкаф у себя дома. Тре­бовалось вскоре найти более надежный тайник. У него была на этот счет одна идея.

К документам он добавил магнитофонную пленку. В порт­феле уже лежал маленький магнитофон. Вержа улыбался. ' Он хорошо знал Лардата. Они даже были на «ты». Вержа спас некогда клиента Лардата, замешанного в каком-то мо­шенничестве. Лардат любил поесть и выпить. Он бывал у Маржори. Ему наверняка не понравилось то, что Вержа на­делал у нее. Он, кажется, был доволен, что комиссар позво­нил ему. В сущности, он испытывал страх, и Вержа знал почему.

В мэрии Лардат занимал просторный кабинет рядом с ка­бинетом мэра. Он пожал Вержа руку, внимательно его раз­глядывая.

— Останемся у меня в кабинете? — спросил он.

Таким образом он выяснял, будет разговор конфиденци­альным или нет. Он подозревал, что в его кабинете установ­лен микрофон. В любом случае он не мог рисковать, даже если это была фантазия. Большинство муниципальных совет­ников рассуждало точно так же. У них был один выход: большой зал для общих собраний совета, в котором мэр пе­риодически устраивал техническую проверку.

— Лучше пойти в зал, — предложил Вержа.

Здесь Лардат закрыл дверь на ключ и задернул шторы на окнах. Он принес с собой транзистор и включил его, как только они уселись у стола рядышком, словно на исповеди.

— Какие глупости приходится делать. И возможно, зря.

За мелодией в исполнении на трубе Мплза Девиса последо­вала поп-музыка. Лардат поморщился и переключил приемник па музыкальную программу французского радио. Передавали Моцарта. Не то чтобы ему нравилась классическая музыка, но она была менее шумной и так же хорошо создавала помехи.

— Ты мне понадобишься, — сказал Вержа.

— К твоим услугам, — произнес на всякий случай Лардат.

Недоверчивый от природы, а еще больше из-за слухов, ко­торые ходили о Вержа, он подозрительно поглядывал на ко­миссара. Он был убежден, что комиссар не так виновен, как это говорили, честнее, чем большинство его коллег, храбрее и энергичнее в любом случае. Но он был все-таки доволен, что неприятности обрушились на человека, который этого не заслуживал. Несправедливость доставляла ему удовольствие. Невиновные для того и существуют, чтобы их преследовали. За наивность надо расплачиваться. Вержа — чистая душа — воображал, что, сражаясь с преступниками, можно заслужить право на уважение общества. Примитивен, как боксер!

— У тебя по-прежнему есть самолет?

— Разумеется.

— Одолжи мне его!

Лардат не скрывал удивления.

— Когда захочешь прогуляться, ты мне скажешь. — отве­
тил он осторожно.

— Он мпе нужен не для прогулки, а для путешествия.

— Куда?

— Узнаешь.

— Ты умеешь водить самолет?

— Я нет. Но у друга, с которым я долечу, есть пилотские
права.

Лардат улыбнулся. По транзистору передавали теперь нуд­ную симфонию в духе Гайдна.

— Когда он тебе понадобится?

— Скоро.

— Все это очень таинственно.

— Вовсе нет, — сказал Вержа. — Наверное, через несколь­
ко дней я вынужден буду совершить срочную поездку. Мне
нужно, чтобы ты предоставил в мое распоряжение самолет,
как только мне потребуется.

— Как раз перед тем, как тебе официально предъявят об­
винение, например, — подсказал Лардат невинно.

— Например, — спокойно подтвердил Вержа. — Нужны
полные баки и вся необходимая для полета информация.

Лардат включил радио погромче.

— Храбрый ты человек, — сказал об.

— Я должен поддерживать репутацию.

— В сущности, ты хочешь, чтобы я помог тебе скрыться
от правосудия?

 

— Ты употребляешь пустые слова. По в общем это так.
Лардат вздохнул.

— Ты меня ставишь в трудное положение.

 

— Действительно, — согласился Вержа вежливо. — Ты
должен разрываться между долгом дружбы и службы.

— Не смейся надо мной, — сказал Лардат жестко.

— Ни в коем случае.

— А если я откажу?

— Ты не можешь этого сделать.

— А если я позвоню Сала?

— И это невозможно.

Лардат наклонился к полицейскому с саркастическим вы­ражением лица.

— Может, объяснишь почему?

Вержа достал из портфеля какой-то документ.

— Читай, — сказал он.

Заместитель мэра надел очки в толстой оправе и взялся за бумаги: пять листков с текстом, отпечатанным на машинке через один интервал. Это был отчет о секретном свидании мэра с одним из руководителей оппозиции, состоявшемся не­сколько недель назад. Они в деталях обсудили политическую ситуацию в стране и в городе. Мэр взял на себя введение в административные органы определенного числа людей, враждебно настроенных к правительству. За это его по воз­можности пощадят в тот день, когда разгорится свирепая борьба за власть, и не потребуют никакого отчета. На этом он особенно настаивал.

Закончив чтение, Лардат возвратил документ Вержа.

— Интересно, — заметил он.

— Не правда ли? И достоверно.

— Зачем ты дал мне это прочесть?

 

— Мне хотелось знать, не исказили ли твою мысль. Это
ведь ты организовал встречу. И ты доложил о ней префекту.
Точно?

— Да. И поэтому ты не сможешь использовать это против
меня. Я был лоялен со всеми.

Вержа рассмеялся. Он рассмеялся так громко, что на ка­
кой-то момент заглушил транзистор. Лардат знаком попросил
его успокоиться. Но Верша начал кричать:

— Представь себе, что я отнесу эти странпчки меру и его
собеседнику. Он сразу же узнает, кто информировал пре­
фекта.

— Не ори, я не глухой, — проговорил Лардат, явно не­
довольный.

— Знаешь, ты просто впушаешь отвращение.

— Возможно, у тебя чуткая и утонченная душа!

— Она была такой.

— Это все, что у тебя есть против мепя?

— Я знаю, что ты боишься.

— Когда имеешь дело с негодяями вроде тебя, это неуди­
вительно.

— Я не единственный, из-за кого у .тебя дрожат поджилки.
Вержа был рад: Лардат его пенавцдел. Тяжелый день для

заместителя мэра. Он уже наверняка знал, что у Шюстона отобрали деньги. Эта сотня миллионов принадлежала ому, вернее, он черпал ее из сумм, предназначенных на строитель­ство муниципальных домов. Осведомителем был служащий банка, где работал Жюстэп. Вержа держал его в руках с тех пор, как тот связался с вором, который хотел получпть ин­формацию о банковских сейфах. Лардат больше всего боялся расследования. Миллионы ушли неизвестно куда. Возможный скапдал пугал его.

— У меня есть еще эта запись, — сказал Вержа, доставая
из портфеля магнитофонную пленку.

Лардат поморщился.

— Что это? — спросил злобпо.

— Ты и некий генеральный директор, который должен был
построить дорогу между ХЛМ и государственным шоссе. Ты
ничего не опасался, хоть и говорил намеками, все можно по­
нять. У тебя еще не было микрофонобоязни.

— Где ты взял эти документы?

— Украл.

— В хорошеньком ты положении!

— Снявши голову, по волосам ие плачут. Какое это теперь
имеет значение! Если бы полицейские не испытывали страха,
они бы владели миром.

Лардат рассердился.

— Я тебе не сделал ничего плохого, — пожаловался он.

— Я никогда этого и не говорил. Доказательство то, что
я обращаюсь к тебе за услугой, которая для меня так важна.

Лардат промолчал.

— Добавлю, что если ты проговоришься, то взлетишь на
иоздух вместе со мной. У тебя будет лишь одно утешение: ты
не будешь одинок.

Лардат взглянул на Вержа в упор.

— Короче говоря, ты не позволишь, чтоб с тобой раздела­
лись! — сказал он.

— Ты правильно поиял.

— Самолет твой, — сказал Лардат.

Он дал необходимые сведения. Самолет находился на город­ском аэродроме. Ключ от ангара был у сторожа. Лардат под­писал бумагу, из которой следовало, что комиссар Вержа мо­жет располагать самолетом по своему усмотрению. Вержа прочел и поблагодарил.

— Я скажу, что коварно обманул тебя, — сказал он. — Ты
будешь выглядеть жертвой, обещаю тебе.

— Не волнуйся, уж я сумею смешать тебя с грязью, когда
ты смотаешься, — сказал Лардат.

Когда Вержа ушел, он принял Жюстэва, который вернулся в город на такси. Лардат заставил его подробно описать на­падение и нападающих. Он терпеть не мог терять деньги, хоть у него и было аа границей несколько туго набитых сейфов. Кроме того, он рассматривал это событие как предупрежде­ние. Времена менялись. Они делались все более и более трудными для тех, кто имел естественное желание сколотить состояние. В воздухе веяли ненавистные ветры честности. Лардату это было отвратительно. Единственным удовлетворе­нием было для него созпание, что Вержа стал первой жерт­вой. Лардат раздумывал, нельзя ли предать его без ущерба для себя.

Глава IV

Полицейское управление находилось недалеко от мэрии. Вержа вернулся пешком. Страх, который он прочел в глазах Лардата, во многом утешил его. В настоящий момент он имел преимущество. Заместитель мэра будет молчать. Но нельзя ни­когда слишком верить в то, что победа обеспечена, нельзя не­дооценивать противника — эти уроки Вержа вынес из борь­бы против организованных банд.

Вернувшись в свой кабинет, он тут же позвонил Мора. Ин­спектор вскоре пришел.

— Садись, — сказал Вержа.

И вдруг впервые у него появилось опасение, что его под­слушивают. Он резко поднялся.

— Черт, — воскликнул он, придумывая предлог, — забыл:
мне надо кое-что проверить.

Он потащил за собой Мора и молчал, пока они не вышли на улицу. Погода была приятная, нежаркое солнце ласково грело.

— Ты еще водишь самолет? — спросил Вержа.
Мора служил в авиации и летал на истребителях.

— Тренируюсь время от времени.

— Ты знаешь самолет Лардата?

Мора назвал марку, добавив, что для него это почти как мопед.

— Но до Женевы он может долететь? — поинтересовался
Вержа.

 

— Быстрее чем за два часа.

— Полетишь со мной?

— Да.

— Перешагнув барьер?

— Какой?

— Мы были по одну сторону. И вдруг окажемся по другую.

— Вы хотите сказать, что мы украдем деньги?

— Много денег. Тебя это не смущает?

— Когда-то да. Теперь нет. Я верил, что закон существует
для того, чтобы бороться с несправедливостью, а убедился,
что он ей благоприятствует.

Они проходили мимо большого, переполненного людьми ка­фе. Вержа предложил выпить пива. Они вошли и направи­лись к бару. Это было идеальное место, чтобы поговорить и пе быть никем услышанным.

— Все же подумай как следует, — сказал Вержа. — Воз­
можно, ты пожалеешь, что последовал за мной.

— Куда мы отправляемся, патрон?

— В Южную Америку, но через Женеву.

Они пригубили пиво из кружек, которые им принес гар­сон.

— Если бы мы жили в честном обществе, — заговорил
Вержа, — где все негодяи сидят за решеткой, мпе не следо­
вало бы делать то, в чем меня упрекают. Даже если это не
преступление, и никому не нанесло зла. Но делать из меня
козла отпущения в то время, как тысячи набили себе мош­
ну, — слуга покорный!

Он достал из кармана бумагу, подписанную Лардатом.

— Ты отправишься на аэродром, возьмешь самолет и как
следует с ним ознакомишься.

— Когда мы летим?

— Думаю, через неделю.

— У вас есть паспорта, документы?

— У меня есть все. Можешь даже захватить с собой по­
дружку, если хочешь. По скажи мне об этом поскорей!

Мора рассмеялся.

— Найду па месте.

* * ч=

Вечером к Вержа зашел комиссар из отдела общей инфор­мации, с которым он был мало знаком. Его авали Фрона. Он был длинный и тонкий, с юловой ощипанной птицы. Фропа без приглашения уселся напротив Вержа.

— Давно мы не виделись, — сказал он и что-то невнятно
забормотал.

— Ты хотел у меня что-то спросить? — поинтересовался
Вержа любезно.

Фропа решился:

— Ты слышал о краже ста миллионов?

— В городе?

— Кажется, нет. На дороге. В направлении к Испании.
Вержа помотал головой.

— Пришла телеграмма?

— Нет.

— Откуда же ты знаешь?

— Осведомитель. Но я не уверен.

— Была жалоба?

— По-моему,нет. Любопытная история. Если что-нибудь
услышишь, скажи мне.

— Разумеется. Но если бы ты мне все объяснил, я бы по­
нял быстрее.

— Мне ничего больше не известно. Если то, что мне сказа­
ли, точно, жалобу подавать не будут. Но для сведения это бы
очень пригодилось.

Вержа пообещал держать Фропа в курсе дела, упомянул даже о возможном рапорте. Но тот отмел это предложение. Пусть лучше Вержа зайдет и расскажет ему. Попросту. Все ему объяснит. Он ведь пришел к Вержа, потому что ограбле­ние, если оно действительно имело место, могло быть только делом рук профессионала. А Вержа — ходячая картотека.

Ошибиться нельзя. Фропа был подослан Лардатом. Это ею первая реакция. Зондирование почвы, чтобы узнать, в курсе ли Вержа насчет происшествия с Жюстяном.

Прежде чем покинуть свой кабинет, Вержа опустошил сек­ретный ящик. Дома он сложил и чемодан все, что до этого убрал в степной шкаф. Моника вошла, когда он закрывал че­модан.

— Прячу свои архивы в надежное место.

Оиа не предаст, что бы пи произошло. Оиа хорошая баба. Если бы у них был ребенок, возможно, все было бы по-дру­гому. Возможно даже, что гшкогда бы не было Клод.

Моника ничего не сказала, когда он вышел из дома. Вержл положил чемодан в багажник БМВ. Он но думал, что за ним следят. В любом случае это но имело никакого значения. Все знали о его отношениях с Сильвеной. Ои прекрасно мог пе­ревезти к ней чемодан.