Газета «Ре.акция»№15(49)4-14 мая 2007
МАЙ 2007
ПРАВОСЛАВНАЯ ГАЗЕТА ДЛЯ МОЛОДЕЖИ
«…Церковь есть длящаяся Пятидесятница…»
«…ДЕНЬ ПОБЕДЫ – МЫ ЕГО ТЕРЯЕМ…»
«…СОВМЕСТИМЫ ЛИ НАУЧНЫЕ И
РЕЛИГИОЗНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ…»
«…Как часто люди говорят
не с человеком, а в человека…»
«…Уродливый сообщил мне
о сострадании больше,
чем тысяча книг, лекций или
разговоров…»
Г. КУРСК
От чего люди пытаются уберечь
Друг друга?
– От чего люди пытаются уберечь друг друга?.. Вопрос, конечно, интересный! Но чтобы вникнуть в его суть, надо сначала разобраться в том, насколько люди умеют любить друг друга. К сожалению, зачастую убеждаешься в том, что любить друг друга у нас пока как-то не очень получается; и уберечь людей мы чаще всего пытаемся от излишней нашей заботы о них.
БОГОМОЛОВ КОНСТАНТИН
- Сразу когда задаешься этим вопросом, встает другой. Я человек, а берегу ли я вообще кого-нибудь? Самые близкие люди получают от нас, как правило, больше всего выплеснутых негативных эмоций. Дома уже не особо стараешься их сдерживать. А вообще, наверное, надо беречь людей от себя. Священники – это люди, часто очень занятые. Хорошо, когда люди бегут к ним со склонёнными головами, вопросами и жалобами, наверное, они рады, но мне в этот момент хочется откланяться и пройти как можно менее замеченной. Может быть, я берегу время, которое батюшка может
потратить на дельные советы тем, кто действительно в них нуждается.
Ещё приходится оберегать человека от правды. Просто, если я чувствую, что она может причинить боль, то я лгу. Хотя, вероятно, это и не правильно.
Берегут от себя. Часто можно услышать, я тебя не достоин, но это та же самая ложь во спасение от правды.
А ещё приходится беречь память друг о друге. Это проще, чем беречь хорошие отношения с человеком, общаясь с ним.
БОНДАРЕВА ЕЛЕНА
Не врать – это максимально важно, но это также и невозможно. Потому что мы живем среди людей, и далеко не всем нужна та самая, правда. Эта правда может сильно ранить, убить вообще человека. И если есть возможность вообще ничего не говорить, значит, надо ничего не говорить. А если приходится, то лучше солгать, чтобы человеку не было больно. А самому потом помучаться за то, что солгал. Ложь, как правило, результат каких-то неблаговидных поступков. Можно и выложить на человека правду, и гордиться тем какой ты честный. А человек должен после этого с тобой как-то жить. То есть ты переложил на него всю ответственность. Желательно, конечно, быть честным, немногословным и не лгать. Но это невозможно.
Писатель ЕВГЕНИЙ ГРИШКОВЕЦ
ВОЗНЕСЕНИЕ
О вознесении нам повествует евангелист Лука в конце своего Евангелия (24, 50-52) и в начале Деяний Апостолов (1,1-11), автор которых тоже он. Говорит о вознесении и евангелист Марк в последней главе своего Евангелия(16,15-19), но гораздо более сжато.
Мы помним, что через сорок дней после Воскресения Христос явился своим ученикам в последний раз; в этот день, который станет днём Вознесения, Он долго говорит с ними.
А) Он говорит, прежде всего, о царстве Мессии
Ученики Его спросили: «Не в это ли время, Господи, Ты восстанавливаешь Царство Израиля?»; Христос отвечает им: «Не ваше дело знать времена и сроки, которые Отец положил в Своей власти». Впрочем, Христос уже говорил ученикам в Страстной четверг: «В доме Отца Моего обителей много. Я иду приготовить место вам. И когда приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были там, где Я» (Ин.14,2-3).
Б) Он посылает их на проповедь
Это возвращение, это второе пришествие Христа должны будут подготовить ученики и ускорить, выполняя миссию, которую Христос теперь доверяет им: «Вы будите Моими свидетелями в Иерусалиме, во всей Иудее и Самарии и даже до края земли». Об этой миссии напоминает также в конце Евангелия от Матфея (28,19-20): «Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и вот Я с вами во все дни до скончания века». Нужно помнить, что в ту эпоху сообщения были крайне затруднительны; апостолы, простые рыбаки, люди бедные, путешествуют по всей вероятности пешком, и кажется просто невероятным, что Христос требует от них идти «даже до края земли». И, однако, они исполняют это повеление; и не только их проповедь смогла проникнуть до конца и края тогда известной земли, но благодаря их ученикам и последователям христианство обошло всю землю. Ещё сегодня, получая крещение, мы подчиняемся этому повелению, данному воскресшим Христом перед самым Своим вознесением, и этим становимся свидетелями Его воскресения.
В) Он возвещает им, что для исполнения этого повеления они облекутся «силою свыше»
«Он повелел им не отлучаться из Иерусалима, но ждать обещанного от Отца, ибо Иоанн крестил водою, а вы будете крещены Духом Святым». «Когда сойдет на вас Дух Святый, тогда вы примете силу»; «силу свыше».
Сказав им эти слова, «Иисус вывел их вон из города до Вифании и, подняв руки свои, благословил их. И когда благословлял их, стал отдаляться от них и возноситься на небо». «И так Господь после беседования с ними, вознесся на небо и воссел одесную Бога». Это евангельское изречение воспроизведено в «Верую»: «восшедшего на небеса и сидяща одесную Отца». Это мы называем Вознесение. «Сказав сие, Он поднялся в глазах их, и облако взяло Его из вида их. И когда они смотрели на небо, во время восхождения Его, вдруг предстали им два мужа в белой одежде, и сказали им: «Мужи Галилейские! Что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо». И тогда «они возвратились в Иерусалим с великой радостью».
Откуда происходит радость этих людей, когда по всей вероятности они должны были быть в печали: ведь их возлюбленный Учитель ушел от них? А вот откуда. Прежде всего, они получили прекрасное обещание, переданное им посланцами самого Бога: «Он вернётся». Кроме того, не обещал ли Он им немедленный приход другого Утешителя – Духа истины, который наполнит их радостью?
Но главное, они знают, что Тот, который был взят от них, жив, что Он пребудет с ними до конца времен, что Он ушел приготовить им место у Отца: не вознесся ли Он со Своей человеческой природой (их природой, нашей природой), со Своим прославленным человеческим телом (их телом, нашим телом)? Тело Христа вознеслось на небо, и это тело открывает нам всем Царские Врата Неба, через которые мы сможем проникнуть следом за Ним, чтобы воссесть, как и Христос, одесную Отца: да отныне Врата Неба для людей открыты.
Своим Вознесение Христос видимо примирил то, что разделил первородный грех, то есть наши человеческие тела и тела небесные.
Вознесение завершает дело Сына, начатое Его Воплощением. Взяв на Себя наше падшее человеческое естество, «принял образ раба,…уничижил Себя самого, смирив Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной…. Посему и Бог превознёс Его» превыше небес (Фил.2,6-11), превознес с Ним и нашу природу: Вознесение – это прославление Христа, униженного, «чтобы перед именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедовал, что Иисус Христос – Господь во Славу Бога Отца» (Фил.2,10-11).
Это также прославление и нашей природы, которую Он вознес и спас от падения и смерти.
Зная все это, могли ли ученики-апостолы не радоваться «радостию великою»?
«Жив Бог» семейный катехизис
ПЯТИДЕСЯТНИЦА
Рассказ о Пятидесятнице оставил нам евангелист Лука (Деян.2). Это повествование вызывает у нас без сомнения целый ряд вопросов, которые позволят нам внимательно рассмотреть библейский текст и углубиться в него.
- Прежде всего, почему Дух Святой нисходит в виде «огненных языков»?
- Язык – орган речи, позволяющий говорить. Язык огня, огненный язык представляет собой в каком-то смысле язык Божий: апостол, на которого сходит такой язык, ведь будет проповедовать Слово Божие. Он становится носителем этого Слова после сошествия Духа. Поэтому Петр немедленно приступает к благовестию воскресшего Христа, в то время как другие «возвещали чудеса Божьи».
- Почему сказано, что «языки разделяющиеся почили по одному на каждом из них»?
- Дар Святого Духа – личный, это значит, что Его лично получает каждый апостол. А между тем, Святой Дух – один. Это тот же божественный Огонь, который сходит на всех – помнишь небесный огонь, сошедший во времена Илии на его жертву – но Он разделяется на языки, чтобы показать, что этого единого Духа получает каждый.
- А в Вавилоне языки тоже разделились?
- Случившееся на Пятидесятницу – полная противоположность тому, что произошло в Вавилоне. В Вавилоне были разделены языки человеческие, из-за гордости людей, так что люди перестали понимать друг друга, разделились и рассеялись…
А на Пятидесятницу разделяется Дар Божий, чтобы сойти на каждого и снова всех соединить: с этого времени те люди, которые получили Святого Духа, возвещают все тоже Слово Божье, и получается так, что все люди понимают их, потому что говорят на всех языках.
- А почему огненные языки не сошли на всех людей, а только на учеников?
- Они сошли на тех, кого Иисус Христос подготовил к принятию Святого Духа, на тех, которые были собраны вместе, объединены единой верою в воскресшего Иисуса Христа: для получения дара нужно верить в дающего этот дар. Дух сошел не на весь мир, так как «мир не может принять Его, потому что не видит Его и не знает Его» (Ин. 14,17). Дух сошел на тех, кого Иисус Господь собрал, потому что они верили в Него. Он сошел на Церковь. Дух – личный дар, который дается каждому, но тогда, когда все вместе; а как раз в «день Пятидесятницы все они были единодушно вместе»
Пятидесятница продолжается. Сошествие Святого Духа увековечивается. Дух сходит с того момента, когда он сошел впервые, чтобы посвятить свидетелей воскресения Христова. И будет сходить до конца времен, как об этом свидетельствует в Х веке святой Симеон Новый Богослов.
Собрание свидетелей воскресения Христова, избранные Богом, которых посещает Святой Дух, это и есть Церковь; и каждый из нас призван быть одним из таких избранных. Церковь есть длящаяся Пятидесятница. Слово «Церковь» означает собрание призванных, созванных.
«Жив Бог» семейный катехизис
Ниже приводится проповедь священника, подготовленная для Круглого Стола: «Подготовка ко Святому причащению: историческая практика и современные подходы к решению вопроса».
Меня Господь сподобил служить с отцом Сергием Орловым, в постриге он был иеромонах Серафим, я ему иногда задавал вопросы, что-де мол нужно ли только так-то и так-то, а он отвечал: «Да это как сказать, всякое бывает…». Ну, думаю, раз уж такой столп…Я говорю: «Батюшка, а часто нужно причащаться?», а он: «Это, конечно, хорошо, да как сказать….Вот одна мне говорит, что Манька пошла, и она с ней. А одному дано, а другому не дано».
А вынести суждение не просто. Однажды мы с одним батюшкой всё пытались разобраться, какова же некая раба Божия, и логически все разложили, и по канонам, а все как-то получается не то, и батюшка этот сказал: «Ну, договорились и про Бога забыли».
Действительно, все эти разговоры – это правильно, но нельзя же забывать про Бога, про то, что при покаянии Христос невидимо стоит, и в Причастии Тело и Кровь Христовы; и там, и здесь Один и Тот же Бог,- неизменный, неразлучный с нами. Конечно, правила должны быть, без них все развалится, но на самом деле серьезнее всего действие благодати Божией.
Да и о подготовке ко крещению что можно сказать? Был один батюшка, пожилой, с юридическим образованием. Пришли двое, он сказал: «Выучите то-то и то-то». Они ушли, а потом один вернулся, а второй погиб. Он не мог себе найти места: «Ну, почему я его не крестил!?». И кто может быть готов ко крещению? Когда – владыка Филарет Минский, когда я был семинаристом и диаконом, вдруг поворачивается ко мне: «Ты готов во пресвитера?». Я говорю: «Владыка, как сказать? Всегда не готов». Он: «Завтра будешь». На следующий день меня рукоположили.
Ещё за 12 лет до хиротонии после беседы со своим отцом (он был священник) я узнал, сколь важна исповедь и проповедь. То, что называется у нас общей исповедью, это не исповедь, это беседы перед исповедью, это своего рода катехизация, которая приходится на каждую исповедь, потому что всегда приходят новые люди, и для них нужно что-то говорить. Не раз, бывало, подходит женщина и говорит: «Батюшка, Вы все про меня сказали». Господь дает говорить то-то и то-то по благодати священства, и благодать действует совершенно реально. Дед отца Владимира Воробьева был духовником моего отца. Мой отец потом священник, а в то время ещё молодой человек, был чемпионом Москвы по академической гребле, бухгалтер. А его мама, старообрядка, сказала ему: «Сходи в православную церковь и причастись, я тебе в ноги поклонюсь». Он говорит: «Мам, да что ты. Я и так пойду». Ну пошел. Идет, смотрит на девушек, никаких покаянных мыслей…. Приходит, стоит, а там опять таки девушки. Потом перед ним батюшка, дед отца Владимира; он сидит, а папа был высокого роста, пришлось стать на колени. Спрашивает: «Ну, что, молодой человек, скажите?». А нечего сказать. Вот тебе и исповедь, покаяние. «А что же вы пришли?». Да меня, говорит, мама попросила. А она, видимо, ещё молилась в это время, потому и так важна молитва-то, особенно родителей. Так он ничего не стал спрашивать, а накрыл его епитрахилью и стал молиться. И папа зарыдал, и каждый раз рассказывал со слезами. Его коснулась благодать Божия; это факт, который отец не раз рассказывал нам. Батюшка над ним читал разрешительную молитву без всякой исповеди, без перечисления грехов. «Завтра придете причащаться». Он встал и ни на кого не смотрел; мир, который до этого был, не существовал. В одно мгновение.
Отец не раз рассказывал также, что он, будучи на Соловках, сидел на закате, смотрел на море; пейзаж все равно красивый, хотя и проволока. Вдруг небо открылось и закрылось – и он увидел тот мир и понял, что он более реален, чем этот в котором он жил. В заключении Господь дал ему почувствовать реальность того мира. Вот и нужно помнить о реальности благодати Божией, о реальности её воздействия на человека. Ну а наши слова…аще не Господь созиждет дом, всуе трудяшася зиждущии, аще не Господь сохранит град, всуе бдит стрегий.
Очень нужна молитва. У меня часто народу много, очередь стоит. Спрашивают у меня, а я не знаю ничего и не стесняюсь сказать, что не знаю. Говорю, молитесь. Господь укажет. Потом приходит: «Вы помогли!». А я ничего никому не помогал, просто Господь управил. То есть нужно говорить о реальности жизни, а не о мясе; бывает, можно и мяса поесть Великим постом. Но дело все в том, что может быть кому-то соблазн. Допустим, человек не знал, - ну, не знал, ну что ж теперь сделаешь, ладно, будет теперь знать.
Есть три положения, которые часто путают: нельзя, не положено и не принято. Вот если внести ясность в этом вопросе, то многие вещи станут на свои места. Это тема сложная.
Протоиерей ВАЛЕРИАН КРЕЧЕТОВ
Журнал «Альфа и Омега» №1(48)2007
КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН
День первый: я услышала удивительный звон, который готов пробудить любого человека. Меня вносит в храм моя мама. Сегодня произойдет мое рождение, здесь и я это чувствую. Как здесь уютно, на меня с икон смотрят лица, такие добрые, готовые, сказать, здравствуй! Я обращаю своё внимание на икону, с которой на меня смотрит Женщина с Младенцем, как мне хочется прижаться к Ней. К нам подходит человек с бородкой и в красивом облачении, и гладит меня по головке, что-то говорит моей маме. – «Божечка, помоги мне, как мне не хочется уходить отсюда».
Я проснулась уже дома, вокруг было темно, сквозь дверь моей спальни мерцал голубой свет, слышан был чей-то разговор, смех, постукивание посуды. Мне стало страшно, что я здесь одна, и я заплакала. Подошла моя мама, поцеловала меня в лобик и прижала к себе.
День второй: я иду в школу с цветами, на сердце радость, со мной идут подружки и мы о чем-то говорим, смеёмся. Мы прошли нашу церковь, - «Господи прости» - я даже забыла перекреститься.
День третий: сегодня я с подружками шла в церковь. Когда мы вошли в храм, служба уже шла. Я встала в стороне, мне очень хотелось побыть одной. Сколько много свечей горят перед святыми иконами, что-то меня роднит, притягивает, хочется расплакаться почему-то.
День четвертый: сегодня самый счастливый день, я выхожу замуж за любимого человека. Мы гуляем с ним по аллеи нашего парка, вдали слышен колокольный звон, поют птички, светит ласково солнышко, как это всё романтично.
День пятый: у нас родился ребёнок, Слава Богу, роды прошли успешно.
День шестой: я изматываюсь на работе, нервничаю, почему-то постоянно ругаюсь с мужем, и опять этот колокольный звон, хочется закрыть уши, - и как я устала от всего.
День седьмой: умер мой дорогой, мой любимый муж. –« Господи прости »,-думаю я, ведь всю свою жизнь я ругалась с ним по пустякам, а он спокойно переносил мои душераздирающие крики, срывы. Я потеряла его и чувство пустоты и оставленности не покидает меня.
День восьмой: сегодня я плохо себя чувствую. Дети разъехались по коммерческим делам, а я одна, вся больная, разбитая смотрю в окно. Тихо дует осенний ветер, осыпая листву с деревьев.
Вчера я получила пенсию и почти всю отдала своему внучку. Надо бы сходить в церковь, хоть свечку поставить, о здравии обедню написать, да ноги болят.
День девятый: как мне душно, лежу на постели, не могу подняться, лекарства укатились под кровать. Уже третий день ко мне никто не приходит. Вчера просила соседку сходить за хлебом, она ответили, что ей некогда и закрыла дверь. Звонила родным деткам, обещали на днях приехать, уж очень заняты. В горле пересохло. В глазах темнеет, я слышу колокольный звон, но он почему-то все тише, тише, тише…
АМЕЛИН ВАСИЛИЙ
ДЕНЬ ПОБЕДЫ
День Победы долгожданный…
Что же значит он для нас?
Словно гимн военной славы, –
С давних пор, как и сейчас –
Он всегда звучит и слышен
В человеческих сердцах.
Это память о погибших
Наших дедах и отцах.
Этот день – цена лишений,
Нам неведомых сейчас,
Но известных поколеньям
Тех, кто думали о нас.
День Победы – символ счастья,
Что страдальческий народ
Добывал среди ненастья
Нищеты из года в год.
Вдумайтесь: ведь счастье это,
Если можно не тужить
О родных, пропавших где-то;
Если можно мирно жить!
После Дня Победы долго
Жители родной страны
Говорили: «Слава Богу!
Лишь бы не было войны.»
Ну так пусть же День Победы
Будет всем напоминать
Как страшны война и беды,
Чтобы нам не унывать
В повседневной нашей жизни
Среди мелочных забот
И с любовью к Отчизне
Жить счастливо каждый год.
БОГОМОЛОВ КОНСТАНТИН
МАТЬ
Она совсем немного опоздала,
Спеша с вокзала с пёстрым узелком.
Ещё в распахнутые окна зала
Виднелось знамя с золотым древком,
Ещё на лестнице лежала хвоя
И звук литавр, казалось, не погас…
Она прошла с дрожащей головою,
В глухом платке, надвинутом на глаз.
Она прошла походкою незрячей,
Водя по стенам сморщенной рукой.
И было страшно, что она не плачет,
Что взгляд такой горячий и сухой.
Ещё при входе, где-то у калитки,
Узнала, верно, обо всем она.
Ей отдали нехитрые пожитки
И славные сыновьи ордена.
Потом старуха поднялась в палату,-
Мне до сих пор слышны её шаги,-
И молчаливо раздала солдатам
Домашние ржаные пироги.
ВЕРОНИКА ТУШНОВА
ДЕНЬ ПОБЕДЫ –
МЫ ЕГО ТЕРЯЕМ
В последние десять лет День Победы как-то незаметно стал одним из главнейших праздников моей страны наряду с Новым годом и именно это говорит о том, что мы его теряем. Дню Победы осталось не долго. Просто потому, что это – не наша победа. Это победа наших дедов.
День Победы стал нерабочим днем (то есть атрибутированным праздником) только через 20 лет после окончания войны, в 1965 году. Потому что до того не было никакой причины отмечать дату в официальных календарях – день победы объединял всю страну, в которой не было не одной семьи, которой не коснулось бы война. Это был всеобщий день поминовения и надежды, тот самый «праздник со слезами на глазах». Люди вспоминали своих родных и близких. Нам вспоминать уже нечего – наши родители если и застали войну, то только детьми. А мы знаем её лишь по фильмам и по рассказам дедушек. Нашим детям и внукам очевидцы о войне уже не расскажут.
Кроме того, появляются новые дни «со слезами на глазах», которые без всяких дат в календаре и напоминаний объединяют достаточно большие группы людей и целые города. У жителей Беслана свой день поминовения, у жителей Нефтегорска – свой, у жителей Припяти, Ленинакана и Степанакерта – свои. Эти дни тоже растворятся во времени, как только уйдут из жизни все те, кого касаются поминаемые события.
Как только День Победы был объявлен важнейшим национальным праздником, стало ясно, что это – поддержка горения, которое само по себе уже не возможно. Вечный огонь гаснет. Если праздник нужно поддерживать парадами и медиакампаниями в прессе – это не праздник, а официальное мероприятие. Парадами нацию не объединишь. Столетие окончания Великой Отечественной войны отмечать будет глупо – это никого уже не будет касаться напрямую.
Вообще праздники делятся на две категории: праздники, основанные на событиях, и праздники, основанные на ритуалах. 8 марта – это день, когда дарят девушкам тюльпаны. День святого Валентина – это день, когда пишут открытки любимым. На Новый год ставят елку, слушают президента и пьют шампанское. Это праздники, основанные на ритуалах, - зачастую необъяснимых и бессмысленных, но традиционных. А нет ничего сильнее бессмысленных традиций.
Есть праздники, основанные на традициях: например, Пасха или День Победы сейчас. Если событие перестанет волновать общество – праздник умрет, как умерло 7 ноября. Бывает, что праздник объединяет обе категории – как Пасха, имеющая и событийную, концептуальную основу, и атрибуты в виде крашенных яиц и куличей. День Победы в силу естественных причин стремительно утрачивает событийную основу. И сохранить его как национальный праздник можно только в случае, если оснастить ритуальными атрибутами. Удивительно, но у дня победы никогда не было ритуальной составляющей. Воспоминания о друзьях-товарищах и первый тост не чокаясь – вот и все. Только в прошлом году появилась попытка организовать такую атрибутику – георгиевские ленточки на автомобилях в Москве. Как и любой другой праздничный ритуал, эта ленточка бессмысленна, но если она приживется (а в этом году в столице ленточки повязываются уже без рекламной кампании), то праздник может остаться как день, когда повязываются ленточки. Может, удастся придумать и другие ритуалы и традиции, но времени осталось не так уж и много.
Иначе День Победы исчезнет в истории. И кроме Нового года в России не останется национальных праздником.
МАКСИМ КОНОНЕНКО
Газета «Ре.акция»№15(49)4-14 мая 2007
Напечатано в сокращении
«…Миллионы людей уже не знают, что такое блокада. Представить себе это не возможно.
Чтобы чуточку представить себе, что такое была блокада, надо зайти в школу, когда кончаются уроки. Посмотрите на этих шумных детей и представьте себе именно их, но в десятках тысяч, молча лежащих в своих постельках в промёрзших квартирах, без движения, даже не просящих пищи, а только выжидательно на вас смотрящими…
Об окончании войны я узнал утром на улице – по лицам и поведению прохожих: одни смеялись и целовали друг друга, другие одиноко плакали. Какое другое событие могло вызвать столько радости и такую волну горя? Плакали о тех, кто погиб, умер от истощения в Ленинграде, не дождался встречи с родными, кто оказался изуродованным и нетрудоспособным. Я и сам прежде, чем взять в руки газету, думал о многих самых мне близких людях, умерших от голода в Ленинграде и убитых на фронте. Была и тревога за тех, о ком долго не было известий: живы ли они, сохранились ли? Хотелось встречаться, говорить; множество чувств самых разнообразных овладевало мною и другими.
Не помню только одного: чувства мстительного торжества…»
ДМИТРИЙ СЕРГЕЕВИЧ ЛИХИЧЕВ