Итак, предметом выступает совершение одной или нескольких сделок.

Казалось бы, все просто с помощью видовой и понятной и очевидной категории законодатель описывает договор комиссии. Но вопрос, а все ли сделки могут быть предметом договора комиссии? Во-первых, есть сделки, которые связаны с личностью, и правовые последствия таких сделок на третье лицо не переносимы. Т.е. невозможно будет передать ни права и обязанности, ни полученное в результате исполнения таких сделок комитенту. Также есть такие сделки, правовая природа которых исключает их возможность совершения другим лицом. Например, невозможно в качестве комиссионера заключить договора пожизненного содержания с иждивением или дарения. Природа отношений принципиально исключает возможность. Всякий договор дарения основывается на этических причинах, это та причина, по которой облагодетельствование совершается. А еще? Мы должны учитывать, что есть исторически сложившиеся модели в этом вопросе. Одна исходит из узкого понимания предмета договора комиссии, ограничивая этот предмет только КП. Соответственно либо комиссия на продажу, либо комиссия на покупку.

Другая модель исходит из широкого понимания этого предмета, включая в число предметов комиссионного поручения не только КП, но и иные сделки. На разных исторических срезах и в разных территориально правопорядках обе эти схемы присутствовали. Например, в том же самом Германском Торговом Уложении предметом договора комиссии указывается лишь продажа товаров или ценных бумаг. Сама конструкция договора комиссии в ГГУ не используется в качестве отдельной категории, а рассматривается как разновидность КП. Примерно такое же понимание характерно для Швейцарского обязательственного закона, для ряда правопорядков восточной Европы. И в нашей правовой системе, если мы посмотрим дореволюционное регулирование отношений по комиссии, это интересный институт. Впервые правила о комиссии появились вначале 20 в. в нашем законодательстве. Там предмет тоже сводился только к КП. Напротив есть исторически правовые системы, столь же авторитетные, которые исходят из подхода №2. Например, даже если прослеживать нашу динамику конструкции комиссии, в дореволюционном законодательстве предмет ограничивался только КП, а в проекте Гражданского уложения предмет комиссии не ограничивался КП. Так что движение даже в рамках одной правовой системы могло наблюдаться. В ГК 1992 г. эти правила сначала не вошли, в конце 20-х годов вошли, и было узкое понимание. В последующем перечень сделок, которые могли быть поручены комиссионеру, стал предельно открытым.

Сегодня отголоски этого генезиса тоже можем найти. С одной стороны в легальной дефиниции никакого ограничений нет (это в пользу широкого восприятия предмета договора комиссии). С другой стороны, если читать Главу 51, ст.995, которая регулирует значимый вопрос – вопрос отступления от данных комиссионеру указаний. Казалось бы вопрос жизненноважный, а в п.2и 3 правила: комиссионер продавший по цене ниже согласованной, комиссионер купивший по цене выше согласованной. Явно, что п.2,3 исходят из того, что речь идет о комиссии либо на продажу, либо на покупку. И предметом в данном случае выступает только КП. Законодатель хотел ограничить предмет, или дал наиболее распространенное регулирование? Вопрос! Т.е на самом деле это вопрос политики права. И восприятие той или иной концепции зависит от уровня экономических отношений, каких-то еще значимых для законодателя моментов.

Сегодня догматика и практика исходят из широкого понимания предмета договора комиссии, т.е. это не только КП, но и иные сделки, природа которых позволяет заключать такие сделки через комиссионера, и правовые последствия которых переносимы на другое лицо. Например, на уровне практики АС мы видим возможность заключения через комиссию договора подряда, договора на оказание услуг, перевозки, договоров, направленных на передачу объектов интеллектуальной собственности и т.д. Вот сегодня такой подход, это не значит, что он лучше, чем предыдущий, и законодатель не вернется к ограничительному варианту. Но сейчас так. Т.е. предмет комиссии не ограничивается КП, хотя чисто статистически сегодня именно КП является наиболее распространенной сделкой, которая поручается комиссионеру.

Даже на бытовом уровне при воспоминании договора комиссии, на ум приходит деятельность комиссионных магазинов, чей предмет состоит в совершении сделок КП.

Предмет это существенное условие договора комиссии, и круг поручаемых комиссионеру сделок должен быть обозначен в договоре, в противном случае он будет считаться незаключенным.

Цена.

Цена выступает в виде комиссионного вознаграждения. Размер вознаграждения определяется соглашением сторон. П.1 ст.991 - не является существенным условием, поскольку у нас есть отсылочная норма к ст.424.

Срок.

П.2 ст.990 –не является существенным условием. Закон прямо говорит о допустимости заключения договора комиссии как на определенный срок, так и без установления такового. Договор комиссии не содержащий специального указания на его срок может существовать. За исключением одного момента, а именно специфического регулирования прекращения договора, никакой разницы между договорами комиссии на определенный срок и без срока не существует.

Форма.

Никаких специальных правил в Главе 51 нет. Это значит, что форма определяется исходя из общих правил Главы 9. Т.е. существует возможность совершения договора комиссии и устно, поскольку субъектный состав не ограничен. Конечно, поскольку данный договор зачастую опосредует профессиональную деятельность, и в качестве комиссионера зачастую выступает ЮЛ, только поэтому договор комиссии заключается в письменной форме. Но это все основывается на простой статистике, которая не исключает возможности существования иного. В этой связи, раз данный договор может быть совершен устно, существует одна проблема, выходом из которой является рекомендация о целесообразности оформления договора комиссии в письменной форме во всех случаях, независимо от того требуется это или нет в силу закона. Почему? Потому что в противном случае мы можем стать заложниками спора о предмете договора.

Например, два гражданина – один говорит «я поручил такую сделку», комитент комиссионеру говорит – «как продать имущество, купить имущество!». И если устная форма является допустимой, никаких ограничений в средствах доказывания нет, и дальше слово против слова, какое решение будет выноситься? Доказывание чего-либо окажется крайне затруднительным. Поэтому с т.з. целесообразности, но не закона, фиксация в письменной форме характера и категории поручаемой комиссионеру сделки не вызывает вопросов. В значительной степени это не столь больной вопрос, потому что зачастую в качестве комиссионера выступает специальный субъект, но вопрос существующий.

Содержание договора комиссии

Обязанности комиссионера

Обязанность заключить одну или несколько сделок, порученных ему комитентом.

К исполнению этой обязанности закон предъявляется ряд требований. Комиссионер должен заключить эти сделки в соответствии с указаниями комитента. Указания комитента, как правило, содержатся в договоре, но законодатель исходит из того, что комиссионер это профессионал в бытовом смысле этого слова, уж всяко больший профессионал, чем комитент. А раз так, то в принципе возможно существование договора комиссии, где конкретные указания комитента не содержатся. И с т.з. действительности и заключенности договора, отсутствие в нем указания никакого влияния на договор не оказывает. А комиссионер должен заключить одну или несколько сделок в соответствии с обычаями, либо обычно предъявляемыми требованиями.

Устанавливая правило о заключении комиссионером сделок в соответствии с данными ему указаниями, или исходя из обычно предъявляемых требований, закон предусматривает специальное регулирование, для случаев отступления комиссионера от данных ему указаний. П.1 ст.995 устанавливает, что комиссионер может отступить от указаний только в исключительных случаях, если это необходимо для защиты интересов комитента, он не может получить немедленно соответствующую информацию от комитента либо запросив он не получает ответа. Только в этом случае комиссионер вправе отступать от указаний. Во всех иных случаях, не подпадающих под данное изъятие, отступление комиссионера от указаний будет рассматриваться как нарушение со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Говоря о ст.995 о последствиях, в т.ч. негативных последствиях отступления комиссионером от данных ему указаний, еще раз обратим внимание на п.2,3 , которые устанавливают специальное регулирование для случаев отступления комиссионера от указаний относительно цены, при комиссии на продажу (п.2) и на комиссию на покупку (п.3) По всей видимости законодатель, раз он исходит из широкого понятия договора комиссии, он решил наиболее явный случай отступления от указаний, при комиссии на продажу (п.2) и на комиссию на покупку (п.3), подвергнуть специальной регламентации.

Кроме того, что комиссионер должен совершить сделку(и) в соответствии с указаниями комитента, он должен выполнить комиссионное поручение на наиболее выгодных для комитента условиях. Ст.992 предусматривает данное требование к исполнению комиссионного поручения. В абз.2 ст.992 воплощено правило, которое призвано стимулировать комиссионера заключить сделку(и) на наиболее выгодных условиях. А стимул должен быть, потому что собственного интереса в сделке комиссионер не имеет, и ему все равно. Если ему особых указаний не дано, а сказано купить по рыночной цене, то ему нет смысла искать, где подешевле. Нашел первого попавшегося продавца и купил имущество, а то что можно было купить дешевле, ему все равно. Собственного интереса у комиссионера нет, ему не важно, заплатит он 5 р. или 10 р., потому что эти расходы, будучи расходами на выполнение комиссионного поручения, ему со стороны комитента будут возмещены, и это не скажется на его вознаграждении. Поэтому, не имея собственного интереса, он может вторгаться в интерес комитента, которому то уже не все равно – на обычных или выгодных условиях сделка совершена. Дабы защитить интерес комитента, законодатель стимулирует комиссионера к осуществлению этого поручения на наиболее выгодных условиях, стимулирует чисто экономически.

Абз.2 ст.992: В случае, когда комиссионер совершил сделку на условиях более выгодных, чем те, которые были указаны комитентом, дополнительная выгода делится между комитентом и комиссионером поровну, если иное не предусмотрено соглашением сторон.

Стимул в том, что комиссионер может поучаствовать в распределении дополнительной выгоды. По общему правилу, полученная комиссионером дополнительная выгода делится поровну. Вот стимул для комиссионера совершить сделку на наиболее выгодных условиях. Конечно, это правило диспозитивно, и возможно любое решение о дополнительной выгоде. Если есть предпосылки, то комитент может предоставить комиссионеру всю дополнительную выгоду, или если интересы таковы, то стороны могут установить, что дополнительная выгода не перераспределяется с участием комиссионера и вся причитается комитенту. Но общее правило – это дополнительная выгода делится поровну. Т.е. комиссионер участвует в дополнительной выгоде, причем на равных с комитентом.

Интерес представляет истолкование категории дополнительная выгода. Что туда включается? В этой связи неким ключом для решения этого вопроса являются разъяснения п.11, 12 ИП №85. И там разбирается два Казуса, анализ которых может послужить основанием для правильного понимания категории дополнительная выгода.

Ситуация П.11. Исполняя комиссионное поручение, комиссионер заключил договор с третьим лицом. В договоре были установлены штрафные санкции - неустойка, за неисполнение или несвоевременное исполнение контрагентом комиссионера (т.е. третьим лицом) своих обязанностей по сделке. И третье лицо допустило просрочку, оно было вынуждено заплатить штрафные санкции. Как стороне по договору комиссионеру, это третье лицо уплатило эту сумму неустойки. Вопрос – а кому эта сумма причитается, потому что если это дополнительная выгода, то виду отсутствия специального регулирования, она должна делиться пополам – половина суммы должна достаться комиссионеру. Если нет, то действует общее правило - комиссионер должен передать все полученное от третьих лиц в связи с реализацией комиссионного поручения, т.е. всю сумму комиссионер должен передать комитенту. Рассматривая этот казус, ВАС указал, что сумма полученная в качестве штрафных санкций от третьего лица не относится к дополнительной выгоде, и не может распределяться по правилам ст.992. Главный аргумент ВАС – эта сумма неустойки призвана быть компенсацией нарушенного интереса, а комиссионер действует хотя и от собственного имени, но в чужом интересе, поэтому эта сумма должна являться компенсацией нарушенного интереса комитента, и комитенту причитается. Но ВАС сказал, что возможна ситуация, когда эта сумма будет полностью причитаться комиссионеру. Это ситуация, когда в изъятии общего правила комиссионер принял на себя перед комитентом ручательство за исполнение сделки третьим лицом, и тогда эта сумма покрывает его интерес. Но в любом случае, что в первом варианте, что в девиации, эта сумма никогда не относится к дополнительной выгоде и правила ст.992 относительно распределения применению не подлежат.

Ситуация П.12. Рассматривается пример, когда комиссионеру было дано поручение на продажу имущества посредством торгов. На торги было выставлено имущество по начальной цене, и в результате торгов цена отчуждения превысила начальную цену продажи на некую величину. Эта разница между начальной ценой и фактической ценой продажи относится к дополнительной выгоде, и может ли претендовать комиссионер на ее получение, хотя бы в части? ВАС отрицательно ответил, указав, что разница между начальной и итоговой ценой дополнительной выгоды не образует, и правила ст.992 в данном случае не применимы. Аргумент - превышение начальной цены обусловлено выбранным способом осуществления комиссионного поручения, а не действиями самого комиссионера. Здесь стороны сразу предусмотрели в договоре продажу на торгах. А тут была бы интересна другая ситуация, а если бы этого способа не было и комиссионер начал бы продавать имущество с торгов, это было бы дополнительной выгодой? Почему ВАС в рассмотренной ситуации, исходя из его примера, не признал сумму дополнительной выгодой? Потому что получение этой суммы не обусловлено действиями самого контрагента. Т.е. для того, чтобы претендовать на статус дополнительной выгоды, и чтобы в этой дополнительной выгоде комиссионер имел право участвовать, она должна быть обусловлена действиями комиссионера. И из логики п.12, если она обусловлена действиями комиссионера, то может признаваться дополнительной выгодой. Если же она не обусловлена такими действиями, то это все, что угодно, только не дополнительная выгода, и правила ст.992 к ее распределению не применимы.

Проблема, которая давно существует в рамках конструкции договора комиссии. Это вопрос – а может ли, реализуя комиссионное поручение, комиссионер заключить сделку сам с собой. Например, если ему поручено продать имущество, может он сам уплатить цену имущества, а, следовательно, получить вознаграждение. И наоборот, если поручено купить, то может ли он купить сам и получить не только цену, но и вознаграждение. Вопрос этот относится к числу вечно актуальных, ибо в отечественном позитивном праве регулирование не содержится на сей счет. Что нас смущает, с одной стороны вроде бы конструкция подразумевает совершение сделки, т.е. комиссионер получает вознаграждение за то, что он совершает сделку. Сам с собой совершить сделку невозможно, и это условный термин, ибо нужно согласование двух воль. Поэтому здесь вроде будет отсутствовать сделка. И в этой связи отношения, складывающиеся, не соответствуют парадигме договора комиссии. Но, не будем такими ретроградами.

А сущностно можно объяснить? Единственное здравое объяснение в том, что посредством такой сделки с самим собой комиссионер может нарушить интерес комитента, потому что когда он совершает сделку с третьим лицом, то цена определяется рынком, и следовательно, не собственного имея интереса, комиссионеру нет разницы, он не влияет на определение цены в смысле, что его поведение не угрожает интересам комитента. Здесь рынок определит, разумно он выполняет комиссионное получение или нет. Когда он осуществляет сделку сам с собой, возникает угроза интересу комитента, потому что комиссионер должен был бы чужой интерес реализовать, а при самостоятельной сделке, у него появляется еще собственный интерес.

Например, комиссия на продажу, интерес комитента получить как можно больше за отчуждаемый объект, если комиссионер хочет сам купить, то его эгоистический интерес в том, чтобы заплатить как можно меньше. Возможно при этой схеме, когда он сам приобретет имущество, которое ему поручено продать, что он этим поведением будет способствовать нарушению интереса комитента, и комитент не получит то, что при нормальных условиях он должен был бы получить. Вот это сущностное объяснение.

Но есть один нюанс. Если мы переходим на такое сущностное объяснение, то почему регулятором поведения деятельности комиссионера как надлежащей или не надлежащей, не может выступать рыночная цена? И девиации от рыночной цены будут рассматриваться как ненадлежащее исполнение? Ведь товаров, на которых не существует рыночной цены, конечно, есть, но их не так уж много. И во многих правопорядках допускается возможность комиссионеру совершить сделку с самим собой, если товар имеет биржевую или рыночную цену. Это выступает тем регулятором, способное защитить интерес комитента. Почему у нас это правило неспособно сработать? А что касается сделки с самим собой, то к этому моменту нужно сейчас относиться лояльно, потому что если мы посмотрим на новую редакцию Главы 10, про отношения подлинного представительства, то там, конечно, иной срез, потому что там чужим именем действует, но на чем основано правило в представительстве о недопустимости совершения сделки с самим собой, либо с лицом, чьим представителем ты одновременно являешься? На той же угрозе интереса. Т.е. когда вместо воплощения чужого интереса, тобой будет давлеть свой собственный корыстный интерес, связанный либо с собственным имущественным положением, либо с интересом лица, представителем которого ты одновременно являешься. Вот это законодатель ограничивает. Если раньше в представительстве сделки с самим собой или с лицом, чьим представителем ты одновременно являешься, были запрещены и ничтожны. То сейчас они возможны, да они могут быть оспорены, но по общему правилу они действительны, и могут быть оспорены, если будет доказано это нарушение интереса. Если для подлинного представительства это возможно, т.е. там законодатель признает, что из потенциально возможного конфликта интересов есть выход, то почему здесь регулирование должно строиться по иной матрице? Да, этой сделки не будет хватать, но в принципе задуматься над этим вопросом в серьез стоит. А угроза интересам комитента…ну это решаемый вопрос, и мы видим это по зарубежным правопорядкам.

Комиссионер обязан принять меры к обеспечению сохранности имущества комитента.

Здесь мы должны понять, что собственником имущества, которое оказалось у комиссионера в связи с исполнением комиссионного поручения, последний не становится. Причем, это правило будет действовать во всех ситуациях: и в ситуации, когда это имущество вверено комиссионеру комитентом (речь идет о комиссии на продажу), в таком случае комитент, передавая имущество, обеспечивает комиссионеру возможность заключения и исполнения по отношению к 3 лицу сделки. Но будет происходить следующее. Обязательственно-правовые последствия совершенной сделки будут возникать в лице комиссионера, он будет носителем прав и обязанностей по совершенной сделке с 3 лицом, а никаких вещных прав в связи с исполнением комиссионного поручения комиссионер приобретать не будет.

Иными словами: комиссионер заключил договор на продажу вверенного комитентом имущества, права и обязанности возникли у него. Если на комиссионера одновременно возложено и исполнение договора с 3 лицом, то будет получаться, что фактическую передачу имущества будет осуществлять комиссионер, т.е. имущество фактически пойдет одним образом, а титул по-другому. Т.е. на имущество, переданное комиссионеру комитентом, первый никогда титула не приобретает, он отчуждает чужое имущество и передаёт чужое ПС, он просто уполномочен к этому, ввиду конструкции комиссии.

Равно и в обратной ситуации, когда у нас комиссия на покупку, т.е. задачей комиссионера является приобретение имущества, то 3 лицо, воспринимая комиссионера как единственного своего контрагента – как носителя прав и обязанностей – передает имущество комиссионеру, одновременно титул уходит комитенту. Т.е. на имущество, переданное в связи с исполнением комиссионного поручения комиссионеру третьим лицам вещные права возникают сразу в лице комитента, комиссионер носителем вещных прав не становится.

В этой связи оказывается налицо следующая ситуация, когда фактическое обладание имуществом комиссионер осуществляет, а титула в отношении этого имущества он не имеет. Отсюда если бы у нас не было никакой особой регламентации, то возникала бы ситуация что все риски, связанные с гибелью, порчей и ухудшение имущества, которое оказалось у комиссионера в связи с исполнением комиссионного поручения, все эти риски комиссионер на себе не несет. Если у нас нет специального регулирования, то риски несет собственник, а собственником является комитент. Оказывалась бы ситуация, когда риски несет комитент, а реальных мер, направленных на минимизацию этих рисков, а равно перераспределение рисков у комитента просто не существует, ибо имущество находится в обладании иного лица. Давая здесь защиту интересам комитента, закон устанавливает, что комиссионер не является носителем титула, но он несет договорную обязанность перед комиссионером по обеспечению сохранности этого имущества (как того, которое вверено ему комитентом, так и имущества, которое получено в связи с реализацией комиссионного поручения от третьих лиц). Все это имущество комиссионер обязан обеспечить в сохранности. Вот, собственно, и точка перераспределения рисков для комитента.

Возникает вопрос. Закон говорит, что комиссионер обязан обеспечить сохранность, а значит, несет ответственность за ненадлежащее исполнение данной обязанности, если указанная сохранность не будет обеспечена. Возникает вопрос о субъективном основании этой ответственности. Ввиду того, что на уровне предписаний Главы 51 этот вопрос разрешения не находит, отсюда догматические дискуссии и хаотичность в правоприменении. Есть разные т.з. Некоторые исследователи исходят из того, что ответственность комиссионера должна строиться как виновная, аргументируя это тем, что иных правил в Главе 51 нет. (Но их вообще никаких нет).

Другие говорят, что ответственность комиссионера должна строиться как безвиновная, апеллируя к тому, что комиссионер в большинстве случаев – предприниматель. (Но опять, уже из самого объяснения виден порок. В подавляющем большинстве – это не всегда. Кроме того, найти оправдания этому правилу в предписаниях Главы 51 также затруднительно). Поэтому любая крайняя позиция на сей счет является неприемлемой, а истина где-то посередине.

Наиболее перспективным является решение вопроса о субъективном основании ответственности комиссионера за счет применения к этим отношениям соответствующих правил о договоре хранения. В зависимости от субъектного состава, в зависимости от ситуации, если такие отношения с т.з. субъектного состава подпадают под правила о профессиональном хранении, ответственность комиссионера будет строиться как безвиновная, вне зависимости от вины. И если эти отношения не подпадают под правила о профессиональном хранении с т.з. субъектного состава, ответственности комиссионера за несохранность имущества будет строиться как виновная. Сама допустимость применения правил о хранении обусловлена тем обстоятельством, что в Главе 47 прямо указывается, что правила настоящей Главы применяются к хранению, осуществляемому в силу закона.

Отечественная доктрина истолковывает эти положения таком образом, что правила о хранении могут применяться в тех случаях, когда хранение составляет некоторую часть – элемент другого договора. В силу закона, это ситуация, когда хранение является элементом другого договора. Собственно, мы примерно за такое же правило ратовали, когда разбирали вопрос о субъективном основании ответственности подрядчика по договору подряда. Там вопрос обстоял примерно таким же образом, т.е. подрядчик не являлся, как правило, титуляром. А по некоторым воззрениям вообще никогда не является собственником того имущества, которое подвергается воздействию в рамках реализации договора подряда, но при этом у него есть обязанность обеспечить его сохранность. Там мы тоже говорили, что вопрос дискуссионен, но наиболее перспективным является дифференцированное решение за счет применения правил о хранении. Почему о хранении? Потому что в данном случае договор хотя и остается подрядом, этот элемент в нем, очевидно является хранением. Наверное, отношения сторон, не важно, носят они самостоятельный характер или являются элементом другой конструкции, при отсутствии особого специфического регулирования должна с т.з. системности регламентироваться одинаково. Поэтому и здесь в применении правил о хранении к данным отношениям нет ничего экстраординарного.

Исполнив поручение, комиссионер должен предоставить комитенту отчет, а также передать все полученное в связи с исполнением договора комиссии.

Ст.999 ГК РФ говорит о данной обязанности. Если анализировать ее ч.1 – обязанность предоставить отчет, то необходимо отметить, что никакой развернутой регламентации данная обязанность не имеет. Законодатель вроде бы говорит, что комиссионер обязан предоставить отчет, но из чего складывается этот отчет, закон не устанавливает. В этой связи практика достаточно лояльно подходит к этому вопросу, полагая что сама по себе вторая часть – передать все полученное по договору комиссии – может одновременно выступать и в качестве отчета. С т.з. практики отчет не формализован, нет необходимости в том, чтобы был предоставлен некий письменный документ, который обязательно назывался бы «Отчет». Нет, чрезвычайно лояльное отношение, никаких особых требований ни к форме, ни к содержанию отчета практика не предъявляет.

На такое лояльное отношение настраивает и законодатель, потому что как это не парадоксально, по общей канве предоставление отчета ни коим образом не сказывается на правах и обязанностях сторон. Если разбираться с чистого листа, понятно, для чего комитенту отчет этот нужен. Потому что он дал поручение, он платит за это некие деньги, вознаграждение, ему небезынтересно, за что он платит, и исполнено ли его поручение или нет. Но парадокс в том, что в Главе 51 никаких правовых последствий с отчетом (его предоставлением или непредставлением) не сопряжено.

А если комиссионер исполнил сделку, а отчет не предоставил? Комитент должен выплатить вознаграждение? Парадокс состоит в том, что выплата вознаграждения предоставлению отчета не коррелирует вообще никаким образом. Забегая вперед скажем, что выплата вознаграждения должна состояться после исполнения комиссионного поручения. Исполнением комиссионного поручения будет совершение сделки, но не предоставление отчета. Поэтому окажется вполне прогнозируемой ситуация, при которой комиссионер, совершив сделку, но не предоставив отчет, уже вогнал тем самым в просрочку комитента, потому что у того уже возникла встречная обязанность к выплате вознаграждения, она возникла с момента совершения комиссионером сделки. С отчетом выплата вознаграждения ни коим образом не связана вообще, поэтому всякие рассуждения нашего кодекса о том, что если комитент не представил замечаний по отчету, то отчет считается принятым, они беспочвенны в том смысле, что им не коррелирует вообще ничего. Хорошо, считается он принятым или нет, какая разница. Обязанность по выплате вознаграждения уже возникла.

Возникает вопрос: почему такое регулирование? Тем более, это парадоксально, что у нас на сегодня есть триединая система договоров, опосредующих посреднические услуги, наряду с комиссией существует такой феномен как договор агентирования, причем в его рамках агент может действовать по поручению и за счет принципала от собственного имени, к таким отношениям применяются правила о договоре комиссии. При этом в рамках специальной регламентации агентского договора, выплата вознаграждения агенту привязана к предоставлению отчета. В агентском договоре привязана, а в договоре комиссии никакой связки нет.

Другое дело, что те же правила о выплате вознаграждения в комиссии являются диспозитивными, и всякий разумный комитент будет настаивать на том, чтобы была установлена договором эта связь, чтобы выплата вознаграждения была завязана на предоставлении отчета, в течение некоторого времени со дня предоставления отчета, но это будет специальное регулирование, заданное договором. По умолчанию отчет вообще никак не отражается на правах и обязанностях сторон, это делает и отношение со стороны практики к отчету крайне лояльным.

Если с отчетом предписания ст. 999 ГК РФ – это схоластика, то вторая составная часть обязанности – передать все полученное по договору комиссии - она является куда более серьезной и имеет более развернутую регламентацию. Что в себя включает «передать все полученное по договору комиссии»? Во-первых, это означает передачу всего имущества – всех наличных вещей, которые получены в связи с исполнением комиссионного поручения. Если же в связи с исполнением комиссионного поручения у комиссионера оказались денежные средства, переданные 3 лицом, то эта обязанность будет включать передачу указанных денежных средств.

Необходимо обратить внимание на разъяснения, которые содержатся в п.9 ИП № 85, где казус, положенный в основание разъяснения сводился к следующему. Был заключен договор комиссии, на основании которого комиссионер заключил сделку с 3 лицом, от него получил сумму. Спустя промежуток времени комиссионер перечислил денежную сумму комитенту, тот предъявил требование о взыскании % на указанную сумму за соответствующий период, считая, что комиссионер несвоевременно эту сумму перечислил. В п.9 ИП ВАС Суд приходит к выводам. Во-первых, он говорит, что на основании ст.999 ГК РФ обязанность передать комитенту имущество, в т.ч. и денежные средства должна быть исполнена комиссионером непосредственно после получения.

Эту идею «непосредственно после получения» ВАС выводит из ст. 999 ГК РФ, причем, не только выводит ее, он говорит, что в данном случае это правило является специальным, по отношению к ст.314 ГК РФ, которая говорит об исполнении обязанности в разумный срок. А раз ст.999 ГК РФ является специальной, то по этой логике ст.314 ГК РФ к отношению сторон применению не подлежит. Соответственно, если комиссионер непосредственно после получения имущества от третьих лиц комитенту это имущество не передал, то он находится в просрочке, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Если предметом, который должен быть передан от комиссионера комитенту, выступают денежные средства, которые также как и другое имущество должны быть непосредственно после получения перечислены комитенту, раз они непосредственно после получения не перечислены, то на следующий день начинается просрочка, начинают течь % по ст.394 ГК РФ.

Это разъяснение, содержащееся в п.9 ИП, интересно даже не тем, как определяется период начисления % по ст.395 ГК РФ, потому что фактически там содержатся общие правила общего истолкования ст.999 ГК РФ. Эта парадигма, матрица применима к любым отношениям, вне зависимости от того, о каком имуществе идет речь - непосредственно после получения должен передать их комитенту, если не передает, то после этого начинается просрочка для денег, это возбуждает вопрос о % по ст.395 ГК РФ и убытках в части, не покрытой эти %. Для иного имущества это возбуждает вопрос об убытках в целом. Поэтому такое истолкование мы должны принимать во внимание.

При этом мы сейчас рассматриваем ситуацию, когда в связи с исполнением комиссионного поручения у комиссионера оказалось некое имущество, от 3 лиц переданное, но может так оказаться, что исполнение сделки с 3 лицом в предмет договора комиссии не входит. Сама сделка с 3 лицом является длящейся, передавать никаких вещей и денежных средств не надо. Тем не менее, правила ст.999 ГК РФ является генеральным. А что тогда должен передать комиссионер? Он же уже исполнил комиссионное поручение, значит, должен передать все полученное по договору комиссии. А что этим всем будет являться? Те права и обязанности, которые возникли по отношению к 3 лицу. Как это осуществить? Только посредством уступки для прав требования или посредством перевода долга для обязанностей. Причем, и уступка, и перевод долга в общем регулировании подчиняются генеральным правилам, следовательно, на тот же перевод долга от комиссионера комитенту нам надо получать согласие третьего лица. Без согласия третьего лица такой перевод долга неосуществим. При всем следовании общим правилам есть небольшой нюанс.

Что касается прав требований, мы сказали, что в основе этой передачи лежит конструкция уступки. Вопрос, который может возникнуть. У нас все права являются по общему правилу трансферабельными, т.е. способными к передаче от одного лица к другому. Изъятия из этого правила могут устанавливать законом или договором. Вполне возможна ситуация, при которой в сделке между комиссионером и 3 лицом установлен запрет на уступку, такое возможно. Возникает вопрос: препятствует ли наличие этого запрета соответствующему перемещению? Этот вопрос об относительном или абсолютном характере действия этого запрета. Здесь мы имеем особую регламентацию, которая зафиксирована в ст.993 ГК РФ, где говорится, что уступка со стороны комиссионера комитенту возможна даже в том случае, если такая уступка запрещена сделкой с 3 лицом, по сути дела законодатель говорит, что для комитента этот запрет не является ни к чему обязывающим, для комитента от этого запрета никаких негативных последствий не наступает. Но нарушение этого запрета со стороны комиссионера может влечь ответственность комиссионера перед 3 лицом. Т.е. запрет воспринимается как обязанность не уступать, носит относительный характер, это обязанность комиссионера, если в нарушении этой обязанности он уступил, сама уступка имеет правовой эффект, но может ставить вопрос об ответственности комиссионера за нарушение указанной обязанности. Перед нами частный пример, когда запрет на уступку воспринимается только и исключительно как относительный.

Говоря о соответствующей обязанности комиссионера, необходимо обратить внимание на то, что по общему правилу комиссионер отвечает за действительность заключенной с 3 лицом сделки, но не отвечает за ее исполнение 3-м лицом.

Получается, что по общему правилу, если реализуя комиссионное поручение, комиссионер заключил сделку, которая по той или иной причине оказалась недействительной комиссионное поручение будет считаться неисполненным, право на получение вознаграждения комиссионер не приобретет. Если будут убытки, он должен отвечать за эти убытки. Напротив, если совершенная комиссионером сделка является действительной, но не исполнена 3 лицом, то это обстоятельство комиссионеру вменено быть не может.

Из этого правила существуют два исключения, когда комиссионер отвечает не только за действительность, но и за исполнение сделки третьим лицом. Оба эти правила в п.1 ст.993 ГК РФ зафиксированы:

Изъятие № 1. Комиссионер не проявил необходимой осмотрительности в выборе 3 лица.Т.е. его вина в выборе ненадлежащего контрагента может явиться основанием для постановки вопроса об ответственности комиссионера. В качестве примера можно привести дело, которое было предметом разбирательства в ВАС, где-то в середине 00-х гг.

Суть дела сводилась к следующему. Некий клиент банка по внешнеторговому контракту получил валюту от своего иностранного контрагента, при этом в законодательстве того времени были установлены правила об обязательной продаже валютной выручки. Ему нужно было реализовать сумму валюты, которую он получил от иностранного контрагента. Для этого он дал поручение своему банку – «банк, реализуй для меня эту сумму валютной выручки». Банк же, исполняя обязанность, заключил договор на продажу валютной выручки с другим банком. Причем практически на следующий день после заключения договора и передачи соответствующей суммы второму банку, у последнего была отозвана лицензия, и вся его деятельность была государственными органами приостановлена.

Клиент предъявил требования к банку, указывая на то, что его банк не проявил осмотрительности в выборе контрагента, заключил договор с банком, у которого существовали финансовые трудности, причем, об этих трудностях всем было известно, здесь не было секрета. Следовательно, банк должен нести ответственность за неисполнение сделки 3 лицом. Всю сумму, которую должен был сторонний банк ему перечислить, клиент требовал от своего банка – комиссионера. На основании того что банк не проявил осмотрительности в выборе контрагента, банк выбрал контрагента, о финансовых сложностях которого, о проблемах с ПО, ему было хорошо известно ли должно было быть хорошо известно. На этом основании ВАС сказал, что есть все поводы к тому, чтобы считать банк комиссионер ответственным за неисполнение соответствующей сделки 3 лицом.

Определенные правила, связанные с применением указанной нормы, могут быть почерпнуты нами из разъяснений, которые содержатся в п.17 ИП № 85. Здесь разбирается казус, связанный с применением указанного правила, т.е. ситуации, когда комиссионер несет ответственность за неисполнение сделки 3 лицом по причине, что он не проявил осмотрительность в выборе 3 лица. В числе прочего ВАС воспроизводит важный вывод, что бремя доказывания возлагается на комитента. Т.е. для применения соответствующего законодательного установления комитент должен доказать, что комиссионер не проявил должной осмотрительности. Это утверждение важное и правильное. Другое дело, что если мы прочитаем весь казус, который воплощен в п.17, то вопросы у нас возникнуть могут, потому что там разбирается ситуация, когда комиссионер заключает договор с 3 лицом, 3 лицо эту сделку не исполняет, комитент требует от комиссионера со ссылкой на п.1 ст.993 ГК РФ как не проявившего осмотрительность в выборе. А комиссионер защищается тем, что его потенциальный контрагент – 3 лицо, был известен комитенту, а раз был известен, то никакой осмотрительности проявлено не было. Может быть, это вопрос чисто лексический, но воплощение решения казуса в крайне неудачных конструкциях реализуется: Знание комитентом лица, с которым предполагается заключить договор во исполнение комиссионного поручения, и одобрение им этого лица снимает с комиссионера ответственность за его ненадлежащий выбор.

А.А. не знает всех обстоятельств дела, но ему а) сложно понять, как это одобрение этого лица может быть молчаливым? б) сложно понять, что понимается под знанием этого лица. Одно дело, когда комитент говорит комиссионеру – заключи сделку с Сидоровым, тут уже понятно, что комитент не выбирает себе контрагента, следовательно, тут никакой постановки вопрос об ответственности за ненадлежащий выбор нет. Но когда это оформляется в конструкциях «знание комитентом лица», это приобретает вопиющие формы. Это не понятно. Может быть, все не так гротескно в конкретном казусе будет звучать, но оформление идеи крайне неудачно.

Изъятие № 2. Комиссионер принял на себя ручательство за исполнение сделки.Это ручательство имеет название – делькредере (комиссионное ручательство). Возникает вопрос: зачем комиссионеру это нужно? Так он не отвечал за исполнение сделки 3 лицом, но если он примет – он будет отвечать. Зачем ему это нужно? Ответ на этот вопрос крайне прост – за деньги. За делькредере комиссионер получает особое специальное вознаграждение, которое не входит в сумму вознаграждения за исполнение комиссионного поручения, т.е. является отдельным. В этой связи, когда мы говорили в первом вопрос, что комиссионное вознаграждение не является существенным условием и ссылались на положение ст. 991 ГК РФ, то несущественным является вознаграждение за исполнение поручения. Вознаграждение на делькредере – существенное условие договора, потому что размер исходя из аналогичных показателей определен быть не может, ибо это вознаграждение за риск, который принимает на себя комиссионер. А риск этот зависит от многих показателей.Это вознаграждение – это палат за риск, риск зависит от конкретной сделки, определить его исходя из аналогичных показателей невозможно. Это существенное условие.

Вопрос о правовой природе делькредере. Наш законодатель традиционно лишь упоминает о делькредере, но никакого развернутого регулирования правил на сей счет ни сегодняшнее законодательство, ни прежнее не содержало и не содержит, а вопросов возникает колоссальное количество. В этой связи самая главная проблема, от которой производны все остальные, это вопрос о правовой природе. Вопрос, который может быть переформатирован в вопрос следующего порядка: как соотносится конструкция делькредере, с одной стороны, и конструкция поручительства, с другой. Почему именно этот вопрос нас интересует? Потому что поручительство имеет развернутую регламентацию в действующем законодательстве. В отсутствии специальных постановлений о делькредере так и тянутся все к Главе 23 – правилам о поручительстве. Этот вопрос в т.ч. разбирается в п.16 ИП ВАС № 85, где поводом к самой постановке вопроса является следующая ситуация. Поскольку мы Общую часть ГП изучили, есть там ст.367 ГК РФ, которая регламентирует вопрос о прекращении поручительства. Есть специальное основании прекращение поручительства – если не установлен срок поручительства, то оно прекращается, если в течение года с момента наступления срока исполнения обязательства кредитором не предъявлено требование. Возникла ситуация следующего порядка: был заключен между сторонами договор комиссии, по условиям этого договора комиссионер принял на себя делькредере за исполнение сделки с 3 лицом. И 3 лицо не исполнило обязательство, в результате комитент предъявил требования к комиссионеру. Комиссионер же защищался тем, что с момента наступления срока исполнения 3 лицом прошло уже более года, поскольку срока делькредере не было установлено, должны применяться правила ст.367 ГК РФ, следовательно, его обязанность должна быть прекращена. Это частный вопрос, который проистекает из общей проблемы: вопроса о соотношении делькредере и поручительства, вопроса о возможности применения к делькредере по аналогии правил о поручительстве, т.к. для делькредере нет никакого регулирования. Поводом к такой аналогии может служить, прежде всего, фонетический анализ, у них общий корень Поручительство от «ручаться», делькредере – тоже ручательство. Раз у них общая фонетика, может быть и природа едина? Итак, идентичны ли по своей природе поручительство и делькредере?

При поручительстве у нас есть следующая ситуация. Есть должник и есть кредитор, договор поручительства заключается с кредитором. При этом поручитель за чьего должника ручается? За чужого, он ручается за должника другого лица. Ибо этот субъект связан только с кредитором, а с поручителем он ни коим образом не связан, либо эта связь неправовая, либо не имеет для данных отношений ничего общего. При поручительстве поручитель ручается за чужого должника.

При делькредере. Комитент, комиссионер и третье лицо. В рамках договора комиссии получается условие о ручательстве. Комиссионер ручается перед комитентом за исполнимость 3 лицом. Поэтому все сходится. Но в поручительстве он ручался за чужого должника, а здесь он ручается за своего. 3 лицо является должником по отношению к комиссионеру, уже это показывает, что эти схемы отличаются друг от друга. Несмотря на общий корень, несмотря на то, что эти схемы восходят к единой группе ручательства, дальше они являются двумя совершенно различными видами, а, следовательно, в силу различной природы правила о поручительстве к делькредере неприменимы, что и сказал ВАС в п.16 ИП №85. Там ставился вопрос о применении ст.367 ГК РФ, о применении правил о прекращении поручительства ввиду непредъявления кредитором требований. Поскольку природа различна, никакой аналогии в данном случае невозможно. Поэтому ссылку комиссионера на ст.367 ГК РФ ВАС отмел, посчитав ее необоснованной, и сказал, что никаких правил о поручительстве не применяется.

Правда, необходимо учитывать, что этот вывод был несколько скорректирован в 2012 году в рамках ПП ВАС № 42 по поручительству. В п.41 ПП ВАС сначала подтвердил свои предшествующие рассуждения, которые разделяются большинством исследователей рамках доктрины. Ввиду разности в правовой природе правила о поручительстве не применяются к делькредере. Однако после этой констатации ВАС в ПП № 42 пошел дальше. Сейчас 3-е лицо – должник комиссионера, но ВАС обратил внимание на то, что конструкция комиссии предполагает в т.ч уступку прав требования. И если эта уступка произойдет, то носителем прав требования к 3 лицу будет комитент, следовательно, для комиссионера после уступки это окажется чужим должником, т.е. ситуация совпадет с исходной канвой поручительства. Обратив внимание на это обстоятельство, ВАС продолжил рассуждение, что в случае, если права по сделке, заключенной комиссионером, будут уступлены комитенту, к отношениям между комитентом и комиссионером, принявшим делькредере, применяются правила о поручительстве, которое считается возникшим с момента уступки. Это отдельный вопрос, насколько правильна такая констатация, и может ли одно явление только в силу совершенной уступки, которая вообще-то не должна менять ничего, насколько правомерен вывод ВАС, но наша задача осознать, что вывод был сделан. По общему правилу положения о поручительстве к делькредере неприменим, но ВАС полагает или полагал, что таковое может произойти при определенных обстоятельствах, в частности, в случае уступки. Это второе исключение из общего правила, когда комиссионер отвечает не только за действительность сделки, совершенной 3 лицом, но и за ее исполнение.

В этой связи возникает вопрос. Итак, во исполнение комиссионного поручения была заключена у комиссионера с 3 лицом сделка. 3 лицо не исполняет свои обязанности по сделке, при этом делькредере не предусмотрено, неосмотрительности в выборе не проявлено, т.е. за исполнение комиссионер ответственности не несет. Как защитить комитенту свои интересы? В исходной схеме получается, что если комиссионер не принял делькредере и проявил достаточную осмотрительность в выборе, то ему все равно, исполняется сделка или нет, у него никакого интереса в этом нет, он может топать за вознаграждением. А у комитента есть интерес, чтобы эта сделка исполнялась. Интерес есть, а правовых средств нет, потому что комитент не может предъявить требований об исполнении, ибо не является стороной в обязательстве. Ст.993 ГК РФ в качестве механизма защиты интересов комитента предусматривает обязанность комиссионера уступить комитенту права по соответствующей сделке.

Это уже не просто уступка как механизм, который позволит комитенту соединить благо с интересом. Это правило, направлено на защиту интересов комитента. Правило, которое предписывает обязанность комиссионера уступить. Это правило знаменует собой один крайней важности вывод. Если комиссионер вопреки этой обязанности право требования к 3 лицу не уступить, что делать? По логике и смыслу ст. 993 ГК РФ, в случае если комиссионер добровольно уступку не осуществит, комитет вправе в судебном порядке потребовать перевода на себя прав от комиссионера на себя.

По сути дела ст.993 ГК РФ является чуть ли не единственным случаем cessi juridicalis в нашем правопорядке. Если три вида перемены лиц: перемена лиц в силу сделки, перемена лиц в силу прямого указания закона, есть случай, который у нас отнесен законодательством к перемене лиц в силу закона, но на самом деле является отдельным видом – перемена лиц в силу решения суда. Ст. 993 ГК РФ – пример cessi juridicalis, когда переход права требования имеет в своей основе решение суда, вступившее в силу. Если мы здесь говорим, что никакого решения о принудительной передаче прав не может существовать, тогда смысл обязанности уступить право требования выхолащивается и сводится на нет. В этом есть особый некий интерес предписаний ст.993 ГК РФ.

Если 3 лицо не исполняет обязанностей по сделке, ст.993 ГК РФ говорит, что комиссионер должен уступить комитенту все права, по отношению к 3 лицу, а если не уступает добровольно, такой переход может быть осуществлен принудительно посредством суда. Возникает вопрос: может ли комиссионер в этой ситуации не уступать комитенту право требования к 3 лицу до тех пор, пока комитент не уплатит ему обещанное вознаграждение. Иными словами: может ли комиссионер удерживать (условно) право требования до тех пор, пока комитент не исполнит встречных обязанностей?

В п.10 ИП № 85 ВАС указал на невозможность подобной модели. Видится, что ВАС правильно и буквально прочитал ст.993 ГК РФ. И там нет никаких указаний, условий применения. Там написано однозначно: если 3 лицо не исполняет, комиссионер должен уступить. И нет никакой связи, что комиссионер должен уступить, если комитент исполнил встречную обязанность. На самом деле, конечно, это не лишает комиссионера механизма и отдельного требования о выплате причитающегося ему комиссионного вознаграждения, но никакого удержания права требования в нашем законодательстве не предусмотрено и смыслу ст.993 ГК РФ, и ее тексту такое удержание не соответствует.

Обязанности комитента.

Должен выплатить комиссионеру вознаграждение.

Мы уже сказали, что по сути дела вознаграждение в договоре комиссии может складывается из двух величин: вознаграждение за исполнение комиссионного поручения (присутствует во всяком договоре комиссии, эта опция и является синаллагмой принятию комиссионером на себя обязанности совершить сделки), возможно появление вознаграждения за делькредере.

Что касается размера, то мы уже сказали. Одно из этих вознаграждений в силу предписаний закона к числу существенных условий не относится, второе по природе должно к таковым относиться.

Что касается порядка уплаты вознаграждения, то правило, действующее по умолчанию, во многом повторяет общее правило, характерное для договоров об оказании услуг. По умолчанию вознаграждение должно быть уплачено после исполнения комиссионного поручения. Собственно, это правило диспозитивно, стороны могут установить на сей счет любое регулирование. Абз.2 п.1 ст.991 ГК РФ это прямо подчеркивает.

В практике возник достаточно интересный вопрос, который был разрешен в виде казуса ВАСом в п.3 ИП № 85. Вопрос, который выходит даже за пределы самой конструкции договора комиссии, но почему-то разъяснения на сей счет в данном ИП появились. Вопрос этот следующего порядка.

В договоре, который был заключен между комитентом и комиссионером, стороны условились, что вознаграждение будет уплачиваться после того, как 3 лицо исполнит свои обязанности по сделке, совершенной с ним. Комиссионер такое условие толи прохлопал, толи проглотил. В итоге возникла ситуация: сделку он с 3 лицом заключил, а 3 лицо обязательство по совершенной сделке не исполнило. Комиссионер говорит: «Давай денег мне». Комитент: «Как только 3 лицо исполнит – отдам». Комиссионер говорит, что все зависящее от него сделал, сделку заключил, ручательство не принимал, неосмотрительности в выборе нет. Комитент: «В договоре написано, что после исполнения 3 лицом сделки». Возник вопрос. При том, что стороны свободны в определении порядка и сроков уплаты вознаграждения, могут ли они установить, что вознаграждение уплачивается после исполнения сделки третьим лицом?

Интерес для комитента в таком условии понятен и очевиден. Это вопрос в ту копилку, могут ли стороны заключить возмездный меновый договор как алеаторный, т.е. может быть алеаторность быть введена соглашением сторон? Отголоском этого вопроса является проблема гонорара успеха. Как бы мы к этой проблеме не относились и как бы мы не воспринимали Постановление 1-П КС, но мы должны понимать, что основным аргументом против гонорара успеха было указание, что гонорар успеха делает договор алеаторным, это противоречит конструкции договора об оказании услуг как менового договора. Здесь по сути та же ситуация, потому что обстоятельства в момент заключения договора неизвестны, т.е. может исполнить, может нет.

Если мы скажем, что такое возможно, это значит, что мы допускаем, что комиссионер, исполнив свою единственную обязанность по договору, может не получить вознаграждения. На этот вопрос можно посмотреть с двух сторон. С одной стороны, вроде бы комиссионер все, к чему обязывался, выполнил. Вознаграждение ему платится за исполнение комиссионного поручения. Он выполнил порученную сделку – выполнил. Значит, он должен получить вознаграждение. Можно и по-другому посмотреть. Согласившись на эти условия, комиссионер принял на себя риск. Да, ответственности не принимал, но принял риск. Возможно распределение риска в отношении сторон? Да. Значит, принял на себя риск, пусть дальше достойно его несет.

Как бы то ни было, мы должны учитывать, что ИП № 85 – это 2004 год, т.е. 10 лет назад, а 10 лет назад наша практика относилась ко всем изыскам с крайней степенью подозрительности. Поэтому не мудрено, что ВАС на поставленный вопрос дал отрицательный ответ, он указал, что основная обязанность комиссионера – заключить сделку. Постановка вопроса зависимости от действий 3 лица противоречит конструкции договора комиссии как возмездного договора. На самом деле, противоречит конструкции комиссии как менового договора. По сути дела ВАС сказал, что алеаторность стороны своим соглашением не вправе устанавливать, и данное условие признал ничтожным и защитил право комиссионера на получение комиссионного вознаграждения. Как бы он сегодня рассмотрел, А.А. не знает. Не факт, что он поменял бы позицию, равно как и не факт, что он ее придерживался бы.

Еще один вопрос, связанны с уплатой вознаграждения. Если по условиям сделки с 3 лицом, 3 лицо уплачивает цену по частям, вправе ли комиссионер претендовать на все вознаграждение целиком? Это вопрос, который приобретает следующий характер. Дело в том, что в целях защиты своего права на получение вознаграждения, комиссионер вправе удерживать находящееся у него имущество комитента.

Более того, применительно к денежным средствам, полученным от 3 лиц, комиссионер, имеющий право на комиссионное вознаграждение вправе зачесть и непосредственно удержать сумму причитающегося ему вознаграждения из сумм, полученных от 3 лиц. Такой зачет – величина ординарная, т.е. у него образуются некие деньги, кои он должен комитенту передать, одновременно у него есть право требования выплаты вознаграждения. Денежное – денежное, срок исполнения наступил, встречное однородное – все есть. Даже если бы здесь законодатель не говорил специально о возможности комиссионера зачесть или удержать сумму, это и так было бы понятно.

Но возник вопрос следующего свойства. Была поручена к совершению сделка на сумму 9 р., вознаграждение составляло 3 р. Он ее заключил, получает первый транш и зачетает в счет уплаченного вознаграждения. Комитент в ужасе. Тем более, что после первого транша ничего не последовали. И 3 лицо в финансовом небытие растворилось. Возник вопрос: мог ли комиссионер из части полученного от 3 лица удержать все вознаграждение? У комиссионера возникло право требования к трем, поэтому три против трех – он может зачесть. Встречное, однородное, созревшее. Попытки комитента рассмотреть эту ситуацию по понятиям, попытаться распределить риски, связанные с неплатежеспособностью третьего лица, они не оправданы.

Обязанность возместить комиссионеру все понесенные на исполнение поручения расходы.

Сама эта обязанность обусловлена тем, что договор комиссии должен исполняться за счет комитента, следовательно, все расходы должны быть ему компенсированы. Причем, по умолчанию эти расходы не включаются в вознаграждение. Собственно, повторяя эту идею, законодатель говорит о праве комиссионера требовать компенсации всех понесенных расходов, за исключением расходов на хранение. В последнем случае правило диспозитивно, договором может быть предусмотрено иное. Но по умолчанию расходы на хранение компенсированы комиссионеру быть не могут.

По всей видимости, это предписание ст.1001 ГК РФ оправдано тем, что оно призвано стимулировать комиссионера к немедленному исполнению им обязанности передать все полученное у третьих лиц. Т.е. ты не только несешь ответственность, но еще и вгоняешь себя в расходы, которые не будут тебе компенсированы. Стимулируя комиссионера к передаче своевременной, законодатель отказывает ему по умолчанию в компенсации этих расходов. За пределами расходов на хранение все остальные опции по умолчанию входят в объём возмещаемых комиссионеру расходов, и должны быть ему возмещены.