Книга подготовлена на основе

Библиотека психологии и психотерапии

Валерий Защепенков Василий Лифанов

ПСИХОЛОГИЯ ИНТЕРЬЕРП,

Или Мой интерьер как мой портрет

Книга подготовлена на основе

цикла авторских статей в журнале «SALON-interior»

 

Москва

Независимая фирма «Класс»

УДК 615.851 ББК 53.57 3 70

Защепенков В., Лифанов В.

3 70 Психология интерьера, или Мой интерьер как мой портрет - М Независимая фир­ма «Класс», 2005 - 160 с - (Библиотека психологии и психотерапии) ISBN 5-86375-062-6

Для чего мы создаем свой интерьер? Чтобы чувствовать себя в нем удобно А всегда ли наше жилище соответствует нам самим. Ведь часто мы стремимся (и по­лучаем) копию красивой картинки из модного журнала, в которой жить почему-то не очень уютно Авторы этой книги впервые попытались решить системный воп­рос устроения домашнего интерьера с помощью «инструментов» классического НЛП

Как это сделать' Сначала с помощью метапрограчм создать комплексный «портрет» хозяина жилища и его близких, затем - «портрет» интерьера Если со­вместить эти два «изображения», можно получить итоговый гармоничный мета-про|рамммный «портрет» своею будущего жилища Что, безусловно, поможет в его реализации - своими силами или же силачи архитектора

Главный редактор и издатель серии Л М Кроль Научный консультант серии ЕЛ Михайлова

© 2005 В Защепенков, В Лифанов

© 2005 Независимая фирма «Класс» издание оформление

© 2005 Е А Кошчина дизайн обложки

Исключительное право публикации на рус скоч языке принадлежи i излательс гву « Независимая фирма «Класс» Выпуск произведения или его фрагментов бе) разрешения издательства счита­ется противоправным и преследуется по икону

Отдельные экземпляры книг серии можно приобрести в магазинах: Москва: Дом книги «Арбат», торговые дома «Библио-Глобус» и «Молодая гвар­дия», магазин «Медицинская книга». Санкт-Петербург- Дом книги.

 

Предисловие

От авторов

Для чего мы создаем свой интерьер? Ответ очевиден - что­бы чувствовать себя в нем удобно. И еще чтобы в нем было при­ятно находиться не только нам, но и нашим гостям. И еще, конеч­но же, чтобы он был красивым.

Всегда ли мы имеем такой интерьер? Всегда ли те интерьеры, которые мы видим в журналах, соответствуют запросам заказчи­ка? И насколько сами запросы заказчика являются его личными запросами? Ведь часто на практике бывает так- неспособность за­казчика четко сформулировать свои (именно свои - личные, кровные!) пожелания приводит к тому, что он либо все отдает на откуп архитектору, отделываясь самыми общими фразами, (на­пример, «Чтобы все было круто и дорого! И модно, чтобы мне по­нравилось!»), либо формулирует архитектору якобы свои пожела­ния, которые на самом-то деле чужие, потому что с чужого голоса (из журналов, из телепередач, из опыта друзей и знакомых) и к данному человеку часто имеют весьма отдаленное отношение. Но поскольку эти чужие соображения, крутящиеся в голове, загрими­рованы под «модные» и «престижные», а значит, «свои», и альтер­нативы им нет, то человек в конце концов их слушается и прини­мает за собственные. И формулирует архитектору «свои» пожела­ния, который в итоге выливаются в «свой» интерьер. Повторяем­ся не в свой (личный, кровный!), а в «свой». Почему? А потому что именно «свои» пожелания и позволяют некоторым архитекто­рам проявлять в интерьере заказчика свои амбиции художника или свое же равнодушное всезнание. Поскольку не всякому архи­тектору захочется разбираться в истинных запросах такого заказ­чика, как в замутненном источнике, выявляя, что ему нужно на самом-то деле, и тратить на это свое время и нервы. И в таком случае архитектор начинает что-то проектировать, говоря заказчи­ку: «Вот так для вас будет хорошо!»

От авторов

В итоге получается журнально-красивый интерьер, модный, престижный и профессиональный, но лишь с определенной долей приближения отвечающий действительной потребности человека. То есть с ним опять приключилась обыкновенная беда человека XXI века: ПОДМЕНА СВОЕГО И НАСТОЯЩЕГО - ФАЛЬ­ШИВЫМ И «СВОИМ». А ему в этом пространстве жить - дол­гие, долгие годы, каждый, каждый день... Именно поэтому и про­исходят в мире российских интерьеров всевозможные курьезы: когда кто-то, скажем, не жалея кошелька своего, вдруг строит себе две квартиры - одну «понавороченней» - для журналов, друзей и переговоров, а другую, тайную и попроще - для себя и своей се­мьи. Или когда кто-то, отгрохав себе одну квартиру, через пару лет вдруг оказывается ею недоволен и разоряется на вторую квар­тиру, затем на третью и т.д.

Беремся утверждать: удобство и красота интерьера - это его точное соответствие психотипу заказчика. Мы же часто на­блюдаем в российских интерьерах некую смесь из личностно-стилевых особенностей архитектора и отдельных - очень отдель­ных! - «ингредиентов» личности заказчика. И хорошо, если эта смесь покажется ему не противной, а приятной на вкус - спустя какое-то время. Надо сказать, подобное удачное взаимодействие скорее принадлежит к числу счастливых случайностей, чем зако­номерностей.

В таком случае правомерен вопрос: «Л возможна ли гармо­ния? И если да, то как ее достичь?»

Мы утверждаем: да, гармония возможна, но только при ва­шем личном усилии. И чтобы приблизиться к своему гармонич­ному интерьеру, нужно, во-первых, знать, куда идти, во-вторых, на что обращать внимание в дороге, и, в-третьих, как поступать в том или ином случае. Мы же со своей стороны постараем­ся максимально вам в этом помочь. Но помните, что дорогу оси­лит идущий. И только он! А не лежащий и на свои деньги надею­щийся.

В первой части книги мы подробно поговорим о том, как с позиций современной структурной психологии составить мета-программный «портрет» себя самого, а также «портрет» каждого члена своей семьи. Примеры же того, как эти «портреты» прояв­ляют себя в жизни, будут, естественно, приведены из интерьерной области.

Предисловие

Во второй части книги мы подробно поговорим о комплекс­ном метапрограммном «портрете» современной городской кварти­ры и ее отдельных помещений.

При наложении же этих «портретов» друг на друга вы и по­лучите итоговый гармоничный метапрограммный «портрет» свое­го будущего жилища. Что безусловно поможет вам в его реализа­ции - своими силами или же силами архитектора. Причем архи­тектор в этом случае будет выступать, скорее, вашим союзником, поскольку вы ему сильно облегчите грамотную профессиональную работу с вами.

В книге мы сочли нужным привести как можно больше прак­тических примеров, советов, рекомендаций, в том числе и связан­ных с инженерией современного интерьера, что, конечно же, вы­ходит далеко за рамки теоретической книги. Однако, учитывая сегодняшнюю российскую ситуацию в области интерьерного стро­ительства, думаем, что эти сведения читателю не помешают. По­тому что они тоже относятся к области психологии, - но не так явно.

Эта книга - лишь первая попытка системного подхода к уст­роению домашнего интерьера с помощью «инструментов» класси­ческого НЛП.

Глубинные же вопросы психологии человеческого жилища и его взаимодействия с человеком - с точки зрения системного НЛП и традиционной символики - будут рассмотрены нами во второй книге. Возможно.

Часть I

Метапрограммы человека в его доме

 

Беседа первая

Что такое метапрограммы.

Вещи как ценность. Процессы как ценность

В.Л.: Как Вы считаете, что лежит в основе психологического пор­трета личности?

В.З.: Наборы метапрограмм.

В.Л.: Что Вы подразумеваете под метапрограммами?

В.З.: Можно сказать, что это наши мыслительные привычки, наш неповторимый узор нейронных сетей. Метапрограммы - это своеобразные «особенности почерка» нашего стиля мышле­ния, которые «запускаются» в сознании мгновенно и часто опережают те благие намерения, которые мы осознаем в мо­менты «трезвого ума». В такие моменты наше - относитель­но медленное - сознание, ведомое «быстрыми» подсозна­тельными метапрограммами, подобно поезду, с грохотом «уносится» на другие пути. Вы наверняка можете вспомнить случаи, когда сначала отреагировали и лишь потом задума­лись: «Зачем я снова так поступил? Ведь сколько раз давал себе слово поступать иначе!»

Дело в том, что вокруг нас (да и в нашей голове) цирку­лирует такая масса информации, что большая ее часть игно­рируется. Мы так устроены - наше сознание может цепко держать в поле своего внимания максимум девять единиц информации. Все остальное - не замечается. Вы наверняка можете припомнить случаи, когда, погрузившись в свои мысли, проезжали нужную станцию метро.

Одни метапрограммы определяют, какая информация будет допущена в сознание, а какая останется «гулять на воле». Другие метапрограммы организуют информацию в

Часть I. Беседа первая

нашем оригинальном стиле. Третьи сортируют информа­цию. Четвертые моментально корректируют в разных ситу­ациях нашу жизненную позицию - активную или пассив­ную. Пятые «работают» с нашим чувством времени.

Оказывается, все мы обращаемся со временем по-раз­ному.

Метапрограммы влияют буквально на все: на наши вку­совые пристрастия, на то, как мы говорим, как поступаем, как выбираем друзей, одежду, машину и профессиональную среду.

В.Л.: Получается, что какие-то метапрограммы у нас есть, а ка­ких-то нет?

В.З.: Все они делятся на группы. Когда мы говорим о «наборе» метапрограмм, то подразумеваем устойчивые связки между группами. «Схема» у каждого своя. Ну, а некоторые мета­программы совсем не будут вплетены в структуру нашей личности. И тогда их можно найти у других.

Не бывает «хороших» метапрограмм и «плохих». Просто в одних ситуациях лучше работают одни, а в других - дру­гие. Согласитесь, менеджеру с его привычками мыслить бу­дет тяжело заменить архитектора.

Замечено, что чем больше цепочек метапрограмм имеет человек, тем гибче его поведение. На формирование же ин­терьера влияет свой набор мыслительных привычек, кото­рый часто совпадает с основным, «коренным» набором лич­ности. Потому что, во-первых, интерьер мы формируем пос­ле зрелых размышлений, чтобы он нам понравился надолго. Не будем же мы, в конце концов, менять обстановку в доме раз в полгода! А во-вторых, наш интерьер - это наше личное дело, и мы вовсе не обязаны здесь на кого-то оглядываться.

В общем, интерьер - это портрет, где в различных про­порциях смешиваются наши психологические предпочтения. «Покажи мне свой интерьер, и я скажу, кто ты». Но это в идеале. Стили же дизайна - хай-тек, поп-арт, кантри, декон-структивизм и пр. - тоже имеют психологическую подопле­ку, а именно - метапрограммы. Стиль - это готовый рецепт из них. И то, насколько мы его любим, указывает лишь, на­сколько наши метапрограммы рифмуются со стилевыми.

Психология интерьера

В.Л.: Давайте более подробно поговорим о каждой группе мета-программ и о том, как они отражаются в интерьере.

В.З.: Да, только я еще раз напомню, что, рассказывая про отдель­ные метапрограммы, мы будем говорить об их крайних про­явлениях. Поэтому полезно, сверяясь с текстом, взвесить те предпочтения, которые намешаны в нас в разных пропорци­ях. И, соответственно, по порядку реализовывать их в инте­рьере - своими руками или с помощью архитектора. Осо­бенно важно это для первой группы метапрограмм - «Клас­сификация мира по...».

В.Л.: Какие метапрограммы входят в эту группу?

В.З.: Вещи как ценность. Процессы как ценность. Место как цен­ность. Идеи как ценность. Люди как ценность.

Иными словами, это то, о чем мы думаем в первую оче­редь, когда представляем, каким должен быть наш интерьер. Это то, как мы решаем, что для нас будет в интерьере са­мым важным, а что второстепенным.

В.Л.: Начнем с метапрограммы вещи как ценность.

В.З.: Кто-то сказал: «Фотографии - это надгробные памятники нашей жизни»-. Действительно, как фотографии фиксируют наши эмоции и возрастные изменения, так и накапливаю­щиеся в квартире вещи для некоторых людей становятся календарями их жизни. Причем неважно, что многими пред­метами они уже не пользуются годами. Важно то, что жиз­ненная история здесь - это история вещей. Мне, например, известны люди, которые умудряются до 40 лет хранить иг­рушки, с которыми они играли в 5 лет.

В.Л.: Да, я знаю, о ком Вы говорите. И заходя в гости к такому человеку, можно увидеть, как его интерьер постепенно зара­стает вещами. Ими заполоняется все пространство, они с го­товностью вываливаются на тебя из шкафа, подстерегают на антресолях и т.д.

В.З.: Да, таким людям избавиться от вещей так же мучительно, как отрезать кусок собственного тела.

Часть I. Беседа первая

Примеры из литературы - всем известная Коробочка и Плюшкин, хотя это слишком гротесксные персонажи. Но даже если мы, нормальные люди, начнем вдруг перебирать свой вещный мир, то очень многое обнаружим на антресолях и в шкафах. И по тому, насколько легко или мучительно мы сможем избавиться от уже ненужных находок, станет понят­но, до какой степени у нас задействована эта метапрограмма. И, соответственно, стоит ли ее воплощать в интерьере.

Есть еще один момент. Он немножко не по теме, но все-таки...

Не только мы влияем на вещи, но и они влияют на нас -на эмоциональном и физическом уровне. И особенно подвер­жены влияниям люди с сильной метапрограммой вещи как ценность. Именно поэтому, дабы не быть взятыми в кольцо «ядовитыми» предметами, которые будут отравлять жизнь конфликтами и плохим самочувствием, важно знать, какие именно вещи находятся в доме, откуда они пришли и что с ними связано.

В.Л.: Что Вы имеете в виду?

В.З.: Чаще всего в семье сталкиваются две истории. Муж прино­сит одну семейную историю - и вещи, жена - другую семей­ную историю - и тоже вещи. И начинается взаимодействие. Какие-то предметы мирно уживаются друг с другом, ну а какие-то - нет. Более того, видеть их совершенно невыноси­мо... Потому что, предположим, это не просто стул, а «стул, на котором сидела твоя мама, когда мы жили у нее, а по­мнишь, как она мной помыкала, когда я оказывалась с нею на кухне, и вообще, раз ты приволок этот стул сюда, значит, для тебя неважно, что я чувствую, да и вообще ты меня не любишь! ~ А почему, скажи на милость, я должен выбрасы­вать этот стул, раз он мне напоминает о моем доме и дет­стве, а еще о том, как я с дядей Ваней на рыбалку ходил?»

Хорошо, когда семья начинается «с нуля» и вещи в дом покупаются совместно, - уже произошла алхимия духа, вы­явлены взаимные интересы. В том числе и по отношению к вещам. А когда вещный мир просто наследуется, тут воз­можны варианты. И, может быть, от чего-то стоит срочно избавиться.

Психология интерьера

Два слова о предметах, которые нам достались от бабу­шек и дедушек.

Каждым предметом в нас заякорено свое эмоциональное состояние. Прекрасно, когда все благополучно и, общаясь с вещами, оставшимися от бравого дедушки, мы получаем от этого ресурс, ибо его вещи, хоть и занимают в доме место, несут нам положительный энергетический заряд. Если же вещь, будь она хоть трижды ценной, связана с каким-то не­гативным знанием: «Во/и он, дед, был до поры до времени бравым и успешным, а потом у него жизнь не задалась», - то это постоянное напоминание нашему подсознанию, что ты принадлежишь к этому же роду и что у тебя, наверное, бу­дет такая же судьба. И скорее всего, видя в интерьере эту вещь, ты неосознанно будешь провоцировать «нужную» си­туацию в жизни.

В психотерапии есть так называемая школа «телесного ориентирования», когда лечение идет через тело - через за­нятие танцем. Точно так же, оказывается, можно лечить и через вещи. Этим, кстати, эффективно пользуются шаманы, когда придумывают амулеты. Поэтому, если вещи как цен­ность является одной из ваших ведущих метапрограмм, то можно в корне изменить свою жизнь, просто привнеся в дом какой-то предмет. А от чего-то, может быть, имеет смысл избавиться прямо сейчас, как ни болезненна для вас будет эта «ампутация».

В.Л.: То есть с вещами надо обходиться жестко, если чувствуешь, что в жизни что-то не ладится?

В.З.: Не обязательно. Разумеется, можно произвести замену вещ­ного мира, причем эти изменения могут касаться только, к примеру, цвета и текстуры обивки. Иногда же бывает дос­таточно просто по-другому расставить вещи в квартире. И поскольку ценность вещей очень велика, как только уста­навливается новый предметный рисунок, то у человека мо­жет мгновенно измениться поведение, отношение к людям и к жизни в целом.

Верно и обратное - как только человек с ведущей мета-программой вещи как ценность начал переставлять дома предметы или же избавляться от них, это говорит о том, что

Часть I Беседа первая

в нем происходят какие-то внутренние изменения. И, не осознавая этого, он их реализует через вещи - через то, что ему близко и знакомо.

В.Л.: То есть в семье это может быть неким индикатором перемен. В.З.: Да. Весьма возможно.

В.Л.: Хорошо, а как можно учесть метапрограмму вещи как цен­ность при формировании интерьера?

В.З.: Прежде всего она отражается на количестве и объеме раз­личных емкостей для хранения. Подиумы, антресоли, стен­ные шкафы, тумбы и т.д. - именно они обеспечивают наше внутреннее спокойствие.

Планировка в данном случае будет, скорее всего, жест­кой, ибо для того, чтобы шкафчиков было достаточно, нуж­но много стен, вдоль которых их можно выстраивать. Если позволяют площади, в доме появятся и специальные комна­ты для хранения вещей - гардеробные, кладовые.

В.Л.: И если тебе архитектор предлагает проект, где предусмотре­ны минимальные системы хранения...

В.З.: ...а ты человек, для которого важны вещи, то тут уж полезно настоять. Потому что ты знаешь, что вообще ценно в этом мире и что всегда полезно иметь много чего в своем малень­ком палеонтологическом музее... на всякий случай!

В.Л.: А какому стилю будет близка метапрограмма вещи как цен­ность}

В.З.: Это может вылиться, к примеру, в бюргерский стиль или же стиль ампир: золото, статуэтки, ковры, подушечки, салфе­точки, рюши на обивке и т.д. Но в принципе, эта метапрог­рамма больше описывает наши взаимоотношения с вещами, а не стиль.

В.Л.: Давайте теперь поговорим о метапрограмме процессы как ценность.

Психология интерьера

B.3.: Для людей процесса важна динамика жизни и, как след­ствие, - динамика их интерьера. Для таких людей важен сам процесс каких-либо действий и изменений. Или же им нравится сама возможность что-либо поменять. То есть «Я пока ничего не меняю, но могу это сделать в любой момент». В интерьере это может реализоваться как на уровне пла­нировки и зонирования, так и на уровне самих вещей.

В.Л.: Каким образом?

В.З.: Скорее всего, люди процесса будут себя комфортно чувство­вать в свободной планировке. Причем все трансформации пространства ими могут производиться и в одном месте. Го­стиная легко и играючи превращается в столовую, столо­вая - в танцпол, танцпол - в спальню. Как? Ширмами, ка­тающимися перегородками и т.д.

В этом смысле для интерьеров людей процесса очень важ­на режиссура света, который может быть то интимным, то праздничным, то деловым; то общим, то локальным. И, про­бежав по клавишам выключателей, мы в одном углу комна­ты высвечиваем танцевальное действо, а в другом - форми­руем атмосферу для задушевной беседы. Или же объединя­ем все пространство для общего праздника.

Светом можно мгновенно разделять пространство, насы­щать его различными эмоциями, концентрировать его вокруг чего-либо. Взять хотя бы тот же бильярд. Высвечивается только зеленое сукно стола, вокруг же - полумрак. В комна­те тихо, слышится лишь сосредоточенный стук бильярдных шаров. Что, в общем-то, понятно - идет процесс, игра!

В.Л.: Насколько я понимаю, выделение в интерьере специальных зон для специальных процессов - это тоже отличительная черта людей с метапрограммой процессы как ценность?

В.З.: Да, конечно. Если, допустим, человек любит играть, то в его интерьере мы обязательно увидим игральный стол. Если же человек любит готовить, то его кухня, скорее всего, будет сверхэргономичной, насыщенной самой разнообразной тех­никой. И все в ней будет служить удобству процесса готов­ки. Чтобы все окончательно встало на свои места, вспомни-

Часть I. Беседа первая

те, какое место в доме любителя кино занимает его видеоте-ка, у меломана - музыкальный центр, а у любителя книг -библиотека.

В.Л.: А можно ли весь интерьер посвятить одному процессу? Ска­жем, интерьер любителя музыки, меломана? Я, например, знаю, что в целях подавления низких частот люди специаль­но купили комплект персидских ковров.

В.З.: Это другое. Когда люди погружается в один процесс, то они начинают что-то бесконечно менять - колонки, усилители и пр. Только их в какой-то момент «зашкаливает», и акусти­ческие возможности новой техники начинают превосходить акустические возможности самой квартиры. А притормо­зить люди уже не могут - им сложно остановиться в процес­се бесконечного наращивания мощи и качества звучания.

В.Л.: То есть я правильно понимаю: люди, у которых ценность -вещи, их постоянно накапливают, а люди процесса - их по­стоянно меняют?

В.З.: Да, люди процесса будут бесконечно менять кухонные ком­байны, аудио и видеотехнику, наряды, а также периодичес­ки избавляться от старых вещей. Потому что для некоторых из них (особенно для тех, у кого отсутствует метапрограмма вещи как ценность) даже процесс избавления от вещи стано­вится интересным. Здесь важен процесс обновления и безо­становочного изменения.

Люди процесса, у которых эта метапрограмма доминиру­ет, часто дарят свои вещи кому-то, и им тоже кто-то что-то презентует. И это неудивительно, потому что они предпочи­тают общаться с такими же неугомонными личностями, как и сами.

Плюс к этому, подбор вещей для своих интерьеров люди с ведущей метапрограммой процессы как ценность произво­дят иначе, чем люди с ведущей метапрограммой вещи как ценность. Если для последних предмет - это «фотография собственной жизни», и сам по себе он может быть любым, то для людей процесса предмет - это те возможности дей­ствий и трансформаций, которые в него заложены.

Психология интерьера

То есть немного смещается акцент. У людей процесса вещи другого плана - это вещи-трансформеры, в которые можно как-то поиграть, хотя особой целесообразности в этом нет. Многофункциональный кухонный комбайн, к примеру, не заводят ради одной морковки, съедаемой на завтрак. Но сама возможность сделать и то, и се, и пятое, и десятое - ценится. Или, допустим, тот же стол-трансформер на кухне. Он, во-первых, выкатывается, а во-вторых, на нем можно обедать и готовить, а еще можно крышку поднять и что-то внутрь убрать, сюда - ножик, туда - поварешку. Удо­бен ли этот стол функционально? Да, удобен. Но здесь цен­но то, что стол выдвигается-разворачивается-раскладывает­ся-распахивается - там можно все хранить и, перемещая его по квартире, катать на нем пельмени. То есть это вещь, це­ликом и полностью посвященная процессу. Причем в гораз­до большей степени, чем стол, за которым только едят. Один процесс - это нам неинтересно.

В.Л.: А что насчет мебели?

В.З.: Люди с доминирующей метапрограммой процесс как цен­ность обычно первыми откликаются на всяческие новинки. Они первыми «клюнут» на диван, который можно с легкос­тью раздвинуть и преобразовать в два независимых кресла или же превратить в обширное спальное место.

Люди процесса не обойдут своим вниманием и складные стулья, которые можно сложить и убрать, расчистив тем са­мым пространство комнаты.

В.Л.: Наверное, для них будет мила мебель на колесиках?

В.З.: Это само собой - ну как же не подвигать мебель! И даже телевизор будет заключен в тумбу на колесиках, хотя пере­двигаться сможет редко - разве что во время уборки. Пото­му что если люди процесса производят уборку, то им все нужно передвигать, иначе нет в жизни удовольствия.

Беседа вторая

Цепочка Успеха «Знать-Сделать-П олуч ить-Сосуществовать-Быть». Идеи как ценность. Место как ценность. Люди как ценность. Метапрограммы принятия решения

В.Л.: У меня вопрос немного не по теме... А вообще, так ли важно это все знать? У всех ведь и без того проблем хватает. Сто­ит ли обременять людей еще какими-то сведениями про ме­тапрограммы? Может быть, они сами как-нибудь прекрасно во всем разберутся?

В.З.: Есть определенные закономерности в том, как мы двигаемся по жизни и как добиваемся успеха. Или же как ошибаемся. Анализируя поведение людей, добившихся значитель­ных успехов в науке, бизнесе, политике, психотерапии, экс­перты НЛП сформулировали стратегию оптимального дос­тижения любой цели. Построение интерьера - это частный случай. Цепочка шагов такова:

Знать - Сделать - Получить - Сосуществовать - Быть.

Расшифрую ее:

Знать и Сделать - это понятно. Знание своей цели, пу­тей ее достижения и действий, которые нужно совершать, добиваясь цели.

Получить. Это значит что мы, совершив ряд каких-то действий, получаем результат, Нечто. Этот результат впол­не реален и либо проявляется в общении, коммуникации, либо служит опорой для нашей самооценки - «я могу».

Сосуществать. Предположим, мы получили результат -интерьер. Это некий мир, в котором есть некие предметы,

Психология интерьера

где функционируют некие человеческие взаимоотношения: приходят гости, друзья, приезжают родственники, круг се­мьи то расширяется (появляются дети), то сужается (дети начинают жить самостоятельно). И мы как-то сосуществу­ем с другими людьми в том мире, который сами создали.

Быть. Это то, кем мы себя ощущаем в том, новом, мире. Кем мы тогда будем? Хозяином своей квартиры, Кварти­рантом или Творцом? А может быть, все-таки Крепким Хозяином? Это и есть - «Быть».

И когда в цепочке отсутствует какой-либо элемент (а мы пока говорим только о «Делать» и «Знать»), то весь цикл утрачивает целостность.

Так, например, есть категория людей, которые регуляр­но читают интерьерные журналы, очень много всего знают и пребывают в состоянии постоянного проектирования: «Л как было бы здорово вот это сделать!» Можно даже лечь на диван, это еще удобнее, и бесконечно рисовать в уме кар­тинки... Сплошная маниловщина. На самом деле все разго­воры таких людей остаются на уровне «Знания». Поговори­ли-поговорили и успокоились. И занялись другими делами, так ничего и не сделав из задуманного. И в конечном счете результатами «проектирования» недоволен никто. А это -прямая дорожка к неврозу.

Среди нас есть и другая категория людей, которые гре­шат тем, что, ничего толком не зная, начинают бурно дей­ствовать. В контексте интерьера - берут рубанок, молоток, скупают мебель, светильники, нанимают строителей с рын­ка и - полный вперед, «дранг нах остен»! Очень скоро в квартире таких людей появляется нечто смутное и интерье-роподобное. Зато крепкое! Но, как оказывается потом, не совсем их удовлетворяющее. Особенно, если они что-то вдруг узнают. Тогда немедленно следует этап переделки, и опять получается нечто крепкое, но не совсем удовлетворя­ющее. И цикл повторяется, жадно перемалывая новые пор­ции энергии, денег, времени и сил.

Именно поэтому полезно наперекор своим метапрограм-мам заставить себя пройти всю цепочку. Сначала узнать, а уж потом действовать. Причем необходимо заранее поду­мать и об эффектах, которые принесет с собой полученный результат. То есть о том, как изменится твоя жизнь после

Часть I Беседа вторая

всех манипуляций с собственным жилым пространством. Станет ли она удобней, интересней? Необходимо также мысленно заглянуть за спину эффектов и подумать об эко­логии нового интерьера: замечено, что многие пары после ремонта расходятся. А все просто - было упущено или не­достаточно продумано одно из звеньев в цепочке Знать -Сделать - Получить - Сосуществовать - Быть. Казалось бы, элементарно, но как часто про это забывают, вы не пред­ставляете!

Понятно, что в этой книге мы «обслуживаем» прежде всего первый этап цепочки успеха - знание. И сюда входят не только сведения о метапрограммах. В дальнейшем мы будем говорить о целях, которых хотим добиться путем из­менения интерьера. Ради чего мы это делаем в первую оче­редь? То ли для того, чтобы соответствовать жизненному Hi-Fi стандарту, то ли для того, чтобы изменить себя, как личность... То ли мы желаем в корне изменить свой образ жизни, и интерьер нам в этом активно поможет, то ли на­оборот, мы с помощью интеръера жаждем закрепить те по­ложительные моменты, которые в нашей жизни имеются.

И когда у нас как заказчиков сформируется полное пред­ставление о себе и о своих целях, закончится первая стадия процесса «знать» и можно переходить к «делать». То есть начинать общение с архитектором, к которому мы выдвинем суперграмотные требования, касающиеся будущего жилья.

Я ответил?

В.Л.: Исчерпывающе. Давайте вернемся к оставшимся метапрог-раммам из группы «Классификация мира по...» - Идеи как ценность, Место как ценность и Люди как ценность.

В.З.: Итак, одна из метапрограмм, часто реализуемая в интерье­ре, - это Идеи как ценность. Некоторые люди одержимы иде­ей в точности воссоздать какой-нибудь стиль - или истори­ческий, или авангардный. Для таких людей важно сознание того, что они следуют своей идее, и она доминирует над все­ми другими соображениями, например, практичностью. Вы­страивается, предположим, один к одному японский инте­рьер или слепо копируется дворцовая обстановка времен Людовика XIV, и хозяин доволен, что его идея воплотилась.

22 Психология интерьера

Ну, а мысли по поводу удобства/неудобства этого жилища к такому человеку, возможно, придут после.

Еще у человека может быть идея «Я - хранитель атри­бутов и ценностей своего социального круга или семьи, пере­дающихся из поколения в поколение». Это и ценность вече­ров, на которых музицируют, и некая патриархальная цен­ность большого стола, за которым по воскресеньям все чле­ны семьи собираются и обедают. Это и ценность семейного антиквариата.

В.Л.: А коллекционеры, одержимые идеей своего хобби - это из той же категории?

В.З.: Коллекционеры как таковые - действительно люди с веду­щей метапрограммой идея как ценность. Но идея у них своя, особенная, ни на что не похожая - марки, бабочки, оружие. В принципе, хобби — это жизненная ценность довольно вы­сокого уровня. Я знаю таких коллекционеров, которые ин­тересы семьи запросто приносили в жертву своему хобби.

Соответственно, интерьер коллекционера должен пре­дусматривать специальные емкости для хранения и экспо­зиции - шкафы, стеллажи, подсветку. Плюс место для даль­нейшего развития коллекции.

В.Л.: А какие еще идеи бывают?

В.З.: Например, «мой дом - моя крепость». И это такая ценность, которая обеспечивается и сейфовыми замками, и небьющи­мися окнами, и фильтрами, и телеметрией, и автономными системами жизнеобеспечения - электрическими, тепловы­ми и т.д. Иными словами, корректная реализация идеи «иной дом - моя крепость» означает максимально полную незави­симость от внешнего мира. Это рождает в человеке чувство комфорта и спокойствия.

Однажды я делал проект, где идея «мой дом - моя кре­пость» была воплощена буквально. Человек сказал, что хо­чет иметь в Подмосковье флибустьерский замок. Со всеми внешними атрибутами крепости - со львами при входе, с башенками, с зубцами на стенах. Однако этим дело не за­канчивалось. Внутреннее пространство дома тоже было ре-

Часть I. Беседа вторая

шено по принципу средневекового замка — дом имел не­сколько потайных комнат, которые было сложно вычислить из-за разных уровней планировки.

В.Л.: Лишние комнаты, лишний этаж?

В.З.: Да, когда сложно предположить, как помещения сообщают­ся между собой. И «потайные» комнатки терялись среди ос­новной планировки, хитро вклиниваясь в ее пустоты.

Проект предусматривал также полное армирование од­ной из комнат - пола, стен, потолка. Спросите, зачем? Что­бы с улицы нельзя было прослушать переговоры, ведущи­еся в комнате. В этот момент к армирующей сетке подклю­чался слабый ток, создающий вокруг помещения экрани­рующее поле, непроницаемое для современных средств шпионажа. То есть в здание-крепость «а ля XVIII век» были привнесены технологии безопасности конца XX века.

В.Л.: Одна моя знакомая художница в своем интерьере творчес­ки обыгрывает разный выразительный хлам. Например, ста­рая клетка для птичек превращена ею в люстру. Это что та­кое, какая метапрограмма?

В.З.: Это, скорее всего, идея «мой интерьер обладает своей эсте­тической ценностью». Вещи здесь становятся метафорами, ценность которых не измеряется в рублевом эквиваленте. Интерьер в таком случае - поле для каких-нибудь сказок или поэзии. И тут вполне может сочетаться очень дорогая вещь и вещь, найденная на улице, рождая свою драматур­гию и разыгрывая свои сюжеты. Например, Ромео и Джуль­етты. Или Принца и Нищего.

В.Л.: У нас на очереди метапрограмма Место как ценность.

В.З.: Это очень важная метапрограмма. Потому что люди, у кото­рых она доминирует, переезжая в другой район, часто чув­ствуют себя там неуютно. Поэтому периодически возвраща­ются на «старое» место за положительными эмоциями -для них это очень важно. С точки зрения психотерапии, по­стоянные визиты в то место, где человек родился или про­вел свое детство, всегда сопровождаются возрастной регрес-

Психология интерьера

сией. И для многих людей «включенные» воспоминания о детстве или о счастливой любви становятся сверхценнос­тью. В таком случае им полезно искать новое жилище в том же районе, чтобы накал ностальгии уменьшился.

Это серьезный момент, так как у некоторых людей пере­мещение в пространстве вообще превращается в личност­ную драму. Причем вначале они не осознают своей потери, но в какой-то момент вдруг начинают нервничать. Иногда простой смены места проживания оказывается достаточно, чтобы семья распалась.

Люди места вообще не любят переезжать. Если уж этого не избежать, то к любому новому месту они обязательно предъявляют необъятный список требований.

Люди с данной метапрограммой привыкают ставить ма­шину на одно и то же место, ходят в одно и то же кафе, театр, клуб и т.д. Совершенно не задумываясь, они садятся в кафе за один и тот же столик и испытывают некоторое раздраже­ние, когда тот вдруг оказывается занят. А еще людям места свойственно прокладывать определенные маршруты. Ска­жем, от остановки домой и из дома до магазина. Это катего­рия постоянных покупателей, которые всегда ходят по од­ним и тем же «тропам». Рисунок их перемещений стабилен. Естественно, для подобных людей важны только те места отдыха, которые имеют статус постоянных и проверенных. Если это Коктебель, то все время Коктебель. А коли в нем год от года становится все хуже, то люди места неподдельно страдают, так как других курортов для них просто не суще­ствует.

Теперь об интерьере. Тут вопрос «своего места» приоб­ретает особую остроту, особенно когда гость ненароком уся­дется в любимое кресло хозяина. Понятно, какой бурей чувств это отзовется в душе у последнего. Таким поступком можно запросто закончить все дружеские отношения.

В.Л.: Складывается впечатление, что людям места любые переме­ны в интерьере противопоказаны.

В.З.: Почему же? Милтон Эриксон, знаменитый врач-гипнотера-певт, во время своих сеансов специально сажал членов се­мьи сначала в одном порядке, а в ходе терапии просил их

Часть I. Беседа вторая

поменяться местами. Муж, допустим, садился на стул жены, жена - на место мужа и т.д. И тогда - о, чудо! - люди со­вершенно другими глазами начинали смотреть друг на дру­га. Буквально! Муж вдруг понимал точку зрения жены, сидя на ее стуле, а жена - мужа. В НЛП это называется сменой пространственных якорей.

И в этом смысле иногда может быть и полезно поменять пространственный рисунок своего интерьера. Поскольку для людей места это очень сильный момент, то эффект мо­жет быть колоссальным. Вот женщины, например, часто пе­реставляют мебель в квартире в связи с изменением жиз­ненного цикла.

В.Л.: Когда в предыдущей нашей беседе мы описывали метапрог-рамму вещи как ценность, то тоже говорили о том, что пере­мена местонахождения вещей в квартире свидетельствует о внутренних переменах у человека. Особенно у тех, в ком сильна данная метапрограмма. В чем же разница?

В.З.: Да, но там мы говорили об изменении предметного рисунка интерьера, а тут говорим об изменении его пространствен­ных характеристик. Иными словами, внутренние изменения у человека с ведущей метапрограммой вещи как ценность могут подтверждаться не только тем фактом, что он пере­ставляет вещи с места на место, но и тем, что он их просто меняет. Что-то выкидывает, что-то приобретает. Обои пере­клеивает. Когда же мы говорим о людях с ведущей мета­программой место как ценность, то дело выглядит несколь­ко по-другому.

Если мы знаем про себя, что место играет для нас важ­ную роль, то обои могут оставаться теми же самыми. И предметы в доме могут быть теми же самыми. Зато их рас­положение... Причем существует некая иерархия перестано­вок - к примеру, стул мы легко переставляем с места на ме­сто, и его перемещения нас особенно не взволнуют. Но кро­ме легких стульев в интерьере может быть и тяжелое крес­ло. И когда оно переставляется в другое место, это целое событие. Или картина вдруг перевешивается. Или шкаф стоял вдоль южной стены, а теперь - вдоль северной. Но самый сильный эффект способна оказать кровать, а точнее,

26 Психология интерьере

 

в.л.

в.з.

в.л.

В.З.:

ее переориентация из одного угла квартиры в другой. По­верьте мне: все меняется мгновенно, ты будто попадаешь в другую реальность. Восприятие пространства меняется вплоть до осязания! То есть те внутренние нити, которые связывают отдельные предметы обстановки в единое целое интерьера, перераспределяются совершенно иначе. И если у тебя очень сильная метапрограмма место как ценность (а у меня это так), то первое время буквально места себе не на­ходишь - настолько силен психологический шок! И долж­но пройти какое-то время, чтобы новый пространственный рисунок улегся в сознании. В общем, это надо пережить, сложно словами описать.

Понятно. А как организуют свой интерьер люди места и как они там сосуществуют с другими людьми? Я, например, знаю, что в патриархальных семьях места за столом были жестко расписаны - тут сидит глава семьи, патриарх, тут -старший сын и т.д. У каждого был свой участок.

Да, а икона должна была висеть в правом дальнем углу от входа и никак иначе. Если же она находилась слева, то это вызывало шок и полное непонимание.

Это похоже на то, как если бы собаку застали на диване, а не в прихожей, на коврике. Пинок животному был бы обес­печен.

Пинок - по меньшей мере. Иными словами, все в интерье­ре - и люди, и вещи, и животные - должно иметь свое мес­то. А любой беспорядок невыносим и требует неукоснитель­ного наведения порядка. И тут уже важны не вещи и процес­сы, а ритуал, который установлен на века. Диван с газетой -навсегда. Сел и сразу расслабился. Причем свой беспредель­ный педантизм эти люди, как правило, не осознают. Просто они искренне считают, что по-другому нельзя, а источник всех бед в мире - бардак.

Вряд ли сюда стоит приобретать мебель на колесиках. Потому что, сдвинув любую вещь даже на сантиметр, ты нарушаешь гармонию. Тебе об этом могут и не сказать, но обязательно подойдут и демонстративно поправят.

Часть I Беседа вторая

Человек места очень четко ориентируется в своем инте­рьере. Он с завязанными глазами вытащит из шкафа поло­тенце василькового цвета, а с полки - томик Монтеня.

В.Л.: Насколько я понял, реализация метапрограммы место как ценность не влияет на стиль, в котором сделан этот ин­терьер.

В.З.: Да, стиль может быть любой. Главное - идеальная простро-енность интерьера и порядок в нем. А навести его можно как в традиционной обстановке, так и в суперсовременной, хай-тековской.

Что же касается советов по планировке, то я думаю, че­ловеку места имеет смысл настаивать на очень четком зони­ровании интерьера. Здесь - сплю, здесь - ем, здесь - умы­ваюсь. Никакого совмещения функций помещений быть не должно, ибо это создает дискомфорт.

В.Л.: Нам осталась рассмотреть последнюю метапрограмму груп­пы «Классификация мира по...» - Люди как ценность.

В.З.: Тут акцент при формировании интерьера делается на том, чтобы он был максимально комфортен и удобен для каждо­го. Все здесь получают равную долю внимания и радушия. Всем хватит места, где сесть, для всех найдутся тапочки и столовые приборы. И стол, скорее всего, будет круглый. Больше народа умещается - раз и без иерархий - два. Ос­вещение общее - люстра.

Мне представляется достаточно свободный, даже пусто­ватый на чей-нибудь вкус интерьер или же, наоборот, ин­терьер зонированный, где организованы уютные уголки с мягкими диванами, журнальными столиками, креслами. Немалое внимания хозяева уделяют и тому, чтобы была возможность оставить ночевать как можно больше народу. В зависимости от площади квартиры это могут быть как отдельные гостевые комнаты, так и раскладные диван-кро­вати.

Если же брать семью, то скорее всего, при реализации метапрограммы люди как ценность надо в первую очередь говорить о четком пространственном зонировании интерье-

28 Психология интерьера

pa. Дети должны иметь изолированную детскую, родители -спальню, а если кто-то работает дома, то и кабинет.

Иными словами, так как люди в такой семье с уважени­ем относятся друг другу, то необходимо стремиться учесть в интерьере интересы и ценности каждого. Если, положим, у ребенка вдруг проявляются художественные наклонности, то ему выделяется мастерская или же стена-мольберт.

В.Л.: Как-то все очень цивилизованно. Я же знаю семьи, которые живут совсем по другим принципам.

В.З.: Да, согласен: то, что мы сейчас описали, - это интерьер, сде­ланный с позиций западной демократии. Если же брать классическую патриархальную семью, где слово отца - за­кон, то планировка, скорее всего, «нарежется» иначе. Так как весь быт семьи организован вокруг единственного «сол­нца», воплощение метапрограммы люди как ценность про­изойдет здесь своеобразно.

Во-первых, у мужчины наверняка будет свой кабинет. Во-вторых, хотя интерьер и кажется подчиненным удоб­ству всей семьи, все равно чьи-то интересы будут в нем приоритетно выделены. Интересы же остальных членов семьи слегка (или весьма ощутимо) приносятся в жертву. Особенно часто это бывает, когда жилищные условия стес­нены.

Иногда привилегиями пользуется ребенок, например, когда он учится играть на пианино. Для занятий ему созда­ются все условия, в том числе и отдельная комната предос­тавляется. Или возьмем другой случай - когда в семье есть больной человек. Ему тоже создается максимум условий -тишина, покой, телевизор выносят, отгораживают отдель­ный угол.

Подобного рода жертвенность очень характерна для Рос­сии. В наших условиях сложно сделать так, чтобы всем было одинаково хорошо. Это с точки зрения западной де­мократии каждый имеет право на свою личную жизнь, что, собственно, и заложено у них в жилищную программу. Там все логично - сколько членов семьи, столько и спален. По­явился ребенок на свет - и квартира должна стать больше на одну спальню. Плюс гостиная. У нас же пока переходный

Часть I. Беседа вторая

период. И поэтому реализация метапрограммы люди как ценность тоже носит неоднозначный характер.

В.Л.: Когда Вы рассказывали, я представлял свою квартиру и пы­тался проанализировать, какие метапрограммы Вещи - Про­цессы - Идеи - Место - Люди как ценность я невольно там воплотил. У меня их несколько, больше, чем две.

В.З.: Совершенно верно. В интерьере могут проявляться по не­скольку метапрограмм из группы «Классификация мира ио..>. Потому что самое естественное желание человека, со­творившего себе интерьер, - находить вокруг себя отраже­ние всего, что для него ценно. Однако, повторюсь, какая-то метапрограмма все равно будет преобладать над другими и поэтому будет выражена в интерьере более ярко, звучно и осязаемо.

Хотя замечу: даже если у человека имеется набор из пяти метапрограмм (пусть и в разных пропорциях), а были учте­ны четыре, то все равно интерьер будет дискомфортным (пусть и в разной степени). Правда, разным людям необхо­димо разное время, чтобы это осознать. Один войдет и, оки­нув взглядом помещения, сразу скажет, как отрубит: «Не моя квартира», - а другой скажет то же самое примерно че­рез год.

И еще одно важное замечание. Нужно иметь в виду, что, говоря о метапрограммах группы «Классификация мира по...», мы имели в виду прежде всего СТРУКТУРУ наших предпочтений, а не их СОДЕРЖАНИЕ. Только СТРУКТУ­РА может быть общей для всех, а СОДЕРЖАНИЕ у каждо­го всегда свое. Каждый наполняет своим изменчивым СО­ДЕРЖАНИЕМ неизменную СТРУКТУРУ. Иными слова­ми, у нас двоих может быть общей метапрограмма процессы как ценность, но у меня это будет, например, процесс позна­ния, а у вас - процесс приготовления пищи. Или у нас будет общей метапрограмма идеи как ценность, но у меня это бу­дет ценность идеи Бога, а у вас - ценность идеи «Копеечка рубль бережет».

В.Л.: Весьма ценное замечание! Но у меня опять вопрос не по теме... Говоря с разными людьми о метапрограммах в их ин­терьере, я сталкивался с тем, что некоторые воспринимают

Психология интерьера

эту информацию настороженно и даже враждебно - как что-то окончательное, сомнению не подлежащее, как будто мы учим их жизни. Что можно ответить им?

В.З.: Насчет «не учите меня жить»? Я считаю, что это очень важ­ное мнение. Но я отвечу на него сразу же после того, как расскажу вкратце еще об одной группе метапрограмм - ме-тапрограммах принятия решения, о так называемой внут­ренней и внешней референции. И хотя они больше касаются не самого интерьера, а отношений заказчика и архитектора, все-таки они оказывают влияние и на восприятие читателем информации этой книги.

В.Л.: Итак, в двух словах.

В.З.: Человек с внешней референцией будет слушать, что ему го­ворят друзья, родные и близкие, просто авторитетные люди, а также то, что говорит архитектор. И будет воспринимать все это и пытаться отразить в одном интерьере.

А человек с внутренней референцией будет всех слушать, пропускать информацию через себя, но право принимать окончательное решение всегда оставлять за собой. Очень трудно работать с такими людьми. (Это я как архитектор говорю.) Потому что они, как правило, по-настоящему ком­петентны совсем в других - не интерьерных - областях. А когда человек на всякое решение накладывает свое «прези­дентское вето», то с ним невероятно трудно говорить на профессиональные темы. И очень часто получаются поло­винчатые решения, не удовлетворяющие ни архитектора, ни заказчика. Но с другой стороны, с такими людьми бывает и интересно. Особенно когда человек может достаточно точно выразить, что ему хочется. И не менять «коней на перепра­ве». Тогда работать становится очень просто.

Беседа третья

«Внешние> причины актуальности темы «Метапрограммы в интерьере». Метапрограммы Крупного и Мелкого масштаба обобщений. Метапрограммы репрезентативных систем -визуальная, аудиальная, кинестетическая

В.Л.: Насколько я понимаю, знание своих ведущих метапрограмм отвечает нашей внутренней потребности в росте собствен­ной эффективности. Есть ли какие-нибудь внешние причи­ны того, что тема метапрограмм стала для нас такой акту­альной?

В.З.: Сначала мы формируем жилое пространство и населяем его вещами, а потом сами вещи и пространство начинают воз­действовать на нас. На разных уровнях - эстетическом, пси­хическом, социальном. Именно поэтому такое значение при­обретают те манипуляции, которые мы проделываем над нашим домом - ведь все, что мы там натворили, в конечном итоге отражается на нас, осознаем мы это или нет.

Раньше проблема отбора элементов жилой среды была не такой острой. Это не значит, что сама среда не влияла на людей. Еще как влияла! Но так как люди десятилетиями не меняли свой интерьер, то отбиралось туда все самое эколо­гичное. И с точки зрения визуального ряда, и с точки зрения материалов. Возьмем, допустим, традиционную русскую избу. Структура ее внутреннего убранства выкристаллизо­вывалась столетиями. Постепенно привносились небольшие коррективы в орнамент, в колористику; медь на крышах за­менялась на железо и т.д. Все изменения носили характер

Психология интерьера

нюансов. Революций типа «вот сейчас мы все порушим, а за­тем...» никто не совершал. Визуальный ряд интерьера казал­ся стабильным. И поэтому он был для человека безопасен.

Сейчас - другое. Происходит массированная атака на нас со стороны как информации, так и предметного мира (того, на чем мы сидим-лежим и что носим). Стругацкие даже роман свой так назвали - «Хищные вещи века». Пото­му что каждая вещь заявляет, что она - самая достойная. Заявляет и через друзей, и через продавцов в магазине, и через рекламные пассажи. Хор голосов, пропагандирующих вещи, звучит отовсюду, и он бывает настолько убедителен и настойчив, что самостоятельно разобраться, что к чему, весьма затруднительно. Практически невозможно. И поэто­му, хаотично привнеся в дом различные предметы обстанов­ки, мы получаем довольно диссонансный мир, в котором ничто не успевает ни осесть, ни «устаканиться», ни прила­диться друг к другу. И хорошо, если у человека есть 5 ми­нут, чтобы прислушаться к себе и решить (хотя бы интуи­тивно), насколько ему соответствует то, что пытаются так ласково «впарить».

Мы очень долго пили воду из-под крана и не обращали на этот факт никакого внимания. Теперь же закупаем бал­лоны и пьем воду исключительно после фильтра, чистяще­го и «полирующего» ее всевозможными способами. И еще недавно такое привычное занятие - открыл кран и припал к струйке - сейчас выглядит довольно сомнительным. Заду­мались мы... Теперь осталось подумать о том, чем все-таки являются для нас 95 процентов информации, получаемой от мира. Скажем, меломаны формируют интерьер с точки зре­ния его звукоотражающих способностей. У них есть свои критерии отбора. У нас же их нет. Есть абстрактные «вроде бы нравится», «вроде как не хуже, чем у соседей»... вроде бы... А это ну очень сомнительные критерии!

В.Л.: Но позвольте, ведь есть журналы, в которых показаны раз­личные интерьеры и даны их подробные описания. По идее, это ведь не что иное, как ориентиры!

В.З.: Здесь все очень просто. Предположим, ты просматриваешь невроятное количество журналов, посвященных обустрой-

Часть I Беседа третья 2- 107

ству интерьера. И обнаруживаешь, что и одни красиво го­ворят, и другие, и третьи. И ты видишь красочный пример № 1, не менее красочный пример № 2... и еще более красоч­ный пример № 153... И в конце концов ты, как любой нор­мальный человек, совершенно ошалев от свалившегося на голову изобилия, задаешь себе единственный вопрос: «Л к чему бы это? А как это ко мне?» - и ответа не находишь, потому что и то хорошо, и другое, и третье. И как ты тогда поступишь? По принципу дай-ка возьму из того чуть-чуть, из того чуть-чуть и из этого чуть-чуть, может, чего и по­лучится.

Но пока главный смысл всех публикаций на тему ар­хитектуры и дизайна - продать. Хоть что-то, но продать... Да, вроде бы все интерьеры публикуются с единственной целью - показать, что может быть и так, и этак, и совсем иначе. Чтобы люди научились мыслить более раскованно. А надо ли это? И до какой степени это надо? И до какой сте­пени каждому человеку это надо? Ведь весь вопрос состоит в том, как человеку научиться отбирать полезную для себя (для СЕБЯ!) информацию из тех же журналов. Вот в чем сложность.

И разговор о метапрограммах мы затеяли только для того, чтобы дать людям возможность осознать и отрегули­ровать собственные психологические «фильтры», отбираю­щие для них полезную и, самое главное, не вредную инфор­мацию.

В.Л.: Хорошо. Я думаю, со вступительной частью закончили. Можно переходить к части фактической. Какие еще группы метапрограмм бывают?

В.З.: Это так называемые большой и маленький масштабы обоб­щений. Маленький масштаб обобщений - это склонность мыслить деталями: «Ах, какой красивый стол, вон смотри, какая на нем резьба, кантик».

Для человека с этой метапрограммой важно, чтобы в ин­терьере все детали были тщательно проработаны - ручки на мебели были хорошего литья с хорошим креплением, а швы плиточного пола в кухне были одинаковой ширины. Если мы заглянем в комнаты, то, скорее всего, увидим там мно-

Психология интерьера

жество разных маленьких предметов: каких-нибудь слони­ков, вазочки, картинки, фотографии.

Фрагментарность, клиповость, мозаичность - такие ка­чества присущи интерьеру человека с данной метапрограм-мой. Причем это проявляется во всем.

Колористика: очень локальные решения - мелкий цвет­ной рисунок на обоях, цветные полоски.

Освещение: скорее всего, здесь будет очень много точеч­ных светильников. Ночник у кресла, у кровати, настенные бра, торшеры, подсветка зеркал, картин. По мере перемеще­ния по пространству квартиры хозяин будет включать ка­кие-то источники света, чтобы выделить для себя неболь­шую зону.

Планировка: ломанность и непрочитываемость интерье­ра, интриги и загадки.

В.Л.: А крупный масштаб обобщений - это что такое?

В.З.: Человек, привыкший мыслить по-крупному, отвечая чело­веку, мыслящему деталями, скажет про тот же самый стол (см. выше): «Да нет, это вообще дизайн классный!» Имеет­ся в виду дизайн стола. То есть для человека в целом все это важно: в целом дизайн, в целом вещь. Интерьер этот человек тоже решает «одним куском».

Колористика: скорее всего, интерьер будет решен в еди­ной монохромной гамме. Если появляются цвета, то они очень сходные по тону, не контрастируют между собой, а как бы сливаются, создавая впечатление целостности.

Освещение: опять-таки «в целом». Человеку по-крупному интересен либо полумрак - общая приглушенность освеще­ния, либо единый яркий свет, заливающий комнату.

Планировка: открытые зоны и ясность читаемого плана.

В.Л.: Насколько я понял, мнения человека, мыслящего по-крупно­му, и человека, мыслящего преимущественно деталями, об одном и том же столе будут противоположными. А что бу­дет, если метапрограммы супругов не совпадают, если у них разный масштаб обобщений?

В.З.: Допустим, супруги имеют разный масштаб обобщений. Это очень интересно проявляется в жизни. Особенно в том слу-

Часть I Беседа третья 2*

чае, когда существует в хорошей динамике. Тогда супруги «работают» в команде, что позволяет им более качественно выбирать вещи. Сначала кто-то из них по-крупному выделя­ет вещь из общего массива предметов, а потом другой начи­нает пытливо изучать все ее детали, находить плюсы и ми­нусы. Если плюсов больше, они вещь покупают. Если боль­ше минусов, все повторяется снова: тот, у того больше мас­штаб обобщений, выбирает вещь по-крупному, а потом второй ее подробно рассматривает.

Когда супруги с разным масштабом обобщений «работа­ют» в команде, это как раз очень полезно: один без другого не состоянии что-либо качественно выбрать, обязательно будет изъян. Счастливая «работа» в семейной команде все­гда позволяет людям выйти на более высокий уровень раз­вития. И, естественно, их общий выбор по степени своей проработанности тоже будет «круче».

Это - бесконфликтная ситуация, когда люди дополняют друг друга.

Чаще всего в семье мужчины имеют крупный масштаб обобщения, и чисто «мужские», холостяцкие интерьеры ско­рее отличаются аскетизмом: по-крупному все решено, а уюта нет. Женщины, наоборот, очень часто имеют мелкий масш­таб обобщения, и это позволяет им привнести в интерьер те маленькие «уютные» детали, которые мужчина просто упус­кает из виду. И если мы в целом посмотрим на такой «сум­марный» интерьер, то он нам кажется законченным, потому что модульность его разбивки идет от самого крупного до самого маленького.

И поэтому совсем не случайно на Западе интерьером за­нимаются три человека: архитектор, дизайнер, декоратор, которые мыслят совершенно разными масштабами: от круп­ного - все мельче, мельче, мельче.

Так, архитектор разрабатывает планировочные решения и организует пространство интерьера в целом.

Дизайнер в русле единой стилистической концепции, на­меченной с архитектором, разрабатывает отдельные узлы и детали интерьера, например, как и где соединяются гайки и пр., а также конструкции лестниц, перил, шкафов. В обязан­ности дизайнера входит и подбор мебели, светильников, различных аксессуаров к ним и т.д.

Психология интерьера

Декоратор подбирает фактуру и вид тканей, рисунок на мебели, цветы, небольшие картины, статуэтки, посуду, под­свечники - то есть все, что придает дому жизнь.

У нас же интерьер создает, как правило, один архитек­тор, а у него свои метапрограммы.

В.Л.: Какие еще метапрограммы организуют информацию в на­шем сознании - так, что это влияет на интерьер?

В.З.: Это метапрограммы наших пяти органов чувств. Дело в том, что любая информация, поступающая к нам из окружающе­го мира, «упаковывается» нашим аппаратом восприятия, то есть органами чувств, в зрительные образы, звуки и ощуще­ния. Фактически, так кодируется для нас реальность. Пос­ле чего вся информация, «расфасованная» на эти три пото­ка данных, поступает в нейронные сети нашего мозга. И да­лее на этом информационном «топливе» работают уже дру­гие наши метапрограммы, а также сознание и подсознание в целом.

В.Л.: Неужели другого «горючего» не существует?

В.З.: Нет. Мы все пользуемся только тремя репрезентативными системами - визуальной, аудиалъной и кинестетической. Мы их перебираем, совмещаем, разделяем в своем восприятии и мышлении в зависимости от ситуации. Но какая-то репре­зентативная система у нас занимает ведущее положение, и в процессе мышления и восприятия мы обращаемся к ней чаще. То есть кто-то предпочитает думать яркими картинка­ми (визуал), либо слушать свой внутренний голос (аудиал), либо мощно действовать и интуитивно чувствовать истину где-то внутри (кинестетик). Обратите внимание, какими словами - «ярко», «картинки», «слушать», «голос», «дей­ствовать», «чувствовать» - я описываю тот или иной тип. Это примеры слов-маяков, услышав которые (неоднократ­но) в речи другого человека, мы можем судить о его веду­щей репрезентативной системе.

Соответственно, до визуала быстрее «дойдет» информа­ция, которую я ему ЯСНО ПОКАЖУ. И он сможет ее ЧЕТ­КО ПРЕДСТАВИТЬ.

Часть I Беседа третья

Аудиал же быстрее ОТЗОВЕТСЯ, если я ВНЯТНО ПО­ТОЛКУЮ с ним.

Ну, а кинестетик ПОЧУВСТВУЕТ ко мне симпатию и ОЩУТИТ ВКУС к жизни, когда сможет УХВАТИТЬ суть проблемы.

Понятно, что в деле формирования интерьера пути-до­рожки у визуала, аудиала и кинестетика разные. То, о чем я сейчас буду говорить, - неодназначно (в жизни «чистые» типажи встречаются редко), но иногда проявляется доволь­но решительно. Надеюсь, это понятно.

Однако если внимательно почитать тексты, касающиеся описания интерьеров, то можно заметить некоторый сенсор­ный перекос в подаче информации, что, конечно же, воздей­ствует на людей. То есть приучает их обращать внимание на что-то одно, обходя вниманием другие стороны процесса.

В.Л.: Что Вы имеете в виду?

В.З.: Чрезмерную визуальность. Мне лично кажется, что визуалы сейчас благоденствуют. Потому что, открыв любую статью по дизайну, они с удовлетворением читают там преимуще­ственно визуально-ориентированный текст, поскольку это самый простой путь описания интерьера: это стул, на нем сидят; это стол, за ним едят. Обратите также внимание и на цвета интеръера — совершенно замечательные цвета! Как у чукчей - «что вижу, то пою».

В.Л.: Да, это наиболее разработанный метод описания.

В.З.: Он достаточно однобок. Потому что у нас имеется не одна, а три репрезентативные системы и все они в одинаковой степени важны для человека. И сам интерьер, и его словес­ное описание, по идее, должны выстраиваться с учетом всех трех репрезентативных систем (естественно, в тех пропор­циях, которые развиты у человека). И если упущена хотя бы одна, то сразу возникает какой-то непонятный дискомфорт. Например, может быть великолепный, изящный инте­рьер, пропорциональный, с тонко продуманной колористи-кой. Но все будет решено, допустим, в «твердых» модных материалах - стекло, железо, керамика. И что происходит?

Психология интерьера

Любой звук здесь отражается многократно, происходит его реверберация, наложения. Да и сами материалы «дарят» нам совершенно определенные тактильные ощущения. И возникает впечатление жесткости, звонкости такого инте­рьера. Холодно, как во дворце Снежной Королевы - все красиво, а жить нельзя.

Или наоборот, может быть столько ковров и мягких де­талей, что звуков вообще не слышно, они все просто вязнут.

В.Л.: Глухо. Как в танке.

В.З.: Глухо - буквально. И динамика жизни тут же снижается; все гаснет, затухает, покрывается патиной, расслабляется. Как в сонном царстве.

В.Л.: Мысль здравая. Однако давайте сейчас рассмотрим «чистые» типажи, те, которые в жизни встречаются довольно редко.

Что в интерьере будет важно для визуально-ориентиро­ванного человека?

В.З.: Прежде всего он обращает внимание на форму и колористи-ку, цвет. И неважно, что на этом стуле неудобно сидеть, -ведь он же красивый! Иными словами, стул визуально эсте­тичен.

С точки зрения стилей, мне кажется, что визуал предпоч­тет... да хотя бы яркий поп-арт!

В.Л.: А что предпочитает преимущественно кинестетически-ори­ентированный человек?

В.З.: Для кинестетика важно потрогать и буквально впитатб текстуру самих поверхностей - гладких, шершавых, барха­тистых. И скорее всего, в доме у кинестетика будет много-много мягкой мебели, которая обволакивает тебя, а ноги утопают в пушистом ворсе ковра.

С точки зрения стилей, мне кажется, кинестетик пред­почтет почтенный и пышный бюргерский. Это, как Вы по­нимаете, лишь один из вариантов ответа. Если же мы име­ем смешанный тип - визуально-кинестетический, то ему бу­дет близок, я думаю, «намешанный» и игривый постмодерн.

Часть I Беседа третья

Если помните, мы говорили о том, что сейчас интерьеры анализируют в основном с точки зрения визуального ряда. Однако уже есть попытки «раскрыть» его и с другой пози­ции - чисто кинестетической. Речь идет об аромадизайне интерьера. Это проектирование запахов жилой среды. Не секрет, что обоняние - одна из самых глубоко «укоренен­ных» в подсознании сенсорных систем. То есть некоторые запахи имеют свойство воздействовать на наше психическое состояние «в обход» сознания, вне зависимости от того, что мы думаем. Иными словами, находясь некоторое время в помещении, в воздухе которого носится некий смутный, волнующий аромат, мы «внезапно» и «вдруг» успокаиваем­ся, расслабляемся. Или наоборот, тонизируемся, настраива­емся на работу, эротизируемся, etc... В древних храмах и дворцах использовался этот эффект. В новое же время ис­кусство «лепки» запахов было подзабыто, а сейчас оно стре­мительно возрождается, и уже можно говорить о конкрет­ных рекомендациях для каждой квартиры. Есть специаль­ные книги на эту тему.

В.Л.: А что мы встретим в интерьере «чистого» аудиала?

В.З.: Тут сложнее. Аудиалу, скорее всего, важна ритмичная про-строенность интерьера, порядок. Вплоть до, казалось бы, абсурда. Например, я однажды столкнулся с интересной ситуацией - у моего заказчика была очень сильно развита аудиальная система, и он понимал назначение вещей слишком буквально. А именно: он совершенно впадал в ступор, видя в салонах модные модели диванов с гипертро­фированно-большими подушками, из которых была со­ставлена спинка. Я потом только понял, почему. Посколь­ку у этого человека в сознании вещи очень четко опреде­лены по своей функции, то «диван» он понимал, как пред­мет, на котором сидят, а подушки - как что-то, на чем спят. И когда происходило совмещение функций, этот человек уже ничего не понимал и только растерянно разводил ру­ками: «Вроде бы удобно, да, но...» И все. «Кандидатура» не проходила.

Обстановка в интерьере полноценного аудиала, скорее всего, будет монотонной, строгой, в ней мы не обнаружим