Глава 7 ГРЕХОПАДЕНИЕ И РИМСКАЯ ИНТЕРЛЮДИЯ 7 страница
Они осторожно прошли к лестнице и, стараясь не шуметь, поднялись наверх. Ориентироваться в незнакомом доме помогала горевшая у входа лампа.
Часы показывали начало второго.
– Думаю, в нашем распоряжении часа два-три, – пробормотал Холмс. – Должно хватить. Надеюсь, томиться в ожидании придется недолго.
Не успел он это сказать, как с площади донесся стук копыт и скрип рессор. Экипаж остановился возле дома, и после недолгой паузы непрошенные гости услышали голоса. Один из этих голосов узнали оба.
– Похоже, ему надоело играть мою роль, – шепнул Холмс. – В таком случае мы как раз вовремя. Быстро наверх. Возьмем его на первой лестничной площадке.
Холмс двигался в темноте с ловкостью и быстротой кошки, Кроу же чувствовал себя неуклюжим медведем. Едва они добрались до лестничной клетки, как дверь внизу открылась, и кто-то прошел в холл.
Инспектор затаил дыхание. Прижавшись к стене, они смотрели на ступеньки и прислушивались к доносящимся снизу звукам.
Мурлыча под нос какую-то популярную мелодию – то ли «Герли, Герли», то ли другую набившую оскомину ерунду, – Мориарти снял и повесил на вешалку пальто, потом вернулся к двери, взял лампу и направился к лестнице.
Кроу напрягся и, сжав рукоять револьвера, начал медленно вынимать его из кармана. Холмс поднес палец к губам и покачал головой.
Мориарти поднимался тяжело, держа в поднятой руке лампу, свет которой падал на его лицо – лицо Шерлока Холмса.
Едва он шагнул на площадку, как детектив выступил из тени.
– Мистер Шерлок Холмс, полагаю. – Прозвучавшая в его голосе угроза не предвещала Профессору радостных перспектив.
От неожиданности Мориарти споткнулся, потерял равновесие и, чтобы не упасть, схватился за перила. Выпрямившись, он поднял повыше лампу. Кроу, держа револьвер наготове, сделал шаг вперед. Странная и немного жуткая картина открылась ему: Холмс и Мориарти замерли на лестничной площадке, впившись друг в друга глазами.
– Будьте вы прокляты, Холмс, – прорычал Мориарти. – Мне бы следовало не играть с вами, а разделаться еще тогда, у водопада.
– Позвольте представить вам, – вежливо произнес Холмс, – моего друга, инспектора Кроу. Впрочем, вы ведь уже знакомы, не так ли? Насколько мне известно, он почти взял вас в Сэндринхеме. Что ж, Мориарти, ваша партия определенно сыграна. Вас ждет виселица. А теперь будьте добры, пройдите в гостиную, чтобы инспектор смог надеть на вас браслеты… разумеется, после того, как с вас смоют краску и уберут мастику. Кстати, должен сделать вам комплимент. Хорошее сходство.
Под дулом револьвера Мориарти ничего не оставалось, как проследовать в просторную комнату справа от площадки. Холмс и Кроу не отставали. Детектив прошел к камину, в котором стыли уголья и зола.
Мориарти остановился посредине гостиной. Губы его шевелились, произнося беззвучные проклятия.
– Делайте свое дело, инспектор, – почти весело сказал Холмс. – Наденьте на этого мерзавца наручники и поедем отсюда.
– Подержите мой револьвер, Холмс, а вы, сэр, – Кроу обратился к Мориарти, – поставьте лампу туда, на пианино.
Передавая оружие, инспектор на мгновение выпустил Профессора из виду, и этого мгновения хватило, чтобы все проиграть.
– Я поставлю! – завопил Мориарти и, дабы не бросать слова на ветер, размахнулся и силой метнул тяжелую латунную лампу в стену. Опасный снаряд лишь на фут разминулся с головой детектива.
– Стреляйте! Стреляйте же! – крикнул Холмс, бросаясь вперед под градом выплеснувшихся на ковер осколков и горящего масла.
Кроу вскинул руку, револьвер дернулся, прогремел выстрел, пуля на дюйм разминулась с Мориарти, который уже был на пороге комнаты.
– За ним!
Дверь захлопнулась. В замке с леденящим кровь сухим щелчком звякнул ключ. А за спиной у них уже гудел, разбегаясь по полу и стене, огонь.
– Дверь, Кроу! Вышибайте дверь!
Снаружи донесся глухой, издевательский смех и торопливые шаги.
– Да ломайте же! – снова крикнул Холмс. – Или мы сгорим здесь заживо.
Кляня себя последними словами, инспектор бросился на дверь. Плечо пронзила тупая боль, а вот дерево даже не дрогнуло. Крепкая дубовая панель и прочный замок не поддались отчаянному натиску Кроу.
Прислонившись к стене на лестничной площадке, Мориарти постарался отдышаться. Смех замер на сухих губах, и единственным звуком был теперь нарастающий с каждой секундой шум пожара.
Опомнившись, он стал сдирать с лица куски мастики и накладные брови, избавляясь от личины ненавистного врага. А вот грим на физиономии Холмса начнет скоро пузыриться и лопаться. Торопясь, он хватал ртом воздух, густой и горький от сочащегося из-под двери дыма.
Голова гудела, и страх еще сидел холодком в животе. Страх, охвативший его в тот миг, когда он увидел там, на полутемной площадке, другого себя. В первую секунду промелькнула безумная мысль: это наконец пришел за ним призрак старшего брата.
Стук в дверь с другой стороны становился все настойчивее. «Крысы! – подумал Мориарти. – Крысы, пожираемые пламенем». Он уже сделал шаг вниз, когда вспомнил вдруг про Марту. А девчонка? Издалека донесся крик: «Пожар! Пожар!» Если их спасут… Марта знает кое-что о Бермондси и может привести туда полицейских.
Профессор повернулся и, прыгая через две-три ступеньки, побежал наверх, к последней, чердачной площадке.
Ворвавшись в комнатушку прислуги, он без лишних церемоний стащил обеих девчонок с кровати и приказал следовать за ним. Ошеломленные, растерянные, перепуганные, Марта и ее помощница натянули на себя первое, что попалось под руку, и покорно, ничего не соображая, поспешили вниз за хозяином. Они были уже на нижней площадке, когда услышали грохот и звон стекла за дверью гостиной.
– Быстрее! – крикнул Мориарти.
В холл залетали голоса, стук копыт, скрип колес и отчаянный звон колокола – к дому подлетела пожарная команда. Вверху гудело пламя – там бушевал огненный ад.
Мориарти толкнул дверь и выбежал на улицу; две девушки вылетели вслед за ним. Несколько полицейских удерживали на почтительном расстоянии небольшую толпу зевак. В соседних домах хлопали двери, встревоженные жители Альберт-сквер приникали к окнам, храпели кони, а люди в касках растягивали шланги.
Появление Профессора и девушек было встречено аплодисментами и приветственными криками: «Он спас их!» и «Отлично, сэр!» Им протягивали одеяла, предлагали приют.
Но Мориарти не нуждался ни в первом, ни во втором. Отринув протянутые руки помощи, не слушая слов утешения и ободрения, он схватил за плечи обеих своих служанок и увлек за собой – подальше от дома.
Они были уже на середине площади, когда Мориарти услышал чей-то крик:
– Прыгайте на брезент, и все будет в порядке!
Он не оглянулся.
Жар в комнате становился невыносимым, от дыма уже закладывало горло, а дверь никак не поддавалась ни Кроу, ни Холмсу.
– Бесполезно! – прохрипел Холмс. – Отступите. Дайте мне ваш револьвер.
Револьвер валялся посредине гостиной. Детектив поднял его, навел на замок и спустил курок.
Вместо выстрела, однако, Кроу услышал лишь щелчок.
– Боек заклинило! – крикнул Холмс. – Окно. Это наш последний шанс.
Кроу пробежал взглядом по комнате и, не обнаружив подходящего орудия, схватил обеими руками стоящий у пианино стул и, собрав все силы, бросил его в ближайшее окно. Стекло вылетело – с треском и частью рамы.
В следующее мгновение Холмс уже стоял у окна, выбивая кочергой застрявшие осколки.
На площади шумели люди, звонили колокола. Инспектор встал рядом с Холмсом, чувствуя за спиной горячее дыхание пожара. Огонь подступал, хватал за брюки, лизал жаркими языками шею. Взглянув на детектива, Кроу увидел, что тот уже сорвал с головы парик и стер с лица грим. Внизу, футах в двадцати под ними, пожарные в латунных касках тянули шланги и устанавливали помпы.
На середине площади, в стороне от толпы, Кроу увидел двух торопливо удаляющихся девушек и мужчину, фигура которого показалась ему знакомой.
– Задержите этого человека! – крикнул он, вложив в крик всю силу изнуренных легких. – Хватайте его!
Горький, горячий дым опалил горло, и инспектор, закашлявшись, согнулся пополам. В следующее мгновение его вырвало. Беспомощный, он мог лишь провожать глазами убегающего Профессора.
– Прыгайте на брезент, и все будет в порядке!
Крик донесся снизу. Шестеро пожарных растянули черный брезент и приготовились принять Кроу и Холмса.
– Вы первый, – выдохнул Холмс. – Прыгайте же.
Кроу встал на подоконник и прыгнул.
Несколько минут спустя они с Холмсом уже стояли в нависшей над площадью дымной пелене, под разлетающимися щепками и мусором. Зрителей отодвинули, и пожарные смело вступили в схватку с огнем, чтобы спасти соседние здания и весь квартал от полного уничтожения.
– Это я виноват. – Кроу посмотрел в черное от сажи лицо Холмса. – А ведь мы почти взяли его.
– Придет еще наше время. – Холмс положил руку на плечо инспектора. – Я виноват не меньше вашего, но не будем отчаиваться. Есть у меня чувство, что мы еще услышим о Мориарти. – Он нахмурился, обеспокоенный чем-то. – Кроу, вам ведь наверняка придется принимать какие-то официальные меры в отношении той женщины в Мейда-Вейл.
Инспектор кивнул и тут же снова закашлялся – легкие, казалось, вот-вот лопнут.
– Отнеситесь к ней помягче, Кроу.
В другом конце города, в Бермондси, Мориарти провел ладонью по кожаному переплету дневника. Секретные архивы он доставил сюда в свой прошлый приезд, как будто предчувствуя несчастье. По губам скользнула улыбка. Жаль, что вместе с дневниками не захватил Жан-Батиста Греза и «Мону Лизу».
Глядя на книжицу, Мориарти с грустью подумал, что страницы, отведенные для Холмса, так и не получилось перечеркнуть. С другой стороны, все могло закончиться гораздо хуже. По крайней мере его люди целы, и ему удалось восстановить контроль над криминальным миром Франции, Германии и Италии. Завтра все продолжится, и будет идти своим чередом, а потом наступит время.
Он еще встретится лицом к лицу с Энгусом Маккреди Кроу и Шерлоком Холмсом.
В голове уже выстраивались лабиринты новых интриг. Мориарти подошел к окну. Далеко, на востоке, за черными от сажи крышами и шпилями, бледнеющее небо возвещало приход еще одного дня. Где-то там в этот самый момент его люди, мужчины и женщины, уже делают свое дело, гордые тем, что служат ему, согласные с его методами, довольные своей принадлежностью к семье Профессора.
Envoi[73]
В книге регистрации браков и крещений церкви Святого Эдмунда, Бермондси, большой интерес представляют три записи, сделанные в субботу, 14 августа 1897 года:
Брак между Гарольдом Уильямом Алленом и Полли Пирсон.
Крещение Уильяма Альберта Спира.
Крещение Артура Джеймса Мориарти.
Свежая кровь для семьи Профессора.
ПРИЛОЖЕНИЕ