Основные черты творчества Брюсова
В стихотворениях Брюсова перед читателем встают противоположные начала: жизнеутверждающие — любовь, призывы к «завоеванию» жизни трудом, к борьбе за существование, к созиданию, — и пессимистические (смерть есть блаженство, «сладостная нирвана», поэтому стремление к смерти стоит превыше всего; самоубийство «соблазнительно», а безумные оргии суть «сокровенные наслаждения искусственных эдемов»). И главным действующим лицом в поэзии Брюсова является то отважный, мужественный боец, то — отчаявшийся в жизни человек, не видящий иного пути, кроме как пути к смерти (таковы, в частности, уже упоминавшиеся «Стихи Нелли», творчество куртизанки с «эгоистической душой»).[30]
Настроения Брюсова подчас противоречивы; они без переходов сменяют друг друга. В своей поэзии Брюсов то стремится к новаторству, то вновь уходит к проверенным временем формам классики. Несмотря на стремление к классическим формам, творчество Брюсова — всё же не ампир, а модерн, вобравший в себя противоречивые качества. В нём мы видим слияние трудносочетаемых качеств. Согласно характеристике Андрея Белого[41], Валерий Брюсов — «поэт мрамора и бронзы»; в то же время С. А. Венгеров считал Брюсова поэтом «торжественности по преимуществу»[14]. По Л. Каменеву Брюсов — «молотобоец и ювелир».
Стихосложение Брюсова
Валерий Брюсов внёс большой вклад в развитие формы стиха, активно использовал неточные рифмы, «вольный стих» в духе Верхарна, разрабатывал «длинные» размеры (12-стопный ямб с внутренними рифмами: «Близ медлительного Нила, там, где озеро Мерида, в царстве пламенного Ра // ты давно меня любила, как Озириса Изида, друг, царица и сестра…», знаменитый 7-стопный хорей без цезуры в «Конь блед»: «Улица была как буря. Толпы проходили // Словно их преследовал неотвратимый Рок…»), использовал чередования строк разного метра (так называемые «строчные логаэды»: «Губы мои приближаются // К твоим губам…»). Эти эксперименты были плодотворно восприняты младшими поэтами. В 1890-е годы параллельно с Зинаидой Гиппиус Брюсов разрабатывал тонический стих (дольник — термин, им и введённый в русское стиховедение в статье 1918 года), но, в отличие от Гиппиус и впоследствии Блока, дал мало запоминающихся образцов и в дальнейшем к этому стиху обращался редко: наиболее известные дольники Брюсова — «Грядущие гунны» (1904) и «Третья осень» (1920).[42] В 1918 году Брюсов издал сборник «Опыты…», не ставивший творческих задач и специально посвящённый самым разнообразным экспериментам в области стиха (сверхдлинные окончания строк, фигурная поэзия и т. п.). В 1920-е годы Брюсов преподавал стихосложение в разных институтах, некоторые его курсы изданы.[30]
Брюсов в разных жанрах
Брюсов пробовал свои силы во многих литературных жанрах.
Проза
Наиболее известны исторические романы Брюсова «Алтарь победы», описывающий быт и нравы Рима IV века н. э.,[43] и — в особенности — «Огненный ангел». В последнем великолепно отображена психология описываемого времени (Германии XVI века), точно передаётся настроение эпохи; по мотивам «Огненного ангела» Сергей Прокофьев написал оперу.[44] Мотивы брюсовских романов в полной мере соответствуют мотивам стихотворных произведений автора; как и стихи, брюсовские романы описывают эпоху распада старого мира, рисуют отдельных его представителей, остановившихся в раздумье перед приходом мира нового, поддерживаемого свежими, оживляющими силами. Новеллы Брюсова, описывающие современную жизнь («Ночи и дни», сборник «Земная ось», 1907), значительно слабее романов; в них Брюсов отдаётся «философии мига», «религии страсти». Заслуживает внимания повесть «Обручение Даши», в которой автор изображает своего отца, Якова Брюсова, вовлечённого в либеральное общественное движение 1860-х годов. Значительного внимания критики удостоилась и повесть «Последние страницы дневника женщины».[45]
Брюсов писал и фантастические произведения — это роман «Гора Звезды», рассказы «Восстание машин» (1908) и «Мятеж машин» (1914), повесть «Первая междупланетная», антиутопия «Республика Южного Креста» (1904—1905).[46]
Переводы
Переводы лирики Эдгара По, 1924
Как переводчик Брюсов много сделал для русской литературы. Он открыл русскому читателю творчество известного бельгийского поэта-урбаниста Эмиля Верхарна, был первым переводчиком стихотворений Поля Верлена.[47] Известны брюсовские переводы произведений Эдгара По (стихотворения), Ромена Роллана («Лилюли»), Мориса Метерлинка («Пеллеас и Мелезанда», «Избиение младенцев»), Виктора Гюго, Расина, Авсония, Мольера («Амфитрион»), Байрона, Оскара Уайльда («Герцогиня Падуанская», «Баллада Рэдингской тюрьмы»). Брюсов полностью перевёл «Фауста» Гёте, «Энеиду» Вергилия. В 1910-х Брюсов был увлечён поэзией Армении, перевёл множество стихотворений армянских поэтов и составил фундаментальный сборник «Поэзия Армении с древнейших времён до наших дней», за что был удостоен в 1923 году звания народного поэта Армении, его имя носит Ереванский лингвистический университет.[48][49]
Брюсов был теоретиком перевода; некоторые его идеи актуальны и в наши дни (см., например, предисловие к переводам Верлена (1911), рецензию «Верхарн на прокрустовом ложе» (1923) и др.).