СЕНСАЦИЯ В УФИМСКОМ ЦИРКЕ-ШАПИТО
СЕМЬЯ СИЛАЧЕЙ
Сергей родился и вырос в семье, которую природа щедро наделила замечательными физическими качествами. Отец, Иван Григорьевич, повар по профессии, был человеком богатырского сложения. Тем не менее никогда силой сноси не бахвалился, не выставлял напоказ без особой надобности. Но при случае непрочь был побороться или на спор поднять непосильный для многих груз.
Однажды жители улицы Миасской, упиравшейся в обрыв над уфимским вокзалом, где по неписанному закону добрососедства сообща рубили дом для семьи Елисеевых, стали свидетелями такого случая.
Нужно было перенести поближе к срубу тяжелую дубовую плаху. Поднять ее долго не удавалось трем мужикам. Иван Григорьевич промолвил, расправив широкую бороду:
-Ну-ка, помощнички! Грузите на меня,-и наклонившись, подставил могучие плечи. С восторгом глядели соседи, как выпрямился и понес тяжелый груз старший Елисеев. Отнес, крякнул, сбросив тяжелую ношу, оглянулся назад, вытирая с лица пот, и с улыбкой произнес:
-Вот так-то!
Сыновья Ивана Григорьевича -старший Сергей и младший Александр -работали слесарями в Уфимских главных железнодорожных мастерских. Любимым их занятием были упражнения с гирями и другими увесистыми предметами.
Шутя, на удивление товарищам по работе, усердно крестились неверующие в бога братья двухпудовыми гирями, разводили с ними руки в стороны, лихо и искусно жонглировали.
Сергей к тому же очень любил борьбу. Никто из его сверстников ни в мастерский, ни на соседних улицах не мог устоять против него. А однажды волею случая приобрел он и более широкую известность.
Ежегодно в окрестностях Уфы, -так повелось издавна, -проводился национальный
праздник сабантуй. На него собирались сильнейшие батыры города, ближних и дальних аулов померяться силой, ловкостью, лихой скачкой на коне. Особой популярностью пользовалась башкирская народная борьба на поясах -курэш. Победитель награждался особым призом -живым бараном, которого он уносил на плечах, совершая круг почета под одобрительные возгласы участников сабантуя.
Несколько лет подряд победителем уфимского сабантуя по курэшу становился Габдрахман Салихов. Стоя в широком кругу с традиционным кушаком в руках, он с поразительной легкостью, как бы играя, делал несколько мягких переступающих шагов, примеряясь к очередному сопернику, внезапно словно железными тисками сдавливал ему ребрга и, резко откинувшись назад, молниеносным броском переворачивал в воздухе и бросал на землю.
Так было и на этот раз. Расправившись с шестым по счету противником, Габдрахман без малейшего признака усталости стоял в окаймленном зрителями кругу, весело и озорно поблескивал карими глазами, -словно спрашивая: ''Ну, кто еще хочет побороться со мной?'' И столько силы и уверенности было в его фигуре, что он и впрямь казался непобедимым. Казалось, не будет больше смельчаков, способных решиться на поединок с прославленным батыром, когда, раздвинув тесный круг зрителей, к Габдрахману подошел среднего роста юноша и протянул вперед соединенные кушаком руки для обхвата соперника. Снисходительно улыбнувшись намерению очередного претендента на звание сильнейще го, прославленный батыр принял вызов, не сомневаясь в исходе поединка.
И тут произошло неожиданное.
Уже готов был Габдрахман Салихов провести свой коронный прием, которым он положил не один десяток соперников, как вдруг с ужасом почувствовал, что ноги его теряют опору, а в следующую секунду он лежал, поверженный.
Многочисленные зрители оторопели: неизвестный юноша победил прославленного батыра по всем правилам курэша. В еще большем смятении были седобородые аксакалы - организаторы и судьи борьбы. Все было вроде по правилам и вместе с тем невероятно. Не хотелось верить в случившееся. Наконец после продолжительного совещания было найдено компромиссное решение: победитель и побежденный через некоторое время, необходимое для отдыха, снова сойдутся в кругу.
Габдрахман намеревался свалить юношу на первой же минуте и тем доказать, что победа того случайна. Он провел несколько самых безотказных, и коварных приемов, но успеха не добился. И снова сильные руки неизвестного молодого борца оторвали его от земли и бросили на утоптанную землю.
Так Сергей Елисеев одержал свою первую большую победу. На другой день к дому Елисеевых привезли трех баранов от Габдрахмана Салихова и его поклонников. Это был великодушный акт признания превосходства Сергея Елисеева, уважения его. как сильного борца.
Шло время. Братья Елисеевы продолжали вошедшие в привычку тренировки. Изобретали новые трюки с тяжестями, наращивали силу
и ловкость в их выполнении. Надо сказать, что в то время не существовало программ соревнований в тяжелой атлетике. Каждый выступал со своими, им самим придуманными номерами, что представляло немалую сложность для судей.
Братьям Елисеевым становилось тесно в городских рамках, а показать свою силу, тем более померяться ею с достойными соперниками, не представлялось возможности. Помог случай.
Однажды генерал Казаринов, у которого служил поваром Иван Григорьевич, просматривал очередной номер журнала ''Нива''. На предпоследней странице в рубрике ''Силачи России'' он прочитал о предстоящем в 1897 году в Санкт-Петербурге тяжелоатлетическом чемпионате России.
Зная об увлечении сыновей Елисеева, он сказал:
-Возьми-ка, Иван Григорьевич, этот журнал! Дай почитать своим парням! Авось, что почерпнут для себя полезного.
В заметке содержались сведения об открывшемся в столице тяжелоатлетическом кабинете, руководил которым Владислав Францевич Краевский.
Доктор Краевский
Его роль в становлении и развитии тяжелоатлетического спорта в России велика.
В энциклопедическом словаре по физической культуре издания 1928 года, под общей редакцией Н А. Семашко, о нем сказано:
''Краевский Владислав Францевич), доктор, один из основателей и наиболее убежденных пропагандистов тяжелой атлетики в России. Основал в 1885 году в Петербурге ''Кружок-кабинет любителей атлетики'' - первое в России спортивное общество и в 1898 году - ''Велосипедно-атлетическое общество'' Из этих организаций вышли сильнейшие русские атле ты конца прошлого века - Елисеев, Гаккеншмидт, Соловьев и др ''
Более подробно о нем вспоминает выдающийся русский атлет Георг Гаккеншмидт в своей книге ''Путь к здоровью и силе'':
''. .Доктор Краевский, холостяк, жил в большом доме на Михайловской площади в Санкт-Петербурге. Я был принят у него весьма гостеприимно. Он относился ко мне как к родному сыну и в течение моего тренирования представил в мое распоряжение все то, что он знал в деле атлетики
Одна комната в его доме была украшена портретами выдающихся атлетов и борцов всего мира . Доктор Краевский, кроме того, был основателем частного клуба, в котором еженедельно происходили упражнения с тяжелым весом, гантелями, штангами и другими гимнастическими аппаратами и где также усердно тренировались любители французской борьбы.
Доктор Краевский, у которого была громадная практика, был в высшей степени отзывчивым человеком и лечил безвозмездно бесчисленное множество пациентов из беднейших классов населения Его приемная была всегда полна ищущими помощи.
Он начал свои физические упражнения на сорок первом году жизни и достиг таких успехов, что еще двадцать лет спустя выглядел гораздо свежее и здоровее, чем когда ему было сорок лет.
Все профессиональные атлеты и борцы, приезжавшие в Санкт-Петербург, являлись к доктору Краевскому и экспонировали свое искусство в его гимнастическом зале при этом они подвергались тут же тщательному измерению, взвешиванию и исследованию. Благодаря этому Краевский приобрел превосходные материалы и выдающиеся познания относительно способностей к физическому развитию и различных систем тренированна''
С волнением читал Александр принесенную отцом заметку, сопоставляя опубликованные в ней результаты лучших атлетов в поднимании веса и выполнении трюков и все больше убеждался, что ему, а тем более Сергею, вполне доступно выступить в предстоящем чемпионате России.
Своими мыслями он поделился с братом. Более спокойный и уравновешенный, Сергей с меньшим оптимизмом отнесся к планам Александра ехать в Санкт-Петербург испытывать судьбу.
- Рано еще нам, Саша, меряться силой со столичными атлетами. Ты судишь только по поднятому весу. А трюки? Ведь это вторая, особо важная часть программы.Что и как они исполняют, мы с тобой не ведаем.Это секрет каждого из них, который станет известным только в ходе чемпионата.Как бы нам с тобой не осрамиться!Да и не легко будет обоим сразу отлучиться с работы.
На том разговор кончился, и Александр сел за письмо Краевскому. Написал подробно о себе, о своих с братом тренировках, достижениях и просил вызвать на чемпионат.
Велика была радость в семье Елисеевых, когда через непродолжительное время пришел ответ от В. Ф. Краевского. Он содержал любезное приглашение, программу и условия соревнований, сроки их проведения.
В оставшееся до отъезда время Александр усиленно тренировался и мысленно готовил себя к участию в столь ответственном турнире с неизвестными соперниками, о силе которых мог судить лишь по скупым сведениям заметки в журнале ''Нива''. Сергей принимал живое участие в подготовке младшего брата и постоянно напоминал ему о волевом, психологическом настрое в момент соревнований:
- Вобще-то, если принять на веру, что написано в этой заметке, то ты, Саша, можешь выступить неплохо, если не растеряешься перед этими Гаккеншмидтами, Редлями и другими знаменитостями. А раз уже ты решил меряться силой с ними, то держи честь высоко.
- Санкт-Петербург в своем великолепии произвел на Александра Елисеева неизгладимое впечатление. В поисках кабинета тяжелой атлетики доктора Краевского пришлось изрядно поколесить по городу, зато молодой уфимец побывал в самых достопримечательных местах: любовался Зимним дворцом, Медным всадником, отливающим золотом Адмиралтейским шпилем, просвечивающими сквозь туман очертаниями Петропавловской крепости, мостами через Неву.
Увлеченный всем этим великолепием, Александр даже на время позабыл о главной цели. Вспомнил об этом, лишь увидев знакомый номер на одном из домов, расположенных на Михайловской площади... Да, это был тот самый дом, где помещался кабинет Краевского. Александр поднялся по ступенькам. В это время подъехала извозчичья пролетка, из которой вышел сам доктор Краевский. Он сразу понял, что перед ним приглашенный из Уфы Александр Елисеев, и с истинно русским радушием открыл дверь гостю.
Сразу отпали волнения Все заботы, в том числе и материального порядка, взял на себя Владислав Францевич Краевский. Надолго запомнилось Александру и доброе отношение к нему сильнейших атлетов России - участников кружки знаменитого доктора.
Вскоре после приезда 19-летний уфимец предстал перед петербургскими звездами тяжелой атлетики. Несмотря на волнение, Александр Елисеев, по отзывам прессы и единодушному мнению организаторов чемпионата, выступил очень хорошо. Имея собственный вес 76 килограммов, он сумел вытолкнуть 118 и выжать одной рукой (было в то время такое упражнение) 75 килограммов. По тем временам этот результат давал Александру право встать в один ряд с сильнейшими атлетами России. В произвольной программе содержавшей личные трюковые упражнения,Александр, памятуя наказ Сергея (как бы не осрамиться), не стал выступать, а решил посмотреть,поучиться, кое-что почерпнуть для будущего.
Уже потом, в Уфе, с волнением снова и снова слушая рассказ брата о петербургском чемпионате, Сергей, досадуя на себя за неоправданный прогноз с трюками, не раз говорил:
- Жаль, жаль, что не показал ты наш последний трюк Как видишь, никто его не повторил.
Он имел в виду знаменитый елисеевский трюк: разведение в стороны рук с двухпудовыми гирями и удержание веса в этом положении.
Будущее показало, что уже тогда братья Елисеевы имели в своем арсенале кроме названного ещё ряд трюковых упражнений, которые впоследствии были оценены золотыми медалями российских и мировых чемпионатов. Выступление Александра Елисеева заинтересовало столичных атлетов. Они понимали, что уфимец показал не все, на что способен и чем владеет. Ему задали много вопросов о методах тренировки, и когда он сообщил, что готовился под руководством старшего брата,обладающего еще более высокими результатами, всеми было поддержано решение пригласить Сергея Елисеева на очередной чемпионат России, который предстоял тут же в Петербурге в апреле 1898 года.
Это известие обрадовало Сергея Елисеева.
В упорном труде, постоянных, порой изнурительных, на пределе человеческих возможностей, тренировках проходили дни и месяцы до назначенного чемпионата. К своей подготовке Сергей относился исключительно строго и продуманно. Он понимал важность общефизической подготовки и не стал форсировать в ущерб ей специальную подготовку. Боролся со сверстниками на поясах и любым другим способом, причем выбирал наиболее тяжелых по весу.Для развития мышц ног набил на подошвы ботинок свинцовые пластины, в которых набегал не один десяток километров по прилегающим к дому холмам и крутоярам.Выполнял несчетное количество разнообразных упражнений с самодельной штангой, гирями и гантелями.С точки зрения современных методов тренировки, он самостоятельно, без научного руководства сумел предугадать ключевые моменты тренировки ведущих атлетов современности. В равной степени это можно отнести и к режиму питания, быта, личной дисциплинированности, примером которой он всегда служил для представителей спортивного мира того времени.
Окрыленный успехом младшего брата на петербургском помосте, полный радужных
надежд, Сергей Елисеев, как только получил вызов доктора Краевского, тут же выехал из Уфы
На звонок дверь открыл сам хозяин дома.
- Милости просим, дорогой гость.
- И столько радушия и доброжелательности было в этих словах, что волнение Сергея сразу улеглось.
Несмотря на ранний час, за одной из дверей, выходившей в прихожую, слышались громкие голоса и звон железа. Как правило, в это время уже шли тренировки атлетов. Сергей проявил намерение идти туда.
- Что, - с улыбкой произнес доктор,- с корабля на бал? Ну что же, вполне разделяю ваш законный интерес. Начнем знакомство с вашими будущими соперниками. А располагаться будете здесь - Он открыл дверь комнаты, где стояли кровати для гостей.
Коренастый, быстрый в движениях, доктор повел Елисеева в уже завоевавший широкую популярность кабинет тяжелой атлетики.
Большая светлая комната устлана ковром. В середине - деревянный помост, а по бокам, вдоль стен на специальных подставках расположены, гири, штанги и другие приспособления для занятий
Комната заполнена людьми. Все они - в движении кто занимается гирями, кто приседает с весом на плечах, упражняется со штангой. В кажущемся на первый взгляд беспорядке на самом деле отличный порядок.Никто никому не мешал.
В центре помоста выделялся атлет с прекрасно развитой мускулатурой, занимающийся увесистой штангой с круглыми шарами. Это был знаменитый Георг Гаккеншмидт. Сергей сразу узнал его по виденным снимкам в журнале "Нива". Были здесь и другие знаменитости - эстонский богатырь Г. Лурих, польский атлет Станислав Збышко, А Крылов, Н. Соколов и другие, с кем потом не раз Сергею Елисееву пришлось встречаться в состязаниях на тяжелоатлетических помостах России и мира.
Появление в зале Сергея Елисеева не прошло незамеченным. Все присутствовавшие были осведомлены, что доктор ждет атлета из Уфы, и были заинтригованы его личностью. Судя по тому, как успешно выступал в Петербурге младший Елисеев, следовало ожидать, что Сергей может внести существенные по-
правки в давно устоявшуюся "табель о рангах" российских богатырей.
- Господа! Представляю вам новое пополнение в нашу богатырскую дружину. Сергей Иванович Елисеев из Уфы Прошу любить и жаловать, - доктор отошел в сторону, дав возможность присутствовавшим обменяться рукопожатием с несколько смутившимся уфимцем.
Первым подошел к Сергею Гаккеншмидт. Он протянул могучие руки и произнес с заметным акцептом
- Вот ты оказывается какой, Сергей Елисеев!
За ним подошли и остальные атлеты, составлявшие элиту гиревого спорта России того времени
Обстановка первой встречи и знакомства были столь доброжелательными, что у Сергея возникло желание тут же включиться в тренировку.
Это заметил Краевский и с улыбкой произнес
- Небось, охота после длительного пути поразмяться. По себе знаю, что если день-два не поработаю с тяжестями, все как-то не по себе.
Он предложил Сергею зайти в гардеробную и переодеться
Вскоре в зал вошел Сергей В аккуратно подогнанном черном трико, борцовских ботинках, светловолосый, с лихо закрученными небольшими усами, он выглядел очень скромно среди Геркулесов, собравшихся в то утро у доктора Краевского. Проделав несколько разминочных упражнений, Сергей не спеша продел руки в дужки двух двухпудовых гирь и как бы нехотя потянул их на себя. Последовал плавный, красивый и, главное, непринужденный жим четырехпудовой тяжести. Затем Елисеев осторожно, как стеклянный сосуд, опустил гири на пол и в той же манере повторил 10 раз это простое на вид упражнение. После небольшого отдыха последовало вырывание двух гирь с пола на прямые руки тоже десять раз. По всему было видно, что если бы Елисееву потребовалось повторить это упражнение еще столько же раз, он мог бы это выполнить с той же легкостью.
Атлеты в зале прекратили тренировку и с нескрываемым интересом следили за действиями уфимца. И дело вовсе не в том, что он делал. Все они могли повторить эти упражнения. Поражало другое - легкость и непринужденность исполнения. Поневоле возникал вопрос, откуда берется сила у этого миниатюрного атлета. А была она поистине феноменальной. А когда Сергей под занавес без всякой рисовки решил выложить свои козыри и показал знаменитый елисеевский трюк - разведение рук в стороны с двухпудовыми гирями при довольно продолжительной паузе, в кабинете доктора Краевского, возможно, в первый раз раздались дружные аплодисменты.
Доктор торжествовал Он открыл редкий для тяжелой атлетики -России талант и был глубоко убежден, что Елисееву принадлежит большое будущее.
- Ну как? - восторженно спрашивал он то одного, то другого.
Все сходились на том, что Елисеев, действительно, открытие в российском спорте.
ПОБЕДНЫЕ ТУРНИРЫ
В апреле 1898 года в Петербурге прошел чемпионат России по тяжелой атлетике Сергей Елисеев был в центре внимания знатоков и публики.
Стройный, с прекрасно развитой мускулатурой, он являл собой идеал человеческого телосложения Что касается силы, то природа наделила его на удивление щедро И все же, имея все данные для завоевания чемпионского звания, ему пришлось довольствоваться вторым местом и большой серебряной медалью. Первенство завоевал Георг Гаккеншмидт. Выступая впервые на соревнованиях такого масштаба, Сергей нервничал, и это естественно сказалось на результатах. Все отмечали его исключительную, до застенчивости, скромность.
Несколько успокоившись, Сергей показал в тот день ряд трудных, никем не выполнявшихся ранее трюков, за которые получил две золотые медали. Об одном из них, особо выдающемся, сообщалось в столичной газете "Петербургские новости" в номере за 21 апреля 1898 года:
" .Как выдающееся достижение с гирями, Сергей Елисеев показал следующее- он взял гирю в виде шара с ручкой весом в 152,5 фунта (62,45 кг), поднял ее правой рукой за головой и на вытянутой руке медленно опустил сбоку, причем подержал некоторое время ру ку в горизонтальном положении. Рекорд этот считается мировым. Даже из атлетов-профессионалов никто не делал этого более чем с 120 фунтами" (49,1кг).
По окончании чемпионата Елисеев не сразу вернулся в Уфу По просьбе руководителей Санкт-Петербургского атлетического общества он остался, чтобы принять участие в соревнованиях, организованных этим обществом Здесь ему удалось улучшить свой же мировой рекорд и получить большую серебряную медаль. В показательных выступлениях он продемонстрировал выдающееся в силовом отношении упражнение - крест гирями весом 32 и 34 килограмма.
За день до возвращения домой, выступая в третий раз в столице, Сергей Елисеев установил еще один мировой рекорд и был награжден золотой медалью.
Так закончился блестящий дебют уфимского атлета на российской арене, где он стал многократным рекордсменом мира.
Это был настоящий триумф. Столичная печать на все лады комментировала эту небывалую сенсацию в довольно спокойном до появления Елисеева тяжелоатлетическом мире столицы.
Среди многих статей, репортажей, комментариев особого внимания заслуживает статья корреспондента газеты "Петербургские новости" в номере за 23 апреля 1898 года:
"Когда мы смотрим на могучего атлета весом порядка за сто, а то и более килограммов, с соответственно развитой мускулатурой, поднимающего недоступные простому смертному тяжести - все эго считается закономерным.
Матушка-природа от щедрот своих не поскупилась и наделила его силой, которой с лихвой хватило бы на троих Но когда на сцену выходит ничем не примечательный, если не считать изумительного телосложения, человек и начинает с необыкновенной легкостью ворочать эти же тяжести, невольно возникают вопросы.
Откуда все это? В чем кроется источник этой необычайной силы? Загадка природы? Выдающийся талант?
Да, если хотите. И то, и другое, а возможно, и еще что-то, на что должна ответить медицинская наука, в какой-то мере и психология. А пока.. полный триумф неизвестного атлета из Уфы, города, пока не обозначенного на спортивной карте России.
Надо было видеть крайне унылое выражение недавнего кумира петербургской спортивной публики Георга Гаккеншмидта, который в очном поединке, на глазах изумленных зрителей, уступал одну за другой свои завоеванные ранее позиции никому не известному доселе Сергею Елисееву.
Он явно нервничал, и это усугубляло его положение не только в единоборстве с Елисеевым, но и с Василием Соловьевым, Анатолием Чуфистовым, Станиславом Збышко, Г Лурихом и другими атлетами - участниками этого турнира .Что касается Елисеева, то вел он себя на редкость спокойно Ведь он ничего не терял, а приобретал высшие спортивные титулы.
Конечно, Гаккеншмидт, этот великолепный, обладающий многими высшими спортивными титулами атлет, еще не повержен окончательно. Он полон решимости бороться и, возможно, вернет потерянное преимущество.
А пока...
Надо было видеть, как принимали петербургские знатоки и любители гиревого спорта Сергея Елисеева.Подбадривающие выкрики, аплодисменты, - и это немало влияло на настроение соперничавших атлетов. Перед выходом к исполнению очередного трюка этот русоволосый атлет не забывал подкрутить небольшие русые усы, и этот жест, как и отлично исполненный трюк, вызывал шквал аплодисментов.
Арбитры, организаторы чемпионата и сами участники этого знаменательного, сенсационного матча атлетов России, сердечно поздравляли не только виновника торжества Елисеева, но и его первооткрывателя и наставника В. Ф. Краевского".
Затем был Миланский турнир.
В России, отсталой стране, занимавшей одно из последних мест в мировом спорте, известие о блестящем выступлении Елисеева вызвало широкий общественный резонанс. Сам главнонаблюдающий за физическим развитием народонаселения (существовала, оказывается, и такая должность в царском кабинете) генерал Воейков счел необходимым сочинить на имя высочайшего правителе Николая II реляцию о представлении к награде жителя города Уфы С. И. Елисеева за примерное служение царю и отечеству.
Кстати, этому самому главнонаблюдающему наблюдать, по сути, было не за чем. Не существовало в царской России какой-либо организованной системы физического воспитания. Исключение составляли кадетские корпуса и кружки сокольской гимнастики в крупных городах для привилегированного сословия, в которых преподавали; в основном, иностранцы. Существовал такой кружок и в Уфе под руководством А. Янчака, приглашенного из Чехословакии. Каждое занятие,- а проводились они два раза в неделю в помещении первой мужской гимназии,- почиталось событием, о чем сообщалось в газете "Уфимские новости".
Забегая вперед, можно отметить, что красноречивым свидетельством дореволюционного развитая спорта в России стало закончившееся позорным провалом выступление русской сборной на Олимпийских играх 1912 года в Стокгольме. Вместе с командой Австрии она замкнула таблицу, поделив 13-14 места. В комментариях столичной печати это поражение приравнивалось к разгрому российского флота в Цусимском сражении.
Тогда, 1899 году, когда Сергей Елисеев стал первым русским чемпионом мира, петербургские, московские, да и провинциальные газеты не скупились на панегирики в его адрес. Много говорилось о некоем подъеме спорта в России, предвестником которого, вроде бы, служил небывалый успех русского атлета.
Обычно большинство газет предпочитало замалчивать спортивные успехи простонародья либо давать о них самые скупые сообщения. Теперь же приходилось подстраиваться под голос мировой печати. Что касается особо реакционно настроенной газеты "Русское слово", то она и в этих условиях осталась верной себе, опубликовала злобную статейку, в которой говорилось:
"За последнее время в состязаниях по многим видам спорта случается, что рядом с господами студентами, служащими государственных учреждений и людьми из общества прорываются к участию личности, в которых мы узнаем дворников, извозчиков, мастеровых. Правильно ли это? Конечно же, нет. Занятые физическим трудом в силу своей профессиональной принадлежности, эти личности, следовательно; имеют преимущество перед благородными господами, как имеют преимущество профессионалы перед спортсменами-любителями. А поэтому мы призываем навести порядок в этом деле".
Эта и подобные ей статьи были направлены против спортсменов - выходцев из народа, которые не раз портили настроение "благородным господам" в очном поединке на ледяной дорожке, борцовском ковре, тяжелоатлетическом помосте.
Правда, популярный столичный журнал "Спорт" опубликовал в мартовском номере за 1899 год вполне объективную заметку, сопроводив ее заголовком:
"Выдающаяся победа русского атлета Елисеева. Санкт-Петербург чествует уфимца".
"Совсем недавно спортивная общественность и многочисленные поклонники спортг столицы восторженно чествовали выдающегося русского атлета Елисеева, вернувшего из Милана, куда он был послан для участия в чемпионате мира по гиревому спорту.
Достойный представитель России, он за воевал в упорной борьбе с сильнейшими атлетами мира первое место и стал, таким образом, первым русским чемпионом мира.
Надо сказать, что до него ни один представитель России не добивался столь высокого звания в мировом спорте.
О чем свидетельствует выдающийся успех Елисеева? Прежде всего о том, что прославившаяся, в мировой науке, в искусстве, литературе, Россия располагает и выдающимися спортивными талантами. Задача состоит в том, чтобы искать эти таланты не только среди аристократической молодежи, посещающей для собственного удовольствия и праздного время препровождения площадки для лаун-тенниса, манежи верховой езды и гимнастические залы, но и среди простонародья, представителем которого является герой миланского чемпионата Сергей Елисеев.
ПОБЕДНЫЕ ТУРНИРЫ (продолжение)
еще победа Елисеева свидетельствует о том, что для победы в современном спорте нужен большой труд, постоянный и целенаправленный.
В беседе с этим удивительно скромным, совсем непохожим на атлета с мировым именем, обаятельным молодым человеком я задал ему вопрос:
- В чем кроется секрет выдающихся успехов, которых вы добились в Милане?
Он улыбнулся, раскрыл стоявший рядом с ним чемодан и извлек пару ботинок. На их подошвах были привинчены свинцовые пластины.
- В этих ботинках, - промолвил он,- я ежедневно бегаю по холмистой местности перед тренировкой. Брал их с собой, чтобы после длительного перерыва, вызванного поездкой в Милан, быстро вернуться в свою обычную спортивную форму перед выходом на помост. Что касается работы с тяжестями, то я легких тренировок не признаю. Работаю на пределе с различными тяжестями, во много раз превышающими мой собственный вес.
На вопрос, каковы его планы на будущее, Сергей Иванович ответил:
- Хочу отдохнуть. Порыбачить на реке Белой, которую всегда вижу из окон отцовского дома, а там видно будет:
Прозвенел вторично станционный колокол, и мы сердечно попрощались с этим выдающимся атлетом, которому в будущем еще не раз доведется удивить спортивный мир своими феноменальными рекордами".
Особую радость испытывал отец русской тяжелой атлетики В. Ф. Краевский. Ведь его усилиями был открыт этот талантливый самородок из далекой Уфимской губернии, его стараниями и под его неусыпным наблюдением шлифовался талант Елисеева. Он с полным правом чувствовал сопричастность к совершенному Елисеевым в Милане, радовался, и был глубоко убежден, что самые большие успехи еще впереди.
Круговорот спортивных событий конца XIX - начала XX вв., на которые приходится блестящий взлет спортивного дарования Елисеева, подхватил его, закружил, понес от соревнования к соревнованию, где ему неизменно сопутствовал успех в апреле 1899 года, на третьем всероссийском чемпионате, к которому он готовился особенно тщательно. Елисеев оставил за собой первых силачей России - Гвидо Майера, Георга Гаккендшидта и гиганта Ивана Шемякина, впервые став чемпионом России. Это звание он блестяще подтвердил и в следующем, 1900 году.
На предложение Краевского остаться в Петербурге Елисеев ответил отказом и вернулся в Уфу, где после непродолжительного отдыха стал работать на прежнем месте в железнодорожных мастерских.
Шло время. Сергей продолжал тренироваться вместе с братом Александром, придумывал силовые трюки. Его мастерство намного возросло, и то, что раньше выполнялось на "пределе сил, теперь удавалось с первого подхода и без особого напряжения.
В том же, 1900, году Елисеев переходит с любительского помоста в профессионалы - на цирковую арену. Он вошел в известную в России труппу Жаннет Боровской как атлет-демонстратор силовых трюков и борец на поясах.
Этот свой шаг Сергей Иванович потом назовет необдуманным и ошибочным, хотя и в последующем он не раз возвращался на цирковую арену. Тогда же, в 1900 году, он по молодости лет и неопытности, вероятно, прельстился не столько материальными благами, сколько возможностью частых выступлений перед зрителями, горячо принимавшими появление чемпиона мира.
Пробыл Елисеев в цирке недолго, но успех его был шумным и давал полные сборы. Уже через месяц Жаннет Боровская устроила ему бенефис, который прошел при небывалом стечении публики. Это случилось в Перми. Репортер местной газеты писал: - "Бенефициант "угостил" любителей атлетического спорта на славу: в первом отделении он вытягивал тяжести, о которых и не снилось всем бывшим здесь атлетам, затем боролся на поясах с тремя местными силачами и вызвавшимися на поединок с ним любителями из публики и всех их победил в считанные минуты".
Быстро Елисеев понял, - что цирковая карьера не то, к чему он, истинный по призванию спортсмен, стремился.
В цирке не было духа настоящего спортивного состязания. Особенно на чемпионатах профессиональных борцов для поддержания интереса публики (значит, и кассовых сборов) все было заранее расписано и предрешено-кто кого победит, кто кому проиграет. Все это претило натуре Елисеева
Вскоре пришло письмо В. Ф. Краевского, в котором содержалось приглашение принять участие в предстоящем чемпионате мира по тяжелой атлетике среди профессионалов.В мае 1903 года Сергей Елисеев выехал в Париж для участия в этом первенстве. Особую сложность для него составляло то, что из одиннадцати упражнений, по которым предстояло соревноваться, восемь были ему неизвестны и разучивать их пришлось за несколько дней, уже в Париже, буквально перед выходом на помост.
"И вновь прославил он Россию"
Под таким заголовком в июньском номере журнала "К спорту" за 1903 год была опубликована статья, посвященная новому выдающемуся успеху Сергея Елисеева.
"Чемпионат мира по тяжелой атлетике среди профессионалов на этот раз состоялся в Париже. 36 самых сильных людей земного шара изъявили желание испытать свою судьбу в борьбе за звание сильнейшего.
Дважды до этого в предыдущих чемпионатах фортуна была на стороне Пауля Бонна. И" на этот раз 118-килограммовый богатырь никому не уступил первенства, хотя и довелось ему приложить все свое умение, чтобы отстоять почетный титул чемпиона мира. И что любопытно?Его главным соперником стал не кто иной, как представитель России Сергей Елисеев, в свое время спутавший все карты претендентов на вероятную победу в Милане. Долго о нем не было слышно, и вот он появился в Париже, возмутитель спокойствия, заставивший насторожиться соперников Пауля, да и его самого.
Уступив Бонну в сумме баллов за выполнение одиннадцати предусмотренных программой упражнений, он зато в последующем выступлении по классическим видам нисколько не уступил Бонну, набрав равную с ним сумму баллов.
По условиям чемпионата первое место было присуждено Сергею Елисееву,который был на 36 килограммов легче своего соперника".
Это были последние соревнования Сергея Ивановича Елисеева на тяжелоатлетических помостах Росиии и мтра,где всегда ему способствовал успех и мировая слава.
СЕНСАЦИЯ В УФИМСКОМ ЦИРКЕ-ШАПИТО
Ученик "отца русской тяжелой атлетики" доктора В. Ф. Краевского Иван Владимирович Лебедев, более известный под фамильярным, но уважительным именем "дядя Ваня", подавал российскому зрителю чемпионаты борьбы как хорошо подготовленное спортивное и театрализованное зрелище.
Выдающийся пропагандист и организатор тяжелой атлетики, он основал в 1905 году в Петербурге первую в России школу физического развития, а с 1912 по 1917 годы издавал иллюстрированный журнал "Геркулес" под девизом "Каждый человек может и должен стать сильным".
Выходил журнал один раз в две недели тиражом, немалым для того времени - 27 тыс. экземпляров. Журнал посвящался в основном тяжелоатлетическому спорту. На его страницах печатались статьи по истории тяжелой атлетики, давались комплексы специальных упражнений с отягощением и методические советы ведущих тренеров и спортсменов того времени.
Печатались и рассказы на спортивные темы. Их авторами были известные писатели;
A, Грин, А. Куприн, А. Аверченко, А. Конан-Дойль, Джек Лондон. С журналом был связан Максим Горький. Дружил с издателемB. И. Гиляровский. Оформлял журнал художник, атлет и борец Г. Мясоедов. Сам И. В. Лебедев много писал по вопросам атлетики, публиковал комплексы упражнений и рассказы из жизни выдающихся борцов. В разделе хроники освещалась мировая спортивная жизнь.
Наибольшую известность И. В. Лебедеву принесла организация на цирковых манежах борцовских чемпионатов. Он по праву считался лучшим арбитром, его называли профессором французской (ныне - классической) борьбы. Там, где он руководил чемпионатом, всегда были обеспечены аншлаги.
Дядя Ваня обладал поистине неиссякаемым чувством юмора. Его появление на манеже вызывало бурю аплодисментов.
И. В. Лебедев часто приезжал в Уфу. Ежегодно летом в Ушаковском (затем им. А. Матросова) парке открывался цирк-шапито. Борцовские чемпионаты здесь пользовались широкой популярностью.
На одном из таких представлений под конец сезона 1903 года и состоялось знакомство дяди Вани с уфимцем Сергеем Елисеевым. Произошло это при довольно любопытных обстоятельствах. Газета "Уфимские новости" 29 августа 1903 года по этому поводу опубликовала репортаж под заголовком LСенсация в уфимском цирке-шапито".
Об этом случае рассказывал и ветеран башкирского спорта Сергей Васильевич Карташов, присутствовавший в тот вечер на манеже в качестве члена жюри.
Программу борцовских схваток дядя Ваня составлял так, чтобы поддержать нарастающий интерес зрителей. "Случайные" поражения любимцев публики компенсировались реваншем в одном из последующих выступлений. Неожиданно появлялась из рядов зрителей "Черная маска" - неизвестный (любитель, вызывавший на поединок любого борца. Как правило, это был один из лучших участников чемпионата, пока еще не известный публике. Имя его сообщалось лишь в конце представления.
Чемпионаты неизменно завершались приглашением желающих из публики бороться на приз с любым из цирковых атлетов. Как правило, если такой смельчак-любитель и находился, то после непродолжительной схватки он оказывался на обеих лопатках. Ведь против него действовали известные профессионалы.
И вот вспыхнули огни прожекторов, возвещая начало второго отделения, и на середину манежа вышел дядя Ваня в поддевке, сапогах и картузе с лаковым козырьком.
Выждав, пока утихнут аплодисменты зрителей, он произнес торжественным голосом:
- Уважаемые уфимцы! Жюри конкурса на приз лучшему атлету, учрежденный в память сезона 1903 года в вашем городе, приглашает любого желающего из публики принять участие в состязаниях.
Среди зрителей возникло оживление, однако никто не спешил принять предложение.
После продолжительной паузы Иван Владимирович обвел глазами переполненные ряды амфитеатра и спросил:
- Так что? Нет желающих?
В это время в верхних рядах, над главным входом на арену раздались приглушенные, взволнованные голоса. Кого-то настоятельно уговаривали:
- Ну, иди, Серега! Что ты, в самом деле, упираешься?
Зрители повернули головы и увидели, как в проходе показалсй русоволосый парень в шелковой косоворотке, плисовых шароварах и до блеска начищенных сапогах. В сопровождении парней - друзей по железнодорожным мастерским Сергей Елисеев как бы нехотя спустился по ступенькам и остановился у барьера, окаймлявшего арену.
- Ас -кем бороться? - обратился он к Ивану Владимировичу, немало удивленному далеко не богатырским видом претендента на приз.
- По условиям конкурса и решению жюри, соперника мы вам предоставим по нашему усмотрению, - ответил Лебедев и ушел с арены.
Вскоре рдздался бравурный марш, раздвинулись портьеры главного выхода на манеж, и в проходе, образованном пестрой шеренгой униформистов, показался борец Али-Бурхан.
При виде его среди зрителей возник оживленный шум. Похоже было, что по ковровой дорожке не шел, а катился большой шар. Это был самый тяжелый из всех участников чемпионата, весом в 140 килограммов при росте 170 сантиметров. За время чемпионата в Уфе. никто так и не смог осилить Али-Бурхана. И дело было вовсе не в том, что тот был сильнее всех. Основное препятствие составляли неимоверные габариты его фигуры, особенно объемистый живот, который и не давал возможности провести какой-либо прием.
Не новичок на цирковых представлениях, Елисеев хорошо знал Али-Бурхана. После нескольких неудачных попыток Сергею все же удалось захватить кисть соперника и резким рывком потянуть на себя, но тут произошло неожиданное... Перед началом схватки Елисеев снял рубаху, но остался в сапогах. Это была оплошность не столько его, сколько жюри. Теперь же он поскользнулся и, не отпуская соперника, упал на бок. С невероятной для своего веса резвостью и проворством Али-Бур-хан обрушился на Елисеева и придавил к полу. Раздался резкий свисток, и арбитр на ковре поднял вверх руку Али-Бурхана в знак победы. Зал неистовствовал. Свист, крики, топот ног - такова была реакция зрителей на необоснованное решение арбитра. Все это происходило на глазах Лебедева, который, посоветовавшись с членами жюри, поспешил исправить допущенную ошибку. Схватка была ничейной. Чтобы сгладить инцидент, Лебедев предложил Сергею продолжить борьбу с любым борцом по собственному его выбору. Не на шутку раздосадованный, Сергей бросил в сердцах:
- Давайте вашу "черную маску"! Он, похоже, у вас самый сильный.
Теперь уже Иван Владимирович предложил Елисееву бороться в спортивном костюме и борцовских ботинках, любезно предоставил их ему из циркового реквизита.
Вскоре в центре манежа сошлись два атлета - волжский богатырь Иван Заремба и любитель из публики Сергей Елисеев. Оба прекрасно сложенные, отлично владевшие приемами французской борьбы, они в тот вечер доставили посетителям цирка истинное наслаждение. Трудно было отдать предпочтение кому-либо из борющихся, но фортуна на этот раз благоволила уфимцу и, удачно проведя один из своих излюбленных приемов, Елисеев тушировал Ивана Зарембу.
Еще два претендента на памятный приз сезона в уфимском цирке потерпели в тот вечер поражение от Сергея Елисеева. После непродолжительного отдыха он добился ничьей в схватке с любимцем уфимской публики Самуилом Слуцким и был объявлен победителем матча.
Под овации переполненного цирка памятный приз вручили Сергею Елисееву. В знак признания истинного таланта уфимского богатыря Иван Владимирович Лебедев тут же на манеже вручил ему и личный подарок: часы-хронометр в оправе чугуна каслинского художественного литья. Не считая памятного уфимского сабантуя, это было первое и последнее выступление Сергея Елисеева в родном городе за всю его блестящую карьеру многократного чемпиона и рекордсмена мира.
В ПОДПОЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ
Уфимских главных железнодорожных-мастерских, где работали братья Сергей и
Александр Елисеевы, существовала одна из крупнейших на Урале организаций РСДРП. Классовая сплоченность рабочих мастерских не раз проходила проверку в экономических и политических стачках. "Кровавое воскресенье" 9 января 1905 года вызвало еще больший рост пролетарского самосознания. "Кануном революции" назвал эту дату один из руководителей уфимских большевиков, токарь железнодорожных мастерских Иван Воронин, выступая на митинге рабочих, созванном через десять дней после расстрела петербургской манифестации. Партия держала курс на вооруженное восстание против самодержавия.
Братья Елисеевы, свободолюбивые и независимые по натуре, не могли остаться в стороне от широкого общественного движения.
Подпольщики давно обратили внимание на старшего из братьев Елисеевых Сергея, на его прогрессивные взгляды, смелые, порой даже чересчур резкие суждения о существующем строе, несправедливости и бедственном положении рабочего класса. Они стали постепенно приближать его, давали отдельные поручения, которые он выполнял самым аккуратным образом, строго соблюдая установленные правила конспирации. Было, правда, одно немаловажное обстоятельство, препятствовавшее привлечению Сергея Елисеева к активной работе в подполье,- это широкая известность, которую он приобрел на помостах России и мира. Но и оставить революционно настроенного парня наедине с его свободомыслием тоже было нельзя. Решили исподволь приближать его к организации, не подвергая особому риску.
На сходках и маевках Сергей постигал слива ленинской правды о путях революционного преобразования России, об исторической необходимости сплочения рабочего класса, о грядущей революции.
В. С. Баранов вспоминает (журнал "Спортивная жизнь России", № 7, 1967 год): "Теперь уже он продолжал выступать на тяжелоатлетических помостах России по совету революционной организации в интересах прямой конспирации". И действительно, до поры до времени никто и предположить не мог, что знаменитый силач, рекордсмен мира состоит в подпольной организации и выполняет ответственные и опасные поручения.
В преддверии революции 1905 года Сергей Елисеев вступил в боевую дружину Уфимских железнодорожных мастерских. Стоявший на окраине города дом Елисеевых стал местом хранения оружия, боеприпасов, листовок.
К этому времени за Сергеем Ивановичем и устанавливается слежка. В донесениях филеров он фигурирует под агентурной кличкой "Атлет". В Уфимском губернском жандармском управлении на него заводится дело. Первая запись раскрывает мотивы наблюдения: "Елисеев Сергей Иванов, мещанин гор. Уфы, рабочий главных железнодорожных мастерских. Подозревается в связях с состоящей под наблюдением группой революционно настроенных рабочих названных мастерских". Затем фиксируются его конспиративные встречи с неблагонадежными лицами, в том числе и с давно разыскиваемым жандармами "Антоном".
Надвигалась революция 1905 года. Рабочая Уфа бурлила сходками, митингами, стачками и манифестациями. Сергей Елисеев все более втягивался в этот круговорот.
И вот знаменитое 17 октября. Николай II, перепуганный общенародным движением, издал манифест, в котором "даровал свободы".
На следующий день мощная рабочая колонна под красными флагами прошла через всю Уфу. Казалось, наступает новая эра.
В эти же дни реакция собирала свои силы. Образовалась черносотенная организация LСоюз русского народа".
23 октября возле Семеновской церкви колыхалась толпа. Поп Афанасий призывал громить революционеров. Затем толпа опустилась на колени, и зазвучали слова присяги царю.
Сергей Елисеев проезжал по улице-на пролетке. Его поразило мракобесие людей. Он воскликнул:
- К чему эта поганая присяга? Мы завоевали свободу...
Из толпы выскочил какой-то громила:
- Тебе свободы захотелось? Получи!
И он ударил Елисеева тяжелой палкой по голове. Атлет упал. На него набросились другие черносотенцы. Проходившие мимо молодые рабочие-железнодорожники еле отбили Елисеева.
Два с лишним месяца пролежал он в больнице. Там и узнал о декабрьском вооруженном выступлении рабочих железнодорожных мастерских. Не довелось Елисееву принять в нем участие.
В глухую полночь на 30 октября 1908 года околоточный надзиратель Пименов, обходя
Доверенный участок Мало-Александровской улицы в районе Северной слободы, наткнулся на труп человека. Это был провокатор Соколовский. К груди его была приколота записка: "За все подлое, что ты совершил, иуда". Под этими словами стояла подпись "Антон".
"Из обвинительного акта Самарского окружного суда, по 2-му уголовному отделению, в закрытом судебном заседании, проходившем в Самарской губернской тюрьме, по делу С. И. Елисеева.
20 ноября 1909 года.
Из агентурных и негласных источников известно, что убийство В. Соколовского. было совершено по заданию уфимской революционной организации как уличенного в провокаторстве по отношению к Уфимской организации Российской социал-демократической рабочей партии..."
В Уфу Соколовский прибыл из Вятки весной 1907 года со специальным заданием и устроился на работу в товарную контору станции Уфа. Общительный, веселый парень, плясун и гармонист, он быстро вошел в среду молодых железнодорожников, а вскоре проник и в подпольную организацию.
С начала 1908 года участились случаи провалов, обыски и аресты. Для руководителей революционной организации железнодорожников стало ясно, что в их среду проник провокатор. Кто он? По "крупицам собирались неопровержимые данные. Все нити вели к Соколовскому. А когда тайное стало явным, было принято решение покончить с ним и избавить организацию от возможного полного провала.
Организация убийства провокатора была возложена на Сергея Елисеева, помогать ему должен был Александр Попов, слушатель московских высших электротехнических курсов. Непосредственным исполнителем приговора стал человек, проходивший в агентурных сводках уфимского губернского жандармского управления под кличкой "Антон".
На квартире Елисеевых 30 октября 1908, года в который уже раз был учинен тщательный обыск, теперь в связи с подозрением Сергея в этом убийстве.
"Протокол обыска
Октября 30 дня 1908 года по распоряжению полицмейстера гор. Уфы приставом 3-го участка городского полицейского управления в присутствии чинов городского жандармского управления и понятых был учинен обыск в квартире мещанки Любови Макаровны Елисеевой- матери Сергея, Александра и Модеста Елисеевых, проживающих по улице Аксаковской, 80.
В результате обыска было обнаружено: 11 штук патронов к револьверу системы "Браунинг", кинжал в металлической ножне, три брошюры тенденциозного содержания, 125 различных писем, записных книжек, визитных карточек и пр. Текст одной из записных книжек содержит нераскрытые кодовые обозначения и шифры.
В тот же день октября 30 дня в означенной квартире Л. М. Елисеевой был произведен повторный, более тщательный обыск, в результате которого был обнаружен тайник, в котором хранилась следующая литература антиправительственного содержания, призы-
вающая к свержению существующего строя:
- 30 экз. прокламации "1-е Мая", выпущенной Уфимским комитетом РСДРП;
- 36 экз. "Листок РСДРП";
- 5 экз. брошюры "Прямо к цели", содержащей призыв к свержению царского самодержавия;
- брошюра "Моему брату крестьянину" - 2 экз...
- 2 номера газеты"Уфимский рабочий" № 19 от 19 апреля 1907 г. и № 20 от 6 мая 1907 г."
В ту же ночь, неизвестно, вместе или порознь, скрылись из Уфы "Антон" и Сергей Елисеев. На этом следы "Антона" затерялись. Что касается Сергея, то вскоре из департамента полиции в Уфимское губернское жандармское управление поступило сообщение о том, что разыскиваемый мещанин города Уфы Сергей Иванович Елисеев опознан в Петербурге, арестован и направлен в Самарскую губернскую тюрьму. Туда же предлагалось направить дело по расследованию убийства Соколовского.
К этому времени дело пополнилось новыми агентурными сведениями, послужившими основанием для привлечения Сергея Елисеева суду. Это доказывает, что провокатор не был
одинок.
В ноябре 1909 года на закрытом заседании окружного суда, проходившего в самарской губернской тюрьме, рассматривалось (Головное дело участника уфимской революционной организации Сергея Ивановича Елисеева. Кроме организации убийства Соколовского, ему были предъявлены другие обвинения.
"Из обвинительного акта по делу С. И. Елисеева, обвиняемого в деяниях, направленных к ниспровержению существующего государственного строя.
В течение весны и лета 1907 года на окраинах гор. Уфы, преимущественно в лесопарковой местности, именуемой "Воронки" и "Вавиловская переправа", часто устраивались незаконные сборища в целях пропаганды революционных идей приезжими и местными агитаторами.
Здесь практиковались стрельбы по мишеням, изучение оружия, способов изготовления бомб и другие занятия...
Как правило, сборища на "Воронках" проводились в праздничные и воскресные дни и их кануны под видом гуляний.
По показаниям стражников, наблюдались случаи, когда их участники, будучи обнаружены чинами полиции и жандармерии, оказывали вооруженное сопротивление.
В одно из воскресений июня 1907 года на "Воронках" была окружена и задержана группа участников сборища, в том числе братья Елисеевы - Сергей и Александр. Пытаясь скрыться, многие вели стрельбу из револьверов по преследевавшим их чинам полиции".
Государственный обвинитель, явно рассчитывая на сенсацию, настоятельно требовал принять во внимание имевшиеся в деле косвенные, основанные больше на предположениях, улики против Елисеева как участника экспроприации больших денежных сумм из почто-
вых вагонов на станции Дема и разъезде "Воронки" под Уфой в 1906 году.
Как известно, эти "дерзкие ограбления" были совершены по указанию уфимской организации РСДРП, крайне нуждавшейся в деньгах на издание газеты, приобретение оружия и на оказание помощи семьям арестованных рабочих.
Несмотря на длительное следствие, жандармам так и не удалось напасть на следы участников экспроприации. Деньги как в воду канули, и нашумевшее дело оставалось нераскрытым.
Теперь же, по истечении двух лет, поддерживавший обвинение прокурор в ходе судебного разбирательства всячески изощрялся в каверзных вопросах Елисееву в надежде, что тот в чем-либо проговорится. Не получилось. Держался Елисеев на суде достойно, в рассуждения не вдавался. Что касается имевшихся в деле улик, то они оказались столь неубедительны, что суд при всей своей предвзятости не мог их принять во внимание. Для осуждения - Елисеева оказалось достаточно материалов по убийству Соколовского.
"Из приговора по делу С. И. Елисеева
Руководствуясь ст. ст. 187; 212 Уголовного уложения и ст. 312 Временного уложения о наказаниях, Самарский окружной суд приговорил С. И. Елисеева к ссылке сроком на 20 лет (двадцать) с отбытием срока наказания в районах Крайнего Севера".
Двадцать лет ссылки. Таков приговор царского суда, и человек выдающегося спортивного дарования, прославивший Россию на международных тяжелоатлетических помостах, был вычеркнут из русского и мирового спорта.
Вскоре с очередным этапом Елисеев отправился в далекий Туруханский край.
Поезд из Самары мерно перестукивал на стыках, подолгу стоял на станциях и полустанках. Сергей с нетерпением ждал свидания - с Уфой. Хоть и предстояло оно сквозь зарешеченные окна арестантского вагона, тем не менее по мере приближения поезда к городу волнение все возрастало.
Миновав железнодорожный мост, водокачку, поезд, шипя и отдуваясь, подошел к перрону уфимского вокзала. Выше, на горе, начинался город. Мелькнул отчий дом, где прошли детство и юношеские годы. Здесь, в этом городе Сергей впервые приобщился к прекрасному миру спорта, здесь вступил на революционную дорогу.
Станционный колокол прервал яркие волнующие воспоминания. Лязгнули тарелки стальных буферов, и поезд, медленно набирая скорость, ушел в далекий путь.
С той поры прошло много лет. О дальнейшей судьбе Сергея Елисеева в Уфе ничего не было известно.
Постепенно редела некогда большая, известная в среде железнодорожников богатырская семья Елисеевых. Вскоре после суда над старшим сыном умер глава семьи Иван Григорьевич, а вскоре смерть унесла и мать.и не вернулся больше в Уфу средний сын Модест, вскоре уехал и младший - Александр.
ДОЛГОЖДАННАЯ СВОБОДА
Наступил 1917 год. Революция освободила Сергея Елисеева. Ушли в прошлое годы работы в рудниках, унылые и однообразные дни, месяцы, полуголодное существование.
Физическая закалка и железная воля помогли Елисееву выстоять в жестоких испытаниях. Даже в условиях ссылки он не бросал тренировок, верил, что еще вернется в любимый спорт. А между тем, когда пришла революция, Елисееву было уже сорок лет.
Марфа Афанасьевна, жена Сергея Ивановича, сразу же после суда выехала в Сибирь следом за мужем, чтоб быть к нему ближе, и остановилась в Тюмени у дальних родственников. В этот Город отправился и Елисеев после освобождения.
Тюмень. Глубокое сибирское захолустье царской России. Добротный острог-распределитель. Множество питейных заведений. Мастерски срубленные заезжими умельцами деревянные, украшенные затейливой резьбой церквушки. Оживленная пристань. Добротные купеческие лавки.
Крайне низкий уровень культуры, сплошная неграмотность. О спорте здесь мало кто имел представление. Корреспондент журнала "К спорту", побывав в городах Сибири, в том числе и Тюмени, писал:
"Диву даешься, В то время как цивилизованный мир перешел к олимпийским идеям, в этом отдаленном крае никто даже не слышал о настоящем спорте".
Не до спорта было тюменским купцам, тем более духовенству, а отцы города считали все это блажью и пустой затеей.
Зато в большом почете были в Тюмени кулачные бои. По воскресным дням и престольным праздникам собирались на окраинах города толпы любителей посмотреть кулачную потеху между "Сараями" и "Тычковкой", "За-рекой" и "Городом". А когда раздавался тревожный клич одной из сторон: "Наших бьют!", кидались и зрители в самую гущу. Дрались с упоением, пока не прекращалось побоище пожарной командой с брандспойтом, а то и полицией, когда доходило до кольев и булыжников.
Прибытие в Тюмень Елисеева, бывшего чемпиона и рекордсмена мира, вызвало большой общественный интерес. Здесь Сергей Иванович близко сошелся с одним из ветеранов спорта Н. С. Захваткиным, который принял близкое участие в трудоустройстве Елисеева и даже на первых порах предоставил ему жилье в своем доме. Оба оказались заядлыми рыбаками. Коротая ночь у костра на берегу удачливой для них таежной Туры, они делились воспоминаниями о прошлом.
Именно тогда удалось узнать Н. С. Захваткину многое из уфимского периода жизни Елисеева, о его общении с руководителями уфимского революционного подполья, близком знакомстве с братьями Кадомцевыми, особенно с Иваном.
Ни суровые морозы, ни каторжные условия не сломили морального и физического состояния Елисеева. Он вновь входил в спортивную форму.
К тому времени в стране были созданы органы Всевобуча, которые вели военно-спортивную подготовку молодежи для защиты молодой Советской республики. В эту работу с энтузиазмом включился Сергей Иванович.
В распоряжение тюменского Всевобуча было передано старинное здание на берегу реки Туры. Молодежь охотно шла в спортивные и военные кружки, участвовала в показательных выступлениях на площадях города и в помещении драматического театра. Эти красочные массовые зрелища играли большую роль в популяризации тяжелой атлетики, акробатики, легкой атлетики и других видов спорта.
Занимаясь подготовкой допризывной молодежи, Елисеев не оставлял мечты вернуться в большой спорт. Но реальных возможностей для этого пока не предвиделось - в стране шла ожесточенная гражданская война.
Но вот однажды на афишных тумбах Тюмени, запестрели объявления, что в ближайшее время прибывает на гастроли передвижной цирк Жаннет Боровской. С большим волнением вчитывался Сергей в афишу. Встречал давно знакомые имена, правда, их осталось совсем мало. Круговерть гражданской войны разметала некогда популярный в России коллектив.
"Римские гладиаторы", - читал Елисеев и Тревожно билось сердце. Ведь это номер, в котором он дебютировал и играл главную роль на заре своей мировой славы.
Память возвращала на блестящую арену цирка, когда в ослепительных лучах прожекторов появлялась группа атлетов в доспехах римских гладиаторов. Отложив бронзовые щиты, короткие копья, каски, мечи, гладиаторы после демонстрации красоты телосложения в различных статических позах приступали к играм, за которыми, затаив дыхание, следил переполненный цирк. Стальные прутья, свиваемые в пружины на глазах зрителей, блестящее жонглирование гирями и штангой - все это выполнялось легко и непринужденно, на самом высоком уровне циркового искусства. И в центре этого яркого представления был он - Сергей Елисеев, сильнейший человек мира.
С большим нетерпением ждал Сергей Иванович прибытия цирка и одним из первых пришел на его представление.
Изрядно тогда понервничал Елисеев. Исполнители были явно не на высоте, и порой он готов был выбежать на манеж, чтобы подстраховать или подсказать, как поступить в особенно рискованный момент при исполнении номера.
Особенно досадовал Елисеев, когда шпрехшталмейстер объявил выход "римских гладиаторов". Не было и в помине былого блеска, изящества и непринужденности в их работе. Да и сами "гладиаторы" были далеки от физического совершенства.
Если жонглирование, хотя и облегченными предметами, кое-как сходило, то пирамиды, которыми "гладиаторы" заполняли паузы между жонглированием, то и дело рушились, не выдержав минимальной фиксации. Особенно грешил "унтерман" (нижний), на котором держалась пирамида. Когда-то эту роль выполнял Елисеев.
В тот же вечер Сергей Иванович встретился с Жаннет Боровской, и труппа пополнилась вернувшимся после долгого перерыва блестящим исполнителем.
После непродолжительной тренировки один из центральных номеров программы - "Римские гладиаторы" - предстал перед тюменскими зрителями в былом блеске.
Выступления в цирке не отвлекали Елисеева от большой и нужной работы во Всевобуче по руководству спортивной работой среди молодежи. Это было его общественное поручение, и выполнял он его с исключительной добросовестностью. Молодые спортсмены успели полюбить своего знаменитого наставника и стремились во всем походить на него.
Елисеев с полным правом служил примером не только в физическом, но и в нравственном отношении. Люди, близко знавшие Сергея Ивановича, утверждали, что на всем протяжении своей блестящей карьеры он никогда, ни при каких обстоятельствах не допускал нарушений спортивного режима.
Шло время. Цирк, как и любое зрелищное предприятие, требует периодического обновления программы, хотя бы частично. Стало это ощущаться и на тюменском цирке. Зрители успели побывать на представлениях по нескольку раз. Сборы падали.
Рассчитывать на пополнение труппы в то время не приходилось, и Жаннет Боровская подсказала Елисееву интересную мысль-показать некогда подготовленный им в Перми уникальный номер. Вернувшись в большой спорт, Елисеев тогда рочно ушел из цирка, и номер так и не увидел арены.
Еще на чемпионате мира в Милане Сергей Иванович как-то услышал, что замечательный немецкий атлет-профессионал Георг-Рассо-Штангельмейер поднимал бочку, наполненную водой (бочка весила 95 килограммов), переворачивал ее в воздухе, выжимал над головой, а потом ставил на пол.
Работая в пермском цирке, Елисеев заказал себе такую же бочку. Немного потренировавшись, он проделывал описанный номер, доведя вес бочки с водой до 124 кг.
Теперь представилась возможность показать этот несостоявшийся в свое время номер, на который было затрачено немало усилий. Елисеев заказал нужный реквизит и вскоре афиши запестрели сообщениями о предстоящем в цирке уникальном представлении.
Новый номер имел колоссальный успех, и длительное время служил украшением всей цирковой программы.
Приближалась зима 1921 года. Цирковая труппа Жаннет Боровской завершала гастроли в Тюмени и готовилась к переезду. Елисеев после долгой разлуки с семьей не решился на кочевой образ жизни и стал себе подыскивать работу. Отличный слесарь, он вскоре поступил на одно из промышленных предприятий. В свободное. время по-прежнему вел занятия в спортивных кружках Всевобуча.
Однажды Елисеев получил из Томска от давних знакомых письмо с предложением переехать в этот город, где вырисовывались реальные перспективы развития тяжелой атлетики. Елисеев, постоянно стремившийся к
творческой деятельности в любимом виде спорта, принял предложение и к весне .1922 года с женой и двумя сыновьями переехал в Томск.
ВОЗВРАЩЕНИЕ В СПОРТ