Сотрудничества между людьми

Дуглас НОРТ

ИНСТИТУТЫ,

ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ

ИЗМЕНЕНИЯ

И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ

ЭКОНОМИКИ

Глава 2

Теоретические проблемы

сотрудничества между людьми

Социальные науки постоянно испытывают внутрен-

ний конфликт из-за того, что разрабатываемые нами теории не соответ-

ствуют реальным процессам человеческого взаимодействия, наблюдае-

мого в окружающей жизни. Это несоответствие наиболее явно прояв-

ляется в экономической науке, где особенно велик контраст между ло-

гическими выводами неоклассической теории и функционированием

экономических систем (как бы мы ни определяли и не измеряли его).

Конечно, неоклассическая теория явилась огромным вкладом в челове-

ческое знание, и ее применение дает хорошие результаты при анализе

рынков в развитых странах. Но если обратиться к другому концу шка-

лы экономического развития, то мы увидим, что неоклассическая тео-

рия не служит надежным подспорьем для изучения таких организаций,

как средневековое феодальное поместье, ярмарки в Шампани или

“сук” (базар в странах Ближнего Востока и Северной Африки, без кото-

рого трудно понять эти страны). Неоклассическая теория не только не

способна убедительно описать взаимодействие между этими структу-

рами, но и не может объяснить, почему такие, казалось бы, неэффек-

тивные, формы взаимодействия существуют в течение тысячелетий.

Сосуществование разных экономических систем и различия в их

функционировании в течение долгого времени так же не получили

удовлетворительного объяснения со стороны экономистов, занимаю-

щихся вопросами роста, хотя они прилагают к этому огромные усилия

в течение последних 40 лет. Этому есть простое объяснение: применяе-

мой теории не под силу эта задача. Теория исходит из фундаменталь-

ных посылок о редкости ресурсов и, следовательно, о наличии конку-

ренции; ее красивые выводы опираются на исходные идеи о процессах

обмена и взаимодействия, которые не сопровождаются “трением”, при

этом права собственности являются совершенными (полными) и опре-

деляются без дополнительных издержек, а информация тоже может

быть получена без всяких затрат. Хотя предположения о редкости и,

следовательно, конкуренции имеют прочные основания и послужили

важнейшими опорами неоклассической теории, другие фундаменталь-

ные посылки этой теории далеко не столь убедительны.

Другие экономисты и представители иных общественных наук в

течение последних 30 лет пытались внести изменения в понимание

этих вопросов и разобраться в них, чтобы понять, чего же недостает

имеющимся объяснениям. Если говорить упрощенно, то недостает по-

нимания природы координации и сотрудничества между людьми.

Впрочем, это не должно, конечно, удивлять последователей Адама

Смита. Смит интересовался не только теми формами сотрудничества,

которые приводят к сговору и монополизации, но и теми, которые поз-

воляют реализовать выгоды от торговли. Однако замешательство и не-

понимание, которые последовали за опубликованием знаменитой ра-

боты Рональда Коуза “Проблема социальных издержек” (1960), пока-

зывает, как трудно экономистам согласиться с ролью институтов в реа-

лизации потенциальной выгоды от торговли. Как в указанной работе,

так и в “Природе фирмы” (1937) Коуз высказал много других идей,

имеющих фундаментальную значимость. Самая важная мысль, кото-

рая влечет за собой глубокие выводы, требующие пересмотра экономи-

ческой теории, состоит в том, что когда трансакция сопровождается из-

держками, институты приобретают значение. А в работе Уоллиса и

Норта 1986 года, посвященной измерению трансакционных издержек

в процессе их движения в рамках американского рынка (трансакцион-

ного сектора экономики), показано, что трансакции всегда сопровожда-

ются издержками.

Экономисты, как и представители других социаль-

ных наук, неохотно включают институты в свои теоретические моде-

ли, зато энергично берутся за изучение проблем кооперации на основе

теории игр. Если говорить кратко и упрощенно, этот подход состоит в

том, что индивиды, стремящиеся к максимизации личной выгоды,

обычно считают для себя выгодным сотрудничать с другими игрока-

ми, если игра носит повторяющийся характер, если индивид располага-

ет полной информацией о поведении других игроков в прошлом и если

число игроков невелико. За этим упрощением скрывается разнообразие

(и оригинальность) результатов, полученных целой армией специали-

стов по теории игр, которые расширили, уточнили и модифицировали

каждое из этих положений, чтобы извлечь из них еще больше выводов.

В последующих главах мне еще придется вернуться к теории игр, пото-

му что она дает прекрасный фон (как и чистая неоклассическая эконо-

мическая модель), на котором удобно сравнивать теорию с реальным

экономическим процессом.

Давайте перевернем теорию игр “с ног на голову”. Кооперацию

будет трудно поддерживать, если игра не повторяется (или играется в

последний раз), если не хватает информации о других игроках и если

число игроков велико. Эти крайние случаи отражают контрасты, име-

ющие место в реальной жизни. Обычно мы наблюдаем кооперативное

поведение в тех случаях, когда индивиды взаимодействуют постоянно,

когда они располагают большой информацией друг о друге и когда чи-

сленность группы невелика. Но если взять другой крайний случай, то

мы увидим, что в высокотехнологическом мире с огромной степенью

специализации и разделения труда, отличающимся неперсонифициро-

ванным обменом, экономический потенциал выгод от торговли реали-

зуется очень редко, потому что индивид не обязательно вступает в пов-

торяющиеся сделки, не всегда знаком с партнером по сделке, и его кон-

такты не ограничиваются малой группой людей. Неперсонифициро-

ванный обмен фактически является антитезой того условия, на кото-

ром строится сотрудничество в теории игр. Но современный западный

мир существует в реальности. Почему же? Ясный и определенный от-

вет на вопрос о том, почему в течение всей истории и в большинстве

современных экономик потенциальные выгоды от торговли не реали-

зуются, а в современном западном мире они реализуются (по крайней

мере, частично), — этот ответ не только разрешит проблемы экономи-

ческого развития, но и укажет пути решения более широких проблем

человеческих конфликтов, которые нам упорно угрожают.

Несовпадение между поведением, стремящимся к максимизации

личной выгоды, и результатами социальной кооперации явилось клю-

чевым фактором, определившим конкретный путь развития теории

игр. Так называемая “дилемма заключенного”, которая служит основой

теории игр, тесно связана с “проблемой безбилетника”, предложенной

Мансуром Олсоном в 1965 году. Обе дилеммы ведут к безрадостным

выводам в отношении проблем сотрудничества и координации между

людьми. Однако самые грустные стороны анализа, проведенного Ол-

соном, и проблем “дилеммы заключенного” отражают статическую

природу анализа и то обстоятельство, что речь идет об “одноразовой

игре”. Иными словами, если “дилемма заключенного” играется только

один раз, то доминирующей стратегией для игроков является отказ от

сотрудничества, и они тем самым теряют возможность достичь тех ре-

зультатов, которые повысили бы совокупное благосостояние игроков.

Однако хорошо известно, что отказ от сотрудничества не обязательно

является доминирующей стратегией, когда ситуация повторяется снова

и снова подобно многим проблемам коллективных действий. В итера-

тивной, повторяющейся игре по “дилемме заключенного” нет домини-

рующей стратегии. В знаменитой ныне дискуссии по этому вопросу

Роберт Аксельрод доказал, что в условиях непрерывно повторяющейся

игры к успеху ведет стратегия “отвечай тем же самым” — игрок отве-

чает на действия других такими же действиями. Этот вывод позволил

Аксельроду написать знаменитую книгу “Эволюция кооперации”

(1984), которая содержит оптимистическую оценку возможностей лю-

дей выработать совместные кооперативные решения проблем без вме-

шательства и принуждения государства.

Существует огромная литература — и в рамках теории игр, и в

рамках других теоретических моделей политического процесса, — где

рассматриваются условия, делающие возможным продолжительное

сотрудничество. Я полагаю, что решению проблем, которым посвяще-

на эта книга, могут помочь три работы, рассматривающие проблемы

поддержания кооперации.

В 1982 году Рассел Хардин рассмотрел “дилемму заключенного”

(ДЗ) для n участников и проанализировал трудности коллективных

действий в больших группах. Хардин подчеркивает, что эти трудности

зависят не только от размера группы, но и от соотношения между из-

держками и выгодой1. Могут возникнуть обычаи (ведущие к некоторо-

му роду социального порядка), особенно при наличии асимметрий, по-

средством которых игроки могут изучать мотивации и возможности

других участников теоретических игр. Хардин утверждает, что обычаи

могут возникнуть и в том случае, если участники примут условные

стратегии. Однако условные стратегии включают контроль и принуж-

дение к исполнению правил (путем угроз).

Майкл Тэйлор (в книгах 1982 и 1987 годов) исследует условия,

при которых в рамках анархии, т.е. в отсутствие государства, можно

поддерживать социальный порядок. Он утверждает, что для анархичес-

кого социального порядка важно существование общины и что глав-

ными чертами общины являются разделяемые ее членами убеждения и

нормы, непосредственные и комплексные отношения между членами

и взаимодействие. По утверждению Тэйлора, государство разрушает

эти основополагающие элементы общины (этот аргумент приводят

Титмасс и другие), — и даже альтруизм, в зависимости от того, какое

он имеет значение, может быть минимизирован или уничтожен прину-

дительной силой государства.

Ховард Марголис в 1982 году разработал модель, в которой инди-

видуальное поведение частично детерминируется альтруистическими

мотивами. Марголис утверждает, что индивиды имеют два типа функ-

ций полезности: одни благоприятствуют предпочтениям, ориентиро-

ванным на группу, а другие — эгоистическим предпочтениям, и инди-

виды должны делать альтернативный выбор между обеими типами по-

лезности. Эта модель позволяет ему объяснить некоторые модели по-

ведения при голосовании, которые представляются бессмысленными в

рамках поведенческой модели индивида, стремящегося к максимиза-

ции личной выгоды.

Эти три работы вносят основной вклад в изучение условий, спо-

собствующих сохранению и продолжению сотрудничества. Здесь важ-

но остановиться на проблеме, которой в дальнейшем будет посвящено

большое внимание, а именно: при каких условиях может существовать

добровольное сотрудничество, если не прибегать к решению в духе

Гоббса, т.е. не применять силу государства для принуждения к сотруд-

ничеству? В исторической ретроспективе рост экономик проходил в

институциональных рамках обществ, активно использовавших прину-

ждение. В странах с высоким доходом не бывает политической анар-

хии. С другой стороны, на протяжении большей части мировой исто-

рии принудительная сила государства использовалась такими способа-

ми, которые противоречили потребностям экономического роста (см.

главу 3 моей работы 1981 года). Однако сложное взаимодействие меж-

ду людьми трудно поддерживать без третьей силы, следящей за тем,

как стороны выполняют условия соглашений. Конечно, суд истории до

сих пор не вернулся с совещания по этому вопросу, который имеет

фундаментальное значение для решения проблем человечества. Возмо-

жно, самая пессимистическая перспектива связана с тем, что рассужде-

ния Майкла Тэйлора об общине и кооперативных решениях, по всей

видимости, неприменимы к условиям большой группы людей и недос-

татка информации. В своей статье, содержащей глубокий обзор трех

вышеуказанных работ, Норман Шофилд высказывает следующие со-

ображения по этой проблеме:

Фундаментальная теоретическая проблема, с которой связано решение

вопроса о сотрудничестве, — это то, каким образом индивиды узнают

о предпочтениях партнеров и их вероятном поведении. Более того,

проблема состоит в том, что знание должно быть взаимным: каждый

индивид i должен не только располагать информацией о предпочтени-

ях других, но и знать, что другие лица располагают информацией о его

собственных, индивида i, предпочтениях и стратегиях.

Если взять ДЗ с ограниченным числом участников, равным N, то

можно утверждать, что эта проблема частично решаема в том смысле,

что некоторые типы “актеров” могут иметь достаточные основания по-

лагать, что другие “актеры” руководствуются определенным типом по-

ведения. При ограниченныхразмерах общины аргументация Тэйлора

представляется убедительной: социальные нормы будут хорошо понят-

ны “актерам”, создадут основу для знания друг о друге, и это знание бу-

дет поддерживаться механизмами, которые делают действия “актеров”

понятными друг для друга. Однако в более общих социальных ситуа-

циях индивиды будут менее способны делать разумные заключения о

мнениях и намерениях других. В основе сотрудничества лежит теоре-

тическая проблема, которая может быть сформулирована следующим

образом: каков минимум знаний, которым должен располагать агент в данной среде о взглядах и желаниях других агентов, чтобы выработать

логически обоснованное понимание их поведения и чтобы передать

это понимание другим? Мне кажется, что эта проблема образует ядро

любого анализа общины, обычая и сотрудничества (Шофилд, 1985,

c. 12-13).

Теория игр освещает проблемы сотрудничества и

изучает конкретные стратегии, которые изменяют вознаграждения иг-

роков. Но существует глубокая пропасть между сравнительно ясными,

точными и простыми решениями теории игр и тем сложным и неточ-

ным способом, которым наощупь двигаются индивиды, чтобы устано-

вить взаимодействие с другими людьми. Более того, игровые теорети-

ческие модели, как и неоклассические модели, исходят из предположе-

ния об игроках, стремящихся максимизировать личную выгоду. Но как

показывают некоторые работы, относящиеся к области эксперимен-

тальной экономической теории, человеческое поведение явно гораздо

сложнее, чем это следует из такого простого допущения. Хотя теория

игр показывает, какие выгоды могут получить индивиды, сотрудничая

или избегая сотрудничества в различных ситуациях, она не раскрывает

вопрос об издержках трансакций и о том, как влияют на эти издержки

различные институциональные структуры. Вернемся к теореме Коуза,

чтобы еще раз рассмотреть эти вопросы.

Коуз начинает свою статью 1960 года с утверждения о том, что к

случаям, когда трансакции могут быть совершены без издержек, при-

менимы решения, вытекающие из неоклассических взглядов об эффек-

тивной конкуренции. Это связано с тем, что конкурентная структура

эффективных рынков позволяет сторонам без издержек придти к ре-

шениям, которые максимизируют совокупный доход независимо от

первоначальных институциональных условий. Участники трансакции,

свободной от издержек, могут обойти первоначальные условия и даже

изменить их. Соответствие подобных условий реальному миру зависит

от того, насколько способна конкуренция — благодаря судебному кон-

тролю и эффективной обратной связи — приблизить трансакцию к ус-

ловию Коуза о нулевых издержкахи позволить участникам трансакции

реализовать выгоды от торговли, которые предусмотрены неокласси-

ческой теорией. Иными словами, конкуренция устраняет неполноту и

асимметричность информации, которые поощряют игроков к отказу от

сотрудничества в моделях теории игр.

Однако информационные и институциональные требования, не-

обходимые для достижения этих результатов, отличаются строгостью.

Они предполагают, что игроки не просто преследуют свои цели, но и

выбирают правильные пути, ведущие к их достижению. Но как же они

получают знание о том, какой путь ведет к желаемой цели (иными слова-

ми, откуда они могут взять правильную теорию)? Неоклассический от-

вет, заключенный в моделях рациональности мира (или инструменталь-

ной рациональности), гласит, что даже если первоначально “актеры”

имеют разные и ошибочные модели, информационная обратная связь (и

“актеры — арбитры”) будет исправлять первоначально неправильные

модели, наказывать девиантное поведение и приведет игроков, остав-

шихся в игре, к правильным моделям.

Еще более строгое имплицитное (подразумеваемое) требование мо-

дели, предполагающей, что конкуренция устанавливает дисциплину на

рынке, состоит в том, что в случае значительных трансакционных издер-

жек возникают рыночные институты, задача которых — побудить “акте-

ров” приобрести дополнительную информацию, которая приведет их к

правильным моделям. Из этого следует не только то, что институты соз-

даются для достижения эффективных результатов, но и то, что в эконо-

мическом анализе допустимо игнорировать институты, поскольку они не

играют самостоятельной роли в определении экономического поведе-

ния.

Ни одно из этих строгих условий не выдерживает критического

анализа. Индивиды действуют на основе неполной информации и субъе-

ктивно выработанных моделей, которые часто ошибочны; информаци-

онная обратная связь обычно недостаточна для корректировки этих

субъективных моделей. Институты не обязательно — и даже далеко не

всегда — создаются для того, чтобы быть социально эффективными; ин-