Пятница, 13 февраля, 14.00 2 страница

Дэвид выглядел смущенным, болван.

– Привет.

– Привет. Я хотел бы закончить побыстрее. Скоро начнется буря. – Видите, я просто спец по светским беседам.

Да, с непринужденностью ничего не вышло. Оперевшись на стойку, я решил сделать вид, что не замечаю его. Я вырос на этой самой улице. Да кто, в конце концов, это люди? По большей части – просто дельцы и спекулянты. Я завернулся в плащ собственного превосходства, пока Дэвид быстро что-то печатал. Я рассеянно подумал, гей ли он. Он замешкался, его черты заострились в замешательстве, пальцы застыли. Меня снова охватило дурное предчувствие, расстояние между нами словно сократилось, а мое притворство исчезло. В душной гнетущей тишине тикали часы.

– Ты уверен, что это тот самый номер счета? Здесь написано, что на обоих недостаточно средств. – Он был профессионалом. Я напомнил себе, что он меня не осуждает. Он просто делает свою работу.

Дыши. Дыши. Я пытался.

– Что? Там должно быть около двадцати тысяч долларов. Должно быть… – Я заставил себя замолчать, вспомнив, что сегодня мою кредитку не приняли в «Пончиках Данкина». Нет никакой ошибки. Юный несовершеннолетний Дэвид, вероятно, гей и служащий банка посмотрел на меня с жалостью. У меня загорелись щеки. Во рту пересохло. Вот уж в этом я ничуть не нуждаюсь.

– Нет. Тут написано, что на прошлой неделе со счета снимали две суммы. На нем пусто. Прости, Марк. – От его сочувствия эта новость звучала еще хуже.

– Что? – Конечно, с каждой секундой становилось все яснее, что Джейми забрал все. Меня ограбили. Лишили всего: сердца, денег, природного добродушия, достоинства, подушек из гусиного пуха.

– Как кто-то мог снять деньги с моего счета? Разве вы не проверяете удостоверения личности?

Я знал. Джейми Волдеморт Дюпре. Управляющий тридцать третьим филиалом банка. Отличный костюм. Натертые до блеска туфли. Черное сердце. У него был доступ ко всем моим счетам, как дома, так и на работе. Правда, глупо было красть такую сумму. Он ведь должен был понимать, что я обо всем узнаю.

– Э… Это… Э…

Я не мог думать. Мне нужно было срочно выбраться отсюда. Второй раз за день дыхание перехватило от бешенства. Второй? Нет, третий. Я забыл о том моменте, когда любовь превратилась в ненависть: девять пятнадцать утра. На неверных ногах я вышел из банка под снег с дождем и, то и дело поскальзываясь, неуклюже побрел к машине. Нужно успокоиться. Собраться с мыслями. В общем, сосредоточиться. Продумать план. Я не мог ехать домой – там наверняка объявится Джейми. У меня не было денег на номер в гостинице, и я не собирался заваливаться к семье. Да, настоящий провал.

Замерзая, я вдруг понял, что на мне все еще больничный халат и шлепанцы. Я мысленно дал себе по мозгам за то, что не переоделся в джинсы и свитер. В конце концов, надо было хотя бы зимние ботинки захватить.

Еще немного, и я устрою очередную сцену. Я сел и где-то минуту пытался собраться.

Подышал. Сосчитал до десяти. Посмотрел в лобовое стекло.

Я мог бы позвонить в полицию, но мне хотелось верить, что поступкам Джейми есть логическое объяснение – одному поступку. Ошибка с Кевином была из совсем другой оперы. Нужно было вернуться в банк и потребовать разговора с управляющим… но это Джейми. А его сейчас нет на месте, в данный момент он заштопывает свою лживую, вероломную подлую физиономию.

Четыре тридцать. Буря все усиливалась. Наверное, нужно посоветоваться с юристом.

Я завел мотор и позволил теплу окутать меня. «Страх и ненависть в Смитфилде»[6]. Я боялся ничуть не меньше, чем злился. Я мог бы убить его. Я посмотрел на лэптоп, засунутый в барсетку. Я не стал выбрасывать его на помойку, потому что это было бы безрассудно. Может, я и дурак, но не псих. Хотя за последние шесть часов я опровергал это заявление столько раз, что теперь и сам не знал наверняка. Все еще разглядывая дорогую барсетку, я начал придумывать план. Снег сыпал вовсю, и первым делом нужно было найти место, где было бы тепло, безопасно и побольше выпивки. Бутылка пива подошла бы идеально. Шесть бутылок – еще лучше. Двенадцать – и счастье есть. Пора нажраться. И большой телевизор тоже был бы кстати. Я нажал задний ход и, вспомнив об утренней поездке, набрал знакомый номер. Поеду к Тони.

 

*****

Среда, 11 февраля, 16.45

Я остановился у магазина спиртных напитков и взял две упаковки по двенадцать банок Сэма Адамса. Надеюсь, это не слишком много. Да, я не особо оптимистичен в том, что касается моей способности поглощать спиртное. Я не умею пить; но сегодня собираюсь научиться. Минуту пришлось потратить на то, чтобы включить лэптоп и поменять все пароли. По крайней мере, его мне известен: «Пенгвины69». Я поменял пароль на «тымудила». Он никогда не догадается. Закрыв компьютер, я отъехал от магазина. Было четыре сорок пять.

А казалось, что уже полночь.

Тони жил в недавно отремонтированном бунгало на Сауф-Лэйк-Стрит. Я осторожно выехал со стоянки у магазина, многих отпустили с работы раньше, и автомобили оживленно скользили вверх и вниз по Уэст-Стрит. Я порадовался, что у меня машина с полным приводом. Как можно жить в Беркшире без приличного вездехода?

С тех пор как отец Тони умер, а мать уехала, я был не слишком хорошим другом. После долгих лет вечеринок, совместных утренних пробежек, наблюдения за тем, как он кочует по постелям других мужчин, всего этого времени, что я был рядом, я с головой ушел в новые отношения с Джейми, совсем забыв о Тони. Главным образом оттого что я не мог – не хотел – вспоминать чувства, от которых так долго пытался избавиться после школы, и частично – оттого что Джейми недолюбливал Тони. Да, вдобавок ко всему в какой-то момент эти двое страшно невзлюбили друг друга, и это тоже поспособствовало моему уходу из жизни Тони. И все же он никогда не выписывал мне штрафы за нарушение правил на дороге, а я всегда платил за обоих в «Пончиках Данкина». Возможно, Джейми со мной не навсегда, но у нас с Тони дружба длиною в жизнь, и теперь ее необходимо вернуть.

Я вздохнул с облегчением, когда он ответил и сказал, что я могу приехать. Видимо, он уже слышал, что сегодня произошло.

Я плавно заехал на подъездную дорожку у дома Тони и припарковался у гаража, не зная, какой прием меня ждет, и радуясь, что вооружен лучшей оливковой ветвью всех времен и народов – Сэмом Адамсом.

Джейми придет за своим компьютером, обязательно придет, поэтому лучше оставить лэптоп там, где он искать не станет. Я засунул его в пакет вместе с пивом, а свернутый провод запихнул в карман пальто. Все, что нужно ему для работы в банке, в этом лэптопе. Попытаюсь вернуть свои деньги сам. Я был уверен, что смогу. Я знал, где Джейми держит все пароли. Изменю все свои данные и завтра же поменяю банк. А еще позвоню своему юристу – Ларри Уиллетту. Я не хотел, чтобы Джейми арестовали. Я просто хотел вернуть свои деньги и заставить его убраться из моей жизни.

Можете считать меня ненормальным, но рассказывать Тони о том, что у меня с собой краденое имущество, казалось не такой уж хорошей идеей. Во-первых, это будет унизительно, а во-вторых, он начнет капать мне на мозги. Тони вырос здесь и потому умудрялся сочетать дружелюбие местного жителя с жесткостью служителя закона. Он был хорошим полицейским – во всех смыслах очень преданным работе. Он всем нравился. Черт подери, он и мне нравился. Придется спрятать эту штуку так, чтобы он ни о чем не догадался.

День становился все запутанней, и мне нужно было выпить.

Я прошел по крыльцу и постучал.

Дверь распахнулась почти мгновенно. Фигура Тони в дверном проеме выглядела довольно угрожающе. Он непринужденно улыбнулся:

– Привет. Заходи. Тут чертовски холодно.

Я не смог сдержать улыбку и вошел в его уютный домик, от присутствия Тони стало немного легче. Именно это мне и нужно: ярко освещенный дом и друг. Он был классным парнем, если не выводить его из себя. Я замешкался, мне вдруг показалось, что это плохая идея. Что я делаю?

– Положи его в холодильник. – Он прислонился к стене, настороженно улыбаясь и сложив на груди мускулистые руки с закатанными по локоть рукавами. Предплечья в темных волосках, бицепсы натягивают изношенную фланель. Он был в потертых джинсах, а волосы его явно были мокрыми, как будто он только из душа, но квадратная челюсть заросла щетиной. От него пахло свежестью – вроде мыла «Айриш Сприн», и он здорово выглядел. Темные глаза неотрывно следили за мной. – Не многовато ли пива, Михан?

Мои ноги в этих дурацких шлепанцах замерзли, и тепло окутало меня желанными объятиями. Я пожал плечами.

– Что не допьем – оставим, Ти.

Я вошел в его чистенькую кухню, стряхнув с себя сомнения, и засунул весь пакет в холодильник. Дзинь-дзинь. Оглянувшись, я проверил, здесь ли Тони. Неа. Зато я увидел снежные следы на безупречно чистом паркете. Миссис Герваче свернула бы мне шею, если бы я учинил подобное в ее доме.

– Ты что, только пришел? – крикнул я, осматривая кухню в поисках надежного места.

– Ага. Я собирался в спортзал, когда началась буря. – Включился телевизор.

Как можно бесшумнее я вытащил лэптоп из холодильника. Дзинь-дзинь. Осторожно приоткрыл дверцу буфетного шкафа и заглянул внутрь. Боже, да Тони помешан на аккуратности и, похоже, готовится к атомной войне. Казалось, у «Костко»[7] с ним очень серьезные дела. На полках стояли томатный соус в банках, консервированные овощи, смесь для блинов, хозяйственное мыло и попкорн для микроволновки. Я затолкал улику на пирамиду из, наверное, пятнадцати рулонов бумажных полотенец. Лэптоп отлично поместился, а потом я запихнул шнур за рулоны. Разберусь позже. Я мысленно напомнил себе держать язык за зубами. Умирая от голода при виде по меньшей мере четырёх сотен консервных банок, я схватил упаковку соленых крендельков.

У него их было штук тридцать. Ну ладно, может быть, десять.

– Эй, я возьму что-нибудь пожевать.

Засунув три бутылки пива вместе с крендельками под мышку я присоединился к Тони в маленькой, удобной гостиной с невероятно большим телевизором.

Хоккей. Ненавижу хоккей. Насколько я знаю, Тони тоже ненавидит хоккей. Я вручил ему «Винтер Лагер», что было очень кстати, учитывая погоду.

Он выразительно посмотрел на две бутылки у меня в руках.

– Кого-то ждешь?

– Нет. Просто плохой день. Это для меня. – Я открутил с первой бутылки крышку и щелчком забросил ее через всю комнату прямо в мусорную корзину. Какая-никакая победа. Я отметил ее несколькими глотками «Бостон Лагер».

– Да, я уже слышал.

Плюхнувшись в кожаное кресло, я откинул голову на спинку и поджал ноги. Меня вдруг одолела усталость. Утром на работе я успел перехватить пончик и, если меня не обманывает память, я выпил шесть диетических кол и большой ореховый кофе. Скинув промокшую обувь, я сделал еще глоток и задумался, с чего начать.

Я хотел довериться Тони, но это было нелегко. Он мог быть настоящим занудой. Это все коп в нем. Подумав о том, каким отстраненным он был все прошлое лето и где все это время был я, я решил, что несправедливо ждать от Тони поддержки. Я подвел его, и нам обоим это было известно. И все же… когда я позвонил, он ответил, не задумываясь.

Я глотнул Сэма Адамса для смелости.

– И что ты слышал?

– Много чего. Там была половина Смитфилда. Странно, что ты не упомянул об этом раньше, Михан. Ну, например, когда я остановил тебя на дороге. Так и знал, что что-то произошло. Ты вел себя как придурок.

Я продолжил пить. Что тут скажешь? Я посмотрел на книжную полку на противоположной стене. Детективы. Сотни детективов.

Тони сел на диван и закинул ноги в толстых белых носках на блестящий кофейный столик. Он сделал второй глоток пива.

– Многие женщины из мэрии либо были в церкви, либо знали того, кто был там, когда все произошло. Все они пришли после полуденной службы и просветили нас. А им было что сказать. На этих леди произвело впечатление то, что ты напал на Джейми на глазах у всей паствы.

Напал? Вот дерьмо. Я даже не подумал об этом – перед глазами вдруг встала картинка: меня задерживают, бросают в наручниках на землю, Тони зачитывает мне права и волочет к своему форду, натянув пальто мне на голову, чтобы меня не узнали, а добропорядочные и набожные жители Смитфилда, открыв рты, перешептываются и закачивают видео через сотовые на Ютьюб. Сестра бы меня пристрелила.

– Я даже не подумал, что меня могут арестовать, Тони. Я этого не планировал. Так получилось. – Я поморщился. Боже, я говорю как Кевин. – Просто расскажи, что ты слышал.

Тони внезапно вышел из себя:

– Что ты подкрался к Джейми на службе, мать твою, и ударил его по затылку Библией. Ты был вне себя, матерился, и на тебе были красные шлепки. – Он обвиняюще кивнул на шлепанцы, валяющиеся на ковре.

– Это рабочая обувь. Я ношу их в реанимационном отделении. – Его это явно не впечатлило. Наоборот, он разозлился еще сильнее.

– Поверить не могу, что он до сих пор не подал на тебя заявление, Марк. Тебе повезло, что мне не пришлось ехать в церковь Святого Джозефа, чтобы тебя арестовать, потому что это бы меня просто взбесило. Я так понял, что парням пришлось выволочь тебя на улицу. Тому Кахиллу и Дэвиду Лэнгли. А потом Джейми поехал в больницу, и ему поставили семь – да, семь, потому что каждый в городе решил меня просветить! – швов на лоб. Некоторые говорят, что у него сотрясение мозга, но лично я сомневаюсь. – Тони замолчал, его лицо застыло, глаза снова следили за, судя по всему, записанной на DVD игрой. Задумавшись о чем-то своем, он машинально ковырял ногтем большого пальца этикетку на своем пиве.

– Я был зол и не помню, кто меня выволок.

Он коротко взглянул на меня и рявкнул:

– Весь город теперь знает, что случилось, Марк. Да если бы ты дал объявление в «Смитфилд Газетт», то не смог бы сделать свою личную жизнь более общедоступной.

Он сидел и кипел, а я прихлебывал пиво. Напряжение возрастало под бормотание спортивного комментатора. Наконец, Тони, похоже, принял решение.

– Это был не первый раз. Он тебе изменял, Марк.

Я поперхнулся. Пиво потекло у меня из носа, и, кашляя, смущенный, злой, я прохрипел:

– Боже, Тони, если он мне изменял, то какого черта ты мне об этом не сказал? – Я чувствовал себя таким уязвимым – меня предали. Джейми изменял мне и раньше? Как? Когда? Где?

Почему?

И все знали.

Тони все-таки отвернулся от экрана – именно в тот момент, когда я чувствовал себя голым. Я вытер нос рукавом, надеясь, что эмоции не отражаются на лице, грудь сдавило, щеки горели. Я стиснул зубы, поджал губы, открыл очередную бутылку пива и запустил крышкой Тони в голову.

К несчастью, он от нее отмахнулся.

– Эй, я пытался тебе сказать. Ты не хотел ничего слушать. Поэтому рассказываю тебе сейчас: он ублюдок и трахался с кем ни попадя. Мы с тобой сколько не виделись, Марк? Твой телефон не отвечал, когда я звонил. Когда я должен был тебе об этом рассказать? Наткнувшись на заправке?

– Здорово. Мне уже лучше.

– Послушай, Михан. Я не собираюсь делать так, чтобы тебе было лучше. Я говорю правду. Так поступают друзья. Джейми – козел. Мне жаль, что ты узнал об этом так, но ты мог бы и сам вытащить голову из задницы и оглядеться. Я пытался сказать тебе.

«Выпивка поможет пережить этот разговор», – сказал я себе. И глотнул еще пива.

– И как давно?

Он отставил бутылку на столик. Меня отвлекла игра света на его лице. Он пригладил кончиками пальцев влажную этикетку. Его плечи занимали половину долбаного дивана. Он что-то обдумывал, лицо его казалось отстраненным. Наконец он поднял глаза – ясные темные глаза, – лицо его было серьезным, я напрягся, ожидая правды, которую он собирался открыть.

– Прошлым летом он приставал ко мне. А еще он спал с Мэри из банка. Трахал все, что движется.

Новость поразила меня. Голова закружилась, и внезапно захотелось сделать Тони больно. Я едва не упал с кресла, когда закричал:

– И ты не сказал мне? Господи, Ти, уж я бы точно тебе обо всем рассказал…

– Нет, не рассказал бы. Ты бы ни о чем мне не рассказал, Марк, потому что исчез. Повторю последний раз: ты не хотел слушать. Я пытался. Звонил. Ты сам вычеркнул меня из жизни. – Тони замолчал и снова уставился в экран.

Теперь мне стало еще и стыдно.

– Это просто здорово. – Я проглотил остатки пива, пустой желудок обожгло горечью. Я забыл про гребаные крендельки, и слава Богу – потому что тогда я бы точно задохнулся от бешенства и соленого теста. С трудом поднявшись, я поборол желание запустить бутылкой в телевизор. Меня надирало. Нет, я просто надрался. Я направился в кухню.

– Эй, ты куда? Вот поэтому я ни о чем никому и не рассказываю. Все уходят.

– Я за пивом, придурок. Будешь еще? – В мокрых носках я прошлепал на кухню. Да, не слишком эффектный выход. Но меня хотя бы не шатало. Пока. Правда, скоро будет. Я же прикончил две бутылки всего за десять минут.

Вытащив еще две, я захлопнул дверцу холодильника и, развернувшись, врезался в Тони.

– В сторону, Ти.

Он поднял руки и сжал мои плечи; на его лице читалось напряжение.

– Это его потеря, Марк. Ты был идиотом, что вообще с ним связался.

Я оттолкнул его, стряхнув его руки, прикосновения Тони казались почти успокаивающими.

– Ты уже говорил. И мне это прекрасно известно. Он опустошил мои банковские счета. Забрал все. – К горлу подступила тошнота – причем потеря денег пугала меня гораздо сильнее, чем потеря любовника. Вот что значит пиво на пустой желудок.

– Что? Как?

– Я узнал сегодня, когда заехал в банк. У меня ничего нет. Ничего. Поэтому да, он шлюха и вор, а я, хоть убей, не могу понять, с чего он решил, что я не замечу. Он псих. Неужели, по его мнению, я настолько жалкий идиот? Можешь не отвечать.

– Тебе нужно написать заявление, Марк. – Он был тверд. – Наверное, у него просто было то, что тебе нужно. Может, ты был ослеплен его членом. Такое случается.

Я заморгал.

– Пошел! В жопу!

Тони притиснул меня к холодильнику; его грудь прижалась к моей, ладонь обхватила подбородок, заставив поднять голову. Я пораженно замер.

– Не искушай меня. – Он зло посмотрел на меня, а потом его глаза скользнули к моему рту. Я узнал этот взгляд и задохнулся от изумления, а мой язык – этот нахальный ублюдок – влажно прошелся по пересохшим губам. Все мысли о поцелуях с Тони, когда-либо посещавшие мою голову – хоть я и старался их отбрасывать, – за эту долю секунды нахлынули на меня, так что я чуть было не потянулся к нему. Чуть было не. Это все выпивка. Наверное.

Его сердце колотилось рядом с моим, грудь поднималась и опадала в такт моей, наше дыхание участилось. Его рука сжималась все сильнее, до боли сдавливая мой подбородок, удерживая на месте. Боже, вот тебе и неожиданный поворот, и мне чертовски хотелось этого. Тони наказывал меня, а я как всегда вопреки логике отчаянно жаждал почувствовать его губы на своих.

Внизу живота тревожно защекотало.

Я вырвался, сжимая горлышки бутылок, и еще раз толкнул его. Он отшатнулся.

– В чем твоя проблема, Тони?

– Прости, сейчас не время. Послушай, я пытаюсь быть любезным и честным с тобой, Марк. Мы давно знаем друг друга, но сейчас не дави на меня.

Не давить? А есть зачем? Я слишком боялся спросить.

– Хочешь, чтобы я уехал? – мой голос прозвучал напряженно, потому что я выглянул в окно. Видно было только стену снега, красиво подсвеченного уличными фонарями Сауф-Лэйк. Настоящий снегопад, ледяная стружка стучала в окна. – Потому что, если ты не сядешь за руль, мне придется ночевать здесь. Не хочу иметь дело с Джейми, когда он попытается проникнуть в нашу квартиру, и я, пожалуй, слишком пьян, чтобы вести машину в гололед.

– Думаешь? Нет, я не хочу, чтобы ты уезжал. Одному богу известно, в какие неприятности ты успеешь вляпаться до завтра. Можешь спать на диване. Ты завтра работаешь?

Я открутил крышку третьей бутылки, старательно пытаясь забыть о его вспышке и эмоциональном потрясении, вызванном брошенной Тони бомбой. Стараясь говорить как можно спокойнее, я заметил:

– Нет. До пятницы я свободен. Я и сегодня не должен был выходить. Просто подменял одну медсестру до восьми тридцати. Потом купил кофе, поехал домой и застал Джейми трахающимся с Кевином Клементом. Это было омерзительно, может, это часть его утренней зарядки. – В моем голосе звучало презрение.

Тони смотрел, как я большими, убивающими мозговые клетки глотками опустошаю бутылку. Я знал, что моя скорость его пугает. Я никогда не умел пить.

– Нужно приготовить перекусить. Ты вообще ел сегодня? Потому что, если ты собираешься пить так же, Михан, тебе нужно хоть что-то закинуть в желудок.

Я замер и сделал глубокий вдох.

– Хочешь, чтобы я протрезвел, Ти? Боже, какой ты зануда. Нет, я не ел. Но мог бы. Пожалуй.

Тони, хлопая безупречно чистыми дверцами, начал шарить по шкафчикам. Мое беспокойство росло.

Пожалуйста, не суйся в буфет. Пожалуйста, не разлей ничего, чтобы тебе не понадобилось много бумажных полотенец. Пожалуйста, не надо готовить суп.

– Будешь сэндвич? – Он выложил на стойку мясо и соленые огурцы.

– Конечно, – выдохнул я. – Послушай, я боюсь встречаться с Джейми не потому, что, эээ, напал на него. – Да и я ли это был? – Я вроде как выбросил все его вещи.

– На лужайку? Так поступают женщины. Моя сестра так один раз делала.

– Нет. Я в буквальном смысле выбросил все его вещи. Сначала из окна, но только потому что мне не хотелось тащить их по ступенькам… – Я замолк, так как Тони вскинул бровь. – А потом отвез их на Литтл Питч. Он будет в ярости. Я выбросил его хоккейный инвентарь на помойку.

Тони едва заметно помедлил, прежде чем размазать майонез по моему сэндвичу с ветчиной, но я все равно видел, что удивил его.

– Это было не только пафосно, но и незаконно. Ты хочешь, чтобы тебя арестовали? Это какая-то твоя извращенная фантазия, Михан?

– Очень смешно. На меня снизошло вдохновение, ясно? У меня поехала крыша. Кевин зашел за деньгами, которые Джейми не платил два месяца, и я узнал, что он крал арендную плату. – Как я мог не заметить подобного? Как? – Не могу поверить, что Джейми спал с ним. Он болван и, черт, да у него же волосы везде, а это лишь доказывает, что Джейми в отчаянии.

– Он не так уж плох, Марк, но урод, конечно, потому что изменяет Линни.

– Хуже не бывает, Тони, поверь мне. В общем, в моих интересах пока не возвращаться домой. Я сказал Кевину, чтобы повесил замки на двери. Посмотрим, сделает ли он это. – Он никогда еще не делал ничего из того, что должны делать домовладельцы. Правда, теперь он меня боится. Он у меня в руках, и это пугающе, но полезно. – Я просто не хочу сейчас там оставаться.

– Тебе лучше скрестить пальцы, чтобы завтра Джейми не подал на тебя в суд.

– Не думаю, что он это сделает – хотя бы из-за денег. Не могу больше думать об этом. – Я хлебнул еще пива.

– В том-то и проблема, Михан, ты вообще не думаешь.

Дзинь. Он вытащил начос из микроволновки и понес их в гостиную вместе с полной тарелкой сэндвичей. Я пошел на запах, держа по пиву в каждой руке. Он поставил еду на кофейный столик, кивнув на бутылки.

– Может, тебе сбавить обороты, чемпион?

– Хорошо.

Да ни за что.

оставить свою "спасибу"

 

* * * *

 

Семь бутылок пива спустя я был в стельку пьян. Мы поели, посмотрели какой-то ситком, немного поболтали. Алкоголь притупил боль от предательства Джейми, и Тони, похоже, перестал злиться. Да и как он мог продолжать, когда я такой красивый и очаровательный пьяница? Я чувствовал себя расслабленным, вялым, сонным.

И грязным.

– Эй, ты не против, если я приму душ?

Он со вздохом поглядел на мой больничный халат и штаны.

– Я найду тебе что-нибудь надеть.

Я покачал головой.

– В твоей одежде я буду как мини-версия самого себя. – Дело не в том, что я маленький, а в том, что он слишком высокий и широкоплечий, в то время как я тонкий и жилистый.

Тони заверил меня:

– Карен продолжает покупать мне на рождество вещи слишком маленького размера. Она считает, что младший брат значит меньше, не моложе.

– Я не маленький, я стройный.

– Как скажешь. – Я споткнулся, и он подхватил меня под локоть. – Идем, алкаш недоделанный. – Он потащил меня по полутемному коридору в ванную.

– Я сам. – Я вырвал руку и налетел на стену. – Упс.

Тони рывком поднял меня на ноги и придал нужное направление:

– Кончай, Михан.

Как только мы добрались до ванной, я, шатаясь, подгреб к раковине. Один взгляд в зеркало тут же заставил меня протрезветь. Ну, не совсем, но напугал конкретно. Я выглядел как иллюстрация к тяжелой жизни: голубые глаза обведены ярко-красным, подбородок зарос щетиной. Волосы, густые и черные, на моей глупой, пьяной башке стояли торчком, как у циркового клоуна.

– Выгляжу просто здорово. Класс. Хорошо, что это не свидание, а то ты бы мне ни за что не перезвонил. – Я говорил, заплетаясь.

– Ну, если бы это было свидание, мы бы принимали душ вместе – правда, скорее – потому что я не уверен, что ты можешь стоять самостоятельно. – Он грубовато пригладил мои волосы и поймал мой взгляд в зеркале.

– Я в порядке. Думаю, ты бы не поместился, Тони. Ты слишком здоровый. – Двусмысленные намеки и флирт. Что я делаю? Перед глазами встала сцена на кухне.

– Ты даже не представляешь насколько. – Его ладонь продолжала гладить меня по волосам.

Я хлопнул его по руке.

– Это не помогает. Ты просто плющишь мне голову. И вообще, я думал, ты на меня злишься.

– Злюсь.

Его ладонь замерла, а потом медленно скользнула по затылку, оставив обжигающий след. Все вдруг изменилось. Выражение его лица стало жадным… словно завороженным, хватка – жесткой. Он поглаживал меня большим пальцем, и, может, все дело в пиве – ну конечно, в пиве! – мне вдруг захотелось встать на колени, взять его в рот и отсосать ему, в то время как он бы направлял меня своей сильной рукой.

Я поднял глаза и, наткнувшись на взгляд Тони, покраснел – его улыбка стала самодовольной. Твою мать, мой член принял все к сведению и воодушевился, потому что я уже видел такое выражение в глазах других – обычно после этого меня ждала ночь жаркого секса. Становилось все интереснее.

Его большой палец прошелся по моей шее, шершавые подушечки пощекотали виски. Тони наклонился, задевая зубами мое плечо, и укусил меня – небольшое предупреждение, чтобы посмотреть, как далеко я позволю ему зайти. Его бедра, дразня, вжались в меня сзади, а может, это была просто проверка, и я, выгнувшись, подался ему навстречу и закусил губу, когда от его укусов по плечам и груди к паху начал растекаться жар. О, да, я позволю ему зайти очень далеко. До конца, дружок. После такого дерьмового дня мне не помешает расслабиться. А Тони в этот момент занимался любовью с моей шеей.

– Ты хочешь этого, Марк?

Я откинул голову ему на плечо, и другого разрешения ему не требовалось. Он посасывал и кусал, затем зализывал помеченное место, его теплое влажное дыхание пахло Сэмом Адамсом. В маленькой ванной стало чертовски жарко. Он был таким горячим, его рубашка – мягкой, а тело – твердым. Мне хотелось, чтобы он двигался быстрее. Жестче. Глубже. Поэтому я запустил пальцы в его густые волосы, давая понять, что готов ко всему, что бы он для меня ни приготовил. Если это кончится оргазмом. Как можно скорее.

Я опустил глаза, целиком положившись на него. Похоже, Тони очень нравилась моя кожа. Он пробовал ее на вкус, прихватывал губами, кусал меня за шею, ставя отметины. Я чувствовал их. Видел. Темноволосая голова прижималась к моей бледной коже, грубый, широкий рот оставлял лиловые засосы. Я шумно вздохнул, когда его зубы царапнули мой подбородок, и Тони потерся об меня твердым, набухшим членом.

– Тебе нравится?

– Да... – Мне нравилось.

Мои глаза сами собой закрылись, когда он впился в местечко, где шея переходила в плечо, и я издал странный звук – что-то среднее между стоном, вздохом и «да». Возбуждающий, эротичный звук. Я издал его снова, когда мой напряженный член возбужденно запульсировал, а губы, зубы и язык Тони продолжали ласкать чувствительную кожу на моем горле. Я подцепил пальцем петлю ремня и потерся об него задом – на этот раз застонал уже сам Тони. Крепкие бедра притиснули меня к раковине. Он был твердым, осторожным и таким, черт возьми, идеальным – именно тем, что мне нужно. Мне хотелось узнать, каково будет почувствовать его внутри. Я хотел его.

Губы Тони скользнули выше. Он поцеловал меня в подбородок, задержался, приоткрыв рот, скользнул рукой по груди и ущипнул сосок. Ладонь с моей шеи исчезла, и он погладил меня по щеке, подбородку и нежно надавил пальцем на мои губы.

– Открой рот.

О да. Я подчинился и глубоко втянул его шершавый, большой палец, посасывая, жалея, что это не его член. Тони глухо зарычал и, опустив вторую руку, начал гладить меня, с силой сжимая сквозь тонкий хлопок штанов. Я продолжал ласкать его палец, лизать, постанывая при мысли, что могу сделать ему приятное таким простым способом, трахая, посасывая, втягивая в себя. Когда его ладонь крепко обхватила мой член, по телу пробежала дрожь. Мне хотелось рвануть завязки, не дававшие ему подобраться к обнаженной коже. Может, я был просто пьян и нетерпелив, но мне необходимо было спустить больничные штаны и трахнуть его руку. Интересно, смогу ли я кончить от одной только мысли об этом, продолжая сосать гребаный палец, я был почти готов. Интересно, будет ли он против, если это случится.