Глава 7 ГРЕХОПАДЕНИЕ И РИМСКАЯ ИНТЕРЛЮДИЯ 5 страница

К закрепленному на спице крюку была привязана прочная рыболовная леска из овечьей кишки, которая, проходя под днищем кэба, исчезала в приличных размеров деревянном ящичке, расположенном в аккурат под сиденьем для пассажира.

В ящичке находились два предмета: старый кремневый замок, взятый из пистолета с обрезанным стволом и рукояткой и надежно привинченный к днищу в вертикальном положении; и плотно спрессованный брусок динамита.

Устройство придумал сам Мориарти, не доверявший громоздким электрическим батареям, столь часто используемым при изготовлении самодельных бомб. Конец лески был привязан к спусковому крючку кремневого замка, находящегося во взведенном состоянии. При движении кэба, леска наматывалась на спицу и в какой-то момент дергала спусковой крючок. Курок падал, высекая искру и поджигая порох, который вспыхивал на несколько секунд. От этого огня загорался фитиль, второй конец которого вел к заложенному в динамите капсюлю.

Основываясь на опыте проводившихся ранее испытаний, Терремант знал, что с момента начала движения до взрыва проходит примерно три минуты. Он не стал бы устраивать взрыв посреди оживленной улицы, но Мориарти потребовал, чтобы бомба взорвалась на глазах у его европейских партнеров.

– Чтобы поверить, нужно увидеть, – заявил он. – В противном случае даже самый суровый урок на пользу не пойдет.

В этот день движение на Прейд-стрит не отличалось большой интенсивностью, и тем не менее Терремант старался держаться подальше от тротуара и других экипажей. Кэб уже набрал ход, когда Терремант увидел у перехода группку монашек, направлявшихся, наверное, в находящуюся неподалеку больницу Святой Марии. Проскочить вперед он не мог – дорогу блокировал большой двуконный экипаж. По его расчетам, в запасе оставалось не более минуты.

Резко потянув поводья и одновременно огладив бока лошадки горячим кнутом, Терремант взял вправо, рассчитывая обойти мешавшую ему повозку. Одна из монашек сердито крикнула, но ему было не до нее – Терремант направил кэб в открывшийся узкий коридор.

До взрыва оставались считанные секунды. Терремант отбросил поводья, повернулся и прыгнул на тротуар. Лошадь, почувствовав свободу, добавила прыти. Со всех сторон уже неслись возмущенные крики, а какой-то смельчак даже попытался – к счастью для него, безуспешно – схватить болтающиеся поводья.

Прокатившись по камням, Терремант поднялся и сломя голову помчался по Кэмбридж-стрит.

Прежде чем взорваться, кэб успел пролететь еще целый квартал и уже приближался к железнодорожному вокзалу.

Ярко-алое пламя вырвалось вдруг из-под днища, и тут же грохнул взрыв. Куски дерева и металла полетели во все стороны – один осколок разбил витрину бакалейного магазина с выставленными в ней образцами фруктов и зелени, другие просвистели мимо.

Среди криков боли, отчаяния и ужаса пронзительно заржала лошадь. Соскочившее с оси колесо еще катилось вперед, и когда дым рассеялся, а крики стихли, взору перепуганных горожан предстала ужасная картина: несущаяся по улице лошадь и влачащиеся за ней горящие останки кэба.

Несколько смельчаков попытались ее остановить, но охваченное паникой животное каждый раз вырывалось и продолжало свой безумный забег. В какой-то момент вознице встречного кэба едва удалось уйти от столкновения, буквально подняв на дыбы перепуганную кобылу.

Шум, крики, вопли, мчащаяся по улице лошадь с пылающим каркасом, скрежет железа о камень – все это сплеталось в общую картину ада.

Какой-то мальчонка лет двух или трех, неведомым образом оказавшийся посредине дороги, словно врос в землю, увидев летящее на него чудовище. Няня мальчика с перекошенным от ужаса лицом застыла неподвижно на тротуаре.

Все закончилось бы трагически, если бы не патрульный, совершавший обычный обход. Бросившись наперерез лошади, он намертво схватил волочившиеся по земле поводья, заставив животное отвернуть в сторону и разминуться с ребенком на пару дюймов. Проскакав, вышибая подковами искры, еще ярдов пятьдесят, лошадь перешла на шаг и наконец остановилась.

Собравшиеся в зарезервированной для Зегорбе комнате, гости вздрогнули, услышав взрыв, замерли на мгновение, а потом бросились к окнам.

Все, кроме Мориарти.

– Gott im Himmel!^[66] – вырвалось у Шлайфштайна.

Санционаре осенил себя крестным знамением.

– Снова ирландские динамитчики?^[67] – прошептал заметно побледневший Гризомбр.

– Не думаю, – спокойно заговорил Мориарти. – Боюсь, джентльмены, этот маленький взрыв есть дело моих рук. Можете, если угодно, почтить память Эстебана Зегорбе, отправившегося теперь в Кенсал-Грин.^[68]

– Так вы его?.. – ахнул Гризомбр.

– Если общество и нуждается сейчас в чем-то, – не повышая голоса, продолжал Мориарти, – так это в дисциплине. Будьте готовы, когда ничего другого не остается как использовать даже самые крайние меры. Скажите, Жан, как бы поступили вы, оказавшись на моем месте? Как отомстили бы остальным?

Гризомбр неловко переступил с ноги на ногу.

– Наверное, отыскал бы всех и с каждым расправился по очереди, как вы, мсье Профессор, с Зегорбе.

– А вы Джи-Джи?

– Поступил бы точно так же, – кивнул Санционаре. – Вы были милосердны к нам, Профессор. Я бы действовал безжалостно.

– Вильгельм?

– Я, герр Профессор, тоже убил бы всех – в гневе и во имя мести.

– Теперь вы знаете, что случилось бы с каждым из вас в отдельности или со всеми вместе, если бы вы не осознали несомненных и очевидных выгод от нашего объединения под моим руководством. Надеюсь, у вас не осталось сомнений в силе моей воли. – Мориарти помолчал. – А теперь, джентльмены, предлагаю как можно скорее покинуть этот дом. Вскоре вам предстоит вернуться к себе домой, и нам еще многое нужно обсудить.

Вечером Профессор присоединился к сидевшей у камина в гостиной Сэлли Ходжес.

– Ты похож на кота, добравшегося до сметаны, – заметила с улыбкой Сэл.

– Да, да, – пробормотал Мориарти, всматриваясь в танцующие на углях язычки пламени и пытаясь разглядеть в них знакомые лица.

Сэл повернулась, устраиваясь поудобнее и кладя ноги на обитую кожей скамеечку.

– Как бы мне хотелось, чтобы это поскорее закончилось, – вздохнула она, поглаживая себя по животу.

– Да. Мне тоже, – рассеянно согласился Мориарти, думая при этом вовсе не о приближающихся родах, а о своих делах.

Сэл слегка нахмурилась, отчего вокруг глаз тут же проступили гусиные лапки, поджала губы, потом улыбнулась и вернулась к прерванному занятию: подведению бухгалтерских итогов за неделю. На этот раз оба ее заведения сработали с большой прибылью, так что Мориарти мог быть доволен. Да, ее девочки трудились вовсю. Денно и нощно. На мгновение ее отвлек шорох карт.

Руки Профессора двигались как будто сами собой, и карты послушно перестраивались, меняли масть, складывались в нужные сочетания. Мысли его, однако, были далеки от пятидесяти двух разрисованных картонок. В какой-то момент над пышущими жаром углями промелькнуло гримасничающее, обезображенное болью лицо Зегорбе.

Чуть раньше, прежде чем прийти в гостиную, он достал из ящика стола книжечку в кожаном переплете и перечеркнул по диагонали посвященные испанцу странички. Вот и еще один счет закрыт. Остался последний. Воистину, месть слаще меда, размышлял Мориарти, глядя в огонь. Ничто не доставляло ему такого удовольствия, как разработка и осуществление планов мщения. До сих пор удавалось все: Шлайфштайна – соблазнить кражей драгоценностей; Гризомбра – поймать с фальшивой «Моной Лизой»; докучливого шотландца, Кроу, – вовлечь в ловушку адюльтера и довести едва ли не до безумия; Санционаре – взять на крючок, сыграв на его похоти и жадности. И даже смерть Зегорбе принесла дивиденды, послужив предупреждением и став уроком для остальных.

Остался только Холмс, но и для него план был уже готов.

А после Холмса все можно будет начинать сначала.

 

Мориарти уже ощущал свою власть. Все крупные преступления в Европе – ограбления, кражи, мошеннические аферы – будут осуществляться только при его поддержке и с его одобрения. Он распространит свой контроль повсюду, без его ведома вор не запустит руку в чужой карман, шлюха не раздвинет ноги, взломщик не подберется к сейфу.

Все будет поставлено так, как уже поставлено в Лондоне. Но прежде – Шерлок Холмс. Пламя всколыхнулось, разбросав искры, которые на фоне закопченного дымохода напоминали красные звезды в черной бездне неба. Чем больше размышлял Мориарти о низвержении Шерлока Холмса, тем заметнее двигалась из стороны в сторону голова на вытянутой по-змеиному шее.

 

Четырьмя днями ранее по извилистым мощеным улочкам старого квартала Анси шли двое мужчин. Тихий, приятный городок уютно раскинулся возле спокойного озера, у подножия Савойских гор. Неспешно, словно прогуливаясь, пара проследовала к пансиону «Дюлонь», находившемуся в дальнем конце городка, там, где дорога поворачивает к деревне Ментон-Сен-Бернар.

Сам пансион представлял собой розовое здание с аккуратными ставнями и широкими пустыми балконами – сезон в Анси еще не начался.

Казавшиеся со стороны беззаботными гостями, эти двое рассчитали все так, чтобы подойти к пансиону около пяти, – они хорошо знали, что именно в это время нужная им женщина собирается на вечернюю прогулку.

– Думаю, лучше всего взять ее именно тогда, – предложил Боб Шишка, когда они получили от Профессора телеграмму. Эмбер согласился. Впрочем, предложи Боб Шишка что-то другое, он тоже не стал бы возражать, поскольку до смерти устал от скучной, однообразной игры, разыгрываемой в незнакомом, сонном французском городке.

Привыкшие к бурной, опасной жизни в Лондоне, эти двое так и не смогли войти в роль тайных нянек для женщины, ведущей унылое существование в скромном маленьком пансионе.

Тем не менее, будучи людьми Мориарти и зная, сколь многое зависит от успеха их миссии, Эмбер и Боб тщательно исполняли данные им инструкции, регулярно отправляя Профессору отчеты и ежедневно отслеживая все передвижения женщины.

Разумеется, это не мешало им жаловаться на скуку и рассуждать о том, как отреагирует их подопечная на содержимое конверта, который они носили при себе и который должны были вручить в определенное время.

Боб Шишка поднес палец к кнопке звонка и легонько надавил – по пустому холлу рассыпался мелкий металлический звон.

Через несколько секунд невидимая рука отодвинула засов, и перед гостями возник седоволосый розовощекий мужчина с внимательным взглядом человека, имеющего за спиной немалый опыт общения с самыми разными посетителями.

– Вы говорите по-английски? – с улыбкой спросил Боб.

– Хотите снять комнату? – вопросом на вопрос ответил хозяин дома.

– Нет, сэр, мы лишь хотели бы увидеть одного из ваших постояльцев. Это женщина, Ирэн Адлер.

– Я посмотрю, здесь ли она. Как мне вас представить?

– Как друзей из Англии. Наши имена ничего ей не скажут.

Седоволосый хозяин коротко кивнул и, закрыв дверь, задвинул засов. Минуты через три он появился снова.

– Миссис Нортон собирается выйти на прогулку. Вы можете подождать ее в гостиной.

Боб поблагодарил его, и оба гостя прошли к двери. Большая, просторная комната была заставлена креслами и столиками, на которых лежали книги и журналы – все для удобства гостей, которые в данный момент, говоря высоким штилем, блистали своим отсутствием.

Эмбер опустился в кресло, Боб же подошел к окну, откуда открывался вид на тихие, словно стеклянные, воды озера.

Прошло около минуты, прежде чем дверь открылась, и в холле появилась одетая для прогулки женщина в кремовой юбке, блузке, расстегнутом светлом плаще. Из-под кремовой же шляпки выбивались темные пряди.

«На вид между тридцатью и сорока, – решил Эмбер, – но еще хороша собой и смотрит так, что от одного взгляда кровь закипает».

– Вы хотели меня видеть? – неуверенно спросила женщина, переводя взгляд с одного на другого, словно запоминая черты каждого.

– Да, если вы миссис Ирэн Нортон, – ответил Боб Шишка, сопровождая слова вежливым кивком.

– Вы не ошиблись. – Тон ее не изменился, и голос остался прежним, мягким и мелодичным, но в глазах промелькнуло беспокойство.

– Вы та миссис Ирэн Нортон, чье имя в девичестве было Ирэн Адлер?

– Да, это имя я носила до замужества.

И Боб, и Эмбер уже уловили в ее голосе американского акцента.

– Итак, кто вы и что вам от меня нужно? – спросила дама.

– Мы представляем одного человека. – Боб Шишка отошел от окна и остановился перед ней. – Человека, который довольно долгое время разыскивал вас.

– Что ж, теперь он меня нашел. Но я все еще не знаю, кто он.

– Думаю, мэм, вот это кое-что объяснит.

Боб достал конверт, вверенный им Мориарти, и с поклоном вручил его миссис Нортон.

Она повертела письмо в руках, проверила, цела ли печать, и как будто с неохотой вскрыла.

– Как вы меня нашли? – Миссис Нортон понизила голос почти до шепота. – Многие считали, что я умерла.

– Прочтите письмо, – сказал Эмбер.

Она вскинула брови, потом перевернула конверт и, подцепив тонкими пальчиками, вытащила плотный лист бумаги.

Судя по шапке, которую успели увидеть оба гостя, письмо было отправлено из Лондона – Бейкер-стрит, дом 221-б.

– Шерлок Холмс? – удивленно выдохнула Ирэн Адлер. – Он все же отыскал меня после стольких лет? – Она подняла голову и посмотрела на Боба. – Мистер Холмс просит меня вернуться с вами Лондон.

– Да. Нам дано указание сопровождать вас и оберегать даже ценой жизни.

Она лишь кивнула рассеянно – взгляд снова скользил по строчкам, губы молча шевелились.

 

Дорогая леди,

Я могу надеяться, что вы еще помните меня по тому делу, что свело нас несколько лет назад, и в котором вы, не стану этого отрицать, превзошли меня. Некоторое время назад мне стало известно, что ваш муж, мистер Годфри Нортон, погиб под лавиной неподалеку от Шамони, и что вас тоже считали мертвой. Вот почему я с радостью узнал, что вы все же живы, пусть и пребываете в несколько стесненных обстоятельствах.

Вам, возможно, известно из опубликованных заметок моего друга, доктора Джона Уотсона, что я с первой нашей встречи был высокого мнения о вас. Желая лишь помочь, дорогая леди, я обращаюсь к вам с этим письмом. Надеюсь, вы не сочтете за дерзость, если я попрошу вас отправиться с двумя джентльменами, которые доставят это письмо. Они привезут вас в Лондон, где я уже приготовил небольшую виллу в Мейда-Вейл. Не прошу ничего, кроме как позволения послужить вам и позаботиться о том, чтобы о вас заботились так, как вы к тому привыкли.

Ваш искренний друг и почитатель,

Шерлок Холмс.

 

– Это правда? – изумленно спросила она. – Или здесь какой-то фокус.

– Никаких фокусов, мэм. Деньги и возможности для возвращения в Лондон у нас имеются.

Она покачала головой.

– Даже не знаю, что и сказать. После смерти мужа, оставившего меня в крайне стесненном финансовом состоянии, я не имела ни малейшего желания возвращаться в тот мир. Но мистер Шерлок Холмс… Кто бы мог подумать…

– Так вы едете? – любезно спросил Боб.

– Это предложение дает мне новые силы. Я близка к тому времени, когда женщина чувствует, что…

– Вам ведь едва за тридцать. – Эмбер галантно поклонился.

– Вы льстите мне, сэр. Но должна признать, письмо мистера Холмса вселяет надежду… Я волнуюсь, как девчонка.

– Так вы едете? – еще раз спросил Боб.

– Да. – Лицо ее осветила счастливая улыбка. – Разумеется, еду. Разве есть в мире женщина, которая не отозвалась бы на зов самого мистера Шерлока Холмса?

 

Глава 9
VICE-VERSA^[69]

 

Лондон и Париж:

вторник, 4 мая – пятница, 14 мая 1897

 

А теперь позвольте мне развлечь вас историей, с которой некоторые, возможно, уже знакомы. – Мориарти повернулся к тем, кто составлял его ближайший круг.

Они собрались в самой большой комнате комплекса Бермондси: Эмбер, Ли Чоу, Берт Спир, Гарри Аллен, братья Джейкобс.

– Потом я продемонстрирую вам небольшое чудо. Вы, конечно, помните, что вскоре после возвращения в Лондон из Америки я попросил собрать информацию о женщине по имени Ирэн Адлер. Так вот, мисс Адлер сейчас в Лондоне и чувствует себя прекрасно. О том, как она здесь оказалась, вам расскажет Эмбер. Она живет на небольшой, но уютной вилле в респектабельном пригороде Мейда-Вейл.

Эмбер кивнул с важным видом человека, посвященного в самые тайные замыслы великого вождя. На его хищной, лисьей физиономии появилось выражение спокойного самодовольства.

– Ирэн Адлер – женщина с прошлым. – В голосе Мориарти зазвучали хорошо знакомые слушателям гипнотические нотки. – В свое время она была весьма модной певицей с прекрасным контральто и много гастролировала. Пела в «Ла Скала», была примадонной Императорской оперы в Варшаве. А еще ее знали как большую авантюристку. – Профессор коротко рассмеялся. – Привлечь ее в наш лагерь оказалось не так уж и трудно.

Мориарти выдержал небольшую драматическую паузу.

– Скажу вам откровенно, я питаю к этой женщине огромное уважение. Она обладает чувством собственного достоинства, а несколько лет назад ей удалось взять верх над самим мистером Шерлоком Холмсом. Более того, мистер Холмс, известный своим сдержанным отношением к прекрасному полу, был и остается весьма высокого мнения о ней. Тогда же мисс Адлер вышла замуж за солиситора по имени Годфри Нортон.^[70] Брак по любви. Поженились они весьма спешно и почти сразу же покинули Англию. Три или четыре года пара прожила в Швейцарии и Франции, но затем счастливчиков постигло несчастье. Во время прогулки по склону Монблана на них сошла лавина. Мистер Нортон погиб, его супруга несколько месяцев находилась между жизнью и смертью, но в конце концов победила. Убитая горем, она предпочла уединение, что способствовало распространению слухов о ее кончине.

Мориарти помолчал, давая слушателям возможность усвоить полученную информацию.

– К несчастью, мистер Нортон оставил супругу практически без средств к существованию; у вдовы же не нашлось сил, чтобы снова представить себя миру. Последние годы она проживала в весьма стесненных обстоятельствах – ее чудный голос ушел безвозвратно, ее дух был сломлен.

Профессор широко улыбнулся и развел руками.

– К счастью, джентльмены, все изменилось. Изменилось благодаря этому образцу добродетели, неутомимому борцу со злом, человеку холодного аналитического ума, посвятившего себя одной-единственной цели, – мистеру Шерлоку Холмсу.

Эмбер позволил себе сдержанную улыбку, остальные растерянно переглянулись.

– Если вы наберетесь терпения, – продолжал Мориарти, – я представлю вам человека, оказавшего всем нам великую честь и согласившегося нанести визит в наше скромное убежище. Я схожу за ним, и это займет минут двадцать-тридцать. А вы пока уделите внимание вашим стаканам. – Раскланявшись, как актер перед публикой, Профессор удалился в свои обновленные апартаменты.

После его ухода «преторианцы» не только обсудили услышанное и несколько раз наполнили стаканы, но и попытались вытянуть какие-либо детали из Эмбера, но тот лишь усмехался и упорно отмалчивался.

Через двадцать пять минут раздавшийся за дверью голос Профессора призвал собрание к тишине.

– Джентльмены, я имею честь представить вам мистера Шерлока Холмса с Бейкер-стрит.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Холмс.

Ошеломленные, пораженные ужасом, все – кроме одного – присутствующие уставились на злейшего врага Профессора. Да, это был он: высокий, сухощавый, с пронзительными глазами, орлиным, с горбинкой, носом и решительным, выдвинутым вперед подбородком.

– Итак, джентльмены, мы встречаемся лицом к лицу. Вы, Ли Чоу, уже успели полакомиться блюдами родной кухни. А вы, Спир, – если, конечно, это настоящее ваше имя, – как ваша утренняя прогулка у реки? А вот наши любезные друзья, братья Джейкобс, насколько я вижу, недавно играли в бильярд.

Бертрам Джейкобс вскочил со стула и уже сделал шаг вперед с явно недобрыми намерениями в отношении гостя, но тут голос Холмса внезапно изменился.

– Не беспокойтесь, Бертрам, вам ничто не угрожает, – сказал Джеймс Мориарти.

Голова мнимого детектива качнулась из стороны в сторону, и смех, сорвавшийся с его губ, мог принадлежать только одному человеку – Джеймсу Мориарти.

– Ну, разве это не триумф перевоплощения? – с гордостью спросил он.

 

Дом в Мейда-Вейл очаровал ее с первого взгляда – небольшой, но аккуратный, чистенький и уютный, со вкусом обставленный. Обойдя его, Ирэн Адлер нашла все, чего только могла желать женщина, включая прекрасно вышколенную молоденькую служанку по имени Харриет.

В доме ее ждало еще одно письмо от Шерлока Холмса, изложенное в самых теплых и нежных выражениях. В вазах стояли свежие цветы; в ее распоряжении была также небольшая карета.

Письмо Холмса заканчивалось такими словами: «В данный момент я занят довольно важным делом, но навещу вас сразу же, как только представится такая возможность».

Прошло, однако, три дня, прежде чем великий детектив смог появиться на вилле.

Он приехал во второй половине дня, ближе к вечеру. Ирэн Адлер переодевалась, готовясь прокатиться в своей новенькой карете, когда Харриет, вся возбужденная, с горящими глазами, вбежала в комнату с известием, что он ждет ее в гостиной.

Ирэн спустилась к своему благодетелю минут через пятнадцать – в простом сером платье, с сияющим, счастливым лицом. Тридцать девять? В этот момент никто бы не дал ей больше тридцати.

– Мистер Холмс, не знаю, как и благодарить вас. Вы так добры. С моей стороны не будет слишком большой вольностью предложить вам поцелуй?

– Дорогая леди. – Суровые черты дрогнули и сложились в приятную улыбку. В следующий момент великий детектив наклонился и обнял ее. – Я так долго ждал этого и буду только счастлив, если вы сочтете меня достойным такой благодарности.

Она прижалась к нему.

– Мистер Холмс, я до сих пор не могу поверить. Если верить тому, что о вас говорят, вы скорее пройдете лишнюю сотню миль, чем позволите скомпрометировать себя общением с обыкновенной женщиной.

– Вы правы. Именно таким меня и представляли. Но вы тронули мое сердце – тогда, несколько лет назад, при нашей первой встрече, случившейся при довольно-таки двусмысленных обстоятельствах, – и с тех пор мне всегда хотелось помочь вам. Должен сказать, я никогда не понимал, почему вы, если остались в живых и попали в затруднительное финансовое положение, не вернулись в театр, к прежней профессии.

Ирэн Адлер вздохнула и, взяв гостя за руку, подвела его к стоявшему у окна дивану. Усевшись, она похлопала ладонью по бархатной подушке, приглашая детектива устраиваться рядом.

– Я потеряла голос, мистер Холмс. Из-за шока, вызванного той ужасной лавиной и смертью моего дорогого мужа, Годфри. – Глаза ее наполнились слезами, и она отвернулась, пряча лицо.

– Мне так жаль, Ирэн. – Он погладил ее по руке. – Я знаю, сколь тяжелой была для вас эта потеря. Сам я в некоторых отношениях человек бесчувственный, но представляю, какую боль и пустоту оставляет после себя такая утрата. Если я могу как-то смягчить эту боль, вам нужно только лишь попросить.

– Прежде всего я должна поблагодарить вас за все, что вы уже сделали. За все это. – Миссис Нортон обвела рукой комнату. – За одежду и… остальное. Вы действительно простили меня за тот… случай?

– Мне не за что вас прощать. Я никогда не питал к вам иных чувств, кроме восхищения.

– Но чем я могу отблагодарить вас, мистер Холмс? Мне ведь почти нечего вам предложить.

– Если бы я смог попросить вашей руки, я бы сделал это сейчас же. – Он придвинулся ближе. – Но, как вам, наверное, известно, я убежденный холостяк. – Однако… – Он облизал губы. – Однако что может женщина предложить мужчине, обделенному вниманием прекрасного пола?

Ирэн Адлер обняла его за шею и притянула к себе.

– О, мистер Холмс…

– Потом, – шепнул он ей на ухо, – мы можем пообедать с шампанским в «Монико».

– Чудесно, мой дорогой Шерлок, – прошептала она и, приоткрыв губы, закрыла глаза. – Чудесно.

 

Время уходило, и Кроу знал это. После внезапного и поспешного отъезда Холмса из Парижа он вдоль и поперек исходил весь Монмартр в поисках проститутки по имени Сюзанна Цыганка. Тех, кто знал девушку, было много, но никто не видел ее уже некоторое время.

До возвращения на работу, в Скотланд-Ярд, оставалось два дня, когда из Лондона пришла телеграмма: сходите сегодня в Фоли-Бержер. Холмс. Заинтригованный столь неожиданным и точным указанием, Кроу немало разволновался, пообедал без обычного вдохновения и, подогреваемый надеждой, отправился в «Фоли Бержер».

Инспектор уже бывал здесь прежде, а потому ни шумная атмосфера заведения, ни превосходное качество представления не стали для него сюрпризом – как и множество молодых женщин, ежевечерне устраивавших променад на ближних подходах к кабаре. Потратив час или около того на бесплодные расспросы измотанных официантов, Кроу скрепил сердце и вышел туда, где уже пережил немало неприятных моментов, отвергая навязчивые предложения дам ночи.

На этот раз успех не заставил себя ждать. Девушка, разодетая по последней моде, но злоупотребившая – по мнению инспектора – пудрой и красками, набросилась на него почти сразу, стоило ему лишь ступить на тротуар.

– Это не вы недавно спрашивали насчет Сюзанны? – торопливо спросила она, глядя на Кроу и одновременно стараясь не упустить потенциального клиента. – Сюзанны Цыганки?

– Я. А у вас есть новости?

– Вам повезло. Она сегодня здесь. Только-только вернулась в Париж.

Кроу оглянулся, пытаясь обнаружить в толпе нужную ему особу.

– Вон там, – нетерпеливо подсказала проститутка и, схватив инспектора за рукав, потащила за собой. – Эй, Сюзанна, у меня для тебя дружок. Если ты, конечно, не зазналась, поотиравшись с актрисками.

В следующий момент Кроу оказался лицом к лицу с черноволосой красоткой, черты которой неоспоримо выдавали присутствие в ее венах цыганской крови. Девушка окинула его оценивающим взглядом, и ее раскрашенные губы растянулись в призывной улыбке.

– Угостишь даму стаканчиком? – кокетливо спросила она.

– Я искал вас по всему Парижу. Вы – Сюзанна Цыганка?

Она рассмеялась.

– Она самая. Вот только тамбурин сегодня с собой не захватила, так что играть будем другие мелодии.

– Мне нужно всего лишь поговорить с вами, – стараясь не уронить достоинства, сказал инспектор. – По весьма важному делу.

– Время – деньги, cheri.

– Вы свое получите.

– Хорошо. Тогда идем, выпьем шампанского.

Отыскав свободный столик и заказав шампанского, Кроу перешел к делу.

– Я искал вас.

– Меня не было в Париже. – Она хихикнула и повела тонкими плечами. – Мсье Мельес снимал меня для движущихся картинок. Ты видел кинематограф?

– Нет. Только слышал о нем.

– Я играла для мсье Мельеса. Он снимал кинематографический фильм в своем загородном доме в Монтре.

– Интересно. Но…

– Очень интересно. Ему нужны были девушки, которые изображали бы цыганок. А я настоящая. Он сам так сказал. Хочешь расскажу, как он делает фотографии?

– Нет. Я хочу услышать кое-что другое.

– Что?

– Пожалуйста, постарайтесь вспомнить, что у вас было после Рождества.

– Это трудно. – Сюзанна покачала головой. – Я иногда и вчерашний день помню плохо, а Рождество… Столько времени прошло.

– Вы были в «Мулен Руж».

– В «Мулен Руж» я часто бываю. Поговорим лучше о мсье Мельесе, он придет сюда сегодня. Здесь сегодня вся компания будет, сможешь с ним познакомиться. – Она вдруг остановилась и пристально посмотрела на него. – Я даже имени твоего не знаю.

– Меня зовут Кроу.

– Хорошо. Буду звать тебя Ле Корбо.^[71] Не против? – Сюзанна замахала руками, изображая птицу, и глухо закаркала.

«Похоже, выпивки с нее хватит», – подумал инспектор.

– В тот вечер, который я имею в виду, – твердо заговорил он, – вы познакомились с одним американцем. И этот американец, как я думаю, спрашивал у вас, как ему найти джентльмена по имени Жан Гризомбр.

Сюзанна как-то вдруг разом протрезвела.

– Хочешь узнать что-то о Гризомбре?

– Нет. Так вы помните того американца?

– Не знаю. Может быть. А зачем тебе это надо?

– Он мой друг. Я пытаюсь его найти. Его зовут Морнингдейл. Когда он уходил, возле «Мулен Руж» случилась какая-то неприятность. Из-за девушки.

– Да, знаю. Помню его. Не слишком приятный джентльмен. А вот его приятель, Гарри, тот был добрый. – Она пожала плечами. – Американец заплатил.

– Они разыскивали Гризомбра?

– Да.

– Вы помогли им?

– Я отправила их в «Мезон вид». Жан Гризомбр бывает там едва ли не каждый вечер. Точнее, бывал. Говорят, он куда-то уехал, так что если хочешь найти его, то тебе не повезло.

– Но в тот вечер американец встретился с Гризомбром?

– Если пошел туда, то да, встретился. Наверняка.

– Этот американец и его приятель, где они остановились?

– В Лондоне. Думаю, где-то в Лондоне. – Сюзанна наморщила лоб, изображая умственное напряжение. – Да, он сказал Гарри что-то насчет того места, где они живут. Странное такое название…

– Постарайтесь вспомнить.

– Налей мне еще шампанского.

Кроу налил. Вокруг кипело веселье. Гремела музыка, звенел смех. Люди пришли сюда веселиться и были твердо настроены получить удовольствие от каждого потраченного су.