Lee "Scratch" Perry 5 страница
Лондон
В Европе чикагские хаус-пластинки были известны уже с 86-го. Нанекоторых ди-джеев эта музыка произвела впечатление, но они все равноставили ее вперемежку с соулом, фанком и хип-хопом. Звучала эта музыкапреимущественно в дискотеках для гомосексуалистов, прочей публике онаказалась скучной.Ситуация резко изменилась, когда выяснилось, что танцоры, съевшиетаблетку наркотика экстази, видят друг друга и слышат музыку совсем другимиглазами и ушами. О монотонности и скуке не может быть и речи, хаус-ритмначинает восприниматься как звук всеобъемлющего счастья и любви к ближнему.Американским продюсерам подобный эффект не был знаком, они делали своитреки, так сказать, на трезвую голову. Конечно, в американских дискотекахупотреблялись и кокаин, и мескалин, и ЛСД, но в довольно скромных масштабах.Славящиеся своими кокаиновыми оргиями заведения - вроде нью-йоркскогодиско-клуба Studio 54 - были не правилом, а кратковременным исключением.Никому не приходила в голову такая глупость, что оценить по достоинствупрелесть хауса можно только находясь под воздействием сильнодействующегонаркотика. Но в Европе взрыв интереса к новой музыке произошел исключительноблагодаря экстази.Ecstasy
Основным составляющим таблеток экстази является вещество, носящеедовольно неподъемное название метилен-диокси-мет-амфетамин, или, сокращенно,МДМА.В 1912 году немецкий фармакологический концерн Merk синтезировал МДМА вкачестве промежуточного звена в технологической цепи получения каких-толекарственных препаратов. Но наступила Первая мировая война, МДМА поставилина полку и забыли. В научной литературе это соединение всплыло лишь послеВторой мировой войны. МДМА относился к наркотикам и ядам, которыеиспытывались на животных в секретных американских лабораториях на предметприменения в будущей мировой войне. Многие из испытываемых препаратов оченьбыстро оказались в широком обращении (самый известный пример - ЛСД), но МДМАтак и оставался никому не известным.В середине 60-х МДМА был вновь синтезирован. Его открыл калифорнийскийхимик русского происхождения Александр Шульгин. Это очень интересныйчеловек. Во время Второй мировой войны он служил в американском флоте, потомизучал химию. В 1960 году 35-летний Шульгин первый раз в жизни попробовалгаллюциногенный наркотик мескалин, открыл совершенно новый для себя мир ипришел к закономерному выводу, что все мироздание на самом-то деле находитсяв нашем сознании.Шульгин получил место в Dole Chemical Company и приступил к синтезувеществ, по структуре напоминавших мескалин. Проверял новые соединенияШульгин не на животных, а сразу на себе. Талантливый и необычайнопродуктивный химик изобрел много десятков новых соединений, но все они былиразновидностями галлюциногенных наркотиков. Компания Dole ни рекламировать,ни продавать их, естественно, не могла - ведь как раз в то время в СШАразразилась паника вокруг ЛСД.Шульгин уволился из Dole, оборудовал у себя дома химическую лабораториюи в течение последующих тридцати лет синтезировал наркотики, изменяющие нашевосприятие мира. Сто семьдесят девять из них он описал - включая и ихизготовление в домашних условиях - в своей автобиографии. Вокруг химикасложился круг поклонников, которые пробовали наркотики на себе. Все былообставлено очень возвышенно и благочинно: медицинский эксперимент болеепоходил на отдых на даче - еда, спортивные игры, прослушивание музыки,чтение, сон. На следующий день все присутствующие составляли отчет обувиденном и услышанном. В 80-х бородатый, улыбающийся, вежливый и скромныйхимик, наряженный в сандалии на босу ногу, превратился в культовую фигуру.Почему его не остановили еще в 60-е годы? Александр Шульгин служил вгосударственной организации, занимавшейся борьбой с наркоманией, былэкспертом номер один и, разумеется, имел лицензию на любые манипуляции слюбыми наркотиками. Кроме того, он состоял членом элитарного клуба BohemianClub - бастиона республиканской партии в Сан-Франциско. Лишь в 94-мсемидесятилетнему Шульгину вежливо запретили его деятельность.Шульгин синтезировал МДМА в 1965 году, но сам попробовал его лишь черездва года. Химик был хорошо знаком с действием ЛСД, мескалина и бесчисленногочисла других галлюциногенов, но даже его изумил эффект, производимый МДМА.Галлюцинаций наркотик не вызывал, но создавал необычайно сильное состояниетепла, уюта и блаженства.Шульгин назвал его эмпатогеном, то есть возбуждающим эмпатию. Слово"эмпатия" следует понимать как "вчувствование", "вживание". Имелось в виду,что человек начинает входить в положение других людей, принимает к сердцу ихпроблемы, буквально влезает в их шкуру, становится открытым, доверчивым иизбавляется от обычных страхов и сдерживающих импульсов.Лишь через десять лет - в 77-м - Шульгин познакомил с действием МДМАсвоего знакомого психолога Лео Зоффа. Тот уже собирался на пенсию, но,столкнувшись с чудо-средством, активно взялся за его пропаганду средиколлег-психотерапевтов. По самым приблизительным оценкам, Лео Зофф обратил вновую веру примерно четыре тысячи своих коллег. В 80-х с распространениемидеологии нью-эйдж МДМА стал восприниматься как чудо-элексир ото всех бед,которые мучают человека. Он расширял сознание, нес покой и просветление,способствовал гармонии, и даже пробуждал любовь к окружающей среде.Психотерапевты хорошо помнили, что произошло, когда ЛСД вырвался на свободуи попал в руки дельцов наркобизнеса, поэтому, не желая потерять эффективныйпрепарат, несколько лет держали его в секрете, ласково называя его Adam.Впрочем, в США в начале 80-х МДМА был вполне легальным. В массовом порядкеза его изготовление взялась элитарная группа преуспевающих терапевтов,называвшая себя Бостонской группой. Пациентам, жаждущим духовного очищения ипросветления, МДМА выдавался вместе с брошюрой, описывавшей прямо-такирелигиозный ритуал его применения. В 1983 году один из участников Бостонской группы переселился в Техас исо своими друзьями, которые до того торговали кокаином, но решили стать напуть исправления и очищения, взялся за изготовление и распространение МДМАпод новым именем "экстази". Техасская группа не забивала себе головуизлишней психотерапией и очень быстро превратилась в организованную бандуизготовителей и продавцов наркотика, пользовавшегося большим спросом устудентов колледжей. За год своей деятельности Техасская группараспространила несколько миллионов маленьких доз МДМА, который продавался ввиде таблеток или в виде "травяной" настойки, разлитой по маленькимкоричневым бутылочкам. В 85-м МДМА, наконец, официально запретили в США.К моменту своего запрещения экстази был уже очень хорошо известен вгомосексуальных клубах Нью-Йорка, к которым относился и знаменитый ParadiseGarage.В Великобритании МДМА был запрещен еще в 77-м. В лондонских элитарныхклубах шикарная молодежь глотала амфетамин и запивала его алкоголем. Вначале 80-х из Нью-Йорка стали поступать пакетики с экстази. Таблетка стоиладвадцать пять фунтов стерлингов, в Нью-Йорке же - всего шесть долларов.Наркотик перевозили через океан для себя и своих ближайших друзей ираспределяли по штуке на брата. Это было развлечение для избранныхпредставителей шоу-бизнеса и мира моды. Съев таблетку, они укладывались накресла, кушетки или просто на пол, задирали вверх ноги и неподвижно слушалимузыку группы Art Of Noise. Это времяпрепровождение называлось"экстази-парти". Посторонних на него не допускали. Экстази был дорогостоящимзаморским дефицитом. Ни о каком эсид-хаусе эта публика и слыхом неслыхивала, как и о том, что, съев таблетку экстази, можно вообще двигаться.Ibiza
Славен остров Ибица. Балеарские острова! Летом - настоящий рай. В 1986году в руки ди-джея Альфредо Фио-рилло попали хаус-пластинки из Чикаго.Впрочем, Альфредо их несколько оживлял, накладывая на сухой стук соул-вокали мелодичные линии клавишных, которые брал с итальянских диско-пластинок.Регги, фанк, хип-хоп, а также Modern Talking, Альфредо заводил, конечно,тоже. В конце своего сета он ставил "Imagine" Джона Леннона. Альфредопобывал и в Лондоне, где продемонстрировал свою музыку. Никакого эффекта.Но на следующий год - в 87-м - на Ибице произошло что-то в высшейстепени странное. Люди не просто танцевали, а буквально сияли от счастья.Экстази уже много лет был известен на острове, его привезли с собоймодники-гомосексуалисты из Нью-Йорка. В 87-м "Acid Traxx" был, наконец,напечатан на пластинке и ввезен в Европу. Экстази входил в моду, и эсид-хаустоже. Они встретились и полюбили друг друга.Курортную музыку ди-джея Альфредо назвали балеарским саундом (balearicsound), или эсид-хаусом: то обстоятельство, что собственно чикагский хаус -это лишь одна из составных компонентов этого пестрого компота, никого неволновало.В сентябре 1987 года на Ибицу приехали четверо лондонских ди-джеев, онисобрались отмечать день рождения одного из них - Пола Оукенфолда, которомукак раз стукнуло двадцать шесть. Именно с их прибытия на Ибицу и отсчитываетсвое рождение современная европейская техно-хаус-культура, как полагаютбританские эксперты, которым история двух последующих лет представляетсячрезвычайно важной и интересной. Кстати, Пол Оукенфолд до сих порпрактически ежегодно получает титул самого популярного британскогохаус-ди-джея.Ребята попробовали экстази, посмотрели, какое воздействие наркотикоказывает на танцующих, и врубились, что монотонная молотилка необычайноспособствует радостной, раскованной и эйфорической атмосфере. Для четырехпрофессионалов это явилось настоящим откровением.Вернувшись домой, в мрачный и сырой Лондон, просвещенные ди-джеипопытались организовать курортные хаус-парти. В январе старый знак хиппи - смайли (smiley) - желтый кружок с двумяглазами-точками и улыбкой-дугой - стал опознавательным знаком эсид-парти,эсид-хауса и, самое главное, экстази.Пол Оукенфолд снимал заднюю комнату в громадном гомосексуалистскомклубе Heaven и проводил там вечеринки под названием "Future".Обстановка напоминала детский утренник, танцующие смеялись, обнимались,целовались, размахивали в воздухе руками, растопырив пальцы во все стороны,разрисовывали друг друга светящимися красками и делали друг другу подарки. Вклубе "Shoom" очень скоро накопился целый склад плюшевых медвежат.Совершенно незнакомые друг с другом люди живо общались и рассказывали просебя и про свою жизнь довольно интимные подробности."Shoom" и "Future" подтвердили справедливость формулы: экстази плюсэсид-хаус равняется массовая эйфория. На танцульки пускали далеко не всех,очереди стояли часами.В апреле Оукенфолд снял целиком клуб "Heaven", в который влезалополторы тысячи человек. Вечера назывались "Спектр: театр безумия". Всередине мая помещение уже не могло вместить всех желающих - среди всегопрочего это означало, что к тому времени была налажена бесперебойнаяпоставка экстази в Лондон. Впрочем, никто не подозревал, что экстазизапрещен.С увеличением количества танцоров ветераны Ибицы почувствовали, чтоутрачивают приоритет и остаются в малоубедительном меньшинстве. Они былиубеждены, что началась распродажа идеалов и коммерциализация эсид-хауса,который стал не тем, чем был раньше. Действительно, когда в каждом магазинепродаются майки с надписью "Где проходит эсид-хаус парти?", иначе чемраспродажей идеалов и крушением иллюзий это дело не назовешь.Большая часть тех, кто с самого первого дня был свидетелем и участникомэтого безумия, превратились в профессиональных ди-джеев, устроителей партиили попросту торговцев наркотиком. В апреле 88-го одна таблетка стоилапятнадцать фунтов стерлингов - торговля экстази стала довольно прибыльнымделом. Как из-под земли появились многочисленные банды, распространявшиеэкстази. Эсид-хаус и новая клубная культура стремительно превращались впроцветающую ветвь теневой экономики.В июне - июле напряжение достигло критической точки, и лондонские клубыодин за другим стали переходить на эсид-хаус. Этот момент вошел в историюпод названием "Лето любви" (Summer of Love). Собственно, это было второеЛето любви, первое разразилось в 68-м, вообще же, хаус-бум обнаруживаетмного параллелей с эрой хиппи.17 августа бульварная газета The Sun выступила с разоблачением новыхнаркотанцев. Правда, газета решила, что танцоры находились под влиянием ЛСД-ведь, размахивая в воздухе руками, они истошно вопили: "Ээээээээсииииид!"Газета писала, что танцующие, которым уже далеко за двадцать, пытаютсясбросить с плеч стресс рабочего дня и каждый уик-энд накачивают себянаркотиком.В средствах массовой информации разразилась истерия. Началась настоящаятравля новой молодежной моды. А молодежь, которая и впрямь была не прочьстряхнуть стресс и усталость, повалила в эсид-хаус-клубы.В июне была зарегистрирована первая смерть от экстази. Никто не знал,насколько он на самом деле опасен. Танцоры верили слухам, что экстазивысушивает спинной мозг - тем более что у всех болели спины от многочасовыхтанцев. При этом никто не придавал значения очевидным последствиямупотребления наркотика: утром, когда угар проходит, начинается coming down -состояние депрессии, опустошения и отчаяния. В середине недели депрессиимогут возвращаться. Позже стали известны и многочисленные случаигипертер-мии, то есть перегрева организма, который под воздействиемнаркотика не может контролировать свою температуру. Рэйверы, измученныетанцами, литрами пьют воду, и это тоже часто приводит к несчастным случаям.Отмечено и разрушительное воздействие наркотика на почки и, главное, намозг.Самые ощутимые последствия регулярного приема экстази - это депрессия,бессонница, потеря ориентации в пространстве, а также утрата памяти,приступы панического ужаса, психоз и паранойя. Для некоторых все эти радостистановятся хроническими и излечению не поддаются. Когда увеличение дозыэкстази перестает приносить желаемый эффект, то рэйверы - если у них нехватает ума потерять интерес к хаус-танцам - переходят на кокаин и героин.На берлинский Love Parade часто приезжают рэйверы первой волны, все они снаркотиками давным-давно завязали, пьют одну минеральную воду и не танцуют.Кто не завязал, тот не в состоянии приехать на Love Parade уже чистофизически.В 1988 году в Европе начался настоящий бум вокруг эсид-хауса.Танцевальная музыка перестала быть тем, чем она была раньше. Появилисьпервые европейские эсид-хаус-треки: чикагских пластинок было относительномало, а спрос - огромным, кроме того, у многих чесались руки и хотелосьсамим попробовать.Образовалась новая отрасль экономики, постоянно росло число продюсерови ди-джеев, возникали фирмы грамзаписи и клубы, проводились танцульки насвежем воздухе. Количество новых треков не поддавалось обозрению. Врезультате, как это обычно бывает с любым инфляционным процессом, качествозаметно упало.Британская пресса придумала новые хаус-стили handbag и hardbag, то есть"дамская сумочка" и "жесткая дамская сумочка". Имелась в виду музыка,услышав которую, девушки не могут устоять на месте, ставят на пол своисумочки и танцуют, упершись в них взглядом. В этой музыке было очень многоклавишных.Каждый удачный хаус-трек вызывал поток подражаний. Трек "Voodoo Ray"продюсера A Guy Called Gerald породил новую разновидность хауса - bleeps andclonks (бульки и звяки). Имелись в виду звуки, словно бы извлеченные изигрушечных пианино. Именно этот саунд объявил своей программой лейбл Warp.Возникло ощущение небывалой легкости и свободы, плотина рухнула, оказалось,что в музыку можно вклеивать любое бульканье и кряканье. Это было началомтого, что позже получило название intelligent techno.Уже на следующий год бум вокруг эсид-хауса в Лондоне стал ослабевать,ди-джеи, утонувшие в море эсид-хаус-треков, принялись искать альтернативукоммерческому и довольно бессодержательному курортному саунду. Тут и былообнаружено бескомпромиссное и суровое детройтское техно, которое якобыявилось ответом на европейскую коммерциализацию эсид-хауса.Для детройтских техно-пионеров их европейский успех стал полнойнеожиданностью, они к этому были просто не готовы. Хуан Эткинс, крутившийпластинки на танцульках в Великобритании для пяти тысяч подростков, не могпонять, что происходит. В родной Америке никто его не знал и знать не желал.Конец 80-х в Великобритании - это второй и пока, к сожалению, последнийволшебный момент в истории новой музыки (первый был, напомню, в конце 70-х вНью-Йорке). В обстановке необычайной свободы и вседозволенности появилосьновое поколение энтузиастов, а стилистические барьеры, казалось, исчезлинавсегда.Е
Твердое ядро
Hardcore
Хардкор (твердое ядро) - это самый радикальный и, как правило,примитивный и тупой фланг любого культурного явления. Если какая-то идеядоведена до абсурда, то можно смело говорить о хардкоре.В контексте разговоров о техно слово "хардкор" тоже употребляется.Понятное дело, что имеется в виду быстрая и шумная музыка. Первая половина90-х - это и есть эпоха хардкора: музыка в целом стала более жесткой ибыстрой, чем чикагско-нью-йоркский хаус 80-х.Кстати, новый жесткий саунд был назван словом "техно". Именно в 1990году слово "техно" стало употребляться по отношению ко всем существующимстилям современной танцевальной музыки.Underground resistance
В начале 90-х детройтское техно вступило во второй этап своегоразвития. Музыка стала несколько быстрее и шумнее, чем раньше, в неевернулся электробрейкбит. Сами музыканты называли этот стиль электро-фанк. Вцентре довольно политизированной антикапиталистической тусовки стоял лейблUnderground Resistance (UR).UR - это безоговорочный культ. Собственно, почему? Дело тут не стольков каком-то неслыханном саунде, сколько в позиции и концепции. Кроме всегопрочего, UR - это настоящий андеграунд. Без UR претензии техно наандеграундность были бы просто смешны.Для участников UR техно - это вовсе не разновидность танцевальноймузыки, а часть большого дела - борьбы с Системой. С такой серьезностью ипрямо-таки ожесточенностью, с которой подходят к техно в Детройте, большенигде к этой музыке не относятся. Если в разговорах о техно речь заходит ореволюции, о бунте, о противостоянии Системе - значит, ищи детройтский след.В конце 80-х, когда бум вокруг эсид-хауса охватил Европу, в Детройтенаступило затишье - ди-джеи и продюсеры получили возможность выступать ивыпускать пластинки в Европе и Японии.Но именно в конце 80-х в Детройте был создан творчески-бунтарскийколлектив под довольно нескромным названием Underground Resistance(Подпольное сопротивление).Фактически это были всего два парня: Майк Бэнкс по прозвищу Mad Mike иДжефф Миллс. Позднее к ним присоединились Роберт Худ и Блэйк Бакстер. Они исоставили так называемый "Штурмовой отряд подпольного сопротивления" (URAssault Squad).Во время своих выступлений участники UR носили черную униформу изакрывали лица масками. Идею политического противостояния Джефф Миллспозаимствовал у Public Enemy, а идею выступать в военной униформе - уиндустриальной группы Front 242.Лейбл UR занимал агрессивно антикоммерческую позицию: скажем, былавыпущена знаменитая серия грампластинок, которые на домашнем проигрывателене послушаешь. Дело в том, что пластинки следовало крутить в сторону,противоположную обычной - то есть иголка должна была ехать по звуковойдорожке от центра к краю диска. Ди-джейский проигрыватель предоставляеттакую возможность, а бытовой - нет.Треки UR назывались "Бунт", "Ликвидация", "Адреналин", "Звуковойразрушитель", "Теория", "Красота упадка", "Хищник". В этой музыке начистоотсутствуют какие бы то ни было клавишные или струнные. Разговоры о машинноймузыке - не пустая пропаганда: на тепловоз, груженный металлоломом, этитреки определенно похожи (упомянутый тепловоз - дальний родственник"Трансевропейского экспресса"). UR - верные продолжатели дела Kraftwerk:никаких акустических звуков не допускается, музыка - это результатвзаимодействия человека и машины.Грампластинки UR обильно снабжены заклинаниями типа "Жесткая музыка изжесткого города". Часто поминается бунт. Вообще же цель борьбы - преодолениепрограммирования.Программирование - ключевое слово в идеологии Underground Resistance.Программирование - это принцип функционирования современных промышленныхстран, которые уже развились до такого состояния, что производят не толькотовары и механизмы, но и сознание отдельных индивидуумов. Имеется в виду,что все люди - не более чем биороботы, которых программирует современнаяжизнь, или, как принято говорить, Система. Мировоззрение, привычки, эмоции,убеждения - все, что составляет начинку человека, все его сознание иподсознание - все это запрограммировано. Цель этого гнусного манипулирования- сохранение барьеров между людьми и расами в ущерб миру и взаимопониманию.Школьное образование, домашнее воспитание, законы, средства массовойинформации и индустрия развлечений - все они превращают народ в отлаженный иисправно функционирующий механизм. А техно - это единственный способкоммуникации, не учтенный всесильными программистами человеческих душ. Техноспособно разрушать связи, сформировавшиеся в сознании, и таким образомосвобождать индивидуумов. При этом быть незаметным - один из главныхпринципов. Mad Mike: "Жизнь - это борьба. Если тебя замечают, то тут жеуничтожают или обезвреживают, и ты уже сам становишься инструментомпрограммирования".Не раз взгляды участников UR были неправильно интерпретированы.Детройтские техно-бунтари регулярно получали депеши от якобы братьев пооружию из ирландских или ливийских террористических организаций. Но ребятаиз UR почему-то неизменно отказывались взрывать самолеты и автобусы.Немецкие техно-теоретики соглашаются, что идеология UR берет свой истокв речах героев научно-фантастических комиксов. Для UR характерно стремлениек скрытности и анонимности и одновременно гипертрофированный универсализм,то есть намерение решать самые фундаментальные и глобальные проблемы.Gangsta rap
Может быть, имеет смысл упомянуть и хардкор хип-хоп, который тожерасцвел в первой трети 90-х Ice Т проливает свет на проблему: "Гангстерскийрэп - это народная американская музыка, мало чем отличающаяся от блюза иликантри. Ведь кантри-музыканты тоже поют о проблемах своих соседей, приходятна вручение призов Grammy не в смокингах, а в джинсах, продают миллионыкомпакт-дисков, которые неизвестно кто покупает. Так вот, кантри - этосельский фольклор Америки, а рэп - городской".Герои городского фольклора Америки, которых имеет в виду Ice Т, - этотемнокожие сутенеры, бандиты и торговцы наркотиками. Они носят шикарныекостюмы, тяжелые золотые цепи, часы и кольца, ездят в кадиллаках и улаживаютсвои дела только по мобильному телефону, желательно не отходя от бассейна.Да, чуть не забыл: при этом они яростно ругаются, беспрерывно совокупляютсяи убивают всех подряд. Все они, с позволения сказать, "новыеафроамериканские".На противоположном полюсе прозябают жалкие обитатели гетто -соответственно "старые афроамериканские". У них нет ничего: ни образования,которым, судя по всему, блещут преуспевающие бандиты, ни денег, ни сисястыхкрасоток, а главное - силы, злобы и агрессии.Всех чернокожих терроризируют сволочи-полицейские, делающие вид, чтопытаются защитить вялых обитателей гетто от агрессивных. Ice Т: "Поэтому засвою жизнь приходится бороться - кулаком, ножом, а еще лучше - пистолетом. Аво всем виновата система белокожего и, не будем бояться этого слова,еврейского капитализма".Весь этот идеологический комплекс увешанный золотом мультимиллионер изащитник угнетенных Ice Т называет словом "real", подразумевая суровуюреальность. Правда, при этом имеется в виду вовсе не тупая и скучнаяповседневность, но и фантазиями крутые бандиты не интересуются, им кудапонятнее и ближе кино."Реальность" гангстерского рэпа - это то, что по-русски называется"настоящая жизнь" - красивый голливудский триллер, снятый по мотивамреальных событий, с плачем под дождем, с красной кровью на шелковыхпростынях."Во-о-он там, - Ice Т высовывается из окна своей шикарной голливудскойвиллы, - вилла Бон Джови. Этот motherfucker гораздо богаче меня - ты толькона его наручные часы посмотри... в его доме двадцать спален, а сам бегает врваных джинсах, обманывает народ". Имеется в виду, что Бон Джови - не real.Гангстерский рэп в чудовищных количествах потребляют вовсе неугнетенные жители черных гетто, а белокожие отпрыски мелкобуржуазных семей.Они балдеют от карикатурного музбандита Ice Т, который, брызгая слюной,исходя потом и выпячивая нижнюю губу, похваляется своим горячим чернымчленом и холодным хромированным пистолетом.В марте 1992-го Ice Т и его металлическая группа Body Count записалипесенку "Сор killer" ("Убийца полицейских").Ice Т: "Проснулся я утром, сижу, пью кофе, говорю по радиотелефону,вдруг по телевизору - президент Джордж Буш, который обзывает мою песнюгорячечным бредом сумасшедшего. А я и спел-то всего: "Убей, убей свинью".Ведь и Джонни Кэш тоже пел когда-то: " Вот подойду я к тому типу и пристрелюего, чтобы посмотреть, как он будет издыхать". И ничего, классикакантри-музыки, шедевр народного творчества, так сказать... видимо, все делов том, что в моей песне речь идет о полицейском", - догадался Ice Т.Правильно догадался.Возмущенные профсоюзы полицейских, владеющие солидной долей акцийконцерна Time Warner, который выпустил злосчастную песенку, публичнопригрозили выбросить его акции на биржу. А это - несколько сотен миллионовдолларов. На бирже разразилась паника.Магазины между тем отказались продавать пластинку, а перед концерномTime Warner замаячила реальная угроза предстать перед судом за призыв кнасилию против госслужащих. Наконец, когда на ведущих сотрудников TimeWarner посыпались анонимные письма с обещанием подложить бомбу, концерночухался и выпустил новую версию альбома - уже без скандальной песни, а самIce Т лишился контракта.Он был очень недоволен: "Ведь это типичная ситуация для сутенера и егошлюхи: Time Warner - сутенер, а я, Ice Т, - проститутка". Музыкант пояснил,что всякий сутенер-профессионал работает с двумя девками: одна агрессивная исклочная - это, понятное дело, сам Ice Т, а вторая - тихая и ласковая, это -Принц. Пока одна сидит в полицейском участке, другая утешает клиентов,главное - дело движется. "Это же элементарно!" - возмущался Ice Т. Якобы этоне он хотел убивать полицейских, а его литературный персонаж, которого теобидели, и он решил им мстить: "Нельзя все понимать буквально. Ведь в другойпесне я пою: "Засуньте меня в газовую камеру, я высосу весь ваш газ". Приэтом я имею в виду, что я - крутой и клевый, и с меня все должны братьпример. А то, что на меня не действует яд, всего лишь поэтическая метафора.Вопрос в том, кому именно ты подражаешь. Если ты подражаешь, скажем,Терминатору, входишь в бар в черных очках и стреляешь направо-налево, то тысам дурак. Совсем другое дело, если ты подражаешь Арнольду Шварценеггеру -богатому киноактеру и культуристу. Ты качаешь мышцы, делаешь деньги, имеешьвсех телок, каких хочешь, и разговариваешь по мобильному телефону. Тогда ты- молодец, не правда ли?"Правда-правда.Eurohardcore
В европейском хардкоре начала 90-х можно усмотреть, условно говоря, трипараллельные тенденции.Во-первых, британский хардкор. Это довольно быстрый брейкбит сразличными семплерными добавками: вокальными, джазовыми или какими-нибудьеще. Из этого хардкора получился джангл, а потом - драм-н-бэйс.Во-вторых, голландский супербыстрый хардкор - габбер.И в-третьих, скажем так, бельгийско-немецкий саунд. Это не оченьбыстрый, но очень увесистый и грязный, то есть записанный с перегрузкой,брейкбит. Звук - не звонкий и чистый, а как бы проржавевший и надтреснутый,иными словами - индустриальный.На интересный вопрос: "А почему музыка вообще стала жестче и шумнее?" -однозначного ответа нет. Есть мнение, что к началу 90-х были налаженыизготовление и транспортировка синтетических наркотиков - в первую очередьэкстази - в Западную Европу, произошло насыщение рынка, таблетки подешевели,рэйверы увеличили дозу, и музыка соответствующим образом ускорилась.Существует и другая версия, согласно которой количество наркотиковдействительно увеличилось, зато их качество резко ухудшилось: в таблеткеэкстази содержался уже не чистый МДМА, а довольно гремучая смесь, преждевсего - амфетамин, не столько радующий, сколько подхлестывающий. Таблеткистали более сильнодействующими, сильнее отшибали мозги, и музыка сталажестче.Еще одно объяснение сводится к комплексу неполноценности европейцевперед американскими хаус-продюсерами: европейцы взяли реванш и сварганиликуда более крутую музыку.Нельзя упускать из виду и то, что существовала еще одна разновидностьмузыки, которая по своей дикости и агрессивности намного превосходила всеостальные звуки конца 80-х. Я имею в виду индастриал - своего родаэлектро-металл. На него и равнялось андеграундное техно.Британский хардкор