Конец 10 книги серии Братство Черного Кинжала 5 страница

— Думаю, это была наша первая стычка, — сказала она.

Он кивнул.

«Мне ненавистно это. Все эти вещи. И прости меня. Просто... не знаю, что на меня нашло, но когда увидел тебя раненой, я сорвался».

Она протяжно выдохнула.

— Ты сам согласился, что я плечом к плечу буду сражаться вместе с тобой. Прямо перед церемонией соединения, ты сказал, что справишься с этим.

«Знаю. И я все еще так считаю».

— Ты с такой уверенностью говоришь это.

Через некоторое время он снова кивнул.

«Я люблю тебя».

— Я тоже. Я имею в виду, тебя. Ну, ты понял.

Но на самом деле он ничего не сказал — понял он или нет. А у нее уже не осталось сил на разъяснения. Так они и сидели на том полу в полном молчали, пока, в конце концов, она не потянулась и не взяла его за руку.

— Мне нужно покормиться, — потупившись, сказала она. — Не мог бы ты...

Он перевел на нее взгляд и качнул головой.

«Всегда», — произнес Джон губами.

Без посторонней помощи она поднялась на ноги и протянула ему свободную руку. Когда он принял ее ладонь, Хекс напрягла свои силы и потянула его за собой. Затем провела его в послеоперационную палату и силой мысли закрыла за ними дверь, в то время как он уже сел на кровать.

Джон вытирал ладони о свою кожаную одежду, словно нервничая, и прежде чем она успела подойти к нему, он вскочил на ноги.

«Мне нужно в душ. Я не могу быть близок с тобой в таком виде — когда весь покрыт этой кровью».

Боже, она даже не заметила, что он все еще в своей одежде для боя.

— Ладно.

Они поменялись местами. Хекс отправилась на край матраса, а Джон — в ванную комнату, чтобы включить горячую воду. Он оставил дверь открытой... поэтому, когда снимал свою обтягивающую футболку, она наблюдала, как напряглись и расслаблялись его плечи.

Ее имя «Хексания» теперь было не просто татуировкой, оно было вырезано прекрасными символами на его спине.

Когда он наклонился, чтобы стянуть с себя кожаные штаны, его задница представляла восхитительный вид, массивные бедра согнулись, когда Джон поднял одну ногу, а затем другую. Войдя в душевую кабинку, он скрылся из поля зрения, но очень быстро вернулся.

«Он не возбужден», осознала Хекс.

Впервые за это время. Особенно, когда она собиралась кормиться.

Джон обернул полотенце вокруг бедер, заткнув его конец на талии. Когда он вернулся к ней, его серьезный взгляд опечалил ее.

«Хочешь чтобы я одел халат?»

«Что за фигня с ними творится — подумала она. — Дерьмо, им через слишком многое пришлось пройти, чтобы добиться чего-то хорошего и так просто это угробить».

— Нет, — покачала она головой и потерла глаза. — Пожалуйста... не надо...

Он подошел, придерживал полотенце строго на своем месте.

Встав прямо напротив нее, он опустился на колени и протянул свое запястье.

«Прими от меня. Пожалуйста, позволь мне о тебе позаботиться».

Хекс наклонилась и обхватило его запястье. Поглаживая большим пальцем по его вене, она почувствовала, как между ними снова начинает расти связь, то звено, которое связывало их в переулке, в исцелении ран.

Протянув руку, она обхватила затылок Джона и прижалась к его губам своим ртом. В медленном и основательном поцелуе, Хекс развела ноги, освобождая пространство, и когда он качнулся вперед, его бедра встали на место, которое было его и только его.

Стоило только полотенцу упасть на пол, как рука Хекс потянулась к его члену... и обнаружила, что он уже тверд.

Чего она и хотела.

Лаская его, она приподняла верхнюю губу, обнажая клыки. Затем, наклонив голову в сторону, она провела одним острым, как бритва кончиком по его шее.

Его огромное тело вздрогнуло... поэтому она повторила движение, на этот раз языком.

— Иди ко мне на кровать.

Не теряя времени даром, Джон заполнил пространство, которое она освободила, откинувшись назад.

Лишь зрительный контакт. Словно они заново познавали друг друга.

Взяв его руку и положив ее себе на бедро, она потянула его на себя, и когда их тела соприкоснулись, его хватка усилилась, а в воздухе образовался связующий аромат.

Она пыталась продолжать делать все медленно и сдержанно. Но у их плоти был другой план. Потребность взяла свое, и стремительным движением она вонзилась в его шею, принимая то, что поддержит в ней жизнь и сделает крепче — а также отметит его собственным способом. В ответ тело Джона дернулось вверх, его эрекция требовала оказаться внутри нее.

Делая большие глотки из его вены, она изо всех сил старалась избавиться от медицинской формы... но он позаботился об этом за нее, схватив за пояс и с такой силой дернув штаны, что затрещав, ткань разорвалась. А затем его рука оказалась именно там, где она большего всего и хотела, двигаясь у ее лона, скользя, дразня и входя в нее. Извиваясь на его длинных, проникших в нее пальцах, Хекс обнаружила ритм, который гарантировал снести им крыши, ее стоны соперничали с кровью в горле, которую она глотала с нарастающей скоростью.

Вернувшись на землю после первого оргазма, Хекс перекатилась — с помощью Джона — и оседлала его бедра. Ей по-прежнему требовалось пить из его горла, поэтому он позаботился о движении, наполняя ее собой, соединяя их и отступая, создавая тот самый ритм, который они оба хотели.

***

Когда Хекс кончила во второй раз, ейпришлось оторвать свой рот от его плоти, чтобы выкрикнуть его имя. А когда он запульсировал глубоко внутри нее, она перестала двигаться, впитывая ощущение его толчков и конвульсий, таких знакомых, и все же таких новых.

Иисусе... это его выражение лица... глаза зажмурены, зубы обнажены, мышцы шеи напряжены, в то время, как полоска восхитительной красной крови из ранок, которые она не запечатала, оставила след.

Когда, он, наконец, разлепил веки, Хекс пристально вгляделась в его подернутые дымкой голубые глаза. Его любовь к ней была не только на эмоциональном уровне; в ней присутствовал неоспоримый физический компонент. Так проявлялся связанный мужчина.

«Может, он просто не мог сдержаться в том переулке, — задалась она вопросом. — Может, это был зверь в цивилизованной оболочке, та животная вампирская часть, отличающая виды от никчемных людишек».

Наклонившись, она лизнула его шею, запечатывая ранки, смакуя оставшийся во рту и стекающий по ее горлу вкус. Она уже сейчас могла чувствовать силу, поднимающуюся из ее нутра, и это только начало. Когда ее тело напитается тем, что он ей предложил, Хекс почувствует себя сильнее и крепче.

— Я люблю тебя, — сказала она.

С этими словами она приподняла его с подушек так, чтобы устроиться на его коленях. Эрекция Джона еще глубже проникла в нее. Обхватив свободной рукой его затылок, Хекс привлекла Джона к своей вене, удерживая его в таком положении.

Он не нуждался в дополнительном приглашении — и пришедшая с его укусом боль, была сладким жжением, которое подвело ее к краю высвобождения, ее лоно сжалось в еще одном накатившем на нее оргазме, крепко обхватив его член.

Взглянув краем глаза на сомкнутые вокруг нее руки Джона, их вид заставил ее нахмуриться. Это были огромные мускулистые конечности, которые, несмотря на то, насколько сильной была она сама, могли поднять больше, ударить сильнее и быстрее. Они были больше ее бедер, шире ее талии.

Их тела, по сути, не были одинаковыми. Тело Джона всегда будет мощнее ее.

Такова реальность. Но сколько кто-то мог выжимать лежа — еще не определяющий фактор, когда дело касалось навыков на поле боя, и далеко не единственный способ судить о бойце. Она такой же меткий стрелок как и он, столь же хороша в обращении с кинжалами и была не менее яростной и стойкой при столкновении с добычей.

Она просто должна была заставить его это увидеть.

Биология — единственная причина, но даже у мужчин имеются мозги.

***

После секса пресыщенный и сонный Джон лежал рядом со своей парой. Вероятно, было бы неплохой идеей раздобыть немного поесть, но у него не было ни сил, ни желания.

Сейчас он не хотел оставлять ее. Может через минут десять. Завтра, на следующей неделе, в следующем месяце...

Когда она свернулась у него под боком, он схватил со стола одеяло и накрыл их обоих, даже если сочетание тепла от их тел создавало чертовски приятное ощущение уюта.

Он точно знал, когда она заснула, ее дыхание изменилось, а ее ноги, время от времени подрагивали.

Интересно, не под зад ли она ему давала в своих снах. У него имелось дерьмо над которым стоило поработать; это уж точно.

И не к кому обратиться, чтобы об этом поговорить — это совсем не то, о чем бы он мог с лету спросить у Тора, прося совета. И у всех остальных отношения были безупречны. Все, что он всякий раз наблюдал за обеденным столом, было счастливыми, улыбающимися парами — едва ли он искал такой резонатор.

Он мог себе только представить ответ: «У вас возникли проблемы? Серьезно? Хм, странно… может, вам стоит позвонить на радио или еще куда подобное дерьмо?»

С одним отличием — не будет ли этот некто с козлиной бородкой, в пару запахнутых норковых тряпок, с Тутси Ролл[15] во рту...

А на данный момент у Джона наступил момент передышки. Пока они с Хекс могли в нем оставаться.

Они просто обязаны это сделать.

«Ты сам согласился, что я плечом к плечу буду сражаться вместе с тобой. Прямо перед церемонией соединения, ты сказал, что справишься с этим».

Так-то оно так, но это было до того, как на его глазах ей нанесли травму.

Дело в том... насколько бы сильно ему не было бы болезненно это признавать... последнее, что он хотел — оказаться на месте Брата, которым он больше всех восхищался. Теперь, когда у него была Хекс, мысль о том, чтобы потерять ее и пойти по стопам Тора, была единственной ужасающей вещью, с которой он когда-либо сталкивался.

Он понятия не имел, как Брату удавалось выбираться из постели каждую ночь. И, честно говоря, если бы он уже не простил парня за исчезновение после того события, он сделал бы это сейчас.

Джон вспомнил момент, когда к ним заявились Роф со всем Братством. Они с Тором тогда находились в кабинете, здесь, в учебном центре. Брат снова и снова пытался дозвониться домой, молясь натолкнуться на что-то другое, вместо голосовой почты...

В коридоре, за пределами кабинета, по массивной бетонной стене во все стороны разбегались трещины — несмотря на то, что эта чертова штуковина в толщину была дюймов восемь. Вырвавшаяся из Тора энергия гнева и боли была настолько велика, что он буквально испарился, и лишь только Богу известно куда, сотрясая подземный фундамент, пока тот не треснул.

Джон до сих пор не знал, куда исчезал Брат. Но Лэсситер никакого привел его обратно.

Он находился в плачевном состоянии.

Как бы эгоистично это не прозвучало, Джон не хотел подобного для себя. Тор был лишь наполовину той личностью, которой когда-то был — и не только потому, что потерял в весе — и хотя никто не выказывал на своих лицах жалости, все бойцы ее чувствовали за закрытыми дверями.

Трудно сказать, как долго Брат собирался вот так выходить за врагом. Отказываясь от кормления он слабел, и все же каждую ночь выходил сражаться, со своей обостренной и более поглощающей потребность в мести.

Он собирался угробить себя. Окончательно.

Это было похоже на врезание в дуб автомобиля — простой вопрос геометрии. Просто выверяешь углы с траекториями, и бац! И вот Тор уже мертвый лежит на асфальте.

Хотя, черт, скорее всего, он сделал бы свой последний вдох улыбаясь, зная, что наконец-то окажется со своей шеллан.

Возможно, именно поэтому Джон так переживал из-за Хекс. Он был близок со всеми обитателями дома, со своей сводной сестрой Бет, с Куином и Блэем, с остальными Братьями. Но для него Тор и Хекс были самыми близкими... и мысль потерять их обоих?..

Бля-я-ядь.

Думая о Хекс на поле боя, он знал — если она будет в тех переулках драться с врагом, есть шанс, что она снова может получить травму. Они все, время от времени, получали ранения. Большинство из которых они даже не замечали, но никогда не знаешь, когда пересечешь эту черту, когда простая рукопашная выбьет из колеи, и ты уже окружен.

Не то, чтобы он сомневался в ее способностях — несмотря на ту херню, что он сегодня нагородил. Ему не нравились эти шансы. Достаточно скоро, если снова и снова бросать игральные кости, может выпасть «двойка». И по большому счету, ее жизнь была куда важнее, еще одного бойца на поле боя.

Ему следовало подумать об этом немного дольше, прежде чем ответить: «Да, думаю, я справлюсь с твоим участием в сражениях...»

— О чем задумался? — спросила она в темноте.

Словно те мысли, что крутились в его голове, разбудили ее.

Передвинувшись, и пристроив свою голову рядом с ее, он покачал ею. Только что он солгал. И, вероятно, она знала об этом.

 

ГЛАВА 9

 

Переводчики: Stinky, lorielle, StavroS985, Lover_mine, helenamaxi, Amelia, AnnaGvo, zarink

Вычитка: lorielle, Светуська

 

Следующим вечером Куин стоял в дальнем углу кабинета Рофа, вжавшись, между двух стыков бледно-голубых стен. Комната была огромной, добрых сорок[16] футов в длину и сорок футов в ширину, и имела достаточно высокий потолок, чтобы вызвать кровь носом. Но пространство давило на него.

С другой стороны, в комнату набилось около дюжины довольно крупных личностей, толпящихся у вычурной французской мебели.

Куину знакомо это французское дерьмо. Его навеки ушедшая мамочка любила подобный стиль, и прежде чем семья отреклась от него, Куину до тошноты надоели ее вопли по поводу того, чтобы он не садился на ее Луи-какое-то-там фуфло.

По крайней мере, это было единственной областью, где к нему не относились предвзято в его собственном доме — ей хотелось, чтобы только она сама и его сестра могли усаживаться на эти изящные сиденья. Куину и его брату это было запрещено. Навсегда. А его отец допускался с гримасой, и то, вероятно, лишь потому, что именно он оплатил за обивку пару сотен лет назад.

Насрать.

По крайней мере, командный центр Рофа производил впечатление. Кресло короля было огромным, размером с автомобиль, и вероятно, весило столько же. Трон лидера расы отмечала довольно массивная и в то же время элегантная резьба. И огромный стол перед ним точно не подходил на девчачий.

Сегодня ночью, в прочем как обычно, Роф смахивал на убийцу, которым собственно и являлся: молчаливый, напряженный, смертоносный. Ваша основная анти-Эйвонская дамочка. Рядом с ним, Бет — его королева и шеллан, была спокойной и собранной. А по другую сторону, Джордж — собака-поводырь, выглядел... ну, как с почтовой открытки. Опять же, золотистые ретриверы всегда были такими: живописными, миленькими и ласковыми.

Скорее подходящими для Донни Османда[17], нежели для темного повелителя.

С другой стороны, Роф с лихвой подходил для этого.

Куин резко опустил взгляд своих разноцветных глаз на обюссонский ковер. Ему не нужно было смотреть, кто стоял по другую сторону от королевы.

О, черт.

Что-то сегодня его периферийное зрение слишком разыгралось.

Его шлюховатый кузен, любитель минета, разодетый в костюм с торчащим из верхнего кармана Монтбланком[18], двоюродный братец Сакстон Великолепный, стоял рядом с королевой, выглядя как сочетание Кэри Гранта и модели из рекламы чертового одеколона.

Не то чтобы Куину было горько.

Из-за того, что парень делил постель с Блэем.

Не-а

Нет. Конечно же нет.

Чертов хуесос...

Скривившись, Куин подумал, что, может, он должен переключить внимание с обиды на что-то более отдаленное от этой парочки...

Боже, он не мог даже шевельнуться в их сторону. Нет, если хотел дышать.

Блэй также был в комнате, но чувак стоял на отдалении от своего любовничка. Он всегда так делал. Собрания это или нет, они никогда не стояли ближе трех футов друг к другу.

Это была единственная спасительная благодать, позволяющая уживаться с этой парочкой под одной крышей. Никто никогда не видел их целующимися или даже держащимися за руки.

Хотя... даже если и так, Куин все равно днями не спал, истязая себя всеми видами камасутренского дерьма…

Открылась дверь и в кабинет медленно втащился Тормент. Боже, он выглядел так, словно вывалился из мчащегося по магистрали автомобиля, его глаза были как дыры от мочи в снегу, а тело двигалось скованно, пока он подходил и становился рядом с Джоном и Хекс.

Когда все подтянулись, голос Рофа прорвался сквозь гомон, заставив всех заткнуться.

— Теперь, когда мы все в сборе, я собираюсь сообщить о кое-какой фигне и передать слово Ривенджу. Нечего хорошего обо всем этом мне сказать нечего, поэтому он более подробно введет вас в курс дела.

Когда Братья начали бормотать, огромный ублюдок с ирокезом на тыкве оперся тростью о пол и поднялся на ноги. Как обычно, полукровка был одет в черный костюм в тонкую полоску — боже, Куин начал презирать все, что имело лацканы — и согревающую его норковую шубу. Благодаря стремлению держать свою симпатскую сторону под контролем и регулярным уколам дофамина, его глаза были фиолетовыми и, в основном, не такими зловещими.

В основном. Он точно был не из тех, кого бы вы захотели иметь в качестве своего врага, и не только потому, что, как и Роф, он был лидером своего народа. Днем он был королем колонии симпатов на севере. Ночи он проводил здесь, со своей шеллан Еленой, живя жизнью вампира, и никогда не позволяя этим двум жизням пересекаться.

Само собой разумеется, он был ценным дополнением к Братству.

— Несколько дней назад всем главам кровных линий было разослано письмо. — Он полез в норковую шубу и вытащил сложенный лист, смахивающий на старый пергамент. — Отправлено обычной почтой. Написано от руки. На Древнем языке. Потребовалось время, чтобы связаться со мной, потому что сначала оно пришло в Основную Колонию на севере. Нет, я понятия не имею, откуда они откопали адрес, и да, у меня есть подтверждение, что его получили все.

Уперев для равновесия трость в изысканный диван, на котором он сидел, Рив раскрыл пергамент кончиками пальцев, как будто не ощущал эту вещь. Затем низким, глубоким голосом он прочитал каждое предложение на Древнем языке, на котором было написано письмо.

 

Мой дорогой старый друг,

Пишу тебе, чтобы сообщить о своем прибытии в город Колдвелл с моими солдатами. Хотя мы долгое время и проживали в Старом Свете, тяжелые события последних нескольких лет сделали невозможным для нас дальнейшее пребывание на этой территории, и с чистой совестью мы сменили наше место жительства.

Как ты, возможно, слышал из зарубежных источников, наши усилия искоренения Общества Лессенинг на родине очистили это место для того, чтобы наша раса процветала в мире и безопасности. Очевидно, настало время направить нашу защиту на эту сторону океана — где раса частично потерпела потери, которых, возможно, могла избежать, появись мы здесь раньше.

Я ничего не прошу в замен на нашу службу расе, хотя буду признателен за возможность встретиться с тобой и Советом — только для того, чтобы принести свои соболезнования за все потери, которые принесли нападения. Позор, что все так случилось... и печально сказалось на определенных сегментах нашего общества.

С наилучшими пожеланиями,

Кор.

Закончив читать, Рив сложил лист и убрал его. Никто не сказал и слова.

— Такой же была и моя реакция, — сухо пробормотал он.

Эти слова словно открыли шлюзы: все заговорили одновременно, отовсюду сыпались обильные и крепкие ругательства.

Роф сжал руку в кулак и саданул по столу так, что подпрыгнула лампа, а Джордж забился под троном хозяина. Когда порядок, наконец, был восстановлен, он был похож на временно усмиренного взбешенного жеребца — незначительная отсрочка, больше похожая на паузу между вставанием на дыбы и сбрасыванием наездника наземь, чем на настоящее спокойствие.

— Я так понимаю, что ублюдок появлялся прошлой ночью, — сказал Роф.

Заговорил Тормент:

— Мы столкнулись с Кором, да.

— Так что это не фальшивка...

— Нет, но это написано кем-то другим. Он неграмотный...

— Я научу ублюдка грамоте, — прорычал Ви. — Он у меня всю Библиотеку Конгресса вызубрит назубок, ебать его в жопу.

Когда одобрительное ворчание угрожало перерасти в новый взрыв, Роф ударил по столу еще раз.

— Что нам известно о его шайке?

Тор пожал плечами.

— Если предположить, что он сохранил тех же, то их в общей сложности пятеро. Три кузена. Порно-звезда Зайфер...

Рэйдж фыркнул на это. Очевидно, даже несмотря на то, что теперь он был счастливо связан, он считал, что у расы была одна, и только одна, секс-легенда — и это он сам.

— …и еще в том переулке с ним был Тро, — добавил Тор. — Слушайте, без пизды, но, это же очевидно, что Кор собирается играть против...

Когда Тор не закончил заявление, Роф кивнул:

— Меня.

— А значит и против нас...

— Нас...

— Нас...

Больше голосов, чем он мог сосчитать, произнесли одно слово, один слог, исходящий из каждого угла комнаты, каждой подушки сидения, каждого плоского участка стены, у которой кто-то стоял. В этом-то все и дело. В отличие от своего отца, король Роф был в первую очередь бойцом и Братом, поэтому связи были сформированы не из-за какого-то долга, а из-за того, что Роф был на поле боя со всеми ними и время от времени лично спасал их задницы.

Король слегка улыбнулся.

— Я ценю вашу поддержку.

— Он должен умереть. — Когда все посмотрели на Ривенджа, парень пожал плечами. — Ясно, как день. Давайте не будем ходить вокруг да около этой фигни с протоколом и собраниями, а просто его устраним.

— Тебе не кажется, что это немного кровожадно, а, пожиратель грехов? — протянул Роф.

— Как один король другому, знай, что прямо сейчас я показываю тебе средний палец. — И усмехнувшись, он так и сделал. — Симпаты славятся эффективностью.

— Да, я могу ощущать твое происхождение. К сожалению, закон предусматривает, что для этого ты должен совершить попытку покушения на мою жизнь, прежде чем я смогу закопать тебя.

— Именно к этому все и идет.

— Согласен, но у нас связаны руки. В противном случае, мой приказ на убийство невинного человека не поможет нам в глазах глимеры.

— Почему ты должен быть связан со смертью?

— И если этот ублюдок невинен, — вставил Рэйдж, — то я гребаный Пасхальный Зайчик[19].

— Идет, — съязвил кто-то. — С сегодняшнего дня буду называть тебя Голливудчиком-Попрыгунчиком.

— Зверьком, играющим в прядки — подколол еще один.

— Может дать объявление в Кэдбери[20] и подзаработать малость деньжат.

— Народ, — гаркнул Рэйдж, — дело в том, что он не невинен, и я вам — не Пасхальный зайчик...

— Где твоя корзиночка?

— Могу я поиграть с твоими яйцами?

— Покажи-ка их, здоровяк.

— А не отвалить бы вам на хер, ребятки? Я серьезно!

Когда различные комментарии о зайце посыпались со всех сторон, словно продукция Jell-O в шуточной «грязной» потасовке, Роф вынужден был ударить по столу еще раз или два. И так очевидно, откуда исходил юмор: стресс был настолько велик, что если бы они слегка не спустили пар, это дерьмо поглотило бы их в два счета. И все же это не значило, что Братство не было напряжено; во всяком случае, все они чувствовали то же самое, что и Куин — тошноту.

Роф был материей жизни, основой всего, живущей и дышащей структурой их расы. После жестоких набегов Общества Лессенинг, аристократия была вынуждена покинуть Колдвелл, свои безопасные дома в городе и разъехаться. Последнее, в чем нуждались вампиры — дальнейшее разделение, особенно в форме насильственного свержения законного правителя.

И Рив был прав. Именно к этому все и шло. Черт, да даже Куин мог это видеть. Шаг первый — зародить сомнение в умах глимеры о способности Братства защитить расу. Шаг второй — заполнить «пустоту» на поле боя солдатами Кора. Шаг третий — найти союзников в Совете и всколыхнуть гнев и недоверие к королю. Шаг четвертый — свергнуть Рофа и его приспешников. Шаг пятый — выступить в качестве нового лидера.

Когда порядок в кабинете, наконец, был восстановлен, Роф выглядел на пределе.

— Следующий из вас, болтливых засранцев, кто заставит меня снова заколотить по столу, будет выброшен отсюда к чертовой матери. — С этими словами он потянулся вниз, вытащил девяностофунтового ретривера из его укрытия и устроил Джорджа у себя на коленях. — Из-за вас моя собака напугана и сердита на меня.

Когда животное положило свой здоровый квадратный жбан в сплетенные руки короля, Роф потрепал шелковистый светлый мех. Это выглядело совершенно несовместимо: огромный, жесткий вампир, успокаивает красивую и нежную собаку, но у этих двоих, симбиотические отношения были построены на обоюдном доверии и любви, такой же прочной, как густая кровь.

— Итак, если вы готовы быть адекватными, — сказал король, — я скажу вам, как мы поступим. Рив собирается задержать парня так долго, насколько сможет.

— Я все еще думаю, что нам стоит воткнуть нож в его левый глаз, — пробормотал Рив, — но в качестве альтернативы — мы должны удерживать его в изоляции. Он хочет видеть и быть увиденным, и как глава Совета, я могу посадить его под, своего рода, арест. Его голос в ушах глимеры, совсем не то, что нам нужно.

— В то же время, — заявил Роф, — я собираюсь пойти и лично встретиться с главами семейств на их территории.

Это прозвучало как взрыв в комнате, даже, несмотря на его последнее китайское предупреждение: народ повскакивал со своих мест, выхватывая кинжалы.

«Плохая идея», подумал Куин, соглашаясь с остальными.

Роф ослабил контроль на минутку, так как ожидал подобной реакции. Затем король снова завладел контролем над собранием.

— Я не могу рассчитывать на поддержку, если не заслужил ее — лично я не видел некоторых из тех людей десятилетия, а то и столетия. Мой отец встречался с народом каждый месяц, если не каждую неделю, для разрешения споров.

— Ты — король! — выкрикнул кто-то. — Тебе не нужно заниматься подобным дерьмом...

— Видите это письмо? Это новый мировой порядок. Если я вовремя не вмешаюсь, то собственноручно подорву свой авторитет. Послушайте, братья мои, если вы находитесь на поле боя, представ пред лицом врага, вы бы забивали себе голову о ландшафте? Расположением улиц, домов, машин или погодой? Вас волновало бы — тепло или холодно, дождливо ли, ясно ли? Нет. Так почему я должен подчиняться всей этой традиционной фигне и зарываться во время перестрелки? Во времена правления моего отца... это дерьмо заменяло бронежилет. А сейчас? Это всего лишь клочок бумаги, ребята. И вы это знаете.

Наступило долгое молчание, а затем все посмотрели на Тора. Словно привыкли обращаться к нему, когда дело пахло нечистым.

— Он прав, — резко сказал Брат. Затем сфокусировался на Рофе. — Но ты должен понимать, что не сделаешь этого в одиночку. Нужно, чтобы с тобой было как минимум двое или твое из нас. А эти все встречи-с-приветствиями нужно раскидать на весь месяц. Втиснешь их слишком плотно — будешь выглядеть слабым, но что более важно, я не хочу, чтобы кто-то спланировал нападение. Место встречи должно отвечать всем требованиям нашей безопасности и..., — он сделал паузу, чтоб посмотреть вокруг, — ты должен понимать, что мы не будем делать в воздух предупредительный. Если твоя жизнь окажется под угрозой, мы в любого отроем огонь на поражение — не важно, будь то женщина или мужчина, доджен или глава семьи. Мы не будем спрашивать разрешение или только ранить. Если ты сможешь действовать на таких условиях, мы позволим тебе это сделать.

Больше никому так не удавалось нарушать субординацию и выходить сухим из воды. Король отдавал приказы Братству, а не наоборот. Но это был новый мир, как уже сказал Роф.

Задумавшись, здоровяк некоторое время поиграл желваками, а затем проворчал:

— Согласен.

Когда коллективный вздох наполнил воздух, Куин обнаружил, что смотрит прямо на Блэя. Черт, говоря о ловушке — именно поэтому он и избегал парня как чумы. Всего один взгляд — и он уже не мог оторваться, по нему прокатывались все виды реакций, пока комната не начала слегка вращаться...

Вдруг Блэй поднял взгляд и встретился с его глазами.

Тело Куина дернулось, словно в его задницу вогнали провод под напряжением, и ему пришлось скрыть реакцию за кашлем, пока он отводил взгляд.

Да уж. Просто фантастика. Все прошло тихо и мирно, кашель был похож на извержение вулкана.

— …и все же, — продолжал Роф, — я хочу знать, где находятся эти солдаты.

— Я могу взять это на себя, — заговорила Хекс. — Особенно, если нагряну к ним в дневное время.

Все головы повернулись в ее направлении. А рядом стоящий Джон задеревенел с головы до ног, и Куин выругался себе под нос.

И говоря о разборках... оказывается, не только у их парочки они были?

Черт, иногда он действительно был рад, что не заводил отношений.

***

«Господи, только не снова, — подумал Джон. — Да ради бога, у них только что состоялся разговор на эту тему, а теперь это?»

Если он думал, что сражаться бок обок с Хекс было проблемой, то мысль о том, что она попытается проникнуть в логово Банды Ублюдков, просто срывала ему крышу.

Он откинул голову назад, упершись в стену затылком и понял, что все, включая даже собаку, уставились на него. Буквально — даже карие глаза Джорджа устремились в его направлении.