Адаптироваться / адаптация / адаптационный процесс 13 страница

Адаптация - полностью бессознательный и эмоциональный про­цесс,которым управляют не мыслительные участки коры мозга, а его лимбическая система - отвечающие за эмоции структуры мозга. Например, если мы потеряли любимого человека - неважно, погиб он или мы просто расстались - нам не достаточно знать, что его больше нет, чтобы адаптироваться. Мы должны примириться с этим эмоционально, пережив волны тщетности, одну за другой. Только когда ощущение тщетности проникнет в нас, и мы поймем на самом глубоком уровне, что сохранить эмоциональный и физический контакт с кем то, покинувшим нас навсегда, невозможно, придут слезы тщет-

ности, и начнется процесс адаптации. На это могут уйти годы. Если для маленького ребенка стена тщетности возникает на пути к конфе­там до ужина, адаптация должна занять всего пару минут, то есть пе­реход от гнева к печали должен произойти довольно быстро. А когда придется делить маму с братом или сестрой, адаптация может занять больше времени. Но если слезы тщетности не появятся никогда, то и адаптации не произойдет. Выступают эти слезы у нас на глазах или только в душе, чувство тщетности всегда означает грусть, разочаро­вание и горе. К счастью, даже когда мы научились подавлять слезы печаль и разочарование делают свое дело, облегчая адаптацию, если мы по-прежнему способны испытывать чувство тщетности глубоко внутри. Для детей, ориентированных на ровесников, трудность за­ключается в том, что чувство тщетности подразумевает уязвимость: ощутить тщетность - значит примириться с ограниченностью своих сил. Совершая бегство от уязвимости, дети, ориентированные на ро­весников, в первую очередь подавляют чувство тщетности. В куль­туре «крутых» слезы тщетности постыдны. Не способные испыты­вать чувство тщетности, ориентированные на ровесников дети более склонны к агрессии.

Ориентация на ровесников вызывает фрустрацию и блокирует слезы тщетности, которые служат для нее противоядием. Напри­мер, Хелен перестала плакать, и ее охватила эмоциональная враж­дебность по отношению к матери. Эмили не проронила и слезинки, узнав о болезни своей мамы. Вместо слез тщетности она проливала капли крови, нанося себе порезы. Вместо грусти и разочарования она была полна сарказма и презрения. Она предпочла жестокость heavy metal спокойной, меланхоличной музыке, которая могла бы выра­зить и успокоить ее душевную боль. Все больше детей сталкиваются с невозможностью наладить отношения с ровесниками, но, слишком очерствевшие, чтобы позволить ощущению тщетности проникнуть в них, они причиняют вред себе и другим.

Лишенные чувства тщетности, дети не способны отпустить ситуацию и смириться с существующими ограничениями. Без адаптации не может быть стойкости перед лицом испытаний, без цели не может быть ресурсов и нет возможности восстановиться после травмы.

Дети, ориентированные на ровесников, находятся меж двух огней. Один из них - это факты и явления, которые они не могут изменить, а другой - их собственное состояние.

 

Дети, ориентированные на ровесников, меньше сомневаются перед нападением

Фрустрацию можно удержать от превращения в агрессию, если им­пульсы к нападению согласуются с противоположными импульсами, мыслями, намерениями, чувствами. Когда дело касается агрессии, очень полезно испытывать двойственные чувства. Дети, ориентиро­ванные на ровесников, гораздо реже испытывают двойственные чув­ства по поводу нападения.

Обычно импульсы к нападению компенсируются желанием не на­вредить, страхом, что дадут сдачи, желанием быть хорошим, мыслями о последствиях. Агрессию также снижает чувство тревоги, боязнь от­толкнуть тех, к кому мы привязаны, чувство привязанности, и даже желание держать себя в руках. Когда ребенка одновременно тянет в противоположных направлениях, противоречивые мотивы пробужда­ют цивилизованное сознание, которое активирует способность к само­контролю. Если такой двойственности нет, а желание атаковать воз­никает, ничто не остановит реализацию нежелательных импульсов.

Почему дети, ориентированные на ровесников, гораздо реже ко­леблются перед нападением? Во-первых, из-за задержки в развитии, они, по сути, не способны испытывать смешения чувств и противо­речивых импульсов. Это синдром дошкольника, о котором мы гово­рили в главе 9 - импульсивность, основанная на психологической незрелости. Не важно, что знает импульсивный ребенок, насколько благими могут быть его намерения, как часто его отчитывают, каким серьезным может быть наказание. Как только фрустрация доходит до предела, желание атаковать затмевает все перечисленное.

Во-вторых, дети, ориентированные на ровесников, реже колеблют­ся, потому что на них не действует смягчающая сила привязанности, Как я объяснял в главе 2, биполярная природа примитивной при­вязанности заставляет нас отвергать тех, к кому мы не привязаны, Если для удовлетворения голода привязанности ребенок ищет связи иблизости с ровесниками, все остальные - братья и сестры, родите­ли и учителя - оказываются под прицелом. Нападениям могут под­вергнуться также и ровесники, в которых ребенок не заинтересован

и к которым не привязан. Повторюсь, такая агрессия может прини­мать различные формы помимо физического нападения: словесные нападки, высмеивание, игнорирование, злословие, эмоциональная враждебность, оскорбления, унижение, соперничество, презрение.

Таким образом, ориентация на ровесников запускает импульс к нападению и, в то же время, лишает естественной неприкосновен­ности членов семьи и других ответственных за ребенка взрослых. Отсюда - участившиеся случаи нападения детей на родителей и учеников на учителей.

Сильным уравновешивающим действием обладает также психо­логическая тревога. Значительная часть мозга отвечает за сложную систему тревожных сигналов. Беспокойство является эмоциональ­ным сигналом тревоги, предупреждающим об опасности, будь то опасность нападения или разлуки с теми, кто для нас важен. Осозна­ние того, что мы можем попасть в неприятности, страх перед болью, боязнь последствий, опасение оттолкнуть любимых являются пре­достерегающими механизмами. Нападение рискованно. Сама мысль о нем у ребенка, способного на смешанные чувства, должна вызывать тревогу, которая поможет контролировать агрессию.

Трудность в том, что чувство тревоги заставляет нас ощущать себя уязвимыми. На самом деле, мысль о том, что с нами может про­изойти что-то плохое - и есть суть уязвимости. Убегая от уязвимо­сти, многие дети, ориентированные на ровесников, теряют чувство страха. Они все еще способны волноваться на физическом уровне, но они больше не испытывают осознанного чувства тревоги и уязви­мости, связанной с ним. Они больше не говорят, что им страшно, что они нервничают. Если чувство тревоги отключено, химический про­цесс возникновения тревожности - выброс адреналина - становится очень притягательным. Дети, отключившие свои эмоции для зашиты от уязвимости, могут специально искать опасности, потому что она создает выброс адреналина. Несомненно, именно с этим связано по­вальное увлечение экстремальными видами спорта.

Чем более ребенок ориентирован на ровесников, тем менее веро­ятно, что он будет испытывать тревогу и проявлять осторожность. Исследования мозга показывают, что почти у трети делинквентных подростков нарушена нормальная активность мозга в областях, отвечающих за регистрацию тревоги. Человек, мозг которого не обла­дает механизмом для запуска тревоги при возникновении импульсов к нападению, склонен проявлять насилие.

Это явление можно продемонстрировать примером воздействия алкоголя. Алкоголь отключает чувство тревоги, сдерживающее импульсы агрессии, будь то предупреждение об опасности или о возможности оттолкнуть тех, кто нам дорог. Когда алкоголь усваивает­ся организмом, он подавляет области мозга, обычно сдерживающие агрессию. Неудивительно, что большая часть преступлений совер­шается под воздействием алкоголя⁷. Дети думают, что алкоголь при­дает им уверенности, но на самом деле он лишь отнимает чувство страха. Тем не менее, мозг способен отключить чувство тревожно­сти без помощи алкоголя или других наркотиков, и это происходит, если обстоятельства слишком сложны для нас. Отключение эмоций -цель многих детей, ориентированных на ровесников. Конечно, до­стигая совершеннолетия, ориентированные на ровесников дети ока­зываются более склонными к употреблению алкоголя, что повышает их агрессивность.

Попытки притушить огонь агрессии в ориентированных на ровес­ников детях сами по себе являются примером тщетности. Пока осоз­нание тщетности не проникнет в нас, и пока мы сами не перейдем в этой ситуации от гнева к печали, мы не сможем изменить способ действия. Мы попали в ужасную передрягу с нашими ориентирован­ными на ровесников детьми. Чем сильнее их ориентация на ровесни­ков, тем больше они склоняются к агрессии и тем меньше реагируют на наши попытки восстановить дисциплину. Чем более агрессивны­ми они становятся, тем дальше мы отстраняемся от них, увеличивая тем самым пробел в привязанности, который заполняют ровесники. Втаких обстоятельствах мы автоматически сосредотачиваем внима­ние и усилия на устранении проявлений агрессии, вместо того чтобы изменить направление привязанностей наших детей. Не важно, насколько расстраивает нас проблема и насколько нам хочется отстраниться, мы не можем позволить себе уделять все внимание только агрессии. Единственная надежда изменить ситуацию - вернуть наших детей и восстановить их привязанность к нам.

 

Как рождаются обидчики и жертвы

 

Обидчики* существовали всегда - вспомнить, хотя бы, самодо­вольного, но трусливого Флэшмена - персонажа классическо­го викторианского романа «Школьные годы Тома Брауна». Все мы можем припомнить случаи издевательства из собственного детства, участниками, свидетелями или жертвами которых мы были. И все же, феномен издевательства только недавно достиг таких масштабов, что стал предметом опасений широкой общественности. Согласно «Нью-Йорк Таймс», «в одном из крупнейших исследований развития детей сотрудники Американского национального института здоровья сооб­щили о том, что около четверти учеников средних школ в США были виновниками или жертвами (а в некоторых случаях - и теми, и други­ми) серьезных и регулярных издевательств, включая угрозы, высмеи­вание, брань, удары кулаками, пощечины, глумление»¹. Вбольшинстве школ Северной Америки уже действуют программы по борьбе с издевательствами и приказы о введении «жестких мер в отношении хулиганства. Однако мало кто понимает источ-

 

*Для обозначения этого феномена сейчас все чаще используются английские слова «булли» (bully) - задира, забияка, хулиган, драчун - и «буллинг» (bullying) -запугивание, травля ребенка со стороны одноклассников, или аналогичное яв-ние со стороны коллег, военнослужащих (дедовщина). - Прим. редактора.

 

ники этого явления. Неэффективность предлагаемых мер предсказуема, потому что, как всегда, эти меры направлены на коррекцию поведения, а не на устранение его первопричины. Например, в 2001 году газета «Нью-Йорк Таймс» сообщила, что после стрельбы в шко­ле города Санти (Калифорния), которая была спровоцирована си­стематическими издевательствами и привела к гибели нескольких учеников, Сенат штата Вашингтон принял закон, призванный лик­видировать эту проблему. В статье сообщается: «сторонники закона утверждают, что он поможет предотвратить дальнейшее кровопро­литие, но, по словам скептиков, в калифорнийской школе, где про­изошла эта трагедия, уже действовали программы против хулиган­ства и издевательств, в том числе система анонимных сообщений об учениках, угрожающих другим, а также программы, призванные на­ладить общение между подростками, например программа «Клички - это обидно»².

В исследовании, о котором мы упоминали в прошлой главе, спе­циалисты из Университета Нью-Йорка изучили видеозаписи пяти­десяти трех эпизодов хулиганства на игровых площадках, произо­шедших с участием учеников начальной школы. Обнаружилось, что более чем в половине случаев свидетели пассивно наблюдали за на­смешками и жестокими издевательствами, а почти в четверти случа­ев - присоединялись к ним³.

Убийство ровесниками подростка Рины Вирк в городе Виктория (Британская Колумбия) в 1997 году привлекло внимание всего мира. Это кошмарное преступление очень напоминает сюжет «Повелителя мух». Рине было четырнадцать, а ее убийцам - лишь на год или два больше. Как и в романе Уильяма Голдинга, группа подростков на­пала на самого уязвимого из своих членов, их гнев и ярость успокои­лись только тогда, когда они забили девочку до смерти и утопили. По словам свидетелей, один из убийц, держа голову жертвы под водой-хладнокровно курил сигарету. Те из присутствовавших, кто не при­нимал прямого участия в избиении, наблюдали за происходящим, но ни один из них не попытался вмешаться. Впоследствии никто из них не сообщил о случившемся в полицию. Взрослые узнали об убийств только через несколько дней.

В «Повелителе мух» несколько британских школьников оказа­лись покинутыми на необитаемом острове. Брошенные на произволсудьбы, они спонтанно разделились на две группы - обидчиков и жертв - и, в конце концов, это довело их до убийства. Многие интерпретируют роман Голдинга следующим образом: под тонким на-

лётом цивилизации в детях скрывается первобытная жестокость, и только сила авторитета способна сдерживать их звериные импуль­сы. Такое впечатление лишь усиливается с ростом числа сообщений о том, как одни дети мучают других. И хотя верно, что отсутствие взрослых в жизни детей чаще всего приводит к росту издевательств и хулиганства, глубинной причиной является не недостаток авто­ритета и власти взрослых, а отсутствие привязанности к ним. Точ­нее сказать, снижение авторитета взрослых напрямую связано с ослаблением привязанности к ним и с усилением привязанности к ровесникам. В издевательствах, так же как и в любых других ви­дах насилия, проявляются результаты ориентации на ровесников. С этим феноменом мы сталкиваемся и в мире животных.

В лаборатории обезьян Американского национального институ­та здоровья группу детенышей отделили от родителей, и малыши, фактически, сами воспитали друг друга. В отличие от детенышей, воспитанных взрослыми обезьянами, почти все эти животные де­монстрировали хулиганское поведение и выросли импульсивными, агрессивными и склонными причинять вред самим себе⁴.

В одном из заповедников Южной Африки смотрители были обе­спокоены массовыми убийствами редких белых носорогов. Во всем обвиняли браконьеров, но позже выяснилось, что виновна была группа молодых слонов. Этот случай привлек внимание, о нем даже сообщили в телепрограмме «60 минут». Вот отрывок из подробного интернет- отчета:

История началась лет десять назад, когда парк больше не мог содержать растущую популяцию слонов. [Смотрители] приняли решение убить большинство взрослых животных, чьи детеныши уже достаточно окреп­ли, чтобы выжить без них. Так молодые слоны выросли без отцов. Современем, многие из этих молодых слонов собрались в банды и начали вытворять такое, чего обычно слоны не делают. Они швыряли палки и брызгали воду на носорогов - вели себя, как местные хулиганы... Некото­рые молодые самцы стали особенно жестокими, они сбивали носорогов с ног, топтали их и давили коленями до смерти...

Проблему решили, подселив крупного самца, который смог руководить слонами и контролировать их агрессивное поведение. Вскоре новый са­мец начал доминировать и поставил молодых хулиганов на место. Убий­ства прекратились.

В обоих случаях мы видим, что хулиганство среди животных стало следствием нарушения естественной иерархии. Также и среди чело­веческих детей, феномен хулиганства - прямой результат инверсии природной иерархии, следующей за потерей отношений с взрослы­ми. В «Повелителе мух» дети были предоставлены сами себе в ре­зультате авиакатастрофы, в которой погибли все их взрослые вос­питатели. В случае с убийством Рины Вирк в Виктории, и жертва, и нападавшие были детьми из проблемных семей и были в крайней степени ориентированы на ровесников, потеряв привязанность к взрослым. Даже викторианский хулиган Флэшмен - дитя системы, которая вырывала мальчиков из семей и помещала в учреждения, где в общении и отношениях доминировали ценности ровесников. Ху­лиганство и издевательства всегда были распространены в британ­ских мужских школах.

Основная проблема заключается не в самом поведении, а в поте­ре естественной иерархии привязанности к ответственным за детей взрослым. Когда молодое поколение перестает ориентироваться на родителей, все, что ему остается - это инстинкты и импульсы. Позд­нее я объясню, что инстинктивное желание доминировать возникает в результате разрушения правильных отношений привязанности. К сожалению, очень часто мы забываем, что корни хулиганского пове­дения кроются в инстинктах и эмоциях. Всеобщую тревогу вызывает только то, что на поверхности: издевательства и их печальные по­следствия для жертв.

Особое внимание привлекает эпидемия издевательств в школах. Мы привыкли считать, что обидчики - это изгои, социально обде­ленные члены общества, нападающие на слабых и уязвимых, но при этом отвергаемые существа. Однако такое представление уже не соответствует истине. В мире наших детей обидчики - вовсе не изгои. Часто у них имеются целые группы поддержки, особенно в школе. Исследование, опубликованное Американской психологической ассоциацией в 2000 году, подтверждает, что «многие агрессивные и асоциальные мальчишки в начальной школе пользуются популярностью». Основной автор этого исследования - Филип Родкин, профессор Университета Дьюк в Северной Каролине. Когда мы говорим об агрессивных детях, мы представляем себе неудачников, порицаемых и вышедших из-под контроля, - гово­рит доктор Родкин. - Но почти треть этих агрессивных детей - за­водилы в классе. За счет своего высокого статуса, эти ребята об­ладают значительным влиянием на ровесников и на класс, даже будучи в меньшинстве»⁵.

Широко распространено ошибочное мнение, что издевательства вызваны отсутствием нравственности или связаны с жестокостью в семье, недостатком дисциплины или демонстрацией насилия в развлекательных передачах. Некоторые аспекты издевательств, действительно, могут быть спровоцированы этими факторами, но сам по себе феномен издевательства детей над детьми, по моему глубокому убеждению, является результатом потери привязанно­сти. В каждом из приведенных ранее примеров дети и животные остались сиротами, физически или эмоционально и психологиче­ски. Детенышей обезьян разлучили с родителями для исследова­ния результатов воспитания детей ровесниками, а родителей сло­нов убили смотрители заповедника. Взрослые в «Повелителе мух» погибли, а подростки викторианской эпохи были оторваны от ро­дителей школьной системой. Все они - животные и дети - испыты­вали невыносимые страдания из-за пробелов в привязанности. Их хулиганское поведение было вызвано растерянностью незрелых существ, не включенных в естественную иерархию привязанности. Результаты исследований подтверждают именно этот вывод. По данным одного из исследований, о котором писали в «Нью-Йорк Таймс», чем больше времени дети младшего возраста проводили в компании ровесников и в разлуке с родителями, тем более склон­ны были к хулиганскому поведению. Согласно «Таймс», «Дети, проводившие более 30 часов в неделю без мамы, в 17 процентах случаев становились обидчиками и хулиганами, по сравнению с 6 процентами детей, которые проводили в детском саду менее 10 часов в неделю

Доминировать, но не заботиться

Почему дети с перевернутыми привязанностями предрасположены к тому, чтобы становиться обидчиками или жертвами? Я уже пояснял, что основная задача привязанности в жизни человека - дать воз­можность зрелому взрослому, занимающемуся воспитанием ребенка, позаботиться о незрелом, нуждающемся в нем малыше. Для этого в любых отношениях привязанности, первым делом, нужно установить эффективную иерархию. Как мы говорили в Главе 5, в нормальных условиях мозг привязанности ставит ребенка в зависимую позицию тогда как взрослый берет на себя доминантную роль. Однако инстинкт выбора между доминированием и зависимостью может быть активи­рован в любых отношениях привязанности, даже если оба участника этих отношений незрелы, и ни один из них не способен позаботиться о потребностях другого. Зависимый участник нуждается в том, чтобы о нем позаботились, а доминирующий принимает на себя ответствен­ность за благополучие другого. Между детьми и взрослыми, правиль­ное распределение ролей очевидно, или, по крайней мере, должно быть очевидным. Если же субъектами отношений являются только дети, результат может быть катастрофическим. Некоторые дети стре­мятся доминировать, не принимая ответственности за тех, кто подчи­няется, другие же отдаются во власть тех, кто не способен воспиты­вать. В результате ориентации на ровесников, мощная потребность в привязанности заставляет незрелых детей, которые должны общаться на равных, устанавливать неестественную иерархию доминирования и подчинения.

Некоторые из доминирующих детей, на самом деле, становятся «наседками»: присматривают за младшими, заботятся о нуждаю­щихся, защищают уязвимых и помогают слабым. Истории о том, как дети, в отсутствие взрослых, начинают заботиться о других детях, согревают душу. Альфа-дети могут распоряжаться другими и раздавать указания, могут властвовать над своим маленьким выводком, но все это они делают, чтобы позаботиться о тех, кто от них зависит, и выполнить свои обязанности. Кто-то же должен это де­лать - вот эти дети и принимают вызов. Несмотря на свой коман­дирский тон, они вовсе не обидчики. Они не цепляются к слабым и наказывают только тех, кто пристает к их подопечным. Они не нападают, лишь завидев признаки уязвимости, а противостоят тем,

кто хочет этой уязвимостью воспользоваться. В них нет злобы, но естьмощный инстинкт защитника. Они могут даже подраться или поспорить, но не для того чтобы возвыситься самим, а чтобы защи­тить «своих» детей. Классический и многими любимый американ­ский роман «Дети из товарного вагона» Гертруды Чэндлер Уорнер повествует о том, как дети принимают на себя ответственность друг за друга. Четверо осиротевших детей решили заботиться друг о друге сами, вместо того, чтобы искать приюта у дедушки, которого даже не знали. Старший из них, Генри, устроился на работу, чтобы содержать братьев и сестер.

Дети (и взрослые) становятся обидчиками, если их стремление доминировать несопровождается инстинктивным чувством ответ­ственности за тех, кто стоит ниже них в сложившейся иерархии. Они игнорируют потребности других людей, вместо того, чтобы по­мочь, пользуются чужой уязвимостью, вместо того чтобы защищать ее, высмеивают слабых, вместо того чтобы поддержать их, глумятся над людьми с физическими недостатками, вместо того чтобы поза­ботиться о них.

Доминирование не пробуждает в них желания заботиться: они так отчаянно бегут от уязвимости, что теряют способность волноваться за других и чувствовать ответственность. В первую очередь, обид­чики закрыты от всего, что может усилить чувство уязвимости - от всего, что заставит их осознать собственную незащищенность от эмоциональных ран. Обидчики не способны увидеть свои недостат­ки и ошибки. Для них, неуязвимость - добродетель, они рыцари без страха и упрека. Заботиться о ком-то - значит быть в этом человеке эмоционально заинтересованным. Чувствовать ответственность -значит открыться для неполноценности и вины. «Мне плевать» и «Я не виноват» - вот мантры обидчика.

Издевательства возникают, когда вызванная привязанностью потребность доминировать над ровесниками соединяется с потерей способности заботиться о других и нести за них ответственность, которая

должна сопровождать доминантные роли. Защищенность обидчика от уязвимости направляет доминирование по пути разрушения.

Не удивительно, что издевательства расцветают буйным цветом в мире наших детей.

Почему обидчики стремятся доминировать?

Тот, кто доминирует, гораздо менее уязвим, чем тот, кто находится в зависимом положении. Именно поэтому дети, которые больше всего закрыты эмоционально, также больше всего стремятся к доминиро­ванию.

Без сомнения, у некоторых детей возникает психологическая уста­новка стать обидчиком еще до того, как они начнут ориентироваться на ровесников. В таком случае, ориентация на ровесников, даже если она не является причиной, дает ребенку массу возможностей реали­зовать свои импульсы к насилию.

Иногда стремление доминировать можно проследить до его ис­точника в болезненном событии, произошедшем, когда ребенок на­ходился в зависимой роли. Если родитель или воспитатель, поль­зуясь своей силой, помыкал ребенком, подавляя его достоинство и причиняя ему боль, естественным для ребенка станет желание избе­гать зависимого положения любой ценой. В каждой новой ситуации привязанности он инстинктивно будет искать главенства. В детстве Фрэнк жил с отчимом, который регулярно избивал его. Когда роди­телей в качестве объекта значимых для мальчика отношений замени­ли ровесники, двенадцатилетний подросток отчаянно пытался быть первым. Он повторял как раз то, что делали когда-то с ним. Именно так, а вовсе не вследствие генетической предрасположенности, обид­чики порождают обидчиков.

Ребенок также может стать обидчиком, если его родителю не удалось внушить ему уверенность в том, что рядом с ним находит­ся опытный, добрый и сильный ответственный взрослый. Ребенок, как бы он ни сопротивлялся родительскому управлению и как бы ни стремился получить больше независимости, нежели способен вы­держать, жаждет почувствовать себя под защитой кого-то достаточ­но сильного и мудрого, чтобы позаботиться о нем. Родители все чаще оказываются неспособными доминировать в привязанностях. Отчасти в этом виноваты современные методы воспитания и обесценивание родительской интуиции. Складывается впечатление, что многие

родители отдают ведущую роль детям и ждут, чтобы они сами ска­зали, как их воспитывать. Некоторые родители надеются избавить своих отпрысков от боли и фрустрации, делая все возможное, чтобы у детей все получалось. Дети, которых так воспитывают, никогда не столкнутся с необходимым для них чувством разочарования, которое сопровождает осознание невозможного. Они лишены опыта трансформации фрустрации в чувство тщетности, смирения и адаптации. Другие родители путают уважение к детям с потаканием всем прихотям, вместо того, чтобы просто удовлетворять их потреб­ности. Есть и такие, которые стремятся дать детям возможность вы­бирать, объяснять ситуацию, тогда как все, что нужно ребенку - это шанс выразить фрустрацию, вызванную тем, что реальность разбила его надежды, возможность выплеснуть недовольство своей неудачей. Некоторые родители с помощью детей пытаются реализовать свои собственные потребности в привязанности. В условиях современной социально-экономической нестабильности, многие родители, хоть и находятся рядом со своими детьми физически, слишком озабочены собственными трудностями, чтобы полноценно присутствовать в их жизнях эмоционально.

Если родители слишком заняты, пассивны или не способны до­минировать, инстинкты привязанности автоматически направят ре­бенка в доминантную позицию. Такие дети начинают командовать и контролировать. Один пятилетний малыш сказал своей маме: «Ты же говоришь, что любишь меня, так почему не делаешь то, что я тебе говорю?» Еще один дошкольник нежно прошептал маме на ушко: «Если не будешь меня слушаться, я вырасту и убью тебя». Когда ро­дители не способны занять свое место в отношениях с детьми, привя­занность переворачивается. Судя по моей консультационной прак­тике, дети сегодня все чаще помыкают родителями. Когда такие дети становятся ориентированными на ровесников, их мозг естественным образом выбирает доминирующий режим, и они продолжают помыкать, но теперь уже своими сверстниками.

Как обидчики добиваются доминирования

Добиваться доминирования можно по-разному. Самый очевидный способ возвыситься - хвастаться или дерзить, выставлять себя самым большим, лучшим и важным. И все же, наиболее популярный путь к самовозвышению лежит через унижение других, поэтому обидчик, чаще всего, старается показать всем, «кто тут главный», и держать окружающих в узде. Инструментов для этого множество- покровительственный тон, презрение, оскорбления, унижение, на­смешки, передразнивание, устыжение. Обидчик инстинктивно улавливает неуверенность в других и стремится воспользоваться ею в своих целях. Обидчики получают удовольствие, заставляя других выглядеть глупо и смешно, внушая им чувство стыда. Чтобы придать важности себе, они инстинктивно унижают других. Им не нужно учиться, как это сделать: все необходимые способы спонтанно рож­даются в голове обидчика.

Конечно, обидчик хочет того же, что и любой другой ребенок: удовлетворить жажду привязанности. Но получить такое удовлетво­рение ему нужно наименее уязвимым образом. Из шести видов при­вязанности, о которых я говорил в главе 2, привязанность через сход­ство - самый безопасный способ. Отличия в этом случае становятся поводом для оскорблений. Все, что хоть как-то выделяется, все, что делает ребенка уникальным, все, что не представляет ценности в культуре ровесников, превращает ребенка в мишень для обидчика. Отличия вызывают у обидчиков отвращение, и они доминируют, нападая на непохожесть других детей. Второй наименее уязвимый способ привязанности - быть значимым, важным в чьих-то глазах. Стремясь к превосходству, обидчики пользуются любыми очевид­ными недостатками других, так же, как они высмеивают и стараются обесценить в других их превосходство. Обидчики не выносят, если кто-то становится важнее их самих.

Еще один способ добиться доминирования - запугивание. Вызы­вая страх, обидчик одерживает победу. Поэтому он постоянно дер­жит других в страхе, прибегая к угрозам, бросая вызов, рассказывая страшные истории и разрабатывая тактики запугивания. Чтобы со­хранить свое положение, обидчик никогда не должен выказывать страха ни перед чем. Некоторые подростки из кожи вон лезут, чтобы доказать свое бесстрашие. Они обжигают и режут себя, демонстри­руя всем свои шрамы, чтобы доказать, что им не страшно. Не стоит недооценивать силу этих инстинктов. Никакие уговоры не убедят таких детей, потому что наша логика для них бессмысленна.