Глава 3. Таинственный принц. 3 страница

Лангре сквозь боль рассмеялся:

- Разумеется, я так думаю, - Ринар извращённо лизнул мочку уха Майера, обнял его и провел острыми когтями по спине, оставляя царапины. - Хочешь меня в этом переубедить, мой сладенький? - Издевательская усмешка сорвалась с губ. - Попробуй.

Из-за плотной повязки на глазах Дориан чувствовал окружающий мир как-то обострённо - лишённый зрения, он полностью сосредоточился на осязании и слухе, поэтому неожиданная боль от когтей на спине заставила выгнуться, слегка подаваясь навстречу Лангре, но его волос молодой вампир так и не выпустил.

- Почему бы и нет? - почти философски иронично отозвался он, тут же награждая Ринара бескровным поцелуем-укусом в шею - совсем рядом с сонной артерией. Влажные губы не задержались там долго, опускаясь ниже и проводя языком по ключицам, впервые по-настоящему пробуя Лангре на вкус. Отомстить хотя бы так - большего Дориану пока нечего было желать. Майер плотно обхватил вампира ногами за бёдра, не давая слишком сильно дёргаться или избегать своих прикосновений. Игра началась.

Лангре решил для себя, что пока не станет никак пресекать действий Майера, хотя чувства у него сейчас были неоднозначные. Не то, чтобы он был против такой внезапной инициативы со стороны Дориана, но выпускать из-под контроля ситуацию было не в его правилах. Применять силу, и снова связывать блондина было нельзя, к тому же стало любопытно: как далеко Майер зайдёт и зачем ему это надо.

Стиснув зубы, Лангре прижался теснее к Дориану и начал ласково поглаживать его спину.

Чувствуя напряжение Ринара, Майер быстро опрокинул его на спину и сел сверху, сжимая коленями бёдра брюнета, чтобы максимально пресечь возможное недовольство такой сменой ролей. Дориан скользил ладонями по тёплой коже, на ощупь исследуя сильное тело. Амирец кончиками пальцев провёл по груди и животу, будто намечая пространство для своих дальнейших действий, а затем медленно склонился к прохладной коже вампира, снова и снова пробуя её на вкус, запах, прикосновения. Немного сжал зубы на одном соске, одновременно лаская второй пальцами, пробежался ладонями по бокам, почти вызывая щекотку, и тут же сгладил всё поцелуем в солнечное сплетение, скользнул языком в углубление пупка, раз за разом проникая всё глубже и несильно кусая кожу чуть ниже него. Казалось, молодой вампир дорвался до желаемого с незапамятных времён и теперь дал себе волю.

Ринар был вынужден признаться себе самому, что прикосновения Дориана ему приятны, а его внезапное помешательство - тем паче.

Губы Лангре скривила дьявольская улыбка:

- Неплохое начало, сладенький, - рука брюнета легла на затылок вампира, и пальцы ласково прошлись по волосам. - Если это выражение твоей мести, я согласен на то, чтобы ты мстил мне всю мою оставшуюся жизнь.

Дориан не видел выражение лица Ринара, но его настроение было хорошо ощутимо. Скривив собственные губы в подобии усмешки, Майер осторожно высвободил свои волосы из рук вампира и, проведя влажную дорожку от пупка к паху, опустился ниже, обнимая его бёдра руками.

- Которая будет очень недолгой, потому что в один прекрасный момент я не выдержу и покусаю тебя... - тихо прошептал Дориан, целуя выступающую кость бёдра. Ему не хотелось говорить, ему хотелось заставить Лангре извиваться и просить, просить о чём угодно и, не смотря ни на что, дать это.

Амирец провёл пальцами по твёрдому члену, обхватил его ладонью, прислушиваясь к вздохам Ринара, не в силах увидеть выражение его лица, изучая. Заинтригованный ощущениями, Майер поднял свободную ладонь к руке мужчины, пальцами нашёл его пальцы, сжал, переплетая со своими - захотелось сжать, сжаться. Касаясь возбуждённой плоти Ринара, блондин начал быстрее двигать рукой, провёл пальцем по головке, касаясь одновременно губами нежной кожи паха.

- Покусаешь? - Лангре облизал пересохшие губы и прикрыл глаза от удовольствия. Его плоть уже давненько требовала внимания, и действия Майера нашли вполне логичный отклик - брюнет осторожно начал поддаваться бёдрами навстречу восхитительным ласкам. - Может быть... ты сначала губами поработаешь? - Владыка Киленс дразнил блондина, но ему хотелось сейчас совсем другого - грубых и необузданных приказов, чтобы снова стать хозяином положения.

Лангре сцепил свои пальцы с пальцами амирца так крепко, что казалось, будто он на грани и хватается за соломинку.

Майер ненавидел эти слова, которыми обычно награждали не в меру усердных шлюх. Возникло желание просто отодвинуться и никогда больше не касаться, но это было бы слишком просто и для него и для Лангре.

- Может быть, - хитро усмехнулся Дориан, сжимая твёрдую плоть сильнее - почти до боли, - если хорошо меня попросишь.

Он легко коснулся губами члена, поцеловал нежно, интересуясь, затем лизнул головку, осторожно обхватывая её ртом, но не двигаясь дальше. На приоткрытых губах играла хитрая улыбка.

Лангре издал сдавленный стон. Он пытался выровнять дыхание, но губы Майера были горячими и влажными, а касания слишком откровенными. Хорошо попросить? Ринар понятия не имел, как это делается. К тому же, Майер, похоже, начинал играть в его игры, но по своим правилам.

- Сделай это, - через минуту молчания прошептал брюнет, и чуть тише добавил: - Пожалуйста.

Дориан ожидал этих слов, но, услышав их сейчас, никак не мог поверить. Лангре его попросил - не добровольно, но всё же попросил, отважившись так просто на то, чего никак не мог позволить себе сам Майер. Впору было завидовать простому отношению к жизни или же искать подвох, но ни тем, ни другим вампир сейчас не собирался заниматься. Он прижимался к любовнику, касаясь языком нежной кожи, скользил по всей длине горячей плоти, сам возбуждаясь от нескромного и такого прекрасного ощущения.

- Не шевелись, - сказал амирец, лишь на доли секунды отрываясь от своего занятия и снова возвращаясь к такой притягательной плоти.

Дориан дразнил Ринара - играл как кошка с мышкой, то подводя к самой грани, то отступая, с наслаждением чувствуя, как увеличивается и пульсирует на языке горячий ствол.

Легче было сказать, чем сделать. Лангре стало колотить - он отпустил руку Майера и вцепился в простыни. Он не понимал сейчас, почему позволяет Дориану делать всё это, но факт оставался фактом. Видимо, нельзя получить что-то, не жертвуя ничем. У соблазнения как процесса, были свои минусы.

Прикусив губу, Ринар нахмурился, но останавливать Майера снова не стал.

Дориану безумно нравились волны дрожи, то и дело проходящие сквозь тело Лангре и питающие его самолюбие, но ему этого было мало. Амирец застонал, специально, создавая вибрацию, вобрал в себя член Ринара, как можно глубже, медленно, плавно двигаясь и стараясь не прикусить... Блондин снова застонал, но уже не специально, и сжал в тонкое кольцо губы, лаская языком.

Было желание сорвать повязку, взглянуть в затуманенные глаза Ринара и почувствовать триумф, но тогда он увидит и его возбуждение, а это в планы молодого вампира точно не входило, так что приходилось сдерживать свои порывы. Дориан выровнял ритм, с лёгким удивлением заметив, что надо явно "кое-что" зажать у себя внизу. Опустив голову ниже, так, чтобы волосы полностью закрыли лицо, Майер выпрямился, отрываясь от влажной плоти и вновь садясь Лангре на бёдра. Одно движение - и плоть Ринара уже внутри него, растягивает неподатливые мышцы и приносит первую боль. Едва сдерживая собственное тело от дрожи, Дориан замер, признаваясь себе в том, что явно поторопился.

Лангре начинало казаться, что он больше не сможет брать Майера силой - нежным и страстным Дориан ему нравился куда больше. "На что же он способен в истинных чувствах?" - скользнула в сознании мысль и отчего-то вызывала неприятные ощущения. Но Лангре сейчас было явно всё равно. Обеими руками он буквально вцепился в бёдра блондина, то ли пытаясь удержать, то ли до упора насадить на себя.

Через некоторое время Майер всё-таки смог немного выровнять сбившееся дыхание, покоряясь вцепившимся стальной хваткой пальцам Лангре и опускаясь на член вампира полностью, вынуждая собственный мышцы раскрыться и не сопротивляться этим болезненно сладким вторжениям. Начиная медленные томительные движения, Майер уже знал, что нужно двигаться быстрее, так, чтобы болезненная теснота рассеялась, уничтожая последние судороги сопротивляющихся мышц, а место громкого сбивчивого дыхания заняли стоны. Постепенно увеличивая ритм, вампир вцепился когтями в грудь Лангре, пытаясь в сознании удержать себя от глубоких и точных ударов, от напряжения запрокидывая голову назад, чтобы душные жаркие волосы стелились по спине, прилипая к влажной коже тонкими белыми прядями.

Ринар не замечал боли, и уже плохо понимая, что происходит, сильно и резко вскидывал бёдра, двигаясь навстречу любовнику. Почти рыча и скалясь, он брал от ситуации всё! В затуманенном взоре отражалось пламя. Пристально глядя на Дориана, Ринар ускорял темп. В какой-то момент рука соскользнула с бедра, пальцы чувственно обхватили твёрдый, горячий член блондина и стали ласкать в такт движениям - нескольких хватило Майеру для того чтобы кончить, стискивая зубы до скрипа, чтобы не закричать, изо всех сил сжимая плоть Лангре глубоко внутри него, по инерции продолжая неистово насаживаться. Тело непроизвольно расслаблялось, но Майер до последнего упирался в грудь Ринара руками так, чтобы сохранить вертикальное положение.

Увидев, как амирец изливается ему на живот, Лангре не стал больше сдерживать себя. В последний раз врываясь в податливое тело, он содрогнулся и замер. Пытаясь унять внутреннюю дрожь, вампир совершенно бездумно приподнялся, и одной рукой прижал Майера к себе. В тишине комнаты он только различал стук сердца и тяжёлое дыхание блондина. Тело наконец-то получило разрядку и сейчас нежилось в волнах странной и глубокой удовлетворенности.

Лангре нежно припал губами к плечу Дориана - выпускать этого сумасшедшего вампира из своих объятий совершенно не хотелось.

Почти нежное объятие и ласковый поцелуй явились неожиданностью для собиравшегося с силами Дориана и единственное, что ему оставалось - молча принять эту странную прихоть Ринара, позволяя какое-то время держать себя в этом плену. Разговаривать не хотелось, ругаться тем более - они непременно сделают и то, и другое, как только разомкнут объятия, поэтому этот своеобразный нейтралитет был сохранён на более длительное время, пока окончательно не затекли слабые после обрушившегося удовлетворения мышцы. Майер осторожно высвободился из объятий Лангре, буквально скатываясь на постель рядом. Грудь по-прежнему бурно вздымалась, стараясь захватить больше воздуха, кончики пальцев слабо дрожали, на втянувшихся когтях постепенно засыхала кровь. Усталым движением Майер поднял руку и сдёрнул с себя тёмную повязку, по глазам тут же резанул неяркий свет свечи, и вампир быстро зажмурился, смахивая внезапно выступившие слёзы.

Лангре было жаль, что всё хорошее кончается так скоро. Ему понравилось? О да! Так понравилось, что он не смог придумать ни одной язвительной усмешки, вроде - "ты был неплох" или "неужели это всё на что ты способен"?

Ни слова не говоря, Ринар лёг на спину и, закинув руку под голову, стал задумчиво смотреть в потолок.

- Завтра ночью в замок прибывает владыка клана Лиор, - зачем-то сказал он. - Постарайся не попадаться ему на глаза, Дориан.

Амирец не хотел думать о том, что сделал только что - Лангре всё же удалось сделать из него шлюху. Свою личную, правда, но от этого легче не становилось. Амирец сейчас мог бы открещиваться перед самим собой физиологией, помутнением рассудка и ещё несколькими десятками причин, побудившими его добровольно раздвинуть ноги, но не стал - лгать самому себе самое неблагодарное дело на свете, и делать из себя глупца Майер не желал. Да, ему было хорошо. Пожалуй, даже так, как ни с кем ранее. Но это не отменяло, ни одного месяца заточения, ни всего прошлого насилия или попыток убийства. Этот день ничего не менял в их отношениях с Лангре - с этим было необходимо смириться.

- Он прибудет для заключения союзнических отношений? - Короткое заявление Лангре вызвало чувство сродни шоку. "Неужели всё, что ему пришлось перенести зря?!"

Дориан не поворачивал головы и никак не менял своего положения, лишь напряжённость позы выдавала его удивление.

- Он попытается.

А вот если у него не получится - в чём Лангре не сомневался - то война начнется и на территории Кеальстона. При мысли о том, что в этом случае самому Ринару придётся покинуть замок на неопределенное время, не радовала. Невозможность в течение длительного периода времени прикасаться к Майеру его не устраивала.

- Тебе не о чем волноваться, Дориан, я не меняю "лошадей на переправе", - Лангре повернул голову и посмотрел на Майера - он показался ему ужасно родным и драгоценным. Одернув себя от таких мыслей, Ринар прикрыл глаза. - Меня больше всего сейчас волнует Аллисон. Как бы он не нанёс удар в спину под шумок. Этот старый вампир только с виду прост, а на деле... он гораздо хуже меня.

"Хуже, это точно... - хмыкнул про себя Дориан, - хотя в целом вы мало чем друг от друга отличаетесь..."

В таких случаях некоторые говорят: "отлегло от сердца", именно это и случилось сейчас с Дорианом. Лангре не собирается менять своего решения - это одновременно вызывало странное чувство сродни симпатии и настороженность в связи с собственными подозрениями. Если Киленс нарушит предполагаемое соглашение, здесь тоже начнётся война, выстоит Лиор против Амир и Киленс одновременно, конечно, вопрос, но отныне безопасные земли будут лишь далеко на юге.

- Я сомневаюсь, что Аллисон нанесёт удар, - осторожно начал Майер сам, не веря тому, что так просто обсуждает с Ринаром войну, - у него есть сильная оппозиция в виде его сына, - Майер почему-то не желал произносить имя Идриса сейчас, - и все оставшиеся от войны силы задействованы именно в ней...

- Вот именно эту силу он и может использовать против меня с другой стороны. Какие у тебя отношения с принцем? Любовь? Дружба? Или вы просто спите? - тон Лангре был похож на оскорбительный, хотя ни в позе, ни в лице он не изменился.

Вот и кончилось временное перемирие. Тон Ринара вкупе с не самыми приятными словами моментально пробудил крепко заснувшую злость напополам с раздражением, и Дориан медленно перевёл свой быстро темнеющий взгляд на лежащего рядом вампира, пытаясь оценить чувства, побудившие его спросить об этом. "Ненависть? Страх за свой клан или?.."

- Тебя это не должно касаться, - почти огрызнулся он, держа себя в рамках разумного. - Идрис не станет из-за меня уничтожать весь твой клан - характер не тот. Не беспокойся - он ограничится лишь тобой, да и то вряд ли... - по тону было непонятно, осуждает ли Майер это или же наоборот, гордится данным аспектом.

- Хм, - Лангре открыл глаза и пристально посмотрел на амирца. - Такие как ты, Дориан, - спокойно сказал он, - всего лишь "разменная монета" в политике кланов. Моё любопытство тебя задело? Знаешь, что будет, если твой разлюбезный Идрис меня убьёт? Рассказать? - Ринар резко приподнялся на локте и склонился над Майером. - Мой клан начнёт на него охоту и наверняка Идрис погибнет. Война с лиорцами сильно ослабит Киленс, и основная правящая сила на этих землях исчезнет. Начнется перераздел власти, но Аллисону уже некому будет противостоять. Лиор ослаблен, Киленс тоже, принц Амир мёртв. Угадай, кто станет королём всех вампиров? А теперь спроси себя, зачем мне всё это надо было, - Лангре горько усмехнулся, неожиданно резко поднялся с постели и стал одеваться. - А ты всё за свою оскорбленную честь переживаешь.

- Если бы ты ещё в самом начале просто отправил меня обратно, ничего бы не было и у Аллисона не возникло причин стравливать тебя и Идриса, - нахмурился Дориан, признавая частичную правоту Ринара. - Ты и правда невменяем в гневе и это тебя погубит... - неожиданно прозвучавший заботливый тон заставил Майера быстро одёрнуть себя, гадая, почему его вдруг разволновала судьба Лангре и то, что его погубит.

Вампир медленно поднялся вслед за Ринаром, но тут же сел обратно - голова сильно кружилась, да и внутри было гадко. Спокойно следя за брюнетом, амирец всеми силами пытался понять, почему его гложет чувство тревоги. Пока разумных объяснений не было.

- Ты прав, - слишком легко согласился Лангре, застегивая пуговицы рубашки на груди, - отпусти я тебя тогда, ничего бы не случилось. Только вот тогда я не знал, что задумал Сандерс, а он прекрасно предвидел мою реакцию. Он расставил ловушки на всех и вся. Я совершил роковую ошибку, заточив тебя в башне, но... - Лангре запнулся, чётко и ясно осознав, что даже сейчас он не хочет и не может отпустить Майера. Что ему мешает? Выставить за дверь - и все дела. Это понимание вдруг резануло душу ненормальной дикой злобой. Ринар сжал кулаки и отвернулся от блондина, пряча свои чувства. - Ты виноват не меньше, Дориан, - жёстко сказал он. - Начинай уже немного умнеть и смотри иногда, что у тебя за спиной творится.

Теперь Лангре ещё и учить его вздумал, что вызвало очередной всплеск гнева. "Сам, конечно, лучше, - ехидничало сознание, - повестись на предложение мира с прилагающимся подарком в виде шлюхи... Очень хитрый ход, да..."

- Не указывай, что и как мне делать, - всё же не смог промолчать амирец, - ты мне не отец и не заботливый сюзерен, так что оставь свои советы для членов своего клана - там больше пригодятся.

Скрестив руки на груди, Майер ревностно наблюдал за сборами, едва сдерживаясь от того, чтобы просто не выставить Ринара из комнаты. Что было бы в этом случае, даже думать не хотелось. Тем не менее, Дориана не покидало чувство, что их последняя ссора скорее напоминает склоку, нежели серьёзный спор.

- Я и не собирался, - Ринар обернулся и смерил Майера странным взглядом, мол, глупыш. - Это просто дружеский совет. Мне плевать, сколько жертв будет во всей этой заварушке, и даже то, что одной их них буду я, но мне не хочется, чтобы гибли те, кто этого не заслуживает. Ни ты, ни тем более Гилнор. Мои отношения с Сандерсом давно вели к вражде, мы оба натворили дел, причиняя зло своим же собратьям. Уж чёрт с ними, с людь... - губы Лангре дрогнули, остановившись на полуслове. Ринар с лица сменился. Воспоминания острой невыносимой болью прошли через всю его сущность - тихий крестьянский дом, запах свежего сена, мягкие податливые губы, светлые жёлтые глаза и ухмылка - совсем как у Майера.

- Довольно этих разговоров, Дориан. Они бессмысленны, - прошептал владыка Кеальстона, направляясь к двери и не чувствуя собственных ног. Он на миг обернулся: - Ложись спать - у тебя завтра тяжёлая ночь. Кровавых снов, - и вышел за дверь.

Уже не скрывая собственного удивлённого взгляда, Дориан проводил Ринара глазами до дверей, и только когда тихо щёлкнул замок, позволил себе устало упасть на постель и прикрыть глаза. Прозвучавшие заботливые нотки уже не удивляли его, его мучила причина их появления, которую он себе, как ни старался, не мог придумать. Утро странно началось и странно закончилось, точнее... был уже день, и до занятий с Гилнором оставалось совсем немного времени. Не придумав ничего лучше, кроме как махнуть на всё рукой, Майер удобнее устроился на разворошенной испачканной кровью кровати и, вдыхая странный, но приятный запах, мгновенно уснул.

 

 

Глава 5. Ревность.

 

Едва стемнело, и на небе проклюнулись первые звёзды, Гилнор выбрался из своей комнатки и помчался наверх - в спальню Майера. Днём он почти не спал, возбуждённый мыслями о предстоящем обучении. Особенно приятно было, что его учителем станет светловолосый посол Амир. Гилнор очень привязался к Майеру, если не сказать больше - он всё время думал о нём. На прошлой неделе убирая кухню, Гилнор так замечтался, что опрокинул большой глиняный горшок с маслом. Ох, и досталось же ему от Лизы - едва не прибила кочергой, шипела всё равно, что одичавшая кошка. И подобные инциденты стали в последнее время не редкостью. А ещё ему снились странные сны о Майере, на которые юношеский полный сил организм реагировал весьма интересным образом - простыни и одежду теперь приходилось стирать чаще.

Приоткрыв дверь и заглянув в спальню, Гилнор увидел, что Майер ещё спит. Поразмыслив с минуту над тем, уйти или остаться, юноша остановил свой выбор на втором. "Он добрый - не будет сердиться, если я здесь подожду, - думал Гилнор. - Тихонечко посижу в кресле и подожду".

Вопреки своим мыслям, мальчишка оказался возле сильно отличной от кресла мебели - у широкой кровати с пологом.

Вид обнажённого блондина поначалу шокировал его и заставил зардеться до жара в щеках, но почему-то отвернуться он не смог. Любуясь сильным стройным телом, Гилнор ощутил, как бешено зашлось сердце от странной, незнакомой ему нежности, а в паху стало жарко и тесно. Он не хотел сделать ничего дурного - только посмотреть: не дрожат ли длинные тёмные ресницы - вдруг господин Майер уже не спит. Юноша склонился к лицу блондина - рассмотрел, убедился, что Майер не бодрствует, но в голове что-то перемкнуло, и Гилнор, словно под нещадным действием огромного магнита, потянулся губами к губам - неумелое нежное прикосновение сделало жар в паху юноши невыносимым.

Дориану снился тёплый свет - он походил на солнечный, но не причинял боли и дарил тепло. Хотелось зажмуриться и прикрыть глаза, но вампир смотрел неотрывно, потому что свет постепенно начал сосредотачиваться в двух точках, в чьих-то солнечных глазах. Они звали его - и он шёл, подходил ближе, не смотря на жар и слепящий янтарь, изо всех сил стараясь разглядеть их обладателя, хотя казалось, он уже знал ответ на свой вопрос. И будто в награду жёлтые глаза приблизились, так и не причинив вреда, а тёплые губы неумело, но пылко накрыли его собственные. Не ответить было нельзя, и Дориан в первый раз в жизни потянулся к солнечному свету, так же робко, нежно отвечая на ласковое прикосновение.

Гилнор вздрогнул от неожиданности. Только сейчас, когда господин Майер внезапно ответил на его поцелуй, юноша в полной мере осознал, что творит. Осознал и испугался, что вот-вот серые глаза откроются, и господин рассердится, а потом будет презирать его всю оставшуюся жизнь.

В миг отпрянув, Гилнор отступил от постели Дориана на шаг и замер в растерянности.

Прикосновение губ исчезло, как только Майер ответил на поцелуй - и тут же его как будто вытолкнули из сна в реальность. Приоткрыв глаза, он сразу же вспомнил где находится и что было вчера... Несильно тряхнув головой чтобы окончательно проснуться и отогнать ненужные мысли, вампир сел на постели, отмечая, что кровь Лангре всё же подействовала - никакой боли или неудобств Дориан не чувствовал, а силы, не смотря на короткий сон были в норме. Окончательно проснувшись, вампир вдруг заметил, что не один в комнате.

- Гилнор? - слегка удивлённо прозвучал хриплый после сна голос. - Что ты здесь делаешь и... - наконец, замечая собственную наготу, быстро прикрылся мятой простынёй, - и почему не разбудил меня раньше?

- Простите, Господин Майер, я не... Я не хотел... - Гилнор вдруг понял, что оправдывается вовсе не на тему заданного ему вопроса. Он набрал в грудь воздуха и попытался взять себя в руки, как и полагается будущему воину. - Я не думал, что Вы ещё спите. Так бы зашёл чуть-чуть попозже, - а "солнечные" глаза всё-таки опустил.

- Ничего страшного, - вампир внимательно посмотрел на неожиданно поникшего мальчика. - Можно было зайти и раньше, - просто улыбнулся он, понимая, что своими вопросами лишь больше его смущает.

Умудрившись ни разу не выпустить простыню, Дориан встал с разворошенной постели и, стараясь не думать о том, что и младенцу понятно, что здесь было днём, стал быстро одеваться, скрывшись за одной из оказавшихся в стенах ширм.

- Готов к первому уроку? - спросил Майер, завязывая длинные волосы в хвост, чтобы не мешались. - Выучил стратегию и тактику основных сражений за последние две тысячи лет? - хитрый взгляд наставника ясно говорил о шутке, но, возможно, юный вампир и примет всё за чистую монету.

- Я всегда готов, - радость в голосе Гилнора могла бы быть искренней, если бы он сейчас не сводил внимательного взгляда с простыней. Бордовые пятна ему напоминали пролитую краску - во всяком случае, Гилнор очень хотел так думать - но когда он присмотрелся, ему стало не по себе. Он подумал о господине Ринаре так, словно тот неожиданно стал для него олицетворением всего самого омерзительного на свете. Смешно, когда вампир считает насилие отвратительным, а кровь на простынях пробуждает в сердце щемящую боль. Ему хотелось спросить Майера: "Неужели господин Лангре всё ещё избивает Вас?"... Хотелось, но мятые простыни и застоявшийся специфический запах в комнате говорили об ином процессе. Гилнор не хотел в это верить. Весь предыдущий месяц он просто закрывал глаза на свои догадки относительно того, зачем владыка Кеальстона так часто посещает башню Обреченных, и вчера он надеялся, что мучения господина Майера окончены, но он ошибся. Гилнор вдруг испытал странное и неизведанное ранее чувство - ревность.

- Но если Вы неважно себя чувствуете, мы можем отложить...

Зачем он сказал это, Гилнор не знал - похоже, держать под контролем свои чувства, куда сложнее, чем разбираться с ними в гордом одиночестве.

Проследив взгляд Гилнора, Дориан беззвучно выругался, кляня себя - на чём свет стоит за сонную невнимательность. Разворошённая постель, конечно, наводила на мысли о происходящих здесь событиях, но вот свежие пятна крови свидетельствовали о попадании всех догадок прямо в цель, а Гилнор ребёнком не был уже очень давно - это вампир понял ещё в самую первую встречу. Смысла как-то переубеждать или отпираться не было, да и не скрывал Майер особой правды - почти весь замок знал: чем, а то и как, занимается с пленником глава Клана, но амирцу не было до этого дела. Почти - как он понял только что. Трудно не замечать того, последствия чего наблюдаешь каждый день - Дориан как-то раньше не задумывался над этим.

- Я в полном порядке, спасибо, - слегка выдавленная, но ободряющая улыбка коснулась губ амирца. - Покажи мне место наших занятий.

- Ага, - рассеяно ответил юноша, отворачиваясь от постели и пытаясь уцепиться взором за что-нибудь в комнате, что меньше бы раздражало - этим предметом оказалась ширма, у которой стоял Майер. - Рядом с кабинетом Ринара есть тренировочный зал.

Юноша впервые за свою жизнь назвал господина просто по фамилии и не заметил этого. Он злился: на него, на себя, на несправедливость жизни в целом, и даже немного на Майера за это самое - "в порядке". Неужели ему нравится, когда его так - до крови?

- Тогда пойдём? - мужчина произнёс это с лёгкой вопросительной интонацией, так как уже сомневался на счёт поддержания с мальчиком прежних дружеских отношений. "Ещё немного, и он будет задавать прямые вопросы, на которые потребует прямые ответы, - невесело размышлял амирец, смотря на прячущего взгляд Гилнора. - И самое плохое, что я отвечу..."

Тяжело вздохнув, Дориан решил раз и навсегда расставить все точки над "И" в этом, и всех последующих разговорах. Подойдя к мальчику практически вплотную, он несильно взъерошил его волосы, но улыбки на его лице не было.

- Мы не всегда в силе управлять происходящими с нами событиями. Так что иногда умнее будет просто с ними смириться и ждать лучших времён, - задумавшись над собственными словами, Майер долго молчал, так и не убрав руку с волос Гилнора, а затем неожиданно усмехнулся в своей обычной манере: - Считай это первым тактическим уроком.

Гилнор с минуту просто смотрел в серые глаза, а потом медленно приблизился и прижался к Майеру, пряча лицо у него на плече.

- Почему он делает это с Вами?

Рефлекторно обняв Гилнора за талию, Майер несколько секунд просто привыкал к прижавшемуся в странном порыве нежности существу, а затем осторожно погладил по спине, успокаивая как ребёнка. Вот и прямые вопросы, а будут ли прямые ответы?

- Не знаю, - как можно менее эмоционально, ответил он, тут же понимая, что начинает лгать. - Мы все стараемся причинить боль, сами однажды её испытав, - а это было уже больше похожее на правду.

- Это не справедливо, - смотря в сторону, Гилнор нахмурился. Злость его грызла и не давала дышать. - Вы не заслуживаете такого отношения. Если бы мне было больно, я никогда бы не стал причинять того же другим. Так нельзя, - юноше сейчас тоже стало больно, а ещё стыдно за собственные чувства.

Дориан подозревал, что мальчик привязался к нему, но что настолько, что готов осуждать своего лорда за его действия относительно пленника, до конца так и не поверил. Так же, как и в то, что причинение боли для Гилнора - последнее дело. "Нет, - со странной нежностью думал Майер, - ты определённо не вампир... Не знаю кто, но не кровопийца..."

- С нами не случается того, чего мы не заслужили, - проговорил Дориан, медленно перебирая тёплые волосы мальчика, - запомни это на будущее...

Гилнор не понимал и не желал понимать этого. Чем Майер мог заслужить подобное?! Он, такой открытый, интересный, нежный - он просто не должен этого делать с Лангре Ринаром! Но Майер вёл себя странно - он относился к этому слишком спокойно, а у Гилнора всё кипело и жгло внутри. Едва не заплакав, юноша отстранился и попытался улыбнуться:

- Я запомню, - кивнул он, размышляя, что, наверное, в глазах Майера он ещё ребёнок, или не заслуживает доверия. От этого становилось совсем тоскливо.

 

***

 

- Эй, Лир, опять хозяйское вино хлещешь! А ну отдай бутылку! - рассерженная шатенка с восхитительной яркой внешностью королевской фрейлины, и в платье "Золушки" нагло забрала у стражника бутылку и припрятала в кухонный шкаф. Возмущенный вид рыжего вампира её нисколько не смутил.