Я: Так значит ты теперь Холт, да? 2 страница

Как только я начинаю двигаться, задавая идеальный ритм над его стройным телом, я задумываюсь, как трудно будет завтра посадить своего возлюбленного на автобус, понимая, что предстоят шесть долгих месяцев, прежде чем я увижу его вновь.

Если бы я только знала, что в последний раз я посмотрю в эти глаза, когда он обернется, чтобы помахать мне рукой, поднимаясь по ступеням автобуса; автобуса, который увозил с собой мое сердце.

Сердце, которое никогда уже ко мне не вернется.

*~*~*

 

 

Как я уже говорила, я не всегда была такой слабой женщиной. Не думаю, что кто-нибудь просыпается утром и говорит: «Эй, пожалуй, сегодня я буду слабым, сломленным и абсолютно никчемным!» Конечно же, нет. Думаю, я упорно трудилась, чтобы стать тем, кем и являюсь на сегодняшний день. С помощью доктора Максвелла (и Ди, разумеется) я постепенно стала той, что была раньше.

Это было нелегко, я до сих пор помню то время. Я не могла слышать свое полное имя, не вспоминая при этом о мрачных годах жизни с Брэндоном. Около полугода назад я начала принимать меры для того, чтобы оформить наш развод. В то же время я наконец-то поправилась и начала двигаться дальше. Я создала свою собственную компанию по веб-дизайну, то, чем мне всегда нравилось заниматься, и, похоже, это был идеальный выбор. Я могла работать, не выходя из дома, в котором проживала вместе с Ди, и от этого чувствовала себя спокойно. Безопаснее.

Брэндон не облегчал моего положения. Казалось бы, с четким, составленным в письменной форме полицейским отчетом и больничными записями, указывающими на то, что сотворил со мной этот брак, у меня не должно было возникнуть никаких проблем с быстрым разводом. Но нет… ничто и никогда не давалось мне с таким трудом. Я все время боролась с ним. Через адвокатов, разумеется. Фактически, я не видела его с того дня, как меня выписали из больницы два года назад.

А еще это был день, когда наш с Ди дуэт стал трио.

День, когда я встретила Грега.

Там, где Ди была моей сестрой, Грег был моим братом.

Такие крепкие узы было бы практически невозможно разорвать.

Грег был нашим защитником, хотели мы того или нет. Он присматривал за нами и не избегал пятничных вечеров, проводимых за просмотром девчачьих фильмов и поеданием нездоровой пищи.

Я встретила Грега в тот день, когда выписалась из больницы после недельного пребывания, залечивая раны от последнего избиения Брэндона. Меня должна была забрать Ди, она приехала на минивэне, задняя часть которого была полностью загружена коробками. Сейчас, оглядываясь назад, я смеюсь, но выражение ее лица было забавным, когда я спросила, зачем ей понадобились коробки. Она смерила меня убийственным взглядом в купе с жесточайшим выражением лица, на которое она была способна, и сказала: «Девочка моя, если ты думаешь, что я оставлю тебя с этим куском жалкого дерьмового мужа, то ты чокнулась. Нет, исключено. Мы соберем твои вещи и отправимся в путь. Весь мир в наших руках, или что-то типа того». Затем она объяснила, что там нас встретит местный шериф, чтобы убедиться в том, что Ублюдок Брэндон не попытается что-либо предпринять. Ди подготовилась ко всему, она сказала, что за обстановкой там будет присматривать не только блюститель закона, но и один из ее друзей, который встретит нас на месте. Она не вдавалась в детали, и меня это не особо заботило. Я просто хотела, чтобы все закончилось.

Когда мы подъехали к дому, где я жила вместе с Брэндоном, он, конечно же, был там и сходил с ума от ярости. Я сидела на пассажирском сидении и дрожала как осиновый лист; Ди обошла машину и помогла мне выйти, используя свое крохотное тельце в качестве щита. Я держала глаза опущенными, пока не наткнулась взглядом на пару громадных ботинок преградивших мне путь. Вслед за ботинками и широкими бедрами, солидной грудью и мощными руками, я встретилась с грозными голубыми глазами. Он был огромным мужчиной, бесспорно на один фут выше моих пяти футов и трех дюймов. От выражения на его лице я сразу же попятилась назад, надеясь, что это было незаметно, но от глаз этого мужчины ничего не ускользало. Он старательно обуздал выражение лица и заботливо накрыл меня своей рукой, накинув ее мне на плечи. Когда он завел меня в дом, он ласково сказал: «Не волнуйся, девочка, теперь у тебя есть мы». Я не знаю, что это было, но, когда я в тот день встретила Грега, все что требовалось, заключало в себе те слова, которые мгновенно меня успокоили.

Час спустя мы упаковали и загрузили шесть лет моей жизни.

Я оставила все, забрав только свою одежду, важные документы, детские фотографии и маленькие сокровища, которые я скрывала от Брэндона.

Я не оглянулась назад.

 

 

Я встала с кровати примерно час спустя, после того как проснулась, я могла бы чувствовать себя бодрой, но сегодня меня переполняла одна напасть – похмелье. Взглянув на часы, я покачала головой. Как, черт возьми, я столько проспала? Правильно, Ди. Ди – вот причина, по которой я так поздно встала. Сумасшедшая девчонка вернулась вчера домой и решила, что мы должны провести вечер с «Джеком»[2]. На днях она дала понять, что мы с «Джеком» не друзья. Никогда ими не были и никогда не будем. Ночи, проведенные с «Джеком», всегда приводили к одному и тому же. Похмелью и дурному настроению. Проклятье, Ди, лучше бы она приготовила завтрак этим утром, э-э… днем.

Как я позволила ей уговорить себя прошлой ночью? Последнее, что я помню, это как Ди вернулась с работы с большим дурацким коричневым пакетом в руках, крича «доставка спиртного!». Полагаю, это происходит, когда вы дружите с кем-то так долго. Она знала, что я нуждалась в ней, и, черт побери, я нуждалась в «Джеке». Так что ее выкрик был встречен покрасневшими веками, жалкими тревогами и лучшим другом в виде третьей коробки мороженого.

Она меня знала и понимала, что я буду страдать в эти выходные. Поэтому вместо того, чтобы позволить мне тупо напиться в одиночестве, она схватила два стакана и решила присоединиться ко мне. Помогая забыть, помогая заглушить мой разум, и просто находясь рядом.

Подойдя к своему столу, пытаясь разогнать туман от кутежа прошлой ночи, я смотрю на свой настольный календарь и трижды проверяю дату. Да, все еще восьмое августа. Мой тридцатый день рождения. А также двенадцатилетняя годовщина худшего дня моей жизни. Войдя в душ без помощи «Джека», я не могу помешать своему разуму блуждать по лабиринтам прошлого.

 

 

— ГРЭМ! — закричала я во весь голос. — Грэм, о, мой бог, ГРЭМ!! Там кровь, там так много крови, Грэм! Что мне делать? Почему там так много… почему там? — меня охватила истерика, которая частично прерывалась моим плачем.

Этого не может быть! Нет, Бог не мог быть настолько жесток, чтобы забрать еще и это!

Я падаю на колени, сгибаясь в три погибели и сжимаясь в комочек, крича и молясь… молясь и крича. Задыхаясь от громких судорожных рыданий.

Голос папы, наконец, достигает моего переполненного горем разума, когда он поднимает мое хрупкое тело и несет к своему грузовику.

— Мы сейчас поедем, малышка, пристегнись и не терзай свое прекрасное сердечко; папа теперь рядом.

Покачав головой, я понемногу отхожу от воспоминаний того ужасного дня. Мой восемнадцатый день рождения по-прежнему, спустя двенадцать лет, клеймил все дни рождения, которые сопровождались болью останавливающей сердце. Обещаю, однажды, в один прекрасный день, я смогу проснуться в свой день рождения и улыбнуться. Не могу дождаться этого дня.

Чувствуя, что чуть больше похожа на человека, чем полчаса назад, я набрасываю пушистый халат на обнаженную кожу и отправляюсь на поиски своей лучшей подруги.

Я иду на кухню и улыбаюсь, обнаружив записку от Ди.

 

«Йо! Приготовь себе какую-нибудь жрачку, поешь… прими душ, потому что я уверена, ты воняешь как вчерашнее дерьмо. Мне пришлось убежать в офис, но будь готова… я вернусь домой около полудня. Нам предстоит серьезный шопинг и уход за телом! Так-то, ты этого не избежишь! Люби меня!»

 

Купив салат в закусочной вверх по улице, я возвращаюсь с улыбкой на лице. Приготовь мне какую-нибудь жрачку, моя глупышка. Стоит просто отъехать на две секунды и заплатить кое-кому, чтобы получить вожделенную пищу. Оставляю кое-что для Ди, как всегда занятую по пятницам перед длинными выходными и по-прежнему следящую за тем, чтобы я поела и позаботилась о себе. В подобные времена я понимаю, как мне повезло, что она есть в моей жизни; не знаю, что бы я делала без нее. Она спасала меня от меня самой чаще, чем я могу сосчитать. Знаю, что она будет через час, и это служило еще одним доказательством. Она знает, что нужна мне в этот уик-энд, поэтому закрывает магазин пораньше.

Я заканчиваю обедать, а затем прибираюсь на кухне. Я возвращаюсь в свою комнату, чтобы собрать одежду для стирки и заняться кое-какой работой по дому, прежде чем вернется Ди. Все что угодно, лишь бы постараться освободить свой разум от плохих воспоминаний.

Я знаю, что у нее добрые намерения, но я бы лучше осталась дома и просто побыла в одиночестве.

Я понимаю, почему она хочет заставить меня упорно трудиться, что я и делаю, но только не думаю, что у меня что-то получается. Еще один год «обыденных» притворств. Еще один год скучать по нему, скучать по ним, скучать по всему.

Быстро взглянув на часы, я увеличиваю свою скорость передвижения. Маленькая Мисс Счастье должна вскоре примчаться, и, по крайней мере, я должна подготовиться, прежде чем меня доконают радугами и мишурой.

Я зарылась в своем шкафу, безуспешно пытаясь найти то, что сегодня надену, когда вдруг слышу ее… пение. Смеясь про себя, расплываюсь в улыбке. Ди фальшивит, подвергая свою жизнь опасности, но это ее никогда не остановит.

Она врывается в мою комнату, улыбаясь от уха до уха.

— Эй ты, сексуальная сучка, я вижу, ты решила сегодня поразить своим голым видом. Хороший выбор, хотя у нас могут возникнуть с этим некоторые проблемы, когда мы попадем в торговый центр. Думаю, что найдутся законы запрещающие это. Но, эй, желаю тебе удачи! — она шлепает меня по заднице, направляясь к кровати.

— Что за черт, Ди! Дверь. Закрыта. Стучи! — я пытаюсь придать лицу сердитый вид, которым нас всегда награждает Грег, но это постоянно заканчивается тем, что я смеюсь, как только слышу ее хихиканье.

Она плюхается своим плоским животом на мою кровать.

— Итак, моя сексуальная «престарелая» подружка, что ты сегодня наденешь на свое обнаженное тело? Полагаю, именно этим ты и занималась, рыская по своему шкафу.

— Я не знаю, Ди, — на сей раз я не притворяюсь, что сержусь, — мы должны заняться этим сегодня? Разве мы не можем просто остаться дома? Я на самом деле не думаю, что составлю хорошую компанию, — я умоляю ее и готова держать пари, что выгляжу такой же отчаянной, какой себя чувствую. Я знаю, что сегодня не буду любезна к своему окружению. Я запланировала повторение прошлой ночи. Напиться в говно, не сдерживаться, напиться в хлам. Классно? Нет, но это срабатывало и почему бы мне не усугубить положение вещей?

— Из, готовь свой тощий зад. Мы отправимся в торговый центр, прикупим новую горячую, как секс, одежду для нас двоих, навестим Свэя в салоне и серьезно побалуем свое тело до приезда Грега, который заберет нас сегодня на ужин. Ты не будешь сидеть дома в одиночестве; я знаю, что это твой план. Это не повторится, Из, не в этом году.

Она нахмурила брови и выглядела так, словно была готова вытащить меня отсюда голой, если я не соглашусь. Господи. С ней действительно не имело смысла спорить, когда она пыталась чего-то добиться. Позже я просто придумаю какой-нибудь предлог и в течение вечера отделаюсь от нее и Грега, оставив их ради ночи дома наедине с «Джеком».

Теперь это — план с некоторой перспективой.

 

Глава 2

 

Мы ходили по магазинам несколько часов. Или, по крайней мере, это походило на несколько часов для человека, который не кайфовал от шоппинга. Ди начала тащить меня ко второму, пока мы не вошли через двери. Она — женщина на задании.

Мы были в нашем втором магазине; втором после трех других магазинов женского нижнего белья. У меня теперь было больше долбаных трусиков, чем мне бы понадобилось в этой жизни. Судя по всему, первый шаг генерального плана Ди – удостовериться, что у меня имелись обновки. Как только я переступила порог второго магазина, до меня дошло ее намерение. Ни за что, черт подери.

После небольшого сражения она наконец-таки согласилась; один наряд, один полноценный наряд, и на этом все.

И вот к чему нас это привело.

Я перемерила, казалось бы, целый отдел платьев. И всегда, в каждом из этих платьев, ее что-то не устраивало. Наконец, она сунула мне ярко-красный, цвета яблока в карамели, шарф. Я говорю шарф, потому что язык не повернется назвать этот клочок материи платьем.

— Э-э, Ди... где остальная часть? — спрашиваю я.

— Это как раз то, что нам нужно, Из. Я просто знаю, что это то самое платье! — она подпрыгивает, в буквальном смысле слова, скачет вверх-вниз на месте. Ее кудряшки подпрыгивают вместе с ней. Если бы я не была так раздражена, я бы подумала, что она сейчас чертовски мила.

— Я ни за что это не надену, Ди. У этой хреновины хотя бы задняя часть есть? И вообще, моя вагина всю ночь намерена играть в прятки. Так что перебьешься, я не при каких обстоятельствах это не напялю, — я практически задыхаюсь от волнения.

Я провела последние два года, скрывая свое тело. Я потеряла весь вес, который набрала за время брака, но когда смотрю на себя в зеркало, по-прежнему вижу упитанную девчонку, которой я когда-то была. Ди постоянно наседает на меня с тем, чтобы я прекратила носить мешковатые джинсы и мужские рубашки, которые она ласково называет моим отсутствием стиля. Мне нравится мой стиль – джинсы и футболки, легко и удобно.

Дерьмо.

Вздохнув, я опускаю взгляд на клочок красивого красного материала, размышляя над тем, что это всего лишь одна ночь, одна ночь в шарфе, чтобы удержать на лице Ди эту улыбку. После всего того, что она для меня сделала, выставить напоказ свое влагалище и сиять им на весь мир — не самая высокая цена.

— Хорошо, напористая маленькая засранка, я гляну, как оно будет смотреться, но если оно не подойдет, я не виновата, — отвечаю ей с притворным раздражением.

Отвернувшись от ее улыбающегося лица, я вхожу в примерочную и в очередной раз снимаю свою уличную одежду. Как только я натягиваю миниатюрный кусок модного фасона на свои бедра, я передвигаю по рукам тонкие бретельки, которые будут удерживать на моем теле это «платье», и располагаю их на своих плечах. Заведя руки за спину и потянувшись к молнии, натыкаюсь на голую кожу. Высказываю про себя все, что думаю по этому поводу. Приложив ладонь к спине, убеждаюсь, что задняя часть платья фактически отсутствует. Медленно поворачиваюсь к зеркалу лицом, свыкаясь со своей судьбой. Не сумев подавить изумленный вздох, который срывается с моих губ, я оглядываю себя сверху донизу.

Это я?

Платье идеально подходит, но с другой стороны я знала, что с Ди так оно и будет. Передняя часть платья точно подогнана в области груди, отчего мой средний размер выглядит чуть больше, чем мой неполный тритий. Прямая линия декольте начинается под ключицей, по существу прикрывая все самое важное. По моим плечам тянутся тонкие ремешки, отчего мое тело выглядит изящным и миниатюрным.

Не так уж плохо.

Глубоко вздохнув, я разворачиваюсь, чтобы отметить весь ущерб. Прежде чем я успеваю прикусить губу, из меня вырывается еще один небольшой вздох, и я осматриваю все недостатки задней части платья. Вы можете увидеть, как ремешки поддерживают платье, обнимая мои плечи так, словно боятся, что в любую секунду могут оторваться. Я исследую взглядом всю обнаженную линию моего позвоночника, спускаясь к двум ямочкам над задницей и маленькому кусочку красной ткани, едва прикрывающей мои ягодицы.

И как мне носить нижнее белье с таким платьем?

В этот момент Ди нетерпеливо стучит в дверь примерочной.

— Ииииззи, — произносит она нараспев, — Иззи, я знаю, что ты там делаешь. Оставь свои долбаные капризы и дай мне взглянуть!

Я распахиваю дверь, награждая ее еще одним сердитым взглядом из арсенала Грега.

— Я убью тебя за это.

Она смеется, пока проталкивается в примерочную, оглядывая меня сверху донизу и обратно. Улыбка, появившаяся на ее лице, пугает меня до чертиков, не думаю, что когда-либо прежде видела такой взгляд. Она выглядит так… дерьмо… она практически источает радость.

— Я знала, я просто знала это. Иззи, ты слишком долго прятала это сногсшибательное тело. С этим покончено, мы можем продолжить шоппинг, — она смотрит на свои часы, — еще есть время. Мне бы удалось приодеть тебя за несколько часов. Аксессуары, платья, юбки, брюки, блузки … — она замолкает; я даже не уверена, что она говорит со мной. Я почти на сто процентов убеждена, что ее глаза только что сияли.

— Дениз Энн Робертс, сейчас же успокойся, черт подери. Я сказала тебе: один наряд, ОДИН, я не говорила, что мы проведем остаток вечности, скупая весь этот чертов торговый центр. Одно, Ди, одно платье. Я уже уступила тебе при покупке белья, — резко шикнула я.

Она награждает меня обиженным взглядом, после чего снова противно ухмыляется.

— Ладно, ладно… черт, Из, больше никакой одежды. Но однажды ты позволишь мне устроить полное преображение. Нам все еще нужна обувь, так что давай выдвигаться, именинница, раздевайся и отдай мне это потрясающее платье, пока будешь переодеваться в свои мешковатые джинсы и уродливую мужскую рубашку.

Она снова подпрыгивает, и, черт побери, даже притом, что я улыбаюсь, меня слегка тревожит мысль о том, во что я себя только что втянула.

 

 

Два часа спустя мы, наконец, добираемся до салона и нашего любимого в мире стилиста Свэя. Свэй — невысокий, упитанный афроамериканец с длинными платиновыми волосами. Когда он не расхаживает на своих фирменных каблуках, я практически могу смотреть ему в глаза. Свэй, настоящее имя которого Дилберт Харрисон III, — самый забавный человек из всех, что я когда-либо встречала. Как часто в провинциальном городке Джорджии невысокий темнокожий мужчина подходит к вам на четырехдюймовых каблуках, в узких джинсах и обтягивающей рубашке, целует в обе щеки и заявляет, что ты выглядишь «изумительно, дорогуша»? Не очень часто, это я вам гарантирую.

Свэю не терпелось заполучить в свои руки мои длинные густые волосы оттенка красного дерева. Когда он впервые ими занимался, и я сказала ему, что никогда их не красила, он был потрясен. Я с рождения была одарена прекрасными волосами. Темно-каштановые с таким разнообразным количеством красновато-коричневых оттенков, что, когда солнечные лучи их касаются, вы практически можете видеть пламя.

Измученная от своего похода по магазинам с Ди, я села и разрешила ему делать все, что он посчитает нужным.

— Сладкий младенец Иисус в яслях… милашка, господи помилуй, пожалуйста, скажи Свэю, что я не ослышался? — он обращает на меня свой возбужденный взгляд полный бурной радости, чистого восторга.

— Вперед, Свэй, только, пожалуйста, не заставляй меня об этом пожалеть, — улыбаясь его зеркальному отражению, я позволяю себе отключиться.

 

 

Впервые я встретила Свэя два года назад, когда мы с Ди перебрались в город. Он был нашей второй остановкой, после того как мы выгрузили все ее вещи и несколько моих коробок в нашем новом доме. Ди объяснила мне по пути, что это новая глава в нашей жизни. Шанс начать все с нуля и стать новыми людьми. Я знала, что она бросила работу, чтобы сбежать со мной. Она работала в очень успешной страховой компании в Бэкерсвилле, Северная Каролина. К счастью, она была типичным обеспеченным ребенком, так что для нее не составляло труда взять и уехать. Она оставила своего помощника в качестве заместителя с планами по расширению везде, где бы мы ни приземлились. Мы взяли все, чем владели, и направились на юг. Моим единственным спасительным буфером был счет, который Ди помогла мне открыть, положив на него деньги дедушки, доставшиеся мне после его смерти, пять лет назад.

На ее деньги мы купили наш дом, а мои – гарантировали, что у меня было время залечить раны, прежде чем строить какие-либо планы.

Первым делом я решила незамедлительно избавиться от образа стэпфордской жены, который мне навязал Брэндон. Свэй старался, но потребовалось время, и, наконец, мои волосы снова стали длинными и пышными, густыми волнами ниспадая практически до самой задницы. Слава тебе господи, я больше не походила на ту запуганную домохозяйку.

 

 

Свэй бормочет время от времени о новеньких сумочках, которые он приобрел в «Коуч», сережках, которые он подбирал к каждой новой сумочке, и про какие-то туфли, которые он собирался носить с чем-то там. Клянусь, с этим человеком обошлись несправедливо, когда он родился с членом.

— О, лапочка, я тебе говорил о новом мужчине, который купил участок по соседству? О, сладкая любовь всех небесных богов, он огромный, дорогая, просто огромный. Держу пари, что он огромный везде, если ты понимаешь, о чем я? — он смотрит на меня с такой серьезностью, что мне требуется минута, чтобы уследить за его словесным потоком и переключиться с сумочек на мужчину-конфетку.

— Что? Ах, да… привлекательный? — отвечаю я, надеясь на то, что поспеваю за ним.

— Девочка, ты понятия не имеешь, насколько привлекательный. Свэй сделал бы все, лишь бы попасть в поле зрения этой ходячей мокрой мечты. Он был, по меньшей мере, (по меньшей мере!) семь футов высотой. Огромный, я имею в виду, мышцы на мышцах. Я не знаю, как его футболка не порвалась, настолько плотно она облегала эту сексуальную грудь и эти прекрасные руки. Мне захотелось просто упасть к его ногам и молиться о том, чтобы он был бисексуалом. Но, вот что я тебе скажу, исключено, чтобы такой мужчина, как он, переметнулся на другую сторону. Исключено. Свэю обидно, но, подруга, он так же красив, как и ты, а это хорошие новости. Лучшие новости. Мы должны что-то предпринять. Ты бы его захотела. Густые черные волосы, я бы и сам сейчас хотел запустить свои руки в эту густую копну сочности… да, я бы хотел, — я уже говорила, что Свэй может слегка преувеличивать, когда возбужден?

Оргазм Свэя, причиной которого, по всей видимости, стал этот мужчина, начинает меня беспокоить, ведь он держит ножницы у моей головы. Это может плохо закончиться.

Я нерешительно улыбаюсь, взирая на Свэя и его мечтательные глазки.

— Свэй, малыш, ты знаешь, что я люблю тебя, но я не заинтересована в том, чтобы ты меня обкромсал. Совершенно не заинтересована, так что сейчас же выброси эти мысли из своей головы.

— Ох, девочка, на днях ты встретишь мужчину, и он надерет твою задницу! Попомни мои слова, подруга. Отшлепает тебя прямо по этой идеальной маленькой попке! — отвечает он с озорной ухмылкой.

— Сомневаюсь, Свэй, я покончила с мужским полом. Я бы даже могла взять пример с тебя и поменять свою ориентацию, — я смеюсь и откидываюсь на спинку кресла, позволяя себе расслабиться именно сейчас, когда мужчина, орудующий ножницами, более-менее успокоился.

 

 

Мы с Ди заканчиваем со Свэем и его приспешниками красоты около пяти часов с порядочным запасом времени на то, чтобы срочно отправиться домой и переодеться, прежде чем за нами заедет Грег и заберет на ужин.

Подъезжая к дому, я замечаю на ступеньке коробку. Крикнув Ди, я выхожу из машины и, прихватив несколько сумок, останавливаюсь, чтобы забрать коробку и открыть дверь. Освободив руку от сумок, я быстро отключаю сигнализацию и направляюсь на кухню. Ди приходит в тот момент, когда я швыряю коробку на кухонный островок и поворачиваюсь за ножом.

— Что это? — спрашивает она.

— Не знаю, никакого обратного адреса, вероятно, что-то от клиента по случаю моего дня рождения, — отвечаю я, отвлекаясь на свою миссию по разрезанию ленты.

Ди отправляется по своим делам, направляясь по коридору в свою комнату, конечно же, для того, чтобы начать процесс подготовки.

Срезая и убирая оставшуюся часть упаковочной ленты, я высвобождаю откидные клапаны и разгребаю упаковочный пенопласт.

Я отодвигаю в сторону сложенный листок бумаги, положив его на столешницу, и вынимаю то, что оказывается рамкой. Осторожно перевернув ее, я задыхаюсь от ужаса и роняю фотографию на пол, вдребезги разбивая стекло, разлетающееся осколками вокруг моих ног.

Ди бежит по коридору на шум, пытаясь выяснить, что меня так напугало. Она наклоняется и поднимает рамку, переворачивая ее, чтобы рассмотреть снимок.

— Вот сукин сын, — шепчет она. — Что за гребаный ублюдок! — кричит она.

Сквозь слезы, хлынувшие из моих глаз, я смотрю вниз на рамку с фотографией Брэндона и меня. Он взял что-то острое и соскоблил на снимке часть моего живота. Он смотрит на меня с фотографии, сверкая этой прекрасной, идеальной улыбкой, рукой приобняв за талию, крепко прижимая меня к своему телу. Я выгляжу грустной, но, тем не менее, улыбаюсь. Думаю, что это было снято в наше последнее с ним Рождество, на одной из его корпоративных вечеринок. Рука, которая не за моей спиной, покоится на той части моего живота, которую он так грубо искромсал и вырезал из снимка.

Ди берет бумагу, которую я до этого выложила из коробки на столешницу. Быстро пробежав по ней глазами, она отбрасывает ее назад, выглядя при этом так, словно из нее в любую секунду повалит дым.

— Подонок, вот же подонок… я отрежу ему яйца и скормлю ему, прежде чем убью его голыми руками, отморозок, — она начинает озираться в поисках своего телефона, на мгновение забывая, что оставила бумагу там, где я могла ее увидеть.

Я опускаю взгляд и, глядя на его зловещие каракули, читаю: «Чувствуешь себя опустошенной сегодня? Сколько лет ублюдку было бы в этом году? С днем рождения, дорогая жена».

Удивительно, что рыдания не начались тотчас же, я стояла и просто долгое время смотрела на бумажку, но когда послание достигло цели, оно нанесло сокрушительный удар.

Отступая на несколько шагов назад, пока моя спина не ударяется о стену, я сползаю на задницу, прижимая ноги к груди и обхватывая себя рукой в защитном жесте. Мой лоб упирается о колени, и все, что я так тщательно хранила в своей голове, в коробке с надписью «Не открывать», вырывается наружу. Тело сотрясают колоссальные рыдания, судорожно хватая воздух между всхлипами, все мое тело неистово дергается от силы моего горя.

Ди стремительно влетает в комнату, я слышу ее разговор по телефону, но сейчас она так далека от моего понимания. Ее руки обнимают меня, и я чувствую, что она раскачивается вместе со мной, по-прежнему что-то бормоча в телефон. Слезы не прекращаются, а рыдания становятся еще громче.

Понятия не имею, как долго я оставалась на кухонном полу, плача и раскачиваясь. Я резко вскидываю голову, когда чувствую, как меня обвивают сильные руки и подхватывают под ноги, поднимая с пола. Очередной всхлип перехватывает мое дыхание, когда я встречаюсь с пронизанными болью голубыми глазами Грега. Положив голову на его грудь, я позволяю ему взять на себя инициативу. Подойдя к дивану, он садится и прижимает меня к своему телу.

Я благодарна Ди за все то, что она для меня сделала, так же, как я благодарна тем моментам, когда единственное, что может заставить меня чувствовать себя в безопасности – это крепкие объятия сильных рук Грега.

Если кто и мог понять, что творилось в моей голове прямо сейчас, то это был Грег.

Частично, причина, по которой наша связь была настолько сильна, заключалась в его острой реакции на всю эту ситуацию. Примерно через месяц после того, как я встретила Грега, он усадил меня и объяснил, что потерял свою сестру, когда был за границей. Ее муж был настоящим ничтожеством, и Грег всегда размышлял над тем, а не избивал ли он ее, но не нашел этому подтверждения. К сожалению, он так и не смог спасти свою сестру; она была за пределами его защиты, когда он сражался за свободу других, вдали от нее. Он сказал, что когда встретил меня, его первая мысль была о том, как сильно я напоминала ему о ней. Тот разговор был для него не простым, но это помогло мне понять, почему он источал такой убийственный взгляд в тот день, когда увидел меня стоящую на тротуаре перед своим старым домом, измученную, побитую и сломленную. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что он видел мой страх и вместо того, чтобы разразиться гневной тирадой, он молча принял это и стал моим спасательным кругом, моим защитником. С тех пор он защищал меня.

— Малышка? Я знаю, что ты боишься. Из, запомни мои чертовы слова, он не прикоснется к тебе. Слышишь меня? Он не будет дышать с тобой одним воздухом, это я тебе обещаю, — его свирепый голос грохочет у меня в ушах. Он говорит вполне серьезно, я в этом не сомневаюсь. Грег пойдет на все, чтобы защитить свою семью.

— Я найду его, у меня есть друг, который только что переехал в город, Рид, он покупает долю в «Проведении расследований и обеспечении безопасности охранного предприятия Кейдж». Он по большей части телохранитель и качок, но он хочет расширить мою дерьмовую систему установок и методов расследований, так что мы сумеем тебя защитить, крошка. Он на протяжении нескольких лет был грандиозным правительственным предприятием с Запада. Бывший морпех, крутой сукин сын. Я поговорю с Ридом, объясню ситуацию, и мы займемся этим. Я не хочу, чтобы ты переживала по этому поводу, ты поняла меня, малышка?

Как с этим поспорить?

Не так уж легко. Не в тот момент, когда дело доходит до Грега Кейджа в режиме защиты.