В основе солидарность или борьба? 9 страница

Второе важное практическое условие мобилизации — мак­симально примитивные и простые, очень привлекательные по содержанию и туманные по подтексту лозунги. Они должны привлекать наибольшее число сторонников (например, «За вели­кую и могучую Россию!») и при этом не поддаваться анализу и контролю (конкретно: какую «великую»? какую «могучую»? — экономически, политически, военно-стратегически или как? и какими средствами: войной ли, технологической перестройкой, хозяйственной автаркией, затягиванием поясов? а в какие исто­рические сроки?). Формулировка лозунга должна быть такова, чтобы с его «идеей» могли солидаризироваться самые разные люди, которые, на поверку, вкладывают в него весьма различающиеся значения (смыслы).

Третье действенное условие реализации механизма социаль­ной мобилизации — демонстрация силы. За слабым не идут, поэтому для привлечения новых сторонников необходимо или произвести впечатляющий «смотр сил», или организовать фальси-

Тема 3 ЧЕЛОВЕК В ОБЩЕСТВЕННОМ КОНТЕКСТЕ

фикацию силы. Социальная мощь общности ассоциируется: 1) с большой массой (многочисленностью), 2) хорошо отлаженной организацией (дееспособностью), 3) функциональной монопо­лией (значимостью) и 4) наличием специфических ресурсов влияния (властью). Каждый из этих признаков может быть специально проявлен или «заявлен» для того, чтобы привлечь новых сторонников.

Четвертое условие мобилизации, которое необходимо реа­лизовать для искусственного «конструирования» общности, — это привлекательный харизматический лидер. Он не просто избран­ный, а скорее «богоизбранный» руководитель, которому приписы­ваются исключительные личностные и социальные качества. Хариз­матический лидер несет благодать избавления от проблем, выпол­няя великую общественную миссию и открывая своим последова­телям новые горизонты. Он воспринимается членами общности как вождь, полумистическая фигура, отношение к которой пред­полагает полную эмоциональную самоотдачу, подчинение и дове­рие. Именно таким остается традиционное отношение россиян к главе государства, что своеобразно обусловливает и ограничения конкурентной борьбы внутри политической элиты, и дополнитель­ные ресурсы центральной власти, использующей харизму лидера как социальный капитал.

Как видим, обязательные элементы (инварианты) теорий со­циальной мобилизации носят весьма операциональный характер и могут использоваться не только для конструктивного анализа, но и для «строительства» социальных общностей, чем пользуются и политики, и крупные финансовые аферисты, и маркетологи, и борцы за «зеленый мир». В этом смысле социальные технологии немногим отличаются от производственных — они действенны безотносительно к целям (альтруистическим или корыстным, благим или разрушительным), которые ставят «идеологи проекта».

Что такое «общество»?

Разобравшись с теориями общностей и сформулировав научный вывод о том, что люди живут ассоциациями, которые суть формы социального существования, стоит задаться вопросом: а не является

ЧТО ТАКОЕ «ОБЩЕСТВО»?

ли этот результат откровением типа «Оказывается, я всю жизнь говорил прозой!» ? Можно ли из этой информации извлечь какой-го операциональный смысл и помогает ли она лучше понимать другие, более сложные вещи? И самое главное — достаточно ли полученных знаний для лучшего понимания мира, в котором мы живем, и той актуальной социальной среды, в которой вращаетесь Вы лично?

Что делает скептический прагматик (т.е. настоящий социолог), когда наступает пора оценок, сомнений и перепроверки? Подстав­ляет значения в общие формулы и смотрит, есть ли в них какой-то «физический» (т.е., конечно, социологический) смысл.

Поскольку в теории общностей мы выявили следующее:

общество — это тоже общность, только достаточно большая,

общество — это общность современного типа, отличающаяся
от традиционной, '

общество — это постоянно развивающаяся система много­
численных более мелких общностей (архаичных и современных,
сформированных или зарождающихся, структурированных или
«массовидных» и т.п.),

для приращения знания просто необходимо выяснить его особый, отличающийся, специфический общий смысл.

«Общество» — это такое обыденное понятие, смысл которого большинство людей никогда и не пытается корректно сформули­ровать. Спросите десять человек подряд, и Вы больше узнаете о себе и цене своей любознательности, чем о существе вопроса. Если же Вы настойчивы и, избегая эксцессов «случайной выборки», перейдете к методам «экспертного опроса», выслушивая мнения людей интеллигентных, вдумчивых и компетентных, то запаситесь временем и внимающей почтительностью (ибо это будут ответы-лекции), а также зарядом здорового скепсиса (так как точного ответа Вы не узнаете ни за что).

Забавно, что все мы, как правило, не задумываясь о самых существенных условиях собственной жизни, пытаемся контроли­ровать ход событий и строить планы на будущее. А ведь именно «общество» предъявляет к нам требования, которые мы почти всегда вынуждены безукоризненно выполнять, забывая о собствен­ных потребностях, желаниях и ценностях! Мы моем руки перед

Jk.

Тема 3 ЧЕЛОВЕК В ОБЩЕСТВЕННОМ КОНТЕКСТЕ

едой, ходим в школу и на работу, «поддерживаем хорошие отношения», «делаем карьеру», одеваемся и ведем себя в соответ­ствии с «приличиями», не всегда испытывая радостное удовлетво­рение по этому поводу.

Отчасти потому, что «общество» окружает нас постоянно, мы перестаем ощущать вызываемые им резонансы в развитии собст­венной социальной судьбы и жизни наших социальных корпора­ций. Игнорируя его влияние, мы уподобляемся страусу, прячущему голову в песок своих надежд: «Авось пронесет». Но есть более радикальный способ борьбы со страхом неизвестности — узнава­ние, которое позволяет принимать осмысленные решения и в особо значимых случаях поступать по-своему.

Хотя «наблюдаемая», актуальная часть нашего мира подд^ается простой систематизации (хорошие — плохие; богатые — бедные; начальники — подчиненные; порядочные — бесчестные; умные — дураки; свои — чужие) и формируется как таковая в основном благодаря нашим собственным, нередко осознанным, выборам (с кем поддерживать отношения, куда стремиться, откуда черпать значимую социальную информацию), «общество» пред­стает неким неявным образованием с туманными очертаниями и внешне разбалансированной, неопределенной динамикой Пред­ставления о нем людей «простых» и даже «сложных» так же часто разрушаются, как и подтверждаются, несмотря на то, что каждое общество (надо отдать должное) стремится предоставить своим гражданам шанс «пойти с собой в разведку», т.е. всем вместе пережить какие-нибудь жизнепотрясающие испытания, и узнать друг друга получше. Возникающее при этом сразу у многих людей субъективное ощущение солидарности — один из лучших инди­каторов объективности общества.

Однако сходство «ощущений» даже целого ряда наблюдате­лей — не всегда критерий истины (вспомните, например, «солнце всходит и заходит», «мы — впереди планеты всей» и т.п.), тут требуются и другие подтверждения: 1) повторение результата от испытания к испытанию, что при изменчивости общества проис­ходит не всегда: в 40-х гг. российские подростки (не повально, ясное дело) стремятся попасть на фронт, а в 90-х гг — «за границу»; 2) принципиальное соответствие другим выявленным

ЧТО ТАКОЕ «ОБЩЕСТВО» ?

икономерностям строения социального мира, в том числе на «микроуровне» человеческих взаимодействий.

Интуиции по поводу общества, основанные на обыденном опыте, обычно укладываются в три обобщенных представления: 1) общество — это люди (т.е. не один человек, а многие); 2) люди >ги чем-то связаны, объединены и это нечто позволяет отличать «наших» людей от «не-наших»; 3) человеку необходимо (и выгод­но) жить в обществе; причем общество воздействует на человека мистически, принудительно и тотально, а человек на общество — практически, избирательно и локально. Общество туманно мыс­лится как некое организованное единство, правила которого лучше не нарушать, если хочешь (вынужден) в нем оставаться; как некая е ила, противостояние которой чревато наказанием; как естествен­ная атмосфера, которую не выбирают, но должны в ней дышать... Устное народное творчество, прививаемые правила морали, пере­дающиеся духовные заповеди разных народов отражают это общее i енерализованное верование.

В отличие от искусства, в науке очень важна определенность. 11оэтому чтобы размышлять о структуре общества и происходящих II нем «тектонических» процессах, которые влекут нас с вами в неизведанном направлении и изменяют социальные характерис-|цки, не спрашивая нашего согласия, не позволяя вмешаться, нужно более строго определить понятие самого «общества». Как минимум, выбрать рабочую гипотезу: что оно такое? Ответ на этот вопрос очень непрост, и в каждой книге, справочнике, словаре, щциклопедии он свой, и его смысловые акценты расставлены но-разному, даже в рамках одной только социологии.

Мы уже рассмотрели, как проблема «общества», разделив i оциологов на два лагеря: теоретиков и прикладников, глобалистов 11 регионалистов, макро- и микроаналитиков, институционалистов II «бихевиористов» — переросла в основной невротический «пунк-i ик» развития системы социального знания, периодически заходя­щего в тупики, обусловленные неопределенностью собственного предмета.

Если Вам смешно об этом читать (а ситуация действительно ибавная) и Вы продолжаете думать, что общество — это просто люди, собранные вместе, закройте книгу и живите в счастливом

Тема 3 ЧЕЛОВЕК В ОБЩЕСТВЕННОМ КОНТЕКСТЕ

неведении, пока не попадете в армию, или в круиз, или на заграничную стажировку, или не женитесь (выйдете замуж) или... ну, в общем, пока не столкнетесь с тем, что люди есть, а общества — нет. Тогда можете вновь поинтересоваться этим вопросом, более детально.

Триразных ответа.Продираясь сквозь дебри десятков раз­личных социологических (есть и другие) определений общества в поисках области пересечений их смысла, можно выделить три кардинально различных подхода. Вообще-то они не подвергались систематизации, столь дерзкой в своей отвлеченности, и в «живой» науке представлены более плавными переходами смысла. Однако здесь нам следует изложить суть дела максимально абстрактно и обобщенно, поскольку представления социологов об обществе задают различия всех дальнейших интерпретаций.

В основе каждого подхода — люди, но в одном случае высту-; пающие как социальный субстрат, в другом — как источник созидания, в третьем — как контекст (фон, периферия) общества,, обладающего выраженной самостью.

Если предельно упростить исходную конструкцию люди — общество, то мы получим три возможные области соотнесения этих понятий: 1) их смыслы «накладываются» (совпадают); 2) их смыслы «пересекаются» (имеют и общую, и самостоятельную области значений); 3) их смыслы «пограничны» (не пересекаются, хотя и имеют общность значений «на стыке»). И хотя это не артикулируется (четко и явно не обозначается) сторонниками соответствующих исследовательских направлений, легко можно заметить существенные различия в используемых ими методах изучения общества и социальной структуры.

Первый подход представляет общество в его «телесности». Исходным материалом теоретического моделирования здесь ста­новятся живые, действующие люди, совместная деятельность ко­торых, приобретая более или менее устойчивый характер, форми­рует ассоциацию. Концепт взаимодействия как существа общест­венного устройства и человека как элементарной единицы обще­ственной организации породил целый спектр функционалистских подходов к социальной структуре (от Э. Дюркгейма до Т. Пар-сонса). Суть их состоит в интерпретации общества как системы]

.ЧТО ТАКОЕ «ОБЩЕСТВО»?

(согласованно действующих людей), структурированной (разде­ленной на социальные группы) в соответствии с набором функций, необходимых для подд^еР^жания ее целостности. Поэтому методо­логические принципы анализа социальной структуры в такой парадигме общества требуют выявления групп, проявляющих себя и действии.

Хотя среди объективных индикаторов, помогающих выявить в структуре общества относительно автономные элементы, исследо-патели этого направления часто называют «интересы», «потребнос­ти», «установки», «мотивы» и др., но реальной они признают группу только тогда, когда она проявляется в согласованной актив­ности. Такой метод анализа социального структурирования в целом ряде случаев продуктивен, однако он фиксирует только организа­ционно сложившиеся группы (в обществах переходного типа, да it во всех современных обществах они составляют лишь видимую часть «айсберга» социального тела, динамики которого скрыты в кипении неоформившихся и разъедаемых процессами маргинали-сщии общностей). К тому же «группы» нередко предпочитают играть «в прятки»: их деятельность не всегда заметна (латентна), ее согласованный характер по разным причинам скрывается вза­имодействующими субъектами (акторами) или носит сложный, не поддающийся регистрации характер. Конечно, ученые прояв­ляют виртуозное техническое мастерство, методологическую изо­щренность и гибкость теоретических интерпретаций в анализе наиболее непроявленных элементов социальной структуры, но все же рамки избранной ими теоретической перспективы не позволя­ют отследить все неявные «детали» организации общества.

Второй подход базируется на признании того, что содер­жание понятия «общества» как объединения людей должно выво­диться не из определения «люди» (хоть это и неприятное испы­тание для рассудка), а из другого. Поскольку исходная база выбора к принципе ограничена (ведь трудно отрешиться от мысли об истинности самоочевидного), акцент перенесен на «объединение». Сущность общества в такой теоретической модели усматривается II наличии «союза». Единство, общность, солидарность, связь, договор — людей, конечно же, людей! Но здесь внимание кон­центрируется на том, что между ними. При этом «общество»

Ilk

Тема З ЧЕЛОВЕК В ОБЩЕСТВЕННОМ КОНТЕКСТЕ

I

становится более эфемерным, идеальным, поскольку оно мыслится Г как система отношений, взаимосвязь. Потребности, интересы,] ценности; установки и ожидания; сложившиеся нормы и социаль-д ные институты определяют форматы социального пространств^ насыщенность его заполнения, групповые диспозиции, существу» щие структурные конфликты... Социальный мир для «объективно^ го» исследователя, как и для «включенного наблюдателя», стано­вится более тонким. Так и хочется встревоженно воскликнуть «Материя исчезла!» Но на этом не принято фиксировать внимание, хотя — революция, ревизия смысла...

Такой подход к анализу общества и его социальной структуры сами исследователи нередко считают достаточно «материалистич­ным» (традиция может быть прослежена, например, от К. Маркса до Р. Дарендорфа). Однако стержнем связей, организующих структурные элементы общества, оказываются отнюдь не эквива лентные (экономические), а кратические (властные) отношении совсем не материальные (хотя и стремящиеся к материализаци) и даже «овеществлению») по природе. Парадокс? И не единст) венный! Социальная структура, представленная в конфликтологи ческой перспективе, словно зачарована проблемами социально) конкуренции общественных «субъектов», конфронтацией групп «классов», в то время как борьба «не на жизнь, а на смерть^ разыгрывается фактически в области социальных оценок престиж! положения и статусных ценностей (М. Вебер), которые позволяют внедряться в уже «зарезервированные» общественным договором (легитимные) позиции с определенным радиусом социального вли­яния. Частным случаем таких структурных конфликтов являются политические перевороты, иногда предвосхищавшие действитель­ную социальную революцию...

Третий подход к определению сущности общества, кото­рый долгое время развивался непроявленно, имплицитно, связан с метафизическим рывком в «новое измерение» смысла (и понима­ния) того, что есть социальное (теории А. Щюца, Д. Мида, Н. Лу-мана, П. Бурдье). Результат выводится не методом синтеза, как раньше, а методом сепарации. Под воздействием чего человек становится общественным существом? Какие силы формируюi общность? В чем качественное отличие общества людей от сооб-

ЧТО ТАКОЕ «ОБЩЕСТВО» ?

ществ животных, которые нередко строятся и на «взаимодействи­ях», и на «отношениях» (данные социобиологических исследова­ний)? Только ли в их особой сложности? Последовательно откло­няя все факторы, являющиеся пусть необходимыми, но не доста-i очными для однозначного ответа, мы выделяем один сегмент: культура, культурная трансляция (передача социальных образцов), производство (артефактов, в широком смысле элементов культу­ры), коммуникация.

Культура как система взаимосвязанных и воплощенных смы-1лов, искусственная реальность, символическое пространство со­циальной жизни обладает достаточно высокой автономией от отдельного человеческого существования, чтобы воспринимать фи-мческие жизни как контексты. Этот, весьма неожиданный раци­ональный вывод, к которому интуитивным путем пришла постмо­дернистская социология (что, впрочем, в глазах традиционно мыслящих ученых не придает ему особой авторитетности и тео­ретического веса), позволяет рассматривать третий возможный гип моделирования социальной структуры.

Структурные взаимодействия, социальная диспозиция, функци­онально-ролевая система, статусная шкала общества представлены и этой теоретической перспективе как самовоспроизводящиеся культурные контуры разделяемых большинством социальных оце­нок и ценностей. Они порождают символические солидарности, организующие тело (действующих людей), волю (социальные связи) и душу (смыслы, идеалы и верования) общества.

Непривычный и отчасти шокирующий «культурологический» и !гляд социологов на общество позволяет, как мы увидим дальше, достаточно успешно решать определенный класс сложных теоре-шческих проблем, связанных с анализом развития социальной i груктуры, в том числе динамично изменяющихся обществ (как, например, современное российское).

Итак, три теоретические модели общества: «люди», «отноше­ния» и «культура» — заостряют наше внимание соответственно на проблемах функционально-ролевой, статусной (престижной) и с имволической (номинационной) интерпретациях социальной с груктуры.

Тема 3 ЧЕЛОВЕК В ОБЩЕСТВЕННОМ КОНТЕКСТЕ

Новелла о человеческом взаимодействи.Как мы только что разобрались, один из подходов к анализу общества предопределен тем, что оно осмысливается как совокупность людей, осуществля­ющих совместную деятельность. Люди являются главным элемен­том строения общества, а источником их объединения и последу­ющего формирования общности выступает социальное взаимодей­ствие. «Что же такое общество, какова бы ни была его форма? Продукт взаимодействия людей» , — пишет К. Маркс. «...Обще­ство существует не «вне» и независимо от индивидов... а только¹ как система взаимодействующих единиц, без которых, вне кото­рых оно немыслимо и невозможно, как невозможно всякое явление без составляющих его элементов» , — считает П. Соро­кин.

Последовательная реализация этого подхода заключена в двух выводах. Первый: прекращается взаимодействие — умирает об­щество. Второй: общество не реально, оно только способ нашего рассмотрения «соединения отдельных людей». Рациональный под­ход к нему возможен в том смысле, что «общество будет только названием для суммы этих взаимодействий, названием, которое будет применимо лишь постольку, поскольку они установлены» . С этой точки зрения общество выглядит достаточно рельефным материальным «телом» с определенной формой и отчетливой структурной организацией именно вследствие того, что его смы-j еловой покров условен, представляя собой просто «идеальные синтез» (типизацию) соединения «настоящих реальностей»⁴ отдельных людей.

Поскольку жизнь этой «настоящей», или первичной, социальной^ реальности весьма ограничена в координатах времени, пространст­ва и характера производимого взаимодействия, возникают пробле­мы осмысления пределов общества как целостности. Дискретность' генетического строения (люди и акты их взаимодействия) в такой модели общества не позволяет качественно характеризовать непре-

¹ Маркс К. Письмо к П.В. Анненкову 28.12.1846 г // Маркс К., Энгельс Ф. Со»
Т. 27. С. 402. " *

² Сорокин П. Система социологии. М., 1993. Т. 1. С. 57.

' Зиммслъ Г. Социальная дифференциация. М., 1909. С. 20. ⁴ Там же. С. 15.

ЧТО ТАКОЕ «ОБЩЕСТВО»?

рывность развития (мы испытываем затруднение мартышки из мультфильма, изучающей вопрос: три ореха — это уже куча или еще не куча?). Иными словами, исторический период жизни общества оказывается обусловлен либо жизнью конкретных людей, осуществляющих деятельность (концепция общества-поколения), либо завершенностью цикла целенаправленных действий (концеп­ция общества-миссии). Диапазон приписываемых обществу соци­альных характеристик при этом весьма широк.

Общество, состоящее из людей, должно иметь четкие матери­альные границы, в которых существует их объединение. В против­ном случае невозможно отличать общество от не-общества, а также одно общество от другого. Если Вы представили при этом государ­ственные границы, то здорово ошибаетесь — и «вообще говоря», и применительно к логике данной концепции. Пытаясь провести социальные границы общества в его «деятельном» воплощении, мы должны главным образом определить границы совместной деятель­ности. Но ее акты однозначно локальны. Это семейство, с «братья­ми меньшими» тянущее из земли «репку», или все человечество, переплетенное прямыми и опосредованными взаимодействиями?

Один из ведущих теоретиков «глобализации мира» И. Валлер-штайн интерпретирует сложившуюся систему экономических, социальных и политических взаимодействий как процесс такой интегративной глубины, когда локальные представления об обще­стве становятся теоретическим нонсенсом. Национальные (госу­дарственные) социальные системы предстают лишь частным сег­ментом реального метасообщества, имя которому — весь челове­ческий мир. Такое человеческое сообщество структурировано весь­ма жестким образом, поскольку геополитическая и этнонацио-пальная организация разделения труда позволяет особенно эффек­тивно развивать неэквивалентные формы обмена деятельностью между индустриальными центрами и сырьевыми провинциями единой мировой капиталистической системы .

Этот тип поляризации социальной структуры «общества» (как мирового метасообщества) имеет в теориях глобалистов функци­ональную интерпретацию (разработка и продажа технологии

Wallcrstcin I. Development. Lodestar or Illusion? Bombay, 1988.

Тема 3 ЧЕЛОВЕК В ОБЩЕСТВЕННОМ КОНТЕКСТЕ

качественно противопоставляется добыче и переработке сырья). В ней прослеживается сходство с концепцией Т. Парсонса, который отметил аналогичную закономерность в развитии социальной структуры: держатели информации, как правило, контролируют и используют ресурсы носителей физического потенциала. Воспро­изводящаяся экономическая «специализация» национальных сооб­ществ закрепляет как выгодные, так и невыгодные социальные позиции в международной «общественной структуре». £^ая совре­менной России, к примеру, это очень актуальная проблема. С одной стороны, она оказалась блокирована более сильными эко­номическими центрами, ограничивающими ее выход на мировые рынки технологической продукции. С другой — будучи (не самой развитой, но обладающей очень значительной милитаристической системой) индустриальной державой, Россия как производящее сообщество объективно должна вписаться как минимум в «сред­ние» (переходные?), а не периферийные структуры глобальной социальной системы Внутренняя динамика нашего общества, разнонаправленные давления извне, сложность функционального положения России в зонах ее традиционного экономического и политического влияния создают особый тип напряженности, ко­торый улавливается не только государственными и учеными умами, но и обыденным сознанием.

Регионалисты в своих исследованиях, напротив, уделяют основ­ное внимание тенденциям этнокультурной дифференциации, гео­политической суверенизации, повышению роли примордиальных солидарностей, приводящим к дроблению, конфликтам и неста­бильности внутри ранее целостных социальных образований. «Об­щества» в их теориях обретают более узкие и конкретные очерта­ния. «Однако эти последние могли бы быть признаны обществами только при наличии особых условий. Важнейшим из¹ этих особых условий является самостоятельность: саморегулирование, самовос* производство, самозарождение. Иными словами, социальная сие* тема является обществом только в том случае, если она не входит в качестве составной части в более крупное общество» .

¹ Щилз Э Общество и общества макрос оциологический подход // Американска* социология М, 1972 С 342

ЧТО ТАКОЕ «ОБЩЕСТВО?

Если среди социальных систем такое большое число «имита­ций» общества, т.е. общности и общество чрезвычайно схожи и различить их можно только по «принципу матрешки» (критери­ально неопределенному: что значит «входит» составной частью?), модель общества становится менее целостной, менее обусловлен­ной функциональной структурой. Она оказывается составленной из достаточно автономных «включений», внутренняя структура которых позволяет поддерживать самовоспроизводство и опера­тивную замкнутость. Аналогичное изменение объяснительной ори­ентации наблюдается, в частности, и в современных представле­ниях об организации американского общества (переход от кон­цепции «плавильного котла» к концепции «салата»).

Оба подхода к определению границ общества находят свое подкрепление в реальных социальных процессах. Действительно, рыночная природа экономики большинства стран обусловливает их тяготение к образованию максимально емкого общего эконо­мического пространства. Несмотря на сильное социокультурное и политическое сопротивление, интеграция стала реальностью: ми­ровые рынки товаров, мировое разделение труда (как мы боимся стать «сырьевым придатком»!), мировые финансовые системы, Европейский союз... В то же время противоположный подход подтверждают распад СССР, Квебекское противостояние, борьба и суверенизацию Ирландии, кровавый раздел Югославии, Чечен­ский конфликт и т.д.

Встает и еще один, гораздо более умозрительный, вопрос. Если границы общества пролегают между людьми, то общества разде­лены не тем, что как бы составляет существо их природы. Почему? Ведь потенциально любые несколько человек могут (и часто иступают) в совместную деятельность, даже если никогда (давно) не осуществляли ее. Если же граница общества проходит прямо «по людям», значит либо общество можно трактовать как «полтора !емлекопа», что противоречит его заданным параметрам (населе­ние или деятельность), либо в обществе есть особые «погранични­ки», которые какой-то силой постоянно удерживаются на «рубе­же». Рассуждая логически, в качестве такой силы можно рассмат­ривать особый тип (характер) социального взаимодействия в

4-1689

Т

Тема 3 ЧЕЛОВЕК В ОБЩЕСТВЕННОМ КОНТЕКСТЕ

каждом обществе, что слабо подтверждается и в теории, и на практике.

Более конкретно проблема границ выражается в другом. Те совокупности людей, которые считаются «обществом», строго говоря, никогда не проявляют себя в совместных действиях как целостность и никогда не проводят формальную границу, очерчи­вающую действительно устойчивые и воспроизводящиеся единства (нации и этносы, верующих одной конфессии, носителей общего языка и культуры т.д.).