Глава одиннадцатая Из записок графа Пенальбы

Через неделю пребывания в Сан-Фелипе-де-Пуэрто-Плате, которая пролетела в разговорах и бесконечных пирах, пришел долгожданный флот из Санто-Доминго. Он состоял из четырех больших кораблей и нескольких мелких, которые без труда смогли забрать на борт всех наших рекрутов.

– Святая Дева Мария, вы только посмотрите на это убожество, – говорил дон Габриэль, когда его солдаты поднимались на борт кораблей. – Разве эти старые беременные тараканы могут воевать? Все, на что они способны, – это уморить со смеху неприятеля, когда он их увидит. Не удивлюсь, что нас ждет неприятная кампания.

Однако, когда наш генерал переговорил с неким ирландцем католиком О’Мерфи, он сразу воспрял духом и, подойдя ко мне, сказал:

– По подсчетам вашего батюшки, мы должны были собрать не менее тысячи солдат, чтобы атаковать неприятеля в пятьсот человек. Несмотря на это, нам с трудом удалось собрать лишь триста, и на кораблях есть еще сто. Сами понимаете, что простейший расчет военных действий говорит о том, что нападающих должно быть хотя бы в два раза больше, чем обороняющихся. Следовательно, наша экспедиция провалилась, еще не начавшись.

– Я очень сожалею, дон Габриэль. И обязательно сообщу отцу, что вашей вины в этом нет…

– Однако я переговорил с новым губернатором порта Санто-Доминго сеньором О’Мерфи, который командует присланными кораблями, и он сообщил мне прелюбопытную вещь. По его сведениям, сейчас на Тортуге нет ни одного корсарского корабля, поскольку последние пять неделю назад ушли в экспедицию к Кампече. Следовательно, у нас появляются шансы, так как на острове не более сотни солдат. А это значит, что наши четыре сотни становятся грозной армией и экспедиция продолжается.

Я еще ни разу не видел нашего генерала таким веселым. Он помахивал тросточкой, что-то мурлыча себе под нос, и подбадривал солдат. Когда погрузка набранного нами десанта закончилась и армада благополучно отвалила в море, наш бравый генерал дон Габриэль де Рохас-Валле-и-Фигуэра собрал на своем флагмане «Санта-Марта» военный совет, на который были приглашены все старшие офицеры. Это был конец 1653 года.

– Сеньоры, следуя инструкциям нашего доблестного губернатора графа де Пенальбы, я созвал вас, чтобы объявить цель нашей военной экспедиции. Наверняка многие уже догадались, что наш губернатор и президент хотят положить конец несанкционированным иностранным поселениям на Эспаньоле, а также пресечь тот вред, что наносят эти пришельцы испанской торговле и мореплаванию в наших водах. Словом, нам приказано захватить остров Тортуга, что около северо-западного побережья, который находится в руках французских поселенцев. Подробнее все расскажет наш доблестный генеральный управляющий портом Санто-Доминго сеньор О’Мерфи. Кстати, он двадцать лет назад командовал захватом Тортуги, за что получил орден рыцаря Сантьяго. Прошу вас, кабальеро.

– Сеньоры офицеры. Нет нужды говорить о том, где находится Тортуга. Все вы люди бывалые и если не плавали в тех водах, то неоднократно слышали об этом островке. С севера у него скалы, на которые постоянно дуют океанские ветра, и высадить десант там совершенно невозможно. С юга вся береговая линия усеяна рифами, и лишь в нескольких местах есть проходы. Я плавал там и хорошо знаю, как и где нам лучше причалить. Однако, когда мы захватывали остров двадцать лет назад, на нем были лишь разрозненные поселения этих вероотступников французов, англичан и голландцев и не было централизованного управления. Но лет десять назад там появился губернатор Левассёр, построивший форт в нескольких лье от берега на скале, возвышающейся над селением Бас-Тер. Это настоящая маленькая крепость, созданная по последним правилам военного искусства, поэтому только она представляет для нас серьезную опасность. В остальном же я не вижу препятствий, чтобы спокойно высадиться и захватить остров. Повторяю – нам может оказать серьезное сопротивление лишь Скальный форт, где, по моим данным, несколько десятков пушек разного калибра.

– Позвольте спросить, дон O’Мерфи, какова численность гарнизона этого форта? – поинтересовался де Кальдерон.

– По моим данным, не более сотни. Но он построен с таким расчетом, чтобы во время опасности принять всех жителей Бас-Тера.

– Вы с такой уверенностью говорите, словно сами видели этот форт! Может, вы более подробно его опишете, – снова спросил Кальдерон, но уже с издевкой в голосе.

– Да, я это непременно сделаю, когда мы его захватим. Для этого я выпью много вина, и хотя мое личное орудие не такого большого калибра, как ваше самодовольство…

– Сеньоры, сеньоры. Негоже затевать распри во время экспедиции, – заявил с металлом в голосе наш генерал. – А вас, дон O’Мерфи, попрошу воздержаться от шуток. Вас же, сеньор де Кальдерон, я попрошу покинуть совет, если вы будете по своему обыкновению издеваться над всеми. Я балагана не потерплю. Мы собрались здесь, чтобы обсудить важное дело, от которого зависят не только наши жизни, но и благополучие колоний нашего короля Филиппа в Западных Индиях. Сейчас мы на службе и выполняем ответственное задание, поэтому, если вы задумаете завершить ваш спор с оружием в руках, оба будете посажены под замок. Так что образумьтесь и отложите ваш поединок до конца похода. А сейчас прошу высказаться капитанов кораблей. Что, например, вы можете сказать, дон Алехандро?

– Ваша светлость, я много раз плавал мимо Тортуги, и с севера и с юга. Подходы к острову действительно трудные, но у нас есть карты, где дон Мерфи отметил проходы и глубины, поэтому не думаю, что высадка там невозможна.

После этого снова взял слово кавалер О’Мерфи:

– Меня прервали, но я продолжу. Я предлагаю высаживаться там, где причаливают местные корсары, – у местечка Кайон. От него ближе всего до столицы острова Бас-Тера, там форт и губернаторский дворец. Конечно, есть еще один проход в рифах с южной стороны Тортуги, около Нан-Гриса, но оттуда слишком далеко до Бас-Тера. Поэтому я предлагаю собрать все силы в кулак…

– Возражаю, – снова встрял де Кальдерон и, несмотря на грозный взгляд генерала, продолжил: – Предлагаю сначала высадить небольшой десант именно у Нан-Гриса, чтобы сбить их с толку, а потом основными силами захватить Кайон.

– Да, но, проплывая проливом Тортуги, мы будем неминуемо обнаружены и потеряем фактор внезапности, – сказал генерал.

– Почему вы думаете, что новость о том, что некий высокородный вельможа из Мадрида, собирающий армию для некой кампании, неизвестна на Эспаньоле? Думаю, об этом уже знают и на Тортуге, – сказал де Кальдерон.

– Вы преувеличиваете шпионские возможности этих голодранцев, – парировал генерал.

– Хочу напомнить, что это только вы считаете их голодранцами, в то время как они имеют более двадцати корсарских кораблей, правильно построенный форт с пушками и гарнизоном. Я не удивлюсь, что после нескольких нападений с нашей стороны у них хорошо поставлено визуальное наблюдение за морем. В связи с этим нам вряд ли удастся приблизиться к Тортуге незамеченными.

И хотя никто из собравшихся офицеров не поддержал мнение де Кальдерона, генерал все же сказал:

– Если вы так хотите, то мы дадим вам возможность отличиться и высадим вас с небольшим отрядом около Нан-Гриса, но только после того, как основные силы захватят Кайон.

– Мне не нужно уступок, генерал. Я всего лишь высказал свою точку зрения, которую вы желали услышать. Но приказ я с радостью выполню и захвачу Нан-Грис, если это будет важнее взятия форта.

– Вот видите, вы же сами понимаете, что нам незачем распылять силы, поскольку, если мы возьмем форт, падет вся оборона острова.

– Я этого не отрицаю.

– Вот и славно. Значит, сеньоры, решено – ударим всеми нашими небольшими силами в самое сердце. Однако если в форте есть артиллерия, нам придется снять с кораблей пушки. Хотя они малопригодны для осады крепостей, но без них нам форта не взять, это уж точно. Так что пусть капитаны подадут мне списки своих самых больших бортовых орудий, из них я наберу мощную батарею, которая сломит сопротивление французов. Я в этом не сомневаюсь.

Через некоторое время совет закончился, офицеры разъехались на шлюпках по своим кораблям. Однако кавалер О’Мерфи остался на флагмане. Я воспользовался этим, чтобы поподробнее расспросить этого убеленного сединами воина.

– Скажите, сеньор, почему вы служите Испании? – непроизвольно задал я вопрос.

О’Мерфи улыбнулся, весело переглянувшись с доном Габриэлем, и ответил, что он на службе не у Испании, а у ее короля Филиппа IV.

– Я давал присягу Его Величеству, а не мифической Испании. Если, допустим, кастильские кортесы захотят по примеру генеральных штатов Нидерландов или английского парламента объявить себя Испанией, то я им служить не собираюсь. Возможно, для вас нет никакой разницы между Испанией и ее королем, но я, познавший, что такое революция, на собственной шкуре, всегда это уточняю.

– Так почему вы служите королю Испании?

– Видите ли, юноша. Я был вынужден, как роялист, бежать из Англии, ведь там разразилась революция. Поскольку я ирландец и истинный католик, а не какой-то там англиканец, то принял единственно правильное решение – найти приют в Испании. Там я поступил в армию на королевскую службу, и вот я здесь. Известно ли вам, что между Ирландией и Испанией существуют старинные тесные связи? Когда в древности мавры завоевали Иберийский полуостров, один из кастильских монархов бежал в Ирландию и основал там королевство. Отсюда и столь большая приверженность всех ирландцев к римскому престолу, в отличие от этих вероотступников англичан. Кстати, молодой человек, вы ведь тоже не испанец, почему же служите Испании? Можете объяснить?

– Извольте. Я тоже не служу Испании, а служу своей родине, которая присоединила к себе Испанию.

– Насколько я знаю, вы из Фландрии?

– Да, я фламандец.

– И вы утверждаете, что Фландрия присоединила к себе Испанию?

– Да, и Новый Свет, и все остальные земли, что принадлежат мадридскому престолу.

– Ничего не понимаю. Объяснитесь, юноша.

– Все очень просто. Помните, как объединился Арагон с Кастилией, когда Фердинанд II женился на Изабелле I?

– Да, но тогда это объединение было частичным, – не сумел промолчать дон Габриэль, которого также заинтересовала моя версия. – Это была единая монархия с двумя правителями.

– Помните, кто женился на единственной дочери Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской Иоанне Безумной и унаследовал Испанию за своей женой? Это был Филипп Красивый герцог Бургундский, а Фландрия, как известно, входит в состав этого герцогства. Выходит, она присоединила к себе Испанию, а не наоборот. Еще одним доказательством того, что все испанцы присоединены к Фландрии, служит тот факт, что на троне в Мадриде сейчас король из рода Габсбургов, правителей Бургундии.

– Да, но, насколько я помню, – снова встрял дон Габриэль, – Филиппа Красивого герцога Бургундского не признали кортесы многих провинций Испании, так что ему не удалось поцарствовать.

– Совсем не из-за этого. Он был отравлен сторонниками арагонской партии, вот и все. Зато его сын, Карл I Габсбург, родившийся во Фландрии, потом стал не только королем Кастилии и Арагона, но и всех остальных земель. И в придачу императором германской нации под именем Карла V.

– Трудно не согласиться. Что было, то было. Карл действительно родился в Генте, и хотя эту провинцию некоторые предпочитают называть Генегау, все же никто не отрицает, что резиденция графов фландрских находилась именно там. Однако я не думал, что вы будете предъявлять столь широко свои права и на Испанию, и на наших монархов…

– Не будем ссориться, и страна, и монарх у нас общие, и это главное.

– Вот прекрасный тост, – вскричал весельчак Кальдерон. – Не пора ли нам осушить кубки за Испанию и за победу? Как вы, адмирал?

Дон Габриэль, скривив в ухмылке губы и хитро прищурив глаз, сказал, что это замечательное предложение, особенно после такого длинного и трудного перехода и не менее сложных генеалогических рассуждений. Затем он хлопнул в ладоши, нам принесли лучшего вина, что было на корабле.

* * *

Мы очнулись лишь после того, как шкипер флагмана упорно пытался разбудить генерал-адмирала, сообщая, что мы уже на месте и что пора начинать высадку и штурм острова. Поскольку дон Габриэль находился в состоянии, когда резкие движения, особенно подъем головы, не говоря уже о какой-то высадке, причиняют необычайно сильную боль, Кальдерон, у которого голова была намного крепче, взял командование на себя.

– Шкипер, шкипер, все нормально, не нужно так громко, – сказал он, икая и поднимаясь. – Как быстро мы добрались. Мы уже где?

– Сеньор, мы уже в заданной точке и ждем распоряжений генерал-адмирала.

– Каких?

– О высадке и штурме.

– Боже мой, так высаживайтесь и штурмуйте, зачем беспокоить добрых католиков…

– Да, но первым отрядом десанта должны руководить вы, сеньор.

– Вы что, с ума сошли? С какой стати? Идите проспитесь…

Кальдерон рухнул обратно и прикрыл голову подушкой, чтобы отгородиться от речей назойливого гостя.

– Сеньор де Кальдерон, вам как сержант-майору вчера генерал-адмирал поручил высадку в районе, на которой вы настаивали, и командование авангардом, о котором вы просили…

– Вы испанский язык понимаете, вы все трое… – произнес всклокоченный сержант-майор, с трудом приподнимаясь. – Что вы тут столпились? Вы вообще соображаете… где мы находимся? – Затем, оглядевшись, произнес: – Я, например, нет. Какой корабль в моем доме? Уйдите и заберите своих помощников, иначе…

Кальдерон не договорил свою угрозу, так как упал и больше не реагировал на слова шкипера. А тот стал с неизменным рвением снова докладывать о прибытии в намеченную точку дону Габриэлю. Любой бы понял по виду, что генерал-адмирал неадекватен и не то чтобы командовать, но и даже думать о какой-то высадке или штурме не собирается. Однако шкипер корабля решил преодолеть сложившуюся ситуацию, как большую волну, – умением и отвагой. Через полчаса медленной пытки гнусавым голосом обитатели кают-компании, разместившиеся на ночлег где попало, стали выказывать свое неудовольствие. Кто-то подрыгивал ногой, словно пытаясь отпугнуть от себя непонятную назойливую зверушку, кто-то страшно стонал и невнятно ругался.

Дон Габриэль поднял голову и сел в кровати, раскачиваясь, словно китайский болванчик. Он мычал что-то нечленораздельное, пока его слуга не принес ему странный напиток. Понюхав его, дон Габриэль сделал мученическую гримасу и, зажав нос двумя пальцами, выпил содержимое бокала. Через секунду его глаза, округлившись, почти полностью вылезли из орбит.

– Что это? – выдохнул он.

– Это Тортуга, сеньор, – отрапортовал шкипер. – Корабли ждут вашей команды.

– Тортуга? Никогда раньше не пил ничего подобного. Хотя… это действительно похоже на то, что я проглотил здоровенную черепаху. Вот она уже шевелится во мне.

– Это остров, сеньор. Он перед нами, если вы соизволите выглянуть в окно.

– Остров. Я проглотил остров? То-то я чувствую, что мне как-то не по себе… Но почему он перед нами? И что ты, собственно, лезешь мне в душу? Давай проваливай.

– Никак не могу. У меня приказ.

– Чей? Кто смеет приказывать мне, генерал-капитану похода?

– Вы, экселенс.

– Я? Я приказал тебе измываться надо мной все утро?

– Нет, сеньор, вы приказали обязательно разбудить вас, как только мы прибудем на место, и не слушать никаких возражений.

– На место? Кому это ты смеешь говорить «на место»? Я что – собака, по-твоему.

– Мы прибыли на место, и я…

– Тaк ты хочешь поставить меня на место?

– Согласно вашему приказу, я вас разбудил, а теперь прошу дать мне распоряжения относительно высадки и штурма. Мы стоим без движения уже несколько часов в виду основного рейда острова, и, если это продлится еще некоторое время, эффект внезапности будет утерян. Если…

– Если?

– Если этого уже не произошло.

Весь этот разговор я слышал сквозь сон или полудремоту, не знаю, как назвать то состояние, которое делает из человека растение. Все ощущаешь, а ответить не можешь, да и двигаться тоже. Однако, как и подобает хорошему полководцу, дон Габриэль первым взял себя в руки. Страшным голосом он прокричал, что на корабле пожар в пороховом погребе, что мы тонем и тот, кто хочет спастись, пусть немедленно выходит на верхнюю палубу. Это подействовало довольно эффективно, так как содержимое кают-компании зашевелилось по направлению к выходу. Возможно, многим даже казалось, что они довольно быстро бегут.

Наверху генерал-адмирал, неровной походкой подойдя к борту и не увидев перед собой ничего, кроме моря, стал сначала вглядываться в даль, а потом позвал шкипера, которому заявил, что тот бросил якоря довольно далеко от берега, который видно лишь в его адмиральскую подзорную трубу. На что шкипер ответил, что дон Габриэль просто смотрит не с того борта…

– Что же ты раньше молчал. Поди разбери тут… сразу, куда смотреть…

Мы все повернулись на 180 градусов и приготовились снова вглядываться в горизонт, но… О чудо! Берег находился на расстоянии двух ружейных выстрелов и был виден без всяких приспособлений.

– Скажите, шкипер, вы всегда так ревностно исполняете приказы?

– Так точно.

– А скажите, вы были на вчерашнем банкете?

– Никак нет.

– О, это моя большая ошибка. Ну, показывайте, где тут у вас что… Восток, север, запад, юг…

– Север там, сеньор.

– А все остальное?

– Соответственно розе ветров.

– А если не умничать?

– Юг напротив севера. Если встать к северу лицом, то запад будет слева, а восток справа.

– А мы где?

– Около острова Тортуга, сеньор, который нам надлежит взять штурмом и очистить от протестантских корсаров и несанкционированных поселенцев.

Я все же поражаюсь способности дона Габриэля быстро оценивать обстановку.

– О господи, откуда он все это знает? – сказал со вздохом наш командир.