УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
От 24 марта 2005 г. N 189-О
ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ
ЖАЛОБЫ ГРАЖДАНИНА ПАЛЬКИНА ВЯЧЕСЛАВА АЛЕКСАНДРОВИЧА
НА НАРУШЕНИЕ ЕГО КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ СТАТЬЕЙ 199.2
УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Сам по себе уголовно-правовой запрет, установленный статьей 199.2 УК Российской Федерации, не нарушает конституционные права заявителя. Обжалуя в Конституционный Суд Российской Федерации положения статьи 199.2 УК Российской Федерации, заявитель, по существу, не оспаривает установление уголовной ответственности за сокрытие денежных средств либо имущества организации или индивидуального предпринимателя, за счет которых должно быть произведено взыскание налогов и (или) сборов, - неконституционной, по его мнению, является правоприменительная практика, в том числе при разрешении его уголовного дела.
Как отмечал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 27 мая 2003 года по делу о проверке конституционности положения статьи 199 УК Российской Федерации, в силу конституционного принципа равенства всех перед законом и судом (статья 19 Конституции Российской Федерации) запреты и иные установления, закрепляемые в законе, должны быть определенными, ясными, недвусмысленными. Вместе с тем оценка степени определенности содержащихся в законе понятий должна осуществляться исходя не только из самого текста закона, используемых формулировок, но и из их места в системе нормативных предписаний: как законодательство Российской Федерации о налогах (статья 110 Налогового кодекса Российской Федерации), так и Уголовный кодекс Российской Федерации (статья 5, часть первая статьи 14) предусматривают, что лицо может подлежать ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие последствия, в отношении которых установлена его вина; объективное же вменение не допускается.
С учетом этого норма статьи 199.2 УК Российской Федерации, устанавливающая ответственность именно за "сокрытие" денежных средств или имущества, может расцениваться как позволяющая признавать составообразующим применительно к предусмотренному ею преступлению только такое деяние, которое совершается с умыслом и направлено на избежание взыскания недоимки по налогам и (или) сборам. Это предполагает необходимость в каждом случае уголовного преследования доказать не только наличие у организации или индивидуального предпринимателя денежных средств или имущества, за счет которых должно быть произведено взыскание недоимки по налогам и (или) сборам, но и то, что эти средства были намеренно сокрыты с целью уклонения от взыскания недоимки и, следовательно, исключает возможность произвольного привлечения к уголовной ответственности за предусмотренное оспариваемой статьей преступление.
Решение же вопросов, связанных с квалификацией преступлений, в том числе определение того, в отношении каких лиц и в связи с какими их действиями могут применяться те или иные положения статьи 199.2 УК Российской Федерации, относится к ведению органов, осуществляющих предварительное расследование, и судов общей юрисдикции. В компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации, как она определена статей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", разрешение подобных вопросов не входит.
определил:
1. Статья 199.2 УК Российской Федерации - в соответствии с правовой позицией, сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 27 мая 2003 года по делу о проверке конституционности положения статьи 199 УК Российской Федерации, - допускает возложение уголовной ответственности за предусмотренное в ней преступление только при условии доказанности умысла виновного и направленности содеянного на избежание взыскания недоимки по налогам и (или) сборам.
Конституционно-правовой смысл данной нормы, выявленный в настоящем Определении, в силу статьи 6 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" является общеобязательным и исключает любое иное его истолкование в правоприменительной практике.
2. Признать жалобу гражданина Палькина Вячеслава Александровича не подлежащей дальнейшему рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, поскольку отсутствуют предусмотренные статьей 71 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" основания для вынесения по данной жалобе решения в виде постановления.
3. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.
4. Настоящее Определение подлежит опубликованию в "Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации".
Председатель
Конституционного Суда
Российской Федерации
В.Д.ЗОРЬКИН
Судья-секретарь
Конституционного Суда
Российской Федерации
Ю.М.ДАНИЛОВ
Именем
Российской Федерации
П О С Т А Н О В Л Е Н И Е
КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
по делу о проверке конституционности части второй статьи 10
Уголовного кодекса Российской Федерации, части второй статьи 3
Федерального закона "О введении в действие Уголовного кодекса
Российской Федерации", Федерального закона "О внесении изменений
и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации" и ряда
положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации,
касающихся порядка приведения судебных решений в соответствие с
новым уголовным законом, устраняющим или смягчающим
ответственность за преступление, в связи с жалобами граждан
А.К.Айжанова, Ю.Н.Александрова и других
город Москва 20 апреля 2006 года
1.1. Согласно части второй статьи 3 Федерального закона
"О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации"
меры наказания лицам, осужденным по ранее действовавшему уголовному
закону и не отбывшим наказания, приводятся в соответствие с
Уголовным кодексом Российской Федерации в тех случаях, когда
назначенное им судом наказание является более строгим, чем
установлено верхним пределом санкции соответствующей статьи
Уголовного кодекса Российской Федерации.
1.2. Статья 3 Федерального закона от 13 июня 1996 года
"О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации",
как и весь названный Федеральный закон, имеет переходное
значение, - она призвана урегулировать лишь те вопросы, которые
связаны с распространением действия Уголовного кодекса Российской
Федерации на деяния, совершенные до его принятия, и не касается
правоотношений, возникающих в результате совершения преступлений
после утраты силы Уголовным кодексом РСФСР (с 1 января 1997 года) и
(или) после принятия законов, вносящих изменения в Уголовный кодекс
Российской Федерации.
Заявители по настоящему делу, обращаясь в суды общей
юрисдикции, просили привести вынесенные по их уголовным делам
приговоры в соответствие не с Уголовным кодексом Российской
Федерации в его первоначальной редакции, а с Уголовным кодексом
Российской Федерации в редакции Федерального закона от 8 декабря
2003 года "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс
Российской Федерации". Ссылки же на часть вторую статьи 3
Федерального закона "О введении в действие Уголовного кодекса
Российской Федерации", содержащиеся в решениях по делам
оспаривающих ее конституционность граждан, обусловлены тем, что
сформулированное в ней правило о пределах смягчения наказания в
связи с принятием Уголовного кодекса Российской Федерации
правоприменительной практикой было положено в основу истолкования и
применения части второй статьи 10 УК Российской Федерации, которая
и явилась реальной правовой основой этих решений.
Следовательно, жалобы, в которых оспаривается
конституционность части второй статьи 3 Федерального закона
"О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации", в
этой части не могут быть признаны допустимыми, а производство по
ним подлежит прекращению в соответствии с требованиями пункта 2
части первой статьи 43, статей 68, 96 и 97 Федерального
конституционного закона "О Конституционном Суде Российской
Федерации".
Каких-либо положений, которыми
регламентировался бы порядок применения названного Федерального
закона в отношении деяний, совершенных до его введения в действие,
и исключалась бы возможность применения к совершившим эти деяния
лицам (в том числе к О.П.Аринину) норм, смягчающих уголовную
ответственность и наказания, названный Федеральный закон не
содержит.
Таким образом, поскольку пунктами 3, 15, 83 и 85 статьи 1
Федерального закона от 8 декабря 2003 года "О внесении изменений и
дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации" конституционные
права заявителя не нарушаются, а другие положения данного
Федерального закона в его деле не применялись и не подлежали
применению, производство по его жалобе в части, касающейся проверки
конституционности названного Федерального закона, подлежит
прекращению.
предметом рассмотрения Конституционного Суда
Российской Федерации по настоящему делу является часть вторая
статьи 10 УК Российской Федерации, которая по смыслу, придаваемому
ей правоприменительной практикой, в системе действующего
уголовно-процессуального регулирования не допускает в связи с
изданием нового уголовного закона, смягчающего ответственность за
преступление, снижение назначенного осужденному наказания ниже
верхнего предела, установленного санкцией соответствующей статьи
Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации в редакции
этого закона.
Конституция Российской Федерации провозглашает человека,
его права и свободы высшей ценностью, а признание, соблюдение и
защиту прав и свобод человека и гражданина - обязанностью
государства (статья 2). Будучи непосредственно действующими, права
и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и
применение законов, деятельность законодательной и исполнительной
власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием
(статья 18 Конституции Российской Федерации).
Реализация названных конституционных принципов в сфере
уголовно-правового регулирования предполагает, с одной стороны,
использование средств уголовного закона для защиты граждан, их
прав, свобод и законных интересов от преступных посягательств, а с
другой - недопущение избыточного ограничения прав и свобод при
применении мер уголовно-правового принуждения. Соответственно,
характер и содержание устанавливаемых уголовным законом мер должны
определяться исходя не только из их обусловленности целями защиты
конституционно значимых ценностей, но и из требования адекватности
порождаемых ими последствий (в том числе для лица, в отношении
которого эти меры применяются) тому вреду, который был причинен в
результате преступных деяний. В случаях, когда предусматриваемые
уголовным законом меры перестают соответствовать социальным
реалиям, приводя к ослаблению защиты конституционно значимых
ценностей или, напротив, к избыточному применению государственного
принуждения, законодатель - исходя из указанных конституционных
принципов - обязан привести уголовно-правовые предписания в
соответствие с новыми социальными реалиями.
Устанавливая в статье 54 (часть 2) в качестве гарантии защиты
достоинства личности и ее прав в сфере уголовно-правовых и
уголовно-процессуальных отношений правило, согласно которому никто
не может нести ответственность за деяние, не признававшееся
правонарушением в момент его совершения, и исключая тем самым
возможность возложения на граждан ответственности за деяния,
общественная опасность которых в момент совершения ими не
осознавалась и не могла осознаваться ввиду отсутствия в законе
соответствующего правового запрета, Конституция Российской
Федерации создает необходимые предпосылки определенности их
правового положения. Одновременно, исходя из общеправовых принципов
гуманизма и соразмерности ответственности за совершенное деяние его
реальной общественной опасности, Конституция Российской Федерации в
той же статье 54 (часть 2) предписывает, что в случае устранения
или смягчения новым законом ответственности за совершенное
правонарушение применяется новый закон.
В сфере уголовного судопроизводства суды в этих целях
наделяются непосредственно Конституцией Российской Федерации такими
полномочиями, как установление виновности или невиновности
обвиняемых в совершении преступлений и вынесение соответствующих
приговоров (статья 49, часть 1), пересмотр приговоров, вынесенных
нижестоящей судебной инстанцией (статья 50, часть 3), а также
приведение ранее вынесенных приговоров в соответствие с новым
уголовным законом, устраняющим или смягчающим ответственность за
преступление (статья 54, часть 2). Осуществление указанных
полномочий, в том числе принятие соответствующих судебных решений,
будучи проявлением функции правосудия, должно подчиняться
требованиям законности, обоснованности, справедливости, которые
Конституция Российской Федерации и федеральные законы предъявляют к
актам правосудия.
Данная статья конкретизирует применительно к сфере
уголовно-правового регулирования вытекающие из Конституции
Российской Федерации (статья 54, часть 2) и Международного пакта о
гражданских и политических правах (пункт 1 статьи 15) принципы
применения новых законов, устраняющих или смягчающих уголовную
ответственность. Эти принципы сформулированы как императивные
указания, адресованные прежде всего государству в лице
соответствующих органов, которые призваны обеспечивать реализацию
закрепленной в статье 45 (часть 1) Конституции Российской Федерации
гарантии государственной защиты прав и свобод человека и гражданина
в Российской Федерации и от которых зависит решение вопроса, какая
именно ответственность может наступать за те или иные
правонарушения.
Тем самым предполагается, что законодатель, принимая закон,
устраняющий или смягчающий уголовную ответственность и,
следовательно, являющийся актом, который по-новому определяет
характер и степень общественной опасности тех или иных преступлений
и правовой статус лиц, их совершивших, не может не предусмотреть -
исходя из конституционно обусловленной обязательности
распространения действия такого рода законов на ранее совершенные
деяния - механизм придания ему обратной силы, а правоприменительные
органы, в том числе суды, управомоченные на принятие во исполнение
этого закона юрисдикционных решений об освобождении конкретных лиц
от уголовной ответственности и наказания или о смягчении
ответственности и наказания, оформляющих изменение статуса данных
лиц, не вправе уклоняться от его применения.
Ни статья 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации,
ни пункт 1 статьи 15 Международного пакта о гражданских и
политических правах не содержат норм, которые допускали бы
возможность ограничения действия закрепленных в них правил в
зависимости от видов правонарушений, категорий лиц, их совершивших,
или каких-либо иных обстоятельств. Так же и по буквальному смыслу
части первой статьи 10 УК Российской Федерации закон, улучшающий
положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу и
подлежит применению в конкретном деле независимо от стадии
судопроизводства, в которой должен решаться вопрос о применении
этого закона, и независимо от того, в чем выражается такое
улучшение - в отмене квалифицирующего признака преступления,
снижении нижнего и (или) верхнего пределов санкции соответствующей
статьи Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации,
изменении в благоприятную для осужденного сторону правил его Общей
части, касающихся назначения наказания, или в чем-либо ином.
То же относится и к части второй статьи 10 УК Российской
Федерации. Содержащееся в ней предписание о смягчении назначенного
по приговору суда наказания в пределах, предусмотренных новым
уголовным законом, предполагает применение общих начал назначения
наказания, в силу которых в такого рода случаях смягчение наказания
будет осуществляться в пределах, определяемых всей совокупностью
норм Уголовного кодекса Российской Федерации - не только Особенной
его части, но и Общей.
Иное, ограничительное, истолкование части второй статьи 10 УК
Российской Федерации, а именно как допускающей возможность снижения
назначенного осужденному наказания только до верхнего предела
санкции соответствующей статьи Особенной части Уголовного кодекса
Российской Федерации, имевшее место в том числе при принятии
правоприменительных решений по уголовным делам граждан - заявителей
по настоящему делу, не соответствует буквальному смыслу данной
нормы и не вытекает из положений Конституции Российской Федерации,
предопределяющих ее содержание и значение в системе действующего
уголовно-правового регулирования.
Такое истолкование названной нормы, не учитывающее
устанавливаемые новым законом юридическую оценку того или иного
деяния как менее тяжкого, более низкие пределы подлежащего
применению наказания или более мягкие правила его назначения,
влекло бы переоценку степени общественной опасности деяния и лица,
его совершившего, а также обстоятельств, смягчающих и отягчающих
наказание, в неблагоприятную для осужденного сторону по сравнению с
тем, как они отражены в ранее принятых судебных решениях, что не
только ограничивало бы гарантируемое статьей 54 (часть 2)
Конституции Российской Федерации право осужденного на применение
уголовного закона, смягчающего ответственность, но и могло бы
повлечь определенное, как формально-правовое, так и фактическое,
ухудшение его положения, - особенно в тех случаях, когда суд при
приведении приговора в соответствие с новым уголовным законом не
принимает во внимание, что наказание назначалось с применением
специальных правил снижения наказания (ниже низшего предела,
установленного санкцией соответствующей статьи, или с учетом
имеющих фиксированное значение смягчающих обстоятельств; при
постановлении приговора в случае согласия обвиняемого с
предъявленным обвинением; при признании коллегией присяжных
заседателей подсудимого заслуживающим снисхождения).
Положение части второй статьи 10 УК Российской Федерации
о сокращении наказания в пределах, предусмотренных новым уголовным
законом, в системной связи с частью первой той же статьи означает,
что при приведении приговора в соответствие с новым уголовным
законом - независимо от того, в какой процессуальной стадии
решается данный вопрос, - подлежат применению все установленные
Уголовным кодексом Российской Федерации в редакции этого закона
правила, как общие, так и специальные, в соответствии с которыми
вопрос о наказании разрешается при постановлении приговора, включая
правила назначения наказания ниже низшего предела, при наличии
смягчающих обстоятельств, а также при рецидиве преступлений. Тем
самым в уголовно-правовых отношениях обеспечивается реализация
принципов справедливости (преамбула Конституции Российской
Федерации, статья 6 УК Российской Федерации) и равенства всех перед
законом и судом (статья 19 Конституции Российской Федерации, статья
4 УК Российской Федерации).
В противном случае, т. е. при истолковании части второй статьи
10 УК Российской Федерации как предполагающей использование при
решении вопроса о наказании лишь одного правила - о снижении
назначенного по приговору суда наказания до верхнего предела
санкции соответствующей статьи Особенной части Уголовного кодекса
Российской Федерации в редакции нового закона, лица, уже отбывающие
наказание, были бы поставлены в неравное положение с теми лицами, в
отношении которых приговор выносится после вступления нового
уголовного закона в силу и решение вопроса о наказании
осуществляется с учетом как верхнего, так и нижнего пределов
санкции соответствующей статьи, а также указанных в Общей части
Уголовного кодекса Российской Федерации обстоятельств.
4. Реализация закрепленного в статье 54 (часть 2) Конституции
Российской Федерации и статье 10 УК Российской Федерации принципа,
в силу которого уголовный закон, устраняющий или смягчающий
ответственность, имеет обратную силу, может быть обеспечена лишь
при условии создания надлежащего процессуального механизма,
позволяющего определить в конкретном деле, в какой мере новый закон
смягчает ответственность за преступление, и соответствующим образом
применить его.
4.1. Согласно действующему уголовно-процессуальному
законодательству применение нового уголовного закона, устраняющего
или смягчающего ответственность за преступление и, следовательно,
имеющего обратную силу, может осуществляться на любых стадиях
уголовного судопроизводства, начиная с возбуждения уголовного дела
и заканчивая пересмотром вступивших в законную силу судебных
решений и исполнением приговора.
Порядок приведения вступившего в законную силу приговора в
соответствие с новым уголовным законом непосредственно
регламентируется лишь применительно к стадии исполнения приговора:
в таких случаях полномочие решать вопрос об освобождении от
наказания или о смягчении наказания Уголовно-процессуальный кодекс
Российской Федерации возлагает на суд по месту отбывания наказания
осужденным либо по месту применения принудительных мер медицинского
характера (часть третья статьи 396); этот вопрос решается по
ходатайству осужденного (пункт 2 части первой статьи 399) в
судебном заседании, в котором, помимо представителя учреждения или
органа, исполняющего наказание, могут принимать участие осужденный
и его адвокат (части вторая, третья и четвертая статьи 399).
Вступивший в законную силу приговор может быть приведен в
соответствие с новым уголовным законом и путем его пересмотра в
надзорном порядке, который, согласно Уголовно-процессуальному
кодексу Российской Федерации, осуществляется соответствующим судом
надзорной инстанции (статья 403) по надзорному представлению
прокурора или надзорной жалобе осужденного, его защитника или
законного представителя (статьи 402 и 404) в судебном заседании с
участием сторон (статья 407) и может выражаться в отмене или
изменении постановленных по уголовному делу приговора и последующих
судебных решений (статьи 408 и 410).
Не исключает Уголовно-процессуальный кодекс Российской
Федерации и возможность приведения приговора и иных принятых по
уголовному делу судебных решений в соответствие с новым уголовным
законом в процедуре возобновления производства по делу ввиду новых
или вновь открывшихся обстоятельств (статья 413) вышестоящим судом
на основании представления Председателя Верховного Суда Российской
Федерации или заключения прокурора (статьи 415, 416 и 417).
Названные процедуры - независимо от того, в какой из них будет
разрешаться вопрос о приведении ранее принятых по уголовному делу
судебных решений в соответствие с уголовным законом, устраняющим
или смягчающим ответственность за преступление, - должны
обеспечивать конституционные гарантии судебной защиты прав и свобод
человека и гражданина.
4.2. Конституция Российской Федерации, гарантируя каждому
право на судебную защиту его прав и свобод, предполагает
обеспечение всем субъектам права свободного и равного доступа к
правосудию, отвечающему требованиям справедливости и
осуществляемому независимым и беспристрастным судом на основе
состязательности и равноправия сторон.
Соответственно, рассмотрение судом находящихся в его
производстве дел в силу указанных конституционных принципов
предполагает наличие у него возможности выбора решения, исходя из
действующего законодательства, обстоятельств конкретного дела,
позиций участников судопроизводства и их обоснования.
Предоставление же суду при решении вопросов, связанных с
применением нового уголовного закона, смягчающего ответственность
за преступление, единственной возможности - снизить ранее
назначенное наказание до верхнего предела, установленного санкцией
соответствующей статьи Особенной части Уголовного кодекса
Российской Федерации, по существу, ограничивало бы его полномочия
как органа правосудия и нарушало бы право граждан на судебную
защиту.
Нормы Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации,
определяющие полномочия суда по приведению вступившего в законную
силу приговора и других судебных решений в соответствие с имеющим
обратную силу уголовным законом, которым устраняется или смягчается
ответственность за преступление, такого рода ограничений не
содержат и, следовательно, не могут рассматриваться как нарушающие
конституционные права и свободы граждан, что не исключает право
законодателя предусмотреть иной, специальный, порядок приведения
таких решений в соответствие с новым уголовным законом, устраняющим
или смягчающим ответственность за преступление.
4.3. Императивное по своему характеру правило статьи 54 (часть
2) Конституции Российской Федерации, предписывающее применять новый
закон в случаях, когда после совершения правонарушения
ответственность за него устранена или смягчена, не предполагает
наличие у суда или иного органа, применяющего закон, дискреционных
полномочий, которые позволяли бы ему в таких случаях игнорировать
действие этого закона. Следовательно, государство, обязанное в силу
статьи 2 Конституции Российской Федерации признавать, соблюдать и
защищать права и свободы человека и гражданина, должно обеспечить
на практике действие механизма приведения в соответствие с ним
ранее принятых судебных решений независимо от наличия просьбы со
стороны заинтересованных лиц.
С учетом этого положение Уголовно-процессуального кодекса
Российской Федерации, согласно которому вопрос об освобождении от
наказания или о смягчении наказания в связи с изданием уголовного
закона, имеющего обратную силу, решается судом по ходатайству
осужденного (пункт 2 части первой статьи 399), не может
рассматриваться как освобождающее уполномоченные государственные
органы и должностных лиц от обязанности самостоятельно инициировать
применение нового уголовного закона. Такое истолкование названного
законоположения вытекает не только из Конституции Российской
Федерации, гарантирующей государственную защиту прав и свобод
человека и гражданина (статья 2 и статья 45, часть 1), но и из
отраслевого законодательства, возлагающего на прокурора обязанность
осуществлять надзор за законностью исполнения наказания и принимать
необходимые меры в целях устранения выявленных нарушений (статьи 32
и 33 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации"), а
на администрацию учреждений и органов, исполняющих наказание, -
обязанность охранять права, свободы и законные интересы осужденных
(статья 1 УИК Российской Федерации, статьи 1 и 13 Закона Российской
Федерации "Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные
наказания в виде лишения свободы").
п о с т а н о в и л:
1. Признать не противоречащей Конституции Российской Федерации
часть вторую статьи 10 Уголовного кодекса Российской Федерации,
поскольку по своему конституционно-правовому смыслу содержащаяся в
ней норма предполагает в системе действующего
уголовно-процессуального регулирования сокращение назначенного
осужденному наказания в связи с изданием нового уголовного закона,
смягчающего ответственность за совершенное им преступление, в
пределах, предусмотренных нормами как Особенной части, так и Общей
части Уголовного кодекса Российской Федерации в редакции этого
закона.
Положение пункта 2 части первой статьи 399
Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в его
конституционно-правовом истолковании не освобождает уполномоченные
государственные органы и должностных лиц от обязанности независимо
от наличия ходатайства осужденного инициировать перед судом
рассмотрение вопроса о приведении вынесенного по уголовному делу
приговора в соответствие с новым уголовным законом, устраняющим или
смягчающим ответственность за преступление.
В силу статьи 6 Федерального конституционного закона
"О Конституционном Суде Российской Федерации" выявленный в
настоящем Постановлении конституционно-правовой смысл указанных
законоположений является общеобязательным, что исключает любое иное
их истолкование в правоприменительной практике.
2. Прекратить производство по делу в части, касающейся
проверки конституционности части второй статьи 3 Федерального
закона "О введении в действие Уголовного кодекса Российской
Федерации" и Федерального закона от 8 декабря 2003 года "О внесении
изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации".
3. Уголовные дела граждан А.К.Айжанова, Ю.Н.Александрова,
А.С.Алексеева, О.П.Аринина, А.А.Байдимирова, С.М.Березина,
Э.В.Борисова, В.В.Бота, В.Е.Бугакова, С.Н.Дубяго, Д.В.Зимкова,
А.Н.Кузнецова, Е.В.Леонтьева, С.В.Мазяра, С.В.Мартыненко,
Е.Л.Мишенина, П.Ю.Нелюбова, А.А.Плаксина, А.И.Пономарева,
Н.В.Репринцева, С.А.Родионова, Э.С.Солдатова, Д.В.Сухого,
И.П.Токарева, А.П.Тютюникова, А.В.Фатеева, И.В.Фаянова,
Д.В.Филиппова, И.В.Хроменкова, Д.В.Чибизова-Иванова, И.Н.Шанина,
П.В.Швайко подлежат разрешению в установленном порядке с учетом
настоящего Постановления, если для этого нет других препятствий.
4. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит
обжалованию, вступает в силу немедленно после провозглашения,
действует непосредственно и не требует подтверждения другими
органами и должностными лицами.
5. Согласно статье 78 Федерального конституционного закона
"О Конституционном Суде Российской Федерации" настоящее
Постановление подлежит незамедлительному опубликованию в
"Российской газете" и "Собрании законодательства Российской
Федерации". Постановление должно быть опубликовано также в
"Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации".
Конституционный Суд
Российской Федерации
N 4-П
Постановление Конституционного Суда РФ от 27.05.2008 N 8-П "По делу о проверке конституционности положения части первой статьи 188 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки М.А. Асламазян"
КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Именем Российской Федерации
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 27 мая 2008 г. N 8-П
ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ ПОЛОЖЕНИЯ
ЧАСТИ ПЕРВОЙ СТАТЬИ 188 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ В СВЯЗИ С ЖАЛОБОЙ ГРАЖДАНКИ М.А. АСЛАМАЗЯН
установил:
1. Согласно части первой статьи 188 "Контрабанда" УК Российской Федерации контрабандой признается перемещение в крупном размере через таможенную границу Российской Федерации товаров или иных предметов, совершенное помимо или с сокрытием от таможенного контроля либо с обманным использованием документов или средств таможенной идентификации либо сопряженное с недекларированием или недостоверным декларированием.
На основании названной нормы 31 января 2007 года дознавателем отдела дознания Шереметьевской таможни в отношении заявительницы по настоящему делу - гражданки М.А. Асламазян было возбуждено уголовное дело по факту перемещения ею через таможенную границу при въезде 21 января 2007 года в Российскую Федерацию незадекларированной валюты в сумме 9550 евро и 5130 рублей, равной в эквиваленте 328 685 рублям по официальному курсу, установленному на этот день Центральным банком Российской Федерации. Жалобы адвоката, поданные в интересах М.А. Асламазян в Генеральную прокуратуру Российской Федерации и Головинский районный суд города Москвы, о необоснованности возбуждения уголовного дела и об отмене соответствующего постановления оставлены без удовлетворения.
Из правоприменительных решений по делу следует, что при установлении такого признака деяния, предусмотренного частью первой статьи 188 УК Российской Федерации, как крупный размер, определяемый в соответствии с примечанием к статье 169 данного Кодекса как сумма, превышающая 250 000 рублей, из всей суммы ввезенной М.А. Асламазян наличной валюты не вычиталась та ее часть, которая законодательством о валютном регулировании и валютном контроле разрешена к ввозу без подачи письменной таможенной декларации.
По мнению заявительницы, часть первая статьи 188 УК Российской Федерации нарушает закрепленные в статьях 17 (часть 1) и 19 (часть 1) Конституции Российской Федерации гарантии конституционных прав граждан, в том числе равенство всех перед законом и судом, а также противоречит провозглашенному в Конвенции о защите прав человека и основных свобод принципу правовой определенности, поскольку лишает гражданина возможности в разумных пределах предвидеть негативные последствия своего поведения, наступающие при нарушении порядка перемещения через таможенную границу Российской Федерации такого специфического предмета, как иностранная валюта и (или) валюта Российской Федерации.
Таким образом, предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по настоящему делу является нормативное положение части первой статьи 188 УК Российской Федерации, как позволяющее - во взаимосвязи с примечанием к статье 169 данного Кодекса - при привлечении к уголовной ответственности за контрабанду, совершаемую путем перемещения через таможенную границу Российской Федерации недекларированной или недостоверно декларированной иностранной валюты и (или) валюты Российской Федерации в крупном, т.е. превышающем в эквиваленте 250 000 рублей, размере, признавать его таковым исходя из всей перемещаемой суммы, включая и ту ее часть, которая законом разрешена для ввоза в Российскую Федерацию без декларирования таможенному органу.
2. Согласно статье 71 Конституции Российской Федерации регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина (пункт "в"), а также уголовное законодательство (пункт "о") находятся в ведении Российской Федерации. Реализуя свои полномочия в этой сфере, федеральный законодатель самостоятельно определяет содержание положений уголовного закона, в том числе устанавливает преступность общественно опасных деяний, их наказуемость и иные уголовно-правовые последствия совершения лицом преступления. При этом он связан требованиями статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, допускающими возможность ограничения прав и свобод человека и гражданина федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства, что предполагает - в силу принципа верховенства права - недопущение использования средств уголовного закона для несоразмерного, избыточного ограничения прав и свобод при применении мер уголовной ответственности.
Конституционными требованиями справедливости и соразмерности предопределяется также дифференциация публично-правовой ответственности в зависимости от тяжести содеянного, размера и характера причиненного ущерба, степени вины правонарушителя и иных существенных обстоятельств, обусловливающих индивидуализацию при применении тех или иных мер государственного принуждения (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 15 июля 1999 года N 11-П). Соответственно, меры, устанавливаемые в уголовном законе в целях защиты конституционно значимых ценностей, должны определяться исходя из требования адекватности порождаемых ими последствий (в том числе для лица, в отношении которого они применяются) тому вреду, который причинен в результате преступного деяния, с тем чтобы обеспечивались соразмерность мер уголовного наказания совершенному преступлению, а также баланс основных прав индивида и общего интереса, состоящего в защите личности, общества и государства от преступных посягательств.
Именно поэтому Уголовным кодексом Российской Федерации предусматривается, что наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, т.е. соответствовать характеру и степени опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного (статья 6); при этом не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного данным Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности (часть вторая статьи 14).
3. Осуществляя в целях защиты экономической основы государственного суверенитета и национальных интересов в сфере оборота финансовых средств, обеспечения устойчивости рубля, проведения единой финансовой, кредитной и денежной политики (статьи 4, 71 (пункт "ж"), 75 (часть 2) и 114 (пункт "б" части 1) Конституции Российской Федерации) финансовое, валютное и таможенное регулирование, федеральный законодатель устанавливает специальный порядок и условия ввоза в Российскую Федерацию наличной иностранной валюты и (или) валюты Российской Федерации.
Так, согласно статье 12 Таможенного кодекса Российской Федерации все лица на равных основаниях имеют право на перемещение товаров (в том числе валюты и валютных ценностей) и транспортных средств через таможенную границу Российской Федерации в порядке, установленном данным Кодексом, за исключением случаев, предусмотренных данным Кодексом, а также иными федеральными законами и международными договорами Российской Федерации; порядок перемещения через таможенную границу валюты Российской Федерации, внутренних ценных бумаг и валютных ценностей регулируется валютным законодательством Российской Федерации.
Статьей 15 Федерального закона от 10 декабря 2003 года N 173-ФЗ "О валютном регулировании и валютном контроле" (в редакции Федерального закона от 18 июля 2005 года N 90-ФЗ) предусматривается, что ввоз в Российскую Федерацию иностранной валюты и (или) валюты Российской Федерации осуществляется резидентами и нерезидентами без ограничений при соблюдении требований таможенного законодательства Российской Федерации; при единовременном ввозе в Российскую Федерацию физическими лицами - резидентами наличной иностранной валюты и (или) валюты Российской Федерации в сумме, превышающей в эквиваленте 10 000 долларов США, ввозимая наличная иностранная валюта и (или) валюта Российской Федерации подлежат декларированию таможенному органу путем подачи письменной таможенной декларации на всю сумму ввозимой наличной иностранной валюты и (или) валюты Российской Федерации (часть 1); в этом случае перерасчет иностранной валюты и (или) валюты Российской Федерации в доллары США осуществляется по официальному курсу, устанавливаемому Центральным банком Российской Федерации на день декларирования таможенному органу (часть 5).
Данный порядок перемещения валюты через таможенную границу Российской Федерации согласуется с международными стандартами, разработанными с участием Российской Федерации. В частности, согласно IX специальной рекомендации Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ) государства должны принимать необходимые меры с целью фиксирования трансграничных перемещений наличной валюты и иных платежных документов, включая их декларирование. Совет Безопасности ООН в Резолюции 1617 (2005) от 29 июля 2005 года настоятельно призвал все государства - члены ООН соблюдать эту и другие рекомендации ФАТФ.
4. Федеральный законодатель, осуществляя правовое регулирование на основании статей 71 (пункт "о"), 72 (пункт "к" части 1) и 75 Конституции Российской Федерации, установил как административную, так и уголовную ответственность за нарушение порядка трансграничного перемещения валюты и определил соответствующие составы правонарушений и санкции за их совершение.
Согласно статье 16.4 КоАП Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 22 июня 2007 года N 116-ФЗ) недекларирование либо недостоверное декларирование физическими лицами иностранной валюты или валюты Российской Федерации, перемещаемых через таможенную границу Российской Федерации и подлежащих обязательному письменному декларированию, влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от одной тысячи до двух тысяч пятисот рублей. При этом, поскольку единовременный ввоз физическими лицами иностранной валюты и валюты Российской Федерации законом не ограничивается и взимание каких-либо таможенных сборов и платежей не предусматривается, обязанность декларирования возникает только при ее перемещении через таможенную границу Российской Федерации в сумме, превышающей в эквиваленте 10 000 долларов США.
Следовательно, сам факт ввоза валюты не рассматривается в действующем законодательстве как посягательство на охраняемые законом интересы Российской Федерации в сфере экономики, т.е. как деяние, представляющее общественную опасность, равно как не считается представляющим общественную опасность и имеющим противоправный характер единовременный недекларируемый ввоз в Российскую Федерацию физическими лицами - резидентами наличной валюты в сумме, не превышающей в эквиваленте 10 000 долларов США. Противоправным, а именно посягающим на установленный порядок перемещения валюты через таможенную границу Российской Федерации и потому влекущим применение мер государственного принуждения, признается недекларируемый ее ввоз лишь в сумме сверх разрешенной законом. При этом уголовная ответственность в отличие от административной ответственности установлена для случаев ввоза в Российскую Федерацию непродекларированной или недостоверно продекларированной валюты в крупном размере (статья 188 УК Российской Федерации), т.е. повышенную общественную опасность, обусловливающую введение уголовной ответственности, представляет только неконтролируемое перемещение валюты в размере, существенно превышающем законодательно установленный эквивалент суммы, разрешенной к недекларируемому ввозу.
Поскольку правовым регулированием ответственности за нарушение порядка ввоза валюты в Российскую Федерацию затрагивается конституционное право собственности, включающее право иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им (статья 35 Конституции Российской Федерации), то при установлении этой ответственности федеральный законодатель должен руководствоваться такими общими принципами права, как равенство и справедливость, и следовать требованиям соответствия вводимых ограничений конституционно значимым целям, а также соразмерности мер государственного принуждения характеру совершенного деяния, его общественной опасности (статьи 19 и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации).
Данный вывод корреспондирует предписаниям Конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которым каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности и никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права; государство вправе обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов (абзацы первый и второй статьи 1 Протокола N 1 "Защита собственности").
5. Как по буквальному смыслу нормы части первой статьи 188 УК Российской Федерации, так и по смыслу, придаваемому ей правоприменительной практикой, размер перемещаемой через таможенную границу Российской Федерации валюты признается крупным (а именно, согласно примечанию к статье 169 данного Кодекса, превышающим в эквиваленте 250 000 рублей) исходя из всей перемещаемой суммы, включая и ту ее часть, которую закон разрешает ввозить в Российскую Федерацию без письменного декларирования.
В результате даже несущественное превышение суммы, разрешенной для ввоза в Российскую Федерацию без декларирования таможенному органу (как это имело место в деле гражданки М.А. Асламазян), может повлечь уголовную ответственность, что в значительной степени связано с дефектностью самой нормы, с отсутствием должной формальной определенности, позволяющим толковать и применять содержащийся в ней уголовно-правовой запрет как несоразмерно ограничивающий в нарушение принципов равенства и справедливости конституционное право собственности.
Между тем любое преступление, а равно и меры уголовной ответственности за его совершение должны быть четко определены в законе, причем таким образом, чтобы исходя из текста соответствующей нормы - в случае необходимости с помощью толкования, данного ей судами, - каждый мог предвидеть уголовно-правовые последствия своих действий (бездействия). Неточность, неясность и неопределенность закона порождают возможность неоднозначного истолкования и, следовательно, произвольного применения его норм - в противоречие названным конституционным принципам, из которых, как отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, вытекает обращенное к законодателю требование определенности, ясности, недвусмысленности правовых норм и их согласованности в системе действующего правового регулирования; в противном случае может иметь место противоречивая правоприменительная практика, что ослабляет гарантии государственной защиты прав, свобод и законных интересов граждан (Постановления от 15 июля 1999 года N 11-П и от 27 мая 2003 года N 9-П).
Необходимость соблюдения принципа правовой определенности подчеркивает и Европейский Суд по правам человека при применении содержащихся или вытекающих из Конвенции о защите прав человека и основных свобод общих принципов, лежащих в том числе в основе оценки соответствия ее положениям внутригосударственного права. Согласно позициям Европейского Суда по правам человека закон во всяком случае должен отвечать установленному Конвенцией стандарту, требующему, чтобы законодательные нормы были сформулированы с достаточной четкостью и позволяли лицу предвидеть, прибегая в случае необходимости к юридической помощи, с какими последствиями могут быть связаны те или иные его действия (Постановления от 26 апреля 1979 года по делу "Санди Таймс" (Sunday Times) против Соединенного Королевства (N 1)" (пункт 49), от 31 июля 2000 года по делу "Йечиус (Jecius) против Литвы" (пункт 56), от 28 марта 2000 года по делу "Барановский (Baranowski) против Польши" (пункты 50 - 52), от 28 октября 2003 года по делу "Ракевич против Российской Федерации" (пункт 31), от 24 мая 2007 года по делу "Игнатов против Российской Федерации" (пункт 74), от 24 мая 2007 года по делу "Владимир Соловьев против Российской Федерации" (пункт 86).
5.1. Особую значимость требования определенности, ясности, недвусмысленности правовых норм и их согласованности в системе общего правового регулирования приобретают применительно к уголовному законодательству, являющемуся по своей правовой природе крайним (исключительным) средством, с помощью которого государство реагирует на факты противоправного поведения в целях охраны общественных отношений, если она не может быть обеспечена должным образом только с помощью правовых норм иной отраслевой принадлежности (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 10 июля 2003 года N 270-О).
Принцип формальной определенности закона, предполагающий точность и ясность законодательных предписаний, будучи неотъемлемым элементом верховенства права, выступает как в законотворческой, так и в правоприменительной деятельности в качестве необходимой гарантии обеспечения эффективной защиты от произвольных преследования, осуждения и наказания. Уголовная ответственность может считаться законно установленной и отвечающей требованиям статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации лишь при условии, что она адекватна общественной опасности преступления и что уголовный закон ясно и четко определяет признаки этого преступления, отграничивая его от иных противоправных и тем более - от законных деяний.
Нарушение принципа формальной определенности при конструировании и изложении нормы части первой статьи 188 УК Российской Федерации повлекло ее неправомерное, расширительное истолкование и привело к нарушению общих принципов права, таких как справедливость, равенство и соразмерность, которым надлежит следовать при введении тех или иных ограничений прав и свобод человека и гражданина.
5.2. Согласно статье 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением. Корреспондирующий ей пункт 1 статьи 7 Конвенции о защите прав человека и основных свобод провозглашает, что никто не может быть осужден за совершение какого-либо действия или за бездействие, которое действовавшим в момент его совершения национальным или международным уголовным правом не рассматривалось как преступление.
В названных положениях раскрывается содержание признанного цивилизованными странами общего принципа наказания исключительно на основании закона (nullum crimen, nulla poena sine lege - нет преступления, нет наказания без указания в законе), из которого следует также, что закон, устанавливающий уголовную ответственность, не может толковаться при его применении расширительно, т.е. как распространяющийся на деяния, прямо им не запрещенные, не может применяться по аналогии и что не имеет обратной силы закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, т.е. ухудшающий положение лица, привлекаемого к ответственности.
Статьей 54 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 1, 2, 15 (часть 4) и 17 (часть 1) предопределяется отнесение к числу важнейших положений уголовного законодательства Российской Федерации как правового государства требований, в силу которых преступность деяния, его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только Уголовным кодексом Российской Федерации, применение уголовного закона по аналогии не допускается; основанием уголовной ответственности является совершение общественно опасного деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного данным Кодексом (статьи 3 и 8 УК Российской Федерации). Если же те или иные действия согласно принятому в соответствующей сфере общественных отношений регулированию разрешены, т.е. в момент их совершения являются правомерными, то они не могут влечь уголовную ответственность.
Неопределенность, нечеткость и неоднозначность нормы, содержащейся в части первой статьи 188 УК Российской Федерации, влечет нарушение этих фундаментальных принципов права.
5.3. Вытекающий из статей 19, 54 и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации принцип соразмерности правонарушения и мер юридической ответственности, выражающийся в уголовном праве в требовании соразмерности наказания совершенному преступлению, обязывает федерального законодателя устанавливать меры уголовной ответственности, адекватные общественной опасности преступления, отграничивая при этом запрещенные уголовным законом деяния и уголовные наказания от административных правонарушений и мер административной ответственности, не допуская смешения оснований и видов уголовной и административной ответственности.
Соответственно, нормы, вводящие юридическую ответственность, должны исключать расширительное их истолкование, с тем чтобы за правонарушения, являющиеся, по существу, административными, не допускалась одновременно возможность и уголовной ответственности. Тем более не должно иметь место такое регулирование, в результате которого уголовная ответственность вводится за совершение тех или иных действий, разрешенных законом, регулирующим соответствующую сферу отношений, т.е. законных по своему существу.
Норма части первой статьи 188 УК Российской Федерации во взаимосвязи с примечанием к статье 169 данного Кодекса не соответствует и этим критериям.
При том что сумма наличной ввозимой в Российскую Федерацию валюты, превышение которой требует обязательной подачи письменной таможенной декларации, определена законодательно, административная ответственность за недекларирование или недостоверное декларирование валюты при перемещении через таможенную границу Российской Федерации возможна, только если общая ее сумма превышает в эквиваленте 10 000 долларов США по официальному курсу, устанавливаемому Центральным банком Российской Федерации на день декларирования таможенному органу (статья 16.4 КоАП Российской Федерации, статья 15 Федерального закона "О валютном регулировании и валютном контроле"). Однако - в силу части первой статьи 188 УК Российской Федерации во взаимосвязи с примечанием к статье 169 данного Кодекса - если в день ввоза валюты на территорию Российской Федерации курс доллара составляет 25 рублей или более, то любой недекларируемый ввоз валюты в сумме, превышающей в эквиваленте 10 000 долларов США, будет означать перемещение через таможенную границу Российской Федерации валюты в крупном размере, т.е. контрабанду. Таким образом, даже при незначительном превышении законодательно допустимой суммы недекларируемой валюты данное административное деяние образует одновременно состав контрабанды, признаком которого является крупный размер перемещаемых через таможенную границу Российской Федерации валютных средств, что практически приводит к произвольной замене административной ответственности, установленной законом за недекларирование или недостоверное декларирование валюты, ответственностью уголовной.
Указанное уголовно-правовое регулирование не учитывает специфику валюты как предмета таможенных правоотношений, не согласуется с законодательством о валютном регулировании и валютном контроле и в условиях "плавающего" курса валют не позволяет лицу предвидеть с достаточной четкостью последствия своего поведения, связанного с недекларированием или недостоверным декларированием ввозимой валюты. Кроме того, допуская признание размера недекларированной или недостоверно декларированной валюты как крупного исходя из всей ввозимой суммы, включая ту ее часть, которую Федеральный закон "О валютном регулировании и валютном контроле" разрешает ввозить без письменного декларирования, оно создает возможность расширительного толкования уголовного закона, которое влечет отягчение ответственности, а также применение мер уголовной ответственности, не адекватных общественной опасности совершенного деяния, являющегося, по существу, административным правонарушением.
5.4. Таким образом, регулирование, содержащееся в части первой статьи 188 УК Российской Федерации во взаимосвязи с примечанием к статье 169 данного Кодекса, не согласуется с конституционными принципами верховенства права и правового государства, а также с общеправовыми принципами соразмерности, справедливости и равенства, не отвечает требованиям статей 1, 19 и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации при привлечении к юридической ответственности и потому ведет к несоразмерному ограничению конституционного права собственности, гарантированного статьей 35 Конституции Российской Федерации и статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Кроме того, данным регулированием не обеспечивается надлежащее качество закона (ни по форме, ни по содержанию), являющееся в правовом государстве необходимым условием привлечения к уголовной ответственности, и тем самым нарушается принцип nullum crimen, nulla poena sine lege, гарантированный статьей 54 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 15 (часть 4) и 17 (часть 1) и со статьей 7 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также исключаются полнота и эффективность судебной защиты, что не согласуется со статьей 46 Конституции Российской Федерации и ее статьей 21, гарантирующей уважение достоинства личности.
Введя в правовое регулирование нормативное положение, устанавливающее уголовную ответственность за контрабанду валюты, которое в силу своей неопределенности не позволяет отграничить преступление от аналогичного ему по объективной стороне административного правонарушения, федеральный законодатель - в нарушение Конституции Российской Федерации и международных обязательств Российской Федерации - создал возможность произвольного применения этого положения и недопустимой подмены административной ответственности уголовной, что противоречит общепризнанным принципам уголовной ответственности, не согласуется с задачами уголовного законодательства, а также с принципами законности, равенства граждан перед законом и судом, справедливости, гуманизма, закрепленными на основе Конституции Российской Федерации Уголовным кодексом Российской Федерации, и не соответствует предусмотренным им основанию уголовной ответственности и понятию преступления.
Исходя из указанных требований, федеральный законодатель был обязан сформулировать соответствующее предписание таким образом, чтобы при признании размера перемещаемой через таможенную границу Российской Федерации недекларированной или недостоверно декларированной валюты как крупного из всей ввозимой суммы наличной валюты подлежала исключению та ее часть, которая законом разрешена к ввозу без декларирования или была продекларирована, поскольку перемещаемой через таможенную границу Российской Федерации противоправным образом является только та часть валюты, которая превышает сумму, разрешенную к ввозу без декларирования таможенному органу.
Применение нормативного положения части первой статьи 188 УК Российской Федерации без учета названного условия является основанием для пересмотра решений судов и иных правоприменительных органов в соответствии с имеющей прямое действие статьей 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации, из которой следует, что в случае смягчения ответственности за правонарушение - в связи с изменением смысла устанавливающего ее закона - этому изменению придается обратная сила.
Данное требование в полной мере распространяется на все правоприменительные решения, основанные на не соответствующем Конституции Российской Федерации предписании части первой статьи 188 УК Российской Федерации, включая решения по делу гражданки М.А. Асламазян, в отношении обязательности пересмотра которого, кроме того, действует требование части второй статьи 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".
Исходя из изложенного и руководствуясь статьей 125 (часть 6) Конституции Российской Федерации, частью первой статьи 71, статьями 72, 74, 79 и 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
постановил:
1. Признать не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 17 (часть 1), 19 (часть 1), 54 (часть 2) и 55 (часть 3), нормативное положение части первой статьи 188 УК Российской Федерации в той мере, в какой оно позволяет - во взаимосвязи с примечанием к статье 169 данного Кодекса - при привлечении к уголовной ответственности за контрабанду, совершаемую путем перемещения через таможенную границу Российской Федерации недекларированной или недостоверно декларированной иностранной валюты и (или) валюты Российской Федерации в крупном, т.е. превышающем в эквиваленте 250 000 рублей, размере, признавать его таковым исходя из всей перемещаемой суммы, включая и ту ее часть, которую закон разрешает ввозить в Российскую Федерацию без письменного декларирования.
2. Нормативное положение части первой статьи 188 УК Российской Федерации - в той мере, в какой настоящим Постановлением оно признано не соответствующим Конституции Российской Федерации, - утрачивает силу и не подлежит применению, а основанные на нем решения судов и иных органов подлежат пересмотру в соответствии со статьей 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации.
3. Дело гражданки М.А. Асламазян, в котором применено нормативное положение части первой статьи 188 УК Российской Федерации, признанное настоящим Постановлением не соответствующим Конституции Российской Федерации, во всяком случае подлежит пересмотру компетентным органом в соответствии со статьей 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации и частью второй статьи 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".
4. Настоящее Постановление окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами.