ИСКУССТВО КАРОЛИНГСКОЙ ИМПЕРИИ 2 страница

Скульптура получает теперь большее распространение, чем в предшествующие столетия. На смену излюбленному материалу каролингской пластики — дорогой слоновой- кости — приходят бронза, дерево, штук. Это дешевые материалы, изделиям из которых придает ценность лишь работа мастера. Предназначены они не для отдельных именитых заказчиков, но для всех посетителей храмов.

Особенно много изготовляли в Германии изделий из бронзы. Из неё делали сосуды Светильники, купели, распятия, надгробные плиты, створки дверей. Уже в начале XI века появились бронзолитейные мастерские, вскоре получившие признание даже за пределами страны. К их числу принадлежала основанная епископом Бернвардом Гильдесгеймская мастерская. В 1015 году в ней были отлиты бронзовые двери для церкви св. Михаила (позднее перенесены в Гильдесгеймский собор) –– один из замечательнейших памятников „оттоновской" скульптуры.

Бронзовые двери изготовлялись в Германии и раньше, но гильдесгеймские мастера впервые украсили створки сюжетными композициями. Выбор и расположение их строго продуманы. На левой створке представлены сюжеты из Библии, на правой –– Евангелия, причем они расположены так, чтобы каждая пара рельефов составляла определенное соответствие и давала повод для аналогий между Ветхим и Новым заветами. Так, например, сцена „Грехопадения" помещена рядом с „Распятием", т.е. первородному греху противопоставлена искупительная жертва Христа; аналогичное значение имеет сопоставление „Убийства Авеля Каином" с „Благовещеньем"; идеей жертвенности объединены сюжеты „Жертвоприношение Авеля и Каина" и „Рождество Христово" и т. д. Все рельефы вместе составляют связный рассказ, библейское повествование идет сверху вниз, евангельское начинается снизу.

Сложность теологического замысла сочетается в Гильдесгеймских дверях с наивным реализмом исполнения.

С особенной живостью представлены библейские эпизоды. Вот, например, разгневанный бог появляется перед нарушившими его запрет Адамом и Евой (илл. 27). Композиция предельно лаконична: три фигуры, змей и древо познания добра и зла расположены в одном пространственном слое. Местами сильно выступающие из ровного фона фигуры неправильны, по пропорциям — большеголовые, с короткими руками и неуклюжими телами, — но зритель почти не замечает этого, захваченный драматизмом повествования. Бог яростно обрушивается на виновных. Его указующий жест словно пронзает Адама. Согнувшись, будто ожидая удара, не смея поднять глаза, Адам беспомощно пытается оправдаться, указывая на Еву, как на виновницу происшедшего. Она оправдывается гораздо более энергично: смело глядя в лицо богу, она отрицает свою вину, указывая на змея. Все в этой композиции — жесты действующих лиц, их движения, даже расположение ветвей дерева — последовательно направляет взор зрителя от бога к Адаму и Еве и затем к змею.

Столь же живо развивается рассказ и в "Изгнании из рая", где и на этот раз не смирившаяся Ева, следуя за покорно покидающим рай супругом, оборачивается к ангелу, чтобы еще раз высказать свой протест. Это искусство, обращающееся к посетителям церкви на доступном им языке. Створки гильдесгеймских дверей — страницы гигантской бронзовой книги, написанной для простого народа. Памятник этот свидетельствует о том, что искусство начинает утрачивать кастовый, придворный характер, который присущ был культуре Каролингской и Оттоновской империй. Обращение к широкому кругу зрителей, стремление к дидактичности и доступности станут отныне существенными чертами средневекового искусства Европы.

РОМАНСКОЕ ИСКУССТВО.

„Приблизительно через три года после 1000 года были отстроены заново базилики почти во всем мире, в особенности же в Италии и в Галлии, хотя большинство из них были еще достаточно хороши и не требовали переделок. Но христианские народы словно соперничали между собой в великолепии, стараясь превзойти друг друга изяществом своих храмов. Можно сказать, что весь мир единодушно сбросил древнее рубище, чтобы облечься в белоснежные одежды церквей". Так писал в 40-х годах XI века клюнийский монах Рауль Глабер, автор „Пяти книг истории" — хроники, охватывающей события европейской жизни с 987 по 1047 год.

Этот размах строительства, положивший начало формированию романского стиля, –– несомненное свидетельство относительного успокоения и экономического благополучия, которые наступили в Европе после полутора веков войн и разрухи. Начало второго тысячелетия было важным рубежом во всех областях европейской жизни. К середине XI века вторжением норманнов в Англию завершилась последняя волна миграций. К этому времени сложились основные европейские страны, границы которых хотя и не определились еще окончательно, все же стали более устойчивыми, чем раньше. Внутри отдельных стран закончилось разделение сословий, наметилось оживление хозяйственной жизни. Европа вступила в фазу зрелого феодализма.

Характерные для феодализма господство натурального хозяйства, неразвитость обмена и самостоятельность отдельных феодов повлекли за собой известную обособленность явлений культуры и искусства. Архитектура и искусство Европы в XI-XII веках отличаются обилием разнообразием локальных школ. И все же искусство этой поры отнюдь не лишено единства. Напротив, именно в это время впервые возникает общеевропейский стиль, подчиняющий себе все местные художественные традиции.

Единство европейской культуры XI—XII веков обусловлено наличием гораздо более широких контактов между отдельными областями и странами, чем может показаться на первый взгляд. Главная роль в их осуществлении выпала первоначально на долю церкви

В XI—XII веках церковь достигла вершины могущества. Особенно возросло значение монастырей. Возникшие некогда как убежища для людей, покидавших „греховный мир" ради „спасения души", монастыри оказались теперь в самой гуще мирской жизни. Владея огромными угодьями, для обработки которых использовался труд крепостных крестьян, они становились крупнейшими феодалами. Самые богатые монастыри покровительствовали развитию ремесел и торговли, выступали в роли ростовщиков, принимали участие в политической борьбе.

К началу второго тысячелетия европейское монашество получило новые организационные формы. Монастыри XI—XII веков — уже не разрозненные обители, находящиеся под контролем местного епископа. Большинство из них связано теперь в объединенные общим уставом конгрегации и подчинено главному монастырю, который обычно не зависит уже от епископа, но признает только власть папы. Так возникают могущественные общеевропейские монастырские союзы.

Первый и наиболее влиятельный из таких союзов возник под главенством бургундского аббатства Клюни. Это была разветвленная организация, охватившая значительную часть Европы. Клюнийцы были заняты не только реформой монашеской жизни. Они стремились преобразовать мир, полностью подчинив его власти церкви. Они выработали программу реформы церкви и добились укрепления католического престола, авторитет которого сильно пошатнулся в Х веке, когда папство стало игрушкой в руках феодальных клик Италии. Клюнийцы деятельно поддерживали папство в его борьбе с германскими императорами.

Важным источником доходов монастырей и одной из основ их влияния на народ были "чудотворные" мощи и реликвии святых. Культ святых, как мы уже, упоминали, начал распространяться в Европе вскоре после принятия христианства. Возникая нередко на основе местных дохристианских верований, он облегчил переход к новой религии недавним язычникам, для которых почитание земного существа было доступнее поклонения незримому и таинственному христианскому богу. Церковь была заинтересована в возможно более широком распространении христианства, и она признала культ святых, несмотря на возрождение в нем элементов язычества. 0чень скоро она научилась извлекать из него доходы, поддерживая порожденную суеверием и невежеством веру в чудесную силу мощей и реликвий. С этого времени соборы и монастыри наполнились огромным количеством „святынь". Началась погоня за реликвиями, монастыри оспаривали их друг у друга, торговали ими, даже выкрадывали их. Когда во время четвертого крестового похода крестоносцы вместо освобождения из рук мусульман „гроба господня" захватили и разграбили христианский Константинополь, они опустошили его церкви, вывезя в Европу почти все хранившиеся там святыни. Повсюду открывали новоявленные „чудотворные" мощи, фабриковали фальшивые реликвии. Останки святых расчленяли и продавали по частям. Для хранения их строили капеллы, возводили гробницы, изготовляли драгоценные реликварии. Каждая церковь и монастырь старались перещеголять другие, чтобы привлечь к себе поток паломников.

Этот поток был очень велик. Горе, страдания, нищета, надежда на исцеление или облегчение жизненных тягот привлекали к „святым местам" толпы жаждущих чуда людей. Многие отправлялись в далекие путешествия, чтобы посетить прославленные святилища. Церковь поощряла паломников. 0на предоставляла им разные льготы, освобождала от долговых обязательств, обещала прощение грехов. В XI—XII веках паломничества приобрели колоссальный размах. Чтобы еще более увеличить его, монастыри стали прокладывать города, строить мосты, гостиницы, лазареты, заботиться об охране путников.

Конечно, не только религиозная экзальтация выбросила на дороги Европы множество людей. Почву для массовых передвижений создали, прежде всего, экономические и социальные причины. Развитие феодального общества повлекло за собой обострение социальных противоречий. Концентрация земель в руках крупных феодалов и церкви привела к разорению среднего и мелкого дворянства. Так появилась все возраставшая масса рыцарства, профессией которого стала война, а постоянным занятием вооруженные грабежи. Усиление феодальное гнета привело в движение крестьян. Многие бежали из деревень в города или перебегали от сеньора к сеньору. С другой стороны, в ряде передовых районов Европы уже далеко зашел 'процесс отделения ремесла от сельского хозяйства. Здесь наблюдается развитие ремесел, за которым следует оживление торговли. Беглые крестьяне, искавшие военных авантюр рыцари, путешествовавшие со своими товарами купцы, кочевавшие в поисках заработка ремесленники вливались в поток паломников. К ним присоединялись и другие путники––странствующие певцы, сказители и жонглеры, а затем и бродячие школяры –– ваганты.

Изучая пути европейских паломничеств XI—XII веков, мы убеждаемся, что наиболее густо они перерезали самую передовую по экономическому развитию часть Европы — юг Франции и Италию. Здесь проходили дороги в три главных центра паломничеств — в Палестину, Рим и северную Испанию.

Первые два из них, связанные легендами о возникновении христианства и о первых христианских мучениках и святых, издавна привлекали паломников. Особенно много их направлялось в Рим — центр католической церкви. С конца IX века к этим двум древним местам поклонения добавилось третье. Около 800 года, в момент, когда стала реальной угроза проникновения арабов за Пиренеи и война за освобождение Испании стала общеевропейским делом, в северо-западной Испании была "открыта" гробница апостола Иакова Старшего. Тотчас же этот святой был провозглашен покровителем священной войны. Имя его было окружено легендами. Рассказывали, что во время сражений франков с арабами он появлялся на белом коне, обращая в бегство легионы врагов. На могиле его стали совершаться чудеса. Вскоре со всех концов Европы ко вновь "открытой" гробнице потянулись паломники. Ориентиром им служил Млечный Путь. Может быть, отсюда произошло название выстроенной здесь церкви Сант Яго де Компостела — от латинского "campus stellae" –– место, обозначенное звездами.¹

История „открытия" в Испании могилы св. Иакова, согласно более древним легендам, погибшего в Сирии очень показательная. Она лишний раз подтверждает, что пути паломничеств нередко определялись вовсе не местонахождением тех или иных святынь. Скорее наоборот, реликвии часто „находили" там, куда устремлялись в то время экономические или политические интересы.

Скрытые пружины массовых религиозных движений средневековья обнаружились особенно ясно во время крестовых походов конца XI—XIII века, этих вооруженных паломничеств в Палестину. Уже в 1095 году выступивший с проповедью первого крестового похода папа Урбан II ясно показал в своей знаменитой клермонской речи корыстные цели крестоносцев. „Да не привлекает вас эта земля, которую вы населяете, — говорил папа, — земля, в которой численность ваша растет, богатства же не умножаются." Яркими красками описал он богатства страны, куда лежал путь его слушателей: "Иерусалим — это пуп земель, земля плодоноснейшая по сравнению со всеми остальными, она словно второй рай". И он закончил свой призыв словами: „Кто здесь горестен и беден, там будет радостен и богат". Идея крестового похода нашла отклик среди тех, кто был обездолен на родине. На Восток устремились крестьяне и рыцари. Первые шли движимые обманчивой надеждой освободиться от гнета, феодалов; вторые — побуждаемые жаждой наживы, привлеченные рассказами о богатствах Востока.

Общеизвестно, какую роль сыграли паломничества и крестовые походы в развитии европейской экономики и торговли. Не меньшую роль сыграли они и в развитии культуры и искусства. Важнейшие пути паломничеств стали также путями распространения новых художественных форм. Вместе с пёстрой толпой паломников из города в город, из страны в страну следовали строители и живописцы, профессии которых требовали постоянных разъездов. Первоначально артели этих мастеров формировались при монастырях, в то время развивавших наиболее энергичную строительную деятельность. Возможно, что во главе их на первых порах стояли монахи, руководившие группой набиравшихся из крепостных рабочих. Завершив работы в одном месте, ведущие мастера переходили обычно в другое, сначала в пределах аббатств одной конгрегации, а затем и вне этих пределов. Постепенно артели освобождались от власти монастырей. На место монахов приходили миряне, крепостные получали свободу или заменялись ремесленниками из городов. Так зарождались свободные строительные мастерские. Иногда границы их деятельности были очень широкими. При разветвленности монашеских конгрегаций даже работа в пределах одной из них нередко была связана с переходом не только из аббатства в аббатство, но и из одной страны в другую. Обмен опытом и обогащение традиций способствовали успехам искусства и обусловили то единство стиля, которое характеризует, несмотря на все местные различия, европейскую художеcтвенную культуру ХI—ХII веков.

Отмеченный Раулем Глабером подъем строительной деятельности в Европе на пороге второго тысячелетия был вызван несколькими причинами. Наряду с необходимостью залечить раны, нанесенные набегами норманнов и венгров, перед церковниками встала задача расширения храмов и приспособления их к приему все возраставшего потока паломников, а также постройки гостиниц для путников, возведения мостов и т. п. Кроме того, перестройка старых сооружений была связана с разрешением в этот период важнейшей проблемы средневекового зодчества — заменой непрочных, подверженных действию огня и влаги деревянных перекрытий долговечными каменными сводами. Сводчатые конструкции были известны еще римлянам и постоянно применялись в римской архитектуре, но в период раннего средневековья они почти вышли из употребления вследствие упадка строительной техники. Своды возводились в то время только в небольших, чаще всего центрических постройках. Лишь к концу X века успехи строительной техники и развитие навыков конструктивных расчетов сделали возможным более широкое применение сводов.

Одна из основных трудностей при возведении всякого свода заключается в том, что свод давит на опоры не только вниз, но дает и так называемый распор, то есть как бы стремится раздвинуть и опрокинуть их. Чем больше пролеты сводов, тем сильнее их распор. Самый простой способ нейтрализовать его заключается в утолщении опор и стен. На первых порах романские архитекторы пользовались главным образом этим способом. Применяя сначала преимущественно простейший полуцилиндрический свод, нагрузка которого равномерно распределяется по всей длине стен, они делали стены тяжелыми и массивными, лишь изредка прорезая их небольшими узкими окнами.

Но средневековые зодчие не остановились на этом. Стремясь облегчить конструкцию и более экономно использовать материал, они стали искать такие сочетания сводов, при которых их распор взаимно уравновешивал бы друг друга. Так, например, в некоторых ранних романских церквах можно встретить нефы, перекрытые примыкающими друг к другу отрезками полуциркульных сводов, расположенными поперечно по отношению к оси здания (центральный неф церкви Сен Филибер в Турню, Бургундия, XI в.). Более широкое применение получил другой прием: отказываясь от верхнего света в центральном нефе, строители придавали всем нефам равную высоту, так что давление самого широкого, и следовательно, самого тяжелого свода центрального нефа подхватывалось и ослаблялось сводами боковых так называемые зальные церкви (илл. 28). Все же самым распространенным типом романского храма остается старый тип базилики с повышенной центральной частью и низкими боковыми. Чтобы добиться устойчивости конструкции при значительных размерах здания, архитекторы начинают разрабатывать формы более легких сводов, нагрузка которых ложилась бы не на всю длину стен, а в нескольких основных узлах. Сначала делаются попытки облегчить полуциркульный свод, введя в него равномерно чередующиеся арки, которые принимают на себя основную нагрузку (подпружные арки). Затем появляются впервые крестовые своды, представляющие собой пересечение двух равных отрезков одинаковых по диаметру полуциркульных сводов на квадратном основании. Тяжесть такого свода ложится лишь на четыре опоры в углах квадрата. Если перекрыть нефы базилики рядом приставленных друг к другу крестовых сводов, то направленные в противоположные стороны силы распора будут частично парализованы. Кроме того, при перекрытии крестовыми сводами несущей частью является уже не вся. стена, а лишь столбы, поддерживающие арки сводов. Эти столбы делаются толстыми и массивными. Иногда они декорируются приставленными к ним полуколоннами.

Свидетельство Рауля Глабера и другие источники, а также дошедшие до нас памятники убеждают в том, что наиболее интенсивным в период формирования романского стиля было церковное, и в первую очередь монастырское строительство. Романский стиль даже называют монастырским стилем. По своей планировке монастыри романского периода мало отличаются от прежних. Как и раньше, центром их является здание церкви с клуатром, к которому примыкают зал капитула, трапезная и спальни монахов. Только теперь увеличивается общая площадь застройки, возрастает количество зданий, становится более мощным пояс крепостных стен.

Романские монастырские церкви Европы весьма разнообразны как по размерам, конструкции и внутреннему устройству, так и по своему декору. Некоторые из них очень велики, в особенности церкви, стоящие на главных путях паломничеств, иные малы и приземисты. Даже в пределах одной страны мы встречаем нередко очень разные типы зданий. Но при всех различиях они сохраняют общие черты стиля: толстые стены небольшое количество узких проемов, обилие гладкой поверхности стен, преобладание полуциркульной формы сводов, массивность столбов центрального нефа.

29. Замок Гайар. План

С развитием феодализма Европа покрывается сетью замков. Замок — это жилище феодала и вместе с тем крепость, защищающая его владения. Обычно замок возводится на естественной или искусственной возвышенности вблизи реки или дороги, ведущей к поместью сеньора. Отсюда владелец его может контролировать все окрестности, здесь он защищается от врагов, князь готовится сам к набегам на владения соседей и на торговые караваны. Господствующий над местностью неприступный феодальный замок становится символом власти сеньора над окрестными землями (илл. 29).

Важным новшеством в крепостной архитектуре XI - XII веков является полная замена дерева камнем. Из камня возводятся теперь толстые крепостные стены, окружающие внутренний двор замка. В центре двора, на самом высоком месте, ставится каменная башня –донжон. На первых порах донжон был и жилищем владельца, и его последним убежищем в случае осады. Это трех- или четырехэтажная башня с очень толстыми стенами и узенькими редкими окнами. Жилье сеньора находилось во втором этаже, здесь же делали узкий вход, проникнуть к которому можно было зачастую только по приставной лестнице. В пер­вом этаже были кладовые, над комнатами сеньора размещались слуги и охрана, на крыше выставлялся дозор, подземелье же башни служило тюрьмой. Начиная с XII века рядом с донжоном появляется еще дом, в котором хозяин замка и его семья располагаются в мирное время. Возле донжона или господского дома ставится небольшая капелла. Здесь же находятся склады, погреба, конюшни, кухня. К внутреннему двору замка примыкает обычно более обширный наружный двор, тоже обнесенный каменной стеной. Во время войны он служил убежищем для окрестных жителей. Там помещались мельница, пекарня, склады, жилища ремесленников и прислуги и разные подсобные строения.

Вся территория замка окружалась глубоким рвом, который, в случае опасности, можно было заполнить водой. Единственным входом служили ворота, проходившие через толстую башню. К ним подводил перекинутый через ров подъемный мост. По сигналу тревоги мост поднимался, закрывая собою ворота. Если враги все же успевали прорваться в ворота, то в момент, когда они оказывались в узком проходе башни, защитники замка опускали в середине прохода массивную решетку, отрезавшую авангард наступающих и преграждавшую путь остальным.

Стены замка увенчивались зубцами, позади которых с внутренней стороны делали деревянный настил. Отсюда, укрываясь за выступами зубцов, защитники могли стрелять из луков по наступающему врагу. Отсюда же сбрасывали камни или лили на головы осаждающим кипящую смолу, нечистоты — все, что оказывалось под руками. Позднее для этой цели стали делать в верхней части стены особые нависающие галерейки с люками в полу, так называемые машикули. Машикули были заимствованы европейцами на Востоке во время крестовых походов. В архитектуре Европы они появились во второй половине ХII века. Приблизительно в это же время стены стали укрепляться выступающими из их толщи массивными башнями с бойницами, позволяющими вести обстрел на значительном радиусе. Если у ранних замках главной задачей строителей было создание надежного, убежища, способного выдержать длительную осаду, то нововведения, появившиеся после первых крестовых походов, позволили перейти от пассивной обороны к активной, то есть к уничтожению наступающего врага.

Этот тип крепостных сооружений распространился по всей Европе. Иногда в низменных местностях строили замки на островках широких рек и озер. Устройство их было сходно с устройством обычных замков. По такому же типу строились крепости, предназначавшиеся для защиты границ.

В XI—XII веках, заметную роль в жизни Европы начинают играть города. Возвышение их началось в Х—XI веках и было связано с появлением профессионального ремесла и развитием торговли. Население городов составляли ремесленники и купцы, бывшие крепостные, освободившиеся от власти своих сеньоров.

Города возникали обычно на перекрестке дорог или возле речных переправ (отсюда происходит сохранившееся в названии многих немецких и английских городов окончание „фурт" или „форд"— брод), иногда они росли вокруг монастыря или замка (отсюда часто встречающееся окончание „бург"— замок). В никоторых случаях вновь отстраивались и заселялись заброшенные в период раннего средневековья римские города и военные лагеря.

Первые города росли медленно, и планировка их была стихийной. Поселение группировалось вокруг центральной рыночной площади замка или монастыря; обычно его обносили мощными крепостными стенами. Когда поселение разрасталось, делался второй пояс стен, иногда за ним следовал третий. Внутри стен постройки скучивались как можно теснее — дорожили каждым метром. Жилые дома росли вверх, выступы верхних этажей нависали над узенькими уличками. В тех местах, где к стенам подходили дороги, связывавшие город с окрестными селениями и другими городами, возводились ворота, укрепленные башнями. Иногда вокруг стен делали еще ров, наполнявшийся водой. В таком случае к воротам перебрасывался мост, перед которым часто ставились предмостные башни. У моста постоянно стояла стража, и находились таможенные заставы. С наступлением темноты ворота запирались, опускались тяжелые решетки, улицы перегораживались цепями, замыкавшимися огромными висячими замками. Жизнь города замирала.

Оборонительные сооружения имелись и внутри города. Находившийся обычно на возвышенности замок или монастырь отгораживался от поселения купцов и ремесленников. Здесь тоже были толстые стены, рвы, башни, подъемные мосты. Со своей стороны, горожане строили укрепления для защиты от феодалов.

С XII века, когда началось массовое строительство городов, характерной стала регулярная планировка. План поселения определяли теперь проведенные под прямым углом друг к другу центральные магистрали, на пересечении которых размещалась рыночная площадь—жизненный центр города. Если город основывался епископом, сеньором или монастырем, они должны были взять на себя заботу по обеспечению первейших нужд. В их обязанности входило устройство хлебопекарной печи и кузнечного горна, сооружение рыночных складов, установление городских весов, а также возведение церкви. Территория города разделялась на участки, застраивавшиеся поселенцами. Обычно они селились по профессиям — в средневековых городах существовали улицы столяров, оружейников, ткачей, золотых дел мастеров, булочников, аптекарей и т.п.

Большинство городских построек XI—XII веков были деревянными или глинобитными. Из этих материалов строились обычно жилые дома. В отличие от античных, они имели два или три этажа и выходили окнами прямо на улицу. Внизу находились лавки, сараи, конюшни, во втором этаже — жилые комнаты, под высоким щипцом кровли устраивали склад. Лишь епископские или королевские дворцы возводились из камня и иногда украшались резьбой. Вообще же феодалы редко имели жилища в городе, где они чувствовали себя в стане врагов. Они предпочитали жить в замках. Если же они строили себе дом в городе, как, например, обычно делали в Италии, то такой дом имел облик крепости: это были каменные башни наподобие донжонов или дома с глухими массивными стенами и укрепленным входом.

В центре города на главной площади возвышался собор. Если город имел самоуправление, рядом с собором появлялась ратуша. Впрочем, в XI—XII веках ратуши были еще редкостью. В этот период ожесточенной борьбы городов с феодалами, когда по всей Европе прокатилась волна коммунальных революций, первые городские советы собирались чаще в жилых домах. Лишь позднее, стали возводить большие каменные здания ратуш, увенчанные высокой башней (беффруа) — символом независимости города. Большинство европейских ратуш принадлежит уже готическому стилю.

XI-XII века были временем расцвета монументального искусства. Больше всего украшали, конечно, храмы. Ни отдельные феодалы, ни тем более горожане не могли в то время соперничать с церковью, располагавшей огромными средствами. Кроме того, церковь белее всего нуждалась в искусстве как в средстве влияния на людей. Дидактическое значение особенно возросло с той поры, когда монастыри открыли свои двери для потока паломников и миряне получили доступ в монастырские храмы.

Романские храмы украшены гораздо разнообразнее изобильнее дороманских. Еще большее распространение, чем раньше, получила монументальная живопись. Теперь росписи делаются как в крупных храмах, так и в маленьких приходских деревенских церквах. Нередко фрески сплошь покрывают всю поверхность стен и сводов. Но особенно изменило облик храмов появление монументальной скульптуры, декорирующей не только интерьер, но и наружные стены. Это пока только рельефы, выполненные обычно из того же камня, из которого сложены стены (чаще всего известняк или песчаник). Распластанные на плоскости и расписанные красками, они представляют собой как бы выпуклую, живопись. На первых порах романские скульпторы нередко использовали росписи и миниатюры в качестве образцов. Лишь позднее скульптура нашла свой путь.

Романское искусство не выработало единой системы скульптурного декора храмов. В разных странах и областях они украшались по-разному. Богаче всего декорировался западный фасад. Иногда рельефы располагались по всей его поверхности, иногда концентрировались вокруг порталов — на архитравах, в тимпанах, на архивольтах,² по сторонам входа. Но бывает, что фасады церквей совсем или почти совсем лишены скульптуры. Зато почти всегда она украшает капители колонн.

По своему декору романская капитель не имеет аналогий во всей истории архитектуры. Сохраняя основную форму перевернутой усеченной пирамиды, отдаленно напоминающую форму капители коринфского ордера, она покрыта либо орнаментальной резьбой, либо стилизованными растительными мотивами, либо — и это особенно непривычно для воспитанного на классических ордерах глаза — изображениями животных, чудовищ или даже фигурами людей. Нередко на капителях представлены целые эпизоды священного писания, легенд о святых, иногда литературных произведений. Вместо привычного в классических сооружениях единообразия капителей мы находим в романских зданиях множество различных их вариантов. Даже украшая капители храма орнаментальным узором, романские мастера предпочитали каждый раз варьировать этот узор.