Душа имеет жизнь вечную. А Вечное не понять временным. Никогда.

Ева вскочила с дивана и как ошпаренная бросилась в кухню... Прямо в центре ее стола лежало... яблоко. Ее яблоко. Яблоко, которое ей вчера подарил горбун. Красное. Кроваво-крас­ное. Сейчас особенно красное. Оно прямо на­лилось кровью. Словно было - самой кровью.

Ева схватила яблоко и бросилась к двери. Не раздумывая ни секунды, она выскочила на лест­ничную площадку и понеслась вниз. Выскочи­ла на улицу и наткнулась на пьющих пиво муж­чин, которые совсем недавно бежали за ней.

- Пришла! Гляньте! - заорал один из них, сопровождая свою речь многоэтажным матом.

- Вернулась! - подхватил второй.

Ева вздрогнула. Хотела пробежать мимо...

- Куда же ты, красавица?! - заорал тре­тий.

- Отстаньте от меня! - бросила им Ева.

- Вот сучка... - прошипел четвертый. - Сейчас отстанем...

Ева почувствовала, как кто-то схватил ее за руку и дернул. Другой со спины взял в клещи.

- Нет!!! - заорала Ева. - Помогите!!!

- Молчи, сука!

Ей заткнули рот. Она попыталась укусить руку, но тут же получила мощный удар в живот и стала задыхаться. Еву поволокли в палисад­ник. Она вырывалась, сопротивлялась... Но все было тщетно. И каждая ее попытка вырваться сопровождалась новой серией ударов.

Дальше Ева слышала только звук сирены «скорой помощи». Надрывный, истошный, пу­гающий звук...

Ева очнулась в реанимации. Очень хоте­лось пить. Она с трудом сглотнула слюну засох­шим ртом. Белый потолок. Абсолютная тишина. Только ритмичный звук работающих дыхатель­ных аппаратов и, время от времени, странное глу­хое пиканье медицинских приборов.

Жива. Ей снова спасли жизнь. Зачем?..

Ева чуть повернула голову и увидела... На соседней реанимационной койке с высокими бортами лежал Горбун, а на столике между ни­ми ее - Евы - яблоко. Горбун был бледен, словно полотно. Утыканный несчетным коли­чеством каких-то трубок и датчиков... Несча­стный и жалкий.

- Привет... - тихо прошептала Ева, под­нимаясь на локтях. - Ты меня слышишь?

Никакой реакции. Ева сделала над собой усилие, поднялась и села. Все ее тело ломило от боли. Она была словно кожаный мешок, до от­каза наполненный переломанными костями.

- Привет... - снова позвала Ева. - Гор­бун...

Он открыл глаза и увидел тот же белый по­толок.

- Привет... - ответил он одними губами.

- Я принесла тебе яблоко... - прошепта­ла Ева.

- Зачем?.. - спросил горбун.

Его уродливое, бледное лицо не выражало ни­каких эмоций.

- Не знаю, - призналась Ева. - Просто мне кажется, что я должна это сделать...

- А ты знаешь, что такое это яблоко?.. - едва улыбнулся горбун.

- Мне кажется... Это плод Древа Позна­ния, да?

- Да, - ответил горбун. - И ты держишь его у себя... Познаёшь себя...

- Ты недоволен этим? Тебе кажется это не­правильным?.. Но скажи, скажи! Почему я не могу познать свою душу?! Почему?! Может быть, именно это и нужно! Может быть, имен­но это!

- Читала ли ты Апокалипсис?.. Знаешь ли ты последний завет?.. - тихо прошептал гор­бун и забормотал: - «И голос, который я слы­шал с неба, опять стал говорить со мною и ска­зал: пойди, возьми раскрытую книжку из руки Ангела, стоящего на море и на земле. И я по­шел к Ангелу и сказал ему: дай мне книжку. Он сказал мне: возьми и съешь ее; она будет горь­ка во чреве твоем, но в устах твоих будет слад­ка, как мед. И взял я книжку из руки Ангела и съел ее; и она в устах моих была сладка, как мед; когда же съел ее, то горько стало во чреве моем. И сказал он мне: тебе надлежит опять проро­чествовать о народах и племенах и языках и царях многих».

И Ева тут же вспомнила свой вопрос, кото­рый задавала старухе: «А как же этот прин­цип - "познай себя"?». И ее недовольный, рез­кий ответ: «А как же - "быть собой"?» Это как раз то, что сейчас говорил ей горбун. Этот образ с книгой, книгой Господа, которую над­лежит съесть, - «она будет горька во чреве твоем, но в устах твоих будет сладка, как мед». Что говорит Господь - непонятно уму, но по­нятно сердцу. Праздник Преображения Господ­ня... «У Бога для каждого из нас свой шифр». Он говорит! С каждым! Но как, через что, че­рез кого?.. Впрочем, разве можно услышать этот голос, если ты занимаешься собой, погру­жен в себя?..

Ошарашенная этим прозрением, Ева неволь­но посмотрела на яблоко.

- Пока оно у меня, я познаю только себя...

«Это ваше яблоко, Ева, - вспомнила она сло­ва горбуна, которые он сказал ей в самом кон­це их первой встречи. - Кому-то вам придет­ся его отдать. Яблоко Евы...»

- Ах, вот что ты имел в виду! - воскликну­ла Ева. - Я должна отдать это яблоко, чтобы не мне познавать себя, а кто-то мог познать ме­ня, да?!

- Да... А ты не даешь, - голос горбуна ста­новился все тише и тише. - Никого не пуска­ешь. Даже меня...

- Тебя?.. - не поняла Ева. - А я долж­на была сразу отдать его тебе?..

- Никого не пускаешь... - повторил гор­бун, словно не слышал ее слов. - Никого... А ведь так мало нужно... Просто заглянуть в гла­за. В них все. Но ты боишься... Потому что в отражении чужих глаз ты увидишь свою душу.

- Любых?.. Каждого?.. - Ева действи­тельно испугалась, подалась назад.

Она все поняла. Все!

- В глазах любви... - и горбун улыбнулся слабой, едва-едва заметной улыбкой прощающе­гося навсегда человека. - В глазах любящего...

Душа боится отдать кому-либо это право... Боится отдать право познать себя. Она держит это право при себе. Словно скупой рыцарь, чахнет над этим богатст­вом. Познать себя она не может, ведь это против пра­вил, против сути ее отношений с Богом. Но дать познать себя другому... Ей страшно. Ей чудовищно страшно. Но что ее пугает?.. Почему?!

Вдруг она плохая? - вот что пугает ее. Она го­ворит, что дело в угрозе, которую таят в себе другие. Что, мол, они воспользуются, обманут, предадут. Но это лишь ширма, лишь оправдание ее истинного страха. Она боится, что она плоха сама по себе и кто-то это увидит, узнает... Это ее истинный страх.

Но что такое этот страх, если не недоверие Богу? Она - Его образ и подобие, микромир в Его макро­мире. И когда она подозревает себя в том, что она дурна сама по себе, когда она сомневается в самой себе, это она говорит... о Нем! Недоверие Богу, высказанное от­казом от души собственной, - вот что такое вкушенный плод с Древа Познания. Чудовищный, жуткий, постыд­ный... Первородный грех.