Как я работала секретарем в приемной комиссии

 

Его любят вот уже несколько лет все работники приемной комиссии. За мужество, за упорство, за оптимизм и волю к победе! Судите сами – три года он поступает на один и тот же факультет, мечту всей его жизни. Но, увы, не набирает проходной балл.

 

– Ну и что! – скажете вы. – Сколько их таких!

 

Нет, он единственный. Дело в том, что абитуриенту... 60 лет. Ну хочет он учиться, а по новым правилам возраст поступления на заочное отделение не оговаривается. В прошлом году он был близок к цели, всего двух баллов не хватило...

 

Напрасно улыбаетесь – гениальный Цицерон свой великий трактат «Об ораторском искусстве» написал в 64 года. И навек вошел в историю.

 

А вообще-то упорных, целеустремленных за дни работы в приемной комиссии ДВГУ передо мной прошло много.

 

Судьба «золотых» и «серебряных» абитуриентов уже решена. В дни моей работы 140 заявлений от них было подано в приемную комиссию. И они, считай, уже студенты! Они совсем не производят впечатления «ботаников».

 

Володя Ионенко окончил уссурийскую гимназию № 133, документы подает на факультет политических наук и социального управления. Своими знаниями и увлечениями меня сразила золотая медалистка из школы № 1 Юля Тропанова. У нее с собой солидная пачка Дипломов, грамот, свидетельств. Она на «отлично» окончила музыкальную школу, дипломант вокального конкурса в Сан-Франциско.

 

Ответственный секретарь приемной комиссии профессор Леонид Афремов определил меня к двум Валентинам – Михайловне и Александровне. Они принимают документы в институт менеджмента и бизнеса, в институт физики, информационных технологий, в институт окружающей среды. Кажется, что все проще простого: принимай спокойненько документы, фотографии, и все. Но абитуриенты подают, как правило, на несколько факультетов, значит, надо выписывать три-четыре экзаменационных листа.

 

Я принимала документы у Андрея Степанова, выпускника школы № 23. Он – победитель краевой олимпиады школьников по физике, серебряный медалист. Николай Потапов, выпускник технической школы-лицея, пришел с папой. Папа – врач, сын выбирает физику. Николай тоже победитель краевого конкурса по физике. Желаю ему удачи.

 

Приемная комиссия работает в 10 комнатах. Пытаюсь что-то выяснить у заместителя ответственного секретаря Игоря Бажанского:

 

– Какие нестандартные ситуации! Вы про что? Мне надо срочно бланки экзаменационных листов забирать! Некогда! Некогда!

 

Телефон практически не замолкает: звонки местные, междугородные. Напряжение на каждого члена комиссии огромное. Знаю, что вечером, когда Лариса Богомякова и Лена Хохлова добираются домой в одном автобусе, все 40 минут дороги они молчат – нет сил.

 

Порой возникают ситуации, которые вызывают добрую улыбку. Слышу диалог молодого человека и его бабушки:

 

– Бабуля, а что про пол писать?

 

– Конечно же, мужчина!

 

Подают мне документы, читаю: «Пол – мужчина». Поступающий на юрфак парнишка тоже растерялся, специальность на факультет правоведения назвал «боец ОМОНа».

 

Конечно, абитуриенты волнуются. Хотя внешне вроде бы спокойны. Вот хорошенькая девочка в прозрачной юбке и боа из перьев. Думает, что выглядит старше, благополучнее. А мне так и хочется сказать: «Да сними ты эту "роскошь"; есть знания – значит поступишь!»

 

«Комсомольская правда» (Дальневосточное представительство)

13 июля 2000 г.

 

«Дама сдавала багаж...»

 

Да, сдавала. 7 сентября на станции города Краснокаменска Читинской области – диван, чемодан, саквояж, картину, картонку. Не было только маленькой собачонки.

 

Как и полагается, на станции мне выдали квитанцию, которая является одновременно договором о том, что железная дорога обязуется мой диван, чемодан, саквояж и прочее доставить 26 сентября.

 

Долго? Нет, нормально. Это я вам говорю как дочь железнодорожника. К примеру, контейнер из Владивостока в Москву дойдет быстрее, чем из Дальнереченска во Владивосток. Дело в том, что во время пути моему контейнеру будут искать попутчиков. Сначала до Хабаровска, потом до Владивостока. В вагон входит от восьми до одиннадцати контейнеров. И если в направлении Москвы таких контейнеров – море, то в других направлениях не очень.

 

Я готовила себя к долгому ожиданию и не очень волновалась. Но после 26 сентября пошла на контейнерный участок по улице Амурской, искать свой багаж. Поскольку, если после этого времени я пропущу хотя бы один день, то буду платить за простой в пятикратном размере.

 

В столе перевозок дистанции Дальневосточной железной дороги мне начали помогать искать мой контейнер. Кнопку нажали – и я вижу на мониторе полную информацию. Стоит он, родимый, в Уссурийске.

 

– А когда же прибудет во Владивосток?

 

– По мере формирования. А вообще-то звоните.

 

И я начала звонить утром и вечером. И не только звонила, но и ходила. Возле густо зарешеченного окошка познакомилась с пожилой женщиной, ожидавшей свой контейнер из Хабаровска (он пришел на месяц позже – вместо 12 сентября 12 октября), с офицером, у которого контейнер в Курск идет уже два месяца. А за контейнер, опоздавший во Владивосток, но простоявший на площадке три дня, с защитника родины берут сумму в пятикратном размере. Какие только доводы про свою военную службу он ни приводил! Глухо!

 

Я сочувствовала, но не знала, что ждет меня. Воскресный день 8 октября начался с традиционного обзвона.

 

– Нет, ваш контейнер еще не подошел.

 

Но на следующий день мне сообщили радостную новость:

 

– А ваш контейнер уже три дня стоит! Платить придется за хранение.

 

Классическая немая сцена РІ В«Ревизоре» РЅРµ идет РЅРё РІ какое сравнение СЃ тем, что испытала РІ этот момент СЏ. Распахнутый РѕС‚ удивления СЂРѕС‚ долго РЅРµ закрывался. Бегу РЅР° контейнерную площадку, лезу всем РЅР° глаза, доказываю: «Я вам звонила, искала, держала РїРѕРґ контролем».

 

Но меня не слышали – штраф и только штраф!

 

РРѕР±РєРёР№ РґРѕРІРѕРґ: «Какой штраф, ведь РјРѕР№ контейнер РЅР° месяц позже пришел» – РЅРµ возымел действия. Женщин-диспетчеров, работающих РЅР° контейнерной площадке, такие монологи РЅРµ трогают. Это РЅРѕСЂРјР° РёС… рабочего бытия – каждый день РєСЂРёРєРё, брань, мольбы, увещевания. РќР° РґРЅСЏС… мужик орал – Сѓ него, видишь ли, картошка испортилась, РїРѕРєР° РёР· Комсомольска лишний месяц ехала. РќСѓ РЅРµ отправляй картошку, кто тебя заставлял.

 

И то верно! Монополизм работников железной дороги в грузовых перевозках делает их крутыми хозяевами. Контейнерный бал правят они, а нам некуда деться!

 

Оставалось одно – идти к начальству. Начальник дистанции – Иван Иванович Пивов – встретил меня по-деловому. Доступно и популярно он растолковал мне все то, о чем я уже знала: сколько контейнеров входит в вагон, как просчитываются сроки доставки, из чего складываются суммы штрафов, как отсутствие клиентов влияет на оперативную доставку контейнеров...

 

– А почему, Иван Иванович, с раннего утра и до позднего вечера все подъезды к контейнерной площадке забиты грузовыми машинами, 500 рублей доставка, 200 – подъем вещей?

 

– Это машины со стороны, а у нас есть свой транспорт.

 

Однако, чтобы не платить штраф за простой контейнера, клиент согласен на услуги любого транспорта – дешевле получится.

 

Мне повезло – железная дорога дала свою машину, с предоплатой, которая составляет 800 рублей.

 

Огромный кран ставит мой дорогой контейнер на машину. Вместе с представителями дороги сверяем номер, щипцами перекусываем замок, пломбу. Все в порядке, все на месте.

 

Представители железной дороги рекомендуют мне согласно Транспортному уставу, принятому недавно Госдумой, подать иск о невыполнении договорных обязательств и срыве сроков доставки. Я отказываюсь.

 

Повезло мне в одном – доставка обошлась в 370 рублей. Остальное железная дорога вернула.

 

«Комсомольская правда» (Дальневосточное представительство)

28 сентября 2000 г.

 

Игра в любовь нуждается в игрушках

 

Ну что еще придумать, как еще встретить Новый год? В лесу под елкой, в Таиланде под пальмой, в ресторане под столом? А может, упиться не шампанским, а любовью? С целью разведать, что предлагает нам секс-индустрия для полного упоения, «Комсомолка» внедрила в секс-шоп своего корреспондента.

 

Подруга взахлеб тарахтела:

 

– Ты представляешь, как я сегодня пролетела! Смотрю – маленький магазинчик, вывеска высоковато. Я читаю: «Шейте сами». Ну, думаю, это то, что мне надо, вот здесь-то я и найду иголки с большими ушками. Захожу, спрашиваю: «У вас иголки с большими ушками есть?» А продавец смотрит на меня так странно и говорит: «С ушками, женщина, у нас только презервативы». Оглядываюсь, очки надеваю. Мать честная, куда я попала? Пулей вылетаю из магазина, читаю внимательно вывеску: «Секс-шоп». Да...

 

А я подумала: «А почему собственно "да"?». И решила поработать продавцом в этом окутанном тайной спецмагазине.

 

Врать не буду: я не очень уверенно переступила порог секс-шопа. Советская ментальность сковывала меня. Но все оказалось до обыденного просто. Меня встретила врач-консультант Наталия Георгиевна. Сказать, что она увлечена своей работой, – значит, ничего не сказать.

 

– А как ты себе представляешь любовь без эротики? Дафнис и Хлоя, Тристан и Изольда... Любовь? Да! Неземная? Да! Но и эротика – тоже да! Мы стыдливо обходим эту тему, но она есть. И будет, пока мы все существуем. И в нашем магазине есть все то, что... облагораживает, помогает более яркому, красивому всплеску эротики.

 

Во как! Мне буквально на ходу объясняют мои обязанности и ставят за прилавок. Вот и первый покупатель. Молодого человека интересует сексуальное белье для себя и для девушки. Показываю что-то очень прозрачное. Молодого человека устраивает, просит завернуть.

 

Два парня просят «шпанскую муху». Что это? Наталия Георгиевна мне поясняет: «Это для возбуждения». Ну, надо – так надо! Продаю «Муху».

 

Вообще-то специалисты в области секс-индустрии работают классно. Чего стоят названия кремов, гелей – «Тормоз», «Вожделение», «Геракл», «Мечта», «Горячая леди»! Или вот – «Медленно и печально».

 

Народ за 10 рублей может полистать порножурнальчик, купить для вечеринки шутливую эротическую палочку для коктейля. Покупатели охотно покупают бананы-обманы: кожуру снимаешь, а там... Гномиков с презервативом на голове вместо шляпки. К поясу целомудрия долго приценивался мужичок лет сорока – и так вертел и эдак! Сооружение мрачноватое – цепи, замок.

 

Зашли несколько молодых парней, попросили дать семь цветочков. Вроде букет как букет. Да нет, там вместо пестиков и тычинок всякие штучки.

 

Я наблюдаю, как работает Наталия Георгиевна. У нее действительно особая энергетика. И покупатели это чувствуют и идут прямо к ней. В этом магазине не принято сразу отпускать покупателя. Начинаются неторопливые беседы...

 

– Я понимаю ваши проблемы, молодой человек, – море, долгий рейс, одиночество... Попробуйте это.

 

– А мне командир предлагает штангу и гири таскать.

 

И вот уже мелькают страницы каталогов, показывается товар.

 

Дело идет Рє полудню. Замечаю, что заходят РІ РѕСЃРЅРѕРІРЅРѕРј парочками. Наталия Георгиевна беседует СЃ РґРІСѓРјСЏ девочками-пятнадцатилетками, убеждает, отговаривает. Девчонки задают такие откровенные РІРѕРїСЂРѕСЃС‹, что РјРЅРµ как-то неловко. Заходит другая пара. РћРЅ Рё РѕРЅР°. Прицениваются Рє вибраторам. Стараюсь держаться поувереннее, показываю товар, рассказываю, укомплектовываю батарейками. Ребята перешептываются, РїСЂРѕСЃСЏС‚ завернуть.

 

А меня по-прежнему мучают сомнения по поводу целесообразности всего этого. Но Наталия Георгиевна непреклонна:

 

– Пока существует род человеческий, нам это необходимо.

 

– Ну хорошо. А зачем идиотские надувные куклы?

 

– Что вы! Куклы уходят у нас влет. Самые популярные – негритянки, азиатки, а потом только славянки. Представьте себе ситуацию: мужик – инвалид. Да, это – суррогат. Но это тоже жизнь...

 

И вот тут Наталия Георгиевна поведала мне грустную историю о мужчине-инвалиде, его страсти к искусственной женщине – его тайне. Соседи по коммунальной квартире выследили, высмеяли, куклу уничтожили. Он не пережил этого и покончил с собой.

 

День близится к завершению. Покупателей поубавилось. Я уже освоилась с товаром, ценами, прочитала благодарственное письмо коллективу магазина от организаторов выставки «Любовь, семья и ты»… Значит, все это кому-то нужно...

 

«Комсомольская правда» (Дальневосточное представительство)

17 декабря 2000 г.

 

В радистки Кэт меня не возьмут

 

– Что делать? У меня украли деньги, документы. Как теперь без паспорта полечу на Камчатку? Мне же погранцы из самолета не дадут выйти, – сокрушалась в трубку моя приятельница – стюардесса из Петропавловска.

 

– А ты случайно «пальчики» в милиции не сдавала?

 

– А как же, в прошлом году сдавала. Сейчас без справки о дактилоскопической регистрации меня ни в один рейс не пустят.

 

– Тогда, подруга, нет проблем.

 

И действительно – в ближайшем отделении милиции мы в считанные минуты установили личность моей подруги, а на следующий день она получила новые документы.

 

Закон Рѕ государственной дактилоскопической регистрации вступил РІ силу РЅР° территории РРѕСЃСЃРёРё РІ прошлом РіРѕРґСѓ. Р’СЃРµ РјС‹, СЂРѕСЃСЃРёР№СЃРєРёРµ граждане, имеем право РЅР° добровольную дактилоскопическую регистрацию. РЇ уже слышу ваш РІРѕРїСЂРѕСЃ: «А зачем?В»

 

А для жизни. Она у нас трудная, непредсказуемая – не знаешь, где, что и как с тобой случится. Сколько без вести пропавших людей, потерявших память, неопознанных трупов. А тут я по журналистским делам засобиралась в Чечню. Да мало ли что? И я решилась пройти дактилоскопическую регистрацию.

 

Старший инспектор Ленинского РРЈР’Р” Татьяна Салманова встретила меня очень приветливо. Желающих пройти добровольную регистрацию немного – люди чего-то бояться. Рђ ведь если подумать, то это надо, очень надо.

 

Я заполнила заявление, две специальные карты, в которых были прописаны все пальцы. И началось «печатание». На воровском сленге это называется «играть на пианино».

 

Татьяна Ивановна на специальную поверхность нанесла обыкновенную типографскую краску, и я стала «катать» свои пальцы. Вся процедура заняла полчаса, но я многое увидела. К примеру, два позабытых шрама, да и вообще линии у меня оказались очень глубокими.

 

То, что это дело нужное и необходимое, подтверждает тот факт, что военнослужащие, проходящие службу в органах внутренних дел, ФСБ, внешней разведке, налоговой службе и т.д., проходят обязательное дактилоскопирование. В этот список входят все те, чья работа связана с риском для жизни.

 

«Ну, а журналистика – тоже профессия рискованная», – поду мала я.

 

«Комсомольская правда» (Дальневосточное представительство)

16 января 2001 г.

 

Шкуроход возникает при виде шприца

 

Корреспондент «Комсомолки» три дня дежурила в наркологическом диспансере.

 

– Идемте, идемте! Я вам сейчас тайник покажу.

 

Сестры Надежда Борисовна, Нелли Семеновна и я выходим на лестничную площадку и находим тайник возле пожарного крана. Извлекаем мятый пакетик, а там эта проклятая трава.

 

Так начинается дежурство в городском наркодиспансере. Моя реакция на происшествие – «Ах! Ох!», а для медперсонала – дело привычное. Где только ни находят пакетики! Любая изгибина трубы, щелка – уже тайник. Врачи мне рассказывали даже о том, что наркоманы прячут зелье в... заднем проходе.

 

А в отделении – новое ЧП! Только замуровали кирпич в оконном проеме, как его кто-то выбил. Спрашиваю у сестер: «Зачем?»

 

– А они будут «тянуть коней», т.е. на веревках, которые делают из полосок простыней, через форточки, через любые отверстия передают наркоту. Под окнами стоят машины – дежурят дружки наркоманов.

 

В наркозависимость человек входит сам под жалким лозунгом «Любопытно!». А потом бесконечное, так называемое поэтапное лечение, т.е. снимают ломку, стремятся к снижению дозы потребления наркотиков. А организм сопротивляется и требует все новых и новых доз. Вот откуда все эти тайники и передачки.

 

В наблюдательной палате мне было просто не по себе. Страшные сцены картин Иеронима Босха меркли перед тем, что видела я. Парня крутило, он не знал куда девать руки, ноги. Невидимая сила его подбрасывала, переворачивала. Он стонал, кричал. Сестра Валентина Васильевна мне пояснила:

 

– Это еще ничего! Вот как-то я видела ломку у четырнадцатилетней девочки. В цирке иногда показывают номер «Женщина-каучук». Так вот, это было покруче. И визг, животный визг.

 

В палатах наркологического отделения нет дверей. Идет какая-то публичная, откровенная жизнь молодых и старых, женщин и мужчин.

 

Среди выздоравливающих выделяется Татьяна. Профессия – специалист по статистике и метрологии. В ней чувствуется сила, власть, характер, красота. Недавно похоронила маму. В больнице – седьмой раз. Очень старается держать себя на уровне.

 

Красивый 29-летний Владислав – человек морской профессии (в прошлом). В смутные времена научился класть плитку. На какое-то время выбирается из наркозависимости, а потом – снова срывы...

 

Олег из Дальнереченска в больнице второй месяц. Тоже надеется на лучшее. Два пацаненка-токсикомана из Лесозаводска путаются под ногами, матерятся. Днем пытались убежать. А мне бубнят: «Мы лечиться хотим».

 

В 19.00 в отделении традиционное собрание, которое проводит психолог Анна Николаевна. Больные подразделяются на три группы – карантинщики, средняя и старшая выздоравливающие группы. Попасть в группу выздоравливающих непросто – учитываются штрафные очки за нарушение режима. Приготовил парень чифир – заработал штраф.

 

Р’ среднюю РіСЂСѓРїРїСѓ принимали новеньких. Условия приема – каждый рассказывает Рѕ себе РІСЃРµ-РІСЃРµ. Ребята заученно перечисляют – что, РіРґРµ, РєРѕРіРґР°, сколько курили, кололи. Мелькают слова: ханка, анаша, героин, пластилин, ремиссия. Ремиссия – период без наркотиков – РІ РёС… рассказах сжимается РїРѕРґРѕР±РЅРѕ шагреневой коже.

 

За удовольствие платится страшная цена, название которой наркозависимость. И уже только вид шприца вызывает страшную рефлекторную реакцию, названную тоже страшно – шкуроход. Помните рефлексы собачек Павлова на звоночек? Что-то подобное и здесь.

 

Из уст в уста передают наркоманы адресочек бабушки из Сергеевки. Говорят, она здорово кодирует, чудеса творит. Другие возражают, что перед этим злом бабушка бессильна.

 

А пока в скромной клинике сражаются за заблудшие души врачи-наркологи и сестры. Причем наркоманы лечатся бесплатно. Для внеочередных есть платные места.

 

...Ночное дежурство прошло нормально. Только один новенький всю ночь бродил по коридору.

 

«Комсомольская правда» (Дальневосточное представительство)

6 марта 2001 г.

 

Корреспондент «Комсомолки» отправился бить лед на дорогах

 

Услышав утром во вторник по радио слова главы администрации Владивостока, что в гололеде виноваты дворники, которые должны колоть лед весь день, а не только по утрам, пуская снежную пыль в лицо трудящимся, наш корреспондент проникся сочувствием к работникам метлы. И решил испытать на себе, а каково оно – за 700 рублей целый день биться об лед.

 

Вот уже час я вместе с дворничихой Клавдией Герасимовной долбаю ледяное покрытие. Тяжело, холодно, ветрено. Тук-тук, а сделанного – чуть-чуть! Снимаю перчатки, ладони покраснели и подозрительно вздулись.

 

– Это что, – пожалела наставница. – А представляешь, какие волдыри после трех часов! На следующий день в руках метлу держать невозможно!

 

У Клавдии Герасимовны – огромный участок по улице Суханова и дома по Некрасовскому переулку. И все Клавдия Герасимовна убирает вручную. Техника – ледоруб да лопата.

 

Оказывается, существует своеобразная технология уборки. К примеру, снег толщиной свыше двух сантиметров дворник должен убирать два раза в сутки. В первый день – вычистить тропинки, а на третий – очистить всю территорию до асфальта. Вы где-нибудь такое видели? Нигде! Но и это еще не все. В каждом ЖЭУ существуют «Правила и нормы технической эксплуатации жилищного фонда». Так вот, из этих правил следует, что «внутриквартальные дороги должны очищаться техникой».

 

Я же, всю жизнь прожившая в своем околотке по Суханова, никогда во дворе или около него не видела ни одного технико-механического средства. Нет, по проезжей части Суханова техника проезжает, но по внутренней – никогда.

 

Практичные хозяева хорошо приспосабливают ее к очистке пространства возле своих магазинов. Делается все очень просто – владелец магазина машет рукой, в которой зажат пятисотник. Через 15 минут – все чисто!

 

Мое родное ЖЭУ-6 подчиняется ПЖЭТу № 2. Говорят, там есть два трактора. Скрипят, тарахтят, кое-как убирают. Но главным действующим лицом в уборке снега и льда остается дворник. Но их мало! Вместо положенных 50 работают 25. Заработки – символические. Если на нелегкую и грязную работу заманивали служебной квартирой, то сегодня и эта привилегия потеряна. Контингент работающих – пенсионеры и бомжи. Вот поэтому дворники с удовольствием чистят территорию возле магазинов и офисов. Здесь у них небольшой, но верный заработок. Самыми престижными считаются участки возле банков, к примеру, на Океанском проспекте. Три дворничихи из нашего ЖЭУ подались туда.

 

Рассвело. Трудящийся народ потопал РЅР° работу. РџРѕ очищенным лестницам спускаются уверенно, Р° дальше – РЅРµ торопясь, эдакий эквилибр РЅР° льду. Если днем еще как-то можно пройти, то вечером – сплошное ледово-рытвинное покрытие.

 

Да не возмущайтесь, горожане! Улица Прапорщика Комарова, на которой живет Юрий Копылов, тоже не чистится.

 

Действительно, а зачем убирать? Скоро все растает.

 

«Комсомольская правда» (Дальневосточное представительство)

15 марта 2001 г.